CC BY
27
Я. Л. Забудская
Становление метрических принципов в рецепции греческой трагедии в России
1. Перевод и подражание - два вида заимствования литературных форм - часто оказываются тесно связанными между собой, а в некоторых случаях - и неотличимы. Особенно часто это проявляется на ранних этапах влияния одной культуры на другую и выражается в адаптации специфических черт оригинала к национальной традиции. Далее, в процессе освоения заимствованных литературных форм не менее важными становятся и стилистические соответствия в переводимых текстах. При передаче поэтических форм одним из факторов как адаптации, так и передачи стилистического своеобразия оригинала оказывается выбор стихотворного размера.
2. Жанр и метр. Традиция перевода греческой драматургической классики в России формируется с конца XVIII в.: сначала переводится Софокл, потом Эсхил и Еврипид. С небольшим запозданием вслед за прозаическими появляются переводы стихотворные, внешней своей формой ориентированные на европейскую, вернее, на французскую традицию. Но французский александрийский стих (силлабический 12-сложник) на русской почве неожиданно оказался включенным в иную систему соотношения жанра и метра.
Александрийский стих, по происхождению связанный не с драмой, а с эпосом, в силу своей «высокости» в классицистической системе жанров становится размером «трагическим». Однако в русской «системе координат»1 этот размер стал восприниматься не как классический, а как классицистический. «Новая школа русской поэзии», связанная с эстетическими воззрениями декабристов, противопоставляет классицистической традиции - романтическую, «народную», в жанровом аспекте это выражается в предпочтении Шекспира Расину, в метрическом - в замене шестистопного попарно рифмованного ямба пятистопным белым, как в «Аргивянах» Кюхельбекера. Антич-
1 О шестистопном ямбе в поэмах и трагедиях XVIII в. в России см.: Хворостьянова 2006: 314-324.
ный материал был условной семантической «окраской» тогдашней политической и художественной речи, а подобия античных метров (в реальности далекие от подлинных), как и подобие античной драмы, были формальными средствами борьбы с принятыми формами (См. Тынянов 1977).
Не удивительно, что именно этот размер в сочетании с отсутствием рифмы выбирает Пушкин для «Бориса Годунова» с мыслью о «преобразовании драматической нашей системы». Уже в 1822 г. Пушкин рассуждал в письме брату о том, что пятистопные стихи без рифм требуют совершенно новой декламации2. В 1824 году Комитетом театральной дирекции официально решено «не принимать впредь трагедий, написанных вольным белым стихом», а в 1831 году Б. М. Федоров в трагедии «Годунов» переделывает ранее написанную шестистопным ямбом сцену в пятистопный с комментарием - «пятистопные стихи без рифм ныне предпочтительны для трагедии».
3. Проблема приоритета. И здесь, в этом процессе становления истинного «трагического» размера, запутанным оказывается вопрос о предшественниках и неожиданно острым - вопрос о приоритете. Пушкин в предисловии к «Борису Годунову» указал и на примеры пятистопного ямба - «Аргивяне» Кюхельбекера (1824), переделка «Венцеслава» Ротру А. А. Жан-дром (1825). Жандр, впрочем, чередует стихи пятистопные и шестистопные - это так называемый «вольный ямб», и в нем присутствует рифма. Кюхельбекер оспаривал первенство Жан-дра в употреблении «белых ямбов» в поэзии драматической -указывая на собственных «Аргивян» и «Орлеанскую деву» Жуковского (1817). Катенин отстаивал приоритет своего «Пира Иоанна Безземельного» (1821) (См.: Тынянов 1977).
Наконец, проблема приоритета заставляет нас заглянуть еще глубже, в самый конец века XVIII и самое начало XIX. И здесь мы увидим, что введение 5-стопного ямба оказывается в прямой зависимости от попыток передачи античных просодических форм. В 1799 г. В. Т. Нарежный последовательно пользуется пятистопным ямбом в драме «Кровавая ночь, или Конечное падение дому Кадмову». Эта драма и есть случай соединения перевода с подражанием: источниками для драмы Нарежного, в силу тематической близости, считаются «Семеро против Фив»
2 Пушкин А. С. Письмо к брату от 4 сент. 1822 г. ПСС, т. 13. Изд. АН СССР, Л., 1937.
Эсхила и «Антигона» Софокла (Бочкарев 1964: 27), но некоторые сцены он очевидно заимствует из Еврипидовых «Просительниц». А. Востоков, названный открывателем 5-стопного ямба для русской литературы (Эткинд 1986: 8), в 1810 г. заимствует этот размер у Гете, переводя «Ифигению в Тавриде». Опираясь таким образом уже не на французскую, а на германскую традицию, он указывает в качестве образца «ямбический пятистопный стих древней трагедии» (Эткинд 1986: 8).
