CC BY
42
УДК 808.1 ББК 84(2=411.2)6
СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА АРХАИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ КАК КОНСТИТУЕНТОВ АВТОРСКОГО ИДИОСТИЛЯ
(на материале произведений поэзий Б. Ахмадулиной)
I Кадим Мундер Мулла, Хишам Али Хуссейн
Аннотация. В статье дана структурно-семантическая характеристика архаической лексики как конституентов авторского идиостиля в произведениях поэзии Б. Ахмадулиной; определение термину «идио-стиль» в современной лингвистике; соотнесены понятия «устарелая лексика», «архаизмы», «историзмы»; выявлено, что структурно-семантическая характеристика архаической лексики в произведениях поэзий Б. Ахмадулиной репрезентирована стилистическими славянизмами, соматическими наименованиями, использованием пушкинской лексики, славянизмов с префиксом воз- (вос-), грамматическими формами.
Ключевые слова: архаическая лексика, идиостиль, «устарелая лексика», «архаизмы», «историзмы», структурно-семантическая характеристика.
382 STRUCTURAL AND SEMANTIC CHARACTERISTICS OF ARCHAIC VOCABULARY AS CONSTITUENTS OF AUTHORS' IDIOSTYLE (Based on B. Akhmadulina's Works of Poetry)
I Kadim Munder Mulla, Hisham Ali Hussein
Abstract. The article analyzes the structural and semantic characteristics of the archaic vocabulary as constituents of writer's idiostyle in B. Akhmadulli-na's works of poetry and presents the definition of "idiostyle" in modern linguistics. The concepts of "obsolete vocabulary", "archaisms", 'historicisms" have been correlated. It has been explained that the structural and semantic characteristics of the archaic vocabulary in B. Akhmadullina's works are represented by stylistic Slavic vocabulary, somatic names, the usage of the Pushkin vocabulary, Russian words with prefixes воз- (вос-), grammatical forms.
Keywords: archaic vocabulary, idiostyle "obsolete vocabulary", "archaisms", "historicisms", structural and semantic characteristics.
Современный этап развития лингвистики свидетельствует о том, что лексический состав языка, представленный в тексте конкретного художественного произведения, подчинен целому ряду факторов, среди которых одним из важнейших остается принадлежность произведения определенному жанру, или тот эстетический принцип, согласно которому автор моделирует, с одной стороны, изображаемый мир, а с другой, — средства его вербализации. Кроме этого, каждое отдельное произведение характеризует и идиостиль автора, который неоднократно становился объектом исследования различных дисциплин. В лингвостилистике его рассматривают как систему, которая использует индивидуально-эстетические средства для выражения (В.В. Виноградов), коммуникативно-когнитивная платформа языковой личности, творца художественного дискурса (В.И. Карасик); в психолингвистике — как креативный способ дискурсивной реализации значимых для языковой личности смыслов (доминант) (А.В. Кинцель); в коммуникативной стилистике — как сложная многоуровневая структура личности автора, система концептуально значимых для писателя принципов организации текста (А.П. Бабушкин); в когнитивной лингвистике — как совокупность языковых и ментальных структур художественного представления писателя, языковое воплощение индивидуальной ментальной сущности автора (Н.Н. Болдырев, В.И. Герасимов, В.В. Петров, H. Picht); в когнитивной поэтике исследования идиостиля основывается на применении методологической платформы когнитивной лингвисти-
ки, лингвопоэтики, когнитивнои психологии, теоретико-методологических основ когнитивной науки, которая сосредотачивается на изучении интеллектуальной деятельности, процессов мышления, обработки, усвоения и передачи информации отдельной личностью (Р.А. Будагов, R.L. Trask, Н. Parret).
Как правило, центральной единицей исследования когнитивного аспекта идиостиля признается индивидуально-авторский художественный концепт, а современный вектор изучения идиостиля направлен на рассмотрение концептуальных приоритетов писателя и их языковой реализации (Н.С. Болотнова, Р.А. Будагов, М.Я. Дымарский и др.).
