CC BY
40
УДК 81’44 ББК 81.002.1
А - 19
Аверьянова Елена Николаевна, магистр лингвистики, аспирантка переводческого факультета ГОУ ВПО «Пятигорский государственный лингвистический университет», e-mail: [email protected]
СРЕДСТВА ВЫРАЖЕНИЯ СЕМАНТИКИ ВНЕЗАПНОСТИ В СООБЩЕНИЯХ ОБ ОТКЛОНЕНИИ ОТ НОРМЫ ОЖИДАНИЯ
(НА МАТЕРИАЛЕ ТЕКСТОВ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ)
(рецензирована)
Предмет статьи - выражение модально-оценочного значения внезапности как нарушения нормы ожидания. Объект - средства выражения внезапности в английском и русском языках, анализируемые с целью установления системноязыковых, концептуально-содержательных и функциональных особенностей их употребления в высказываниях. В результате устанавливается специфика формирования и функционирования высказываний, содержащих соответствующий авторский комментарий.
Ключевые слова: норма ожидания, модально-оценочная семантика, авторский комментарий.
Averyanova Elena Nicholaevna, Magister of Linguistics, post-graduate of the Translation Department of State Educational Institution of HPE "Pyatigorsk State Linguistic University», e-mail: ea.queen-1973 @yandex.ru
MEANS OF EXPRESSION OF SUDDENNESS SEMANTICS IN THE REPORTS OF ABNORMAL EXPECTATIONS (ON THE EXAMPLE OF FICTION TEXTS)
(Reviewed)
The subject of the article is the expression of modality-estimated value of surprise as a violation of expectations. The object - means of expression of suddenness in English and Russian languages analyzed with a view to establish system-linguistic, conceptually meaningful and functional characteristics of their use in statements. As a result, specificity of
formation and functioning of the statements containing the corresponding author's comment has been established.
Keywords: rate of expectations, modality-evaluation semantics, the author's comment.
Настоящая статья посвящена описанию результатов изучения средств выражения одного из модально-оценочных значений - средств выражения внезапности, используемых в речи для сообщения о непредвидимых событиях, аномалиях и отклонениях от нормального порядка вещей. Понятие нормы может быть отнесено к разным аспектам картины мира. Оно может обозначать любые виды и формы порядка, в том числе и естественные нормы природы, и созданные человеком правила и законы. Соответствие норме установленному в результате прошлого опыта и содержащемуся в сознании человека представлению о порядке смены событий и их совместимости выражается в средствах логической связи [1, с. 65-75].
Разные исследователи выделяют разные виды норм. Родовой концепт нормы, который применим практически ко всем сферам жизни, включает ряд варьируемых признаков, среди которых выделяется признак абсолютности/относительности той или иной нормы, а следовательно, и возможности/невозможности отклонений от нее.
В целом в понятии о норме можно выделить три компонента:
1) отношение к заведенному порядку вещей (алетические факты); 2) отношение к понятию должного (деонтические нормы, связанные с прескрипциями), причем подчеркивается социальная и ситуативная обусловленность нормы; 3) отношение к системе ценностей. Как отмечает Н.Д. Арутюнова, понятие нормы непосредственно связано с понятием аномалии, т.е. нарушения нормы [1, с. 69-75]. Это позволяет разграничить видовую норму, норму пропорции, ситуативную норму, или норму пригодности и норму ожидания, проявляющуюся в сообщении, когда сравнивают действительное положение дел с ожидавшимся или привычным.
Высказывания, объективирующие понятие аномалии как нарушения нормы ожидания, могут сообщать о редких или необычных сочетаниях качеств, состояний или ситуаций, которые в норме несочетаемы [2].
Ощущение аномалий как единичных и редких в жизни природы и человека событий может расцениваться как признак относительности нормы, определяющий наименьшую степень вероятности, в то время как отсутствие знаний и прошлого
опыта означает малую вероятность или невероятность их возникновения. И напротив, реализованная возможность отклонения от нормы ожидания предстает как невероятное, непрогнозируемое и внезапное событие. Ощущение аномалии может возникать, в том числе, вследствие наличия какого-либо «непорядка» в действиях или мыслях субъектов [1, с. 87].
