CC BY
102
ОСОБАЯ ТЕМА
УДК 81 ББК 81
С.А. Тихомиров
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
В статье описаны некоторые аспекты феноменов «роста» и лихвы в коммуникации, литературе, языке и культуре. Даны характеристики феноменов «роста» и лихвы в общественно-политической коммуникации как институциональном типе общения, которые тесно связаны с понятием ростовщичества — предоставления денег в долг под проценты (в рост). Мы относим феномен «роста» и лихву к порядку гиперреальности.
Ключевые слова: лихва, понятие, ростовщичество, долг, ссудный процент, рост, прибыль, капитал, гиперреальность, постмодернизм, симулякр, семиозис, реальность, грех, гипербола, феномен, преувеличение, язык, Данте, синкретизм.
В искусстве наживать состояние никогда не бывает предела в достижении цели, так как целью здесь оказывается беспредельное богатство и обладание деньгами. Все занимающиеся денежными оборотами стремятся увеличить свои капиталы до бесконечности.
Аристотель
Отметим, что понятие лихвы тесно связано с понятием ростовщичества — предоставления денег в долг под проценты (в рост). В современном языке ростовщичеством называют дачу средств в долг под «чрезвычайно высокий» процент (по сравнению с обычной сложившейся практикой) или под залог вещей. Ростовщический кредит был характерен для ранних форм кредитно-денежных отношений, когда он обслуживал непроизводительные расходы феодальной знати [14], мелких ремесленников и крестьян [6]. Однако вопрос о современных реалиях в части роли лихвы и ростовщичества в настоящее время продолжает оставаться спорным.
Укажем значения понятия «лихва»:
1. прибыль, процент с отданного взаймы капитала;
2. любая корыстная прибыль, чрезмерная прибыль при денежных расчетах (устар.).
© Тихомиров С.А., 2013
98
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
Слово лихва происходит от праславянской формы, от которой в числе прочего произошли: др.-русск., ст.-слав, лихва (хОко<;; Остром., Изборн. Святосл. 1073 г.), русск. лихва, укр. лихва, болг. лихва, сербохорв. лйхва, сло-венск. lihva, чешск. lichva «ростовщичество», польск. lichwa, в.-луж. lichwa. Заимств. из готск. *1efrlia «заем, ссуда», 1е^)ап «ссужать», др.-в.-нем. lihan — то же.
Иисус, изгоняющий ростовщиков из храма Гравюра Лукаса Кранаха
99
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
Словарь синонимов русского языка определяет значение слова «лихва», соотнося его со значениями слов «барыш», «избыток» [8].
Толковый словарь русского языка Д.Н. Ушакова отмечает следующие значения: ЛИХВА, лихвы, и (реже) ЛИХВА, лихвы, мн. нет, ж. (устар. и обл.) — 1) прибыль, проценты с отданного взаймы капитала; 2) всякая корыстная, чрезмерная прибыль при денежных расчетах. С лихвой (разг.) — с избытком. Вернуть, отдать с лихвой [11].
Ср. в Новом словаре русского языка под редакцией Т.Ф. Ефремовой: Лихва I ж. устар.; II ж. устар. 1) Прибыль, процент с отданного взаймы капитала. 2) Любая корыстная прибыль, чрезмерная прибыль при денежных расчетах.
Этимологический словарь русского языка М. Фасмера указывает на значение «рост, проценты», обычно в выражении: с лихвой. Отмечается, что «едва ли более вероятно исконнославянское производное от Нхъ (см. лихой)» [12].
Автор использует слово «лихва» в значении «всякая корыстная, чрезмерная прибыль при денежных расчетах» на основании данных словарей и анализа материала, который изложен ниже [9].
К примеру, Жан Бодрийяр, определяя порядок симулякров, относит деньги к третьему порядку, то есть к порядку гиперреальности (наравне с такими понятиями, как мода, ДНК, модель, общественное мнение), давая характеристику эпохи постмодернизма [5, 7].
