CC BY
52
M, 1985: 94-113. GasparovM.L. Metr and sense: About one mechanism of cultural memory. M.: Russian state. Humanitarian university, 2000. 289 р.
6. Gasparov M.L. Essay on the history of russian verse: Metrics. Rhythm. Rhyme. Strofika. 2nd ed., ext. M.; Fortune Limited, 2000. 352 p.
7. Goncharov B. About structuralism in versification // Philological sciences. 1973: 1, 3-17.
8. Goncharov B., Timofeev L. Enrichment or impoverishment // Literary newspaper. 1972. № 20.
9. LermontovM.Y. Compositions: In 6 vol. M.; St. Petersburg: AN USSR publishing, 1954. Vol. 2. Poems, 1832-1841. 386 р.
10. Lermontov's encyclopedia / A.S. USSR. Inst. of Russian literature (Pushkin. House); ed. by Manuylov V.A. M.: Modern encyclopedia 1981. 746 р.
11. Lotman Y.M. About poets and poetry: Analysis of the poetic text. St. Petersburg: Art St. Petersburg, 1996. 846 р.
12. MaikovA.N. The Tale of Igor's Campaign // The Tale of Igor's Campaign / Academy of Sciences of the USSR; Under the editorship of V.P. Adrianov-Peretz. M.; L.: Publishing house ofAcademy of Sciences of the USSR, 1950: 122-142.
13. Maller L.M. Expressive and thematic aureole of a 3 foot amphibrach // Tartuskiy state. University. Materials of the XXVth scientific student's conference: Literary criticism, linguistics. Tartu, 1970: 55-59.
14. Merlin V.V. Semantic traditions of a 3 foot amphibrach in A. Grebnev's creation//Literature and folklore of Ural. Perm, 1979: 65-71.
15. Russian literature of the XX century (1890-1910) / under the editorship of S.A. Vengerov. M.: Republic, 2004. 543 р.
16. Taranovsky K.D. About poetry and poetics / ^mpiled by M.L. Gasparov. M.: Languages of the Russian culture, 2000. 432 р.
17. Filippovsky G.Y. About duality of the text «The Tale of Igor's Campaign» // Ancient Russia. Questions on Medieval studies. 2009: 2(36), 72-76.
18. Fish M.Y. Motives of «The Tale of Igor's Campaign» in I.A. Bunin's poem "Stipa"// The Messenger of the Voronezh state university. Series: Philology. Journalism. 2006: 1, 75-78.
УДК 811.161.Г367 Е.А. ЛИНЕВА
кандидат филологических наук, доцент кафедры методики преподавания иностранных языков Московского государственного областного гуманитарного института E-mail: ealineva@mail.ru
UDC 811.161.1'367 E.A. LINEVA
candidate of Philology, Associate Professor of Teaching Methods of Foreign Languages Department, Moscow State Regional Institute forHumanities E-mail: ealineva@mail.ru
СТРУКТУРНО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ НЕОПРЕДЕЛЕННО-ЛИЧНЫХ ПРЕДЛОЖЕИЙ
С ЛОКАТИВНЫМ ДЕТЕРМИНАНТОМ
STRUCTURAL AND GRAMMATICAL PECULIARITIES OF INDEFINITE-PERSONAL SENTENCES
WITH LOCATIVE DETERMINANT
Статья раскрывает структурно-грамматические особенности неопределенно-личных предложений с локативным детерминантом. Эти особенности заключаются в выражении основного грамматического значения предложения - предикативности. Рассматриваемая синтаксическая конструкция характеризуется тем, что предикативность в ней выражена двумя компонентами - главным членом и локативным детерминантом.
Ключевые слова: предикативность, грамматическая парадигма, неопределенный деятель, локативный детерминант.
The article reveals structural and grammatical peculiarities of indefinite-personal sentences with locative determinant. These peculiarities lie in the expression of the main grammatical meaning of the sentence - predicativity. The syntactical construction under review is characterized by the expression of predicativity by two components - the main component and the locative determinant.
