CC BY
76
рым гарантирует высокий уровень ее проведения, но не гарантирует высокого уровня материалов по ее результатам. Так, широкая «география» и тематика - безусловное достоинство конференции и небезусловное - сборника. Университет, организуя конференции, стремится расширить зону своего научного влияния и утвердиться в качестве главного научного центра на определенном пространстве. Соответственно и темы, выносимые в названия конференций, должны открывать, а не закрывать пространство для разговора - потому в ходу максимально широкие названия, которые позволяют работать в условиях методически многоязычного литературоведения. Многоязычие, впрочем, оказывается порой настолько тотальным, что составители таких сборников нередко считают самым справедливым и логичным принципом классификации статей в нем алфавитный принцип. Составитель сборника «Русская литература XX-XXI веков: проблемы теории и методологии изучения» пошел более сложным путем, что заслуживает уважения. В результате получилась своеобразно структурированная модель современного отечественного литературоведения, позволяющая судить как о достоинствах последнего, так и о его проблемах.
В.И. Козлов, О.С. Мирошниченко (Ростов-на-Дону)
Сведения об авторах: Козлов Владимир Иванович, канд. филол. наук, ст. преподаватель отечественной литературы ХХ века факультета журналистики и филологии Южного федерального университета; Мирошниченко Оксана Сергеевна, канд. филол. наук, доц. кафедры теории и истории мировой литературы того же факультета ЮФУ. E-mail: vkozlof@rambler.ru
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2010. № 3
Томашевский Б.В. ИЗБРАННЫЕ РАБОТЫ О СТИХЕ: Учебное пособие для студентов филологических факультетов высших учебных заведений. СПб.: Филологический факультет СПбГУ; М.: Издательский центр «Академия», 2008. - 448 с.
Петербургский стиховед Е.В. Хворостьянова практически одновременно выпустила монографию «Условия ритма. Историко-типологические очерки русского стиха»1 и две книги, в которых выступила как составитель, редактор и комментатор: первый после
1 См. рецензии О.И. Федотова (Вестн. Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2009. № 1. С. 176-183) и С.И. Кормилова (Изв. РАН. Сер. литературы и языка. 2010. № 2. С. 71-76).
1979 г.2 справочник книжного формата по метрике и строфике ряда русских поэтов, включающий также сведения о ритмике3, и сборник избранных работ классика русского стиховедения Б.В. Томашевского (1890-1967), содержащий ранее не переиздававшуюся книгу 1929 г. «О стихе» и шесть статей и рецензий 1918-1957 гг. Русское стиховедение - вне всякого сомнения, сильнейшее в мире, едва ли не самая «продвинутая» дисциплина нашей филологии, и такой разовый вклад в нее должен быть признан фактом исключительного значения.
Конечно, перепечатываемые работы Томашевского писались не для студентов. Но подзаголовок «учебное пособие» - не просто издательская условность. Во вступительной статье Е.В. Хворостьяновой «Стиховедческое наследие Б.В. Томашевского» сказано, что одна из целей публикаторов - сделать очевидной необходимость академического издания его трудов, пока же поясняется: «Комментарии к предлагаемому сборнику рассчитаны не на узкий круг специалистов, а в первую очередь на студентов, аспирантов и преподавателей, которые сталкиваются с объективными трудностями, обращаясь к стиховедческим работам, написанным в первой половине ХХ века» (с. 23).
В преамбуле к комментариям С.И. Монахова, К.Ю. Тверьянович и Е.В. Хворостьяновой говорится, что преимущественное внимание в них «уделяется научному контексту 1910-1920-х годов, в котором формировались стиховедческие взгляды автора <...>. В необходимых случаях приводятся краткие изложения позиций исследователей, которые имеет в виду Томашевский <...>. Со времени публикаций ранних работ Томашевского стиховедческая терминология претерпела существенные изменения. С учетом этого обстоятельства в комментариях объясняются понятия, ныне не использующиеся стиховедами, ставшие достоянием истории науки (интенза, лейма и т.п.), изменившие свое терминологическое значение (дольник, свободный стих и т.п.), а также те, употребление которых в настоящее время ограниченно или связано с поименованием редких стиховых структур (диподия, vers brisés и т.п.)» (с. 370).
