CC BY
54
Сравнительный анализ угроз злонамеренного использования искусственного интеллекта для политической ситуации в Гонконге и Тайване
Comparative analysis of the malicious use of artificial intelligence threats for political
situation in Hong Kong and Taiwan
Матяшова Дарья Олеговна
Студент 1 курса Факультет международных отношений Санкт-Петербургский государственный университет 191124, Россия, г. Санкт-Петербург, ул. Смольного, д.1/3, 8 подъезд
e-mail: dasham0708@mail.ru
Matyashova Daria Olegovna
Student 1 term International relations faculty Saint Petersburg State University 191124, Russia, Saint Petersburg, Smolny st., 1/3, 8 e-mail: dasham0708@mail.ru
Аннотация.
В статье на базе сравнительного анализа в формате кейс-стадиз выделяются актуальные и гипотетические угрозы злонамеренного использования искусственного интеллекта для Гонконга и Тайваня -потенциальных зонах политической дестабилизации в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Рассмотренные кейсы демонстрируют, что практика злонамеренного использования искусственного интеллекта в данных регионах принципиально различается - для Тайваня основные стратегии связаны с автоматизированным распространением вводящей в заблуждение информации, для Гонконга они ограничиваются нарушением функционирования каналов коммуникации с помощью автоматизированных кибератак, что обусловлено характером внутриполитической активности в регионах и их местом в политике материкового Китая. Также в рассмотренных регионах различаются перспективы злонамеренного использования искусственного интеллекта -так, на Тайване, вероятной представляется перспектива развития искусственного интеллекта для генерации ложных новостных материалов, в то время как в Гонконге более вероятно развитие искусственного интеллекта, генерирующего дипфейки или мониторящего поведение участников массовых акций.
Annotation.
The article defines actual and hypothetical threats caused by malicious use of artificial intelligence for Hong Kong and Taiwan - zones with a high potential for political destabilization in the Asia-Pacific region. The research is based on the method of comparative analysis (case-study). The cases analyzed demonstrate that the realities of malicious use of artificial intelligence in the regions are fundamentally different - for Taiwan, the main strategies aimed at the automated dissemination of misleading information, while in Hong Kong they are limited to disrupting the of communication channels through automated cyberattacks. These features are due to the nature of domestic political activity in the regions and their place in the mainland China political agenda. The prospects for the malicious use of artificial intelligence also differ in the regions - for example, in Taiwan, the prospect of developing artificial intelligence to generate false news materials seems likely, while in Hong Kong, the development of artificial intelligence that generates deepfakes or monitors the behavior of protesters is more likely.
Ключевые слова: Тайвань, Гонконг, АТР, конфликтология, искусственный интеллект, пропаганда,
Key words: Taiwan, Honkong, Asia Pacific, conflictology, artificial intelligence, propaganda.
Введение. В настоящее время специальный административный округ Гонконга и провинция Тайвань (Китайская Республика) остаются потенциальными зонами дестабилизации в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Это происходит за счёт конфликтов и трансформаций, значимой детерминантой которых является политический курс КНР, внутри самих данных регионов; места Гонконга и Тайваня в структуре конфронтации КНР и США; репрезентации Гонконга и Тайваня в международном медиапространстве в качестве территорий столкновения демократических и авторитарных тенденций и формируемой в связи с этим символической роли в глобальном дискурсе.
Последнее, наряду с разворачиванием политического противостояния одновременно на внутреннем и
внешнем уровнях и его «синхронизации», придают в контексте Гонконга и Тайваня особую значимость феномену информационно-психологического противоборства, в том числе с использованием технологий искусственного интеллекта (ИИ). Это связано как с глобальным повышением роли ИИ в международном информационно -психологическом противоборстве за счёт применения технологий ИИ для формирования информационной повестки и расширения возможностей ИИ для генерации оригинального контента, вводящего в заблуждение (дипфейки) и чат-ботов, так и с активным внедрением ИИ в различные сферы жизни в Гонконге и на Тайване. Так, в 2018-2020 г. правительство Гонконга выделило пакет в 100 млн гонконгских долларов на поддержку ведущих технологических отраслей, разрабатывающих ИИ, Гонконгского Научного парка, бизнес -парка Cyberport и Гонконг-Шеньчженьского парка технологий и инноваций. Также продолжает расширяться использование ИИ в экономике и государственном управлении Гонконга - так, ИИ в формате системы APPLIES обеспечивает автоматизацию документооборота в Департаменте Миграции; в 2019 г. 89% опрошенных розничных банков собирались внедрить или уже внедрили технологии ИИ в свою работу. Аналогичные тенденции наблюдаются и на Тайване, где технологии ИИ уже используются для обеспечения безопасности дорожного движения, медицинской диагностики, а во время пандемии Covid-19 применялись для информирования населения и сбора информации о беспокоящих его вопросах.