Иллюстрацией того, как производят симулякры, может служить фильм «Плутовство» (англ. Wag the Dog — «Хвост виляет собакой»),
Существует мнение, что неограниченный семиозис симулякров в гиперреальности эпохи постмодернизма обречен на приобретение статуса единственной и самодостаточной реальности.
Однако, вопрос о «степенях караемой греховности» в части лихвы в религиозной литературе и искусстве решается очень неоднозначно, ср.: «Какая польза человеку. Если он приобретет весь мир, а душе своей повредит. Или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Матф.16, 26).
Ср.: «Р. Йоси говорит: пойди и посмотри, как ослеплены глаза лихоимца. Когда кто-нибудь обзывает ближнего своего идолопоклонником, развратником или душегубцем, то обиженный готов биться с ним на смерть; а сей (лихоимец) сам приглашает писца с письменным прибором и документом, также свидетелей и говорит: придите, пишите на меня, что мне дела нет до Того, Который запретил лихву, и, записав это, вносит в суд и, таким образом, отрицает Того, словом Которого сотворен был мир. Стало быть, лихоимцы отрицают главное основание религии» (Тосефта Бава Ме-ция гл. 6; Иерусалимский Талмуд, Трактат Бава-Меция гл. 5; Бава Меция 71а) или «Если кто даст кому-нибудь деньги взаймы, с условием делиться интересами пополам, даже когда будет больше шансов на убытки, чем на прибыль, то это не лихва, и так обыкновенно поступают праведники; ус-
100
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
ловие же: когда будет больше шансов на прибыль, чем на убытки, воспрещается, — это лихва, и так поступают грешные. Условие же: когда шансы будут равные, также дозволено, — это также не лихва и так поступают все люди» (Тосефта Бава Меция гл. 4) [15].
Крупнейший средневековый богослов Фома Аквинский отмечал, что, давая деньги в рост, кредиторы, стремясь представить сделку честной, требуют процент как плату за время, предоставляемое ими заемщикам. Ср.:
Послушай, малый! В море средь движенья Начни далекий путь свой становленья.
Довольствуйся простым, как тварь морей,
Глотай других, слабейших, и жирей,
Успешно отъедайся, благоденствуй,
И постепенно вид свой совершенствуй.
Гете «Фауст»
Также и толкование известнейшего эпизода из «Божественной комедии» Данте, столько раз объясненной, но продолжающей вызывать все новые попытки толкования, — убеждает нас в том, что «проблема лихвы» не решена в искусстве и литературе однозначно. Она не решена однозначно не только в литературе и искусстве, но и в экономике и в политэкономии, в социальных науках и в философии.
Мытарства Феодоры в житии Василия Нового, рассказанном мнихом Григорием, предлагают не одну параллель к подробностям описания дан-товской проблемы лихвы и наказания за лихоимство.
Так, 14-е мытарство обращает нас к «Аду»: лихоимцам предшествуют обжоры, демоны обжорства изображаются и лают на Феодору, как Цербер в третьем круге Ада:
Собачьим лаем лает на народ,
Который вязнет в этой топи смрадной.
Его глаза багровы, вздут живот,
Жир в черной бороде, когтисты руки;
Он мучит души, кожу с мясом рвет.
А те под ливнем воют, словно суки.
