CC BY
27С.С. БЛИЗНИЧЕНКО S.S. BLIZNICHENKO
«СТАРЫЕ МОРЯКИ НЕДОЛЮБЛИВАЮТ ЗА ТЯЖЁЛУЮ РУКУ И БЕРЕГОВОЙ УКЛОН...»
Первый нарком ВМФ СССР ПЛ. Смирнов
«OLD SEAMEN RESENT HIM FOR HIS HEAVY HAND AND COASTAL BIAS...»
First USSR People's Commissar for the Navy RA. Smirnov
Г Л
Сведения об авторе. Близниченко Сергей Сергеевич — доцент кафедры транспортных сооружений Кубанского государственного технологического университета, кандидат технических наук (г. Краснодар. E-mail: Flagman.Flota@yandex.ru).
Аннотация. В статье на основе ранее не публиковавшихся архивных документов и редких фотографий описывается судьба первого наркома ВМФ СССР армейского комиссара 1 ранга П.А. Смирнова, ставшего одновременно проводником и жертвой государственной политики террора в отношении командно-начальствующего состава на всех флотах страны в период 1937-1938 гг.
Ключевые слова: Рабоче-крестьянский Военно-морской флот; ВМФ СССР; П.А. Смирнов; НКВД; политические репрессии 1930-х годов.
Information about author. Sergei Bliznichenko — Assistant Professor of the Transport Facilities Department at Kuban State University of Technology, Cand. Sc. (Tech.) (city of Krasnodar. E-mail: Flagman.Flota@yandex.ru).
Summary. The paper relies on previously unpublished archival documents and rare photographs to describe the life of the first USSR People's Commissar for the Navy, Army Commissar 1st Rank PA. Smirnov, who became at once a conductor and a victim of the state policy of reprisals against senior commanders of all of the country's fleets in 1937—1938.
Keywords: Navy of Workers and Peasants; USSR Navy; P.A.Smirnov; NKVD; political reprisals of the 1930s. V_У
ПЕРВЫЙ нарком ВМФ СССР Пётр Александрович Смирнов родился (17)29 мая 1897 года в русской рабочей семье в пос. Бело-Холу-ницкий завод Слободского уезда Вятской губернии. Учился в ремесленном училище, с 1913 года работал землекопом на строительстве дороги, а с 1914 по 1917 год трудился столяром деревообделочного и закройного цехов Лысьвенского завода в Пермской губернии, где принимал участие в забастовочном движении1.
В 1915 году Пётр Смирнов стал активным членом заводской молодёжной революционной группы. За ряд акций против самодержавия 2 января 1916 года его арестовали, и он просидел в пермской тюрьме до самой Февральской революции. В марте 1917 года вступил в большевистскую партию и стал членом партийной боевой дружины Лысьвенского завода. Активность молодого красногвардейца была оценена партийным руководством, и в январе 1918 года, когда его избрали членом Пермского губернского штаба
Красной гвардии, он стал заведующим отделом формирований2.
В конце марта 1918 года П.А. Смирнов добровольно вступил в Рабоче-крестьянскую Красную армию (РККА), занимая последующие 20 лет должности военных комиссаров частей, соединений и объединений. В качестве военкома Северного летучего отряда кратковременно принимал участие в подавлении кулацкого мятежа в Осинском уезде Пермской губернии, затем возглавлял фронтовой комитет РКП(б) Южно-Уральской армии (сводного отряда)3. С января по декабрь 1919 года служил военкомом батальона 1-го Сводного стрелкового полка, военкомом 8-го Уральского стрелкового полка4. В январе 1920 года П.А. Смирнов был назначен военкомом 4-й запасной стрелковой бригады5, а далее с повышением был переведён военкомом штаба Запасной армии Кавказского фронта, преобразованной в Трудовую армию (Кавсовтрударм)6.
Острые межнациональные, а также социально-экономические противоречия между казаками, «иногородним» русским населением и горцами, политическая
оппозиция части местных жителей по отношению к центральной власти создавали крайне напряжённую обстановку в зоне армейской дислокации. В горах и лесах скрывались разбитые остатки армии Деникина, банды дезертиров, отряды чеченских и дагестанских «полевых командиров». Борьба
Нарком ВМФ СССР П.А. Смирнов
1938 г.
Делегация Выборгского района Ленинграда на XV съезде ВКП(б). Сидят во втором ряду слева направо члены Политбюро партии: четвёртый В.М. Молотов, шестой С.М. Киров, девятый К.Е. Ворошилов, десятый М.И. Калинин. Стоят в третьем ряду справа налево: третий Я.В. Волков, четвёртый П.А. Смирнов Февраль 1927 г.