Определение гипотетических угроз злонамеренного использования искусственного интеллекта (ЗИИИ) в рамках политического противостояния в регионе позволяет как совершенствовать прогнозирование динамики конфликтов, так и формировать тактики противодействия таким угрозам, в том числе и в других регионах. В связи с этим представляется значимой и актуальной цель выявления как актуальных, так и гипотетических угроз ЗИИИ для политической дестабилизации в специальном административном округе Гонконга и провинции Тайвань в контексте их микро- и макрорегиональной специфики, что позволяет детализировать характер угроз ЗИИИ. Это требует анализа политической специфики макрорегиона (АТР) и микрорегионов (Гонконг и Тайвань), сравнительного анализа кейсов ЗИИИ в микрорегионов и формулирования прогноза на основе выделенных тенденций. В связи с этим в данной работе были применены методы сравнительного анализа в формате case-studies и прогноза.
Политическая ситуация в Гонконге и Тайване. Общей чертой как специального административного округа Гонконга, так и провинции Тайвань, является их особый статус как в международной правоприменительной практике, так и в системе административно-территориального деления КНР. Так, провинция Тайвань, согласно официальной позиции КНР, представляет собой «неотъемлемую часть одного Китая» в соответствии с принципом неделимости государственного суверенитета и практики дипломатических сношений в соответствии с «принципом одного Китая». В контексте этой трактовки наличие у Тайваня высокой степени самоуправления объясняется использованием принципа «одна страна-две системы». Тем не менее, широта этого самоуправления (собственные армия, независимая правовая система, право внешних сношений с иностранными государствами и международными организациями), а также частичное дипломатическое признание (на 2018 г. суверенитет Тайваня был признан 17 суверенными акторами) являются аргументами в пользу частичного суверенитета региона, что позволяет текущей администрации делать заявления об уже достигнутом статусе независимого государства. В свою очередь, для специального административного округа Гонконг также характерна широкая степень самоуправления и особый статус (Гонконг остаётся свободным портом и отдельной таможенной территорией, располагает широкими полномочиями во внешнеэкономической деятельности, являясь участником международных институтов, членство в которых открыто для несуверенных образований (в том числе ВТО, АТЭС и Азиатском банке инфраструктурных инвестиций)). Однако де юре срок гарантий особого статуса ограничен 50-летним переходным периодом, истекающим в 2047 г, а автономия де
факто подвергается постепенным ограничениям, начиная с сокращения числа избираемых напрямую депутатов Законодательного собрания в 1998 г., заканчивая избирательной реформой 2021 г., создавшей Комиссию по рассмотрению пригодности кандидатов.
Частичным гарантом особого статуса рассматриваемых регионов выступают их место в международной стратегии (для Тайваня) и торговой и санкционной политик (для Гонконга) КНР и США. Тайвань, в соответствии с Актом об отношениях, является объектом военной помощи (в том числе «в случае угрозы социальной либо экономической системе народа Тайваня») США, что в случае открытой конфронтации последних с КНР делает Тайвань опорным пунктом для США в АТР. Гонконг, в свою очередь, обладает статусом финансового хаба с комфортным для международного бизнеса законодательством в условиях неполной интегрированности КНР в глобальную экономику (согласно индексу глобализации KOF, на 2018 г. индекс фактической экономической глобализации Китая составил 58,83. Для сравнения, показатель РФ - 71,94, Германии - 88,83, Канады - 84,18). Это обстоятельство делает Гонконг гипотетической мишенью зарубежных санкций, нацеленных на изоляцию КНР - в частности, американских. Кроме того, имидж Гонконга как демократии и отдельная от материкового Китая система медиа делают автономный район одновременно объектом и субъектом глобального информационно-психологического противостояния, затрагивающего проблемы политических режимов, мотивы которого переплетаются с мотивами экономических конфликтов, как это произошло в 2020 г. с введением Д. Трампом санкций против КНР за принятие закона о национальной безопасности.
