CC BY
42
УДК 81:316.77 ББК Ш 10*000.2
Л.Е. ЛЕОНТЬЕВА, А.Г. АБРАМОВА
СРАВНИТЕЛЬНО-СОПОСТАВИТЕЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТЕРМИНОВ РОДСТВА В РАЗНОСТРУКТУРНЫХ ЯЗЫКАХ
Ключевые слова: вокатив, термины родства, диалогическое общение, средство адресации, прагматика, дискурс, этноспецифические особенности терминов родства.
Статья посвящена изучению терминов родства как средства адресации, функционирующего в рамках семейного дискурса, а также в качестве обращения к незнакомому адресату в различных ситуациях диалогического общения с точки зрения их эмоционально-оценочных и прагматических характеристик в русском, чувашском, немецком и английском языках. В результате сравнительно-сопоставительного исследования данных речевых единиц выявлены их общие черты и этноспецифиче-ские особенности функционирования в дискурсе, обусловленные социокультурными нормами поведения представителей анализируемых лингвокультур.
Известно, что вопросы изучения языка и культуры в современной лингвистике занимают одно из приоритетных мест. В настоящее время большое внимание уделяется изучению этнокультурного своеобразия языковых сообществ и исследованию лингвистических особенностей национального языка как отражения специфического для того или иного народа мироощущения и мировосприятия.
Особенно ярко национально-культурные черты проявляются в употреблении коммуникантами вокативов в различных ситуациях диалогического общения. Наблюдения за диалогическим дискурсом представителей рассматриваемых лингвистических социумов показывают, что одним из самых употребительных средств установления контакта между адресатом и адресантом являются термины родства, которые заслуживают особого внимания, так как они являются отображением культурных традиций, истории того или иного этноса.
Целью нашей работы является анализ функциональных особенностей данных речевых единиц в семейном дискурсе, а также в качестве средства адресации к незнакомому адресату в русском, чувашском, немецком и английском языках, так как сопоставление разных языков «может стать большим подспорьем в деле выявления тех сторон языковой картины мира, которое при решении вопросов только одного языка бывает трудно уловить» [1. С. 210].
Анализ диалогических текстов показал, что термины родства довольно часто выступают в качестве вокативов, например:
рус. - Мама, давай я помогу, найду (Л.С. Петрушевская 2001: 108).
- Папа, познакомься. Это - Нюта (А. Володин 1985: 39).
чув. - Атте, анне, туя хатёрленёр. Арам тупса килтём (А.Г. Ырьят 2001: 64).
«Папа, мама, готовьтесь к свадьбе. Жену привел». нем. - Mutter, ich komme mit, ja? (E. Gürt 1977: 149).
- Vater, verzeih, dass ich so spät noch erscheine (E. Gürt 1977: 318). англ. - Mother, who are all these people (M. Brand 1965: 178).
- Father, I can! I can read French! (M. Brand 1965: 145).
Нередко в дискурсе употребляются уменьшительно-ласкательные формы терминов родства, например:
рус. - Мамуля, не плачь! - Тима откуда-то очутился рядом с ней.
- Сынок, ты где оставил Катю?... (Л.С. Петрушевская 2001: 149).
- Папочка, и я с вами поеду... (Г. Коцюба 1961: 295). чув. - Ах, аттедём! Ах, аннедём! Адта эпё!..
- Лёплан, хёрём, лёплан ... (А.Г. Ырьят 2001: 65).
«Ах, папочка! Ах, мамочка! Где я!..»
«Успокойся, доченька, успокойся...»
- Хёрём, ывалам... (А.Г. Ырьят 2001: 34)
«Доченька, сыночек.».
нем. - Väterchen, du? Mir geht's sehr gut... (I.M. Babel 1967: 34).
- Du Söhnchen! Du Göttlicher! (I.M. Babel 1967: 36).
англ. - Daddy, darling, we won't give up hope, yet - we can't! We'll ask for an Appeal, won't we?
- My son! My son! Did you see how he looked at us, Judy, when they took him down those stairs (M. Brand 1965: 189).