с ними требовала большого напряжения сил и средств. Кроме того, на военкома Кавсовтрудар-ма были возложены обязанности по обеспечению всеми видами довольствия трудящихся нефтепромыслов Северного Кавказа, железнодорожников Терского района. Так, в декабре 1920 года мука отпускалась им по фиксированной цене 72 рубля за пуд при среднемесячной зарплате около 9000 рублей7. Рабочие нефтепромыслов и железной дороги также получали из армейских запасов гимнастёрки, шаровары и кожу. Как свидетельствуют архивные документы, за сравнительно короткий срок пребывания П.А. Смирнова в указанной должности он смог добиться больших успехов в военно-политической и административной работе, приобрёл солидный авторитет в глазах командования и подчинённых. Всё это способствовало выдвижению его кандидатуры в качестве делегата на очередной съезд правящей партии.
В конце февраля 1921 года П.А. Смирнов прибыл в Москву на высший партийный форум и принимал (в числе других делегатов) активное участие в подавлении Кронштадтского мятежа, за что был награждён орденом Красного Знамени РСФСР8.
Вскоре после возвращения из Москвы Смирнова назначили военкомом 2-й (Ставропольской имени М.Ф. Блинова) кавалерий-
ской дивизии вновь образованного Северо-Кавказского военного округа (СКВО)9. Командующим СКВО в тот период был будущий нарком обороны СССР К.Е. Ворошилов, который полностью доверял Петру Александровичу и активно продвигал его по карьерной лестнице. В ноябре 1921 года П.А. Смирнов был назначен военкомом 9-й Донской стрелковой дивизии10, в сентябре 1922 года — военкомом 15-го стрелкового корпуса11.
Перевод перспективного политработника в Приволжский военный округ (ПриВО) на должность военкома 57-й Екатеринбургской стрелковой дивизии в конце декабря 1922 года12, казалось бы, стал понижением его статуса, но ненадолго. 13 августа 1923 года П.А. Смирнова назначили военкомом 16-го стрелкового корпуса13, дислоцировавшегося сначала в Саратове, а затем — в г. Орше. В связи с обострением обстановки на границе с Польшей корпус отправили на Западный фронт, а Пётр Александрович вновь вернулся в СКВО14. Но уже 24 ноября 1923 года его отозвали в Центр и назначили военкомом 3-го стрелкового корпуса (Рязань), а затем военкомом 10-го стрелкового корпуса (г. Козлов) Московского военного округа15.15 апреля 1924 года П.А. Смирнова перевели в Москву на должность заместителя начальника организационно-распределительного отдела
Политуправления РККА16. Новое назначение требовало профессиональной подготовки,которую Пётр Александрович получил в стенах Военно-политических академических курсов РККА17.
В январе 1926 года П.А. Смирнова назначили начальником политуправления (ПУ) и членом Реввоенсовета (РВС) Морских сил Балтийского моря (МСБМ)18; с октября он стал членом Постоянного военного совещания при РВС СССР. По долгу службы Петру Александровичу приходилось взаимодействовать с кастой бывших царских офицеров, к которой он никогда не испытывал симпатий. Это отношение ярко отразилось в его переписке с вышестоящим начальством. В начале осени 1926 года он направил докладную записку о флотских традициях в Политическое управление РККА, на основе которой были составлены соответствующие рекомендации.
ПУ РККА 23 октября 1926 года указывало: «Несмотря на 9-летнее существование, Красный Флот сохранил целый ряд старых традиций, хранителем которых является старый комсостав — бывшие офицеры-дворяне, воспитанные в сфере привилегированного положения. За короткое время старый комсостав не мог быть перевоспитан, сохранению же традиций до известной степени способствовало само высшее морское командование в период пребывания тов. Зофа на[альником] мор[ских] си [л].
Часть традиций (любовь к морю, кораблю, чувство товарищества и пр.), безусловно, положительны и должны быть сохранены и закреплены в процессе дальнейшей политобработки старшего комсостава, большинство же — совершенно неприемлемы как находящиеся в полном противоречии с целями пролетарского государства.
Краскомы, перенимая старые традиции, становятся вольными или невольными проводниками и охранителями их.
Некоторые из таких традиций оказались узаконенными новым Уставом корабельной службы. Краснофлотцы весьма болезненно реагируют на многие старые традиции. Командованием Морскими силами Балтморя уже принят ряд мероприятий по устранению старых традиций, но борьба должна
идти дальше как по строевой, так и по политической линии...»19.
