CC BY
24
Способность политической системы реагировать на общественные
ожидания и опасения (по материалам заседания Научного Совета ВЦИОМ)
В конце сентября 2010 г. на очередном заседании Научного Совета ВЦИОМ обсуждались вопросы, связанные со способностью российской политической системы реагировать на общественные ожидания и опасения. В основу обсуждения легли результаты и выводы исследования ВЦИОМ, выполненного по заказу Института общественного проектирования. На заседании их представили руководитель управления социально-политических исследований ВЦИОМ С. Львов и заместитель директора Института социально-экономических проблем народонаселения РАН, заместитель председателя Научного Совета ВЦИОМ И. Дискин; подробно ознакомиться с ними можно в статье И. Дискина и В. Федорова «Респонсивность современной российской политической системы» в данном журнале.
В ходе обсуждения члены Научного Совета и гости заседания дали экспертную оценку методологическим особенностям проведенного исследования, его результатам и сделанным на их основе выводам, предложили возможные пути дальнейшей работы с полученным материалом и направления продолжения исследования.
М. Виноградов (политолог, политтехнолог, президент Фонда «Петербугская политика»), поблагодарив коллег из ВЦИОМ за представление на обсуждение не только выводов исследования, но и исследовательских гипотез, высказал замечание, что эти гипотезы, по его мнению, не получили должной верификации — «во всех из них есть своя логика, но какого-то экспертного выбора не было сделано».
Ряд выводов исследования вызвали у выступающего вопросы. В частности, вывод о том, что власть коммуницирует с теми, кто ходит на выборы, а те, кто не ходит — остаются на периферии внимания. Однако недавно, подчеркнул М. Виноградов, федеральная власть услышала выступления жителей Калининграда, участвовавших в февральских митингах. Далеко не все из этих людей ходят на выборы — но реакция (пусть и своеобразная) на их выступления последовала.
Следующий вопрос —- происходит или нет политизация определенного общественного мнения? На первый или второй взгляд — не происходит. Тем не менее, когда происходят какие-то локальные события, ситуация меняется. Например, тема выборности мэра Москвы стала осенью крайне популярной в столице и «зацепила» людей разных страт и взглядов. Это нужно как-то оценить.
Третий момент. Тезис о том, что власть принимает коллективные запросы людей, участвующих в выборах... Если говорить о качестве картины мира обывателя, живущего в пространстве газеты «Жизнь» или телесериалов, то это задача отдельного исследования — узнать, что они реально думают о происходящем. Ведь они получают достаточно специфические внешние сигналы, живут в мире, который ни власть, ни эксперт не в состоянии описать и воспроизвести, потому что они живут в другом пространстве. Это, на взгляд М. Виноградова, интересная тема для следующего исследования.
В заключение выступающий отметил необходимость специальных замеров в отношении политическо-деловой элиты как одной из страт, коммуницирующих с властью — важно оценить, распространяются ли описанные докладчиком запросы и инструменты обмена на эту категорию.
162
ional
download thefnee trial online at nitropeff.com/^rofeBaonal
MOH 1/1 TOPI/1 HГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ Nt
In °rtftroPDF
В. Петухов (руководитель Центра комплексных социальных исследований Института социологии РАН, член Научного Совета ВЦИОМ), подчеркнув, что тема исследования очень интересная, и все поставленные в ней задачи были решены, предложил подумать о том, как поставленную проблему продвигать дальше, и высказал ряд соображений для дальнейшего анализа и размышления.
Во-первых, способы доведения до власти общественных ожиданий могут быть совершенно разнообразны, но тревожно, по мнению выступающего, то, что апелляция различных групп населения не имеет конкретного адресата, непонятно, к кому обращаться с запросами и ожиданиями.