Исследования последних лет демонстрируют интерес к проблемам, которые связаны с развитием самого языка, с одной стороны, к определенным механизмам, позволяющим усовершенствовать имеющие способы, служащие для номинации лексических единиц, а с другой — актуализации тенденций к развитию слова вообще и всего лексического фонда в частности. Лексическими элементами русского языка, то есть литературного русского, семантическая основа которых характеризуется маркированностью, исследованию поддавались неологизмы. При этом пласт устаревшей лексики, как самостоятельный научный объект исследования, перестал находиться в поле зрения исследователей-языковедов и изучался лишь вместе с другими проблемами языкознания (труды Л.А. Булаховского, И.Р. Гальперина, А.Н. Гвоздев и других). В современной лингвистической литературе есть работы, в которых описаны все
383
384
возможные процессы архаизации (А.В. Коваленко) как в русском языке, так и английском, немецком и французском языках, которые, в свою очередь, актуализировали, с одной стороны, ключевые процессы для архаизации лексических единиц, охватывающих значительную группу словарного состава русского языка, а с другой, — дальнейшую разработку вопросов, которые связанны с процессом архаизации лексических единиц, потребностью создания и / или усовершенствования структурной и семантической таксономии существующих устаревших слов. Стилистический диапазон, представленный также же в пассивном словаре, заслуживает особенного внимания. Речь идет о представленных в публицистических, художественных и иных произведениях такого вида лексических единиц.
Идиостиль автора художественного произведения определяется как опосредованный в художественном тексте культурно-ментальный портрет писателя, который отображается в специфике индивидуально-авторской концептуализации действительности и детерминируется системой личностных ценностей [1, с. 71-72].
Если повествовать об устаревшей лексике определенной системы литературного языка, актуализируется вопрос, что считать архаизированной лексикой. Развитие и изменения в любой сфере жизнедеятельности народа непременно отражаются в лексической системе его речи. Язык имеет динамический характер, поэтому его словарный состав подвергается постоянному развитию и обновлению. Однако обогащается не толь-
ко активный, но и пассивный запас языка, ведь новое формируется не путем отбрасывания старого, а его пополнением. Впервые в лексикографическую теорию понятие пассивного запаса языка ввел Л.В. Щер-ба, разделив словарный состав языка с частотностью употребления лексических единиц [2, с. 25].
По определению П.М. Денисова, пассивный запас языка является широким и сложным по своей структуре объединением лексическим пластом. Критериями отнесенности лексических единиц к пассивному запасу ученый называет хронологический, стилистический, а также ж семантический. Объединение в совокупности и семантического, и хронологического критериев оказывается очень эффективным и полезным при изучении лексики, потому что они обозначают определенные культурные и культурологические реалии, поскольку в лексическом значении таких слов будут существовать семы, которые будут относить данную реалию к тому или иному культурного хронотопу [3, с. 38]. При этом М.В. Арапов считает, что в пассивный запас можно отнести лексические единицы, употребление которых связано некоторыми особенностями и спецификами тех явлений, которые они называют и / или обозначают, и лексические единицы, которые являются уже известными для определенной группы носителей языка, которые используются только в конкретных функциональных разновидностях языка [4, с. 369].
Понятие «архаизм» может использоваться как в широком, так и узком значениях: он обозначает все устаревшие слова, включая историз-
ЕК
мы, или исторические лексические единицы (труды Л.А. Булаховского и других), а также может служить и противопоставляться историзмам, то есть быть обозначением только одной категории устаревшей лексики (И.Р. Гальперин и многие другие).
Для обозначения слов, входящих в пассивный запас языка, многие отечественные лингвисты используют термин «устарелая лексика», разновидностями которой есть историзмы и архаизмы. Среди ученых сформировалось широкое и узкое понимание архаизмов. В состав архаизмов может входить собственно архаичная лексика, или историзм, редко употребляемые слова. Различие между архаическими (архаизмами) и историческими (историзмами) лексическими единицами заключается в различии приемов их введения в художественный текст. Для ввода историзма характерным является прямой способ: эксплицитное или имплицитное толкование, толкование слова с помощью уточнения и / или пояснительных слов. Зато архаизмы входят в лексико-стилистическую парадигму, то есть имеют синонимы и антонимы. Функционирование архаизма в тексте может происходить путем включения устаревшего слова в синонимический ряд, его сочетаемости с современным словом. Лексические архаизмы, как правило, относятся к лексике, представленной в книжных версиях, они обозначают слова, которые были вытеснены из повседневного употребления другими синонимичными им словами, но не исчезли из языка, а продолжают функционировать в ней, хотя сфера их деятельности резко сужается [там же].