Примечательно, что муж и жена нередко обращаются друг к другу, используя в русском языке термины отец и мать, в чувашском ашшё (отец) и амёшё (мать), в немецком Vater и Mutter и в английском father и mother. Однако следует подчеркнуть, что в чувашском языке употребление терминов родства в данной функции встречается гораздо чаще, чем в других анализируемых языках. Приведем пример:
чув. - Ашшё, эсё мён, ухмаха ертён-им?!...
- Чарён-ха эсё, амашё! (П.Н. Осипов 1980: 37).
«Отец, ты что, с ума сошел?!»
«Прекрати, мать!»
Исследование диалогического дискурса представителей данных лингво-культур показывает, что в русском и чувашском языках нередко употребляются также такие термины родства, как муж, жена, старик (рус. «старик» в значении муж), старуха, старушка, карчёк (рус. «старуха» в значении жена), арём (жена), мёшёр (в значении жена), например:
рус. - Что, жена моя милая, будем дальше делать?
- Вот что сделаем, разлюбезный муж.(Г. Коцюба 1961: 45).
- А знаешь что, старуха? Дай и нам поужинать. Вот и человек с дороги проголодался, ему нужно подкрепиться (Г. Коцюба 1961: 228).
- Ты не знаешь, старушка? - и он провел рукой по голове жены, взъерошив ее короткие, стриженые волосы.
- Не бахвалься, ты старик! (Г. Коцюба 1961: 242).
чув. - Эсё, карчакам, ытлашши мала каятён, - терё ёна старикки (В.А. Эльби 2006: 251).
«Ты, женушка, слишком торопишься, - сказал ей муж».
- Юрё, юрё, карчёк, кирлё мар йёме. Мён, пирён ывёл вёрда тухса кай-масть пулё?.. (А.Г. Ырьят 2001: 47).
«Ладно, ладно, жена, не надо плакать. Не на войну же нашего сына забирают...».
- Ах арамам, пёлместён-и-мён, илеме кам хапсёнмё? Пирён тёллев -ёна упраси (В.А. Эльби 2006: 140).
- «Ах, жена, разве не знаешь, кто не позарится на красоту? Наша цель - уберечь ее».
- Мёскер эсё, машарам? (А.Г. Ырьят 2001: 107).
«Что с тобой, женушка?».
- Qапла вёл ашшёпе амёшён шёпи, карчакам. Асатса яр та кётсе ил, ёсатса яр та кётсе ил... (А.Г. Ырьят 2001: 47).
«Такова судьба родителей, жена моя. Проводи и встреть, проводи и встреть.».
Однако, как показывает проведенный анализ, использование данных терминов родства в чувашском языке можно наблюдать чаще, чем в русском.
Что касается немецкого и английского языков, то в аналогичных ситуациях в данных языках употребляются личные имена. Это можно объяснить тем, что чуваши с древних времен использовали термины родства в качестве звательных форм [2. С. 5].
Важно подчеркнуть, что в чувашском языке, в отличие от других сопоставляемых языков, имеются специфические формы для обращения к старшим представителям семьи: по линии отца бабушку и дедушку называют асанне (бабушка) и асатте (дедушка), по линии матери - кукамай (бабушка) и кукади (дедушка), например:
рус. - Бабушка, ну ты-то что? (М.М. Рощин 1984: 132).
- Дедушка! А рыбу-кит ловили? (Г. Коцюба 1961: 297).
нем. - Omi, darf ich zu dir ins Bett kommen? (W. Bredel 1956: 31).
англ. - Don't go, Grannie (M. Brand 1965: 205).
чув. - Асатте, ман дёмёрт темшён чёрёлмерё?
- Эсё ана пахран-и вара?- ыйтать аслашшё (О.Н. Туркай 2013: 30).
«Дедушка, моя черемуха почему-то не прижилась?»
«А ты ухаживал за ней? - спросил дедушка».
- Асанне, асанне, ... ман пуканене тутар дыхтар-ха (В.А. Эльби 2006: 235).
«Бабушка, бабушка ... завяжи моей кукле платок».
- Час-часах килсе дурейместёп-дке дав, кукамай.
- Адтан ёнтё... Хаван та демье. Килсе дуреме те инде (О.Н. Туркай 2013: 79).