О методах работы П.А. Смирнова на Балтике свидетельствует его аттестация за 1926—1927 гг.: «...Энергичен, работоспособен, обладает настойчивостью, граничащей с упрямством... Благодаря свойствам своего характера и объективно сложившейся обстановке подчинил своему влиянию командование и диктует свою волю даже в вопросах учебно-боевой подготовки. Среди личного состава пользуется должным авторитетом, хотя старые моряки недолюбливают за тяжёлую руку и береговой уклон. Последний заходит иногда слишком далеко...»20.
Вполне возможно, что данная аттестация послужила поводом для его временного отстранения от флота. В апреле 1928 года он был назначен начальником политуправления — членом Реввоенсовета Северо-Кавказского военного округа21. С сентября 1929 по декабрь 1930 года П.А. Смирнов числился слушателем Курсов марксизма при Коммунистической академии ЦК ВКП(б)22, а в марте 1931 года был назначен начальником политуправления — членом Реввоенсовета Приволжского военного округа23. В августе 1933 года Пётр Александрович занял должность начальника политуправления — члена Реввоенсовета Белорусского военного округа (БВО)24. С сентября 1935 года он служил начальником политуправления — заместителем командующего войсками Ленинградского военного округа (ЛВО) по политчасти25. При введении в РККА персональных воинских званий в ноябре 1935 года с учётом прошлых заслуг П.А. Смирнов был утверждён в звании армейского комиссара 2 ранга26. К тому времени он неоднократно избирался в руководящие партийные органы и начиная с 1923 года являлся членом Кубано-Черномор-ского обкома, Ленинградского, Северо-Кавказского, Средне-Волжского губкомов ВКП(б), членом ЦК Компартии Белоруссии. Был делегатом пяти съездов партии и членом ЦИК СССР.
Взлёт Петра Александровича на вершину военно-политической иерархии совпал с началом репрессий в армии и на флоте. Через две недели после самоубийства армейского комисса-
ра 1 ранга Я.Б. Гамарника нарком обороны Маршал Советского Союза К.Е. Ворошилов издал приказ № 2461 от 15 июня 1937 года, которым объявлял о назначении члена военного совета ЛВО армейского комиссара 2 ранга П.А. Смирнова начальником Политического управления Красной армии (ПУ РККА). Но уже тогда Петру Александровичу пришлось оправдываться по поводу своей непричастности к «заговору». За несколько дней до его назначения бывший помощник Я.Б. Гамарника бригадный комиссар H.A. Носов направил временно исполняющему обязанности начальника ПУ РККА бригадному комиссару A.B. Круглову следующую докладную: «В моей папке в моём личном сейфе находится один документ: заявление от одного уральского товарища о необходимости проверить связи товарища Смирнова П.А. (член военного совета ЛВО) с врагом народа Головиным (бывший председатель Уралобл исполкома). Этот документ в своё время докладывался Гамарнику. Он приказал отложить до приезда в Москву товарища Смирнова. Думаю, что по этому вопросу разговоров не было, во время приезда товарища Смирнова в Москву Гамарник был "болен"». Эта докладная предварительно попала на рассмотрение начальнику Управления по начальствующему составу РККА армейскому комиссару
2 ранга A.C. Булину. В тот же день он наложил на ней резолюцию: «Доложить наркому. Булин. 7/VI. 37 г.». В этот период состоялось назначение П.А. Смирнова на пост начальника ПУ РККА, и на документе появилась пометка: «Доложено наркому самим товарищем Смирновым. Булин»27.
В своей объяснительной записке на имя наркома Смирнов дал пояснения: «Головин был красногвардейцем полка, где я служил комиссаром в 1917 году; затем Головин рос по советской линии, а я — по военно-политической, и мы изредка встречались на партийных конференциях; никакой дружбы между нами не было». В деле сохранилась пометка: «Петухову. Я ещё раз докладывал наркому сегодня. Могу ещё десять раз доложить о сих мифических связях. Смирнов. 15/XIII. 37»28.
Новый начальник ПУ РККА изо всех сил старался оправдать оказанное ему высокое доверие, очищая армию и флот от «вражеских элементов». Выступая
3 августа 1937 года с основным докладом на Всеармейском совещании политработников, П.А. Смирнов особо подчёркивал: «Мы должны уволить из армии исключённых из партии по политическим мотивам»29. В утверждённом им 12 августа 1937 года «Положении о партийно-политической информации политработников и политаппа-
Члены Постоянного военного совещания при РВС СССР. В первом ряду сидят в центре слева направо: P.A. Муклевич, С.М. Будённый, К.Е. Ворошилов. П.А. Смирнов стоит третьим
слева в третьем ряду
1926 г.
