CC BY
8Однако, как показывает проанализированный материал, употребление модальных перформативных высказываний в постпозиции - явление достаточно редкое, ибо реагирующий собеседник, расшифровывая интенцию инициации, заявляет прежде всего о своей модальной позиции, то есть к тому, каким ему видится содержание инициирующего высказывания.
Литература
1. Курашкина Т.Н. Тематизация речевого акта “спрашивание” в художественном тексте: Дис. ... канд. филол. наук. М., 2003.
2. Липатова М.А. Коммуникативнопрагматическая модализация высказыва-
ний в речевом общении: Дис. ... канд. филол. наук, Череповец, 2004.
3. Макарова Н.П. Модальный план вопросно-ответного диалогического единства с неместоименным вопросом: Дис. ... канд. филол. наук, Саранск, 1985.
4. Михайлов Л.М. Грамматика немецкой диалогической речи. М., 1986.
5. Михайлов Л.М. Коммуникативная грамматика немецкого языка. М., 1994.
6. Михайлов Л.М. Грамматика устной речи. М., 2003.
7. Austin J.L. Perfomatif-constatif // La phi-lisophie analytique. Paris, 1962.
8. Searle J.R. Foundations of Illocutionary Logic. Cambridge, 1985.
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ГЕНИТИВА В ДИАЛЕКТАХ РУТУЛЬСКОГО ЯЗЫКА Таирова М.О.
Исследователи рутульского языка -одного из дагестанских языков лезгинской группы - выделяют в нем разное количество диалектов и наречий. Е.Ф. Джейранишвили различал четыре наречия: 1) собственно мухадское; 2) шиназ-ское; 3) мухрекско-ихрекское; 4) борчин-ское [8]. В лингвистическом энциклопедическом словаре дается следующая дифференциация: 1) мухадский диалект; 2) ши-назский диалект; 3) ихрекский диалект; 4) хновский диалект [10]. Наиболее основательную дифференциацию диалектов рутульского языка дал Г.Х. Ибрагимов, выделив мухадский, ихрекский, шиназский, мухрекский и борчинско-хновский диалекты [5].
Мы считаем эту точку зрения наиболее отражающей действительность и поэтому в своей статье при анализе генитива будем опираться на классификацию ареальных единиц, разработанную Г.Х. Ибрагимовым.
При исследовании мы будем сравнивать материал других диалектов с фактами мухадского диалекта, лежащего в основе литературного рутульского языка.
Родительный падеж присутствует как самостоятельная падежная единица в сис-
© Таирова М.О., 2011
теме падежей дагестанских языков. Некоторых исследователей наталкивают на мысль о несформированности данной падежной единицы отдельные особенности генитива: выполнение им функций относительного прилагательного, неразвитость субъектно-объектных функций в области семантики, а также наличие классного распределения некоторых аффиксов родительного падежа и их формальная близость к показателям адъектива.
Неоднозначно трактуется и вопрос о времени возникновения генитива. Так, Б.К. Гигинейшвили считал, что «родительный падеж оформился позднее (в его функции лишь в определенных словосочетаниях выступали локативные падежи со значением “в” и “около”, “при”)» [3, с. 39].
A.C. Чикобава также полагал, что “творительный и преобразовательный падежи также сформировались раньше, чем родительный и дательный, то есть они являются единицами самой древний формации (повествовательный и именительный падежи являются самыми новыми образованиями)”, мотивируя это “чисто синтаксической функцией” генитива и датива в противовес словообразовательной функции творитель-
ного и преобразовательного падежей [13, с. 159].
Иначе подходит к реконструкции общедагестанской падежной системы Г.В. Топу-риа, восстанавливающий форму, которая «по своей природе была полифункциональ-ной, то есть не являлась ни “эргативом”, ни “генитивом” и ни “инструменталисом” (не говоря уже о “дательном”), а представляла собой нечто единое, объединяющее все синтаксические функции в одной морфологической единице» [12, с. 34 - 35].