«Не могу частенько навещать, бабушка».
«Конечно... И у самой семья. И дорога дальняя».
Н.И. Егоров объясняет существование в чувашском языке нескольких терминов для обозначения представителей старшего поколения «их особой ролью в патриархальной семейной общине и семье, а также требованиями этикета особо почтительного к ним обращения» [5. С. 5]. Как справедливо было отмечено, «чувашский менталитет требует безграничного почитания родителей и безоговорочной покорности их воле» [3. С. 216].
Следует упомянуть, что ряд отличительных особенностей в чувашском языке имеется также для обозначения братьев и сестер: пичче (старший брат) и шаллам (младший брат), аппа (старшая сестра) и йамак (младшая сестра), например:
чув. - Пичче!.. Пичче! (П.Н. Осипов 1980: 183).
«- Брат! Брат!».
-Уй, шаллам, ритрён-и? (П.Н. Осипов 1980: 453).
«- Уй, братишка, приехал?»
- Йамакам, вахат дитрё, кёрсем! - чёнчё Тиляра аппашё (В.А. Эльби 2006: 118).
«Сестренка, время пришло, заходи! - позвала Тиляр сестра».
- Аппадам, аппа,. телей тени адта пуранать, каласам?
- Йамакам, йамакам,.. телей дёршывёнче эпир дук (О.Н. Туркай 2013: 114).
«Сестра, сестра... скажи, где живет счастье?».
«Сестренка, сестренка,. нас нет в стране счастья».
Отметим, что «строгая дифференциация терминов родства в чувашском языке обусловлена исторически и связана с их особой классификационной системой» [6. С. 13].
Кроме своего основного значения «старший брат» термин пичче может использоваться в значении «дядя» (со стороны отца), а также «дядя» как «почтительное обращение к старшему по возрасту мужчине» [7. С. 26], например:
чув. - Туй савёнёдлёрах пулма, Baçça пичче, эсё пёрре тёлёнтерсе сиксе кётартмён-ши? Туй халёхё ёмёр асёнтёр.
- Ой, пулмасть пулё, ватёлнё ёнтё, йёванса кайёп (П.Н. Осипов 1980: 71). «- Чтобы свадьба была веселее, дядя Вася, не станцуешь нам на
удивление? Век будем помнить».
«- Ой, наверное, не получится, постарел, устану». Что касается термина аппа, то кроме основного значения «старшая сестра» он также употребляется в значении «сестра матери», «золовка», «девушка», «тетя», а в значении «тетя» употребляется по отношению ко всем старшим женщинам, родившимся в одной деревне с говорящим» [7. С. 26], например:
чув. - Чирлёрен-и-мён, Bapyçça аппа? - ыйтрё Умрай фельдшер укол хыддён аллине дуса шурё ал шёллипе типётнё май (В.А. Эльби 2006: 61).
«- Заболела, тетя Варвара? - спросила фельдшер Умрай, вымыв руки после укола и вытираясь белым полотенцем».
Приведенные примеры свидетельствуют о том, что в чувашском языке в сфере употребления терминов родства есть специфические особенности. Так, Н.И. Егоров подчеркивает полисемантический характер чувашских терминов родства. В своей работе он отмечает, что «очень часто совершенно одинаково называются мать и ее сестры, сестры отца, старшие сестры, а также тещи, свекрови и даже старшие женщины, не находящиеся в родственных отношениях с говорящим, то есть один и тот же термин лежит в основе названия целого класса родственников по восходящей линии» [4. С. 43].
Особый интерес представляет изучение терминов родства, употребляющихся вне семейной сферы. Контрастивное исследование показало, что данные речевые единицы используются в различных ситуациях диалогического общения в качестве обращения к незнакомому адресату, например:
рус. - Когда ж вы, дед, деньги возьмете на переезд? - пробовал он уговорить старика. - Вот село скоро уже выселится. А вы что думаете? Нужно торопиться (Г. Коцюба 1961: 303).
чув. - Адтан пёлетён мана, шаллам, - лёпкён ыйтрё аслё лейтенант.
- Эсир пире вёрентнё вёт. Пёррехинче сёвё пёхмасёр каласа панёшён «отлично» лартса панёччё (Г.А. Ефимов 2002: 20).
