CC BY
94
IV. проблемы лингвистики текста
стилевые и текстообразующие характеристики Английской народной сказки (диахронический аспект)
Н.А. АКИМЕНКО
STYLE AND TEXT-FORMING CHARACTERISTICS OF THE ENGLISH
folk tales (diachronic aspect)
N.A. AKiMENKO
Статья посвящена рассмотрению коммуникативных стратегий, стилистистических приёмов и традиционных фольклорных формул в английских народных сказках. Их анализ и сопоставление раскрывают универсальные и специфичные черты в эволюционном развитии жанра народной сказки.
Ключевые слова: коммуникативные стратегии, стилистические приёмы, традиционные фольклорные формулы, жанры сказок.
The article deals with communicative strategies, stylistic devices and traditional folklore formulae in the English folk tales. Linguistic analyses and comparison reveal universal and distinct national peculiarities in the evolutional development of the folktale genre.
Keywords: сommunicative strategies, stylistic devices, traditional folklore formulae, genres of folk tales.
Народная сказка по праву считается одним из древнейших жанров человечества, функционирующим на протяжении веков. Нарративу, основанному на вымысле и отражающему национальное своеобразие английского народа, присущи характеристики, отличающие его от других (легенды, мифа, басни, притчи и т.д). Особенности языка, стиля и структуры обеспечили её быстрое и прочное запоминание, лёгкую передачу и восприятие сказки.
Английская народная сказка подвергалась изучению в различных аспектах [2; 3]. Новизна нашего исследования заключается в рассмотрении стилевых и текто-образующих характеристик сказки в ее субжанрах: в сказках о животных, кумулятивных, волшебных и бытовых. Анализ субжанров позволяет проследить формирование указанных характеристик в диахронии посредством рассмотрения коммуникативных стратегий рассказчика, используемых им устойчивых фольклорных формул и стилистических приёмов.
В сказках о животных стратегии соотнесены с аксиологией и дидактикой текста, так как рассказчик реализует наставительно-дидактические цели или создает у слушателей юмористическое отношение к тексту сказки, используя легкое назидание через иносказательное изображение (and that is why different birds build their nests differently).
Формульные блоки в сохранившемся фольклорном фонде сказок о животных представлены заимствованиями из более позднего по времени возникновения
фольклорного жанра волшебных сказок. Внутрижанровая контаминация связана с утерей сказок самого древнего жанра и их последующим восстановлением фольклористом Дж. Джекобсом лишь в девятнадцатом веке. Стилистические приёмы, используемые в сказках о животных, так же, как и традиционные фольклорные формулы, связаны с той эпохой возникновения, когда языковая личность адаптивна к восприятию и запоминанию на слух повторяющихся сюжетных структур.
В кумулятивных сказках стратегии рассказчика преимущественно соотносятся с параметром итеративности и направлены на реализацию принципа кумуляции в смысловой организации сказочного текста, так как основной целью сказок этой группы является создание малосюжетного рассказа, вне зависимости от оригинальности его смысла. Столь неясная цель наратива с позиции современной языковой личности вполне объяснима древностью их возникновения, когда смысл первоначально песенного, обрядового, а позднее прозаического высказывания считался менее важным по сравнению с умением передать само высказывание. Востребованность подобных сказок ощущается и сегодня для развития первых коммуникативных навыков, когда их адресатом является ребенок (возраст от 3-х до 5-ти лет). Особую текстообразующую функцию кумулятивных сказок реализуют аллитерации, рифмы, лексические и синтаксические повторы, нарастания. Постоянные, не имеющие метафорического характера, эпитеты в кумулятивных сказках описывают типичные признаки и свойства одушевлённых и неодушевлённых персонажей в их антонимической противопоставленности друг с другом (чаще всего учитывается критерий «размер»). Аллитерационный повтор, усложнённый антитезой a wee, wee Mannie: a big, big Coo, a pair of broad, broad soles: a pair of small, small legs, a pair of thick, thick knees: a pair of thin, thin thighs усиливают в сказках чередующиеся эффекты нарастания и спада. Особая роль в передаче нарастания и спада отводится интонации для оказания наибольшего прагматического воздействия на слушателей, особенно в детской аудитории.