Неточности, связанные, в частности с тем, что Томашевский (как, заметим, многие тогда) «цитировал некоторые русские и французские источники по памяти», «не исправлялись, однако в комментарии приводились выходные данные источников с указанием соответствующих страниц» (с. 371). Вот примеры редкой и устаревшей терминологии, приводимые вместе с данными по истории стиховедения. «Итензы4 (интенсы) - реальные словесные ударения и полуударения
2 Русское стихосложение Х1Х в.: Материалы по метрике и строфике русских поэтов. М., 1979.
3 Петербургская стихотворная культура: Материалы по метрике, строфике и ритмике петербургских поэтов. СПб., 2008.
4 Одна из сравнительно немногих опечаток в книге, пропуск буквы.
(дополнительные ударения в двусоставных и многосложных словах), произносимые с повышенным напряжением. Г.А. Шенгели противопоставляет их неударяемым слогам, произносимым с минимальным напряжением артикуляционного аппарата <.. .> » (с. 374). В связи с критическим отношением к рассуждениям В.Я. Брюсова об «ипос-тасах» (статья Томашевского «Стих и ритм» в книге «О стихе»): «У Брюсова ипостаса (hypostasis - подстановка, подмена) есть замена в метре одной стопы другой» (Брюсов В. Краткий курс науки о стихе. - С. 16); например, ритмическая форма четырехстопного ямба «Мир проповедывал он миру» рассматривается Брюсовым в качестве примера ипостас 1-й, 3-й и 4-й стоп ямба стопами - соответственно - хорея, пиррихия и спондея. <...> Критика учения об ипостасах присутствует и в других ранних работах Томашевского» (с. 381), из которых три тут же перечисляются.
«"Свободным стихом" в 1910-1920-е гг. большинство исследователей называли любой стих, в котором междуиктовый интервал является переменным и при этом количество иктов в стихе непостоянно; синонимами термина были также "народный стих" или "стих народного склада" и "рифмованная проза"5. В некоторых случаях в качестве синонимичного использовался и термин "вольный стих"6, однако чаще вольным называли стих с различным силлабическим объемом строк или такой, который не разлагался на однообразные стопы7 (именно в последнем значении употребляет этот термин То-машевский)» (с. 383).
По поводу раннего свободного стиха (XIX в.): «В статье "Стихи и проза с лингвистической точки зрения" А. Пешковский сравнивал свободный стих русских переводов цикла "Die Nordsee" Гейне с отрывком гоголевской прозы и бытового разговора. Исследователь пришел к выводу, что, в отличие от разговорной речи, число тактов в фонетических предложениях в художественной прозе и свободном стихе эстетически организовано. Верлибр, в котором упорядочены
5 Объяснение неточное. Последние определения прилагались, конечно, не ко всякому «свободному стиху», а лишь к явственно ориентированному на фольклор. «Рифмованной прозой» называли раёшник (именно фольклорный, а не его литературную имитацию в пушкинской «Сказке о попе и работнике его Балде»), имевший смежную рифмовку, но не упорядоченный по длине и внутренней структуре «строк».
6 В украинском стиховедении с этой терминологией не разобрались и гораздо позже. В 1979 г. в редакции киевского журнала «Радянське лггературознав-ство» (№ 9) заглавие статьи автора настоящей рецензии «Свободный стих Леси Украинки» перевели как «Вшьний вiрш у Леи Украшки».
7 В.Я. Брюсов, который «был страстным и безусловным пропагандистом этой новой для русской поэзии формы», «в своей теоретической "Науке о стихе" <...> определяет свободный стих как "стих, в котором все строки написаны разными размерами", т.е. как комбинацию различных силлабо-тонических метров» (Орлиц-кий Ю.Б. Динамика стиха и прозы в русской словесности. М., 2008. С. 330).
стихи с равным количеством тактов, Пешковский назвал "мерной равносказной прозой"8, а гоголевский текст - "мерной разносказной прозой", поскольку в нем тактовый состав соседних фонетических предложений может изменяться, но смена эта всегда имеет эстетическое оправдание» (с. 425-426). «Вслед за В.Я. Брюсовым большинство исследователей в 1910-1920-е гг. называли "дольником" стих, основанный на счете только ударных слогов, с переменным количеством безударных между ними»9 (с. 383). «Лейма (от греч. остаток) - паузы особого рода, являющиеся следствием «выпадения» одного или нескольких слогов в стихе. Термин заимствован у В. Брюсова, который называл леймой "усиленную липометрию", т.е. отсутствие ударного слога <...>. Шенгели понимает под леймой "выпадение" любых слогов в середине стиха; таким образом, "леймическим стихом" он называет стихи, которые в современном стиховедении квалифицируются как дольники, тактовики и акцентные стихи10. По мнению Шенгели, в отличие от обычной паузы, лейма является "динамической паузой", в которой голос, "безмолвствуя миг, сохраняет свое напряжение" <...>. В своем учебнике, рассматривая так называемые "стяженные размеры" (в современной терминологии - дольники), Томашевский писал, что термин "лейма" <.> - "полная фикция, не соответствующая никакому речевому моменту. Подобные стихи выравниваются не паузами, а темпом произнесения" (Томашевский Б.В. Русское стихосложение. - С. 148)» (с. 432).