(«Ад», VI, 14—19)
Описание мытарств Феодоры напоминает структуру загробного мира у Данте, располагающего грехи в аду по нисходящей линии, от более легких к более тяжким, а в чистилище — в обратном движении, от более тяжких к более простительным. Последних, как отмечает А.Н. Веселовский, больше: «Оттого адские жилища и идут, суживаясь конусом, к центру земли; чем дальше, тем больше греховности, но уменьшается и количество ее
101
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
представителей. Самый населенный круг ада есть вместе с тем его первый: в нем карается плотская страсть, то есть блуд; в чистилище, наоборот, ему отведена последняя терраса у верха горы, после чего мы вступаем в видение земного рая. Так, в сущности, и в рассказе мниха Григория: его 20-е мытарство отделено от «небесных врат» лишь мытарством «немилосердия». Разногласие объясняется особым значением, какое придается милосердию и милостыне в продолжение всего жития: это его нерв, его центр; набожный панегирист не раз обращается к восхвалению спасительной силы милостыни. Пройдя второе мытарство, Феодора спрашивает ангелов: «Знают ли люди, что ожидает их по смерти?» — «Знают, — ответили они, — но пресыщения и мирские удовольствия не позволяют им помнить о том. Божественное Писание говорит, что особенно хорошо будет подающим милостыню, которая больше других добродетелей может оказать здесь помощи. Пусть же день и ночь занимаются люди добрыми делами, они избавятся от тяжких бед и вечных мучений». Сходно в поучении при 11-м мытарстве. Все это приготовляет нас в последней части жития к поэтическому олицетворению милостыни <...>:
Души спасти — постом и молитвою,
В рай войтить — святой милостыней.
<...>
Содержательное, по отношению к степеням караемой греховности, распределение дантовского ада известно из объяснения Вергилия в XI-ой песне: до седьмого круга караются проступки, которые можно объединить понятием невоздержности; они легче других, ибо
...несдержность — меньший грех пред Богом И он не так карает за него,
(«Ад», XI, 83—84)
а в Аду, чем тяжелее категория греховности, тем ближе они к центру. Для распределения их в 7-м и следующих кругах Данте воспользовался указанием Цицерона (De offic. I, 13:), которое так толкует Вергилий («Ад», XI, 22, след.): «Всякое зло, преследуемое небом, всегда имеет своею конечною целью обиду; нанося вред другим лицам, оно проявляется либо в виде простого насилия (forza = vis), либо в виде обмана (frode). Но так как обман — это зло, зарождающееся только в людях а не в животных, то оно более гневит Бога, и за этот грех обманщики (Frodolenti) подвергаются тягчайшему наказанию»1.
1 В переводе М. Лозинского.
102
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
В неправде, вредоносной для других,
Цель всякой злобы, небу неугодной;
Обман и сила — вот орудья злых.
Обман, порок, лишь человеку сродный,
Гнусней Творцу; он заполняет дно И пыткою казнится безысходной.
Оттого насильникам (violenti) отведен 7-й, обманщикам 8-й круг; тягчайший вид обмана, предательство, карается в самом центре ада, где томится и Люцифер», — заключает А.Н. Веселовский [4].
Важно заметить, что в средневековой Европе городские общины, запрещая как ростовщичество, так и лихоимство своим членам, весьма охотно отдавали монетные, ростовщические и торговые дела евреям, которые были не только иноплеменниками, но и иноверцами (иудеями), следовательно, могли общаться как с европейцами-христианами, так и с араба-ми-мусульманами, что было весьма полезно во время войн и в вопросах «особой дипломатии». То же происходило и в Киевской Руси. Однако, что интересно, постепенно ростовщики появляются не только среди иноземцев, но и среди других групп населения, в первую очередь — среди духовенства. Служители веры вместе с иноземцами первыми начинают получать своего рода «ренту» с приходящих к ним для совершения религиозных ритуалов и превращают обязательство взаимной помощи в возмездное дело, приносящее доход.
Проблема ростовщичества имеет и глубокое теологическое значение [9].
Выше мы упоминали объяснение Вергилия по поводу эпизода, когда поэты готовятся вступить в 7-й круг Ада; спуск медленный, и Вергилий коротает время, рассказывая своему спутнику дальнейшее распределение грехов по категориям насилия и обмана. Данте (лирический герой) спрашивает его: какому определению отвечают грехи, караемые в областях, ими пройденных, и Вергилий отвечает ему, разъясняя, что такое — incontinenza. Данте перечисляет по этому поводу гневных, грешивших плотскою страстью, скупых и расточительных: грехи, наказуемые со второго и по 5-й круг включительно, хотя их последовательность в перечне не та, какая была на самом деле (напомним: плотская страсть, чревоугодие, скупость и расточительность, гнев).
