CC BY
149
УДК 94 (470.6)
СПЕЦИФИКА ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОЙ ЭТНИЧНОСТИ НА ПРИМЕРЕ КУБАНИ *
И.Ю. Васильев
Научно-исследовательский центр традиционной культуры «Кубанский казачий хор» (Краснодар, Россия) e-mail: [email protected] SPIN-код: 8437-3902
Авторское резюме
Статья посвящена выявлению причин провала украинизации Кубани в условиях Гражданской войны и НЭПа (1918-1929 гг.). Определяются основные трактовки идентичности населения Кубани в современной российской и украинской историографии. Выявлены социальные условия преобладания русской идентичности на дореволюционной Кубани. Аргументируется на основе парадигмы конструктивизма искусственный характер украинизации, ее неприятие в общественном мнении и несоответствие императиву социокультурной интеграции советского общества. Казачество Кубани в 1918-1929 гг. обладало сложносоставной этносословной идентичностью. Постепенно набирала силу добровольная ассимиляция украинцев русскими, вопреки курсу на «украинизацию» в 1923-1932 гг. Обособленность казачества от «иногородних» и городского русского населения поддерживалась в большей мере на стратификационной, сословной основе, а также в силу памяти о дореволюционном привилегированном положении. Можно выделить ряд специфических черт восточнославянской этничности: отсутствие жесткой привязки этнической идентичности к диалекту, традиционной культуре; тесная связь с территориальной локализацией; укрепление этнической идентичности в случае ее «привязки» к социально-профессиональному статусу, большая значимость последнего по сравнению с родным диалектом и культурой. Это обусловлено приспособлением к разнообразным и изменчивым условиям жизни, нестабильности политической и социально -экономической жизни. Большое влияние на этническую идентичность восточных славян оказывает система образования, книжное дело, СМИ, а также высокий уровень вовлеченности в формирование и развитие современного общества и культуры.
Ключевые слова: украинизация, Гражданская война, новая экономическая политика, Кубань, идентичность, социально-профессиональный статус, территориальная локализация.
SPECIFITY OF THE EAST SLAVIC ETHNICITY AS EXEMPLIFIED BY KUBAN
Igor Vasilyev
The research center of traditional culture «The Kuban Cossack chorus» (Krasnodar, Russia) e-mail: [email protected]
* Статья подготовлена в рамках проекта РНФ 14-18-01442 «Украинский кризис и проблемы социально-экономической интеграции в Азово-Черноморском регионе».
Abstract
The author discusses the reasons for failure of Ukrainization in Kub an during the Civil War and the New Economic Policy (1918-1929), defines interpretations of the Kuban ethnic identity in contemporary Russian and Ukrainian historiographies and reveals the social conditions for prevalence of the Russian identity in pre-revolutionary Kuban. The artificial nature of Ukrainization, rejection of it by the Kuban population, and its nonconformance with the imperative of socio-cultural integration into the Soviet society are reasoned on the basis of constructivist paradigm. In 1918-1929 the Kuban Cossacks had a complex ethnic-caste identity which could not be properly revealed by methods of analysis existed at that time. Voluntary assimilation of Ukrainians by Russians gradually gained ground, contrary to the authorities' course to Ukrainization in 1923-1932. Detachment of the Cossacks from «out -of-town» people and urban Russian population was based on their stratified caste society and on historical memory of their pre -revolutionary privileged position. The author has identified a number of features of the East Slavic ethnicity as exemplified by the Ukrainians of Kuban: lack of a rigid binding of ethnic identity with the corresponding dialect and traditional culture (they preserved the sense of belonging to the East Slavic people); close ties of identity with territorial localization; strengthening of ethnic self-awareness in case of its «binding» with social and occupational status, and higher importance of the latter compared to native dialect and culture. These features have been developed as adaptation to volatile living conditions and instability of political, social and economic life in Kuban. Education system, literature, mass media, as well as high level of people involvement into the formation and development of modern society and culture exert a great deal of influence on the ethnic identity of Kubans.
Keywords: Ukrainization, Civil War, the New Economic Policy of Soviet Russia, Kuban, identity,
social and occupational status, territorial localization.