Г.Х. Ибрагимов считает, что формирование генитива “в цахурско-рутульской языковой общности следует отнести к периоду зарождения в языке категорий личности (разумности) и неличности (неразумности)” [6, с. 140].
М.Е. Алексеев, проанализировав аффиксы генитива дагестанских языков, выдвинул три гипотезы: “1) общедагестанский генитив оформлялся суффиксальным классным показателем, сближаясь тем самым с адъективами; 2) общедагестанский генитив оформлялся с помощью суффикса -л, следы которого прослеживаются в аварском, лакском, даргинском и цезских языках; 3) общедагестанский генитив оформлялся с помощью суффикса -н, следы которого прослеживаются в лезгинских и нахских языках” [1, с. 27].
Диалектный материал рутульского языка подтверждает первую гипотезу, так как во всех ареальных единицах генитив представлен аффиксами -д, -уд, -ды (-ди), формально совпадающими с аффиксами адъ-ектива.
Формант -д присоединяется к существительным с вокальным исходом: шу-д “брата” (в ихрекском диалекте - шугу-д), риши-д “сестры”.
Аффикс -ид несет большую функциональную нагрузку, с его помощью образуется форма родительного падежа некоторых существительных и всех субстантивов III и IV класса убл-ид “волка”, ирдыд-ид (III, IV кл.) “красного”, хьудд-ид (III, IV кл.) “пяти”, мид-ид (III, IV кл.) “этого”, кирхьедд-ид (III, IV кл.) “пишущего”.
Аффиксы -уд и -ыд, как правило, принимают в родительном падеже существительные, в корнях которых уже содержатся аналогичные гласные: ус-уд “полена”, сабн-ыд “мыла”. Аффиксы -ад присоединяется к существительным с гласными непереднего
ряда в корнях: ч!абал - чабл-ад “барана”, духул - духл-ад “камня”.
Формант -ды присоединяется к некоторым существительным и ко всем субстанти-вам I и II классов: дид-ды “отца”, нин-ды матери”, йыхдыний-ды (I, II кл.) “хорошего”, хьурний-ды (I, II кл.).
В мухадском диалекте, лежащем в основе литературного языка, употребление того или иного аффикса родительного падежа не зависит от класса слова, согласуемого с данной формой, аналогичная картина наблюдается и в шиназском диалекте. Этим ареальным единицам противопоставлены ихрекский, мухрекский и борчинско-хнов-ский диалекты, в которых имеет место классное согласование, например: нин-ды шугу “матери брат”, нин-ды риши “матери сестра”, нин-ды зер “матери корова”, но нин-ыд хал “матери дом” (ихрекский диалект); дид-ди шу “отца брат”, дид-дириший “отца сестра”, дид-ди йабы “отца лошадь”, нодид-ид хал “отца дом” (хновский говор).
Здесь оформление генитива I, II и III классов противопоставлено IV классу: в первых трех классах имеет место аффикс -ды, в IV классе - аффикс -ыд.
Подобное явление имеет место и в ца-хурском языке. Как отмечает Г.Х. Ибрагимов, к существительным в генитиве, употребляющимся с именами I, II и III классов, присоединяется аффикс -уна, -на, к существительным в генитиве, употребляющимся с именами IV класса, - -ун, -н [7, с. 72].
Формальное совпадение аффиксов генитива с показателями прилагательных в рутульском языке позволило некоторым исследователям квалифицировать родительный падеж как прилагательное. Так, А.М. Дирр писал: “Рутульский родительный - это прилагательное” [4, с. 6]. Е.А. Бокарев отмечал, что окончание генитива “совпадает с окончанием производных прилагательных”, и его функционирование “в роли показателя родительного падежа является вторичным” [2, с. 25]. Падежом “принадлежности” или “определительным” называет генитив Г.Х. Ибрагимов [5, с. 23].