А.Н. Веселовский [4] отмечает, что это разногласие «легче всего объяснить требованием стиха; важнее умолчание еретиков, томящихся в гробах 6-го круга: они, стало быть, также подходят под понятие incontinenza; их грех в невоздержности мысли, не в злой воле или обмане: точка зрения, характерная для Данте-догматика.
Других вопросов Данте мы не ожидаем: пройденное объяснено, следующее разъяснится; наконец, общий план будущего пути и встреч уже дан Вергилием. Он говорит («Ад», XI, 31, след.) о 7-м круге, что в первом
103
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
его ярусе они найдут насильников против ближнего, во втором — насильников против самих себя (самоубийцы), в третьем — насильников против Бога (кощуны) и ростовщиков. Именно последние и вызывают неожиданный вопрос Данте («Ад», XI, 94, след.): он просит объяснения, недоумевая, каким образом ростовщики явились в этой связи. Вергилий отвечает хитросплетением: как природа — истечение божественного разума и художества, так искусство — ученик природы; если оно идет против нее, оно является насилием. Таково искусство ростовщиков».
Таким образом, с точки зрения героев текста искусство роста и лихвы — идет против природы.
А.Н. Веселовский назвал вопрос Данте неожиданным; он ставит его особо, задолго до своей встречи с насильниками искусства. А.Н. Веселовский отмечает по этому поводу: «Он, может быть, оставил нам свидетельство собственных колебаний и недоумений, поднимавшихся в нем, когда он строил план своей греховной лествицы. То же недоумение я усматриваю и далее, в строении XVI-ой и XVII-ой песен: поэты посетили ярус насильников против природы; готовясь идти далее, Вергилий вызывает из пропасти чудовищного Гериона, символ обмана и лицемерия, с тем, чтобы он перенес их в 8-й круг, где именно карается обман. Следует явление и описание Гериона; он вынырнул из глубины пропасти и остановился в уровень с ее краем; путники делают обход по краю, избегая песчаной равнины и огненного дождя. Уже подойдя к Гериону, Данте видит в стороне, на конце седьмого круга, каких-то людей. “Если ты хочешь все осмотреть в этом круге, — говорит Вергилий, — подойди к ним и побеседуй, но недолго, пока я уговорю чудовище (Гериона) ссудить нам свои крепкие плечи”1. Данте идет и беседует с ростовщиками».
И мне мой вождь: «Чтоб этот круг всецело Исследовать во всех его частях,
Ступай взгляни, в чем разность их удела.
Но будь короче там в своих речах;
А я поговорю с поганым дивом.
Чтоб нам спуститься на его плечах».
Здесь важно отметить, что ростовщики (лихоимцы) выделены из числа других насильников 7-го круга явлением Гериона, олицетворяющего собою обман, поставлены, что очень важно, как-то особо, в стороне, на самом краю пропасти, внизу которой у Данте и караются обманщики. Это «распределение» очень важно и совершено, на наш взгляд, неслучайно. Выше мы кратко отметили, что лихва уже в античности и в раннем Сред-
1 В переводе М. Лозинского.
104
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
невековье осуждалась. Запрет лихоимства был установлен и церковью: соборы Эльвирский, Никейский и Лаодикийский запрещали духовенству заниматься ростовщичеством, а Лаодикийский собор распространил этот запрет и на лаиков (послушников).
Вопрос в том, как же понимать греховное содержание лихвы в данном случае? «Если бы современный человек решился описать словами свои представления о том, как выглядит рай, он изобразил бы самый большой в мире универсам... По этому раю вещей и удобств он бродил бы с открытым ртом, только бы там всегда можно было купить все более и более новые вещи и все большее их количество, и желательно, чтобы его соседи обладали при этом несколько меньшими возможностями, чем он», — отмечает Эрих Фромм.
