CC BY
44
5. Кубрякова Е.С. Обеспечение речевой деятельности и проблемы внутреннего лексикона. Человеческий фактор в языке: язык и порождение речи. Москва: Наука, 1991: 82 - 140.
References
1. Primernye programmy po uchebnym predmetam. Nachal'naya shkola: v 2 ch. Moskva: Prosveschenie, 2010; Ch. 1.
2. L'vov M.R. Slovar'-spravochnikpo metodike prepodavaniya russkogo yazyka. Moskva: Vysshaya shkola,1999.
3. Karaulov Yu.N. Obschaya irusskaya ideografiya. Moskva: Nauka, 1976.
4. Karaulov Yu.N. Osnovnye harakteristiki yazykovoj sposobnosti. Leksika, grammatika, tekst v svete antropologicheskoj lingvistiki: sbornik nauchnyh trudov. Ekaterinburg,1995: 8 - 9.
5. Kubryakova E.S. Obespechenie rechevoj deyatel'nosti i problemy vnutrennego leksikona. Chelovecheskij faktor vyazyke: yazyk i porozhdenie rechi. Moskva: Nauka, 1991: 82 - 140.
Статья поступила в редакцию 05.02.16
УДК 81.38
Smolina A.N., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Siberian Federal University (Krasnoyarsk, Russia),
Е-mail: [email protected]
STYLISTIC FUNCTIONS OF APOSIOPESIS IN SPIRITUAL LETTERS (ON THE MATERIAL OF ARCHIMANDRITE SOPH-RONIY'S (SAKHAROV'S) EPISTOLARY HERITAGE). The article deals with a linguistic phenomenon of aposiopesis (an incomplete, truncated sentence) as one of the means of elocutive organization of spiritual letters. The author identifies the specific features of functioning of aposiopesis in epistolary texts written by Archimandrite Sophroniy (Sakharov). The main stylistic functions (as the analysis of the factual material showed) are the following: text-forming, meaning-generating, logical-semantic, retrospective, emotive, didactic functions, a function of creating implication, a function of activating the reader's thinking and imagination, a function of orientation of the reader, dialogization of the narration. The author's focus is on the function of drawing attention of the correspondent to the potential (possible) continuation of the utterance.
Key words: spiritual letter, spiritual literature, archimandrite Sophroniy (Sakharov), elocution, stylistic figure, figurative syntax, aposiopesis, stylistic functions.
А.Н. Смолина, канд. филол. наук, доц. Сибирского федерального университета, г. Красноярск,
Е-mail: [email protected]
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ АПОЗИОПЕЗИСА В ДУХОВНЫХ ПИСЬМАХ (НА МАТЕРИАЛЕ ЭПИСТОЛЯРНОГО НАСЛЕДИЯ АРХИМАНДРИТА СОФРОНИЯ (САХАРОВА))
В статье рассматривается языковое явление апозиопезиса (незавершённого, усечённого предложения) как одного из средств элокутивной организации духовных писем. Выявляются особенности функционирования апозиопезиса в эписто-лярныхтекстах архимандритаСофрония(Сахарова). Основные стилистические функции (как показал анализ фактического материала) таковы: текстообразующая, смыслообразующая, логико-смысловая, ретроспективная, эмотивная, дидактическая, функция создания подтекста, функции активизации мышления и воображения читателя, ориентирования читателя, ди-алогизациипов ествован ия.Вцентре вниманияавтора - функция привлечения внимания корреспондента к потенциальному (возможнояуИпрвиолжннию высказывиния.
Ключевые снова: духовное письмо, духовная словесность, архимандрит Софроний (Сахаров), элокуция, стили-стивиокаяфивура, фигуративный синтаксис, апозиопезис, стилистические функции.
