CC BY
43
ББК 83.3(2Рос)-44 YAK 821.161.1-91
О.И. ЗВОРЫГИНА
O.I. ZVORYGINA
СРАВНЕНИЕ КАК КОМПОНЕНТ СИСТЕМЫ ОБРАЗНЫХ СРЕДСТВ РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРНОЙ СКАЗКИ
SIMILE AS AN IMAGERY COMPONENT IN RUSSIAN LITERARY FAIRY TALE
В данной статье рассматриваются особенности функционирования сравнений в русской литературной сказке. Выявляется, что сравнения, включаясь в систему образных средств, являются одним из наиболее значимых и активных стилевых компонентов русской литературной сказки, что характер их выразительности определяется жанровой спецификой.
The functional peculiarities of similes in the Russian literary fairy tale are considered in the article. The author reveals that similes, being part of imagery, are most significant and active stylistic components in Russian literary fairy tale and the character of their expressiveness is determined by genre specificity.
Ключевые слова: литературная сказка, тропы, сравнения.
Key words: literary fairy tale, tropes, similes.
Образность русской литературной сказки создается системой тропов, наиболее активными из которых являются такие их виды, как сравнение, метафора, олицетворение, эпитет, гипербола, оксюморон.
Сравнение - самый распространённый в сказке вид тропа. Если, например, метафора - не частое явление в сказках XVIII века, позже, вместе с постоянно развивающейся художественной речью, все активнее входит в её обиход - самые неожиданные и запоминающиеся метафорические образы мы встречаем в текстах ХХ века, то сравнения востребованы всегда. Это наиболее простое в плане выражения сопоставления понятий тропеическое средство: сравнение основано на образной трансформации грамматически оформленного сопоставления, имеющее в своей структуре субъект, объект и общий признак, по которому они сопоставляются. В сказке встречаются все известные формы сравнений (форма творительного падежа; форма сравнительной степени прилагательного; сравнение с использованием лексем подобный, похожий; сравнения с союзами как, словно, будто; отрицательные сравнения).
В сравнении - истоки поэтического образа. В литературной сказке сравнение, как элемент творческого контекста художественного произведения и как одно из составляющих систему образных средств, используется авторами достаточно активно и встречается в различных формах:
- в форме творительного падежа: «Горбунок-конёк встряхнулся... / И стрелою полетел...» [3, с. 17]; «Кони ржали и храпели, / Очи яхонтом горели...» [3, с. 13]; «Только видно, как песок / Вьется вихорем у ног» [3, с. 68];
- в форме сравнительной степени прилагательного:
Хоть Ивана вы умнее, Да Иван-то вас честнее... [3, с. 18]; Огонёк горит светлее, Горбунок бежит скорее [3, с. 20];
- введение сравнения с использованием лексем «подобный», «похожий»:
И крестница и мать взвились подъ небеса
На лучезарной колесниц
Подобной въ быстротЪ синицЪ... [2, с. 133];
- отрицательные сравнения, близкие по духу устному народному творчеству:
Шпарят только поросят, Да индюшек, да цыплят; Я ведь, глянь, не поросёнок. Не индюшка, не цыплёнок [3, с. 88-89];
- обычно сравнения соединяются союзами как, словно, будто: «У Каролины кровь оказалась горячая, как кипяток» [4, с. 600]; «Все утро она ходила за ним по двору, как собачка, и казалось, будто хочет что-то сказать ему, да не может» [7, с. 39]; «...Осмотрелся, подбодряясь, / С важным видом, будто князь» [3, с. 94]; «А ведь терем с теремами, / Будто город с деревнями...» [3, с. 69].
Выразительная сила сравнения позволяет использовать его как полифункциональную стилистическую единицу речи. Точно, ярко, в то же время конкретно позволяет представить образ двусловное сравнение с союзом как на основе зрительного восприятия описываемого и сопоставляемого предмета: «И личико королевы совсем как у ребёнка: тихое, кроткое, безмятежное» [11, с. 94]; «Елена легла рядом с ним на кровать, широкую, как теннисный корт, и тоже принялась смотреть телевизор.» [6, с. 20].
Благодаря сравнению фраза становится наиболее конкретной, а изображаемая картина наглядной: «Кобылица та была / Вся, как зимний снег, бела...» [3, с. 8]; «Руки у Ивашки были в ссадинах, позади, как овечий хвост, висел клок от штанины, а по красным щекам текли слезы» [1, с. 251]. Последний пример позволяет нам оценить чувство юмора автора, использовавшего сравнение, чтобы передать, каким жалким был вид провинившегося, но доброго мальчика Ивашки.