* * *
Этническая идентичность населения Кубани в 1918-1929 гг. является остро дискуссионной темой. Споры вызывает соотношение сословных, профессиональных и этнических проявлений самосознания жителей региона. Ряд историков распространяет мифы о том, что Украина и Кубань были едины в этнокультурном отношении, а казачество проявляло украинофильскую «самостийность» (С.В. Кульчицкий, Д.Д. Белый: Кульчицкий 2008; Быий 2009). Для анализа формирования идентичности восточных славян Кубани нами были использованы концепции С.М. Широкогорова и А.Дж. Тойнби. По мнению С.М. Широкогорова, этнос - это стабильное клише приспособления к природным условиям, этническому окружению и своей собственной культуре. При всем разнообразии и непохожести этносов основной принцип их как преимущественно трифунционального приспособительного механизма идентичен. Исторически и ситуативно, более социально-политически конкретно и в конструктивистском ключе генезис подобной культуры показывает А.Дж. Он рассматривает появление цивилизации как ответ на вызов природной среды или иных человеческих общностей, социальной среды (Кузнецов 2006: 59-68; Тойнби 2001). В данном случае речь пойдет об этносоциальных общностях восточных славян, привыкших к весьма высокой изменчивости указанных выше факторов.
О таких специфических качествах восточных славян, сформировавшихся как ответы на изменчивые вызовы природных и социально-политических условий, немало писала исследовательница из Омска М.А. Жигунова. Речь идет о превосходстве территориальных и социальных идентичностей над этнической
(Жигунова 2002; Жигунова 2015). Идентичность определяется как устойчивое самосознание, в основе которого - чувство принадлежности индивидов и групп к «своей» общности. Идентификация невозможна без сравнения сторон общения, что позволяет ориентироваться в мире. Идентичность сочетает два комплекса представлений: позитивный и негативный, автостереотипы и стереотипы групп -партнеров коммуникации. Идентичность может быть «жесткой» или «размытой». Группы и индивиды проявляют многие виды идентичности, которые взаимосвязаны и «накладываются» (этническую, сословную, профессиональную и др.). Идентич-ность населения Кубани, как и Юга России в целом - сложносоставная, в ней неразрывно слиты разнопорядковые идентификационные признаки (Сергеев 2010; Морозова 2012: 102-104). На Кубани в дореволюционный период жило большое количество «малороссов» - и казаков, и «иногородних». Но их численность стремительно сократилась на 89,2 % за 1926-1939 гг. (Сущий 2013: 70). Почему это произошло?
Кто такие малороссы - особый народ или субэтнос триединого русского народа? На этот счет существуют различные мнения. Весьма вероятно, что с XVII по начало XX вв. украинский народ находился в некоем переходном состоянии от развитого субэтноса к отдельному этносу (современная наука все больше склоняется к выводу, что значительная часть этноисторических феноменов не укладываются в четкие классификации). Украинцы в целом обособились в отдельный народ в период с конца XIX - первое тридцатилетие XX в., когда появился развитый украинский национализм, опыт национальной государственности в период революции и Гражданской войны, была создана УССР и проводилась украинизация. Причем кубанских казаков-малороссов эти процессы в массе не затронули, хотя и у них существовали отличия не только в культурно-языковой сфере, но и в идентичности от великороссов (Васильев 2015; Берёзкин 2014: 187-217).
Проблема этнической истории малороссов в Российской империи затрагивалась многими исследователями - как российскими, так и зарубежными, например, А. Каппелером, А.И. Миллером (Каппелер 1997: 125-144; Миллер 2000: 128-143). Не столь глубоко исследована этническая история украинцев Кубани. Поэтому особенно значимы работы Н.И. Бондаря, в которых показано влияние казачьего статуса и казачьей специфики культуры и ментальности на эволюцию этнической идентичности украинцев Кубани (Бондарь 1995: 5-48; Бондарь 1995а: 4985).
К концу XIX в. складывается единое кубанское казачество как субэтнос в составе русских (Бондарь 2008: 140). Этничность малороссов из числа черноморских казаков развивается в последовательности «украинцы - кубанские казаки - кубанские казаки, русские» (Бондарь 1995: 5-48).