Таким образом, примеры нарушения нормы ожидания (аномалии) - это и непредсказуемые события, нарушающие заведенный порядок вещей (алетические факты), и нестандартное отношение к понятию должного (деонтические нормы, связанные с прескрипциями), и к системе ценностей (в аспекте аксиологического отражения мира), и нарушение логических принципов мышления (норм эпистемической логики).
В данном исследовании аномалии, или нарушения нормы ожидания, рассматриваются как противоречие между реально имеющим место и обычным, ожидаемым результатом развития событий. Когда в результате мысленного сравнения действительного положения дел с чем-то ожидавшимся или привычным автор или персонаж оценивает происходящее как нечто внезапное/аномальное, в качестве критерия этой оценки выступает несоответствие норме ожидания. Такие случаи нередко описываются в произведениях художественной литературы в высказываниях о нарушении нормы ожидания как внезапном наступлении событий и фактов, что и обусловило обращение к текстам этого стиля.
Так как между концептивной сферой и семантической сферой языка нет прямого соответствия, языковые единицы могут объективировать концепты с той или иной степенью полноты и репрезентировать их в высказываниях на разных уровнях концептуально-содержательной организации информации. Так, лексические единицы, выражающие значение внезапности, объективируют концепт нарушения нормы ожидания на лексико-семантическом уровне. Как вербальные оболочки концептов, объективирующие норму ожидания и ее нарушение, в речи выступают языковые выражения, относящиеся к разным уровням текстового членения и характеризующиеся разной степенью структурной и смысловой сложности.
С понятием внезапности как одной из нарушения нормы ожидания в английском и русском языках коррелирует множество слов разных лексико-грамматических классов и фразеологических сочетаний. Среди них выделяется группа лексических
единиц, устойчивых фраз и выражений, характеризующих события, действия и поступки как аномальные, неожиданные, внезапные, беспричинные и алогичные. Это, в частности, слова и эквиваленты слов suddenly, unexpectedly, all of a sudden, вдруг, внезапно, ни с того, ни с сего, неожиданно и т.д. Такие слова и выражения объединяются в лексико-семантическую группу, обладающую семантикой «внезапности». Это объединение возможно благодаря общему лексикосемантическому компоненту, объективирующему признак внезапности происходящего.
Наряду со словами, для которых значение внезапности является единственным (как в слове вдруг), в значениях других слов, обладающих семантикой внезапности, можно выделить также иные лексико-семантические компоненты, включая интеллектуально- и эмоционально-оценочные семы. Нарушение нормы ожидания является, по выражению В.И. Шаховского, «эмоциогенным» фактором, так то, что происходит, по мнению человека, внезапно, воспринимается им как аномалия, вносящая непредсказуемые изменения в существующий порядок/положение дел [3].
Если сопоставить группы слов и ФЕ, обладающих семантикой внезапности, в лексике английского и русского языков, то окажется, что эти единицы в обоих языках образуют полевые структуры. Кроме тех слов, в значении которых внезапность выступает в качестве родового компонента значения, в каждом языке имеются слова и фразеологизмы, в значении которых внезапность - характеризующий модально/оценочный компонент совмещена с разными дескриптивными компонентами. Среди таких номинативных единиц, в значении которых дескриптивное значение выражено синкретично с значением внезапности, можно обнаружить слова нескольких лексико-грамматических классов. Например, в английском языке это глаголы:
crash - have or cause to have a sudden violent and noisy accident; shatter - break suddenly and violently into small pieces; gasp - catch the breath suddenly and audibly; recoil - draw back suddenly in fear or disgust; overwhelm - overcome by force completely and suddenly; abscond - go away suddenly and secretly, especially after wrongdoing; rush -move suddenly with great speed; exclaim - utter suddenly because of strong feeling ofpain; gulp - make a sudden swallowing;
- имена прилагательные и наречия:
abrupt - sudden and unexpected; very steep or sudden; abruptly - suddenly and surprisingly; hastily - said, made or done too quickly; instantly - at once;
- имена существительные:
gust - sudden rush of wind; pang - sudden, sharp feeling of pain in body or mind; panic - sudden uncontrollable fear; shock - a sudden and violent mental of physical impression; stitch - sudden, sharp pain in the muscles at the side of the body; squall -sudden storm of wind [4].
