CC BY
114
УДК 330. 142 : 316.323.6
ССУДНЫЙ ПРОЦЕНТ КАК ИДЕОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕНЦИЯ КАПИТАЛИЗМА
© А. А. Шаов
Адыгейский государственный университет Россия, Республика Адыгея, 385000 г. Майкоп, ул. Первомайская, 208.
Тел.: + 7 (8772) 5939 84.
E-mail: [email protected]
В статье посредством социально-философского анализа рассматриваются основания возникновения и развития ростовщической природы феномена капитализма. Установлены место и роль рынка ссудных капиталов в осмыслении смены цивилизационной парадигмы и постепенный, произошедший под влиянием рынка идеологический «слом» традиционных оснований христианской Европы, смены модели «человека религиозного» на модель «человека экономического».
Ключевые слова: Ссудный процент, экономоцентризм, капитализм, рынок ссудных капиталов, традиционные ценности, банковское кредитование, человек экономический.
Зачатки экономических теорий в Западной Европе встречаются, главным образом, в сочинениях отцов церкви, богословов и правоведов - канонистов XIV-XVI вв. В них торговля признавалась только при соблюдении честности, справедливости, добросовестности и осуждении ростовщичества (отдачи денег взаймы под проценты). В определенной мере церковь опиралась на образцы римского права, но изначально на долговое право и на торговое право в целом церковь влияла, прежде всего, через свое учение о справедливой цене.
В его основе стояло неучастие церкви в процессе развития рыночных отношений в средние века. Средневековая патристика системно не регламентировала экономические воззрения в самостоятельное научное знание. Взгляды и идеи, относящиеся к экономической теории, были неотъемлемой частью системы моральной теологии. Этический аспект экономической теории оказывался самодовлеющим. Эрих Фромм, анализируя историю взаимоотношения индивида и общества, пишет: «В средневековой теории нет места такой экономической деятельности, которая не связана с моралью» [1, с. 54]. И далее со ссылкой на Тоуни «Экономические интересы второстепенны и должны быть подчинены подлинному делу человеческой жизни -спасению души» [1, с. 54].
И. Шумпетер и другие исследователи, несмотря на все попытки отвлечься от специфики идеологии той или иной эпохи, признавали, что для средневекового исследователя любые положения экономических воззрений были обусловлены моральной теологией. Объяснение этому факту можно найти в специфике сознания средневекового человека. Для этого надличностного сознания присущи, прежде всего, Универсальность, Символизм и Иерархичность.
Так, если М. Вебер говорит о духе капитализма как протестантской этике, Зомбарт о предписаниях иудаизма, как системе, преимущественно сформировавшей капиталистический дух, Маркс как о прибавочной стоимости и классовой эксплуатации, то Бродель переносит акцент с ментальности и классовых противоречий на максимизацию прибылей, помещая капитализм внутри некоего «множества», превышающего его собственные границы и способствующего усилению своей собственной динамики. Л. Мамфорд отождествлял процесс возникновения капитализма на Западе с ростом городов. Сам термин «capitale» согласно Броделю -
слово из поздней латыни, от caput - голова, возник в дискуссиях схоластов, моралистов и правоведов XII-XIII вв. по поводу процента и отдачи денег в рост, именно в этом значении он и употреблялся, т.е. как деньги, приносящие процент.
Столетием позже в проповедях св. Бернардина Сиенского (1380-1444) мы встречаем: «сие плодовитое средство наживы, кое мы обычно называем капиталом» [2]. Впоследствии его будут употреблять наряду с такими понятиями как «богатство», «деньги», «фонд», т.е. конечный от обмена результат. Еще позже как прилагательное - капитальные фонды, производительный капитал, капиталистический, до тех пор, пока К. Маркс не увидит в нем средства производства и не объединит их владельцев в особый класс капиталистов. Не теряя изначального смысла (капитал как процент), этот термин на протяжении всей своей истории носил негативный характер, и какой бы в зависимости от времени и прочих обстоятельств в него не вкладывали смысл, он означал лишь одно - это источник дохода, добытый не собственным трудом. Впрочем, именно за то, что «капитализм» несет в себе ненужный идеологический багаж, его так и не смогли поместить в четкие границы исторической периодизации.