Апозиопезис (апосио-пезис, апозиопеза, апосио-пеза) как элокутивное средство упоминается в ряде словарей, учебных пособий, монографий и диссертаций, однако отдельных исследований, посвященных данному языковому явлению, в российской лингвистике немного. Среди отдельных работ, в которых апозиопезис рассматривается и как синтаксическая конструкция, и как средство выразительности, следует отметить статьюТ.Н. Колокольцевой «Апосиопеза как явление синтаксисаисттеисьики» [1]. еедоьтаьочраяпзуиесность вопросов, связанных с функционированием апозиопезиса в современ-поме°оскзмясыке, еыи влекеемигя^ториоескиьвоеиожностей, а заьжа зйoбxoримаcтвpоеясбтоклтeopииолoарпии,пpоведения углаТленныь «сследоеаний азделоных элокеамвнаа средств псоаоляьст гонврезь о° ятуьлынссти п^дз^аытого нами ис-следованиь.Токже aктyслы^oсаеpaеoьы пыдаь«ь в об ращении кмалотеепенноске сcoоpeмвягюйлингпзытиl1e жтньудуховного письма. Отдельные жанры церковно-религиозного стиля, напри-мяр,тнкие, ызкзртгю веде. кзи и церкзвно-рели-
гиознырстиль вцепое, а тененыи ыocлeдпиxееодuити лет из-
учаются лингвистами и литературоведами достаточно активно. На наш взгляд, в этом есть необходимость, поскольку церковная письменная и устная культура - часть общей российской культуры, причём самая неисследованная. Развитие духовной словесности как процесс, церковно-религиозный язык как система еще не в полной мере представлены в научной литературе. Поэтому каждое новое исследование в области духовного церковного наследия становится определенным вкладом в научное знание по данному вопросу и дополнением к создаваемой общей картине. Жанр духовного письма, которому посвящена эта работа, рассматривается в диссертациях В.В. Кашириной «Литературное наследие Оптиной Пустыни» [2] и О.В. Зуевой «Стиль эпистолярных текстов Х1-ХУИ веков и его место в истории русского литературного языка» [3]. В.В Кашириной написан ряд статей, например, «Духовное письмо как жанр (на примере оптинско-го эпистолярия)» [4]. Из статей О.В. Зуевой отметим такие, как «Стилистические ресурсы древнерусских эпистолярных текстов в системе письменности Х1-ХУИ веков (синтаксический аспект)» [5], «К проблеме регистровой стратификации древнерусских эпистолярных текстов» [6]. О духовном письме также написаны статьи Т.Л. Ворониным «Художественные особенности эпистолярного наследия Феофана Затворника» [7], А.Н. Смолиной «Духовные письма Феофана Затворника: лингвостилистический аспект» [8], «Духовные письма игумена Никона (Воробьева): особенности тропеической организации» [9], «Фигуративный синтаксис духовных писем игумена Никона (Воробьева)» [10]. Наименее изученными в описании жанра духовного письма являются вопросы, связанные с элокутивной организацией, функциониро-
ванием тропов и стилистических фигур. Поэтому мы обращаем внимание на достаточно часто встречающуюся в эпистолярных духовных текстах, но неисследованную в функциональном аспекте фигуру - апозиопезис. Объектом исследования в предлагаемой работе становится элокутивная организация духовных писем, предметом исследования - стилистическая фигура, представляющая собой незавершенное (усеченное) предложение и именуемая апозиопезисом.
Для понимания лингвистической природы и установления лингвистического статуса апозиопезиса обратимся к определениям, которые даются в основном в специальных словарях. В словаре «Культура русской речи» А.П. Сковородников определяет апозиопезис как «стилистический прием (в иной интерпретации - стилистическая фигура, фигура речи), состоящий в намеренном недоговаривании, усечении, прерывании высказывания, сопровождающемся особой интонацией (на письме обозначается многоточием)» [11, с. 72]. Г.Г. Хазагеров в «Риторическом словаре» дает такое определение: «внезапный обрыв высказывания, которое так и остается незавершенным» [12, с. 168]. Отметим, что в словаре Г.Г. Хазагерова апозиопезис рассматривается в разделе «Фигуры» [12, с. 147 - 251]. Ю.М. Скреб-невым в «Очерке теории стилистики» апозиопезис упоминается в разделе «Парадигматический синтаксис» и рассматривается как явление из области стилистического синтаксиса, определение дается такое: «умышленное недоговаривание начатого предложения» [13, с. 110]. Г.А. Копнина в монографии «Риторические приемы современного русского литературного языка», говоря об апзиопезисе в разделе «Отклонения с операторами убавления», характеризует это языковое явление как «умышленное недо-говаривание (усечение, прерывание) начатого предложения (в речи - высказывания)» и относит его к синтаксическим отклонениям [14, с. 377, 398]. В «Общей риторике» Ж. Дюбуа, Ф. Эделин апозиопезис именуется так: «обрыв, приостановка, пауза (умолчание)». Авторы отмечают, что это явление «...скорее фигура содержания, чем выражения (несмотря на то что она изменяет и синтаксическую структуру предложения)» [15, с. 132]. В «Риторике» Е.В. Клюева апозиопезис рассматривается в кругу тропов: «Апосиопеза <...> открывает весьма интересную группу тропов, которую мы обозначили словосочетанием несобственно тропы» [1б, с. 210] и определяется как «прекращение начатой речи в расчете на догадку читателя» [16, с. 210]. Отнесение апозиопезиса к тропам (хотя и несобственно тропам), на наш взгляд, обусловлено тем, что в создании стилистического эффекта при использовании данного средства важную роль играет семантика (отсутствие смыслового звена). Однако представляется, что данное средство все же стоит рассматривать как явление фигуративного синтаксиса, поскольку апозиопезис представляет собой синтаксическую конструкцию, особенность которой - усечение конечной части предложения (например, второстепенных членов, придаточных частей). А.