«Откуда меня знаешь, братишка, - ласково спросил старший лейтенант».
«Вы же учили нас. Однажды за стихотворение наизусть поставили «отлично».
нем. - Und was macht Ihr hier, Väterchen?
- Ich bin Imker, aber vorher war ich Ackerknecht. Nur, als mir der Ochse die Rippen brach, schickte mich die gnädige Frau zu den Bienen (B. Prus 1954: 524).
англ. - What'll you have, Grandfather?
- Thank you, I'll roam about and peck a bit (J. Galsworthy 1956: 212). Данные примеры иллюстрируют использование терминов родства как средства адресации к незнакомому адресату.
Исследование языкового материала показывает, что представители русскоязычной лингвокультуры в диалогическом общении нередко употребляют такие термины, как бабуля и дедуля, мамаша и папаша, при обращении к людям преклонного возраста, например:
рус. - Так. Бабуля, вы тут что ... вы ее забираете так забираете, нечего нам тут ... ваньку, понимаешь... Берите и везите на такси сами (Л.С. Петрушевская 2001: 166).
- Вы к нам, папаша? - спросил, наконец, молодой человек, первый нарушая долгое молчание.
- Да я того, как его, Фохта хотел увидеть, - ответил смущенно старик, чувствуя, что в хозяйстве Фохта произошла какая-то решительная перемена (Г. Коцюба 1961: 314).
В приведенных примерах термины бабуля и папаша используются по отношению к незнакомым старым людям, звучат пренебрежительно и фамильярно.
Для чувашского языка более характерно использование в подобных ситуациях таких форм обращения, как тахлача (сватья), кинеми или кинемей в качестве почтительного обращения к старой женщине, хата (сват) или мучи в роли вежливого обращение к пожилому человеку, например:
чув. - Тахлача, туйне хадан лартасшан? (В.А. Эльби 2006: 141).
«Сватья, когда свадьбу проведем».
Хёр. Мучи, хав динчен каласа пар-ха?
Старик. Хам динчен-и?.. Платник пулна эпё. Ывалсем те пурте платник. Вардара пудсене хучёд- таватташё. Иккёшё юлчёд... (Ф.Г. Агивер 1990: 165).
«Девушка. Расскажи о себе, дед»
«Старик. О себе?.. Я плотником был. И сыновья все плотники. Четверо на войне погибли. Двое остались.».
Отметим, что представители более старшего поколения при обращении к молодым людям используют вокативы дочка, сынок или деточка в русском и хёрём (дочка), ывалам (сынок) или ача, ачам (деточка) в чувашском языке, например:
рус. - Простите, деточка, как вас звать?
- Никак. Ну, Валя (Л.С. Петрушевская 2001: 122).
чув. - Эсё вара, ывалам, адтан пулан-ха? - тёпчерё Матрена кинеми.
- Атал тарахёнчен эпё,- кёскен хуравларё Гена (О.Н. Туркай 2013: 81).
«А ты, сынок, откуда родом? - расспрашивала тетя Матрена».
«Я с Волги, - кратко ответил Гена».
- Ман килес! Худисем пур-и? Салам!
- Эх, ача! Машук! Мёнле киме пёлтён? - Варудда аллине сарса хана ен-нелле туртанчё (В.А. Эльби 2006: 74).
«Я к вам. Хозяева дома? Здравствуйте!»
«Эх, деточка! Машенька! Как догадалась прийти? - с распростертыми объятьями Варвара пошла навстречу к гостье».
Важно подчеркнуть, что одной из национально-специфичных форм вокативов в русском языке является употребление терминов тетя и дядя при обращении к незнакомому адресату, например:
рус. - Тетенька, это ваша кошка? - спросил он у Оленьки. - Когда она у вас ощенится, то, пожалуйста, подарите нам одного котеночка. Мама очень боится мышей (А.П. Чехов 1988: 369).
- А вы, дядя, и к тем ребятам относились так же хорошо, как и ко мне? - сказал он, и в голосе его послышался упрек (Г. Коцюба 1961: 265).
