CC BY
39
Римашевская Н.М., Доброхлеб В.Г.
СТАРШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ КАК РЕСУРС МОДЕРНИЗАЦИИ РОССИИ
Волна глобальных кризисов, охвативших планету в конце двадцатого столетия и глубоко захлестнувшая Россию, по мнению ученых, будет преодолена за счет распространения базисных инноваций. При этом главным отличием нашего времени является не только состояние экономической рецессии длительного Кондратьевского цикла, но и цивилизационный разлом такой мощности, которая наблюдалась более двух столетий назад при переходе в промышленную фазу развития.
Идеи изменений общественной жизни были заложены еще в исследованиях К. Маркса, М. Вебера, Э. Дюркгейма. В середине прошлого века интерес к этому направлению усилился. Одной из наиболее ярких работ является монография Ю. Хабер-маса «Философский дискурс о модерне» [1]. Значительный вклад в понимание сущности и механизмов модернизации внесли представители российской цивилизационной школы (школа русского циклизма) Ю. Яко-вец, Б. Кузык. С. Глазьев и др. [2,3]. Они подчеркивают, что только при использовании инновационного сценария в освоении и распространении технологий шестого уклада появляется возможность преодолеть сего-
дняшнее отставание России от мировых экономических лидеров, включая улучшение качества жизни населения.
Понятие модернизация многозначно. Различным ее аспектам посвящен доклад «Модернизация и развитие человеческого потенциала» в РФ за 2011 год. Авторы делают вывод, что модернизации различных типов могут оказывать «несовпадающее воздействие как на изменения Индекса развития человеческого потенциала (ИРЧП) в целом, так и на отдельные его компоненты». При этом важно на различных уровнях властных структур сопоставлять результаты проектов модернизаций с динамикой компонентов человеческого потенциала [4. С. 23].
Для преодоления как научно-технологической деградации, так и экономической деформации нашей стране необходимо осуществление стратегии инновационного прорыва [5]. Это невозможно без значительного числа акторов, нуждающихся в модернизации, — людей, фирм, объединений граждан, способных и готовых идти на риск нововведений. Исследования показывают, что две трети жителей считают ситуацию в стране проблематичной, а каждый десятый
оценивает положение в РФ как катастрофическое. Существует запрос, не только в элитах, но и в различных слоях общества на будущее России как «современной страны с соответствующим производством и образом жизни» [6. С. 319-320].
Однако его осуществление видится по-разному. В условиях изменения демографической структуры, нарастающей интенсивности процесса старения населения все более актуальным становится вопрос о роли старшего поколения в процессах модернизации.
Ученые отмечают, что смена поколений происходит, примерно, каждые три десятилетия. Начиная трудовую деятельность, молодые люди активно формируют собственные стратегии и вступают в борьбу «за место под солнцем». Именно молодежные когорты обладают наибольшей склонностью к инновациям.
Заняв лидирующие позиции во втором десятилетии, они реализуют свою стратегию и избавляются от радикализма. Затем посвящают себя укреплению завоеванного плацдарма и передаче опыта последующему поколению, приобретая черты консерваторов.
На завершающем жизненном этапе они, как правило, сходят с исторической сцены, радуясь или печалясь, наблюдая за реализацией планов новых поколений [7].
В эпоху устойчивого развития смена поколений проходит относительно спокойно. Во времена социально-экономических трансформаций конфликтность взаимоотношений нарастает. Сегодня старшее поколение — это представители послевоенного беби-бума, дети победителей в Великой Отечественной войне,
одно из самых образованных за всю историю России.
Традиционно на пенсионеров смотрят как на демографическую нагрузку, на группу сугубо консервативную. Недостаточно комплексных исследований, рассматривающих пожилых россиян как дифференцированную социально-экономическую страту. Однако в последние годы интерес к этой теме растет. Но и сегодня стариков в нашей стране рассматривают, в основном, как социальный балласт.
Вместе с тем, еще во второй половине 20 века ученые выделили в старости как завершающей стадии жизненного цикла два периода: «третий и четвертый возраста». «Третий возраст», [8], представляет собой феномен в истории человеческой цивилизации. Это продукт успешного экономического и демографического развития, щедрой социальной политики, порожденной развитием государств благосостояния в послевоенный период [9].
При описании представителей группы «третьего возраста», подчеркивается, что «молодые старики» энергичны и активны. Образ их жизни не соответствует стереотипным ролям, приписываемым старикам. Многие из них не только хотят, но и в состоянии продолжать работать после наступления пенсионного возраста, и, как показывают исследования, качество этой работы не ниже, чем у представителей молодых поколений
[9].