Замечание в адрес самого Томашевского: «Термин "кусковая композиция" не прижился в стиховедении. В настоящее время для обозначения подобных стиховых структур используются термины "микрополиметрия" (М.Л. Гаспаров) или - реже - "зыбкий метр" (В.Е. Холшевников)» (с. 383). Такое замечание в комментариях не единственное. Например, к словам «Допуская синтаксический "enjambement" из стиха в стих, Кантемир принимал и "enjambement" через цезуру» (с. 104) в статье «Ритмика четырехстопного ямба по наблюдениям над стихом "Евгения Онегина"» дано примечание: «Томашевский не вполне точен» (в действительности совсем не точен) - с пояснением: «Полемизируя с Тредиаковским, Кантемир не только считает допустимым, но даже рекомендует использование межстихового переноса, поскольку он "не мешает чувствовать ударение рифмы доброму чтецу, а весьма он нужен в сатирах, в комедиях,
8 Следовательно, даже акцентный стих А.М. Пешковский не считал стихом.
9 После научного определения тактовика М.Л. Гаспаровым (стих с междуударными интервалами в 1-3, гораздо реже в 0-2 слога) дольником стал называться только стих с междуударными интервалами в 1-2 слога с преобладанием двусложных (см.: Гаспаров М.Л. Тактовик в русском стихосложении ХХ в. // Вопросы языкознания. 1968. № 5. С. 79-90; Он же. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М., 1974. С. 220-351).
10 На самом деле главным образом дольники.
в трагедиях и в баснях, чтоб речь могла приближаться к простому разговору. К тому же без такого переносу долгое сочинение на рифмах становится уху докучно частым рифмы повторением, от которого напоследок происходит не знаю какая неприятная монотония...". В то же время перенос на цезуре Кантемир ограничивает ...» (с. 391). Ошибались подобным образом и другие добросовестнейшие стиховеды, о чем говорится в одном из примечаний к статье «Пятистопный ямб Пушкина»: «До Томашевского на нарушение цезуры в пушкинских стихотворениях 1827-1829 гг. указывал Ф.Е. Корш <...>; на появление с 1830 г. стихов с женской цезурой и "без определенной цезуры" - В.Я. Брюсов <...>. Позднее с опорой на стиховедческие труды Томашевского и статью Эйхенбаума "Путь Пушкина к прозе" <.. .> в стиховедении утвердилась мысль об "отказе" Пушкина от цезуры в пятистопном ямбе к 1830 г. (см., например: Лотман Ю.М. Путь Пушкина к прозе // Пушкин и русская литература. - Рига: Изд. Ленингр. ун-та, 1986. - С. 34-45), что иногда становилось решающим основанием для датировки пушкинских текстов (см., например: Бонди С.М. Комментарий к Полн. собр. соч. Пушкина. - М., [1935]. -Т. VII. - С. 621). Между тем активное освоение бесцезурного пятистопного ямба нельзя рассматривать как "отказ" от цезуры: с 1830 г. Пушкин использует четыре варианта размера - белый бесцезурный (преимущественно в драматических произведениях), рифмованный цезурный, рифмованный бесцезурный и со свободной цезурой (последние три вида - преимущественно в лирике)» (с. 400).
Еще одно уточнение сделано в комментарии к достаточно критичной рецензии Томашевского на книгу Б.О. Унбегауна "Russian versification" (Oxford, 1956) - «первую общую работу о русском стихе в западноевропейской литературе» (с. 356). В рецензии говорилось: «Думаю, что стихи В. Брюсова, приводимые на с. 71, относятся к <...> фокусам и художественного значения вовсе не имеют. Это же следует сказать и о приводимых автором на с. 130 и 149 "стихах" Н. Гумилева:
Угар и чад, в огне ведро мадеры,
"Уга" рычат во гневе драмодеры
и
Слыша свист и вой локомобиля,
Дверь лингвисты войлоком обили» (с. 366-367).
