CC BY
74
Христианское осмысление хозяйственной практики
С.В. Лукин
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ХРИСТИАНСКОГО НОРМАТИВНОГО УЧЕНИЯ О ПРОЦЕНТЕ
Законом Моисеевым запрещалось отдавать деньги и натуральные блага в рост, но делалось серьезное послабление — разрешалось отдавать в рост иноземцу. В Новом Завете нет прямого запрета взимать ссудный процент. Согласно христианскому учению, внутреннее расположение совершенного человека должно быть таково, что он отдает взаймы, не беспокоясь о том, что долг будет возвращен, таким образом, подразумевалось, что он ссужает деньги не ради процента. Православные авторы, давая в целом негативную нормативную оценку ростовщичества, не были склонны к категорическому запрету процента в хозяйственной практике. В современном католическом учении существует более либеральный взгляд на процент, основанный на различиях между инвестиционной и потребительской ссудой.
Ключевые слова: процент, инфляция, ростовщичество, запрет, кредитор, инвестор, депозит.
Процент является, пожалуй, наиболее сложным и неоднозначным феноменом экономической сферы жизни общества, как с точки зрения позитивной экономической теории, так и при нормативном подходе. Он стал камнем преткновения для многих выдающихся экономистов. Да и в самом проценте, если сравнить, например, древние ростовщические тридцать, а то и пятьдесят процентов, и современный отрицательный реальный банковский процент краткосрочного периода высокой инфляции, произошли глубокие сущностные изменения.
Ветхозаветное учение о проценте и росте
В нормативном плане негативное отношение к отдаче денег в рост, взиманию ростовщического процента, существовало не только у древних евреев. Хорошо известна позиция Аристотеля по отношению к ростовщичеству, обозначенная им в «Политике» и «Никомаховой этике». В других древних цивилизациях, Древнем Вавилоне и Древнем Китае, процент, постоянный спутник
Сергей Владимирович Лукин — доктор экономических наук, заведующий кафедрой бизнес-администрирования Института бизнеса и менеджмента технологий Белорусского государственного университета.
частной собственности, воспринимался как неизбежное зло, предпринимались лишь попытки ограничить его.
Законом Моисеевым запрещалось отдавать деньги и натуральные блага в рост, но делалось серьезное послабление — разрешалось отдавать в рост иноземцу: «Если дашь деньги взаймы бедному из народа Моего, то не притесняй его и не налагай на него роста» (Исх 22:25), «Не отдавай в рост брату твоему ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что можно отдавать в рост; иноземцу отдавай в рост, а брату твоему не отдавай в рост, чтобы Господь, Бог твой, благословил тебя во всем, что делается руками твоими, на земле, в которую ты идешь, чтобы овладеть ею» (Втор 23:19-20). Послабление это объяснимо тем, что евреям приходилось жить среди враждебно настроенных к ним народов, среди которых ростовщичество процветало. С ними им приходилось торговать и вступать в кредитные отношения. Кроме этого, Израилю была необходима консолидация, накануне жестокой борьбы не на жизнь, а на смерть с населяющими Палестину племенами. Указанное послабление не распространялось, однако, на обедневших пришельцев и поселенцев, живущих среди евреев: «Если брат твой обеднеет и придет в упадок у тебя, то поддержи его, пришелец ли он, или поселенец, чтобы он жил с тобою. Не бери от него роста и прибыли, и бойся Бога твоего; (Я Господь,) чтоб жил брат твой с тобою. Серебра твоего не отдавай ему в рост, и хлеба твоего не отдавай ему для получения прибыли» (Лев 25:35-37). Запрет отдачи таковым в рост и даже получения прибыли от них был одним из элементов в системе социальной защиты в Древнем Израиле. Заем деньгами или хлебом бедному, причем, не только единоплеменнику, но и пришельцу должен был иметь целью поддержание обедневшего ближнего. Пророк Исаия даже разделяет заем и отдачу в рост, приводя пары противоположных по своему положению людей. В одной паре — заемщик и заимодавец, в другой — ростовщик и дающий рост (Ис 24:2).
В то же время, такое послабление лишало запрет универсальности, вело к раздвоению морали и делало уязвимой страстью любостяжания душу отдающего в рост. Праведник, поэтому, как считали пророки Давид и Иезекииль, «врост не отдает и лихвы1 не берет» (Иез 18:8, 17). По словам псалмопевца Давида: «Господи! Кто может пребывать в жилище твоем? Кто может обитать
1Под лихвой, по-видимому, разумеется превышение количества возвращенного должником над количеством взятого в долг им, особенно при ссуде в натуральной форме.