Упрощение представлений о добре и зле, деньгах как универсальной мере ценностей, доступности материальных благ посредством их получения при помощи кредита нередко влечет за собой утрату реальности происходящего, порождает так называемые «социально-индуцированные неврозы».
Роберт Бернс посвятил жизни должника стихотворение «Надпись на банковском билете»: Будь проклят, дьявольский листок! / Ты был всегда ко мне жесток, / Ты разлучил меня с подружкой / И за столом обносишь кружкой. / Ты обрекаешь честный люд / На голод. Рабство, тяжкий труд / И тем искать земли и крова / Вдали от берега родного. / Не раз я видел, как злодей / Над жертвой тешился своей. / Давным-давно единым махом / Я гордеца смешал бы с прахом, / И только твой надежный щит / Его от мщения хранит. / А без тебя, нуждой гонимый, / Я покидаю край родимый.
Ср. текст из к/фильма «Матрица»: «Есть поляны, бескрайние поля. Там люди даже не рождаются. Нас выращивают очень давно. Я сам не верил, а потом увидел собственными глазами, смотрел, как мертвых превращают в питательную смесь и вскармливают живым. И вот, наблюдая за этой жуткой рациональной точностью, я осознал простую истину: что такое матрица? — диктат. Матрица — мегавирус, порожденный компьютером, созданный, чтобы подчинить нас... Вы все живете в мире грез. Добро пожаловать в пустыню реальности».
Здесь следует определить некоторые собственно экономические предпосылки феномена лихвы. Исторически на рынках кредитов продавались деньги — за деньги. «Ценой» принципа «деньги — за деньги», а также ценой продаваемых и покупаемых денег при этом является ставка ссудного процента. Процент это одновременно — и средство оптимизации рыночного механизма саморегуляции, но это и «скорость роста задолженности».
Выдающийся экономист J. М. Кеуnes (Дж. Кейнс) [13] отмечает: «Влияние изменения нормы процента на действительно сберегаемые суммы имеет огромное значение, но только действует оно в направлении противопо-
105
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
ложном тому, какое обычно предполагается». Кейнс приравнивал ссудный капитал к деньгам и определял уровень процента от количества денег в обращении. Согласно его более поздней концепции деньги влияют на процент, процент — на инвестиции, инвестиции — на производство, производство — на доход, а последний — на цены. Теория игр [10] иллюстрирует, в частности, что истинным источником неопределенности возврата заемщиком ссуды являются намерения кредиторов в максимизации процентной ставки.
Интересный образ ростовщика и лихвы как феномена создает в своем тексте знаменитый русский певец Александр Вертинский, в книге воспоминаний «Дорогой длинною» он пишет: «Знаменитый петербургский спекулянт, «банкир» Дмитрий Рубинштейн говорил мне с отеческой нежностью в голосе: «Хотите посмотреть моего ребенка?» Особого желания у меня не было. Но, чтобы не огорчать отца, я согласился. Мы стояли около сквера. «Ваш ребенок здесь?» — спросил я, указывая на толпу игравших детей. Рубинштейн снисходительно улыбнулся. «О, нет. Он у меня уже большой. Ему уже семнадцать лет. Это будущий гений. Да. Чтобы вы знали! Сегодня день его рождения. Я подарил ему это... — Он указал рукой на деревянный киоск с надписью «Вексельштубе». — Пусть ребенок приучается. У него такие способности! Скоро отца за пояс заткнет!..» <...> Мы подошли к менялке. Оттуда выглядывало жирное молочно-розовое лицо, напоминавшее свежераспаренный человеческий зад. Пухлые руки с обкусанными ногтями лежали на прилавке. Плотоядный чувственный рот снисходительно улыбался. «Уходи, уходи, папаша. Ты мне мешаешь работать!» — строго прикрикнул на отца «ребенок». Мы отошли на цыпочках в благоговейном молчании...» Отметим, что Дж. Г. Уэллс назвал ситуацию в Германии указанного периода «массовыми экономическими убийствами». Жан Бодрийяр пишет: «Можно ли еще говорить об экономике? Эта ее кажущаяся актуальность не имеет более того смысла, как в классическом или марксистском анализе. Ибо ее движущей силой не является более ни инфраструктура материального производства, ни суперструктура; это — распад структуры стоимости, дестабилизация рынка и реальной экономики, триумф экономики, освободившейся от идеологий, от общественных наук, от истории, триумф экономики, освобожденной от экономических законов и предоставленной чистой спекуляции, виртуальной экономики, свободной от экономики реальной (конечно же, не в реальном, а в виртуальном смысле, но ведь сегодня правит бал не реальность, а виртуальность); это — триумф вирусной экономики, сходной с другими вирусными процессами... Свежей иллюстрацией этому служит дискета с информацией о СПИДе, которая сама содержит вирус, разрушающий компьютеры...» [5, 7].