Особый статус обоих регионов подразумевает наличие у них собственных конституций и альтернативных материковому Китаю политических систем, в рамках каждой из которых формируется альтернативная политическая повестка. В силу описанных выше факторов (существование в рамках «одной страны-двух систем», ограниченные международные связи, стратегическая/экономическая значимость для КНР) взаимоотношения с материковым Китаем и проблема интеграции приоритизируются в повестках и становятся причиной конфликтов в обоих регионах. В Тайване середины 2010-х это происходило в рамках низовых протестных движений за независимость (Движение Подсолнухов), оппозиционных правящей (до 2016 г.) партии Гоминьдан, выступающей за сохранение единой китайской идентичности. В середине 2010-х гг. проблема фактической независимости перешла в поле межпартийной борьбы, ключевыми субъектами которой являются «синяя коалиция» партий во главе с Гоминьданом и «зелёная коалиция» во главе с Демократической Прогрессивной Партией (ДПП), стратегически нацеленная на формальное достижение независимости от КНР (с точки зрения ДПП, сохранения и углубления независимости). При этом партийная политика Тайваня характеризуется поляризованностью и в других вопросах, касающихся внутренней политики, таких, как пенсионная реформа и права ЛГБТ, что в совокупности с гарантиями свободы прессы создаёт почву для кампаний диффамации и распространения фейковых новостей.
В Гонконге ключевыми вопросами повестки взаимоотношений с материковым Китаем остаются защита и расширение политических прав, провозглашённых в Основном Законе в качестве будущих принципов управления для переходного периода (прямые выборы главы администрации и Законодательного Собрания) на фоне их ограничений со стороны КНР (нарушении обещания 2007 г. ввести в Гонконге прямое избирательное право, ограничением выбора главы администрации со стороны ВСНК в 2014 г., введением поста главного организатора Избирательной комиссии, уменьшением количества депутатов Законодательного собрания, избираемых напрямую, и созданием Комитета по рассмотрению пригодности кандидатов), что приводит к регулярным протестным акциям сторонников демократизации. При этом последние неоднородны и включают в себя партию локалистов «HK First», либеральные Гражданскую и Демократическую партии, ряд социал-демократических партий и т.д. К проблеме политических прав примыкает проблема гражданских прав,
касающихся свободы Интернета, образования и исторической памяти, способствующей сохранению и формированию гонконгской идентичности, противопоставленной китайской и связанной с гражданской идентичностью жителей демократии.
Таким образом, на макрорегиональном уровне (КНР и АТР) Гонконг и Тайвань обладают такими сходствами, как особый правовой статус, придающий им ограниченную международную субъектность, и его сохранение за счёт стратегической/экономической важности для КНР, что определяет приоритезацию связей с материковым Китаем в локальной политической повестке на микрорегиональном уровне. Тем не менее, субъектность Тайваня шире субъектности Гонконга, что позволяет первому выдвигать в рамках этой повестки более радикальные требования. Это, а также структурные особенности политических систем определяют формы ЗИИИ в рамках международного информационно-психологического противостояния.
Тайвань: ЗИИИ в рамках избирательных кампаний 2018-2020 гг. В 2018 г. на Тайване прошли выборы в местные легислатуры, победителем которых стала партия Гоминьдана. Одновременно в стране прошли референдумы по десяти вопросам, в том числе легализации гей-браков, преподавании информации об ЛГБТ в школах и переименовании тайваньской олимпийской сборной с "Китайского Тайбэя" на "Тайвань" на летних Играх 2020 года в Токио. Жители острова проголосовали "против" во всех трех случаях. Кампании сопровождалась распространением фейковых новостей через БасеЪоок - наиболее распространённые сюжеты были посвящены неспособности Тайваня эвакуировать жертв урагана 1еЫ и притоку ЛГБТ-мигрантов в случае победы сторонников легализации гей-браков. Схожие сюжеты, но с привязкой к деятельности ДПП и имиджу президента Цай Инвэнь, баллотировавшейся на второй срок, распространялись осенью 2019 г. накануне президентских выборов 11 января 2020 г. После победы Цай Инвэнь и ДПП сюжетами фейковых новостей стали неудачи администрации в борьбе с коронавирусной инфекцией.