Казачий статус, его приоритетность по отношению к украинской этничности в весьма значительной степени способствовали ассимиляции казаков-малороссов (Украинцы 2007: 160). Казаки, с одной стороны, в большей степени, чем крестьяне, были интегрированы в государственные институты. С другой, у них формировалась своя войсковая идентичность. Поэтому украинцами в большей степени продолжали осознавать себя крестьяне-старожилы, например, жители с. Новопавловка
Белоглинского района (Бондарь 1990: 167). «Украинцам и белорусам, официально считавшимся русскими, в принципе была открыта любая карьера - при условии, что они владеют русским языком. Не было препятствий и у детей от смешанных браков русских и украинцев. Таким образом, украинцы не вычленялись и не ущемлялись ни по конфессиональным, ни по расовым соображениям... То, что украинцы признавались правительством и обществом принадлежащими к русской элите, увеличивало привлекательность восхождения по линии ассимиляции», - отмечает А. Каппелер (Каппелер 1997: 125-144).
Социально значимый и привилегированный казачий статус большинства украинцев Кубани был крайне эффективным рычагом добровольной ассимиляции, в определенной степени аналогичным дворянскому и чиновному. Тем более, что на повышение значимости и специфичности казачьего статуса влияли условия длительной Кавказской войны (Очерки 1996).
Важнейшую роль сыграло проживание в Кубанской области большого количества этнических русских - 42,56 % населения региона по переписи 1897 г. (малороссы составляли 47,4 %). Русские жили не изолированно от малороссов, были представителями всех социальных групп (в том числе казаками), отличались повышенной мобильностью и активностью (Перепись 1905: 238-239). Значительную роль сыграл приток в изначально малороссийские станицы «иногородних» -крестьян. В 1890 г. их было уже 34,2 %, а казаки составляли 48,3 % населения. К 1917 г. удельный вес казаков и крестьян почти сравнялся. Значительное число переселенцев составляли великороссы из центрально-черноземных губерний (Ратушняк 2000: 172176). Миграционные процессы были следствием высокого уровня развития капитализма в сельском хозяйстве Кубани, его теснейшей связи с общероссийским рынком.
Особую роль экономически и социально активных великороссов-мигрантов показывают статистические данные. Казаков-малороссов по данным переписи населения 1897 г. было 447 954 чел., а великороссов - 337 423 чел. среди крестьян ненамного преобладали великороссы (348 839 великороссов, 341 854 малоросса) (Отчет 1904: 72). Крестьяне были основной частью новоселов в станицах. Немало лиц этого сословия среди городских рабочих, служащих, предпринимателей -динамично растущих социальных групп.
В таких социально лидирующих сословиях и социальных группах, как купечество, почетные граждане, духовенство, чиновники и личные дворяне, потомственные дворяне подавляющее преимущество было на стороне великороссов. Сравнительно много малороссов среди потомственных дворян благодаря черноморскому казачьему «панству». Но и в этой группе великороссы решительно превалировали (3284 в сравнении с 1985 чел.) (Перепись 1905: 238-239).
Быстрый экономический рост в кубанских станицах способствовал опережающему развитию системы образования. Очевидцы постоянно отмечали относительно высокий уровень кубанских станичных школ. Система образования в Кубанской области быстро развивалась. В 1903 г. четвертая часть казачьего населения Кубани была грамотной (Отчет 1910: 75). В 1909 г. - уже около трети (Отчет 1904: 72). В записке инспектора народных училищ 2-го района Кубанской области Е.
Григорьева емко характеризуется школьное образование. «Кубанская дирекция народных училищ по размаху организации всего школьного дела и должной постановке учебно-воспитательной части занимает одно из первых почетных мест в Российской империи», - писал инспектор. Во всех училищах до 1917 г. преподавали на русском языке. По мнению А.И. Миллера, огромное значение для этнической самоидентификации человека имеет то, на каком языке он впервые научился читать и писать (Миллер 2005). Под влиянием этих причин меняется традиционная культура, язык и этническое самосознание.