на святой горе Твоей? Тот <...> кто серебра своего не отдает в рост, и не принимает даров против невинного» (Пс 14:1-2,5). Мерзостью называл отдачу в рост и взятие лихвы пророк Иезекииль (Иез 18:8, 13, 17; 22:12). Ростовщичество, однако, несмотря на запрет, и, возможно, благодаря указанному послаблению, распространялось в Израильском обществе. Отдавали в рост и брали лихву не только с иноземцев, но и с единоплеменников. Во времена Неемии обедневшие Иудеи вынуждены были занимать серебро, конечно, под проценты и под залог своих полей и виноградников, для того, чтобы достать хлеба и заплатить подать царю. Многие из них вынуждены были, по-видимому, за неимением залога, продавать в рабство своих сыновей и дочерей (Неем 5:1-6). Примечательно, что Неемия, услышав жалобы бедных об этом, не только выговорил знатным и начальствующим Иудеям, призвав их возвратить взятые в залог поля, виноградные и масличные сады бедных «и рост с серебра и хлеба, вина и масла» но и подал пример, простив долги бедных хлебом и серебром себе, своим братьям и слугам (Неем 5:7-11).
Уже в древности ростовщический процент столкнулся с инфляцией, которая, однако, длительное время, вплоть до Нового Времени, была значительно слабее его. Темп древней инфляции был незначителен и реальный процент был немногим меньше номинального. Древняя инфляция проявлялась двояко. Во-первых, в форме снижения массы одноименных слитков золота или серебра, а впоследствии — монет. Например, находящийся в обращении серебряный сикль (шекель) потерял со временем половину своей массы (с 14,5 г (такую массу более продолжительное время сохранял священный сикль, которым принимали церковные налоги) до, приблизительно, 7 г (он назывался «простой сикль»). Таким же образом талант — слитки общей массой 43,5 кг (3000 священных сиклей) — превратился в «народный талант» весом 18,75 кг (1290 священных сиклей)2, римский динарий, по данным белорусского историка Е.А. Федосика, с 217 г. до Р.Х. до 54 г. после Р.Х. уменьшился в массе с 4,55 г до 3,41 г3. К этому, вероятно, добавлялась и «порча металлов», масштабы которой определить, конечно, затруднительно. Во-вторых, обесценение древних денежных единиц происходило в форме снижения реальной массы и объема однородных товаров, особенно сыпучих тел и жидкостей (зерна, масла и пр.) при сохранении номинальной
2Булатов С. Древнееврейские монеты. Киев, 1886. С. 13-14, 19, 120, 138.
3См. Федосик Е.А. Приложение // Флавий Иосиф. Иудейские древности: В 2 т. Т. 2. Мн.: Беларусь, 1994. С. 605.
массы. По этой причине, между прочим, крайне затруднительно, анализируя те или иные древние источники, в том числе и Библию, сравнивать цены на товары, услуги или недвижимость в сделках отделенных друг от друга во времени десятилетиями или столетиями. Несмотря на свой относительно низкий темп, инфляция была заметна древним, и они видели в этом проблему. Пророк Иезе-кииль, например, выступал, как против роста и лихвы, так и против обесценения денег и уменьшения мер и весов. «Ефа и бат должны быть одинаковой меры,та чтобы бат вмещал в себе десятую часть хомера и ефа десятую часть хомера: мера их должна определяться по хомеру. В сикле двадцать гер; а двадцать сиклей, двадцать пять сиклей и пятнадцать сиклей составлять будут у вас мину» (Иез 45:11-12). Обязанность обеспечивать, выражаясь современным языком, стабильность покупательной способности денег лежит, считал Иезекииль, на князьях Израилевых, то есть на правительстве (Иез 45:9).
Новозаветный взгляд на лихву и процент
В четвероевангелии о взимании лихвы и отдаче в рост Спаситель говорит только в притчевой форме, в которой этот пример становится средством понимания возвышенных духовных истин. В притчах о талантах (Мф 25:14-30) и о минах (Лк 19:12-27) говорится о том, что таланты, способности человека, даны ему Богом «в рост». Они должны быть возвращены Ему преумноженными через дела во славу Божию.