Общими чертами данных кампаний по распространению фейковых новостей являлись, во-первых, комбинирование использования изначально заданных алгоритмов БасеЪоок по продвижению популярного контента и таргетированию его по интересам с использованием ботов для распространения контента, увеличения объёма общего доступа к нему и вмешательства в алгоритмы (интенсификация продвижения, объём блокировок); во-вторых, с иностранными источниками фейковых новостей - по данным тайваньского фактчекингового сервиса МувоРеп, 60% ложного или вводящего в заблуждение контента происходило из зарубежных источников, главным образом с материкового Китая. Несмотря на это, приписывание ЗИИИ против тайваньской администрации исключительно материковому Китаю упрощает картину, что доказывают кейс студента Национального университета Тайбэя, в 2018 г. опубликовавшего оригинальный пост с фейковой новостью о ненадлежащем оказании консульской помощи, и участие самих тайваньцев в работе контент-ферм, генерирующих вводящий в заблуждение контент.
Предположение о применении материковым Китаем искусственного интеллекта для генерации массивного объёма вводящего в заблуждение контента было высказано в докладе Совета по делам материка от мая 2019 г. Техническая возможность такой тактики была протестирована и подтверждена тайваньским онлайн-маркетологом Пэн Куан Чином, создателем автоматизированной контент-фермы на основе модели ПО, с которой он, по его словам, столкнулся на материке. Тем не менее, непосредственных свидетельств генерации материковым Китаем контента с помощью ИИ, так же, как и доказательств контроля над тайваньскими контент-фермами со стороны материкового Китая, нет.
В то же время получение такого контроля и развитие технологии генерации массивного объёма контента являются вероятными сценариями развития информационно-психологического противостояния в регионе. Другим возможным сценарием является заимствование стратегий распространения фейковых новостей с
использованием искусственного интеллекта политическими силами внутри Тайваня. Тем не менее, с учётом усилий Тайваня по противодействию дезинформации в Интернете, такие кампании потребуют от своих инициаторов совершенствования и/или автоматизации в генерации вводящих в заблуждение сообщений (использование нетекстовых форматов, генерация текстов на основе больших массивов данных), а также в обходе блокирующих алгоритмов в социальных сетях.
Гонконг: ЗИИИ в ходе массовых протестов 2019-2020 гг. В 2019-2020 гг. в Гонконге проходили массовые протесты, поводом которых стало введение закона об экстрадиции преступников в материковый Китай, воспринятое жителями специального административного района как ограничение юридической автономии Гонконга. По ходу эскалации конфликта между правительством специального административного района, лояльным материковому Китаю, и протестующими, последними были выдвинуты новые требования, касавшиеся демократизации системы управления Гонконгом.
В ходе масштабных и медиатизируемых протестов стратегии по применению искусственного интеллекта были изменены по сравнению с Тайванем. Во-первых, напрямую большую часть данных стратегий нельзя отнести к злонамеренному использованию искусственного интеллекта - они укладываются либо в понятие пропаганды, либо в тактические шаги по обеспечению безопасности. Тем не менее, их применение приводит к накоплению информации, которая в перспективе может быть использована для более сложных стратегий ЗИИИ.
Непосредственно к ЗИИИ относилась DDoS-атака на мессенджер Telegram, популярный среди протестующих, в июне 2019 г. По замечанию создателя мессенджера П. Дурова, большая часть IP-адресов атаковавших относилась к территории КНР. Значимость данной атаки заключалась в нарушении функционирования важнейшего канала связи для сетевых коммуникаций разнородных политических сил, вовлечения новых участников и координации. Несмотря на косвенные свидетельства об применения вышеописанной стратегии материковым Китаем, проблема определения инициатора атаки, характерная для Тайваня, сохраняется. В частности, это связано как с особенностями DDoS-атак (возможность использования заражённых компьютеров). Данное обстоятельство открывает перспективы ЗИИИ как против Гонконга, так и с целью дискредитации КНР.