91
ВОЕН (0-ИС1 РИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ • №6- 2020
Делегаты РККА на XVII съезде ВКП(б). Во втором ряду между С.М. Будённым и К.Е. Ворошиловым стоит П.А. Смирнов
1934 г.
ратов РККА» констатировалось, что вся партийно-политическая информация «должна быть пронизана духом большевистской бдительности и непримиримости к врагам народа, служить делу овладения большевизмом и способствовать глубокому пониманию партийными и непартийными большевиками исключительно большой ответственности перед ВКП(б) и Центральным Комитетом за быстрейшее выкорчёвывание Троцкистско-бухаринских шпионов, диверсантов и вредителей и за все стороны жизни и работы своих частей и подразделений»30.
П.А. Смирнов внёс негативную лепту и в «очищение» Морских сил РККА. Выступая в конце 1937 года
Начальник ПУ РККА П.А. Смирнов
1937 г.
на совещании в Ленинграде, куда он приехал «для проведения политики партии и правительства на Краснознамённом Балтийском флоте», Пётр Александрович говорил: «Долгое время во главе флота стояли враждебные люди — Зоф, Муклевич (шпион с 1917 года), Орлов (английский шпион), на Балтийском флоте — Курков (с 1924 года слившийся с оппозиционными элементами), Разгон, Батис и "группа молодых" — Кожанов, Лудри, Сивков, политическое руководство — Гришин, возглавлявший контрреволюционную организацию, Рабинович...»31.
Справедливости ради следует отметить отдельные попытки Смирнова объективно разобраться в сложившейся ситуации. Так, в заключительном слове на Всеармейском совещании политработников, состоявшемся в августе 1937 года, он подчеркнул: «Вот, в Черноморском флоте уволено 300 человек. Спрашиваем, а сколько вы вызывали? Оказывается, из 300 человек вызывали только 10 человек, обо всех остальных вопрос решают на бумаге»32.
В декабре 1937 года был отстранён от руководства флотом начальник Морских сил РККА флагман флота 1 ранга М.В. Викторов. Именно в этот период выведенный из состава РККА Наркомат ВМФ приобрёл самостоятельный статус. В постановлении ЦИК СССР указывалось: «Утвердить Народным Комиссаром по Военно-Морским делам СССР Армейского комиссара 1-го ранга товарища Смирнова Пе-
тра Александровича, освободив его от обязанностей заместителя Народного Комиссара Обороны СССР и Начальника Политического Управления РККА»33.
Это назначение стало неожиданным для советских флотоводцев. По воспоминаниям контр-адмирала В.А. Белли, начальник Главного штаба ВМФ флагман флота 2 ранга Л.М. Гал-лер «как-то назвал первого наркома ВМФ "марсианином". Уж очень странные "неземные" подчас задавал он вопросы... Документы, однако, нарком подписывал исправно и благоразумно придерживался советов Гал-лера и других своих заместителей — флагмана флота 2 ранга П.И. Смирнова-Светловского и флагмана 1 ранга И.С. Исакова, хотя иногда и кое-что путал»34.
25 января 1938 года только что назначенный нарком ВМФ армейский комиссар 1 ранга П.А. Смирнов в своей директиве № 246172 подвёл итоги оперативной подготовки комсостава ВМФ за прошедший год и пришёл к совершенно неутешительным выводам. По его мнению, «оперативная подготовка командного состава и штабов, как показали итоги 1937 года, стоит на низком уровне и не отвечает современным требованиям планирования и ведения операций на море»35. Основные недостатки в организации и проведении мероприятий по оперативной подготовке командно-начальствующего состава флота, как считал П.А. Смирнов, сводились к следующему: «1) отсутствие единства оперативных взглядов на методы ведения операций; 2) слабые навыки в быстрой и правильной оценке обстановки; 3) неуверенность и предвзятость в принятии решений на операцию; 4) штабы не овладели методами и навыками оперативных расчётов;
5) неудовлетворительная организация использования авиации;
6) бессистемное использование кодов для связи; 7) излишняя загрузка радиосвязи; 8) неумение штабов наладить контроль за выполнением приказов командиров и правильно организовать взаимную информацию»36. С целью устранения вышеуказанных недостатков он приказал всем военным советам флотов «считать
оперативную подготовку высших командиров и штабов основной задачей всей командирской подготовки на 1938 год». В качестве частных задач Смирнов потребовал «развивать гибкость оперативного мышления, смелость в принятии решений, уверенность, волю и настойчивость при их осуществлении, а также изучить оперативные взгляды вероятных противников и сам театр военных действий»37. Перед проведением оперативных игр нарком ВМФ приказал сделать исторические доклады на темы, близкие к темам предстоявших игр. Для этого к общефлотской оперативной игре КБФ он потребовал привлечь преподавательский состав Военно-морской академии38.