В своем фундаментальном труде «Происхождение капитализма» французский специалист по экономической истории Жан Бешлер выдвигает гипотезу о том, что ни марксово, ни веберовское определение капитализма не позволяет четко выделить характерные черты, отличающие его от других явлений, возникавших в разных культурах на протяжении человеческой истории. Он доказывает на исторических примерах и фактах, что уникальными чертами капитализма нельзя считать рынок, стремление к получению прибыли, банки, векселя, проценты или деловые корпорации. Все эти элементы можно найти и в древних аграрных цивилизациях. Однако с присущим этим обществам принципиальным отличием в этих аграрных цивилизациях купцы-капиталисты воспринимались в лучшем случае как неизбежное зло, поскольку коммерческая деятельность в те времена не пользовалась никаким престижем. Купцов считали паразитами, потому что они ничего не производили и играли в экономических процессах посредническую роль, удовлетворяя потребности малочисленной элиты и доставляя живущим в городах воинам и жрецам излишки сельскохозяйственной продукции, произве-
денной теми, кто обрабатывал землю. Стремясь в первую очередь к наживе, эти купцы сколачивали огромные состояния, однако не имели социального статуса и политического влияния, соответствующего их богатству [3, с. 20]. Более того, эта ситуация не сформировала такого идеологического пространства, в котором доминировала бы «экономическая идеология», которая повлияла бы на возникновение массовой социо-антропологической модели «человека экономического». В отдельных цивилизациях присутствие рыночных элементов для этого было достаточно незначительно.
Так, отличительной чертой возникновения капитализма в европейской цивилизации являются не столько масштабы распространения рынка, сколько постепенный под влиянием рынка произошедший идеологический «слом» традиционных оснований христианской Европы, смены модели «человека религиозного» на модель «человека экономического». Произошло изменение социальной «статичности» средневекового общества, выражающееся в теократической общественной иерархии с его внутренними кодифицируемыми и канонизированными процессами, касающимися отношения отдельного человека к Богу. Понадобился статус в виде власти, деньги в виде влияния, а главное всеобщий «дух» в виде капиталистически хозяйственного образа мыслей для радикально-казуистической «переоценки ценностей» - некапиталистических разновидностей духовной структуры европейской культуры.
«Ситуация изменилась лишь в период Высокого Средневековья: в западной части Евразийского континента капиталистам в конце концов удалось создать экономику, в рамках которой их беспрерывная погоня за прибылью стала не только приемлемым занятием, но и нормой» [3, с. 20].
В. Карпец в «Свободной энциклопедии Traditio» обращает наше внимание на то, что капитализм вообще произошел из торговли, работорговли и захватнических войн. В существующем независимо и самостоятельно традиционном обществе зарождение капитализма невозможно. Для его зарождения нужны капиталы, свободные от контроля общины и принципиально хищническая позиция по отношению к другим людям. Что возможно только в центре пересечения торговых путей, свободных от контроля сухопутных цивилизаций [4].
В начале XX века, а именно в 1919 году Г. Федер завершил исследование особенностей финансовой системы западного типа и выявил ведущую роль в ней ссудного процента, он констатировал следующее: «Процент - источник силы большого капитала. Именно процент, этот безустанный и бесконечный поток благ, просто из области денег, не требуя приложения никаких усилий, дает силу роста мировым денежным столпам» [4].
И. Шумпетер предельно кратко определяет капитализм как кредит, т.е. как процент, позволим мы себе добавить, не искажая смысла.
Экономический порядок должен в итоге реализовать социальный порядок, причем и тот, и другой определяются как неинституализированные явления.
Теперь человек воспринимается как капитал. Экономическая логика распространяется на все социальное. Зародившись в обществе, она, в конце концов, поглощает его целиком. Это еще отмечал
Карл Поланьи, когда писал: «С приходом рынка общество становится его помощником. Уже не экономические отношения встроены в общественные отношения, но общественные отношения встроены в отношения экономические» [5]. В этом заключается смысл буржуазной революции.
К началу эпохи Возрождения государство фактически узаконило различные формы кредитования, ограничив регулирование ростовщичества ставкой процента. В 1545 г. в Англии максимальной была объявлена ставка 10% в год. В 1624 г. она снижена до 8%, а в 1652 г. - до 6%. Другие страны действовали похожим образом. Например, в 1640 г. в Нидерландах была установлена максимальная ставка процента в размере не выше 5%, во Франции в 1601 г. был установлен максимальный процент 6%. В России такой закон ввели в 1754 г., а максимальный процент был тоже равен 6% [6].