Что касается аналогичной тайваньской стратегии использования ботов в комбинации с алгоритмами таргетирования, то алгоритмы, по косвенным признакам (язык публикаций, IP-адреса, характер распространяемых материалов) связанные с КНР, во время протестов 2019-2020 г. применялись в Twitter, более популярном среди гонконгцев. Однако, в отличие от Тайваня, их использование было нацелено на продвижение и распространение не фейковых новостей, а материалов официальных государственных СМИ КНР, а также слоганов и видео, где действия протестующих критиковались, хэштегов в поддержку гонконгской полиции и хэштега #supportmulan в поддержку ремейка фильма, который протестующие призывали бойкотировать из-за публичной поддержки актрисой полиции Гонконга. Данная стратегия не относится к ЗИИИ и представляет собой разновидность пропаганды. Тем не менее, она столкнулась с противодействием в самом Twitter - так, в июне 2020 г. социальная сеть заблокировала более 170 000 аккаунтов, распространявших «геополитические нарративы в пользу КПК». До этого, в августе 2019 г., были заблокированы около 200 000 аккаунтов, «намеренно разжигавшие политическую рознь в Гонконге», из них более 1000 - совершавших «скоординированные неаутентичные действия». Данные результаты продемонстрировали ограниченную функциональность такой стратегии даже при снижении рисков для кампании (исключение фейковых новостей из повестки).
Для обеспечения безопасности полиция Гонконга располагала технологией распознавания лиц (machine vision), сопоставлявшей материалы видеокамер с материалами полицейских баз данных (по другим данным -использовала её по назначению). Кроме того, во время протестов 2019 г. в Гонконге была протестирована
экспериментальная система краудкаунтинга - подсчёта количества людей в толпе. Применение данных технологии в рамках протестов также не относится непосредственно к ЗИИИ (кроме того, материалы, полученные в результате краудкаунтинга, могут быть использованы для противодействия ложным новостям). Тем не менее, данная технология способна дополнить полицейские базы данных образцами, на основе которых лояльными КНР сторонами могут быть сгенерированы дипфейки для дискредитации протестующих. Тем не менее, при утечке данных из баз генерация дипфейков может быть осуществлена со стороны протестующих или сочувствующих им. Это создаёт дополнительные угрозы в сфере информационно-психологического противоборства со стороны. Аналогичные перспективы открывают технологии краудкаунтинга, связанные с отслеживанием людей в толпе и открывающие перспективу для развития технологий отслеживания в более широком смысле.
Заключение. Рассмотренные кейсы демонстрируют, что практика ЗИИИ в двух регионах АТР, схожих по параметрам особого статуса, ограниченной международной субъектности, идентичности, частью которой является гражданская идентичности жителей демократий, и стратегической значимости для КНР принципиально различается - для Тайваня основные стратегии ЗИИИ связаны с автоматизированным распространением вводящей в заблуждение информации, для Гонконга они ограничиваются нарушением функционирования каналов коммуникации с помощью автоматизированных кибератак.
Данные особенности стратегий, по нашему мнению, могут быть обусловлены характером внутриполитической активности в регионах и их местом в политике материкового Китая. Распространение ложных новостей в социальных сетях на Тайване является, с одной стороны, эффективным в условиях свободы СМИ и поляризации двух основных конгломератов политических сил, с другой стороны, требующим наименьших издержек в условиях формальных гарантий безопасности со стороны США (в том числе, социальной и экономической), и этим отличающимся, например, от целевых хакерских атак по средствам коммуникации. Тем не менее, для Тайваня актуальные треды ЗИИИ представляют угрозу в контексте углубления межкоалиционных противостояний по внутренним вопросам, подрыва авторитета президентских администраций в глазах электората и дестабилизации. Последняя при дальнейшем углублении межкоалиционных конфликтов угрожает существованию Тайваня как ограниченно независимого субъекта международных отношений.