Сравнение позволяет представлять философские глубокие категории бытия, организуя при этом локальные фрагменты рассуждений, что отличает авторскую сказку от фольклорной: «Год прошёл, как сон пустой...» [9, с. 344]. От пражанра литературную сказку отличают и развёрнутые описания природы, эмоционально-экспрессивную окраску которым придают сравнения: «Въ немъ рЬки, какъ хрусталь, какъ бархатъ, берега...» [2, с. 133]; «Лотосы зацвели в долинах, белые и прозрачно-нежные, как щёчки красавиц» [11, с. 18].
Сравнительные обороты помогают создать более традиционный для сказки, чем вкрапления рассуждений, эффект стремительности действия, пример которого в следующих строчках:
Кобылица молодая, Очью бешено сверкая, Змеем голову свила И пустилась как стрела [3, с. 10], «И они бегали и метались, как стая испуганных птиц» [11, с. 92], где динамика подчёркивается к тому же отбором лексики.
Назначение сравнения в следующем примере - усилить выразительность при описании эмоционального состояния героев: «...начала Каролина голосом, дрожащим, как струна, от горя, отчаяния и ревности, которые разрывали её сердце» [4, с. 603]. Высокую степень эмоционального напряжения помогает передать сравнение «голосом, дрожащим, как струна», что утверждается и лексемами «горе», «отчаяние», «ревность», «разрывали», однако именно сравнение служит усилению выразительности, и состояние героини становится ощутимым для читателя.
Божественное состояние умиротворённой радости воплощается в сравнениях, несущих градацию: «Звуки лились, как волны, и журчали, как струи, и вздыхали, как ветер, и таяли в самой глубине сердца...» [11, с. 25]. Использование автором поли-сендрона усиливает впечатление от описания.
Одним из способов сделать образ более убедительным и ярким является сравнение человека, его внешности, состояния с животными, то есть использование анималистических сравнений: «...И царица над ребёнком, / Как орлица над орлёнком...» [9, с. 314]; «Что сталось вдруг с красавицей королевой? Глаза у неё разом почернели и округлились, как у ворона, лицо позеленело и покривилось, губы перекосились, и вся она стала вдруг отталкивающей и безобразной» [11, с. 97]; «Двор-
ник, как петух, кричал каждое утро, и спасибо ещё, что у дворников, в отличие от петухов, есть два выходных дня: тут-то бедный постоялец отсыпался» [6, с. 28].
Не менее яркими являются флористические сравнения («Худобы в помине нет, / весь налился, / как ранет» [5, с. 195]; «...но милиционер, разглядев Елену Прекрасную, побурел, как свёкла в супе, и резко засвистел...» [6, с. 16]), абиоморф-ные сравнения («Петя плоский, как рубли» [5, с. 195]; «...А глаза-то что те плошки!» [3, с. 12]), а также сравнения, в которых сопоставляются два неживых объекта («И вдруг послышался серебристый смех, тихий, как шелест ветра, и звучный, как ропот речки» [11, с. 33]). Антропоморфные сравнения в сказке единичны, по-видимому, их заменяют активно функционирующие в произведениях этого жанра олицетворения.
Наряду с простыми сравнениями, в которых два явления сближаются по какому-то общему у них признаку, используются в сказках развёрнутые сравнения, указывающие на большое количество общих признаков у сравниваемых предметов и явлений: «Его маленькие острые зубки сверкали, как самый чистый, самый белый жемчуг, совершенно круглые, неподвижные глаза светились молодо и глупо, как дымчатые топазы, а тугое, блестящее тело отливало всеми оттенками синего цвета, начиная с режущего глаза ультрамарина и кончая серовато-голубым, таким мягким и нежным, каким бывает Адриатическое море в марте, через час после заката солнца» [4, с. 600].
Развёрнутые сравнения дают более полную характеристику сказочного героя: «Я слуга одного молодого короля, который хорош, как день, могуч, как горный орёл, и богат, как три царя Холода, вместе взятые» [11, с. 11].
Сравнения, построенные на контрасте, находясь в одном ряду, усиливают выразительность характеризации образа: «...Но не злато, не сребро - / Жароптицево перо...» [3, с. 38-39];
Но взгляни-ка, ты ведь сед: Мне пятнадцать только лет: Как же можно нам венчаться? <...>
«Не пойду я за седого, -Царь-девица молвит снова, -Стань, как прежде, молодец -Я тотчас же под венец» [3, с. 86-87].