Любой хозяйственный уклад либо обусловлен мировоззренческой системой, либо ее обуславливает сам. Теоретические обоснования социальноэкономической практики не заставили себя долго ждать. Притом, что у каждого из многочисленных государств того времени были свои особенности. Имеются и общие для всех черты, в большей или меньше степени встречающиеся повсюду. Лишь немногие из них можно признать важными для общего развития, остальные следовали за ними. По мнению ряда специалистов, ссудный процент является ключом к осмыслению смены цивилизационной парадигмы. Ибо то, что произошло в эпоху Возрождения, явилось преобразованием более значительным, чем простое расширение области применения денег. Оказавшись в тесной связи с кредитом и государственными финансами, деньги изменили свой характер. Эпоха Возрождения стала ключевой в развитии финансовой системы, и это не случайно, ибо финансисты данной эпохи встретились с препятствием, неизвестным (или гораздо менее известным) их греческим и римским предшественникам [7]. Колоссальный масштаб финансовых операций флорентийских компаний, связанных с банковско-ростовщической деятельностью, подвел многих исследователей к заключению, что данная деятельность, если не единственная, то главная сторона их деловой активности. Такие западные историки как Мельцинг, а также Андре Сэйу рассматривают их деятельность главным образом как банковско-ростовщическую, что позволяет Сэйу и вовсе связывать возникновение капитализма исключительно с ссудным капиталом.
А. Сэйу начало возникновение капитализма ведет с XI в., считая, что до конца средних веков уже сформировался «торговый» и даже «финансовый» капитал, который играет все более значительную роль в эволюции капитализма. При тщательном изучении выясняется, что ростовщический капитал тесно переплетен с торговым, когда многочисленные ссуды направлялись как светским, так и церковным сановникам, папе и королям, крестьянам и буржуа, что приносило привилегии крупнейшим банковским компаниям.
Отмена запрета на ростовщичество повлекла за собой отказ от спектра ценностей, вырвавших человечество из варварства. Ссудный процент породил капитализм, а у истоков его теоретического
осмысления стояли физиократы. Так, если представители меркантилизма видели рост богатств только в свободной торговле, а рост чистого продукта только в эксплуатации соседних народов или колоний, то физиократы ратовали за свободную торговлю, не питая к ней никакого личного пристрастия, и делали они это прежде всего потому, что думали главным образом о свободе внутренней торговли, а также потому, что естественный порядок предполагает для каждого свободу продавать или покупать как ему угодно и не соображаясь с тем, внутри или вне страны, так как сам естественный порядок не признает границ; и, наконец, потому, что свобода обеспечивает хорошую цену.
Ш. Жид, Ш. Рист в своем фундаментальном труде «История экономических учений» акцентируют внимание на том, что лишь для одного рода торговли, - единственного, но не самого незначительного, - физиократы требовали регламентации для торговли деньгами, т.е. для ссуды. И это не удивительно: процент к тому времени уже давно легитимно встроен в кредитную систему. Удивляет другое, как ищут ему оправдание в соответствии с духом самой эпохи. И с этих позиций целесообразно говорить о наличии в эпохе Просвещения специфического для нее категориального строя сознания, который соединяет в своем содержании моменты взаимоисключающего порядка. Когда же этот порядок очевиден, но изменчива принятая в ней шкала ценностей, то это свидетельствует о ее казуистике. Просвещение «опустошает» душу, но подготавливает ее к возможности постоянных культурных переформулировок [8].
Так, поочередно непоследовательны и Маркиз Мирабо, и Кенэ. С одной стороны, оба допускали ссуды только в сельском хозяйстве, считая, что только там процент был выражением действительного роста богатств, чистого продукта, с другой, первый - Мирабо хотел запретить или по крайней мере ограничить его в торговле, отзываясь о нем весьма оскорбительно, называя его данью, взимаемой «паразитическим сословием рантье». Второй, д-р Ке-нэ так же, как и Мирабо, основанием для процента считал только чистый продукт земли, ибо всякий капитал может быть употреблен на приобретение земли, но, будучи менее строгим, он требовал для него лишь законного ограничения [9]. В этом физиократы, по-видимому, последовательны, ибо, если не осуществится предвидимый ими случай, узаконивающий процент, т.е. если капитал вкладывается не в землю, а в индустрию или торговлю, которые, по их определению, «бесплодны», то, очевидно, процент можно будет взять только из кармана заемщика и, следовательно, физиократы должны осудить его точно так же, как они осуждают налог на промышленные и торговые классы. Ш. Жид и Ш. Рист не перестают удивляться такой очевидной противоречивости (казуистики) осново -положников экономической науки. Казалось бы, являясь родоначальниками всей последующей либеральной экономической школы, их суждения о роли и функции государства неоднозначны: «Как объяснить такое совершенно очевидное противоречие и такую любовь к деспотизму у этих апостолов laisser faire» [9].