Такие слова могут рассматриваться как семантически двойственные. В структуре их значений фиксируется момент семантического перехода от одного типа объективируемого значения - к другому, но без утраты первоначального компонента значения. Смысловая общность между этими средствами объективации семантики внезапности заключается в том, что эти лексемы не имеют одного смыслового инварианта, но характеризуются особой семантической структурой, представленной в лексическом значении двумя и более центральными разнородными семантическими компонентами.
Наличие в словах и словосочетаниях общего оценочно-модального компонента внезапности позволяет объединить их по принципу понятийного поля, в центре которого находятся слова, являющиеся специальными средствами обозначения семантической категории внезапности, а слова, фразеологизмы и метафорические номинации, совмещающие выражение этой категории с выражением других лексикосемантических и лексико-грамматических категорий, находятся на его периферии. Чем более сложной является семантическая структура семантического сращения и чем дальше находится характеризующий семантический компонент от его родовой семы, тем дальше он отстоит от центра и тем ближе к периферии этого поля.
К числу семантических сращений относятся глаголы, характеризующие понятие нарушения диахронической нормы ожидания. Эта норма регулирует отношение настоящего действия/события к предшествующей или последующей ситуации, например:
abscond (скрыться) = go away suddenly, secretly, and aware of having done wrong;
jump (подпрыгнуть) = move quickly by the sudden use of the muscles of the legs;
vanish (исчезнуть) = suddenly disappear [5].
С точки зрения их концептуального содержания приведенные слова и
дефиниции - словосочетания - могут рассматриваться в качестве синкретичных и аналитических наименований, по-разному совмещающих категориальную семантику процесса, длительности и внезапности.
Некоторые глагольные единицы проявляют способность к совмещенному выражению категорий действия, каузации и результата. Но при наличии данных обязательных компонентов они могут различаться наличием/отсутствием маркера совпадение действия с целью при компоненте результат. В таких случаях проявляет себя действие одного из когнитивных механизмов, осуществляющих процессы концептуализации и категоризации мира с разными наборами концептов и категорий, отражающих и структурирующих знание о мире [6, с. 15, 189, 287]. Это когнитивный процесс проекции (англ. projection), или концептуального блендинга, определяемый как набор когнитивных операций, используемых для комбинирования концептов из разных доменов и фреймов знания [7]. Теория концептуального блендинга объясняет происхождение лексических единиц, совмещающих семантику внезапности с другими семантическими компонентами, как порождение «гибридных» объектов когнитивного знания, или концептуальных блендов.
С точки функциональной грамматики концептуальные бленды являются маркерами такого когнитивного знания, установление содержания которого требует обращения к ситуационному контексту. Поэтому проблема языковых средств объективации концепта нарушения нормы ожидания не может рассматриваться в отрыве от изучения высказываний и текстов. Эта проблема, в свою очередь связана с проблемой категориально-грамматических значений категориальных ситуаций [8].
Как показывает анализ практического материала, в ряде случаев при использовании слов со значением внезапности в высказываниях могут быть реализованы одновременно и характеризующий признак, и признак субъективной оценки. Рассмотрим эти случаи на примере высказываний со словами suddenly и вдруг.
Слово suddenly, наряду со значением быстроты совершаемого действия, может выражать негативную оценку внезапного, непредсказуемого поступка или поведения, связанного с повышенной эмоциональностью субъекта, например:
“For reply, she suddenly jabbed a knife across his thick, pale hand. He started up with a vulgar curse” (Lawrence) (В ответ, она неожиданно пронзила его толстую бледную руку ножом. А он разразился потоком ругательств.)
В этом примере семантика внезапности эксплицирована дважды: в слове suddenly и в слове start, обозначающем внезапное движение, вызванное неприятным ощущением. В словаре под редакцией А.С. Хорнби это значение соответствует значению start-4: make a sudden movement (from pain, surprise, fear etc.) [9].