«Четвертый возраст» — «старые старики», для которых характерна значительная утрата жизненных сил, именно они представляют собой, нуждающихся в значительной социальной помощи. В ИСЭПН РАН разработана методология, позволяющая про-
вести градацию этих возрастных периодов. Критерием служит понятие «ресурсного потенциала», что дает возможность более глубоко проанализировать качественные характеристики старших возрастных когорт. Понятие ресурсного потенциала позволяет выделять «третий» и «четвертый» возраста, учитывая уровень сохранения человеческого потенциала людей старшей возрастной группы. Они могут принадлежать к одной и той же когорте по календарному возрасту, сохраненяя при этом разный ресурсный потенциал относиться либо к «молодым старикам» — «третьему возрасту», либо к «старым старикам» — «четвертому возрасту».
Ресурсный потенциал содержит шесть основных компонентов: здоровье, образовательно-квалификационный, мотивационный, социальный, материальный, институциональный потенциалы, составляет его основные структурные элементы [10. С.85].
Именно представители «третьего возраста» обладают ресурсами, позволяющими рассматривать их в качестве возможного фактора и актора модернизации России. Целью исследования научного коллектива было изучение различных аспектов жизнедеятельности населения старше трудоспособного возраста, механизмов и факторов, определяющих возможности и ограничения участвовать в процессе социально-экономического развития в России.
Информационной базой стали социологические исследования, проведенные авторами в 2002, 2004, 2011, 2012 годах, материалы РЛМС, труды зарубежных и отечественных научных коллективов, данные текущей статистики, а также материалы Всероссийских переписей населения 2002 и 2010 годов. Значительный
массив данных и научных идей международных организаций, в первую очередь ООН послужил основой для формулировки авторских гипотез.
По итогам переписи 2010 года общая численность постоянного населения РФ составляла около 143 млн. человек, занимая восьмое место в мире по численности населения. Основным фактором, ограничивающим социально-экономическое развитие страны, является депопуляция. В последние годы ее темпы существенно сократились, однако уменьшение населения продолжается. В этих условиях доля лиц старше трудоспособного возраста (между переписями) в общей численности населения увеличилась с 20,5% до 22,2%. Сохраняется демографическая гендерная асимметрия: в 2010 г. численность женщин превышает численность мужчин на 10,8 млн. человек, что в значительной мере связано со сверхсмертностью мужчин трудоспособного возраста.
Существует региональная дифференциация по структуре возрастного состава. Так, в Тульской области доля населения старше трудоспособного возраста на начало 2010 г. составила 27,4%, а в Ямало-Ненецком автономном округе и Чеченской республике этот показатель был менее 9% [11].
Тип старения в России можно охарактеризовать как социально-патологический. Основным его признаком является крайне низкая продолжительность жизни, когда существенная доля населения не доживает до пенсионного возраста. В экономически развитых странах, например в США, Франции и Японии, где рост ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ) связан с уменьшением смертности в возрастах старше 60 лет
(на них приходится примерно половина прироста после 1965 г.).
В России ситуация иная: общему сокращению смертности начинает противодействовать увеличение риска смерти в возрастах старше 15 лет, особенно среди мужчин 30-59 лет
[12]. Данные Росстата с 2000 по 2008 годы показывают, что заболеваемость населения по всем основным классам болезней неуклонно растет
[13].
Наблюдается крайне опасная тенденция увеличения числа лиц, страдающих психическими расстройствами и различными формами зависимостей (алкоголизм, наркомания, курение). Так, в 2008 г. до 65 лет в ЕС-27 доживало 90,5% женщин и 81,3% мужчин, в то время как в России — 78,6% и 48,7% [14].
Качество жизни в старших возрастах в значительно мере связано с утратой здоровья. По показателю ОПЗЖ (ожидаемой продолжительности здоровой жизни) РФ существенно отстает от других европейских стран. В целом по ЕС-27 ОПЗЖ при рождении составила в 2009 г. 61,6 года для женщин, и 60,9 года — для мужчин. Разрыв между ОПЖ и ОПЗЖ объясняется средним числом лет, предстоящих прожить человеку с теми или иными ограничениями жизнедеятельности по здоровью. По данным 2008 г., для мужчин ЕС-27 период ожидаемой жизни с ограничениями по здоровью составлял 15,5 года, а для женщин — 20,4 года [14]. Так, при достижении возраста старше 65 лет россиянкам предстоит прожить 15,2 года, т.е. почти столько же, сколько женщинам из стран Восточной Европы (15,9 лет), и лишь немного меньше, чем в странах Западной и Северной Европы (соответственно, 18,1 и 18,7 лет).
Однако только 38% этого времени (или 5,8 лет) российские женщины проживут, не имея серьезных ограничений, и в этом отношении они существенно уступают своим европейским ровесницам.