Keywords: predicativity, grammatical paradigm, indefinite agent, locative determinant.
Грамматическую форму предложения можно рассматривать в качестве функции, способной распределяться в бесконечный ряд членов, близко или далеко стоящих друг от друга, которые могут выступать в бесконечном разнообразии компонентов, организованных
в одно инвариантное целое. Сущностным признаком предложения в структурном аспекте является способ выражения предикативности, реализующейся грамматической парадигматикой предложения.
Неопределенно-личные предложения (НЛП) от-
© Е.А. Линева © E.A. Lineva
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - РИТШЬОИСЛЬ
носятся к односоставным глагольным предложениям, которые выражают действие, отнесенное к человеку. В отличие от безличных предложений, в которых действие мыслится как самостоятельное, отвлеченное, происходящее как бы само по себе, отражается ситуация, в которой человек не может быть производителем действия; каузатором процессуального состояния являются стихийные силы и силы высшего порядка, НЛП, напротив, репрезентируют действие, производимое человеком - неопределенным деятелем.
«Деятель» - это категория «внешнего мира вещей» - предмет (в широком понимании) действительности. Деятель - это понятие плана означаемого, которое получает разнообразное оформление в речи с помощью средств языка. Деятель может быть обозначен в глагольной форме (личные окончания 1-го и 2-го лица). В предложении деятель может быть назван как в независимом члене - подлежащем, так и в зависимом члене [6, с. 143]. «Деятелем» в НЛП называем человека - производителя действия или носителя состояния. Деятель в НЛП словесно не назван, но грамматически представлен как неопределенный [7, с. 79], [9, с. 19]. Грамматическое выражение неопределенности деятеля отличается от лексического, например, в двусоставном предложении неопределенный деятель представлен неопределенным местоимением. Сравните: В комнате кто-то спал; В комнате спали. В двусоставном предложении подлежащее, обозначающее неопределенного деятеля, противопоставлено лицу говорящему по грамматическому третьему лицу. В НЛП неопределенность деятеля переплетается с неопределенностью грамматического лица.
НЛП характеризуются, прежде всего, тем, что предикативность выражена одним компонентом - главным членом предложения, выраженным глагольной словоформой.
НЛП с локативным детерминантом выделяются нами в самостоятельный структурно-семантический подтип НЛП на основании структурно-семантических особенностей, связанных с выражением основного грамматического значения предложения - предикативности. НЛП с локативным детерминантом характеризуются тем, что предикативность в них выражена двумя компонентами - главным членом и локативным детерминантом.
Грамматическая форма главного члена НЛП включает выражение предикативного признака, его отнесенность к неопределенному деятелю и к моменту речи посредством глагольных форм 3-го лица множественного числа настоящего и будущего времени, множественного числа прошедшего времени и сослагательного наклонения. Данные глагольные формы вызывают самое неиндивидуализированное, неконкретное представление о деятеле [19, с. 70]. Действие может относиться к любому лицу, не участвующему в разговоре, из всех людей, проживающих на земле, исключаются как потенциальные деятели данного действия только двое: говорящий и собеседник.
Значение этих форм особенно ярко ощущается при
сравнении их с формами 1-го и 2-го лица, дающими более конкретное представление о деятеле. Например, в определенно-личных предложениях глагольная словоформа с помощью личного окончания обозначает действие либо говорящего, либо собеседника: Подхожу, вижу, едет на лошадке с подрубленным хвостиком мальчик в атласном картузике [1, с. 143]; А если думаешь, должности мне нету, то я, Христа ради, попрошусь к приказчику сапоги чистить [18, с. 78]. В двусоставных глагольных предложениях, имеющих в своей структуре глагольные формы 3-го лица множественного числа, неконкретность деятеля снимается его обозначением в подлежащем: Студенты читают, в НЛП неопределенное значение глагольной формы сохраняется вследствие намеренного отсутствия прямого указания на деятеля [12, с. 371].