Вторая проблема — те самые коммуникаторы, институции, которые доводят до власти общественные запросы и ожидания. Например, профсоюзы в России сегодня — это полумертвые организации, которые уже много лет существуют, но на самом деле никаких интересов не аккумулируют и ни до кого ничего не доводят. И одновременно очень маленькие группы или даже отдельные люди являются такими коммуникаторами, и гораздо более эффективными, гораздо больше привлекая к себе широкое внимание, чем огромные, малоповоротные субстанции. Путин отвечает блоггеру по поводу рынды — потому что этот человек говорит что-то очень важное для власти, очень существенное. И таких одиночных обращений за этот год было очень много. Если в Интернет до 300—400 тысяч посещений, а сейчас около 1,5 млн. посещений по поводу ситуации на Ленинском проспекте — значит, парень, который написал песню, занимается политикой гораздо в большей степени, чем многие политики изо дня в день в Думе, потому что именно он привлек внимание к этой проблеме.
В этой связи в будущем надо учесть наличие такой социальной группы, которая сейчас не представлена ни в качестве объекта исследования, ни в качестве института-коммуникатора.
Это группа, которую раньше называли «интеллигенция», это люди, которые формируют смысл. Народ всегда безмолвствует, он не может артикулировать. Значит, это кто-то делает за него — либо люди, которым это вменяется по профессиональным обязанностям, либо находятся «общественники», которые это делают лучше, эффективней. В советские времена таким субъектом общественных ожиданий был, например, Высоцкий, сейчас появились другие люди.
Нельзя подходить к этой проблеме технократически — вот существует власть; вот существуют партия, общественные организации, правозащитные организации; и вот существует общество с определенной социальной структурой, в которой есть группы с разными проблемами, и все они как-то доносят друг до друга свои интересы и ожидания. По мнению В. Петухова, и социальная структура сегодня уже не та, что была 20 лет назад, и совершенно по-разному эти группы представлены в общественной жизни и политической. Кто-то действительно живет вообще вне государства, не общаясь с ним. Есть точка зрения, которую представляет, например, писатель Быков, говоря: «Главная задача — уйти из-под государства, Россия должна уйти из-под власти». Т.е. не свергать её, а жить от нее отдельно. И это тоже интересная позиция, которая требует анализа и обсуждения.
И. Климов (замдекана факультета социологии ГУ-ВШЭ по магистратуре, старший научный сотрудник Института социологии РАН) свое выступление начал с замечания, что потенциал собранных материалов, по его мнению, не до конца раскрыт; существует некоторое расхождение между результатами, полученными в ходе исследования, и сделанными обобщениями; есть ощущение, что теоретическое и общественно-политическое обоснование исследования появилось не на этапе формирования гипотез, а позднее. В частности,
163
ional
download thefnee trial online at nitropeff.com/^rofeBEional
MOH 1/1 TOPI/1 HГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ Nt
In °rtftroPDF
выдвинутые гипотезы, по оценке выступающего, это скорее некоторое намерение, а не гипотезы — придумать к ним альтернативы с обратным знаком сделать будет довольно проблематично.
Было высказано несколько предложений, в каком направлении можно дальше решать поставленные проблемы.
Во-первых, в исследовании респонсивности есть такой «заход»: способность власти откликаться на запрос связана со способностью общества этот запрос формулировать. С этой точки зрения мы приходим к проблеме социальной субъектности. Не просто типологических групп, не просто социальных групп, которые мы можем придумать и назвать, а проблема социальной субъектности — как подтвержденной ресурсами способности действовать. А именно — могут ли люди согласовывать свои интересы, артикулировать эти интересы, мобилизовывать ресурсы и выбирать для себя адекватный способ действия. С этой точки зрения, подчеркнул Климов, что таких «субъектов» очень трудно ловить на уровне массовых опросов, где технология — точечна, маршрутна. А эти люди (мало того, что их в принципе мало
— 3%, в лучшем случае 5%), они еще и «гнездятся», как правило, не там, где ходят социологи. Социолог идет по одной стороне улицы, они — по другой. Город, в основном, расположен на одной части реки, а эти люди живут на другой. Они трудно уловимы на уровне массовых опросов. Соответственно, возникает задача —немного поменять дизайн исследования.