Для чувашского языка характерны аналогичные термины родства: инке (тетя), пичче (брат, дядя), шаллам (брат), таван (родненький, милый), таванам (дружок), тете (дядя), например:
чув. - Эс, инке, адтан килнё дак?
- Ялтан килтём, тухтар, ялтан (П.Н. Осипов 1980: 307).
«Ты, тетя, откуда приехала?»
«Из деревни, доктор, из деревни».
- Инке, тарсам! Мён-ма сивё дёр динче выртан? (В.А. Эльби 2006: 7).
«Тетя, вставай! Зачем лежишь на холодной земле?»
- Хаш яла каятар? - тесе васкавлан ыйтрё.
- Тёвашкассине, шаллам, - хуравларё ёна аслё лейтенант (Г.А. Ефимов 2002: 20).
«В какую деревню едете? - спросил он быстро»
«В Тавашкасси, братишка, - сообщил ему старший лейтенант».
Приведенные примеры подтверждают, что использование терминов родства в адрес незнакомого адресата следует отнести к числу этноспецифиче-ских особенностей русского и чувашского языков. Что касается немецкого и английского языков, то в данных языках вокативы в этом качестве употребляются гораздо реже.
Таким образом, проведенное исследование терминов родства в сопоставляемых языках позволило выявить их общие черты и национально-культурные особенности функционирования в дискурсе, обусловленные историей, традициями, обычаями и нормами этикета каждого лингвокультурного социума.
Источники
Агивер Ф.Г. Юратупа ракар: пьесасем. Шупашкар: Чаваш кёнеке издательстви, 1990. 304 с.
Володин А. Осенний марафон: пьесы. Л.: Сов. писатель, 1985. 3б0 с.
Ефимов Г.А. Пёрне-пёри савсан: поверсемпе калавсем, аса илусем, савасем. Шупашкар: Чаваш кёнеке издательстви, 2002. 381 с.
Коцюба Г. Дорогой борьбы: роман и рассказы. М.: Сов. писатель, 1961. 388 с.
Осипов П.Н. Пьесасем. Шупашкар: Чаваш кёнеке издательстви, 1980. 480 с.
Петрушевская Л.С. Время ночь. М.: Вагриус, 2001. 176 с.
Рощин М.М. Спешите делать добро: пьесы. М.: Сов. писатель, 1984. 368 с.
Туркай О.Н. Уй урла рул. Шупашкар: фёнё вахат, 2013. 164 с.
Чехов А.П. Избранные сочинения. М.: Худож. лит., 1988. 639 с.
Ырьят А.Г. Хамашлаха путна кёмёл уйах: поверсем. Ульяновск: Симбир. книга, 2001. 216 с.
Эльби В.А. Пепке руралсан: поверсем. Шупашкар: Чаваш кёнеке издательстви, 2006. 255 с.
Babel I.M. Sonnenuntergang. Zwei Stücke. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1967. 119 S.
Brand M. Plays. Moscow: Progress publishers, 1965. 232 p.
Bredel W. Die Enkel. Moskau: Verlag für fremdsprachige Literatur, 1956. 703 S.
Galsworthy J. The silver spoon. Moscow: Foreign Languages Publishing House, 1956. 318 p.
GürtE. Und plötzlich wie ein Fremder. Mühlacker: Stieglitz-Verlag, E. Handle, 1977. 335 S.
Prus B. Die Puppe. Berlin: Aufbau-Verlag, 1954. 878 S.
Литература
1. Абрамова А.Г. Грамматические параметры фразеологических парадигм // Вестник Чувашского университета, 2015. № 4. С. 208-214.
2. Андреев И.А. фын ячёсем. Шупашкар: Чаваш кёнеке издательстви, 1983. 64 с.
3. Борисова Л.В. Концептосфера «семья» в чувашской языковой картине мира // Вестник Чувашского университета, 2012. № 4. С. 213-220.
4. Егоров Н.И. Опыт этимологизации чувашских терминов родства и свойства. I. Мать // Вопросы лексикологии и фразеологии чувашского языка: сб. ст. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1979. С. 41-68.
5. Егоров Н.И. Опыт этимологизации чувашских терминов родства и свойства. II. Отец // Исследования по лексикологии и фразеологии чувашского языка: сб. ст. Чебоксары: НИИЯЛИЭ, 1982. С. 3-15.