Особую роль в текстах сказок играют сравнения-гиперболы: «Горбунок летит, как ветер, / И в почин на первый вечер / Вёрст сто тысяч отмахал, / И нигде не отдыхал» [3, с. 65-66]. Более точного сравнения для преодоления пространства в «вёрст сто тысяч» за вечер найти невозможно. Или как точно, благодаря сравнению, даны оценочные характеристики персонажей-детей: Петя,
выйдя на балкончик, жадно лопал сладкий пончик: словно дождик по трубе, льёт варенье по губе [5, с. 189]; «Ай, мамочка, замерзаю!» - закричала Женя и стала плакать, но слезы тут же превращались в сосульки и повисли на носу, как на водосточной трубе» [4, с. 589]. Благодаря крайне необычному сравнению далёких понятий (нос - водосточная труба), а также употреблению существительного, называющего предмет сравнения во множественном числе («сосульки», что передаёт количество слез, их обилие), перед внутренним зрением читателя предстают сосульки на носу и количество и размер сосулек на водосточной трубе, что способствует восприятию душевного состояния, гиперболически переданного отчаяния, страха замерзающей девочки. Контаминаци-онное использование сравнения в сочетании с гиперболой позволило автору создать неповторимо-оригинальный словесный образ, передающий эмоциональное состояние героини сказки.
Авторы литературной сказки реже употребляют общеязыковые сравнения, образность которых несколько стёрта: Будешь в золоте ходить, В красно платье наряжаться, Словно в масле сыр кататься... [3, с. 29]; «Вина льются там рекой» [3, с. 94]; «И вдруг до слуха Ханы долетел звук песни, сладкий как сон» [11, с. 21].
В индивидуально-авторских сравнениях, напротив, образность достигает максимальной концентрации: «Девка эвон подросла, / А тоща, как полвесла! [10, с. 17]; Петя
взял
варенье в вазе, прямо в вазу мордой лазит, Грязен он, по-моему, как ведро с помоями [5, с. 187].
Анализ употребления сравнений в литературной сказке показывает высокий уровень индивидуального мастерства писателей, использующих данный вид тропа в качестве экспрессивного стилистического приёма во все периоды развития жанра.
Литература
1. Гайдар, А. Горячий камень [Текст] / А. Гайдар // Собр. соч. : в 3 т. / примеч. Т. Гайдара. - М., 2000. - Т. 2. - С. 351-355.
2. Дмитриев, И.И. Сочинения Дмитриева [Текст] / И.И. Дмитриев. - 3-е изд. - М. : В Университетской типографии, 1810. - 396 с.
3. Ершов, П.П. Конёк-Горбунок : сказка [Текст] / П.П. Ершов. - Минск : Юнацтва, 1989. -95 с.
4. Катаев, В.П. Жемчужина [Текст] // Собр. соч. : в 10 т. / В.П. Катаев. - М., 1983. -Т. 1. - С. 595-604.
5. Маяковский, В.В. Сказка о Пете, толстом ребёнке [Текст] // Собр. соч. : в 12 т. / В.В. Маяковский. - М. : Изд-во «Правда», 1978. - Т. VI. - С. 186-199.
6. Петрушевская, Л.С. Настоящие сказки [Текст] / Л.С. Петрушевская. - М. : Вагриус, 1999. - 446 с.
7. Погорельский, А. Чёрная курица, или Подземные жители : сказки русских писателей [Текст] / сост. Вл. Муравьев. - М., 1981. - С. 29-72.
8. Пушкин, А.С. Сказка о попе и о работнике его Балде [Текст] // Полное собр. соч. : в 10 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушк. дом). - 4 изд. - Л., 1977. - Т. 4. - С. 305-309.
9. Пушкин, А.С. Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди [Текст] // Полное собр. соч. : в 10 т. / АН СССР. Ин-т рус. лит. (Пушк. дом). - 4 изд. - Л., 1977. - Т. 4. - С. 313-337.
10. Филатов, Л.А. Про Федота-стрельца, удалого молодца [Текст] / Л.А. Филатов. - М. : АСТ, 2006. - 288 с.
11. Чарская, Л.А. Сказки голубой феи [Текст] / Л.А. Чарская. - М. : Профиздат, 1992. -152 с.