4. Калькирование метра. Представление об этом «немецко-греческом» влиянии было довольно устойчивым, и в 1825 г. в «Сыне Отечества» французским александрийским стихам противопоставлялся «прекрасный размер греков и немцев, т.е. пятистопные ямбы без рифм»3. Таким образом, пятистопный ямб оказывается не просто драматическим (шекспировским), но и «античным» размером, хотя по формальному признаку количества стоп «александриец» ближе к имитации ямбического триметра (при том, что исходное различие квантитативной и силлабо-тонической системы исключает точность соответствий при передаче любого античного размера в его русском эквиваленте).
Впрочем, Кюхельбекер, к примеру, эту разницу между двумя размерами вполне осознаёт - он не только пишет «Аргивян» - «античную трагедию с хорами», пятистопником, но и переводит фрагменты эсхиловского «Агамемнона» (Бочкарев 1964: 27) шестистопным ямбом без рифм (перевод этот долгие годы считался утраченным - следственно, и воздействия на становление литературных тенденций он оказать не мог, зато удивительнейшим образом оказался похож по стилистическим характеристикам на гораздо более поздний перевод Вяч. Иванова). Но в остальных случаях сильнее оказывается другой критерий соответствия - отсутствие рифмы. Сильнее настолько, что в образцах противостоящего «александрийцу» белого пятистопного ямба оказывается «Орлеанская дева», часть сцен которой написаны белым шестистопником, а также хореем! Сопутствующий размеру признак - наличие / отсутствие рифмы - оказывается более существенным, чем собственно «метр», как и представление о «влиянии» - сильнее влияния как такового. Впрочем, можно рассматривать и это как «влияние» германское: в немецкой традиции необходимость передавать античные оригиналы
3 «Сын отечества», 1825, №5. С. 66. Цит. по: Тынянов 1977.
стихами без рифм обосновывалась уже в первой половине XVIII века Готтшедом и Венцки4.
5. Проблемы стиля. Классический французский александрийский стих требовал обязательного ударения в конце каждого полустишия и смежной рифмовки. Однако, оппозиция александрийский стих / белый пятистопный ямб определяется не только рифмой и количеством стоп, но и более глубокими причинами, связанными с проблемами стиля. Александрийский стих (особенно в строгой форме) со срединной цезурой, регулирующей полустишия, с попарной рифмовкой, образующей чередование двустиший, - это способ организации стихотворного текста, сильно связывающий и интонацию, и синтаксис, и движение поэтической мысли в целом. Белый стих - вне прямой зависимости от числа стоп - всегда свободнее в синтаксисе, устранение же прочих ограничений еще больше приближает его к разговорной речи, что для драматического жанра весьма существенно. Так метр приобретает семантическую функцию, и противостояние двух размеров можно рассматривать как содержательное. Александрийский стих более логичен, способствует формированию сентенций и потому подходит классицистическому стилю. Новая трактовка драматического действия приводит и к смене метра на более подвижный и похожий на разговорную речь. И в переводном тексте александрийские стихи связывают автора гораздо больше и приводят к большим отклонениям от подлинника, чем стихи белые.
6. Проблема генеалогии. Усложняли картину противопоставления двух размеров представления об их происхождении: стих заемный («чужой») / стих народный («свой»). Семантика и генеалогия «александрийца» очевидны - это размер для «классических» лирических жанров и для переводов (к примеру, в драматической поэме Пушкина «Анджело»). А пятистопник рассматривали не генеалогически, а генетически: это изначально драматический размер, подходящий для драмы исторической, «народной» - «Аргивян» Кюхельбекера, «Бориса Годунова» Пушкина, - и для древнегреческой трагедии. Фактически Пушкин объединил традиции англо-германской поэтической драма-
4 Der Biedermann, 42-tes Blatt, 1728, den 16 Februar; Versuch einer critischen Dichtkunst. 3 Aufl. Leipzig, 1742. S. 152, 168. G. Wenzky. Das Bild eines geschickten Übersetzers // Beiträge. 9-tes Stück. 1734. S. 59114. ^^ ro: Егунов 2001: 37.