Другой вопрос — что еще можно сделать на основании имеющихся данных. Первое — попытаться оценить активистский потенциал тех людей, которые были опрошены. Это вполне анализируемая категория. Наличие опыта коллективного действия, любого — протестного, не протестного, в НКО, в группе организации своего досуга и т. д. Готовность — допускает или не допускает человек своего участия в чем-либо. Есть ли у него интерес к такого рода активности
— это третий параметр. Четвертое — есть ли в референтной группе люди с таким опытом (если такие люди есть, то есть и некоторая вероятность попадания под их влияние).
Если мы ставим задачу по изучению социальной субъектности и активистских установок, то следующим шагом возникает исследовательский запрос, который уже задавался — как именно формируются запросы к власти? То, что люди ощущают потребность, то, что они осознают службу в армии как свою собственную проблему — это еще не запрос к власти.
Наконец, еще направление дальнейшей возможной работы — сравнение запросов общества и социальной политики государства.
Л. Бызов (старший научный сотрудник Института социологии РАН, член Научного Совета ВЦИОМ), прежде всего, отметил, что тема исследования и доклада чрезвычайно интересна. Все разговоры о том, что наша политическая система «нереспонсивна», не способна отвечать на запросы общества, похожи на правду, но нуждаются в каком-то количественном подтверждении. Чрезвычайно важно также понять, какие группы современного общества получают от системы ожидаемый ответ, а какие — нет. Однако для решения этих задач нужна соответствующая методология, и именно здесь Л.Бызов видит ряд уязвимых пунктов, которые не обесценивают исследование как таковое, но в определенной степени размывают полученные выводы.
Начнем с некоторых рабочих гипотез исследования, которые нашли отражение и в инструментарии. «Страты являются носителями специфических групповых систем ценностей и в своих запросах исходят из этих систем», говорится в докладе. Однако в инструментарии исследования собственно ценности подменены набором актуальных проблем. А проблемы, в общем-то, у всех групп если и не одни и те же, то и различия совсем не велики, наблюдаются
юпа1
¿оу¥п1оас1 ЛеЛтее Ича! опНпе в! шШореН.еотфпо^Бнопа!
МОНИТОРИНГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ М
)П °ЛЙГОР0Р
лишь некоторые нюансы с порядковыми местами этих проблем в общем списке. Как результат, тезис о специфических групповых ценностях как бы повисает в воздухе, не находит своего развития, что сильно обедняет выводы. Между тем, в самом понятии ценностей в их социологическом преломлении заложены не только проблемы, но и пути их решения, что делит общество на ценностные группы значительно более выпукло. Как пример, все группы общества озабочены проблемами коррупции и неэффективной бюрократии. В одних группах эта проблема входит в тройку самых актуальных, в других — в пятерку. Но при этом одни группы видят перспективы борьбы с коррупцией и бюрократией на путях экономической и политической либерализации, другие — на путях усиления репрессивных механизмов и ужесточения государственного насилия. Как результат — две разные, даже полярные системы ценностей при во многом идентичном проблемном поле. В свое время мы много писали о таком общественном механизме как «магистральный запрос», это некое концентрированное выражение системы социально-политических ценностей, отражающих современное состояние общества. Вокруг них и формируется политическая система, создаются партии и протопартии, происходит структурирование общества, образуется групповая идентичность.
Весь этот очень важный пласт слабо отражен в методике исследования.
Что касается взаимодействия общественного запроса и реакции власти, авторы исследования сводят его к проблемам коммуникации. «Значительное число сигналов, исходящих от определенных страт, не доходит до власти, а значительное число обратных сигналов от власти к обществу не доходит до него», — отмечается в исследовании. Между тем власть, конечно, не является просто улавливателем различных сигналов, за принимаемыми ей решениями стоят не только уловленные или неуловленные сигналы, но и то, что называется групповыми или классовыми интересами. Формируя социальную политику, власть, как правило, совершенно сознательно выстраивает свои приоритеты, в большей степени отражающие интересы одних групп, и в меньшей степени других. В этом и состоит политическая компонента власти. Принятая в исследовании гипотеза сводит функции власти к чисто техническим — получить и переработать нужные сигналы, тогда как в реальности она совершенно сознательно игнорирует те или иные общественные сигналы. И проблема эта решается политическими средствами, путем выборов, которые и должны заставить власть учитывать интересы и мнения самых различных групп.