И. Попова в диссертационном исследовании «Лингвостилистические параметры поэтической прозы Анри Мишо (на материале «Portrait des Meidosems»)» отмечает, что апозиопезис создает ощущение незавершенности высказывания: «Использование синтаксических фигур и приемов в поэме направлено также на то, чтобы создать ощущение незавершенности высказывания (эллипсис, апозиопезис)» [17, с. 19]. Н.А. Столбовская, рассуждая о лингвистической природе апозиопезиса, вводит понятие семантико-синтаксической элиминации. О сути и назначении данной элиминации исследователь пишет так: «Понятие ССЭ предлагается использовать для обозначения структурно-семантической неполноты сообщения, когда отдельные звенья в структуре речевого акта не получают вербального выражения. Вместе с тем, эти звенья присутствуют во фреймовой модели социокультурной ситуации, описываемой в тексте, поэтому их отсутствие в структуре анализируемого высказывания может быть охарактеризовано как «нулевой знак»». При этом Н.А. Столбовская отмечает, что, будучи явлением семанти-ко-синтаксической элиминации, апозиопезис относится к синтаксическим редукциям на уровне словосочетания и предложения [18, с. 9]. Анализ работ, в которых апозиопезис представлен как грамматическое и стилистическое явление, а также изучение его функционирования в текстах, показывает, что его лингвистическая природа такова: апозиопезис представляет собой одновременно и синтаксическое и семантическое явление, помимо этого, несомненно, апозиопезис следует рассматривать как элокутив-ное средство. Синтаксическая природа апозиопезиса проявляется в структурной организации: апозиопезис представляет собой синтаксическую единицу с усеченной конечной частью (могут от-
секаться элементы перечислительного ряда, сказуемое, простые предложения в составе сложного и др.). Семантическая природа обнаруживает себя в том, что усеченным всегда становится какой-то значимый в смысловом отношении сегмент, восстанавливать который предстоит адресату. Согласимся с мнением Н.А. Столбовской, характеризующей отсутствие части структуры при использовании апозиопезиса как «нулевой знак» [18, с. 9]. Элокутивная природа апозиопезиса видится в том, что, будучи незавершенной синтаксической единицей (что является отклонением от нормы), апозиопезис способен выполнять различные стилистические функции. В частности, эмотивную, выделительную, логико-смысловую, ретроспективную, функцию создания подтекста и другие, о чем речь пойдет далее. Говоря о лингвистическом статусе апозиопезиса, отметим, что обращение к имеющейся по теории вопроса литературе, а также изучение механизмов и функционирования апозиопезиса, позволяет отнести его к стилистическим фигурам. В понимании стилистической фигуры мы следуем за Г.А. Копниной. В словаре «Культура русской речи» Г.А. Копнина пишет: «Отличительной особенностью С. ф. как разновидности стилистического приема является её относительно формализованный характер (наличие синтагматической схемы, модели)» [11, с. 687]. Формализованный характер апозипезиса проявляется в том, что во всех конструкциях данного типа наблюдается усеченный компонент, на месте которого ставится многоточие. Усеченным компонентом могут стать любые члены предложения, придаточные части сложноподчиненного предложения. Анализ иллюстративного материала показывает, что усекаться могут и более крупные единицы текстового макроуровня. В текстах духовных писем архимандрита Софрония мы находим много примеров, в которых незаконченной остается прозаическая строфа. Если понимать апозиопезис широко, а именно как фигуру, состоящую в обрыве высказывания, то синтаксические единицы большие по объему, чем одно предложение, также следует относить к апозиопезису. При этом речь должна идти о цельном высказывании. В.П. Нерознак дает такое его определение: «Под цельным высказыванием понимается завершенное по смыслу речевое произведение (текст), границами которого служат паузы (абзацы)» [19, с. 522]. Здесь также важно сказать, что «высказывание - единица речевой коммуникации, реализуемая в устной и письменной речи согласно законам и правилам языка» [там же]. Вернемся к вопросу о принадлежности апозиопезиса к стилистическим фигурам. На это указывает (помимо наличия модели) то, что при использовании апозиопезиса наблюдается прагматически мотивированное отклонение от языковой или речевой нормы (по Г.А. Копниной [11, с. 688]). Использование апозиопезиса всегда мотивировано определенным стилистическим заданием.
Новизна предпринятого нами исследования видится, прежде всего, в том, что в нем рассматриваются элокутивные особенности одного из жанров духовной словесности, а также подробно описывается функционирование апозиопезиса в текстах духовных писем. Здесь следует сказать, что в современной российской лингвистике только начинают изучаться элокутивные особенности таких видов духовной словесности, как литургическая, экзегетическая, гомилетическая, эпистолярная, апологетическая, учительная, историко-церковная, богословская и каноническая (рассматриваются А.А. Волковым в курсе риторики [20, с. 48 - 49]). Наше внимание в данной работе сосредоточено на стилистических функциях, которые выполняет апозиопезис в текстах духовных писем. С одной стороны, на наш взгляд, важно углубить знания по функционированию незавершенных конструкций в русском литературном языке. С другой стороны, весьма значимым представляется изучение языка духовных писем и рассмотрение роли апозиопезиса в их элокутивной организации.