Почему это происходит? В значительной степени сложившаяся ситуация связана с бедностью населения.
Бедность сопутствует россиянам в течение всего жизненного цикла. В большинстве случаев материальные проблемы старости устанавливаются еще в трудоспособном возрасте. Международная Организация Труда (МОТ) предложила критерии (индикаторы) достойного труда, которые показывают, что в настоящее время в России эти показатели далеки от оптимальных:
• работающие бедные, составляли в 2011 году 13,1 процента;
• доля занятых с низким уровнем заработной платы (ниже 2/3 медианы почасового заработка) в 2011 г. — 28,8 процентов всех занятых, в том числе, 19,6 процентов занятых мужчин и 36,5 процентов занятых женщин;
• гендерный разрыв в заработной плате в 2011 г. достигал 29,0 процентов;
• неравенство в распределении доходов 2011 год — 16,2;
• доля заработной платы в ВВП в процентах — 49,5 [15]. Исследователи отмечают: «Магнат, все доверяющий рынку и нанимающий людей на работу старается сократить издержки, в том числе и заработную плату. А доля заработной платы в нашем обществе чудовищно низкая: в 5-7 раз ниже, чем в США. В сущности это капитализм 17-18 вв., с жесточайшей эксплуатацией людей. <...> Наши заработные платы не по-
зволяют людям определять свое будущее и будущее своих детей» [16. С. 214].
Уровень пенсионного обеспечения существенным образом зависит от оплаты труда. При этом в связи с ростом уровня пенсий в 2010 г. снизилась на 1,4% доля пенсионеров в составе малоимущего населения с 17% (2009 г.) до 15,6% (2010 г.). Пожилые люди неизбежно попадают в группу потенциального риска бедности. Среди представителей старшего поколения всегда было больше людей относящих себя к нищим, чем в среднем среди населения, в 1998 г. — практически треть.
К 2009 г. самооценки улучшились: на первую ступень — «самых бедных» — поставил себя только каждый двадцатый. В том числе и по причине бедности четверть пенсионеров продолжают работать.
Продолжение работать в пожилом возрасте является индикатором наличия необходимых человеческих качеств.
Востребованность на рынке труда в пожилом возрасте показывает, что человек сохраняет, во-первых, здоровье, во-вторых, квалификационно-образовательные характеристики, в-третьих, мотивацию на продолжение работы.
По данным переписи 2010 года в экономике было занято 3011 тыс. пожилых. Именно высокая квалификация и образование позволяют продлить трудовую деятельность. В возрасте 50 лет и старше уровень занятости специалистов с высшим профессиональным образованием существенно выше, чем специалистов со средним профессиональным образованием: в возрастной группе 50-59 лет коэффициент превышения составляет 1,13; 60-72 лет — 1,45.
Значительную долю среди работающих в пожилом возрасте составляют руководители и специалисты высшей квалификации. Их доля в числе занятых пожилых достигает почти одной трети (27,5%) [17]. Именно эта группа может быть отнесена к представителям «третьего возраста». По экспертным оценкам к «молодым старикам» может быть отнесено около пяти процентов российского населения в возрасте старше трудоспособного. Исследования [18] показывают, что работающие пожилые испытывают профессиональное (63,1% пожилых и 53,6% в трудоспособном возрасте) и моральное удовлетворение (66,5% пожилых и 56,9% в трудоспособном возрасте) чаще, чем работники трудоспособных возрастов. Вместе с тем работают во вредных условиях 24,6% пожилых людей и 29,2% занятых в трудоспособном возрасте, испытывают на работе нервное напряжение и стрессы 41,6% пожилых и 49,7% людей трудоспособного возраста, холод и сырость влияют на 30,0% пожилых и 34,1% более молодых. Вероятно, именно неблагоприятные условия труда определяют потери здоровья. Менее 7% пожилых людей оценивают свое здоровье как хорошее и очень хорошее, а 25,7% как плохое и 2,7% как очень плохое.
В старших возрастах не только занятость в экономике, но и иные социальные роли являются значимыми. К ним относят воспитательные функции, которые выполняют пожилые в семье: роль бабушки и дедушки. Влияние старшего поколения на процесс воспитания и образования имеет существенное значение и потому, что при переходе к экономике, основанной на знаниях, предъявляются новые все более высокие
требования к компетенциям. Это необходимо для «врастания» в открытый и глобализирующийся мир.
Старшее поколение должно соответствовать как роли ученика, так и роли учителя, в связи с тем, что знания быстро устаревают. В этом особое место принадлежит высшей школе, обязанность которой производить сегодня компетенции, возможно сомнительные для практик сегодняшнего дня, но необходимые в будущем. Пока мы демонстрируем свою неспособность производить компетенции уже нарождающегося в России общества постиндустриального уклада, общества «экономики знаний». При этом определенный запрос на новые знания, умения и навыки есть, но новые нормы только складываются, а соответствующие социальные институты не сформированы.