По свидетельствам очевидцев, на новом посту А.П. Смирнов не изменил стиля своего руководства. Он не стеснялся в выражениях, устраивал многочисленные разносы, проявлял необоснованную подозрительность к подчинённым, считал себя незаменимым руководителем и непререкаемым авторитетом. Смирнов не любил подолгу засиживаться в своём служебном кабинете, постоянно выезжал с инспекторскими проверками, на местах «проводил чистку» кадров флота от троцкистов, «правых», участников «военно-фашистского» и других заговоров. Сохранились архивные свидетельства его неблаговидной деятельности на Тихоокеанском флоте (ТОФ). Согласно воспоминаниям командующего ТОФ флагмана 2 ранга Н.Г. Кузнецова нарком сразу на вокзале заявил ему: «Я приехал навести у вас порядок и почистить флот от врагов народа»39. Остановился Смирнов на квартире члена военного совета ТОФ Я.В. Волкова, старинного приятеля. Первый день своего пребывания во Владивостоке нарком ВМФ посвятил беседам с начальником краевого управления НКВД М.И. Димент-маном. Комфлоту Н.Г. Кузнецову пришлось дожидаться визита начальства в штабе до поздней ночи. В ходе встречи на просьбу о помощи флоту П.А. Смирнов реагировал вяло: пообещал обсудить этот вопрос позднее. А на следующий день он вместе с начальником краевого управле-
ния НКВД и его заместителем по флоту Ивановым вершил расправу над моряками. В результате были арестованы несколько десятков военморов, среди них — и будущий герой Новороссийска в годы Великой Отечественной войны Г.Н. Холостяков.
Дивизионный комиссар в отставке A.B. Терентьев, знавший Смирнова много лет и учившийся вместе с ним на Курсах марксизма-ленинизма при Коммунистической академии, представил яркий психологический портрет своего бывшего сокурсника: «Вот, например, Смирнов Пётр Александрович, которого довелось близко знать... Когда он стал нач. ПУР, а я был комиссаром отдельного военно-строительного корпуса в гор. Комсомольске-на-Амуре, — встречались два раза. Первый раз он приезжал как нач. ПУРа, разговаривали. Второй раз он уже приезжал как нарком Военно-Морского Флота, уже уверовавший в правоту культа личности, потерявший разум, как нарком дававший санкцию на арест сотен, прежде всего руководящих, кадров армии.
У меня с ним в его вагоне один на один состоялся такой разговор. Он, отвернувшись, со слезами говорит мне: "Скажи мне, Терентьев,
ты враг народа? Скажи правду, твоя судьба всё равно решена, но я хочу знать. Скажи честно!". Мой ответ тоже со слезами: "Пётр Александрович! Вы верите тому, что говорите? Я есть и буду преданным партии большевиком. При всех обстоятельствах останусь им". Конечно, он мне не поверил. С должности меня снял, дал сигнал исключить из партии.
Для меня настала пора страданий, испытаний, а он из Комсомольска уехал в качестве борца за Сталина, за партию. А случилось так, что я ещё жду своей судьбы, а он, приехал в Москву, вскоре оказался с должности наркома снят и через некоторое время арестован. Я ещё на воле читаю в газетах, что он, как враг народа, расстрелян. Мне пришлось сказать: "Дорогой друг Пётр Александрович! Сколько сотен ты погубил, давая санкцию на арест честных людей, и сам стал жертвой этого безумства..."»40.
После «очищения» Тихоокеанского флота от «врагов народа» нарком ВМФ СССР П.А. Смирнов в конце мая 1938 года отправился с такой же миссией на Северный флот, праздновавший в то время пятилетнюю годовщину своего создания. Подробности этих событиях оставил в своих воспоминаниях ка-
Я.Б. Гамарник выступает на митинге в Севастополе перед
военными моряками МСЧМ
1933 г.