В свою очередь, сетевые коммуникации между членами разнородных движений за демократизацию Гонконга, вовлекавшие в протесты новых участников, выдвигали императивы подавления этих коммуникаций и выстраивания альтернативного дискурса о протесте, однако на фоне зарубежной медиатизации последнего распространение ложных новостей (при риске разоблачения) могло способствовать дальнейшей дискредитации материкового Китая и его сторонников. Разрыв сетевых коммуникаций в политическом смысле угрожает провокацией конфликтов внутри демократического лагеря и, как следствие, способен дискредитировать последний как в глазах жителей КНР, так и в глазах остального демократического мира.
Предположение о взаимосвязи между характером внутренней политики регионов и стратегиями ЗИИИ будет подтверждено, если при трансформации внутриполитических процессов (например, формирование на Тайване «двух-с-половиной-коалиционной» системы, легализация движений за демократизацию в Гонконге и разрыв сетевых связей между их участниками) трансформируются и стратегии по ЗИИИ.
Также следует отметить, что в рассмотренных регионах различаются перспективы развития инструментария в сфере ЗИИИ. Совершенствование технологий автоматизированного распространения вводящей в заблуждение или носящей пропагандистский характер информации является общей перспективой для данных регионов и общим императивом для пользователей таких технологий (т.к. и в Гонконге, и в Тайване попытки её распространения быстро столкнулись с противодействиями). В то же время на Тайване, с учётом
существования там контент-ферм и опыта местных разработчиков в создании ПО, способного генерировать массивные объёмы контента, наиболее вероятной представляется перспектива развития искусственного интеллекта для генерации ложных новостных материалов для социальных сетей. В Гонконге же, с учётом развития технологий машинного зрения и краудкаунтинга, более вероятно развитие искусственного интеллекта, генерирующего дипфейки или мониторящего поведение участников массовых акций, что также имеет потенциал для злонамеренного использования (распространение ложных новостных материалов и совершенствование методов шпионажа соответственно).
Список используемой литературы:
1. Luwei R. L., Lu S. Bounded or Boundless: A Case Study of Foreign Correspondents' Use of Twitter During the 2019 Hong Kong Protests // Social Media + Society. 2021. №1. С. 1-10.
2. Bazarkina D. Yu., Pashentsev E. N. Artificial intelligence and new threats to international psychological security // Russia in the global affairs. 2019. № 1. С. 147-170.
3. Базаркина Д. Ю., Пашенцев Е. Н. Злонамеренное использование искусственного интеллекта: вызовы информационно-психологической безопасности в Латинской Америке // Социально-гуманитарные знания. 2020. № 4. С. 248-260.
4. Sharon A. Making AI a Long-Term R&D Investment in Hong Kong // Opengov, 2020. URL: https://opengovasia.com/exclusive-making-ai-a-long-term-rd-investment-in-hong-kong/
5. Lin, H. Huang, J. Lin and F. F. Young. A new intelligent traffic control system for Taiwan. // 2009 9th International Conference on Intelligent Transport Systems Telecommunications, (ITST). 2009. C. 138-142.
6. Liao P-H, Hsu P-T, Chu W, Chu W-C. Applying artificial intelligence technology to support decisionmaking in nursing: A case study in Taiwan // Health Informatics Journal. 2015. C. 137-148.
7. Lin, C., Braund, W. E., Auerbach, J., Chou, J. H., Teng, J. H., Tu, P., & Mullen, J. (2020). Policy Decisions and Use of Information Technology to Fight COVID-19, Taiwan. // Emerging infectious diseases. 2020. № 26(7), 1506-1512.
8. Тайваньский вопрос и объединение Китая // Посольство КНР в РБ. 2021. URL: http://by.china-embassy.org/rus/zt/zgtw/t265038.htm
9. Китай по обе стороны границы. История тайваньского вопроса // ТАСС. 2020. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/8768973
10. Тайвань теряет союзников, Трамп спешит на помощь // ТАСС. 2018. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/5487025
11. Nachman, L., Hioe, B. No, Taiwan's President Isn't 'Pro-Independence' // The Diplomat. 2020. URL: https://thediplomat.com/2020/04/no-taiwans-president-isnt-pro-independence/
12. Веремеев Н. Противоречия реализации принципа «одна страна - две системы» в Гонконге // Международные процессы. 2017. № 2. С. 99-118.