Английские кумулятивные сказки по своим структурно-стилевым характеристикам распадаются на несколько групп.
В группу 1 включены сказки с композиционной структурой текстов, построенной по принципу последовательного развития предикативной цепи в прямом и далее обратном порядке (принцип кумуляции). Например, в тексте сказке “The Old Woman and her Pig” контактные лексические повторы в составе одного предложения выполняют эмоциональную усилительную функцию: “Pig, pig, get over the stile...”, “Dog, dog, bite pig...”, “Stick, stick, beat the dog”. Нарастание действия происходит при помощи приема градации, параллельных конструкций в цепи, перечисления предыдущих действий и введения нового действующего лица. Предикативные действия цепи выражены глаголами, характеризующими свойства сказочных персонажей. Последнее звено цепи первого событийного ряда (темы) аккумулирует действия предыдущих звеньев: “Cat, cat, bite the rat; Rat won’t gnaw rope; Rope won’t whip butcher; Butcher won’t pen ox; Ox won’t drink water; Water won’t quench fire; Fire won’t burn stick; Stick won’t beat dog; Dog won’t bite pig; Pig won’t get over the stile; And I can not get home tonight.”
Цепь последовательных повторов прерывается на десятом персонаже. Действия совершаются в обратном порядке, что сигнализирует о начале новой темы, второго событийного ряда с контактными лексическими повторами. Конец сказки, связанный с заголовком и «трудной задачей» в начале, благополучен.
н.А. АкиМЕнко
Группа 2 представлена текстами сказок типа “The Little Red Hen and the Grain of Wheat”. Текст состоит из шести звеньев цепи, последнее из которых ее разрушает. Структура сказочного текста такова, что в ней отчетливо наблюдается прием нанизывания, отличающийся от кумуляции тем, что предыдущие звенья предикативной цепи не повторяются вновь и вновь вплоть до установления причины возникновения цепи. Шесть предикативных звеньев построены при помощи тема-ре-матической прогрессии, не сводимой к повторению предыдущих действий. Тем не менее сказочный текст обладает высокой степенью связности его элементов из-за повторов и параллельных конструкций в нем: первое звено: ... This wheat should be planted”, she said. “Who will plant this grain of wheat?” “Not I”, said the Duck. “Not I”, said the Cat. “Not I”, said the Dog. “Then I will,” said the Little Red Hen. .Последнее звено: ... She made and baked the bread. Then she said, “Who will eat this bread?” “Oh! I will,” said the Duck. “And I will,” said the Cat. “And I will,” said the Dog. “No, no!” said the Little Red Hen. “I will do that.” And she did.
Группа 3 представлена так называемыми “horrible stories”, сказками, основанными на замедленном повторе (например, “The Strange visitor“). Сказки такого типа рассчитаны на детскую аудиторию. Действие в них нарастает постепенно, замедление действия достигается при помощи употребления различных видов повтора, параллельных конструкций. Оттягивание действия контрастирует с его неожиданной устрашающей концовкой. Сказки этой группы произносятся с особой интонацией (характер произнесения высказываний обязательных персонажей - духов либо привидений может указываться на письме в скобках). Прагматическая интенция рассказчика в том и заключается, чтобы при создании эффекта громкости кульминационного высказывания и некоторых экстралингвистических способов (задувания горящих свечей в темной комнате), вызвать ощущение ужаса у слушателей и нежелание узнать дальнейшую развязку.