Следует также заметить, что сам процесс архаизации не является пря-
молинейной процедурой. Часто устаревшие слова подлежат процессу ресе-мантизации, то есть переосмыслению значения слова, расширению его семантики, вследствие чего они снова могут возвращаться к активному составу языка. Архаизмы, использованные в тексте, должно быть всегда являются мотивированным. Как известно, жанр определяет систему композиционно-речевых форм текста, природу художественного времени, особенности лексической структуры. А.В. Коваленко повествует о том, что устарелая лексика является одной из жанрово образующих признаков исторического произведения, несмотря на ее реализацию прагматической направленности этого жанра по созданию исторического колорита [5, с. 4].
Прагматическая направленность жанра исторического произведения, обусловленная его жанровой и стилистической доминантами, или жанро-во-стилистической характеристикой, определяет такие его жанровые признаки, как охват материала, художественный хронотоп, позиция автора относительно изображаемого. 385
Свидетельство современного этапа развития лингвистической науки говорит о повышенном интересе к комплексному исследованию и изучению творческой языковой личности, под которой, за Ю.Н. Карауловым, понимается все разнообразие способностей и характеристик определенного человека, который обусловливает восприятие, а потом создание речевых текстов (произведений) [6, с. 3]. Взятые в совокупности любые произведения писателя могут передавать конкретные фрагменты, которые связаны с действительностью, поэтому могут служить отличным материалом
386
для конструирования / моделирования речевого портрета в сознании языковой личности определенного писателя в соответствии с его восприятием и отображением.
Предлагаем рассмотреть роль архаизмов в моделировании авторского идиостиля на материале произведений поэзий Б. Ахмадулиной, представленных в сборнике «Нежность» [7].
Необходимо отметить, что идио-стиль Б. Ахмадулиной называли таким, который был «отделанный под старину», но при этом подчеркивалось, что сама «архаика» считалась неотделимой от новаторских изысканий. В. Ерофеев отмечает, что у Б. Ахмаду-линой не было сомнений касательно выбора поэтики, поэтому она «предпочла... сложный, но заархаизирован-ный язык» [8, с. 191—192]. Ученый считает, что, обращаясь к архаической лексике, поэтесса пыталась призвать своих коллег по цеху восстановить существовавшие в свое время представления о благородстве, понимания о достоинстве и чести [там же].
Б. Ахмадулину всегда интересовала архаика, так как она имеет своеобразное свойство представить в литературном произведении колорит или особенность определенной исторической эпохи. Функции стилизации и экспрессивизации поэтессы нередко соединяются в ее произведениях.
Исследователи, которые долгое время изучали творчество Б. Ахмаду-линой, обратили внимание, что стилистические славянизмы, встречающиеся в ее произведениях, позволили выделить названия предметов, явлений и свойств неязыкового мира: 1) люди — дщерь, жена, отрок, владыка, свершитель; 2) животные, растения, некоторые явления приро-
ды — вран, елень, огнь, ветр, древо; 3) части тела — лик, ланиты, длань, власы, вежды, рамена; 4) места — град, брег, чертог, врата, ложе, зерцало; 5) действия, состояния — глад, хлад, младость; 6) физические процессы — восстать; 7) мыслительные процессы — внимать, ведать; 8) эмоциональные состояния — взлюбить; 9) восприятия — зреть, узреть. Кроме этого, наблюдаются также славянизмы, которые определяют указание времени (днесь, присно), места (отсель, долу) и т.д.
Академик Л.В. Щерба [2] неоднократно называл примеры архаизмов (историзмов), которые обозначают давно ушедшие артефакты и поэтому они не известны сегодня, но пример, взятый из произведения «Капитанская дочка» (А.С. Пушкин), — существительное «младенчество» (Все мои братья и сестры умерли во младенчестве), подчеркивая, что мы воспринимаем сущность этого слова, однако на сегодняшний день мы используем его иначе. Таким образом, Б. Ахмаду-лина применяет это слово в стихотворении «Биографическая справка», когда пишет о М. Цветаевой:
Все началось далекою порой, в младенчестве, в его начальном классе («Биографическая справка»).
Б. Ахмадулина в своих произведениях использует и соматические наименования, которые представлены, как правило, архаизмами: очи, лик, чело, уста, персты, чрево, лоно:
Юродивый там обитал вязальщик.