По мнению Л. Бызова, выбранный авторами исследования подход к социальным классификациям, выделению тех или иных групп, слишком формален. Здесь в «общем котле» «тонут» некоторые важные группы, пусть не самые многочисленные, но являющиеся своего рода «барометрами» общественного запроса — представители «политического класса», заметно выделяющиеся по своим ценностям из всей совокупности среднего класса, творческая интеллигенция, и ряд других, в том числе и те, кто занят в малом и среднем бизнесе. Именно эти группы общества в наибольшей степени интересуются политикой и пытаются вести диалог с властью, используя для этого весь спектр коммуникационных возможностей. В то время как основная часть среднего класса в последние годы занимала скорее пассивную и максимально конформистскую позицию, не поддерживая более высокую протестную активность как «верхов», так и «низов». Методологически важно, подчеркнул выступающий, разделить средний класс на представителей государственной бюрократии (сегодня составляющей костяк среднего класса) и представителей свободных профессий.
Из результатов исследования можно сделать довольно осторожный вывод о том, что подобная «гармония» в отношениях между властью и основной частью среднего класса
165
ional
download thefnee trial online at nitropeff.com/^rofeBEional
MOH 1/1 TOPI/1 HГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ Nt
In °rtftroPDF
постепенно разрушается. Средний класс все в меньшей степени склонен воспринимать власть как выразителя своих интересов и начинает проявлять недовольство, пусть пока и достаточно сдержанное. Если эта тенденция будет подтверждена, она может иметь долгосрочные последствия, так как лишь при пассивной лояльности основной части среднего класса и подкрепляющих его снизу массовых групп из общественной «середины» власть может игнорировать растущую протестную активность, сосредоточенную на социальной периферии.
В этой связи при анализе результатов исследования целесообразно сделать выпуклый анализ, способный подтвердить или опровергнуть данную тенденцию.
Л. Бызов отметил, что указанные недостатки привели к некоторой банализации выводов, которые были бы справедливы и в иные времена, и при другом политическом режиме. Сейчас же страна стоит во многом перед очередным «переломом», так как политические и информационные парадигмы, сформированные за последнее десятилетие, себя исчерпали, в чем открыто признается и власть. Отношения между властью и обществом предстоит выстраивать заново, восстанавливая необходимый баланс доверия. Исследование о респонсивности, по мнению выступающего, обязательно стоит повторить; возможно, не один раз, стараясь учесть возможности доработки методики его проведения и анализа результатов.
А. Андреев (ведущий научный сотрудник Института социологии РАН, член Научного Совета ВЦИОМ) дал положительную оценку исследованию, тем более, что оно было сделано в период кризиса. По его мнению, исследование во многом подтвердило многие интуитивные подозрения. Метафора, которая уже созревает, уже крутится в общественном сознании — новый застой. Об этом, в сущности, говорят и результаты исследования. Но преимущество исследования состоит в том, что оно говорит не метафорами, это явление описывает свой предмет профессионально, в социологических терминах.
Застой традиционно сопровождается повышающимся отчуждением населения от государства. Источником же застоя является то, что государство сознательно делает акцент на сохранении социальной стабильности, игнорируя всё остальное. Оно выбрало для себя целевые аудитории, с ними реально работает, а все остальное является просто «произнесением слов». Как выйти из этого положения — это проблема, в общем-то, нетривиальная, она сложнее, чем может показаться.