Спаситель вообще в своих проповедях ведет речь о состоянии души человека, давая понять, что все его поступки являются следствием этого состояния. В нагорной проповеди Он недвусмысленно говорит о том, что совершенный человек дает взаймы, не надеясь получить отданное обратно: «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же. Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышего; ибо он благ и к неблагодарным и к злым» (Лк 6:34-35). Прямого запрета взимать лихву и отдавать в рост здесь нет, но, совершенный человек, отдающий без надежды получить свою ссуду обратно, не нуждается в таком запрете. Внутреннее расположение совершенного человека должно быть таково, что он отдает взаймы, не беспокоясь о том, что долг будет возвращен, то есть для него не существует понятия риска потери ссуды, поскольку он благотвори-
тельствует. Беспроцентную ссуду дают и грешники, надеясь получить обратно столько же. Совершенный же человек, не только не дает в рост (что подразумевается), но и дает взаймы, не надеясь получить обратно. Спаситель обозначает некоторые ступени на пути к совершенству. Не дающий в рост и не берущий лихвы совершеннее того, кто делает это. Не ожидающий получить отданное взаймы обратно со спокойной душой (на его внутреннее расположение не должно повлиять возвращение долга и даже возвращение его с неожиданной прибавкой, лихвой), совершеннее того, дает взаймы, надеясь получить назад столько же.
Для более глубокого понимания смысла приведенных выше стихов Евангелия от Луки полезно обратиться к вариантам перевода фразы: «.. .Kai 8avEÍZ¡E-те ^n^év árceArcíZovTeg». Синодальный перевод «...взаймы давайте, не ожидая ничего» недостаточно точен. Церковнославянский текст чуть ближе к греческому оригиналу — «.и взаимъ дайте ничесоже чающе». В Вульгате: «...et mutuum date nihil desperantes» (и взаймы давайте, ничего от этого не ожидая). Это еще дальше от греческого первоисточника, чем Синодальный перевод. Неточность перевода Вульгаты имела важные последствия. По мнению М. Вебера4 это даже стало причиной запрета взымать проценты на христианском Западе на основании лишь договора о ссуде, введенного Ахенским имперским синодом Карла Великого в 789 г.5 Гораздо яснее и созвучнее предыдущему стиху (Лк 6:34) английский перевод New International Versión: « .and lend to them without expecting to get anything back». Речь идет здесь не о проценте или лихве, а о внутренней готовности дать деньги или натуральное благо взаймы без надежды получить обратно вообще что-нибудь. Христианин ожидает награду «в жизни будущего века». Отдавая взаймы здесь без надежды получить что-либо обратно, он осуществляет своеобразные «инвестиции будущего века», веря в обещанное Спасителем воздаяние. Кстати, фраза «.Kai 8avEÍZ¡ETE ^n^év árcEAmZovTEg» некоторыми толкователями, основывающимися на том, какое значение эти слова имеют в позднейшем греческом языке, понимается как «ни в чем не отчаиваясь», то есть не считая свое имущество безвозвратно потерянным, потому что награда за него будет дана Богом, ведь дальше говорится у евангелиста Луки: «и бу-
4Вебер М. Социология религии (типы религиозных сообществ). Избранное. Образ общества/ Пер. с нем. М.: Юрист, 1994. С. 237.
5Хёффнер Й. Христианское социальное учение. Ч. 2. Р. 3. Гл. 3, § 2 // «Католическая информационная служба». URL: http://agnuz.info/tl_files/library/books/josefhoffner (датаобращения: 03.01.2012).
дет вам награда великая»6. По словам Матфея Властаря, одолженное таким образом «... есть и дар и заем: дар, по безнадежности получить обратно, — заем, по великодаровитости Владыки, Который Сам за него заплатит щедрыми и
7
великими воздаяниями».
В словах Спасителя нет прямого запрета взимать лихву или процент. В широком смысле, в них присутствует заповедь относиться к своей собственности как не к своей. Состояние это, однако, является признаком высокой степени христианского совершенства, достичь которого удавалось немногим. В этой мысли укрепляет евангельское повествование о беседе Спасителя с богатым, но стремящимся к благочестию человеком (Мк 10:17-23). Состояние это означает фактический добровольный отказ от частной собственности. Именно с таким настроем души из членов первохристианской общины Иерусалима «никто ничего из имения своего не называл своим» (Деян 4:32).