Значение неопределенного деятеля подчеркивается парадигматическими отношениями. Грамматическая парадигматика характеризуется неполнотой: отсутствуют члены парадигмы, связанные с выражением категории лица, модальная парадигма имеет свои особенности, которые отличают ее от модальных парадигм других структурных типов односоставных предложений.
Модальная парадигма НЛП имеет всего два члена.
Модальная парадигма
1. Формы изъявительного наклонения
Писали. Пишут. Будут писать.
2. Формы сослагательного наклонения
Писали бы.
В Наркомюсте Саше задали много неприятных вопросов [14, с. 85]; В агентстве ставят на учет только тех, кто не состоит в браке [3, с. 16]; В доме будут проводить полную реконструкцию [2, с. 54]; Ну, предположим, пригласили бы тебя на этот вечер. Так у тебя даже вечернего платья нет! [11, с. 17].
Формы повелительного наклонения в своем составе НЛП иметь не могут. Ограничение связано с семантикой формы повелительного наклонения. Формы повелительного наклонения выражают побуждение к действию, обращенное либо к одному лицу, либо к нескольким лицам, включающим и говорящего, и собеседника.
Имеется потенциальная возможность образования формы повелительного наклонения с частицей пусть: Пусть читают, однако употребление этой формы возможно лишь в неполном двусоставном предложении, где она получает значение действия, совершаемого определенным лицом.
В экспрессивной и непринужденной речи формы сослагательного наклонения могут иметь значение повелительного наклонения [13, с. 355]. Однако в данном случае значение неопределенного деятеля заменяется значением обобщенного деятеля: Чтоб здесь не кричали.
Временная парадигма НЛП представлена противопоставлением трех временных пластов.
Временная парадигма
1. Формы прошедшего времени
Писали.
2. Формы настоящего времени
Пишут.
3. Формы будущего времени
Будут писать.
В Лермонтовской галерее продавали нарзан [5, с. 181]; В деревне любят праздники, а особенно подготовку к ним [8, с. 273]; Ты будешь знаменитым. В газетах о тебе обязательно напишут [11, с. 67].
Изменение НЛП по линии лица и числа невозможно, поскольку показатели лица и числа главного члена НЛП являются беспризнаковыми, чисто формальными. Это обстоятельство отличает НЛП от определенно-личных предложений, которые имеют личную парадигму форм
1-го лица: Читаю; Читаем; Буду читать; Будем читать и форм 2-го лица: Читаешь; Будешь читать; Читаете; Будете читать; Читай; Читайте. Спрягаемая глагольная словоформа с помощью личного окончания способна обозначить деятеля (участника разговора): либо говорящего, либо собеседника, то есть дает более конкретное и четкое представление о деятеле. Исключение 3-го лица из личной сферы говорящего/слушающего приводит к отражению «сторонней» точки зрения. Поэтому НЛП, употребляемые по отношению к говорящему, приобретают функцию переориентации высказывания с точки зрения говорящего на точку зрения посторонних для него лиц: Тебе говорят, что нельзя, а ты все свое! Иди, куда тебя посылают!» [15, с. 68]. В подобных предложениях эффект «отчуждения» становится особенно явным. Отчетливо ощущается, что говорящий становится на точку зрения другого лица. Форма 3-го лица множественного числа по сравнению с формами 1-го и 2-го лица несет признаки неопределенности, отстраненности, «скрадывает» индивидуальность обозначаемого предмета. Сравните: На него кричали, ему устраивали истерики, тихо плакали, как только его не честили, какими желчными словами [2, с. 73] и Если хочешь сделать серьезное, нужное дело, то изволь быть и гибким, и жестоким [17, с. 144].
С другой стороны, одна грамматическая форма главного члена НЛП не всегда способна выразить отнесенность действия к неопределенному лицу.