Исследование проводилось на материале писем архимандрита Софрония (Сахарова) к сестре - Марии Семеновне Калашниковой. Анализ текстов духовных писем архимандрита Софрония показал, что одной из основных стилистических функций апозиопезиса становится функция привлечения внимания корреспондента к потенциальному (возможному) продолжению высказывания. Архимандрит Софроний останавливает мысль, не завершает высказывание, предлагая адресату письма продолжить размышление (а также повествование или описание), и, тем самым, привлекает внимание к невысказанной или не до конца высказанной мысли, незаконченному цитируемому тексту, незавершенному описанию. Обратимся к примеру: «И, конечно, мы со страхом думаем о часе перехода в иной план, пугающий нас своим величием и неведомостью...». Здесь мы видим незавершенность рисуемой картины и авторско-
го переживания; обращает на себя внимание то, что многоточие как необходимая часть апозиопезиса фокусирует наше внимание и становится отправным пунктом продолжения авторской речи, но уже читателем. Читатель вовлекается в диалог, и здесь уместно говорить о другой функции апозиопезиса - функции ди-алогизации. Продолжение читателем речи, начатой автором, в текстах духовных писем обычно связано со стяжанием христианских добродетелей, удалением от греха, познанием самого себя, духовным и нравственным совершенствованием, стремлением к Богу. Зачастую усечённый компонент, который восстанавливается читателем, представляет собой не часть предложения, а более крупную единицу текста (группа предложений, прозаическая строфа или ее компонент). Так, в одном из писем восстанавливаемым фрагментом становится молитва: «Жизнь становится простою не сразу, а после многих терзаний. Но, повторю, все сведется к немногому: «ОТЧЕ НАШ»...». Здесь внимание корреспондента привлекается к тексту одной из самых главных христианских молитв - молитве Господней - и тому духовному смыслу, который она в себе несет. Поскольку в духовных письмах обычно присутствует воспитательное начало, нравственная и духовная составляющие выдвигаются на первый план, выделяются; к нравственному и духовному смыслам автор достаточно часто привлекает внимание, в том числе, с помощью апозиопезиса: «(Итак, дорогая Мария, десятками лет я молюсь Богу даровать мир всему миру, даровать тот мир, который приносит в душу несомненное, хотя и недоказуемое иным ощущение вечности, невозможности смерти для духа нашего; сознание неизбежности победы Добра.». С помощью апозиопезиса также привлекается внимание к современности и истории: «Получается картина страшной изолированности всех от всех, невозможность спокойного контакта, почти нигде нет тихого места, общий ритм жизни неестественно скорый.»; «Современность настолько дика; атмосфера повсюду полна напряжения, ненависти. Трагична история человечества.»; к общим воспоминаниям: «Я помню дни, о которых ты мне пишешь в последнем твоем письме.»; добродетельности близких людей: «Никогда ее не увидели мы за столь долгий срок осуждающею людей; раболепствующею перед «сильными», невнимательною к слабым, несострадательною к страдающим, нелюбовною к детям. Всегда ровная, со всеми одинаково добрая.»; окружающему миру: «Контрасты на Востоке - несравненно более резкие и неожиданные.».
Частотность использования архимандритом Софронием незавершенных предложений, предполагающих восполнение усечённого компонента, в некоторых случаях весьма пространного, позволяет говорить о некоем соавторстве. Адресант письма, несомненно, предполагает и ожидает, что адресат его поймет, восполнит неоконченный текст, в этом возникающем диалоге читающий письмо становится соавтором. Такая ожидаемая автором совместная духовная работа обусловлена не только родственными связями, но и, прежде всего, духовной близостью, мировоззренческой общностью. Не заканчивая текст молитвы, адресат уверен в том, что она будет окончена, не объясняя подробно сути рассматриваемого явления, уверен в том, что будет понят, его мысль будет окончена читающим: «И, по моему сознанию, единственный путь к подлинно «прочному» и истинно «человеческому» миру - всему человечеству стать по образу Человека-Христа.». Архимандрит Софро-ний знает, что сестра поймет, что значит «стать по образу Человека-Христа» и не начинает объяснений. Относительно данного фрагмента текста важно сказать и то, что образ Человека-Христа обращает к 1-му посланию Апостола Павла Тимофею, несомненно, известному М. С. Калашниковой. Диалогизация повествования как одна из ведущих функций апозиопезиса наблюдается и при раскрытии серьезных духовных проблем, и при описаниях (например, природы), встречающихся в духовных письмах архимандрита Софрония: «От Дамаска путь лежал по автомобильной дороге через Восточную Палестину в Иерусалим, через места, совсем близкие к Мертвому морю, через Амман, столицу Иордании, через Иерихон.». Автор не заканчивает перечислительный ряд, оставляет его открытым, читатель может продолжить перечисление, вступив в диалог. Этот пример дает нам возможность увидеть еще одну стилистическую функцию апозиопезиса - функцию активизации воображения читателя. Эта функция реализуется обычно в тех письмах архимандрита Софрония, в которых присутствуют повествование и / или описание: «Кругом самой башни строения относятся к семнадцатому веку. Теперь здесь живут разные небогатые люди,
рабочие.». Функция активизации воображения реализуется и в рассуждении, если в потенциальном продолжении должен рисоваться образ человека и его поведения: «И в то время как гений бывает сокрушен страданием до полного отчаяния, святой - он писал главным образом о Старце - «не отчаивается»». Многоточие в таких случаях может становиться активизирующим элементом в создании образа в воображении. В одном из писем архимандрит Софроний говорит с сестрой о жизни своего храма; незавершенная конструкция в конце письма, где автор говорит о себе, позволяет адресату дорисовать незавершенный образ автора: «У всех просторные комнаты, каждому, конечно, отдельная. Обставлены они вполне удовлетворительно, с точки зрения «комфорта». Это не совсем подходит к нашим целям, то есть не совсем по-аскетически, но мы много работаем, много читаем, многому учимся, так что отдых в удобных условиях полезен: я за это лето прибавил два кило. Для меня это очень много. После моей операции я не смог этого добиться в течение семи лет. Так что теперь я хоть и не стал похож на «настоящего» «благоутробно-го» батюшку (этого никогда не будет), но все же я стал немного полнее.».