По мнению А.Е. Кибрика, генитив “ограничен атрибутивной функцией и в некоторых языках (цахурском, рутульском, отчасти -чамалинском) неотличим от адъектива, то есть может считаться не падежной формой, а деривативным аффиксом” [9, с. 69 -70].
Подобная точка зрения высказана и С.М. Маxмудовой, отрицающей существование в падежной системе рутульского языка генитива: “...факты языка заставляют сомневаться в наличии сформировавшегося родительного падежа. На наш взгляд, аффиксы -д и -ды, отмечаемые рутуловедами за генитивом, выражают лишь семантику притяжательности” [11, с. S3].
Мы придерживаемся другой точки зрения, так как глубокое исследование языкового материала позволяет обнаружить, что генитив в рутульском языке выражает не только семантику притяжательности. В при-мераx типа xylpид мишyx - “мешок муки”; ямагад гьаьeг - “кастрюля каши”; xьывад дилим - “кусок xлеба”; парчидид мєтр -“метр ткани”; даварашды нexиp - “стадо скота” (крупного рогатого); xьидид тємиз-валды - “чистота воды”; xyкадгаьри - “ветка дерева”; ц^/тд гыр - “тарелка супа” усматриваются отношения меры - количества; группы - состава; части - целого. И если имена в генитиве, выполняющие атрибутивную функцию, занимают препозицию по отношению к определяемому слову, то вышеприведенные формы генитива могут занимать как препозицию, так и постпозицию: цЫюыд гыр (“супа тарелка”) - гыр ціьюьід (“тарелка супа”); xylpид мишyx (“муки мешок”) - мишyxxylpид (“мешок муки”).
Кроме того, в сочетании с постпозитивной формой генитива часто употребляются количественные числительные: xьиб т1ыч быч1ид - “три букета цветов”; кьваїд дилим xьывад - “два куска xлеба”.
Немаловажным является тот факт, что в зависимости от порядка слов в подобные сочетанияx (особенно в сочетанияx с количественными числительными) конкретизируется семантика имени в генитиве: если сочетание xьибыд цїьщд гыр может обозначать “три тарелки супа” и “три суповые тарелки” (глубокие тарелки для первые блюд), то сочетание xьибыд гыр uluc^ может означать лишь “три тарелки супа”. Анализ сочетаний второго типа и позволяет нам говорить о функционировании генитива как отдельного самостоятельного падежа.
Наличие генитива в системе падежей ру-тульского языка подтверждается и другими фактами: аффиксы родительного падежа последовательно присоединяются к основе всеx склоняемые имен и субстантивов без
исключения; формы генитива не обнаруживают структурных отличий от форм других общеграмматических падежей: в них также могут присутствовать вставочные элементы, оформляющие косвенную основу.
Таким образом, и по форме, и по семантике генитив стройно вписывается в падежную систему диалектов рутульского языка.
Для нас представляет интерес тот факт, что показатель -д- не характерен для языков лезгинской группы. В частности, генитив агульского, лезгинского, удинского, ца-хурского языков оформляется аффиксом -н-. Г.Х. Ибрагимов считает, что “в фонетической структуре аффикса генитива опорный -н вторичен - восходит к -д” [5, с. 72].
Таким образом, аффикс генитива во всех ареальных единицах рутульского языка (-д, -уд, -ду) сохранился в архаичной форме в отличие от маркеров родительного падежа многих родственных языков лезгинской группы.
Специфичной является зависимость употребления аффиксов генитива ихрек-ского, мухрекского и борчинско-хновского диалектов от лексико-грамматической категории класса (вернее - категории одушевленности / неодушевленности) слова, согласуемого с данной формой. Это грамматическое явление, наблюдаемое в трех диалектах рутульского языка из пяти, может быть объяснено ареалом их локализации -они занимают пограничную территорию с цахурским языком, для которого обусловленность применения аффикса генитива категорией одушевленности/неодушевленности является нормой.
Литература
1. Алексеев М.Е. К реконструкции общедагестанского генитива // Проблемы сравнительно-исторического исследования морфологии языков Дагестана. Махачкала, 1992. С. 22 - 29.