В сложившихся условиях «малороссийская» составляющая кубанской культуры стала трансформироваться. В фольклорный репертуар станицы Васюринской, как и других черноморских станиц, входили русские песни раннего и позднего происхождения. Украинские песни, в том числе и обрядовые, встречались и в нечерноморских станицах, таких, как Воровсколесская, Воронежская, Родниковская и др. (Бондарь 2008: 132). Складывалась благоприятная ситуация для принятия наиболее распространенных форм культуры, господствующей моды (Матвеев 2006: 33). Например, в одной из черноморских станиц пели такие популярные в начале XX в. русские песни, как «Ехал с ярмарки ухарь-купец», «Мил уехал - меня бросил» (Малохович 1912: 3). В начале XX в. в Черномории практически полностью вышел из употребления такой знаковый украинский музыкальный инструмент, как бандура (до 1913 г., когда традицию игры на бандуре стали восстанавливать энтузиасты) (Емец 2001: 40). Он просто хранился в домах некоторых казаков как реликвия (Чёрный 1999: С. 117).
Украинская культура в кубанских станицах постепенно консервировалась и переставала развиваться. Большая часть потомков украинцев уже более ста лет были оторваны от основного языкового массива и жили по соседству или вперемежку с русским населением. Русские говоры постоянно соприкасались с русским литературным языком (КФЭЭ 1995. Аудиокассета 688). Многие населенные пункты, первоначально основанные украинцами, такие, как село Львовское, становясь полиэтничными, быстро теряли украинскую культурную специфику (Криводед 2002: 46). Другие, по преимуществу вначале украинские, становились смешанными в языковом отношении (такие, как станица Суздальская) (КФЭЭ. 2008. Аудиокассета 3948). Исследователь 1920-х гг. О. Бежкович отмечал, что, например, в станице Величковской при преобладании в станичном фольклоре украинских песен, новых среди них крайне мало (Бежкович 2004: 72). Сами потомки черноморских казаков оценивали украинский язык как родственный, но отличный от кубанского диалекта (КФЭЭ. 2001. Видеокассета № 96/1). «Балачка от украинского намного различается. Ее и сейчас много употребляет. Не много, а половина», - говорит житель станицы Бакинской А.Д. Петько (КФЭЭ. 2008. Аудиокассета 3904). На языковую ситуацию влияла и военная служба казаков. Уже в конце XIX в. один из корреспондентов «Кубанских областных ведомостей» сетовал, что в бывшей Черномории уже почти не слышно старинных песен о Морозенко и Сагайдачном. Молодые казаки в полковом строю пели разухабистые песни про какую-то «молодку» (Бондарь 2008: 132). Влияла длительная традиция официального делопроизводства на русском
языке, русскоязычная школа. Казаки-мужчины активно читали русскоязычную прессу.
«Малорусское наречие подверглось значительному изменению, и нельзя почти определить, малоросс говорит или великоросс. Получается какое-то особое наречие, которое можно назвать «кубанским», - писал очевидец (Что осталось 1911: 3). Поэтому зачастую население не видело разницы между украинским и русским языками (ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 410. Л. 20). Многие украинцы считали своим родным языком русский. Таких уже в 1926 г. было около 32 %. В Армавирском округе родным считали украинский язык только 8% украинцев (ЦДНИКК. Ф. 12. Оп. 1. Д. 56. Л. 77).
Иногда черноморские казаки, сохранявшие интерес к украинскому фольклору и традициям, уже считали себя русскими по национальности. Так, в доме старожилки станицы Гривенской потомственной казачки М.И. Похитон весела картина «Казак Мамай» цитаты и украинских народных песен. При этом она говорила, что считает себя русской, а не украинской (КФЭЭ. 1995. Аудиокассета 688. Краснодарский край, Калиниский район, станица Гривенская. Информант М.И. Похитон. Интервьюер Е.В. Зуб). Казаки-черноморцы переставали отделять Украину от России. «Там русские жили, славяне. Это окраина была рубежей», - говорил об Украине черноморский казак Г.Д. Слюсаренко (КФЭЭ. 1995. Аудиокассета 929).