Отношение не только к лихве как к явлению, но и к личности ростовщика на протяжении всей истории культуры было более чем неоднозначным. Вспомним заявление церковного реформатора Лютера: «Каждый рос-
106
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
товщик является вором. Достойным виселицы. Я называю ростовщиками тех, кто ссужает деньги под пять или шесть процентов».
Вместе с тем, основным инструментом социальной невротизации выступает технология манипулирования идеей о доступности приобретения благ через кредит. «Сроки платежей создают специфический страх, который постепенно превращается в некий теневой процесс, давящий на психику, при том, что объективное отношение не доходит до сознания; страхом угнетена не непосредственная житейская практика, а жизненный проект человека. Невыкупленная вещь убегает от вас во времени, она никогда и не была вашей», — замечает философ Жан Бодрийяр [5, 7].
При это отметим, что в интервью «Le Nouvel Observateur» 19 июня 2003 года Бодрийяр утверждал, что «Матрица» не совсем верно понимает и искажает его работу «Симулякры и симуляции».
Однако еще Григорий Нисский (в каноническом послании к Лито-нию, епископу Мелитинскому) помещает лихву в категорию любостяжания вместе с татьбой и разбоем, гробокопательством и святотатством. «Предисловие к великому покаянию» соединяет неправедное стяжание с пьянством: пьяница проспится, а от неправедного богатства нельзя проспаться; «резы и наклады хуже воровства; не должно допускать таких людей до покаяния, пока не возвратят неправедного стяжания», — говорит в своих текстах Григорий Нисский.
Кроме того, декреталии сводят под одним титулом лихву не только с поджогом, разбоем и татьбой, но и с crimen falsi, тогда как Poenitentiale Valicellianum (О раскаянии Валицеллиевом (лат.)) представляет обратный порядок, говоря сначала о crimen falsi и затем переходя к usura. Сходные мотивы и характеристики мы можем наблюдать и в хождении Феодоры: 8-е мытарство соединяет в себе грехи лихвы и обмана (лихва и лесть или коварство).
А.Н. Веселовский отмечает: «Отнеся своих ростовщиков к границе области, где карается обман, Данте мог иметь в виду такой именно взгляд и, соединив его со своим (насилие), изменил приему, которому обыкновенно следует в распределении грехов, караемых в аду, от более легких к более тяжелым. Здесь — наоборот: в начале греховность представляется восходящею от насилия против ближнего и себя к насилию против Бога, затем линия ломается и идет вниз: от насилия против Бога к насилию против природы и искусства. Оно явилось последним, потому, быть может, что приводило к пропасти обмана. Если мое толкование верно, то место, отведенное в Аду ростовщикам, объясняется логическою попыткою Данте согласовать воззрение на лихву, как на насилие (сл. его сопоставление с разбоем), с его осуждением с точки зрения обмана. Это он и выразил образно; но значение этой образности уже в его время могло ускользать от внимания читателей, не заглядывавших в декреталии: они замечали противоречия, надорванность плана. Скромное византийское житие указало
107
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
нам, из вторых рук, не только на качество материала, из которого Данте воздвиг свою поэму, но и на некоторые внешние приемы его работы». Согласно христианской церкви, запрет на взимание процентов содержится не только в решениях соборов, которые мы упоминали выше, но и в Евангелии от Луки, например: «Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад». <...> «И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность?» В частности, на это указывает и Ойген фон Бем-Баверк в работе «Капитал и процент», античные философы и канонисты как противники ссудного процента» [2, с. 279].