Рецензия была опубликована в «Вопросах языкознания» в 1957 г., когда в литературоведческих изданиях упоминать имя Н.С. Гумилева даже в негативном контексте запрещалось. К первой из приводимых цитат в сборнике дано примечание: «Унбегаун пишет не о двух, а об одном стихе, который можно прочесть по-разному. Источник
цитирования не установлен. Как двустишие этот текст в других вариантах в качестве примера "панторифмы"11 приводят Шульговский (см.: Шульговский Н.Н. 1) Занимательное стихосложение. - С. 15; 2) Прикладное стихосложение. - 2-е изд., испр. и доп. - Л.: Прибой, 1929. - С. 16), Пяст (см.: Пяст Вл. Встречи. - М.: Федерация, 1929. - С. 260) и Маршак (см.: Маршак С.Я. Собр. соч.: В 8 т. - М.: Худож. лит., 1971. - Т. 6. - С. 609)» (с. 441). Примечание ко второй цитате: «Двустишие приводится у Унбегауна как пример глубокой рифмы, охватывающей восемь слогов в пятистопном хорее: "свист и вой локомобиля" - "висты войлоком обили". Источник цитирования не установлен; в других вариантах это стихотворение приводится как образец "панторифмы" Шульговским, Пястом <...>, а также составителями собр. соч. Н. Гумилева (см.: Гумилев Н.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. - М.: Воскресенье, 1999. - Т. 3. - С. 194) и О. Мандельштама (см.: Мандельштам О.Э. Соч.: В 2 т. - М.: Худож. лит., 1990. - Т. 2. -С. 341)» (с. 441-442).
Нет необходимости рецензировать сами труды Томашевского, вошедшие в сборник. Стиховедам их рекомендовать не надо, на них ссылаются авторы всех обобщающих и многих частных по тематике работ, посвященных теории и истории русского стиха. Е.В. Хво-ростьянова во вступительной статье отметила в этих трудах самое важное. По сути, не Андрей Белый в цикле статей «Символизм» (1910), а Томашевский со второй половины 1910 г. закладывал основы научного стиховедения, «его неоднократные упоминания о том, что именно Белый создал "статистическую теорию русского стиха", появляющиеся в более поздних работах, нужно рассматривать как дань уважения своему непосредственному предшественнику. Главное значение трудов Белого - начало систематического исследования ритмики русского стиха (далеко не тождественной метрике. - С.К.), которое дало импульс формированию новой стиховедческой парадигмы» (с. 6). Но при этом поэт-стиховед, во-первых, в ритме учитывал только «пропуски метрических ударений (пиррихии)» и пренебрегал «словоразделами, сверхсхемными ударениями, о ритмообразую-щем значении которых сам Белый упоминал в отдельных статьях "Символизма"» (там же). В комментариях указано: «Невнимание в работах Белого к другим ритмообразующим факторам стиха (словоразделам, сверхсхемным ударениям, строфическому членению текста) отмечали также В. Брюсов, В. Чудовский, В.М. Жирмунский, Р.О. Якобсон» (с. 373). Во-вторых, графический метод Белого был громоздким и статистически ненадежным при малых выборках материала (на что Томашевский обратил внимание как математик по
11 М.Л. Гаспаров, отнюдь не противник экспериментов со стихом, к панторифме (греч. «все-рифма») относился без пиетета, как и Томашевский: «Конечно, от таких стихов не приходится ожидать содержательности» (Гаспаров М.Л. Русский стих начала ХХ века в комментариях. М., 2001. С. 47).
образованию), а главное, выборки делались без учета ритмической целостности произведения. В-третьих (и это важнее всего), Белый пытался непосредственно связать «богатство» в распределении ударений с содержанием. Ритмическое «богатство» или «бедность», по Томашевскому, могут быть установлены лишь относительно ритмической «нормы» данного размера; ее моделирование осуществимо «с помощью теории вероятности, расчета вероятных пропорций ритмических форм, которые диктуются языком. Сравнение ритма реального стиха с "возможным" позволит судить о степени "ритмического усилия", предпринятого поэтом при работе с языковым материалом» (с. 6-7).