тззрувТПЛ
ВОЕННО-ИСТОРИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ • № б - 2020
93
• ЗАБЫТОЕ ИМЯ
питан 3 ранга С.С. Рыков, служивший в те годы сначала командиром эсминца «Карл Либкнехт», а затем — ЭМ «Рыков» (бывший «Капитан 2 ранга Керн»).
«Весной 1938 г. флот готовился к событию — приезду народного комиссара Военно-Морского Флота П. Смирнова...
И вот пришёл долгожданный день — 25 мая 1938 г. Все на "товсь!" На кораблях и подводных лодках — флаги расцвечивания...
Наконец показался "Смерч". Сыграли "Большой сбор". Команды во фронте. Торжественная тишина легла на Полярный. "Смерч" входил в гавань. Приложил к глазам бинокль — на мостике много командиров, но всё больше армейских. А где комфлот? Где Клипп? Заметил нашего начштаба Смирнова. Это уже хорошо. Мелькнула мысль, что, видимо, они с Душе-новым разминулись...
"Смерч" ошвартовался у борта "Урицкого". С мостика спустились нарком и сопровождавшие его лица. Лаковников подошёл с рапортом, но вместо приветствия высокий гость неожиданно заговорил с раздражением:
— Прекратить это безобразие! Этот бой турецких барабанов! Я же приказал не устраивать парадов!
Голос Смирнова перешёл на крик. Оркестр смолк. Пропала вся торжественность, защемило сердце-
Вход на актив проводился не через парадный подъезд ДКАФ, какобычно, а через запасной выход. Стоял часовой и проверял удостоверения личности и пригласительные билеты. Такую же проверку проходили и перед входом в фойе. В назначенный час на сцену поднялись нарком, начпурфло-том Шапошников, Дрозд и другие. Начальник штаба флота Смирнов выступал первым, докладывал о состоянии боевой подготовки. Во время доклада нарком стал бросать реплики, даже грубить. Смирнов нервничал и скоро сбился с мысли. Объявили перерыв...
После перерыва нарком предложил "доукомплектовать" президиум партактива, пригласить в него Лаковникова, Фокина и Ильина. Под бурные аплодисменты они заняли свои места.
— Я приехал к вам на флот, — взял слово нарком, — по заданию ЦК партии и правительства провести тщательное политрасследо-
вание по делу бывшего комфлота Душенова, бывшего члена Военного совета Байрачного, бывшего начполитуправления Клиппа, которые политически себя скомпрометировали. Комфлотом назначается капитан 1 ранга Дрозд Валентин Петрович. Прошу, товарищи, выступить и,невзирая на лица, рассказать, как работали, что мешало. Нам надо очиститься от всего гнилого, чуждого, быстро залечить раны...
От слов наркома голова пошла кругом. Но, постепенно успокаивая себя, пришёл к решению: "Арестованы правильно, раз есть решение ЦК и Правительства. Они — враги народа". Появилось даже какое-то восторженное чувство: "Мы им верили, а они нас обманывали. Их вовремя разоблачили, и мы узнали правду"...»41.
Этот вояж первого наркома ВМФ СССР П.А. Смирнова стал одним из последних в его карьере. Вскоре его ждала та же участь, что и тех флотоводцев, которых он с маниакальным упорством отправлял в тюремные застенки.
«Постановление Политбюро ЦК ВКП(б)
22 июня 1938 г.
101. О «тов. СМИРНОВЕ.
1. Удовлетворить просьбу тов. Смирнова (наркомвоенфлот) об отпуске его на юг на один месяц в один из курортов, куда укажет НКВД.
2. Обязать НКВД принять все меры к тому, чтобы со Смирновым не имели возможности связаться всякие подозрительные заговорщические элементы.
3. Проверку о т. Смирнове продолжать»42.
