CC BY
39СТРАНЫ ВИШЕГРАДСКОЙ ГРУППЫ И НАТО
Э.Г.Задорожнюк,
руководитель Центра истории революций и реформ конца ХХ века в странах Центральной Европы Института славяноведения и балканистики РАН
Особенностью нынешней ситуации в Центральной Европе (ЦЕ) является то, что устремленность ряда стран, в том числе и Вишеградской группы, в НАТО как раз подчеркивает усиление ее региональной идентичности.
Обосновывая этот, по-видимому, парадоксальный тезис, надо вспомнить, что ситуация в состоящем из 12 стран центральноевропейском регионе (в конце 80-х годов их было в полтора раза меньше - 8), несмотря на принимающие кровавый характер события внутри отдельных стран (Албания) и между некоторыми из них (страны - республики бывшей Югославии), все же стабилизируется. Вектор стабилизации при этом направлен с «благополучного» севера (хотя и здесь сохраняются элементы социальной напряженности, например в Польше, в связи с активизацией «Солидарности») на «бедный и неспокойный» (пока) юг.
В чем-то похожие процессы происходили в 60-70-е годы в Западной Европе (ЗЕ): волна стабилизации здесь тоже двигалась с севера на юг. «Успокаивались»: Франция - после
отпадения Алжира; Испания, Португалия и Греция - после падения репрессивных режимов; Италия - от спада волны терроризма (хотя последняя охватывала все страны ЗЕ и до сих пор нельзя с уверенностью сказать, в какой мере она действительно спала).
В определенном плане можно утверждать, что нынешняя Центральная Европа была Восточной, пока из нее не были выведены советские войска. Но факт вхождения в НАТО не превращает эти страны в Западную Европу, как не
произошло это вследствие договоров 30х годов Германии с Польшей и другими странами Центральной Европы.
В экономической политике стран ЦЕ второй половины 90-х годов все резче обозначается непроницаемость, точнее избирательная пропускная способность экономической границы с Западом. Факты отдельных прорывов (контракт Чехии на поставки газа из Норвегии) дела не меняют: на уровне современных производств связи не налаживаются. Если до этого времени казалось, что экономическая интеграция будет осуществляться сразу же вслед за политической (например, после принятия в Совет Европы в 1990 г. Венгрии, в 1991 г. Польши, а в 1993 г. Чехии и Словакии), в связи с чем можно просто «забыть» о восточной границе региона, то сейчас выявляется, что Западу нужно от региона в лучшем случае сырье, а не товары равного, а то и лучшего качества. Такова «логика» экономического сотрудничества на региональном уровне и преодолевать ее очень трудно, даже если обе стороны говорят о дружбе и искренне стремятся к ней. Последним обстоятельством определяется
актуальность присутствия стран ЦЕ на восточных рынках и создания условий для внутрирегионального сотрудничества (о чем говорится в программных документах ряда правящих партий, например, в Польше).
На фоне замедления темпов экономической интеграции определяется повышенная устремленность в другие структуры, в первую очередь в Североатлантический союз, которому приписываются некие идеализированные качества. И здесь можно говорить о проявлении действия своеобразного компенсаторного механизма: НАТО
представляется сверхжелательной
целью тем в большей степени, чем в меньшей определяется возможность интеграции в других сферах.
Последнее, на мой взгляд, -ложная атрибуция, затрудняющая процесс региональной идентификации. Политическим руководством стран ЦЕ не в полной мере осознается тот факт, что НАТО - это больше, чем просто
Североатлантический союз или по преимуществу европейская организация. Например, не учитывается, что США и Канада - не только атлантические, но также тихоокеанские и северно-
ледовито-океанские - если можно так выразиться - державы. Равно как, кстати говоря, и Россия...
Следует отметить, что суть и скорость «бархатного развода» Чехии и Словакии (в котором первая сторона -вопреки видимости - «виновата» не в меньшей степени, чем вторая) в какой-то мере детерминировались стремлением «разви-той» Чехии быстрее попасть в ЕС без «отсталой» Словакии. Оказалось же, что «разведенным» странам туда проникнуть труднее. И возникает вопрос: зачем было «разводиться»?..
Сейчас ситуация повторяется на уровне субрегиона: «богатая»
Вишеградская группа, по-видимому,
обладает большими шансами на
вхождение в Европу. Но это уже
коллективная иллюзия относительно того, что отграниченность от «бедного и неспокойного» юга региона поможет его северной части успешнее
интегрироваться в ЗЕ через НАТО. Более оптимальным, на мой взгляд,
представляется следующий путь: странам ЦЕ следует ориентироваться не на вхождение поодиночке или группами в ЗЕ (при этом иногда «забывая», что и они сами, и Россия - тоже Европа), а на примыкание к ней в качестве региона. В конечном счете это более выигрышная стратегия и для всей Европы.
Граница - экономическая,
политическая и т.п. - между этими частями Европы, конечно же, сохранится, но не в виде некоторой «заклятой» черты, ибо если она будет - как сейчас -улицей с однонаправленным движением, то таковое (перемещение капиталов, ресурсов, инициатив и т.п.) сдвинется для каждой из стран внутрь региона или на столь многообещающие рынки восточнее.
Что касается России, то она могла бы стать желаемым партнером стран ЦЕ в случае выработки ею определенных приоритетов политики на
центральноевропейском направлении.
Одним из таких приоритетов могла бы стать славянская идея в рамках общеевропейской. Т.Г.Масарик в своей работе «Славяне после войны» (Прага, 1923) отмечал, что каждый из славянских народов «именно благодаря своему освобождению получил особую задачу, в которой лишь частично может быть поддержан остальными
славянскими народами» (с. 17). Они образуют при этом некую политическую единицу - славянские соединенные штаты, которые могут послужить опорой и европейских соединенных штатов. «Новая Европа будет создаваться понемногу и по частям», - таков вывод Масарика (с.23). Он актуален и сегодня. Эта идея вовсе не означает противопоставления остальным идеям. Скажем, англосаксонская идея как раз оказывает сдерживающее влияние на интеграционные процессы в ЗЕ, но вызывает определенное уважение; она -дополнительный фактор региональной идентичности, хотя ее носителями являются Англия и - на дистанции - США. Можно говорить о германской идее, которая, не выражая каких-либо агрессивных устремлений, сыграла важную роль в интеграции Германии. Активизируется романская идея, выступающая наряду со славянской одним из усилителей идентичности Европы в целом.
В конце прошлого века князь А.М.Горчаков говорил о том, что «Россия сосредотачивается». К «сосредоточившейся» России в конце ХХ века, несомненно, будут прислушиваться в любом регионе, но условием такого сосредоточения в первую очередь являются экономический подъем и демократизация внутриполитической жизни. Европейская интеграция оказалась в середине 90-х годов более сложным процессом, чем это представлялось в конце 80-х или еще раньше - в середине 80-х годов, когда активно обсуждались идеи европейского единства. Западная Европа не абсолютно сплотилась на следующий день после Маастрихта, а Восточная Европа не полностью распалась после Беловежской Пущи. И в этих условиях от
Вып. 1 НАТО: ФАКТЫ И КОММЕНТАРИИ Июнь 1997 г.
интеграционного потенциала собственно
ЦЕ зависит очень многое, если не
сказать - почти все.
♦ ♦ ♦