Группа 4 по структуре текста представляет собой маятниковый повтор (сказочные тексты типа “Mouse and Mouser”). Принцип маятникового повтора предполагает поочередное воспроизведение двух равноправных в формально-смысловом аспекте сегментов текста, образующих между собой бинарную оппозицию +/ - [1]. Основой структуры сказочного текста является диалог между мышкой и кошкой, состоящий из восьми равнозначных по структуре звеньев. Речь рассказчика использована лишь для указания в скобках на характер произнесения высказываний мышеловом и описания его действий в сильных позициях дискурса (в начале и в конце). Мышка - положительный персонаж, мышелов (she)- отрицательный. Схема диалога следующая: (2а+2в) х 8, где а - реплики мышки, в - реплики кошки, 8 - число звеньев текста. Принцип повтора реплики - замедлить ход действия, вследствие чего усложняется структура сказочного текста и увеличивается его объем. Основная схема текста усложняется усилительными лексическими повторами словосочетаний в составе всех предложений диалога: Mouse: What are you doing, my lady, my lady? (twice)|| Cat (sharply): I’m spinning old breeches, good body, good body...(twice).||
Общение строится по принципу стимул (мышка) > реакция (мышелов). I was sweeping my room, my lady, my lady, (twice)|| The cleaner you’d be, good body, good body, (twice)|| I found a six silver pence, my lady, my lady, (twice)|| The richer you were, good body, good body.||
Ритмичность текста подкрепляется параллельными конструкциями, повторами высказываний, полной рифмой между ними (my lady, good body) и его заголовком (не “Mouse and Cat”, а “Mouse and Mouser”).
Для развлечения и убеждения слушателей в неправдоподобной и неконкретной информации в жанре волшебных сказок представлен наиболее разнообразный набор стратегий рассказчика, соотносимый не только с аксиологическим, итеративным параметрами, но и с параметром чуда/волшебства:
- уверение: He [the ogre] was a big one, to be sure. There, sure enough, was the great tall woman a-standing on the doorstep. [Jack and the Beanstalk]. So there he still sits by his window, if you could only see him, as you some day may, weeping more bitterly than ever, as he looks out over the sea [Tattercoats]. Рассказчик может использовать имплицитные средства уверения слушателей, подкрепляя рассказ дополнительными сведениями о последующих событиях из жизни героев: After a while the two elder-sisters found husbands also, and then the old father came and lived with the prince and Beauty, and nursed their children on his knees, and told them pretty stories; and they were all very happy, and good, and loving, as long as they lived [Beauty and the Beast]. В волшебно-легендарной сказке рассказчик указывает на определенную, хорошо известную вещь, удостоверяющей правдоподобность рассказанного: That is how he may be seen to this day, painted on a window of the cathedral of Hamel [The Ratcatcher].
- аппеляция к воображению: You can imagine how excited the sister were when they came home and told Cinder Maid all about it [Cinderella].
- преувеличение: As soon as dey could Mossycoat and de young master got married, and she’d a coach and six to ride in, ai, ten if she liked, for you may be sure as she’d everything as she fancied [Mossycoat].
Средствами связности текста в волшебных сказках выступают регулярно воспроизводимые рассказчиком служебные (so, and, then) и самостоятельные части речи. Знаменательные слова могут заменяться на слова-субституты. В сказках этого типа и в более поздних разновидностях волшебных сказок повторяются словосочетания, предложения и целые блоки текста. Одинаковые синтаксические конструкции, полностью взаимозаменяющие друг друга синонимичные конструкции либо частично замещающие, дополняющие друг друга конструкции, синонимические повторы с близкими по значению, но различающимися по семантическим оттенкам и стилистическим свойствам словами, выполняют в его составе постоянную, однозначную функцию, которая задается установкой на отражение определенной детали сказочной ситуации. Например: ...and day by day her hate grew and grew and she plotted and she planned how to get rid of her (“Binnorie”). В сказках частотны параллельные конструкции, перечисление сказочных персонажей и их действий, сочетающихся со стилистическим приемом градации: ... the big Bear went to his chair and said “WHO’S BEEN SITTING IN MY CHAIR?” and the middling Bear said, “WHO’S BEEN SITTING IN MY CHAIR?” and the little Bear said, “Who’s been sitting in my chair and has broken it all to pieces? “ (“Scrapefoot”).