Этот смысл выражает в русском языке слово несдержанность (об отрицательной маркированности выражаемой этим словом оценки. В русском языке для выражения этой оценки может использоваться слово вдруг или внезапно; однако при этом определяющую роль играет контекст. Сравним, например, следующие фрагменты текста:
(1) «- Ну, что же это за!... - начал было администратор и вдруг услышал за собою голос, мурлыкнувший:
- Это вы, Иван Савельевич?» и
(2) «- Очень, очень приятно, - пискливым голосом отозвался котообразный толстяк и вдруг, развернувшись, ударил Варенуху по уху так, что кепка слетела с головы администратора и бесследно исчезла в отверстии сиденья». (Булгаков)
В примере (1) слово вдруг имеет смысл неожиданно, а в примере (2) используется для обозначения несдержанного, т.е. эмоционально негативно оцениваемого поступка.
Приведенные факты позволяют предположить, что некоторые слова со значением внезапности могут при определенных условиях функционировать как модальные, при других - как семантические операторы, а в третьих - и как те, и как другие, так как находятся на периферии поля адвербиальной семантики и образуют зону перехода от наречий к модальным словам.
Средства выражения внезапности также участвуют в создании темпоральной рамки высказывания. Маркеры внезапности и быстроты усиливают фазисность события и усложняют ее соответствующей обстоятельственной характеристикой.
В высказываниях, функционирующих в английском тексте, выделяется группа глаголов, обозначающих как быстрые, стремительные, так и внезапные действия. Это, например, shoot - move, come, go, send suddenly or very quickly; flush (of a person), become red of a rush of blood to the skin; rap out - say suddenly or sharply, blush, rush, dash, burst, strike etc.
Эти глаголы содержат сему внезапности и потенциальную сему эмоциональной оценки. Использование таких глаголов способствует скрытой передаче значения логического следования описываемых событий - даже если сама по себе грамматическая форма сказуемого такого значения не имеет:
“Then he looked into her face and his eyes were suddenly shrewd and very sad. ” (Maugham) (Потом он посмотрел в ее лицо и вдруг его взгляд стал проницательным и очень печальным.)
Глаголы looked и were shrewd воспринимаются как обозначающие предшествующее действие и внезапное наступление последующего за этим состояния субъекта речи, хотя и не выраженное средствами «явной», эксплицитной грамматики. Приведем еще один пример:
Now she seemed on a sudden to have an inkling of something remote and mysterious (Maugham). (Теперь у нее казалось появилось подозрение о чем-то далеком и мистическом.)
Эта особенность характеризует высказывания о внезапности с точки зрения выражения категории таксиса:
“He opened the door and ushered the four strangers into the play-room.
Suddenly a silence fell, a slight embarrassment came over the company.” (Lawrence) (Он открыл дверь и провел четырех незнакомцев в игровую комнату. Внезапно наступила тишина, легкое замешательство охватило компанию.)
Глаголы opened и ushered в первом предложении, как и fell и came over употреблены в одной временной форме - Past Indefinite, но смысл фрагмента таков, что событие, описанное во втором предложении, наступило после события, описанного в первом предложении. Этому способствует образование конструкции, в которой в качестве звена, разделяющего описание на два временные промежутка, выступает слово suddenly. То же явление можно наблюдать и на примере следующего ниже русскоязычного фрагмента, в котором использовано адвербиальное словосочетание На третий день, указывающее на развертывание событий в физической реальности, а также слово вдруг, указывающее, что модифицированные им обозначения действий персонажа решился и разулся произошли хотя и не по причине того но после того, о чем сообщается в первом предложении:
«От солнца, от голубого блеска поташнивало, горячие мурашки бегали под
шляпой по темени, он живьем сгорал, но не снимал даже пиджака, ибо, как многие русские, стеснялся «появляться при дамах в подтяжках», да и рубашка вконец излохмотилась. На третий день он вдруг решился и, озираясь исподлобья, разулся». (Набоков)
Тот смысл, который в английском примере выражается, прежде всего, адвербиально, в русском примере выражают видовые формы глагольных действий.