В ходе обсуждения много говорилось о пассивности значительной части населения. Но, подчеркнул А. Андреев, нельзя сказать, что это именно пассивность как таковая. На самом деле люди растеряны, поскольку не артикулирована большая идея, не артикулирована стратегия, не артикулированы конкретные цели и планы. Как тут проявлять особую активность?
Например, нет ясности с тем, каким путем должна идти модернизация, потому что нет полноценного коммуникативного пространства для обсуждения этих задач с обществом. Вопреки имеющему широкое хождение стереотипу, население не против модернизации как таковой, оно за, но понимает ее по-своему, совсем не так, как те, кто представляет данную идею в публичном пространстве. По крайней мере, образованные слои, те, кто раньше принадлежал к интеллигенции, а сейчас не принадлежит, если судить по нашей новой номенклатуре. Но так как пространства коммуникативного нет, то и идеи не складываются.
Ведь это может произойти только в каком-то коллективном творчестве.
Обращаясь к выступлению Л. Бызова, А. Андреев обратил внимание, что сегодня имеет место не только блокирование коммуникативных каналов, не только выборочная реакция власти, нежелание на что-то реагировать, но и различие «языков» — восприятие перспектив
166
ional
download thefnee trial online at nitropeff.com/^rofeBEional
MOH 1/1 TOPI/1 HГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ Nt
In °rtftroPDF
развития страны «наверху» и «внизу» существенно различны. Причем это ментальные, цивилизационные различия. На уровне массового сознания меняется идентичность, и эту проблему необходимо осмысливать в том числе и в плане стратегии модернизации и ее целей. Но этого никто не делает, и модернизация потому понимается очень абстрактно, в отрыве от живой жизни народа. Сверхзадача состоит в том, чтобы выработать стратегию мягкой модернизации, соответствующую представлениям широких социальных слоев о том, как и куда она должна идти.
Согласившись с мнением И. Дискина о том, что модернизация предполагает другие механизмы селективности, А. Андреев заметил, что «здесь можно и сорваться». Такой выбор механизмов селективности уже был в прошлом и приводил к катастрофам. Нужно найти такую стратегию, которая была бы, с одной стороны, модернизацией, а с другой — поддерживала бы стабильность.
В частности, для того, чтобы эту задачу прописать в социологическом ключе, выступающий предложил в дальнейшем более дифференцированно рассмотреть проблему отдельно по разным социальным группам. Бюджетники и средний класс — это, по мнению А. Андреева, чересчур абстрактно. Социальный работник в муниципалитете и разработчики аккумулятора, который Медведев показывал в Китае и на котором, вероятно, будут работать будущие электромобили — это всё бюджетники, но это разные бюджетники, у них разный менталитет, разные ориентации. И модернизация у них различная.
Д. Поликанов (замруководителя Центрального исполнительного комитета Партии «Единая Россия»), обратив внимание на интересные выводы исследования, высказал ряд соображений о том, как его продолжить и как попытаться выйти на вопрос о повестке развития и модернизации. Прежде всего, важно понять, каким образом можно заинтересовать посредников — в лице госчиновников, СМИ и т. п.? Как сделать, чтобы они принимали сигнал от «агентов модернизации» снизу и транслировали его наверх? И одновременно с минимальными искажениями доставляли информацию и решения сверху вниз? Сейчас таких механизмов, которые, подобно маячкам, показали бы им, что нужно слушать именно эти социальные группы, а не другие — их нет. Ориентироваться же лишь на электоральную активность, т. е. на интересы бюджетников, пенсионеров и т. п. — тоже не совсем правильно, с точки зрения долгосрочного развития страны.
Выступающий привел пример исследования, которое было проведено в 2008 г. в рамках проекта «Кадровый резерв — профессиональная команда страны», о мотивации людей на госслужбе. В этом исследовании очень четко показано, что и те люди, которые работают на госслужбе, и те, которые пока только хотят в ней работать, едины в своем мнении, что «всем наплевать на эти сигналы снизу». Там нет мотивации слуги народа, она не доминирует.