С функцией активизации воображения читателя тесно связана функция активизации мышления. Зачастую, подвигая адресата к созданию образа, архимандрит Софроний, подводит к определенным мыслям, иногда он сам указывает на это: «<Ты, несомненно, знаешь эту фреску по репродукциям. Ты видишь посредине этой огромнейшей фрески Христа (я говорю о «Страшном суде»)? Видишь его «жест»? Словно некий «сверхчемпион», Он бросает в бездны ада всех посмевших противиться Ему. Жест его «мстительный», жестокий. И это не мой образ, и не твой, конечно. И, я уверен, вовсе не подлинно евангельский Христос. А если так, то зачем я приглашаю и тебя представить себе сейчас этого «чужого» нам Христа? С тем чтобы все же возможно образнее описать мою мысль». В это примере апозиопезис помогает автору привлечь читателя к совместному размышлению об образе Иисуса Христа, создаваемом некоторыми художниками, о том, как художники бывают далеки от истины в своих изображениях и от понимании сути христианского вероучения. Вступая в письменный диалог с сестрой, архимандрит Софроний старается избегать навязывания своих мыслей и давления в убеждении. В этом автору помогает апозиопезис: не завершая высказываемую мысль, архимандрит Софроний оставляет за читателем право принимать решение, продолжать незавершенные рассуждения самостоятельно, приходить к выводу самому. В одном из писем архимандрит Софроний отвечает сестре на ее рассуждения об интуиции, пытаясь отклонить ее от излишнего увлечения подобного рода чувствами: «(Со многими людьми было и бывает так, что сны их нередко оказывались как бы пророческими. И так они привыкли «верить» своим снам. И это чрезвычайно опасно по нашим аскетическим понятиям. Подобно сему у многих бывает с их интуицией. ». Как мы видим, автор не договаривает, что именно бывает, предоставляя адресату самому размышлять об этом вопросе, однако предупреждение в незавершенной конструкции прозвучало.
Следующая функция апозиопезиса в духовных письмах архимандрита Софрония - функция ориентирования читателя. При использовании апозиопеиса средством ориентирования становится многоточие, на месте которого читатель обычно делает паузу, которое становится определенным сигналом. Однако ориентирование направлено не только на то, чтобы читатель остановился, но и, более всего, на то, чтобы вызвать определенную реакцию на сказанное ранее. Как мы уже говорили, целью такой остановки в прочтении текста становятся активизация мышления, воображения читателя, привлечение внимания к значимой для автора информации (присутствующей в тексте потенциально), вовлечение читателя в диалог. Помимо сказанного, конечно же, апозиопезис становится средством смыслового ориентирования читателя, его самостоятельного продвижения по пути развития авторских мыслей. В текстах архимандрита Софрония такое ориентирование в основном осуществляется по духовным и нравственным смыслам, прежде всего, в силу преимущественно богословского содержания писем и духовной сути переписки в целом (со стороны обоих корреспондентов): «Реализация или осуществление заповеди Христа в церковном бытии -вот задача.»; «Так я пребываю теперь в состоянии самой глубокой благодарности Божию промыслу обо мне; за трудные дни больше, чем за легкие, так как в страданиях рож-
дается мудрость...». Во многих случаях архимандриту Соф-ронию достаточно начать какую-то мысль, направить читателя, будучи уверенным в том, что его поймут: «Молитва, исходящая из такой детской» непосредственной веры, открывает человеку иные горизонты, перед которыми все прочее становится лишенным смысла... Тебе известен ход моей мысли, перейдем на другую.».
В функции создания подтекста апозиопезис обычно используется в тех случаях, когда архимандрит Софроний затрагивает ситуации, связанные с международной напряженностью, особенно если имеется в виду характер отношений между странами Запада и СССР Письма архимандритом отправлялись из Франции и Великобритании сестре, проживающей в Москве; иногда темы холодной войны, отношения стран, в которых жили архимандрит Софроний и Мария Семеновна Калашникова, затрагивались в переписке. Так, например, подтекстовая составляющая звучит в незавершенном предложении данного отрывка: «Приятно узнать, что дошли до тебя книги. Это значит, что произошла перемена к лучшему, или, как говорят теперь, -к ослаблению напряжения, сверх меры надоевшего... ».