Только один Тюрго бывший, правда, лишь наполовину физиократом, (одной из причин явилось его окончательный разрыв с идеей божественного притязания на собственность) откровенно допускает ссуду под процент, и в обоснование этого он, прежде всего, приводит тот физиократический довод, что обладатель капитала может поместить его в землю, но он также может стать предпринимателем в любой области производства, раз капитал служит необходимой базой для всяческого предприятия, и что, следовательно, он отдаст свой капитал только тому, кто предложит ему, по крайней мере, эквивалент того, что он мог бы получить сам, непосредственно участвуя в производстве. Но в этом доводе, по-видимому, сквозит предположение о том, что всякое предприятие заранее предполагается производительным. И действительно, Тюрго не в такой полной мере, как физиократы, допускал «бесплодность» торговли и промышленности.
Сильнейшим толчком к развитию коммерческого банковского кредитования способствовал выход в свет трактатов Дж. Локка «Соображения о последствиях понижения процентов на денежные капиталы», И. Бентама «В защиту роста», очерка Д. Юма «О проценте» и памфлета Дадли Норе под названием «Рассуждения о торговле, преимущественно о проценте, монетной системе, сокращении и увеличении денег», опубликованном уже после его смерти. В результате в экономической мысли окончательно закрепилось положение о научной состоятельности и справедливости ростовщической деятельности.
Политические и правовые взгляды Дж. Локка тесно связаны с его экономическими воззрениями, а они в свою очередь посвящены актуальным проблемам экономической теории. Характерно в этом плане название специального экономического сочинения Дж. Локка «Некоторые соображения о последствиях снижения процента и повышения стоимости денег государством», где он рассуждает о теории денег и их прямой связи с процентом: «Естественная стоимость денег, выражающаяся в их способности приносить ежегодный доход в форме процента, зависит от отношения всего количества обращающихся в королевстве денег ко всей торговле королевства, т.е. к совокупным продажам всех товаров» [10]. Повышение нормы процента, по его мнению, имеет место в двух случаях: 1) когда велика потребность в деньгах, как кредитных ресурсах, что обусловливает их редкость; 2) когда ощущается нехватка денег по отношению к потребностям торговли данной страны. Дж. Локк и Д. Норе писали свои работы одновременно (1691 г.) и исходили из общих представлений, подчеркнутых у Тюрго, представляя процент на капитал по аналогии с рентой, получаемой с земли, т.е. изображали процент на капитал как форму, аналогичную земельной ренте. Однако Норе, не останавливаясь на этом, ратует за развитие торговли, за производительное использование денег. Производительное же использование денег для развития торговли, считает Норе, является главным фактором, способствующим снижению нормы процента. Считалось, что такое снижение приведет к дальнейшему развитию торговли. Поэтому Норе выступает за естественное понижение ставки ссудного процента.
И. Бентам написал в 1787 г. известное сочинение «Defense of usury» (Защита лихвы). Он в числе других экономистов высказывает свое мнение о том, необходимо ли вмешательство государства в частные договорные отношения граждан между собою или можно обойтись без этого вмешательства власти, предоставив полную свободу совершеннолетним, правоспособным гражданам регулировать свои денежные счета, как им заблагорассудится. Это стало причиной того, что он предпринял попытку исследовать вопрос о ростовщичестве, насколько разумны и практичны законы, ограничивающие взимание роста, устанавливающие известную норму, превышение которой влечет за собою уголовную наказуемость. Его не мог не поразить тот на первый взгляд необъяснимый факт, что последствия ограничительного закона являются прямо противоположными благим намерениям законодателя, желающего оградить интересы должника. «Результат моих размышлений об этом предмете, -говорит Бентам, - сводится для меня к следующему: ни одному человеку, достигшему возраста умственной зрелости, обладающему здравым смыслом, действующему вполне свободно и со знанием дела, нельзя помешать даже из соображений, направленных к его выгоде, совершить, как он понимает, известную сделку, с целью достать себе денег. Следовательно, никому нельзя помешать дать ему в долг на условиях, которые он охотно принимает» [11].
В 1752 г. Дэвид Юм издает «Опыты», посвященные актуальным проблемам политической экономии. В них вошли очерки «О торговле», «О деньгах», «О проценте», «О торговом балансе», «О зависти в торговле», «О налогах», «О государственном кредите» и выдержки из писем по экономическим вопросам, где он выступает за свободу международной торговли, рассматривая ее как взаимный обмен товаров одной нации на товары другой. В очерке «О проценте» Юм считает, что процент составляет часть прибыли, а его высокая ставка обусловливается тремя причинами: большим спросом на ссуды, недостатком богатств для удовлетворения этого спроса и большой прибыльностью торговли.