Поэтому, подчеркнул Д. Поликанов, для того, чтобы повысить респонсивность власти в отношении всех групп (и доминирующих, и миноритарных), необходимо понять, чем можно заинтересовать «передатчиков». Этот вопрос, по его мнению, мог бы стать темой следующего исследования — пообщаться с чиновниками и всеми, кто попадает в эту группу, и выяснить, что их, помимо денег, взяток и т. д., может заинтересовать. Учитывая при этом наши культурные особенности. Потому что чиновники, заметил выступающий, — это такие же люди, как и остальные россияне. И если люди — разгильдяи, то и чиновники — разгильдяи.
Д. Авдиенко (главный редактор «Эксперт Online», член Научного Совета ВЦИОМ) выразил удивление результатами исследования, из которых можно сделать вывод, что средний класс является наиболее отчужденным от современной политической системы. Потому что, на
167
ional
download thefnee trial online at nitropeff.com/^rofeBEional
MOH 1/1 TOPI/1 HГ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ Nt
In °rtftroPDF
взгляд выступающего, средний класс, если уж он существует, это база современной политический системы. И то, что он не ходит голосовать — как раз говорит о том, что его всё устраивает. Голосовать можно с самыми разными целями — поддерживать, выражать протест, но точно также можно и не ходить голосовать. Наш средний класс — нормальный средний класс, выигравший совсем недавно и еще чувствующий и ощущающий этот выигрыш, достаточно спокойно переживший кризис. Поэтому, по мнению Д. Авдиенко, он вообще не может быть никаким агентом модернизации, предполагающей серьезные изменения.
Выступающий согласился с выводами исследования по поводу посредников. Но при этом он посоветовал не преувеличивать роль Интернета и других новых средств коммуникации власти с гражданами. Действительно, все современные площадки коммуницирования президента — твиттер, файсбук — пользуются колоссальной популярностью. Однако там ничего особенного не происходит, нет суперновостей, специальных сообщений для пользователей. Все, кто приходят на сайт Медведева — они не являются активистами, это просто огромная масса людей, которые находятся постоянно в Интернете. И то, что они интересуются информацией (о Химкинском лесе, других актуальных проблемах), как-то в этом участвуют, комментируют — это очень мало влияет на процесс.
В конечном счете, существует (если она вообще существует) некая политическая реальность, и существует отдельно информационная реальность. В этом смысле существенный агент — действующий, вырабатывающий реальные запросы, способный быть реальным агентом изменений — это, условно говоря, «улица» (рабочие, пенсионеры и т. д.). Здесь пример нам показывает современная Европа, где агентами воздействия на власть являются не антиглобалисты со своей развитой структурой, не продвинутые активисты, а нормальные профсоюзы, которые выводят на улицы огромное количество людей.
Е. Балацкий (главный редактор Интернет-журнала «Капитал страны», член Научного Совета ВЦИОМ) обратился к вопросу интерпретации результатов исследований. Власть реагирует на те или иные вызовы и запросы субъективным образом, и в этой связи возникают вопросы — хорошо или плохо она реагирует? А как она должна реагировать на самом деле? Что было бы, если бы она реагировала на все запросы всех социальных групп? Здесь очень важен вопрос о том, какие запросы дают эти социальные группы. В действительности многие социальные группы генерируют абсолютно деструктивные запросы, и если власть будет на них реагировать, то обществу может быть только хуже. В этой связи выступающий привел пример Франции, где президент Н. Саркози не реагирует на протесты пенсионеров против увеличения пенсионного возраста. С другой стороны, именно это позволяет выводить систему из стагнации, застоя. Поэтому, подчеркул Е. Балацкий, здесь не может быть «нормативного момента», и сложившаяся сегодня в России система реагирования властей — возможно, очень неплохая.
Обзор подготовила Н. Седова
168
юпа1
(^оууп1оас1 ЛеЛтее Ича! опНпе й шШореН.сотфпо^Баопа!