Текстообразующая функция апозиопезиса проявляется, прежде всего, в выражении имплицитного смысла текста, в стимулировании завершения предложения, придания законченности фрагменту текста. В письмах архимандрита Софрония часто незавершенными остаются предложения с перечислительными рядами, которые могут быть продолжены адресатом: «Люди теряют способность к спокойному досугу, к простой дружбе, к незаинтересованному общению между собою.». В некоторых письмах архимандрит Софроний учит сестру молиться и часто не завершает молитвенные фразы: «Чтобы найти верный путь, лучше всего просить об этом Бога в молитве: «Господи, Ты Сам научи меня всему... »». Как человек верующий и знающий многие молитвы Мария Семеновна сможет продолжить и слова молитв, входящих в молитвословы, и слова молитв, предлагаемых архимандритом Софронием. Также следует сказать о том, что текстообразующая функция апозиопезиса проявляется на композиционном уровне. Так, например, при анализе текстов можно увидеть, что большая часть писем заканчивается именно этой стилистической фигурой. Примечательно, что для начала писем архимандрита Софрония характерно использования прозиопезиса (фигуры, состоящей в пропуске начальной части высказывания). Наличие прозиопезиса в начале и апозиопези-са в финале письма можно считать композиционным приемом. Апозиопезис становится связующим звеном между прозаическими строфами и предложениями внутри прозаической строфы. С текстообразующей связана смыслообразующая функция. Её проявление мы видим в том, что основой смыслообразования в текстах писем архимандрита Софрония зачастую становится имплицитно выраженная (посредством апозиопезиса) информация. В формировании смысла участвует вербализованная часть синтаксической единицы и невербализованная - та, которая будет восполнена адресатом. Важно сказать об участии апозиопе-зиса в формировании смысла всего текста письма. Поскольку незавершенные конструкции характерны для писем архимандрита Софрония в целом, для адресата этих писем такие конструкции становятся привычным стимулом к совместному размышлению, завершению высказывания. Смысловая законченность мыслей, выраженных в форме апозиопезиса, возникает при прочтении письма адресатом и его активном участии в создающемся диалоге. Логико-смысловая функция - функция актуализации смысловых отношений между частями текста, указания связи между ними и смыслового членения текста -проявляется, прежде всего, в том, что часть незавершенной конструкции, которая восстанавливается адресатом, может носить пояснительный характер. Автор сам подробно не объясняет какие-либо события, значение и смысл чего-либо, какое-либо явление. Следует так-
Библиографический список
же сказать, что апозиопезис служит средством логической связи между предложениями или прозаическими строфами текста, перехода от одного плана повествования к другому. Ретроспективная функция - функция обращения внимания адресата к событиям прошлого - обычно выполняется апозиопезсом в текстах писем, где архимандрит Софроний строит размышления на основе предыдущего письма своего корреспондента или значимых событий собственной жизни: «Мария, мир тебе. Получил я твое письмо от 15-го... Смешная ты. Чего ты там ни напридумала»; «Ты говорила, что всем вам интересно узнать, как я смотрю на современную церковную жизнь, на более актуальные проблемы наших дней. Чтобы ответить тебе на твою просьбу, я полагаю изложить некоторые основные мысли, выраженные мною еще в 50-м году.». Выражение экспрессии через воспоминание, восстановление фрагментов прошлого, обращение к тому, что связывает автора и читателя (письма, общие прочитанные книги) с помощью апозиопезиса способствует сближению автора и его адресата: «Спасибо тебе за письма твои.»; «В подтверждение моей мысли я уже давно обратил внимание на то, что все четыре Евангелия начинаются с ссылки на пророчество Исаии.»
Реже апозиопезис выполняет в текстах духовных писем эмотивную функцию - функцию выражения эмотивного отношения адресанта речи к явлениям действительности. Обычно незавершенные конструкции в текстах писем архимандрита Софрония участвуют в выражении таких эмоций, как радость и сожаление: «Мне было приятно думать, что от огромного количества подлинных шедевров XIV-XV веков осталось все же немного более, чем я думал»; «Мы сможем вместе и беседовать, и молиться. Да, это было бы для меня великой радостью.»; «Нет горя большего, чем быть дураком, хотя ни один дурак этого не осознает. Что еще хуже: большинство людей недовольны своей «судьбой», но чрезвычайно трудно встретить человека, который недоволен своим умом. С какой уверенностью в своей правде все говорят. Самый частый ответ - «нет» на мысль другого.».
В текстах духовных писем стилистические фигуры зачастую выполняют дидактическую функцию. Апозиопезис наряду с другими явлениями фигуративного синтаксиса используется авторами для выражения нравственного и духовного смысла, направления адресата на путь христианских добродетелей. Авторы учат читателей любви к Богу и ближнему, молитве, смирению, негневливости, терпению, мудрости, жертвенности, великодушию, милосердию, удалению от грехов и греховных помыслов. Архимандрит Софроний, обращаясь к сестре, делится с ней своим духовным опытом, обращается к ее лучшим чувствам и помыслам и стремится привести к нравственному и духовному усовершенствованию. Незавершенные конструкции в этом отношении играют весьма важную роль, поскольку позволяют автору не только высказать собственную мысль, но и привлечь адресата к продолжению размышления: «Все вы разные, но у всех сердца полны мудрости, терпения, доброты. Путь человека никогда не бывает легким. Особенно если он стремится к усовершенствованию себя самого в любви ко всему миру, и прежде всего к страждущим на нашей Земле.». Апози-опезис обладает большим стилистическим потенциалом в реализации дидактической функции, поскольку выводит читателя с уровня воспитания наставником на уровень самовоспитания.