Параллельные конструкции сочетаются с лексическим повтором, аллитерацией, полисиндетоном: he was drowned dead, and dead, and dead indeed (“Nix Nought Nothing”). Идентичные действия персонажей могут быть предугаданы слушателями.
В типично волшебных английских сказках рассказчиком используются как контактные, так и дистантные лексические и синтаксические повторы, стихотворные
вставки-заговоры, служебные синсемантические слова. Например: . and the swan maiden begged and begged that he would give her back her robe. Ритмизация прямой стихотворной речи в волшебных сказках и ее переплетение с прозаическим пластом повествования является индикатором древнего происхождения текста и высокой степени связности его ритмико-мелодической структуры. Наиболее часто встречающимися в сказках примерами являются: Apple-tree, apple-tree, hide me,// So the old witch can’t find me;// If she does she’ll pick my bones,// And bury me under the marble stones (“The Old Witch”).
Контактные лексические повторы, как стратегические составляющие языковых средств адресанта в волшебных сказках и легендах, сочетаются с приемом ономатопеи, выявляя интерпретацию внеязыкового звучания рассказчиком со схожими звуками речи: Well, we sat up in bed, and then we could ‘ear someone coming upstairs -bump, bump, and kerflop, kerflop (“Annie Luker’s Ghost”).
Часто встречаемой синтаксической конструкцией является сложноподчиненное предложение с придаточным времени, в котором используются союзы till, until. Например: and he flew, and he flew, and he flew, over seven Bends, and seven Glens, and seven Mountain Moors, until at last he came to the Crystal Mountain (“The Swan Maidens”). Многократно в сказках встречаются рифмующиеся фразы, содержащие повтор, идентичные глаголы с послелогами или повторяющиеся контактные послелоги без глаголов, зачастую поставленные адресантом в начало предложения путем инверсии: And by-and-by it was time for the wife to send them away to seek their fortune (“The Red Ettin”). The widders seemed in great trouble, groaning loudly and rocking backwards and forwards (“How oul Polly Gorst cum agin”). ... but she climbed, till at last, quite dazed and silly-like, she let clean go, and sank down-down-down (“The stars in the sky”). So she went along and went along, till she came to the end of the wood (“Catskin”). They both ran hard, and on, and on, and on, till they were nearly out of sight (“Nix Nought Nothing”). Рассказчики часто употребляют не только контактные троекратные лексические, синтаксические повторы, но и дистантные повторы эпизодов через регулярный интервал.
Подобные эпизоды подразделяются на эпизоды, в которых повторяются однотипные действия следующих друг за другом персонажей. Например, сказки “The Old Witch” и “The Green Lady” подразделяются на два основные части: поиски счастья и преодоление препятствий доброй девушкой, а впоследствии ее злой сестрой. В первой части сказок преобладают повторы структурного типа. Действия сказочного персонажа имеют троекратный характер (эпический повтор). Во второй части сказки все более, по сравнению с первой частью, адресант использует прием компрессии. Повторы приобретают большей частью семантический характер, замещая структурный тип повтора в менее древних текстах волшебных сказок. Используются слова, словосочетания и фразы итеративного характера: She said: “O welcome, father dear, to your halls and bowers, and welcome to you, my new mother, for all that’s here is yours,” and again she offered the keys. That same night the queen, who was a noted witch... did her magic and with spells three times, and with passes nine times she cast Princess Margaret under her spell. Come to the Heugh and thrice kiss thee. All was done as the warlock advised, the Laidly Worm lived on the milk of the seven kine, and the country was troubled no longer (“The Laidly worm of Spindleston”).