2. Бокарев Е.А. К реконструкции падежной системы пралезгинского языка.//Вопросы грамматики. М. - Л., 1960.
3. Гигинейшвили Б.К. Падежная система общедагестанского языка в свете общей теории эргативности // Вопросы языкознания. 1976. № 1.
4. Дирр А.М. Рутульский язык. Тифлис. 1911.
5. Ибрагимов Г.Х. Рутульский язык. М., 1978.
6. Ибрагимов Г.Х. Общности склонения имен существительных в цахурском, крыз-ском и будухском языках // Падежный состав и система склонения в кавказских языках. Махачкала, 1987. С. 138 - 147.
7. Ибрагимов Г.Х. Цахурский язык. М., 1990.
8. Джейранишвили Е.Ф. Цахский и мухадский языки. Тбилиси, 1983. Т. 2. Морфология.
9. КибрикА.Е. Семантика грамматических падежей в дагестанских языках // Падежный состав и система склонения в ибе-
рийско-кавказскиx языкаx. IX региональная научная сессия: Тезисы докладов. Маxачка-ла, 19S1.
10. Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
11. Маxмyдова С.М. Морфология рутульского языка. М., 2001.
12. Tопypиа Г.В. Морфология склонения в дагестанскиx языкаx: Автореф. ... д-ра филол. наук. Тбилиси, 19S7.
13. Чикобава A.C. Введение в иберийско-кавказское языкознание I Пер. с груз. И.Б. Kапанадзe.Tбилиси, 2010.
ОСОБЕННОСТИ ЛЕКСИЧЕСКИХ СРЕДСТВ ВЫРАЖЕНИЯ КАТЕГОРИИ ВЕЖЛИВОСТИ В АНГЛИЙСКОМ И КИТАЙСКОМ ЯЗЫКАХ Глушкова С.Ю.
Для современной лингвистики характерно изучение языка в контексте сознания, мышления, духовной и практической деятельности человека. В этой связи возрастает научный интерес к национально-культурному аспекту исследования языка, к характеристике единиц языка и речи, отражающих явления типичные для лингвокультурной общности носителей языка.
В нашей статье мы сопоставляем основные вежливые лексические средства в английском и китайском языках. Лексика в контексте категории вежливости в обеих культурах по отдельности рассматривалась и ранее,но в сопоставлении в полной мере не изучались. Мы рассматриваем категорию вежливости в речевых актах. Нашей целью является систематизация вежливой лексики в сопоставляемых языках, а именно попытка разделения ее на культурозависимую и культуронезависимую.
Анализируя схожие диалоги в английском и китайском языках, в идентичных ситуациях мы заметили особые закономерности в выборе лексики в различных культурах. Так, в некоторых ситуациях в китайском языке используются определенные клише, которые не употребляются в английском языке.
Например, при прощании китайцы часто говорят “Man zou!” (что дословно переводится “Идите медленно”). “Man zou!” является вежливым прощанием:
- Jiu dian le, wo gai zou (9 часов уже, мне надо идти).
- Man zou! (До свидания!).
Если китаец, разговаривая с англоговорящим человеком, в конце скажет “Go slowly”, перенося особенности своей культуры в английский язык, это приведет к разрушению вежливого процесса коммуникации и поставит собеседника в тупик.
В английском языке существуют и такие лексические единицы, как “You are welcome!”, что выражает реакцию на благодарность:
- Thank you very much!
- You are welcome!
И в китайском языке мы также видим различную культурозависимую лексику как реакцию на благодарность:
- Bu yong keqi (Не церемоньтесь, не стесняйтесь).
- Bu yong keqi, leyi xiaolao (К чему церемонии, мне приятно помочь).
- Bie ke qi (Не стесняйтесь).
- Tai keqi le (Да что вы стесняетесь?).
Вышеперечисленные примеры мы относим к культурозависимым потому, что их использование невозможно в сопоставля-
© Глушкова С.Ю., 2011