Не бельмами — зеницами седыми
(«Вокзальчик»).
Когда поэтесса обращается к архаической лексике, она прежде всего на-
меревается найти определенную преемственность, поскольку она чувствует свою связь с культурой прошлых лет — например эпоху А.С. Пушкина.
Основная тема произведений поэзий Б. Ахмадулиной — дружба, которая в ее творчестве восходит к творчеству А.С. Пушкину:
Уже ты мыслишь о друзьях Все чаще способом старинным,, И сталактитом стеаринным Займешься с нежностью в глазах
(«Свеча»).
Когда поэтесса писала стихи о дружбе, она часто использовала лексику А.С. Пушкина:
Согласьем розных одиночеств
Составлен дружества уклад.
И славно, и не надо новшеств
Новей, чем сад и листопад
(«Свеча»).
Одной из характеристик языка и идиостиля Б. Ахмадулиной являются славянизмы с префиксом воз- (вос-), которые вместе с корнем конкретного глагола окрашивают слово эмоциями. Так, например, в произведении (стих) «Плохая весна» поэтесса использует глагол «возжелал» (Как выгоды, он возжелал страданья), в «Я завидую ей — молодой...!» — глагол «возжигала» (Возжигала зрачок золотой), в «Пашка» — глагол «возлюбил» (Я возлюбил его огня осанку), глагол «вос-помню» (Я этот взгляд воспомню в крайний час), в «Февраль» — деепричастие «воссияв» (И, странно воссияв окрест), в «Мгновенье бытия» — существительное «возглавие», прилагательное «возлюбленная» (Возглавие стола — возлюбленная лампа)
Наблюдаются также архаичные грамматические формы — зватель-
ный падеж в названии для молитвы (Дево, радуйся! Я — не умею припомнить акафист).
В «День-Рафаэль» представлена аллюзия на произведение А. Мерзля-кова «Среди долины ровныя...», поэтому прослеживается архаическая форма родительного падежа, которые представлен в женском роде:
Но мертвый дуб расцвел Средь ровныя долины.
Грамматическая форма (грамматический архаизм) может служить не только средством высокого стиля, но и средством иронии (Так, значит, как вы делаете, други? («Так, значит, как вы делаете, други.?»)).
Архаическая форма время от времени поддается рефлексии:
Есть тайна у меня от чудного цветенья, здесь было б: чуднАГО —
уместней написать (Б. Ахмадулина «Есть тайна у меня от чудного цветенья.»).
Еще один пример, который это иллюстрирует:
А мимо них любители сотерна неслись к нему под тенты полосаты.
(Б. Ахмадулина «Вокзальчик»).
Последняя грамматическая форма полосаты, которая напоминает читателю пушкинские времена, следует считать морфологическим поэтизмом [9, с. 294].
В. Губайловский утверждает, что в принципе вся архаическая лексика представлена внутри поэтического словаря и, если в произведениях встречаются формы, которые употребляются в повседневной речи любого человека, то эти стилистические формы противоречат архаическим.
387
388
Исследователь говорит, что словарь идиостиля Б. Ахмадулиной — это словарь «высокого стиля», а ее стихи не только содержат архаические единицы в большом количестве, но и сильно перенасыщены разными архаическими средствами [10].
Собственный словарь Б. Ахмаду-линой можно также же считать словарем од Державина (словарь XVIII века), так как поэтессе удалось охватить все, что прослеживается в языке. Использование различных пластов языковых средств позволило Б. Ахмадулиной сделать произведения насыщенными, наполненными глубинными смыслами.
Если взять современное слово или слово, появление которого в русском языке произошло не очень давно, оно имеет определенную связь вообще со всем русским языком как в современности, так и в его развитии:
Его бессмертье — длительность надзора, каким еще не вдосталь допекли, но превзошли терпимость Бенкендорфа.