Василий Великий и Григорий Нисский о ростовщиках и ростовщичестве
Святители Василий Великий и Григорий Нисский являются авторами произведений, специально посвященных ростовщичеству, процветавшему в III-IV веках даже в христианских странах. Труд Василия Великого «Слово против лихоимцев» до нас не дошел, однако на него ссылается и с его идеями солидаризуется Григорий Нисский в своей работе «Против ростовщиков». Актуальность темы вынудила святителя Григория продолжить ее8. Ростовщичество, по мнению святителя, приносит вред, прежде всего, душе ростовщика. Его доход, в отличие от земледельца или торговца, не добывается созидательным трудом: «Не знает он труда земледелия, ни искусства торговли, но сидит на одном месте, кормя у очага животных. Он хочет, чтобы для него все росло без посева и без пахания; плуг у него перо, поле — бумага, семя — чернила, дожди — время, незаметно выращивающее ему плоды — приращение денег; серп у него — взыскание денег; гумно — дом, в котором он вымолачивает имущество угнетенных
6Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета. Т. IX., СПб., 1912. Репринт-Стокгольм, 1987. С. 170.
'Алфавитная синтагма Матфея Властаря. Литера Т. Гл. 7. М., 1892. Пер. Н. Ильинского. Репринт (с перенабором): М., 1996.
8Григорий Нисский, свт. Против ростовщиков // Творения святых отцов в русском переводе. Т. 38. Ч. 7. М., 1865. С. 458.
несчастьем»9. Доход свой, тем не менее, ростовщик, как в очень яркой художественной форме показывает указанный автор, получает не без значительного риска потерь, нервных издержек и даже страданий: «Заботливо следит ростовщик за делами должника, за его отлучками, движениями, путешествиями, торговлею; разнесется ли какая прискорбная молва, что он попался разбойникам и потерпел от них беду или его благосостояние от какого-либо обстоятельства изменилось в бедность, — он сидит, сложа руки, постоянно вздыхает, часто плачет, развертывает расписку, оплакивает в буквах свое золото, держит перед собою долговое обязательство, как одежду скончавшегося сына; этим еще сильнее возбуждается его страдание»10. Эти страдания вызваны, по мнению святителя, тем, что главным побудительным мотивом действий ростовщика является корыстолюбие. Сребролюбивый ростовщик делает несчастным себя, своих близких и своих должников. Святитель приводит яркий пример жизни ростовщика, отказывавшего себе и своей семье во всем необходимом ради роста денег. Этот ростовщик внезапно скончался. Отправившись на суд Божий, он не успел сообщить детям, где зарыто накопленное им золото, оставив их в бедности11. Не менее красочно святитель описывает и бедствия тех, кто пользуется займами, попутно отмечая ложность утверждения ростовщиков о том, что они являются благодетелями нуждающихся: «Они называют грех почтенными именами, именуют рост человеколюбивым. <.. .> Но не лихвенный ли налог ниспровергает дома, истощает богатых, ведет к тому, что люди благородные ведут жизнь худшую, чем рабы; заем несколько приятен вначале, но готовит горечь на остальную жизнь»12.
Таким образом, ростовщичество, по мысли святителя Григория, приносит вред, как ростовщику, так и заемщику. Первому в большей степени вред душе, второму — в большей степени вред благосостоянию. Здесь следует заметить, что, во-первых, во времена святителя при незначительной инфляции (в форме порчи монет и снижения их веса при сохранении номинала) существовал очень высокий ростовщический процент, доходивший до 50 и более годовых. Во-вторых, потребительские ссуды преобладали над инвестиционными. Первыми пользовались во времена неурожая люди бедные. Более состоятельные, как
9Там же. С. 460.
10Там же. С. 463-464.
"Там же. С. 470-472.
12Там же. С. 467.
правило, брали ссуды на приобретение предметов роскоши и поддержание своего общественного статуса при ухудшении финансового состояния. И люди бедные и более состоятельные заемщики часто не могли вернуть долг, что, в свою очередь, увеличивало ростовщический процент.
В те древние времена не было опыта коммунистических экспериментов. Святитель Григорий предполагал, что «если бы не было множества лихоимцев, не было бы множества бедных: разрушься это скопище, и все будем иметь доста-ток»13. Он отмечал, при этом, что «все винят лихоимцев, и не может уврачевать это зло закон, пророки, евангелисты»14.