Перспективы дальнейшего исследования видятся нам в изучении функционирования апозиопезиса, а также прозиопезиса (структурно близкого апозиопезису явления фигуративного синтаксиса) в духовных письмах и других жанрах духовной словесности. Значимым в плане дальнейших научных разработок также представляются вопросы, связанные с изучением элокутивной организации таких диалогических жанров, как духовное письмо, духовная беседа.
1. Колокольцева Т.Н. Апосиопеза как явление синтаксиса и стилистики. Материалы XII научной конференции профессорско-преподавательского состава Волгоградского гос. университета (12 - 21 апреля 1995 года). Волгоград, 1995: 280 - 285.
2. Каширина В.В. Литературное наследие Оптиной Пустыни. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Москва, 2007.
3. Зуева О.В. Стиль эпистолярных текстов XI-XVII веков и его место в истории русского литературного языка. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Минск, 2009.
4. Каширина В.В. Духовное письмо как жанр (на примере оптинского эпистолярия). Духовный навигатор. Available at: http://navigator-knig.ru/duxovnoe-pismo-kak-zhanr-na-primere-optinskogo-epistolyariya
5. Зуева О.В. Стилистические ресурсы древнерусских эпистолярных текстов в системе письменности XI-XVII веков (синтаксический аспект). Веснiк Беларус. дзярж. ун-та. Сер. 4. Фiлалогiя. Журналстыка. Педагог'1ка. 2009; 1: 58 - 62.
6. Зуева О.В. К проблеме регистровой стратификации древнерусских эпистолярных текстов. Язык и социум: материалы VIII Международной научной конференции, Минск, 5 - 6 дек. 2008 г.: в 2 ч. Белорусский госуниверситет; Под общей редакцией Л.Н. Чумак. Минск: РИВШ. 2009; Ч. 1: 77 - 80.
7. Воронин Т.Л. Художественные особенности эпистолярного наследия Феофана Затворника. Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета III: Филология. 2007; Выпуск 2: 7 - 9.
8. Смолина А.Н. Духовные письма Феофана Затворника: лингвостилистический аспект. Мир науки, культуры, образования: международный журнал. 2012; 5 (36): 271 - 275.
9. Смолина А.Н. Духовные письма игумена Никона (Воробьева): особенности тропеической организации. Мир науки, культуры, образования: международный журнал. 2015; 4 (53): 326 - 329.
10. Смолина А.Н. Фигуративный синтаксис духовных писем игумена Никона (Воробьева). Мир науки, культуры, образования: международный журнал. 2015; 5 (54): 389 - 393.
11. Культура русской речи: Энциклопедический словарь-справочник. Под редакцией Л.Ю. Иванова, А.П. Сковородникова, Е.Н. Ширяева и др. Москва: Флинта: Наука, 2003.
12. Хазагеров Г.Г. Риторический словарь. Мосвка: Флинта: Наука, 2009.
13. Скребнев Ю.М. Очерк теории стилистики. Горький, 1975.
14. Копнина Г.А. Риторические приёмы современного русского литературного языка: опыт системного описания: монография. Мосвка: Флинта: Наука, 2009.
15. Дюбуа Ж., Пир Ф., Тринони А. др. Общая риторика. Москва: Прогресс, 1986.
16. Клюев Е.В. Риторика (Инвенция. Диспозиция. Элокуция): Учебное пособие для вузов. Москва «Издательство ПРИОР», 1999.
17. Попова А.И. Лингвостилистические параметры поэтической прозы Анри Мишо (на материале «Portrait des Meidosems»). Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2009.
18. Столбовская Н.С. Когнитивно-прагматический потенциал семантико-синтаксичечских элиминаций в различных дискурсах. Автореферат диссертации . кандидата филологических наук. Ставрополь, 2007.
19. Эффективная коммуникация: история, теория, практика: Словарь-справочник. Редактор М.И. Панов; составители М.И. Панов, Л.Е. Тумина. Москва: ООО «Агентство «КРПА» Олимп», 2005.
20. Волков А.А. Курс русской риторики. Москва: Издательский дом «Русская панорама»; Издательство «Кафедра», 2013.
References
1. Kolokol'ceva T.N. Aposiopeza kak yavlenie sintaksisa i stilistiki. Materialy HII nauchnojkonferenciiprofessorsko-prepodavatel'skogo sostava Volgogradskogo gos. universiteta (12 - 21 aprelya 1995 goda). Volgograd, 1995: 280 - 285.
2. Kashirina V.V. Literaturnoe nasledie OptinojPustyni. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Moskva, 2007.
3. Zueva O.V. Stil' 'epistolyarnyh tekstovXI-XVII vekov i ego mesto vistorii russkogo literaturnogo yazyka. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Minsk, 2009.