Ко второму типу дистантных повторов эпизодов через регулярный интервал относятся ритмические повторы, которые служат пограничными маркерами в тех
отрезках текста, где происходит опосредование нового блока информации и формальное закрепление качественных изменений языковых способов актуализации сказочных признаков. Повтор, таким образом, является индикатором определенного ритма в последовательном и попеременном чередовании способов введения сказочных артефактов. Например, в сказке “Molly Whuppie” выдвижение нового сказочно-фикционального блока, придающего повествованию акциональный характер, происходит за счет неоднократного акцентирования внимания слушателей на предшествующем ему отрезке текста, снабженном разнообразными видами структурных и семантических повторов: They all got out safe, and they ran and ran. They never stopped until morning, when they saw a grand house (типично сказочный топоним - замок и его знатный владелец-король) before them. It turned out to be a King’s house, so Molly went in and told her story. Molly ran out of the door, and took the sword with her. She ran, and the giant ran, till they came to the “Bridge of One Hair.” (сказочный топоним) She got over, but he couldn’t; and he cried, “Woe unto ye, Molly Whuppie, if ye ever come here again!”
Кроме того, для жанра волшебных сказок характерны метафорические переносы (Coat O’Clay), ирония, оксюморон, контраст (Sugar and Salt), сравнения (eyes like coals of fire). Отличие волшебных сказок от кумулятивных заключается в наличии типичных сказочных клише в сильных позициях текстов волшебных сказок.
“Начальные” клише могут быть полностью структурно и семантически неизменяемы: “Once upon a time, when pigs spoke rhyme and monkeys chewed tobacco, and hens took snuff to make them tough, and ducks went quack, quack, quack, O!” Более многочисленную, но менее древнюю группу составляют клише, частично изменяемые за счёт синонимичных замен без ущерба для структуры и общего смысла стереотипного выражения с обязательным началом и ситуативно-факультативным контекстным окружением: Once upon a time, and a very good time it was, though it was neither in my time nor in your time nor in any one else’s time, there was an old man and an old woman, and they had one son, and they lived in a great forest. Третью, наименее древнюю группу составляют клише с изменяющимся факультативным окружением, имеющим более или менее конкретизирующее временное и пространственное значение. Например, When good King Arthur reigned, there lived near the Land’s End of England, in the country of Cornwall, a farmer who had only son Jack. Before the days of William the Conqueror there dwelt_a man in the marsh of the Ely whose name was Tom Hickathrift.
“Конечные” клишированные выражения - частично изменяемые за счёт синонимических замен без ущерба для общей структуры и смысла стереотипного выражения. Например, .and they (all) lived happily ever after (afterwards); And they lived all their days; . and they were all very happy, and good, and loving, as long as they lived; And they were married, and he and she are living happy to this day. For aught I know; There we will leave them.
“Срединные” клише подразделяются на два типа. Первый из них - это авторские интродуктивные сентенции, не встречающиеся в более древних жанровых разновидностях сказок: And to make my story short., what do you think she saw?, имеющие целью ввести важный блок сказочной информации и сфокусировать на нём внимание слушателей. Второй тип представляют рифмующиеся клише “стихотворного типа”. Этот тип клише относится к древним типам сказок, где они используются в качестве прямой речи типичных сказочных персонажей: “Fee, fi, fo, fum, // I smell the blood of an Englishman,// Be he alive, or be he dead// I’ll have his bones to grind my bread.”
Постоянные эпитеты в жанре волшебных сказок связаны с описанием: внешности сказочных персонажей (monstrous huge giant, silver/gold fish, wonderful handsome lady, squinny-eyed/ugly old fellow, terrible beast, dreadful/fiery dragon, etc.); внутренних качеств сказочных персонажей (a mighty Warlock, good King Arthur); свойств чудесных предметов (invisible coat, magical beans, golden eggs, iron apple tree).