Говоря о норме поведения христианина, святитель Григорий, ссылаясь на вышеприведенные слова Спасителя (Лк 6:34), отмечает, что в христианин, одалживая тех, «кто нуждается в существенном», должен воспринимать ссуду как милостыню и, как следствие, не только не требовать процентов, но и быть готовым, что и сама ссуда, в силу положения заемщика, может быть не возвращена15.
Лихва и процент в церковном законодательстве и практике первых и последующих веков христианства
Процент и лихва были немыслимы в среде Иерусалимской первохристи-анской общины. Трудно представить их и в имущественных отношениях внутри христианских общин других городов Империи в последующие десятилетия и первые века христианства. Вне своих общин многим христианам приходилось, однако, подобно Лидии из Фиатира (Деян 16:14), заниматься производством товаров или оказанием услуг, используя как фактор производства собственный или заемный капитал. Благодаря этой деятельности они могли, помимо содержания своих семей, оказывать помощь своим братьям по вере и покрывать многие необходимые расходы общины (например, на строительство храма или покупку земли для устройства христианских кладбищ). Хозяйственная необходимость заставляла их быть и кредиторами. Капитал предоставлялся в ссуду по сложившейся цене, то есть под определенные проценты. Святые апостолы и их преемники, по-видимому, осознавали, что полный запрет брать процент и лихву для всех христиан станет для многих бременем сверх их сил. По этой причине, начиная с апостольских времен, церковные правила запрещают лишь клирикам,
13Там же. С. 466-467.
14Там же. С. 467.
15Там же. С. 464-465.
основным источником жизненных средств которых были пожертвования мирян, отдачу денег в рост и взимание лихвы. Так, 44 правило святых Апостолов повелевает, чтобы «епископ, или пресвитер, или диакон, лихвы требующий от должников, или престал, или был подвергнут извержению»16. Такая же норма содержится в 17 правиле I Собора, в 10 правиле VI Собора, созвучно ей и 5 правило Карфагенского Собора17.
Важно заметить, что 17 правило I Собора запрещает для клириков и завуалированное взимание лихвы. По словам Матфея Властаря, «... некоторые не делают сего (взимание процентов и наложения роста. — С.Л.) открыто, чтобы не быть уличенными в беззаконии, придумывают другой оборот для сего дела и, вручая другим деньги, соглашаются прибыль делить пополам, а в убытке не участвовать. Итак, изобретающих подобные ухищрения или измышляющих другую какую-либо постыдную прибыль правило подвергает извержению и удаляет из клира»18. Тем самым долевое участие в прибыли при ограничении ответственности приравнивается, по сути, к взиманию лихвы и процентов.
Также следует обратить внимание на то, что светские законодатели на христианском Западе в Средние века пытались порой превзойти церковное законодательство в строгости и вводили запрет на взимание процентов. Положительных результатов это не давало, а лишь усиливало раздвоение морали. Так, упомянутый выше запрет, введенный Ахенским имперским синодом Карла Великого в 789 г., способствовал изменениям, результатом которых, спустя несколько веков, стало появление институциональных кредиторов, акционерного предпринимательства, абстрагирование долговых обязательств. Физические кредиторы прятались за завесу юридического лица. Причем этим институтам давались названия святых, как, например, образованному в Генуе, в начале XV века, «Банку святого Георгия», прообразу будущих акционерных обществ19. На Западе при запретах взимать проценты при ссудах создавались благотворительные учреждения (напр., Montes pietatis), которые, по сути, занимались ростовщичеством, причем по отношению к бедным.
16Алфавитная синтагма Матфея Властаря. Литера Т. Гл. 7.
17Там же.
18Там же.
19См.: Лукин С.В. Акционерное предпринимательство в России: история и современность. Мн.: РИВШ БГУ, 2001. С. 18-19.