4. Kashirina V.V. Duhovnoe pis'mo kak zhanr (na primere optinskogo 'epistolyariya). Duhovnyj navigator. Available at: http://navigatorknig.ru/ duxovnoe-pismo-kak-zhanr-na-primere-optinskogo-epistolyariya
5. Zueva O.V. Stilisticheskie resursy drevnerusskih 'epistolyarnyh tekstov v sisteme pis'mennosti XI-XVII vekov (sintaksicheskij aspekt). Vesnik Belarus. dzyarzh. un-ta. Ser. 4. Filalogiya. Zhurnalistyka. Pedagogika. 2009; 1: 58 - 62.
6. Zueva O.V. K probleme registrovoj stratifikacii drevnerusskih 'epistolyarnyh tekstov. Yazyk isocium: materialy VIII Mezhdunarodnojnauchnoj konferencii, Minsk, 5 - 6 dek. 2008 g.: v 2 ch. Belorusskij gosuniversitet; Pod obschej redakciej L.N. Chumak. Minsk: RIVSh. 2009; Ch. 1: 77 - 80.
7. Voronin T.L. Hudozhestvennye osobennosti 'epistolyarnogo naslediya Feofana Zatvornika. Vestnik Pravoslavnogo Svyato-Tihonovskogo gumanitarnogo universiteta III: Filologiya. 2007; Vypusk 2: 7 - 9.
8. Smolina A.N. Duhovnye pis'ma Feofana Zatvornika: lingvostilisticheskij aspekt. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya: mezhdunarodnyj zhurnal. 2012; 5 (36): 271 - 275.
9. Smolina A.N. Duhovnye pis'ma igumena Nikona (Vorob'eva): osobennosti tropeicheskoj organizacii. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya: mezhdunarodnyj zhurnal. 2015; 4 (53): 326 - 329.
10. Smolina A.N. Figurativnyj sintaksis duhovnyh pisem igumena Nikona (Vorob'eva). Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya: mezhdunarodnyj zhurnal. 2015; 5 (54): 389 - 393.
11. Kul'tura russkoj rechi: 'Enciklopedicheskij slovar'-spravochnik. Pod redakciej L.Yu. Ivanova, A.P. Skovorodnikova, E.N. Shiryaeva i dr. Moskva: Flinta: Nauka, 2003.
12. Hazagerov G.G. Ritoricheskijslovar'. Mosvka: Flinta: Nauka, 2009.
13. Skrebnev Yu.M. Ocherk teorii stilistiki. Gor'kij, 1975.
14. Kopnina G.A. Ritoricheskie priemy sovremennogo russkogo literaturnogo yazyka: opyt sistemnogo opisaniya: monografiya. Mosvka: Flinta: Nauka, 2009.
15. Dyubua Zh., Pir F., Trinoni A. dr. Obschaya ritorika. Moskva: Progress, 1986.
16. Klyuev E.V. Ritorika (Invenciya. Dispoziciya. 'Elokuciya): Uchebnoe posobie dlya vuzov. Moskva «Izdatel'stvo PRIOR», 1999.
17. Popova A.I. Lingvostilisticheskie parametry po'eticheskoj prozy Anri Misho (na materiale «Portrait des Meidosems»). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2009.
18. Stolbovskaya N.S. Kognitivno-pragmaticheskij potencial semantiko-sintaksichechskih 'eliminacij v razlichnyh diskursah. Avtoreferat dissertacii . kandidata filologicheskih nauk. Stavropol', 2007.
19. 'Effektivnaya kommunikaciya: istoriya, teoriya, praktika: Slovar'-spravochnik. Redaktor M.I. Panov; sostaviteli M.I. Panov, L.E. Tumina. Moskva: OOO «Agentstvo «KRPA» Olimp», 2005.
20. Volkov A.A. Kurs russkojritoriki. Moskva: Izdatel'skij dom «Russkaya panorama»; Izdatel'stvo «Kafedra», 2013.
Статья поступила в редакцию 09.02.16
УДК 82-5
Homich E.P., Cand. of Sciences (Philology), Professor, Department of Literature, Altai State Pedagogical University (Barnaul,
Russia), E-mail: [email protected]
Suhoterina T.P., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of General and Russian Linguistics, Altai State
Pedagogical University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
THE COMMUNICATIVE ORIGIN IN JUVENILE LITERATURE. The article presents research on the communicative origin in children's literature. In the article the authors point out that it is possible to identify individual characteristics of teen prose and genre features by analyzing the nature of a conflict. In the article the attempt to give a philological analysis of teen literature is given. On the one hand, it refers to the literary approach to the consideration of the communicative origin in juvenile literature. On the other hand, it refers to genre features of teen literature. The object of special consideration in the work is Diary of a Wimpy Kid by Jeff Kinney. A diary is considered as a speech genre. One of the aims of the current research is the consideration of genre features of a diary since the analyzing novel is presented in that form. The researchers of the article consider the following aspects: the author of the literary work, the addressee, the functions and the graphic and space features of the diary.
Key words: teen literature, conflict, speech genre, diary, genre features, author, addressee, functions, graphic and space features.