В жанре бытовых сказок, в отличие от волшебных, рассказчик использует стратегии косвенного убеждения слушателей. Оценка рассказчика выражена имплицитно и слушатель имеет большую свободу собственных суждений: The farmer was foolish enough, too, and it is hard to say which of the two was the more foolish. When you’ve heard my tale you may decide [Jack Hannaford].
В бытовых сказках повторы имеют нерегулярный характер. Повторы рассредоточены и случайны из-за выдвижения рассказчиком более важных для этого жанра блоков оценочной или юмористический информации. Повторы приобретают по преимуществу семантический характер, параллельные конструкции из разряда полных все чаще переходят в разряд частичных, вследствие этого нарушается ритмизация сказок. Речь персонажей характеризуется спонтанностью, изобилием эллиптических и прерванных предложений, подхватов, тавтологических и вынужденных повторов, не связанных с намерениями говорящего: “Well,” says he, “I can’t mind nothing else about the weather, but let me see - the crops are getting on fine.” // “Fine,” says she. // “And-and-the beasts is fattening,” says he. // “They are,” says she. // “And-and-” says he, and comes to a stop - ” I reckon we’ll tackle business now, having done the polite like. Have you any brains for to sell?” [“A Pottle O’Brains”]. Для жанра бытовых сказок характерны метафорические переносы (A Pottle O’Brains, The Clicking Toad), перифразы (Master of all Masters, A Son of Adam, Visitor from Paradise), ирония (The Wise men of Gotham).
Нереальные действия, исключительные неповторимые ситуации в текстах бытовых сказок описываются при помощи нонсенс-словосочетаний (a mare’s egg -яйцо кобылы, the clicking toad - тикающая лягушка), что создает своеобразный сказочный фон и дидактический комический эффект.
Среди немногочисленных устойчивых словесных комплексов в бытовых сказках встречаются зачины, типичные для жанра волшебных сказок. Более конкретизированное начало сказок может быть обусловлено введением главных персонажей и их основных действий при завязке сказочного конфликта: Once upon/on a time there was a farmer and his wife who had one daughter; there was once a grocer who had a beautiful parrot.; there was a man of Gotham that went to the market, there to sell cheese.
Более точное указание на хронотопические характеристики бытовых сказок осуществляется при помощи указания на место действия и его временную удаленность от участников общения: dunnamany year ago, two chaps what had come from Lunnon; there once a farmer called Jack o’Kent who had a small piece of land near Kentchurch in Herefordshire.; when Good Friday came.; in the rein of King John there lived an Abbot of Canterbury who kept up grand state in his Abbey. Этот тип зачина сближает бытовые сказки с легендами.
Общность с легендами, анекдотами и обычными рассказами, маркируемыми в английском языке словом ‘tale’, проявляется в резком переходе к событийной сто-
роне рассказа, вводе главного действующего лица: a man was one day working; а merchant that thought to deride a miller sitting among company said to him; Samuel Sutcliffe lived at Hebden Hay, or Haeden Hole, about a quarter of a mile west of Newbridge.
Таким образом, стратегии рассказчика, стилистические приёмы и фольклорные формулы как механизм достижения коммуникативных намерений соответствуют целям конкретного жанра сказок и возрасту человечества, соответствующего структуре и коммуникативным потребностям языковой личности той или иной эпохи.
Литература
1. АмроянИ.Ф. Типология цепевидных структур. Тольятти, 2000. http://www.mthe-nia.ru/folklore/amroyan1.htm
2. Невара В.М. Сцепление и связность: (на материале английской народной сказки): Автореф. дисс. канд. филол. наук: 10.02.04. Ленинград, 1979. 21 с.
3. Полубиченко Л.В., Егорова О.А. Традиционные формулы сказки как отражение национального менталитета // Вестник МГУ. Сер 19: Лингвистика и межкуль-турная коммуникация. Москва, 2003. №1. С. 7-22.