Исследования подтвердили адаптивность пожилых людей к освоению современных коммуникаций. Многие пожилые люди в массовом масштабе освоили мобильную связь и расчет через банковские карточки. Теперь не менее успешно постигают Интернет. Очевидно, есть смысл качественно и количественно интенсифицировать процесс обучения пожилых людей навыкам пользования Интерне-
том, создать единую систему специализированных социальных сетей и Интернет-сервисов для пожилых.
Концепция ресурсного потенциала пожилого населения представляет базовую методологическую платформу нашего исследования.
Этот подход позволяет ответить на вопрос об эффективном использовании человеческого капитала и социального потенциала всего населения. Концепция является инновационной, рассматривает пожилых людей не как пассивных реципиентов социальной помощи, а как продуктивных членов общества, способных вносить свой вклад в различные сферы жизни. В этом контексте существенное значение приобретает изменение социальных норм и практик, порождающих дискриминацию по возрасту (эйджизм) в отношении старшего поколения.
Смена цивилизационных парадигм предполагает как минимум одно фундаментальное условие: новое качество модернизационного развития обусловлено приоритетным развитием образования, культуры, науки, здравоохранения.
Это институты, производящие особый ресурс — человеческий потенциал.
Литература
1. Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. — М.: 2003.
2. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Цивилизации: теория, история. Диалог, будущее. — Т.1. Теория и история цивилизаций. — М.: ИНЭС, 2006.;
3. Глазьев С.Ю. Стратегия опережающего развития России в условиях глобального экономического кризиса. — М.: Экономика, 2010.
4. Доклад о развитии человеческого потенциала в Российской Федерации за 2011 г. / Под ред. А.А. Аузана, С.Н. Бобылева. — М.: ПРООН в РФ, 2011.
5. Глобальный прогноз «Будущее цивилизаций» за период до 2050 года. Часть 2. — М.: МИСК, 2008; часть 9. — М.: МИСК, 2009.
6. Готово ли российское общество к модернизации? / Под ред. М.К. Горшкова, Р. Крум-ма, Н.Е. Тихоновой. — М.: Весь Мир, 2010.
7. Яковец Ю.В. Послевоенное поколение: Научно-мемуарные очерки. — М.: ИНЭС, 2008.
8. Neugarten B. L. Age groups in American Society and the Rise of the Young Old. Political Consequences of Aging // Annals of the American Academy of Social and Political Science. — 1974. — V. 415.
9. Денисенко М. Тихая революция // Отечественные записки. — 2005. — № 3. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.strana-oz.ru/?numid=24&article= 1062. (дата обращения: 04.06.2012)
10. Доброхлеб В.Г. Ресурсный потенциал и занятость пожилых людей в современной России. — Ярославль. Издательский дом «ЛАД»,2004.
11. Всероссийская перепись населения 2010 // Сайт Госкомстата. [Электронный ресурс]. — Режим доступа:: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/ perepis_itogi1612.htm (дата обращения 18.04.2013)
12. Ожидаемая продолжительность жизни и смертность по возрасту и полу. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/knigi/shkol/ glava1.pdf. (дата обращения: 28.05.2012)
13. Заболеваемость населения по основным классам, группам и отдельным болезням в 2000, 2007-2008 гг. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: // Сайт Росстата. — Режим доступа: http://www.gks.ru/bgd/regl/b09_34/IssWWW.exe/Stg/d1/02-01.htm. (дата обращения: 04.06.2012)
14. Щербакова Е. Ожидаемая продолжительность здоровой жизни в Европейском союзе в 2008-2009 гг. оставалась относительно стабильной. [Электронный ресурс] // ДемоскопWeekly. — № 487-488, 21 ноября — 4 декабря 2011. — Режим доступа: http://demoscope.ru/weekly/2011/0487/barom03.php. (дата обращения: 26.08.2013)
15. Индикаторы достойного труда. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/wages/. (дата обращения: 04.06.2012)
16. Гринберг Р.С. Свобода и справедливость. Российские соблазны ложного выбора. — М.: Магистр; ИНФРА-М, 2012.
17. Обследование населения по проблемам занятости. 2011 год // Сайт ФСГС. — Режим доступа: http://www.gks.ru/bgd/regl/b11_30/Main.htm (дата обращения 02.05.2013)
18. Комплексное наблюдение условий жизни населения. — Режим доступа: http://www.gks.ru/free_doc/new_site/KOUZ/survey0/index.html (дата обращения 02.05.2013)