Б. Ахмадулина использовала «вдосталь допекли» — словосочетание, которое представляет совокупность двух разных языковых пластов. Так, например, с одной стороны, современный глагол «допекли», а с другой, — архаическая единица «вдосталь» [там же]. Обращаем внимание на то, что архаизмы взаимодействует в поэтическом тексте с различными пластами, например, с советизмами:
Кондитер фабрики соседней (по кличке «Большевик»), и оный
Удачлив: плод усердий съеден
(«Изгнание елки»)
Суммируя, хочется вспомнить слова О. Кушлина, который отмеча-
ет, что «поэт всегда прав», потому что его творчество нацелено не на то, чтобы испортить язык, а, наоборот, осмыслить и обновить, причем, осуществить обновление посредством реконструкции старых / древних форм, которые употребляются не механически, а по законам, установленным писателем, то есть в соответствии с законами самого языка [11]. Недаром Е. Шварц, которая активно исследовала творческий путь Б. Ах-мадулиной, подчеркнула в предисловии к труду «Ларец и ключ», что присутствие Б. Ахмадулиной в поэзии восстановило все пробелы в истории русской литературы — она заполнила пустые места, которых было недостаточно в Пушкинской плеяде.
Таким образом, делаем выводы следующим образом:
1. Идиостиль автора художественного произведения определяется как опосредованный в художественном тексте культурно-ментальный портрет писателя, который отображается в специфике индивидуально-авторской концептуализации действительности и детерминируется системой личностных ценностей.
2. Устаревшая лексика — это слова, употребление которых носителями языка воспринимаются как устаревшие лексические единицы. Синонимами устаревшей лексики можно назвать как архаизмы, так и историзмы. Если в состав архаизмов может входить собственно архаичная лексика, или историзм, редко употребляемые слова, то разница между такими лексическими единицами заключается в различии приемов их введения в художественный текст.
3. Творчество Б. Ахмадулиной характеризуется высокой степенью
употребления архаической лексики, что отличает ее авторский идио-стиль. Поэтому намеренная архаизация, которая связана с обращением на традиции использования архаизмов, продиктована, как правило, идеей стихотворения, содержанием такого вида текста — все это является важнейшей особенностью идио-стиля Б. Ахмадулиной.
4. Структурно-семантическая характеристика архаической лексики как конституентов авторского идио-стиля Б. Ахмадулиной представлена: а) стилистическими славянизмами (наименования людей, животных, растений, некоторых явлений природы, части тела, места, действия, состояния, физические и мыслительные процессы и т.д.); б) соматическими наименованиями; в) использованием пушкинской лексики; г) славянизмами с префиксом воз-(вос-); д) грамматическими формами (звательный падеж, средства иронии, рефлексии и т.д.).
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ И ИСТОЧНИКОВ
1. Павловская, О.Е. Стиль как прототипиче-ская категория гуманитарных наук (системно-терминологический аспект): дис. ... д-ра филол. наук [Текст] / О.Е. Павловская. — Краснодар, 2007. — 328 с.
2. Щерба, Л.В. Языковая система и речевая деятельность [Текст] / Л.В. Щерба. — Л.: Наука, 1974. — 428 с.
3. Денисов П.Н. Лексика русского языка и принципы ее описания [Текст] / П.Н. Денисов. — М.: Русский язык, 1993. — 248 с.
4. Арапов, М.В. Пассивный словарь [Текст] / М.В. Арапов // Большой энциклопедический словарь. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1998. — С. 369.
5. Коваленко, О.В. Хронологически маркированная лексика как фактор текста в жанре исторического романа (на материа-
ле художественной прозы В. Скотта): дис. ... канд. филол. наук [Текст] / О.В. Коваленко. — Одесса, 2002. — 202 с.
6. Караулов, Ю.Н. Русская языковая личность и задачи ее изучения [Текст] / Ю.Н. Караулов // Язык и личность. — М.: Наука, 1989. — С. 3-15.
7. Ахмадулина, Б.А. Нежность [Текст] / Б.А. Ах-мадулина. — М.: Эксмо, 2012. — 352 с.
8. Ерофеев, В. Новое и старое в языке. Заметки о творчестве Б. Ахмадулиной [Текст] / В. Ерофеев // Октябрь. — 1987.
— № 5. — С. 191-192.
9. Романова, Н.Н. Словарь. Культура речевого общения: этика, прагматика, психология [Текст] / Н.Н. Романова, А.В. Филиппов. — М.: Флинта, 2009. — 304 с.
10. Губайловский, В. Нежность к бытию [Текст] / В. Губайловский // Дружба народов. — 2001. — № 8. — C. 145-165.
11. Кушлина, О. Современная русская поэзия в контексте истории языка [Текст] / О. Кушлина [Электронный ресурс]. — URL: http://www.litkarta.ru/dossier/o-kushli na-o-knige-l-zubovoi/ (дата обращения: 10.10.2017).