тургии с представлениями о «подлинном» драматическом размере. Таким образом, охарактеризованное выше «противостояние» двух размеров заканчивается, по сути, тем, что один становится аналогом другого. Эта странная на первый взгляд контаминация вполне обоснована исторически - античный триметр в средневековой силлабике становится 11-сложником, а силлабический 11-сложник, в свою очередь, в силлабо-тоническом преобразовании превращается в 5-стопный ямб (Гаспаров 20001: 17). При этом отказ от «классических» французских образцов в пользу пятистопника - возвращение к истокам: классицизм начинается с «Софонисбы» Джанджорджо Триссино (Козлова 1980: 7) (изд. 1524, первая итальянская трагедия, созданная по образцу античной) - одновременно это и рождение европейского белого стиха (епёеса8ШаЪо 8сюко).
7. Проблема семантики метра. Такими сложными путями в русской поэтической традиции складываются определенные метрико-семантические ассоциации: шестистопный стих - это «Редеет облаков летучая гряда», т. е. малые поэтические формы, а трагедия - это пять стоп, «Еще одно, последнее сказанье...». Эта семантическая наполненность стихотворных размеров, называемая семантическим ореолом (Гаспаров 20002: 13), важна в том числе и потому, что оппозиция шестистопный / пятистопный стих отчетливей проявляется даже не в оригинальных драмах, а в переводах трагедий. Содержательная окраска метра становится одним из факторов как адаптации, так и передачи стилистического своеобразия оригинала. До 1825 г. античная трагедия переводится александрийским стихом (С. Аксаков, Н. Кошанский, А. Ф. Мерзляков), после 1825 -пятистопным белым ямбом (Ап. Григорьев, К. Павлова, В. Водовозов, М. Илецкий, С. Шестаков)5. Примеры шестистопных ямбов - редки и как правило неудачны, за исключением перевода О. Вейсс. Говорить о «влияниях» теперь тем более сложно - в русской переводной традиции отчетливо проявляется воздействие «оригинального» драматического стиха; в то время как в Германии во второй половине XIX в. греческую драму уже переводят нерифмованными шестистопниками.
В результате при оформлении «полного корпуса» переводов в конце XIX - нач. XX в. (имеется в виду не доведенная до конца попытка Д. С. Мережковского, Софокл в переводе Ф. Ф. Зе-
5 Об истории переводов греческой трагедии см.: Успенская 2005.
линского и Еврипид И. Ф. Анненского) сохраняется форма именно пятистопного стиха: как кажется, это и есть принцип метрической аналогии, следование даже не столько традиции как таковой, сколько семантическому ореолу стиха. И хотя компромисс - шестистопник без рифм - одновременно является возвращением к подлинному (насколько возможно!) триметру, семантический ореол оказывается сильнее. Вячеслав Иванов, взявший в своих переводах Эсхила за основу шестистопник, выступает как нарушитель - и традиции, и ореола. Следует ему разве что Гумилев в «Отравленной тунике», а в переводе Эсхила много позже - С. К. Апт.
8. На примере обращения к античным драматическим формам мы видим, что взаимосвязь перевода и подражания в русской литературе оказывается прямо противоположной западноевропейской. В литературах Запада на определенном этапе появление переводов становилось литературным событием и предпосылкой расцвета драматического жанра - как комедии Плавта для итальянской комедии, как в Англии трагедии Сенеки для елизаветинской драматургии, как «Орестея» в переводе Дройзе-на для жанровых исканий Вагнера. В России, напротив, переводы, как правило, шли вслед литературным тенденциям - что дало возможность апелляции к литературным ассоциациям как автора, так и читателей, принципам перевода «со стиля на стиль».
Литература
Бочкарев 1964 - Бочкарев В. А. Стихотворная трагедия конца XVIII -начала XIX в. // Стихотворная трагедия конца XVIII - начала XIX в. М.; Л.
Гаспаров 20001 - Гаспаров М. Л. Очерки истории русского стиха. Метрика,
ритмика, рифма, строфика. М. Гаспаров 20002 - Гаспаров М. Л. Метр и смысл. М.
Егунов 2001 - Егунов А. Н. Гомер в русских переводах XVШ-XIX вв. М. Козлова 1980 - Козлова Н. П. Ранний европейский классицизм // Литературные манифесты западноевропейских классицистов. М. Тынянов 1977 - Тынянов Ю. Н. «Аргивяне», неизданная трагедия
Кюхельбекера // Поэтика. Теория литературы. Кино. М. С. 93-117. Успенская 2005 - Успенская А. В. Античность в русской поэзии второй
половины XIX века. СПб. С. 292-352. Хворостьянова 2006 - Хворостьянова Е. В. Ритмика шестистопного ямба XVIII в. // Индоевропейское языкознание и классическая филология-X. Чтения памяти И. М. Тронского. СПб.: Наука. С. 314-324. Эткинд 1986 - Эткинд Е. Г. Поэтический перевод в истории русской литературы // Мастера русского стихотворного перевода. Л.