Деловая неизбежность и идеал христианской жизни
По мере развития рынка капитала, ценой которого и выступает процент, все явственнее ощущалась, по выражению М. Вебера, пропасть между деловой неизбежностью и идеалом христианской жизни. Католическая нормативная мысль пыталась эту расширяющуюся пропасть засыпать институциональным кредитованием, уже упомянутыми Montes pietatis и т.п. В современной католической экономической доктрине, восходящей к учению Фомы Аквинско-го и средневековых схоластов, процент — это цена экономии, которая настоятельно необходима в динамичной, ориентированной на инвестиции и рост производительности экономике индустриального века. По словам кардинала Йозе-фа Хёффнера: «Поскольку процент — как стимул к экономии — выполняет важную народнохозяйственную функцию, он безупречен в нравственном отно-шении»20. Вслед за средневековыми, современные католические теологи признают оправданным процент в случае инвестиционной ссуды. В начале XX века иезуитский патер Ричард М. Маккеон даже выдвинул тезис о том, что 60 процентов работающих по найму американцев в состоянии экономить в пользу инвестиций, и тем самым существует нравственная «обязанность покупать акции предприятий»21. Нормативная оценка потребительского, а также иных видов кредитования в современной католической доктрине находится в диапазоне от осторожного до негативного. В целом, со времен схоластов, католические теологи «дифференцируют» просто денежную ссуду и доход от активных инвестиций. Представители новейшей католической экономической мысли критикуют, в этой связи, классическую экономическую теорию, за то, что она «окончательно смешала» эти виды процентного дохода. В этом с ними, кстати, солидаризуется Дж. Кейнс, признающий немалое влияние нормативной теории, особенно нормативного учения о проценте, на хозяйственную жизнь. «Я был воспитан в вере, — пишет Кейнс в «Общей теории.», — что отношение средневековой церкви к проценту было по существу абсурдным и утонченные рассуждения о различии между доходом по денежным займам и доходом от реальных инвестиций — это лишь иезуитская уловка, чтобы обойти на практике нелепую теорию... Теперь представляется ясным, что изыскания схоластов были направлены на разъяснение формулы, которая допускала бы высокую маржинальную
20Хёффнер Й. Христианское социальное учение. Ч. II. Р. III. Гл. 3. §2.
21 Там же.
эффективность капитала и держала бы в то же время на низком уровне норму процента, используя для этого закон, обычаи и моральные санкции»22.
Пропасть между деловой неизбежностью и идеалом христианской жизни даже после немалых усилий западно-христианской нормативной мысли устранить не удавалось, поскольку, по выражению М. Вебера, «предпринимательством занимались этически неустойчивые, а не преисполненные этического ригоризма люди».
Протестанты XVI века поступили радикальнее: они просто перенесли идеал христианской жизни на сторону деловой неизбежности23. Успех в делах рассматривался ими как плод благочестивой жизни. Человек должен искать подтверждения своей предопределенности ко спасению в успехе в профессиональной деятельности. Процент как участие в доходе предприятия-заемщика стал считаться чем-то естественным, нормальным и законным. Отрицательное отношение к проценту в протестантской этике распространялось лишь на случаи, когда кредитование бедных приводило к их еще большему обнищанию. К середине XX века, однако, протестантский деловой импульс значительно ослабел. Западное общество бережливого аскетизма все больше трансформируется в гедонистическое общество потребления. Средний его индивид умаляется как сберегатель и инвестор и возрастает на рынке потребительского кредитования как должник и кредитополучатель. Нормативное учение, потеряв религиозный характер, свелось к защите потребителя в широком смысле.
Православный нормативный подход продолжает новозаветную традицию. В нем нет запретов лихвы и процента для мирян, и в то же время ни одна из его форм не считается «безупречным в нравственном отношении». Попытки соединить идеал христианской жизни и деловую неизбежность современной экономики признаются тщетными. Смущение богатого юноши, спрашивавшего Спасителя о совершенстве, оставляется всем православным предпринимателям, преуспевающим в бизнесе, особенно в бизнесе современном. Разрешить эту проблему каждый из них должен соответственно своим духовным силам. Одни, подобно св. Серафиму Вырицкому, бывшему миллионеру, находят силы, оставив бизнес, стать на монашеский путь. Другие находят возможности для широкой
22Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранные произведения. М.: Экономика, 1993. С. 494.
23Именно таким был результат, даже если согласиться с М. Вебером, что мирская аскеза протестантизма создала хозяйственную этику капитализма непреднамеренно.
благотворительности. В XIX веке, например, известные и очень богатые украинские предприниматели Терещенко установили традицию ежегодной раздачи бедным процентного дохода, получаемого ими от значительных депозитов в банках.