6. Леонтьева Л.Е. Функционально-семантическое описание вокативов в разноструктурных языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук. Чебоксары: 2011. 20 с.
7. Сергеев В.И. Развитие лексической семантики чувашского языка (основные тенденции). Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 1991. 175 с.
ЛЕОНТЬЕВА ЛЮДМИЛА ЕВГЕНЬЕВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры социально-гуманитарных дисциплин, Чебоксарский политехнический институт, Россия, Чебоксары (ludmilla-78@mail.ru).
АБРАМОВА АНЖЕЛИКА ГЕННАДЬЕВНА - кандидат филологических наук, доцент кафедры романо-германской филологии и переводоведения, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (foreign-languages-department@mail.ru).
L. LEONTYEVA, A. ABRAMOVA
COMPARATIVE CHARACTERISTIC OF TERMS OF RELATIONSHIP IN DIFFERENT LANGUAGES
Key words: vocative, terms of relationship, dialogical communication, means of addressing, pragmatic, discourse, ethnospecific features of terms of relationship.
The article is devoted to studying terms of relationship as the means of addressing, functioning within the framework of the family discourse and also as the address to the unfamiliar addressee in various situations of dialogical communication from the point of view of their emotional and pragmatical characteristics in the Russian, Chuvash, German and English languages. As a result of comparative research of these speech units we discovered their common features and ethnospecific characteristics of functioning in the discourse, conditioned by socio-cultural norms of behaviour of representatives of the analyzed cultures.
References
1. Abramova A.G. Grammaticheskie parametry frazeologicheskikh paradigm [Grammatical parameters of phraseological paradigms]. Vestnik Chuvashskogo universiteta, 2015, no. 4. pp. 208-214.
2. Andreev I.A. Shchyn yachesem [Names of people]. Cheboksary, Chuvash Publishing House, 1983, 64 p.
3. Borisova L.V. Kontseptosfera «sem'ya» v chuvashskoi yazykovoi kartine mira [Conceptual sphere «Family» in the Chuvash language picture of the world]. Vestnik Chuvashskogo universiteta, 2012, no. 4, pp. 213-220.
4. Egorov N.I. Opyt etimologizatsii chuvashskikh terminov rodstva i svoistva. I. Mat' [Experience of Chuvash etymological terms of relationship and properties. I. Mother]. Voprosy leksikologii i frazeologii chuvashskogo yazyka: sb. st. [Questions of lexicology and phraseology of the Chuvash language: Collected articles]. Cheboksary, NIIYaLIE, 1979, pp. 41-68.
5. Egorov N.I. Opyt etimologizatsii chuvashskikh terminov rodstva i svoistva. II. Otets [Experience of Chuvash etymological terms of relationship and properties. II. Father]. Issledovaniya po leksikologii i frazeologii chuvashskogo yazyka: sb. st. [Studies in lexicology and phraseology of the Chuvash language: Collected articles]. Cheboksary, 1982, pp. 3-15.
6. Leont'eva L.E. Funktsional'no-semanticheskoe opisanie vokativov v raznostrukturnykh yazykakh: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk [The functional-semantic description of vocatives in different languages. Abstract of PhD thesis]. Cheboksary, 2011, 20 p.
7. Sergeev V.I. Razvitie leksicheskoi semantiki chuvashskogo yazyka (osnovnye tendentsii) [Development of the lexical semantics of the Chuvash language (main tendencies)]. Cheboksary, Chuvash Publishing House, 1991, 175 p.
LEONTYEVA LYUDMILA - Candidate of Philological Sciences, Assistant Professor of Social and Humanitarian Disciplines Department, Cheboksary Polytechnical Institute, Russia, Cheboksary.
ABRAMOVA ANZHELIKA - Candidate of Philological Sciences, Assistant Professor, Department for Romano-Germanic Philology and Translatology, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
Ссылка на статью: Леонтьева Л.Е., Абрамова А.Г. Сравнительно-сопоставительная характеристика терминов родства в разноструктурных языках // Вестник Чувашского университета. - 2016. - № 2. - С. 214-220.