Сословная принадлежность в представлении кубанцев зачастую значила больше, чем этническая. «Как называть себя, не знаю. Раньше иногородними мы были. А русский или украинец - этого не знали», - рассказал в 1958 г. житель станицы Кирпильской Л.П. Сухоруков (1866 г.р.). «У меня мама была украинка, а папа - кубанец, казак», - рассказывала старожилка станицы Гривенской Н.В. Короткая (КФЭЭ. 1995. Аудиокассета 681). «Кацапами называли иногородних, а местных - казаками», - объясняла уроженка станицы Нижнебакканской М.В. Коломацкая (КФЭЭ. 1995. Аудиокассета 923). «Казаки, воны кубанцы», - ответил на вопрос украинцы или русские его одностаничники житель Челбасской П.И. Беда (КФЭЭ. 2001. Аудиокассета. 2327). Описанная выше специфика сформировалась весьма быстро, уже к концу XIX в. Для многих «старых» кубанских станиц - чуть более чем за полвека. Для многих «новых» закубанских - за считанные десятилетия.
В языке и традиционной культуре потомков кубанских малороссов продолжали сохраняться и сохраняются значительные «украинизмы». Однако они оказались «оторванными» от этнической самоидентификации. Украинская идентичность на Кубани в массе так и не сложилась. Для кубанцев оказался гораздо более важным социальный статус (для всех) и территориальная идентичность (в особенности для казаков) (Матвеев 2015: 11-35).
Есть масса примеров, когда группы представителей некоего этноса, в гораздо большей степени утратившие свой язык и специфику культуры, продолжают сохранять особую идентичность и самосознание. Например, немцы в США, в большинстве своем англоязычные и в целом изначально ведущие весьма сходный с англосаксами образ жизни (Pennsylvania 2015).
У самостийников-украинофилов в период Гражданской войны 1918-1920 гг. появилась возможность насаждать в регионе украинскую культуру и образование, но
успеха они не добились. В линейных и закубанских станицах (Холмской, Ильской, Абинской) украинское национально-культурное движение развивалось слабо (Селянин 1917: 3). Оно сталкивалось с серьезными трудностями даже в черноморских станицах, где господствовали местные говоры с украинской языковой основой. Так, в станице Кисляковской местное отделение общества «Просвита» развернуло активную работу при поддержке атамана Сердюкова. Однако оно не нашло поддержки среди местного казачества. Особенно сильное сопротивление встретило предложение о введении школьного образования на украинском языке (В станице Кисляковской 1917: 3).
9 августа 1919 г. был издан циркуляр министерства просвещения Кубанского края, который предлагал ввести преподавание украинского языка в первых отделениях начальных училищ везде, где будет получено согласие родителей учащихся (ГАКК. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 136). Но эта инициатива вызвала много затруднений даже в черноморских станицах. В условиях Гражданской войны не на что было покупать новые учебники, не хватало учителей, знающих украинский язык. Такая ситуация складывалась в станицах Новопашковской, Новоминской, Старотитаровской, Новотитаровской, Черноерковской. Во всех этих станицах, кроме Новотитаровской, предполагалось ввести преподавание украинского языка в 1920/21 учебном году (ГАКК. Ф. Р-5. Оп. 1. Д. 249). Жители станиц Бородинской и Хмельницкой из-за недостатка средств и подготовленных учителей отказались от обучения украинскому языку (ГАКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 263). В учебных заведениях более высокого уровня, чем начальные училища, обучения украинскому языку не предполагалось. Например, украинского языка не было в программе гимназии, находившейся в станице Старотитаровской (ЦДНИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 301).
Население ряда черноморских станиц выступало принципиально против преподавания украинского языка. Так поступило население станиц Старощербиновской, Новороговской, Старолеушковской (ГАКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 263). Сход станицы Голубицкой отверг предложение депутата рады Костенко о введении преподавания украинского языка в местном начальном училище. Представители станицы заявили, что «украинского языка не знают и говорят на общерусском языке» (ГАКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 263). В станице Кисляковской из 918 родителей учащихся только 53 пожелали обучать детей украинскому языку. Тем не менее, министерство просвещения внесло предложение о его преподавании в находившемся в станице шевченковском училище. Только 28 из 78 родителей учащихся поддержали это предложение. Поэтому союз учителей станицы Кисляковской отверг идею о преподавании украинского языка в училище. Он, включая украинскую активистку М.А. Сердюк, предложил создать для желающих изучать украинский язык отдельную школу (ЦДНИКК. Ф. 1774-Р. Оп. 2. Д. 76).