Как отмечалось выше, в Средние века христианская церковь запрещала ростовщичество. Папа Климент V на Вьеннском соборе в 1311 году угрожал отлучением от церкви правителям, которые законодательно разрешали ссудный процент, либо в течение 3 месяцев они должны были отменить уже имеющиеся постановления [3, с. 286]. Таким образом, в произведениях искусства и литературы лихва, ростовщичество обычно осуждается. В русской литературе, к примеру, в рассказе Н.В. Гоголя «Портрет» персонаж ростовщика являет собой в некотором смысле демонический образ. В романе «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского образ старухи-процентщицы характеризуется ничтожностью, никчемностью и паразитичностью ее существования.
Феномены «роста» и лихвы в общественно-политической коммуникации как институциональном типе общения тесно связаны с понятием ростовщичества — предоставления денег в долг под проценты (в рост). Вслед за примером Жана Бодрийяра, который, определяя порядок симулякров, относит деньги к 3-му порядку — т.е. к порядку гиперреальности, мы относим феномен «роста» и лихву также к порядку гиперреальности.
Литература
1. Аристотель. Политика. — СПб, 1911.
2. Бем-Баверк, Ойген фон. Капитал и процент, 1884—1889. Глава II. Античные философы и канонисты как противники ссудного процента. // Избранные труды о ценности, проценте и капитале. — М.: Эксмо, 2009.
3. Бем-Баверк, Ойген фон. Капитал и процент, 1884—1889. Глава Ш. Защитники ссудного процента с XVI по XVIII век. Упадок учения канонистов. // Избранные труды о ценности, проценте и капитале. — М.: Эксмо, 2009.
4. Веселовский, А.Н. Мерлин и Соломон: Избранные работы. — М.: ЭКСМО-Пресс; СПб.: Terra Fantastica, 2001. — С. 598—605.
5. Дьяков А.В. Жан Бодрийяр: Стратегии «радикального мышления» / Под ред. А.С. Колесникова. — СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2008.
6. Кредит и кредитный рынок // Финансы и кредит / Под ред. проф. М.В. Романовского и проф. Г.Н. Белоглазовой. — М.: Высшее образование, 2006. — С. 324—325.
108
Феномены «роста» и лихвы в литературе, культуре и коммуникации
7. Самарская Е. Жан Бодрийяр и его вселенная знаков // Бодрийяр Жан. Общество потребления. Его мифы и структуры. — М., 2006. — С. 251—264.
8. Словарь синонимов русского языка. Александрова З.Е. 11-е изд., перераб. и доп. — М.: Русский язык, 2001.
9. Тихомиров С.А. Из лекций по истории поэтики: монография. — Саарбрюк-кен, LAP Lambert Academic Publishing, 2012. — С. 97—123.
10. Тихомиров С.А. Теория игр в практике управления и управленческих коммуникациях // «Менеджмент в России и за рубежом», № 1, 2013. — С. 33—40.
11. Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д.Н. Ушакова. Т. 1. М., 1935; Т. 2. М., 1938; Т. 3. М., 1939; Т. 4, М., 1940.
12. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т.: Т. 2. — М.: Прогресс, 1986.
13. Keynes J. М. Alternative Theories of the Bate of Interest. — Economical Journal, June, 1937.
14. Из истории ростовщичества. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// lectures, edu.ru/default.asp?ob_no=14180
15. Мировоззрение талмудистов. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.machanaim.org/ustntora/talmudisti/v2-08.htm
109