13. Hong Kong, City of Broken Promises // Asia Sentinel. 2014. URL: https://www. asiasentinel. com/p/hong-kong-city-broken-promises
14. Lam, J. Hong Kong electoral changes: China's top legislative body approves overhaul locking in dominance of pro-establishment camp, with a few surprises thrown into mix // South China Morning Post. 2021. URL: https://www.scmp.com/news/hong-kong/politics/article/3127686/hong-kong-electoral-changes-chinas-top-legislative-body
15. Taiwan Relations Act (Public Law 96-8, 22 U.S.C. 3301 et seq.) // American Institute in Taiwan. URL: https://www.ait.org.tw/our-relationship/policy-history/key-u-s-foreign-policy-documents-region/taiwan-relations-act/
16. KOF Globalisation Index // KOF Swiss Economic Institute. URL: https://kof.ethz.ch/en/forecasts-and-indicators/indicators/kof-globalisation-index.html
17. Lee C., Man Chan J., Pan Z. Global Media Spectacle: News War over Hong Kong - 2002 - NY:State University of New York Press, 2002. - C. 11-14.
18. Трамп подписал закон о санкциях против Китая из-за ситуации с Гонконгом // РБК. 2020. URL: https://www.rbc.ru/politics/15/07/2020/5f0e36ea9a794716ce52a057
19. Ho, M-S. The Activist Legacy of Taiwan's Sunflower Movement // Carnegie Endownment for International Peace. 2018. URL: https://carnegieendowment.org/2018/08/02/activist-legacy-of-taiwan-s-sunflower-movement-pub-76966
20. Кочетков Г. А. Выборы 2020 года на Тайване в контексте ситуации в тайваньском проливе и американо-китайского конфликта // Восточная Азия: прошлое, настоящее, будущее. Материалы 7-й международной конференции молодых востоковедов. Москва, 2020. С. 34-44.
21. Конституция Специального административного района КНР Гонконг // Конституции государств (стран) мира. Библиотека конституций Пашкова Романа. URL: https://worldconstitutions.ru/?p=184
22. Спивак В. Идеальный шторм: что происходит с протестами в Гонконге // РСМД. 2019.
URL: https://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/idealnyy-shtorm-chto-proiskhodit-s-protestami-v-
gonkonge/
23. Cheng, L., Lau, C. Will Hong Kong's new post of chief convenor of Election Committee in political shake -up create another power centre? // South China Morning Post. 2021. URL: https://www.scmp.com/news/hong-kong/politics/article/3127775/new-chief-convenor-hong-kongs-revamped-electoral-system
24. Wong R. Hong Kong democrat primaries in full: Young 'localist resistance camp' come out on top // Hong Kong Free Press. 2020. URL: https://hongkongfp.com/2020/07/16/hong-kong-democrat-primaries-in-full-young-localist-resistance-camp-come-out-on-top/
25. Hong Kong Free Press: Official English translation of the Hong Kong national security law // Hong Kong Free Press. 2020. URL: https://hongkongfp.com/2020/07/01/in-full-english-translation-of-the-hong-kong-national-security-law/
26. Hong Kong debates 'national education' classes // BBC News. 2012. URL: https://www.bbc.com/news/world-asia-china-19407425
27. Lyn S. S. Analyzing the relationship between identity and democratization in Taiwan and Hong Kong in the shadow of China // Democratization, National Identity and Foreign Policy in Asia - L.: Routledge, 2021. - C. 114134.
28. Победа Китая, поражение США. Что на самом деле означают результаты выборов на Тайване // ТАСС. 2018. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/5836928
29. Steger I. How Taiwan battled fake anti-LGBT news before its vote on same-sex marriage // Quartz. 2018. URL: https://qz.com/1471411/chat-apps-like-line-spread-anti-lgbt-fake-news-before-taiwan-same-sex-marriage-vote/
30. Steger I. Taiwan's president is battling a deluge of election-linked homophobic fake news // Quartz. 2020. URL: https://qz.com/1780015/taiwan-election-tsai-ing-wen-faces-homophobic-fake-news/
31. Zhang, L. How to Counter China's Disinformation Campaign in Taiwan // Military Review. 2020. С. 2132.
32. Chen, Y.-N. K.; Wen, Chia-Ho R. Facebook's Algorithms, Fake News, and Taiwan's 2018 Local Elections. 30th European Conference of the International Telecommunications Society (ITS): "Towards a Connected and Automated Society", Helsinki, Finland, 16th-19th June, 2019. // Econstor.