В конце осени 1919 г. преподавание украинского языка на Кубани практически не велось, за исключением двух-трех «экспериментов», а вся украинофильская деятельность ограничивалась разговорами, планами и частными культурными инициативами, которых стало несколько больше с дореволюционного периода, но не более того (ГАКК. Ф. Р-1542. О. 1. Д. 64).
Необходимо пояснить, что кубанские казаки организованно присягнули Временному правительству, защитили его от леворадикальных выступлений летом 1917 г. и попытки генерала Л.Г. Корнилова взять власть в свои руки. В то же время у них проявлялось стремление к войсковой автономии, ограничению бремени службы. В обращении сходов станиц Приморско-Ахтарской и Новокорсунской к делегатам общеказачьего съезда, принятом весной 1917 г., заявлялось о необходимости предоставить кубанцам самоуправление на войсковом уровне, передать под контроль войска все государственные земли, находящиеся на его территории, и полезные ископаемые. Казаки заявили о желании служить за государственный счет (ГАКК. Ф. Р-1542. О. 1. Д. 64).
Во время революционных событий в казачьей среде не прослеживались антирусские настроения. Напротив, казаки старались не конфликтовать с большинством граждан России (ГАКК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 263). Нежелание отрываться от России было одной из причин признания на Кубани власти большевиков в 1918 г. (Баранов, Васильев 2015: 63).
Принадлежность к казачеству и казачьи привилегии не считались неотъемлемым наследственным правом. В августе 1917 г. казак станицы Пашковской А.М. Лысенко подал заявление председателю Кубанского войскового правительства с предложением включить в число казаков всех граждан, постоянно проживающих на Кубани. Не желавших быть казаками он рекомендовал из войска исключить. В 1919 г. в станице Вознесенской по решению сбора семьям мобилизованных иногородних выдавалась семейная ссуда и 3 десятины полевого надела. Все остальные виды пособий выдавались им наравне с казаками. Таким образом, казачий статус зависел от выполнения сословно-служебных обязанностей (Баранов, Васильев 2015: 63).
«Самостийничество» для казаков было не целенаправленным стремлением к национальной независимости, а желанием отгородиться от неэффективной власти, контакт с которой мог быть вредным до тех пор, пока не стал полезным. Конфликты с большевиками и Добровольческой армией воспринимались казаками так же, как конфликты с имперской властью, например, противостояние 1861 г. по вопросу о переселении за р. Кубань (Баранов, Васильев 2015: 63). Идею независимости казачья масса воспринимала с недоумением: «Как же это так выходит, Москва будет заграницей?» (Баранов, Васильев 2015: 63).
Антидобровольческие настроения стали характерны для черноморцев только после репрессий против авторитетных лидеров черноморских «самостийников» -убийства Н.С. Рябовола 27 июня 1919 г. и казни А.И. Кулабухова в ноябре 1919 г. (Баранов, Васильев 2015: 63). В обращении к гражданам, выпущенном Законодательной радой, власть не решилась призвать кубанцев к защите независимости. Она ограничилась апелляцией к отстаиванию неопределенных «гражданских прав» (ЦДНИКК. Ф. 8. Оп. 1. Д. 31). Отношение к своей элите со стороны рядовых казаков всегда оставалось прагматичным, что не учитывали лидеры «самостийников» в войсковой раде. Этот властный институт не пользовался всеобщей поддержкой казаков (ЦДНИКК. Ф 1774-р. Оп.2. Д. 301). Многие деятели рады были оторваны от казачьей массы. Попасть в законодательный орган Кубани им позволили связи, созданные еще в дореволюционный период (ГАКК. Ф. Р-1542.