С развитием торговли и промышленности ставка процента и норма прибыли понижаются, а низкий уровень процента в свою очередь способствует дальнейшему росту торговли и промышленности. Поэтому Юм считает, «что процент есть барометр государства и что низкая норма его почти безошибочно свидетельствует о цветущем состоянии нации» [10].
Постепенно снижается потребность в «стихийном» ростовщичестве, которое к тому времени уже стало неэффективным. Сравнительно высокий процент, отрицательное отношение населения, неопределенность условий займа и, главное, появление буржуазии - слоя предпринимателей, которому необходимы были займы уже не как платежные или покупательные средства, а как капитал, вкладываемый в дело, - все это привело в итоге к развитию цивилизованного кредита, к появлению первых банков современного типа.
Итак, в качестве вывода следует указать, что в результате торговли аккумулировались крупные денежные капиталы. Развивалось ростовщичество. Ростовщики давали ссуды феодалам и королям, постоянно нуждавшимся в деньгах. Они ссужали деньги также мелким производителям - крестьянам и ремесленникам для уплаты денежных повинностей. Со временем крупнейшим ростовщиком станет и сама католическая церковь, дававшая ссуды под залог земли и расширявшая таким путем свои земельные владения.
Развитие торговли и ростовщичества сопровождалось ростом денежного обращения. Крупные феодалы имели право чеканки своей монеты, в XIII в. во Франции этими полномочиями владели 80 феодалов. Разнообразие монетных систем породило меняльное дело. Менялы-банкиры занимались не только разменом, но и переводом и хранением денег. Меняльное дело стало зародышем банковского кредита, банковских операций. Купеческий и ростовщический капитал были первыми формами денежного капитала. В итоге с ростом городов, развитием торговли и денежных отношений расширялись хозяйственные связи между отдельными феодальными территориями, подрывалась хозяйственная обособленность и изолированность феодального поместья. Постепенно произошел переход от традиционного уклада экономики, который представлял собой замкнутое самодовлеющее хозяйство с нерыночной структурой и с определенным набором писаных и неписаных правил, соединяющих в единое целое различные уровни ее иерархии, к буржуазной (рыночной), к системе узкоспециализированных производств.
ЛИТЕРАТУРА
1. Фромм Э. Бегство от свободы: Пер. с англ. / Общ. ред. и послесл. И. С. Гуревича. М.: Прогресс, 1989. 272 с.
2. Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм. URL: http://krotov.info/lib_sec/02_b/ro/del_ 29.htm. 15.08.2010.
3. Лал Д. Возвращение «невидимой руки»: Актуальность классического либерализма в XXI в. / Пер. с англ. М.: Новое издательство, 2009. 426 с.
4. Маслов О. Ю. Мировой кризис и ссудный процент. URL: http://www.polit.nnov.rU/2009/09/11/ssoodpercent35/. 22.10.2011.
5. Поланьи К. Великая трансформация. Политические и экономические истоки нашего времени. URL: http://all-ebooks.com/2008/09/01/velikaja-transformacija-politicheskiei. html. 09.02.2010.
6. Пасынков А. С. Феномен ростовщичества: от Вавилона до глобальной финансовой системы. URL: http://ekvi.ucoz.Ua/load/1 -1-0-16. 17.12.2010.
7. Хикс Д. Теория экономической истории. URL: http://lovemybooks.info/texnika/8688-teoriya-ekonomicheskoj-istorii.html. 24.04.2011.
8. Библер В. С. Век просвещения и критика способности суждения. Дидро и Кант. URL: http://www.culturedialogue. org/drupal/ru/node/415. 30.10.2011.
9. Жид Ш., и Рист Ш. История экономических учений. URL: http://www. mnoogoknig .ru/bookbox_96059.html
10. Всемирная история экономической мысли. URL: http://www.booksite.ru/fulltext/mys/lye/cjn/omik/index.htm. 25.08.2011.
11. Бентам И. Его жизнь и общественная деятельность. Биографический очерк П. Я. Левенсона URL: http://librus12.ilive. ro/p_levenson_ieremija_bentam_ego_zhizn_i_obschestvenna ja_dejatelnost_61739.html. 16.05.2011.
Поступила в редакцию 19.11.2011 г. После доработки - 19.12.2011 г.