12. Parret, H. Discussing Language [ТехЦ / H. Parret. — The Hague-Paris: Mouton, 1974. — 384 p.
13. Picht, H. The Concept in Terminology a unit of thought, knowledge or cognition? [ТехЦ / H. Picht // Научно-техническая терминология: Науч.-техн. рефератив. сб.
— М., 2002. — Вып. 2. — С. 7-11.
14. Trask, R.L. Language and Linguistics. The Key Concepts [Тех^ / R.L. Trask. — 2nd ed.
— N.Y.: Routledge, 2007. — 370 p.
15. Бабушкин, А.П. Типы концептов в лек-сико-фразеологической семантике языка [Текст] / А.П. Бабушкин. — Воронеж: Изд-во Воронеж, гос. ун-та, 1996. — 103 с.
16. Болдырев, Н.Н. Когнитивная семантика: курс лекций по английской филологии [Текст] / Н.Н. Болдырев. — Тамбов: Тамбовский гос. ун-т, 2000. — 124 с.
17. Болотнова, Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня [Текст] / Н.С. Болотнова. — Томск: Изд-во Том. ун-та, 1992. — 309 с.
389
18. Будагов, Р.А. Литературные языки и языковые стили [Текст] / Р.А. Будагов. — М.: Высшая школа, 1967. — 374 с.
19. Булаховский, ЛЛ. Исторический комментарий к русскому языку [Текст] / Л.А. Булаховский. — К.: Рад. школа. 1958. — 488 с.
20. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст] / И.Р. Гальперин. — 7-е изд. — М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2009. — 144 с.
21. Гвоздев, А.Н. Очерки по стилистике русского языка [Текст] / А.Н. Гвоздев. — М.: Учпедгиз, 1955. — 366 с.
22. Герасимов, В.И. На пути к когнитивной модели языка. Вступительная статья [Текст] / В.И. Герасимов, В.В. Петров // Новое в зарубежной лингвистике. — 1988. — Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. — С. 3-9.
23. Дымарский, М.Я. Проблемы текстообра-зования и художественный текст [Текст] / М.Я. Дымарский. — М.: Ленанд, 2001. — 293 с.
24. Карасик, В.И. О категориях лингвокуль-турологии [Текст] / В.И. Карасик // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности: Сб. науч. тр. — Волгоград: Перемена, 2001. — С. 3-16.
25. Кинцель, А.В. Психолингвистическое исследование эмоциоиально-смысловой доминанты как текстообразующего фактора
nnn [Текст] / А.В. Кинцель. — Барнаул: Изд-390 во АлтГУ, 2000. — 152 с.
26. Лесных, Е.В. О взаимодействии лингвистических и экстралингвистических факторов архаизации лексики [Текст] / Е.В. Лесных // Русский язык. Лингвистические наблюдения. — Липецк, 2000. — С. 99-107.
REFERENCES
1. Ahmadulina B.A., Nezhnost, Moscow, Eks-mo, 2012, 352 p. (in Russian)
2. Arapov M.V., "Passivnyj slovar", in: Bolshoj enciklopedicheskij slovar, Moscow, Bolshaja Rossijskaja enciklopedija, 1998, p. 369. (in Russian)
3. Babushkin A.P., Tipy konceptov v leksiko-frazeologicheskoj semantike jazyka, Voronezh, Izdatelstvo Voronezhskogo gosudarst-vennogo universiteta, 1996, 103 p. (in Russian)
ЕК
4. Boldyrev N.N., Kognitivnaja semantika: kurs lekcij po anglijskoj filologii, Tambov, Tambovskij gosudarstvennii universitet, 2000, 124 p. (in Russian)
5. Bolotnova N.S., Hudozhestvennyj tekst v kommunikativnom aspekte i kompleksnyj analiz edinic leksicheskogo urovnja, Tomsk, Izdatelstvo Tomskogo universitetata, 1992, 309 p. (in Russian)
6. Budagov R.A., Literaturnye jazyki i ja-zykovye stili, Moscow, Vysshaja shkola, 1967, 374 p. (in Russian)
7. Bulahovskij L.A., Istoricheskij kommentarij k russkomu jazyku, Kiev, 1958, 488 p. (in Russian)