Как показал проведенный анализ категориально-грамматических значений и структуры высказываний о внезапности как нарушении нормы ожидания, в них репрезентируется аспектуально-таксисная категориальная ситуация типа «длительность ^ внезапное наступление факта». В высказываниях об аномальных следствиях реализуется два варианта аспектуально-таксисной категориальной ситуации: «желание, готовность, наличие предпосылок для того, чтобы совершилось событие или осуществилось действие ^ наступление факта, препятствующего их осуществлению» и «длительность ^ неожиданное наступление факта». Эти варианты КС «длительность - наступление факта» наблюдаются в обоих сравниваемых языках, но характеризуются различием в выражении видовых и объективно-модальных значений».
Познавательно-эстетический концепт нормы ожидания, реализуемый в содержательной сфере текстов художественной литературы, репрезентируется в предложениях-высказываниях, СФЕ и в текстовых фрагментах разного формата, в том числе в абзацах и тематических отрезках, характеризующихся различиями модального характера. Но если в логике различение суждений по модальности определяется объективными научными данными, то в обыденном общении модальность высказывания, репрезентирующая концепт вероятности, зависит, в том числе, от жизненного опыта и субъективных мнений лица, высказывающего то или иное суждение.
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы:
1. В системах английского и русского языков значение нарушения нормы ожидания объективируется группами слов, относящихся к разным лексикограмматическим классам. К ним относятся наречия, имена прилагательные, глаголы и имена существительные, образующие полевую структуру. Слова с родовым значением внезапности - suddenly и вдруг образуют центр поля. Кроме того, в число элементов
поля входят устойчивые словосочетания идиоматического характера и семантические бленды - слова с совмещенными значениями, образующие зону перехода от модальных (вводных) слов к наречиям, глаголам и именам существительным, а также метафорические выражения.
2. Слова suddenly и вдруг являются в соответствующих языках квазипредикатами, в свернутой форме репрезентирующими субъективно-оценочные речевые акты говорящего, воспринимающего описываемое в пропозитивной части положения дел как невероятное (непредсказуемое).
3. В системах обоих языков средства выражения внезапности выступают как знаки первичной и вторичной номинации, но в тексте они ведут себя также как коннекторы и знаки иллокуции.
4. В высказываниях на обоих сопоставляемых языках, объективирующих понятие о нарушении нормы ожидания, реализуется категориальная аспектуально-таксисная ситуация «длительность ^ внезапное/ неожиданное наступление факта».
5. Использование в текстах художественной литературы высказываний, содержащих маркеры внезапности, можно рассматривать как реализуемую автором возможность привести к взаимнооднозначному соответствию языковые средства, имеющие определенное понятийное содержание, свои знания, верования, мнения и эмоции.
6. Отсутствие языковых средств экспликации признака нарушения нормы ожидания в текстах художественной литературы может интерпретироваться как особый стилистический прием обманутого ожидания.
Литература:
1. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999.
895 с.
2. Ажеж К. Хитросплетения речи: прерывания речевой цепи,
двусмысленности, перифрастические вольности, коннотативные изломы // Человек говорящий: вклад лингвистики в гуманитарные науки: пер. с фр. Изд. 2-е, стер. М.: Едиториал УРСС, 2008. 304 с.
3. Шаховский В.И. Эмотивный код языка // Эмотивный код языка и его
реализация. Волгоград: Перемена, 2003. С. 5-18.
4. Rowe, A., Rowe, J. The Word Finder Basil Blackwell / A. Rowe, J. Rowe. 1987. 191 с.
5. Hornby A.S. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English [Text] / A.S. Hornby. Oxford: Oxford University Press, 1982. V. 1. - 509 p.; V. 2. 527 p.
6. Кубрякова Е.С. Описание частей речи в когнитивном плане // Язык и знание. М.: Языки славянской культуры, 2004. С. 15, 189-287.
7. Coulson, S. Conceptual blending in thought, rhetoric and ideology / S. Coulson // Cognitive Linguistics: Current Applications and Future perspectives. Berlin: Mouton Press, 2006. P. 187-208.
8. Бондарко А.В. Принципы функциональной грамматики и вопросы аспектологии. М.: УРСС, 2003. 207 с.
9. Hornby A.S. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English / A.S. Hornby. Oxford: Oxford University Press, 1982. V. 1. 509 p.; V. 2. 527 p.