В феврале 1938 года из особого отдела НКВД новому начальнику ПУ РККА армейскому комиссару 1 ранга Л.3. Мехлису поступил донос одного комбрига. Он якобы слышал, что некий авиатехник Королёв (побывавший потом в психиатрической больнице)рассказал, какещё в 1935 годуего вербовали в контрреволюционную организацию, во главе которой вместе с Тухачевским и Гамарником стоял и Смирнов. Мехлис переслал все эти документы Сталину. На выявленном экземпляре сохранилась собственноручная резолюция генсека: «Т. Мехлису. Дело это было подробно рассмотрено с вызовом Королёва. Вёл дело товарищ Ежов. Ничего внятного не
смогли добиться от Королёва (он оказался не совсем нормальным). Дело считается ликвидированным. И. Сталин»43. Казалось бы, сам «хозяин» выдал Смирнову «индульгенцию», но «доброжелатели» организовали новый донос, который Л.З. Мехлис 3 июня 1938 года отправил в Кремль с сопроводительной запиской: «Материалы эти мы не проверяли, но считали необходимым довести до вашего сведения»44. «Компромат», мягко говоря, был смехотворен. Смирнову, в частности, инкриминировалось, что он, будучи начпуокром ЛВО, интересовался недавно изданной книгой Талейрана и рекомендовал прочесть её начальнику политотдела одной из дивизий, а Талейран — известный двурушник, значит, и Смирнов, очевидно, тоже двурушник. Но донос всё же сработал. Нарком ВМФ был арестован 30 июня 1938 года.
Во внутренней тюрьме НКВД его ожидали начальник 2-го Управления НКВД комбриг H.H. Фёдоров и майор госбезопасности B.C. Агас. Двое суток они оказывали на бывшего наркома мощное психологическое давление, но до побоев дело пока не доходило. Основную ставку они делали на показания ранее арестованных бывших сослуживцев Петра Александровича, хорошо знавших его прежде по Белорусскому и Ленинградскому военным округам, а также по ПУ РККА и наркомату ВМФ, — И.П. Белова, A.C. Були-на, А.И. Егорова, С.П. Урицкого, Д.Ф. Сердича, Б.У. Троянкера, Ф.С. Мезенцева, П.С. Иванова, И.И. Сынкова и других.
От подследственного требовали признать: своё участие в военно-фашистском заговоре и принадлежность к белорусско-толмачёвской оппозиции 1928 года; вербовочную работу по вовлечению в заговор новых членов; вредительскую деятельность по ослаблению боевой мощи Красной армии и политико-морального состояния её личного состава, а также принятие руководства военно-фашистским заговором по военно-политической линии (после смерти Гамарника).
Обессиленный физически и опустошённый морально, Смирнов сначала пытался стоять на своём, отвергая все обвинения в свой адрес. Так продолжалось до 3 июля, когда взбешённые оказан-
С. С. БЛИЗНИЧЕНКО. «Старые моряки недолюбливают за тяжёлую руку...» •
ным сопротивлением следователи отправили его в смирительную Лефортовскую тюрьму. На допросе в Военной прокуратуре СССР 29 февраля 1956 года бывший работник НКВД A.M. Ратнер показывал: «После ареста Смирнова с ним сначала занимался бывший тогда заместитель начальника Особого отдела Агас, который лично с ним разговаривал. Через два или три дня Агас приказал мне начать следствие по делу и предупредил, что он будет руководить следствием. Смирнов, безусловно, был уже подготовлен Агасом к тому, чтобы давать показания об участии в заговоре, и я не сомневаюсь, что Агас использовал либо методы физического воздействия, либо провокационные методы... Состояние было крайне подавленным, угнетённым...»45.
3 июля Смирнов написал на имя Ежова заявление, в котором подтвердил своё участие в заговоре. А также объяснил, что «на очных ставках с Беловым, Булиным и другими заговорщиками он не признавал себя виновным, но теперь, после мучительных размышлений, решил дать признательные показания»46. Эти показания он давал во время непрерывных допросов, которые шли днём и ночью при «конвейерном» способе смены следователей (пока один допрашивал арестованного, другой — отсыпался, а подследственный всё это время стоял на ногах и не мог присесть ни на минуту). «Конвейер» продолжался почти непрерывно в течение семи дней с 3 по 9 июля 1938 года.
Следует отметить, что даже после таких тяжёлых допросов Смирнов пытался отстаивать свою невиновность. Однако всякий раз, сломив его сопротивление, Агас и Ратнер заставляли Петра Александровича писать очередное покаянное заявление на имя Ежова, в каждом из которых появлялись фамилии всё новых и новых «заговорщиков». Среди них Смирнов назвал своего заместителя по ПУ РККА Антона Булина; начальника секретариата наркома обороны корпусного комиссара И.П. Петухова; первого заместителя наркома обороны командарма 1 ранга И.Ф. Федько; своего первого заместителя по Наркомату ВМФ флагмана флота 2 ранга П.И. Смирнова-Светловского и многих других47. Следствие по
делу бывшего наркома ВМФ было окончено в начале февраля 1939 года. Он подтвердил свою принадлежность к антисоветскому военному заговору, но вместе с тем заявил, что значительная часть его показаний не соответствует действительности, т.к. он их дал вынужденно под давлением, а некоторые из них вообще написаны даже не с его слов, а лично следователем Агасом.