Процент в современной экономике
Отсутствие прямого запрета на взимание процента раскрыло свою практическую значимость в XX веке и все более актуально становится в веке XXI. Это касается, прежде всего, физических лиц — вкладчиков, имеющих депозиты в банках и других кредитных институтах. В современных денежно-кредитных системах номинальный процент и темп инфляции близки по своим количественным значениям. Процент, как и инфляция, релятивизирует деньги. На протяжении всей экономической истории ростовщический, позже банковский, процент и инфляция, действуя друг против друга, обесценивали их. Трудно представить, какой хаос наступил бы, если бы в метрической системе мер 1 м 2012 года равнялся 45 см года 2000. В выполнении же деньгами функции меры стоимости этот факт в указанный период стал нормальным явлением. Для сравнения двух сумм денег в различных точках времени в инвестиционных расчетах современные экономисты используют известную формулу компаудинга: (1 + г^^, где X — сумма денег в данный момент времени, г — ставка процента, N — число лет. В промежутках времени несколько лет или десятилетий все это кажется вполне естественным. Однако, согласно «экономической теории относительности» $24, за которые, согласно легенде, остров Манхэттен был продан индейцами европейцам 400 лет назад, равны современным более чем $13 трлн (сумма, близкая к размеру ВВП США в 2007 г. и размеру государственного долга этой страны в начале второго десятилетия XXI века). В течение достаточно длительных промежутков времени, в периоды высокой инфляции, например, в США во второй половине 1970-х или в России в первой половине 1990-х, реальный процент был отрицательным. В такие периоды происходит перераспределение богатства от кредиторов заемщикам. Процент в этом случае становится средством компенсации хотя бы части потерь вкладчиков, прежде всего многочисленных физических лиц (кредитные институты, как посредники, извлекающие доход из разницы между процентом по кредитам и процентом по депозитам, а также многими другими способами, чаще выигрывают в таких ситуациях). Подобное перераспределение происходит, только в гораздо больших размерах, и
при международном кредитовании. США, например, уменьшают в последние десятилетия, таким образом, свой реальный государственный долг. Нормативная оценка ситуации еще более усложняется, когда правительства увеличивают свои долги, чтобы направить эти средства на социальные цели, на поддержку малообеспеченных слоев населения.
Для современных денежно-кредитных систем развитых стран актуален вопрос о таргетировании (постановке в качестве цели) положительного или, хотя бы, нулевого реального процента. В противном случае неизбежны серьезнейшие их потрясения. Долговой кризис в Южной Европе, перешедший в активную стадию в 2011 году, стал результатом многолетней практики многих государств по наращиванию долгов, сведению государственного бюджета с дефицитом в течение многих лет. Эта тенденция обозначилась в 1970-е годы, когда мировая валютная система окончательно оторвалась от золота. Эксплуатация посредством ростовщического процента, существовавшая в течение столетий, сменилась в современном мире эксплуатацией с помощью отрицательного процента (когда темп инфляции превышает номинальную ставку процента). С точки зрения христианского нормативного подхода оба эти явления порождены корыстолюбием и желанием жить за чужой счет. Долговые проблемы накапливаются и в крупнейших экономиках Запада, прежде всего США, государственный долг которых превысил $14 трлн и продолжает возрастать. Долговой кризис в этих странах лишь вопрос времени.
Процент, таким образом, может быть использован в целях перераспределения в свою пользу богатства, как при положительном, так и при отрицательном реальном его значении. Он же, в некоторых случаях, в современном мире становится средством компенсации части потерь трудовых сбережений людей. Процент может быть использован, и это зависит от нравственного состояния людей, работающих в финансовой сфере, и как инструмент наведения финансового порядка в посткризисной мировой финансовой сфере, в национальной денежно-кредитной системе, и как средство их разрушения.
Источники и литература
1. Григорий Нисский, свт. Против ростовщиков // Творения святых отцов в русском переводе. Т. 38. Ч. 7.
2. Булатов С. Древнееврейские монеты. Киев, 1886.
3. Вебер М. Социология религии (типы религиозных сообществ). Избранное. Образ общества / Пер. с нем. М.: Юрист, 1994.
4. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. Избранные произведения. М.: Экономика, 1993.
5. Лукин С.В. Акционерное предпринимательство в России: история и современность. Мн.: РИВШ БГУ, 2001.
6. Толковая Библия, или Комментарий на все книги Св. Писания Ветхого и Нового Завета. Т. IX. СПб., 1912. Репринт: Стокгольм, 1987.
7. Федосик Е.А. Приложение // Флавий Иосиф. Иудейские древности: В 2 т. Т. 2. Мн.: Беларусь, 1994.
8. Хёффнер Й. Христианское социальное учение. Ч. 2. Р. 3. Гл. 3, §2 // «Католическая информационная служба». URL: http://agnuz.info/ tl_files/library/books/josefhoffner (дата обращения: 03.01.2012).