Томашевский постоянно стремился совершенствовать научные определения стиховедческих понятий. «В "Русском стихосложении" (1923) метр - это "принцип совместимости стихов"; в статье "Стих и ритм" (1928) - "критерий, по которому словосочетание расценивается как приемлемое или неприемлемое в избранной стиховой форме"; в работе "Стих и язык" (1958) метром назван "минимум условий, необходимых для стиха данного вида". Столь же существенны различия в определении понятий "стих", "стопа", "ритм", каждое из которых неоднократно уточняется, получая все более четкое содержательное наполнение, призванное исключить его приблизительные и метафорические употребления в научном описании стиха» (с. 8). Таковое оказалось невозможным без установления взаимозависимости стиховедческих, историко-литературных, текстологических и лингвистических подходов к стиху. Поэтому, в частности «текстология станет для Томашевского одним из основных направлений деятельности, работой, обеспечивающей корректность историко-литературной интерпретации текста, изучения его композиционного, стилистического и ритмического строя. Но и сама критика текста должна опираться на факты истории языка и литературы <...>», и потому «область стиховедческих интересов Томашевского расширяется; он начинает заниматься сравнительной метрикой, интонацией, строфикой, рифмой, продолжая <. > описание ритмики русских классических размеров» (с. 9). И неклассических тоже, прежде всего стиха пушкинских «Песен западных славян».
Е.В. Хворостьянова выделяет отмеченную Томашевским разноприродность ритма двусложных и трехсложных размеров, добавляя: «Позднее идею разного соотношения силлабических и тонических признаков в двусложниках и трехсложниках будут развивать Н.С. Трубецкой и Р.О. Якобсон» (с. 11), - но не указывая, что первым, до Томашевского, эту идею выдвинул Н.В. Недоброво12.
12 См.: Недоброво Н.В. О соотношении начал: силлабического и тонического // Орлова Е.И. Литературная судьба Н.В. Недоброво. Томск; М., 2004. С. 275-286; Кормилов С.И. Вяч. Иванов и Н. Недоброво как стиховеды // Вячеслав Иванов. Исследования и материалы. Вып. 1. СПб., 2010. С. 253, 255-256, 265.
13 ВМУ, филология, № 3
В 1940-1950-е гг., пишет далее В.Е. Хворостьянова, Томашевский поставил вопросы о связи метра и стиля, о соответствии размеров стилям произношения, об эволюции стиховых форм под влиянием не только языковых изменений, но и динамики литературных стилей. По мысли ученого в изложении исследовательницы его творчества, «абсолютизация лингвистических методов приводит <...> к тому, что фиксируются как значимые, так и незначимые с эстетической точки зрения явления» (с. 15).
Автор вступительной статьи останавливается на входящей в сборник статье «Ритм прозы ("Пиковая дама")» (1920-1929), и на не входящих в него, например «Стих "Горя от ума"» (1947), «К истории русской рифмы» (1948), а также на учебных книгах Томашевского. Отмечено, что посмертно опубликованная статья «Строфика Пушкина» (1958) «является одновременно и строфическим справочником, основные принципы которого будут использованы стиховедами в метрико-строфических справочниках поэтов ХУШ-ХХ веков» (с. 21-22).
В заключение Е.В. Хворостьянова объясняет, что подбор статей и рецензий для второй части сборника преследовал «две основные цели. Во-первых, дать более развернутое представление о работе Томашевского над стихом; во-вторых, выявить концептуальное единство его научной позиции, не всегда очевидное в тех случаях, когда он спорит с другими исследователями по частным вопросам» (с. 22).
В целом вступительная статья и комментарии достойны репуб-ликуемых трудов. Но мелкие неточности и упущения есть. Так, из инициалов Б.И. Ярхо остался только второй (с. 387), словно обозначающий имя. В сербской фамилии Кошутич (приведена ссылка на книгу этого филолога «Граматика руского jезика», 1919) не сохранена на конце буква h (с. 379). При одной цитате длиной меньше строки указано много страниц - со с. 335 по 341, вся цитируемая статья (с. 381-382). В самом последнем примечании названы статьи Л.И. Тимофеева, В.Е. Холшевникова, С.А. Матяш о стихотворных переносах, преимущественно пушкинских (с. 442), но забыты работы Н.С. Поспелова о синтаксисе стихотворных произведений Пушкина.
Однако чем мельче недостатки, тем заметнее достоинства этого очень нужного и высокопрофессионального издания.
С.И. Кормилов
Сведения об авторе: Кормилов Сергей Иванович, докт. филол. наук, профессор кафедры истории русской литературы ХХ-ХХ1 веков филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: profkormilov@mail.ru