В настоящем и будущем временах изъявительного наклонения глагольная словоформа НЛП в личном окончании указывает на 3-е лицо множественного числа: Пишут; Будут писать. В прошедшем времени и сослагательном наклонении особыми окончаниями различаются лишь единственное и множественное число: писал (а; о) (бы) - писали (бы), а показатели 1-го,
2-го и 3-го лица отсутствуют. Это приводит к тому, что действие в НЛП, выраженное глаголом в форме прошедшего времени и сослагательном наклонении, при незамещенной позиции подлежащего может быть отнесено:
• к 1-му лицу множественного числа. В данном случае обозначается действие, выполняемое группой лиц, включающей говорящего: (Мы) писали (бы);
• ко 2-му лицу множественного числа. Данная форма выражает отнесенность действия к группе собеседников: (Вы) писали (бы);
• к 3-му лицу множественного числа: (Они) писали (бы).
Невыраженность лица в прошедшем времени и сослагательном наклонении ведет к тому, что типовое значение НЛП не проявляется. При «разрушенной» позиции подлежащего в НЛП глагольные словоформы не способны самостоятельно выразить неопределенно-личное значение, поэтому данное значение они могут получить лишь в определенных структурах, которые, помимо главного члена предложения, обозначающего действие, содержат в своем составе дополнительные словоформы [7, с. 80], [9, с. 25]. К подобным дополнительным словоформам относится локативный детерминант, который участвует в формировании значения синтаксического лица.
В лингвистической литературе не раз отмечалось участие пространственных словоформ в формировании предикативной основы НЛП.
НЛП должно содержать локативный компонент, который участвует в выражении отвлечённости от реального субъекта действия или состояния, то есть в создании той специфической характеристики, какую придает обозначаемому событию конструкция НЛП; локативный детерминант устраняет потенциальную двузначность предикативного центра предложения [16, с. 100 108].
В НЛП словоформы с пространственным значением являются необходимым структурным элементом, от которого зависит способность конструкции самостоятельно функционировать в качестве коммуникативно законченного высказывания [10].
В односоставных глагольных предложениях пространственный детерминант, замещая позицию отсутствующего подлежащего, оформляет предикативную основу. В пространственном детерминанте категория лица находит дополнительное выражение [4, с. 10].
Если в двусоставных предложениях конкретизация деятеля выражается с помощью подлежащего: Дети играют, то в НЛП отсутствие отдельной лексемы для обозначения деятеля вызывает необходимость заполнения этой позиции в структуре предложения: Х играют. «Открытая вакансия» подлежащего заменяется локативными детерминантами, которые обозначают лимитировано проявленный динамический признак: В доме поют.
Отсутствие локативного детерминанта в структуре НЛП при независимой глагольной словоформе 3-го лица множественного числа создает в структуре исследуемой синтаксической конструкции семантическую двусмысленность: предложение может быть квалифицировано только в контексте, вне контекста отнесенность предложения к структурному типу определить невозможно. Сравните: Поют. - В доме поют. Первое предложение можно охарактеризовать и как НЛП, и как неполное двусоставное. Включение в модель второго предложения локативной словоформы снимает семан-
10.00.00 - ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ 10.00.00 - PHILOLOGICAL SCIENCES
тическую напряженность, и предложение однозначно характеризуется как неопределенно-личное.
Вследствие указанных причин рассматриваемая синтаксическая конструкция является двухкомпонент-ной, состоящей из локативного детерминанта и главного члена, выраженного глагольной словоформой. Невозможность реализации «чистой» субъектности в
неопределенно-личной конструкции заменяется обозначением лимитировано проявленного динамического признака: В городе стреляют. Отсутствие номинированного деятеля компенсируется номинацией лимитированного пространством действия, что и формирует, в свою очередь, значение имплицированного неопределенного деятеля.
Библиографический список
1. Бунин И.А. Рассказы. М.: Правда, 1983.
2. Гранин Д. Эта странная жизнь. М.: Советская Россия, 1982.
3. Донцова Д. Несекретные материалы. М.: Эксмо, 2003.
4. Иванова Н.М. Пространственные словоформы в структуре простого предложения: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1979. 18 с.
5. Ильф И., Петров Е. Двенадцать стульев; Золотой теленок. М.: Художественная литература, 1986.