URL: https://www.econstor.eu/bitstream/10419/205174/1/Chen-Wen.pdf
33. Chinese Disinformation in Taiwan: J. Michael Cole in the Taiwan Sentinel // Macdonald-Laurier Institute. 2020. URL: https://www.macdonaldlaurier.ca/chinese-disinformation-taiwan-j-michael-cole-taiwan-sentinel/
34. Chinese Influence Operations Evolve in Campaigns Targeting Taiwanese Elections, Hong Kong Protests // Recorded Future. 2020. URL: https://www.recordedfuture.com/chinese-influence-
operations/?_cf_chl_jschl_tk =e07236041e2ca124b5877cf4c895738f01f1ab24-1623301096-0-
AZQUnLVZQPbvhpLBvLxJTp2mhkcf0PzJYQwlY3 8knby_iCT3eH2hIurrD-bsTLlZ 18NwCX-
WluHBKYPmGi0fxJymgvuP74uN94xpPvdd77-TsoLY_vH8DL63FdS960ULGKHg-v5rPpqNcDzo4wiyyRk-
sy8gTIf2fBlvEzK1CN5cR1dZn2kTiAaf0QCTh7QqithaEziUk7JpDEKqb1FMy8KioI_N0a7lushRsUzDLSC8nxl2ARti
W5CiATSx8iFYt6DZgy0xG8og45GvdmHdNqX2KFmzfDB262ZeZ9TMzhK3SsHcTNEheR47YA3AfcINB0Qj3pbjB_
ibgBpL3ZlSY552HgZ_HqSq48Frmkqxgbzmjhwh5em5Ncx9DfkoaeCAdT0LTaJzcr5JMSTRYPzsftIbnlP7rm-
j1e3ER6XnZWB_EN_ePBwygp1u-iFkJDi4EYMrq-LYhHctW2GCwU-Qi6EP7qgMcD6e5KQTa8Fj9j9BirLPl-
XFCYYTDr1kGvqVkQ
35. Charges in fake news case dropped // Taipei Times. 2018.
URL: http://www.taipeitimes.com/News/taiwan/archives/2018/12/17/2003706273
36. Хроника 01 октября 2019 года - 06 января 2021 года. Протесты в Гонконге // Интерфакс. 2021. URL: https://www.interfax.ru/chronicle/protesty-v-gonkonge.html
37. Hong Kong's Approach to Protesters: No More Concessions // India Express. 2019.
URL: https://indianexpress.com/article/world/hong-kongs-approach-to-protesters-no-more-concessions-5840425/
38. Telegram blames China for 'powerful DDoS attack' during Hong Kong protests // The Verge. 2019. URL: https://www.theverge.com/2019/6/13/18677282/telegram-ddos-attack-china-hong-kong-protest-pavel-durov-state-actor-sized-cyberattack
39. Godart C., Will J. Case study: Finding evidence of automated Twitter activity during the Hong Kong protests // Verification Handbook For Disinformation And Media Manipulation. Maastricht: European Journalism Centre, 2020. - C. 61-69.
40. Twitter removes over 170,000 accounts linked to Chinese propaganda // Nikkei Asia. 2020. URL: https://asia.nikkei.com/Business/Technology/Twitter-removes-over-170-000-accounts-linked-to-Chinese-propaganda
41. Hong Kong police have AI facial recognition tech — are they using it against protesters? // The Japan Times. 2019. URL: https://www.iapantimes.co.ip/news/2019/10/23/asia-pacific/hong-kong-protests-ai-facial-recognition-tech/
42. Hong Kong protesters use lasers to avoid facial recognition cameras and blind police // Independent. 2019. URL: https://www.independent.co.uk/news/world/asia/hong-kong-protests-lasers-facial-recognition-ai-china-police-a9033046.html
43. // The New York Times. 2019. URL: https://www.nytimes.com/zh-hans/interactive/2019/07/05/world/asia/hong-kong-protest-crowd-ai.html