8. Denisov P.N., Leksika russkogo jazyka i principy ee opisanija, Moscow, Russkij ja-zyk, 1993, 248 p. (in Russian)
9. Dymarskij M.Ja., Problemy tekstoobra-zovanija i hudozhestvennyj tekst, Moscow, Lenand, 2001, 293 p. (in Russian)
10. Erofeev V., Novoe i staroe v jazyke. Zametki o tvorchestve B. Ahmadulinoj, Oktjabr, 1987, No. 5, pp. 191-192. (in Russian)
11. Galperin I.R., Tekst kak obekt lingvistichesk-ogo issledovanija, 7nd., Moscow, Knizhnyj dom "LIBROKOM", 2009, 144 p. (in Russian)
12. Gerasimov V.I., Petrov V.V., "Na puti k kog-nitivnoj modeli jazyka. Vstupitelnaja statja", in: Novoe v zarubezhnoj lingvistike, 1988, Vyp. XXIII, Kognitivnye aspekty jazyka, pp. 3-9. (in Russian)
13. Gubajlovskij V., Nezhnost k bytiju, Druzhba narodov, 2001, No. 8, pp. 145-165. (in Russian)
14. Gvozdev A.N., Ocherki po stilistike russkogo jazyka, Moscow, Uchpedgiz, 1955, 366 p. (in Russian)
15. Karasik V.I., "O kategorijah lingvokulturolo-gii", in: Jazykovaja lichnost: problemy kom-munikativnoj dejatelnosti: Collection of scientific papers, Volgograd, Peremena, 2001, pp. 3-16. (in Russian)
16. Karaulov Ju.N., "Russkaja jazykovaja lichnost i zadachi ee izuchenija", in: Jazyk i lichnost, Moscow, Nauka, 1989, pp. 3-15. (in Russian)
17. Kincel A.V., Psiholingvisticheskoe issledo-vanie jemocioialno-smyslovoj dominanty kak tekstoobrazujushhego faktora, Barnaul, 2000, 152 p. (in Russian)
18. Kovalenko O.V., Hronologicheski markiro-vannaja leksika kak faktor teksta v zhanre istoricheskogo romana (na materiale hu-dozhestvennoj prozy V. Skotta), PhD dissertation (Philology), Odessa, 2002, 202 p. (in Russian)
19. Kushlina O., Sovremennaja russkaja pojezi-ja v kontekste istorii jazyka, available at: http://www.litkarta.ru/dossier/o-kushlina-o-knige-l-zubovoi/ (accessed: 10.10.2017). (in Russian)
20. Lesnyh E.V., "O vzaimodejstvii lingvis-ticheskih i jekstralingvisticheskih faktorov arhaizacii leksiki", in: Russkij jazyk. Lingvis-ticheskie nabljudenija, Lipetsk, 2000, pp. 99-107. (in Russian)
21. Parret H., Discussing Language, The Hague-Paris, Mouton, 1974, 384 p.
22. Pavlovskaja O.E., Stil kak prototipicheskaja kategorija gumanitarnyh nauk (sistemno-ter-minologicheskij aspekt), ScD dissertation (Philology), Krasnodar. 2007, 328 p. (in Russian)
23. Picht H., "The Concept in Terminology a unit of thought, knowledge or cognition", Nauchno-tehnicheskaja terminologija, Collection of scientific papers, Moscow, 2002, Vyp. 2, pp. 7-11.
24. Romanova N.N., Filippov A.V., Slovar. Kul-tura rechevogo obshhenija: jetika, pragma-tika, psihologija, Moscow, Flinta, 2009, 304 p. (in Russian)
25. Shherba L.V., Jazykovaja sistema i recheva-ja dejatelnost, Leningrad, Nauka, 1974, 428 p. (in Russian)
26. Trask R.L., Language and Linguistics. The Key Concepts, 2nd, New York, Routledge, 2007, 370 p.
Кадим Мундер Мулла, аспирант; доцент, Багдадский университет, Ирак, muntherkadhum@ mail.ru
Kadim Munder Mulla, Post-graduate Student; Associate Professor, University of Baghdad, Iraq, [email protected]
Хишам Али Хуссейн, аспирант, преподаватель, Багдадский университет, Ирак, hisham.ali@ mail.ru
Hisham Ali Hussain, Post-graduate Student, Lecturer, University of Baghdad, Iraq, [email protected]
391