6. Лекант П.А. Очерки по грамматике русского языка. М.: МГОУ, 2002. С. 138 - 147.
7. Лекант П.А. Синтаксис простого предложения в современном русском языке. Учебное пособие. М.: Высшая школа, 1986.
8. Липатов В.В. Повести. М.: Художественная литература, 1985.
9. Монина Т.С. Модели односоставных предложений: структура и семантика. Учебное пособие. М.: МПУ, 1993.
10. Низяева Г.Ф. Неопределенно-личные предложения в современном русском языке (семантико-грамматическая организация): автореф. дисс. ... канд. филол. наук. М., 1972. 26 с.
11. Петрушевская Л. Незрелые ягоды крыжовника. Рассказы. М.: Вагриус, 2003.
12. Пешковский А.М. Русский синтаксис в научном освещении. Изд. 7-е. М.: Учпедгиз, 1956.
13. Русская грамматика. Т. 2: Синтаксис. / Н.Ю. Шведова (гл. ред.). М.: Наука, 1980.
14. РыбаковА.Н. Дети Арбата. М.: Советский писатель, 1988.
15. Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. / А.В. Бондарко (отв. ред.). Л.: Наука, 1991.
16. Тимофеева Г.Е. Особенности предложно-падежных форм с детерминирующим значением. // Лингвистический сборник. Выпуск 9. Проблемы лексикологии и семасиологии русского языка. М., 1977. С. 100 - 108.
17. ТрифоновЮ.В. Московские повести. М.: Советская Россия, 1988.
18. ЧеховА.П. Избранные произведения. Т. 1. Повести и рассказы. М.: Художественная литература, 1950.
19. Шахматов А.А. Синтаксис русского языка. М., 1941.
References
1. Bunin I.A. Stories. M.: Pravda, 1983.
2. Granin D. This Strange Life. M.: Sovetskaya Rossia, 1982.
3. Dontsova D. Unclassified Papers. M.: Eksmo, 2003.
4. Ivanova N.M. Spatial Word Forms in a Simple Sentence Structure: author's abstract of candidate dissertation. M., 1979. 18p.
5. Ilf I., PetrovE. Twelve Chairs; Golden Calf. M.: Hudozhestvennaya Literatura, 1986.
6. LekantP.A. Grammar of the Russian Language Studies. M.: MGOU, 2002. P.138-147.
7. LekantP.A. Syntax of a Simple Sentence in the Modern Russian Language. Training Manual. M.: Vysshaya Shkola, 1986.
8. Lipatov V.V. Narratives. M.: Hudozhestvennaya Literatura, 1985.
9. Monina T.S. Models of Monomial Sentences: Structure and Semantics. Training Manual. M.: MPU, 1993.
10. Nizyaeva G.F. Indefinite-Personal Sentences in the Modern Russian Language (Semantics and Grammar Structure): author's abstract of candidate dissertation. M., 1972. 26p.
11. Petrushevskaya L. Green Gooseberries. Stories. M.: Vagrius, 2003.
12. PeshkovskiiA.M. Russian Syntax in Scientific Interpretation. Ed. 7. M.: Uchpedgiz, 1956.
13. Russian Grammar. Vol. 2: Syntax. / N.Y. Shvedova (c. ed.). M.: Nauka, 1980.
14. Rybakov A.N. Arbat's Children. M.: Soviet Writer, 1988.
15. Theory of Functional Grammar. Personality. Voice. / A.V. Bondarko (ed. in charge). L.: Nauka, 1991.
16. Timofeeva G.E. Peculiarities of prepositional-case forms with determinative meaning. Linguistic Collection. Issue 9. Problems of Lexicology and Semasiology of the Russian Language. M., 1977, P. 100-108.
17. Trifonov Y.V. Moscow Tales. M.: Sovetskaya Rossia, 1988.
18. ChekhovA.P. Selected Works. Vol. 1. Tales and Stories. M.: Hudozhestvennaya Literatura, 1950.
19. Sakhmatov A.A. Syntax of the Russian Language, M.: 1941.