Констатирующая часть обвинительного заключения гласила: «...Смирнов Пётр Александрович, 1897 года рождения, уроженец Кировской области, Белохолуниц-кий завод, русский, до ареста — нарком Военно-морского флота, обвиняется в том, что:
1. С 1928 года входил в состав троцкистской организации, так называемой "белорусско-толмачёвской оппозиции".
2. В 1933 году был завербован в антисоветский военный заговор Гамарником, являлся одним из руководящих участников заговора и проводил работу по срыву боеспособности РККА и обеспечению поражения Советского Союза в войне с фашистскими странами с целью свержения Советской власти и реставрации капитализма, т.е. в преступлениях, предусмотренных ст. 58 п. 1«б» и 11 УК РСФСР.
Следственное дело подлежит направлению на Военную Коллегию Верховного суда СССР — для судебного разбирательства»48.
Суд состоялся 22 февраля 1939 года. Председательствовал на нём печально известный армво-енюрист В. Ульрих, отправивший в подвалы НКВД тысячи невиновных военнослужащих армии и флота. Смирнов, как это отмечено в протоколе судебного заседания, признал себя виновным и частично подтвердил ранее данные показания. В своём последнем слове Пётр Александрович просил учесть, что он не является закоренелым врагом партии и советской власти. Суд приговорил бывшего наркома ВМФ «к высшей мере социальной защиты — расстрелу». Приговор был исполнен на рассвете 23 февраля 1939 года49.
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 16 мая 1956 года дело в отношении П.А. Смирнова было прекращено «за отсутствием в его действиях состава преступления»50.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Расстрелянная элита РККА (командармы 1-го и 2-го рангов, комкоры, комдивы и им равные), 1937—1941: биографический словарь. М.: Кучково поле; Мегаполис, 2012. С. 21, 22.
2 Там же.
3 Там же.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же.
7 Российский государственный военный архив (РГВА). Ф. 6. Оп. 8. Д. 3. Л. 14-17.
8 Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Указ. соч. С. 21,22.
9 Там же.
10 Там же.
11 Там же.
12 Там же.
13 Там же.
14 Там же.
15 Там же.
16 Там же.
17 Там же.
18 Там же.
19 РГВА. Ф. 4. Оп. 2. Д. 159. Л. 50. Подлинник.
20 Черушев Н.С., Черушев Ю.Н. Указ. соч. С. 21,22.
21 Там же.
22 Там же.
23 Там же.
24 Там же.
25 Там же.
26 Морской сборник. 1935. № 12. С. 7.
27 РГВА. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1038. Л. 236.
28 Там же.
29 Там же. Ф. 9. Оп. 29. Д. 318. Л. 32.
30 Там же. Д. 317. Л. 320.
31 Там же. Ф. 33987. Оп. 3. Д. 1023. Л. 46.
32 Там же. Ф. 9. Оп. 29. Д. 318. Л. 324.
33 Там же.
34 Зонин С.А. Адмирал Л.М. Галлер: жизнь и флотоводческая деятельность. М.: Воениздат, 1991. С. 293.
35 Российский государственный архив Военно-морского флота. Ф. Р-1877. Оп. 1. Д. 35. Л. 123.
36 Там же. Л. 123-124.
37 Там же. Л. 124.
38 Там же. Л. 125.
39 Кузнецов Н.Г. Крутые повороты // Во-ен.-истор. журнал. 1993. № 6. С. 73,74.
40 Черушев Н.С. 1937 г.: элита Красной Армии на голгофе. М.: Вече, 2003. С. 131,132.
41 Морской сборник. 1991. № 12. С. 77-80.
42 Архив Президента Российской Федерации (АП РФ). Ф. 3. Оп. 24. Д. 364. Л. 161.
43 РГВА. Ф. 9. Оп. 29. Д. 543. Л. 412.
44 Там же. Л. 398.
45 Архив Главной военной прокуратуры (АГВП). Надзорное производство (НП) 127940-40. Л. 36.
46 Архив Военной коллегии Верховного суда Российской Федерации. Оп. 55. Д. 27913. Л. 2.
47 Там же. Оп. 54. Д. 14694. Л. 4.
48 АГВП. НП 127940-40. Л. 10.
49 Центральный архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Архивно-следственное дело П.А. Смирнова. Л. 314—315.
50 АГВП. НП 127940-40. Л. 13. ■