Оп. 1. Д. 64). Украинское движение представляло собой группы интеллигентов (учителей, кооперативных организаторов), которые старались вести пропаганду в массах и добиваться влияния во властных структурах. Последнее удавалось им в гораздо большей степени.
Историки И.В. Белоусов и А.А. Зайцев наглядно продемонстрировали шаткость политики Кубанской рады, отсутствие ее устойчивости и единой линии (Белоусов 1995: 90; Зайцев 2009). Отсюда - огромная важность сословного казачьего фактора, который до определенной степени объединял кубанцев, делал их способными на совместные действия. Кубанское движение могло быть только казачьим и никаким иным. Тем более что социальные статусы сами по себе у восточных славян имели тенденцию к этнизации в той или иной мере.
Украинизация была продолжена партийно-советскими органами в 1920-1932 гг., но в иных идеологических целях: ради обеспечения равноправия народов, повышения ресурсов влияния этнических меньшинств и «позитивной дискриминации» бывшего имперского народа - великороссов. Украинизация была программой, близкой, но не вполне совпадающей с «коренизацией», объявленной в резолюции XII съезда РКП(б), но она ушла в небытие по мере поворота к рецентрализации власти с 1933 г. (Васильев 2014: 185-190).
Казачья самобытность была одной из причин того, что продвижение на Кубани популярной украинской книги в массы на протяжении ряда лет наталкивалось на равнодушие населения. В 1926 г. в избе-читальне станицы Славянской из украинских книг были только «Кобзарь» и «Хрестоматия». В станице Новомышастовской отказались пополнять библиотеку украинскими книгами. В Краснодаре центральная библиотека им. А.С. Пушкина, которая ежемесячно бесплатно получала украинские книги, перестала выставлять их для выдачи (ЦДНИРО. Ф. 7. Оп.1. Д. 685). В 1927 г. украиноязычные книги издательства «Северный Кавказ» катастрофически залеживались, из-за чего издательство несло серьезные убытки (ЦДНИКК. Ф. 6186. Оп. 1. Д. 148). Краевое совещание уполномоченных по делам национальных меньшинств, прошедшее в 1930 г., констатировало, что почти все издания, кроме «Червоной газеты», проявляют недостаточную активность в деле украинизации (Хлынина 2006: 41-43). В Ейском районе в 1931 г. в магазинах скопилось нераспроданных книг на сумму 2,5 тыс. руб. (ЦДНИКК. Ф. 438. Оп. 1. Д. 62). Там же в начале 1932 г. учреждениям было предписано в принудительном порядке выкупать из торговой сети украинскую литературу (Хлынина 2006: 41). Всего в этом году план реализации украинской книги был выполнен только на 31,1 %. Решения властей существенно ситуацию не изменили (ЦДНИКК. Ф. 438, Оп. 1. Д. 62).
К концу 1931 г. делопроизводство на украинском языке было введено только в пяти населенных пунктах Краснодарского района. В станицах Нововеличковской, Пашковской, Марьянской, Васюринской, Динской, Новотитаровской работа по украинизации неприкрыто и откровенно саботировалась. Эти районы не удалось сделать центрами украинской культуры, как планировалось (Иванцов 2008: 191-193). Делопроизводство, ведение бухгалтерии и изучение литературной украинской речи
массово игнорировались (Иванцов 2008: 192-193). Такая же ситуация сохранялась и в следующем году (Хлынина 2006: 41-43).
Украинизация на Кубани была прекращена постановлением СевероКавказского краевого исполнительного комитета 26 декабря 1932 г. В качестве причин ее свертывания называлось несоответствие украинизации культурным запросам населения и то, что она служила легальным прикрытием антисоветской деятельности (Дейневич 2007: 123).
Пример с усвоением жителями Кубани русской идентичности показывает, как социальная принадлежность формирует этническую идентичность и насколько система политических идентичностей может способствовать конструированию идентичности этнической или тормозить его (Жигунова 2015). В этом отношении восточные славяне разительно отличаются от более западных этносов, в том числе и других славянских народов эпохи модерна, в период которого сходные элементы иерархии идентичностей изживались (Тымовский, Кеневич, Хольцер 2004: 351-506).
В то же время подобная система иерархии идентичностей характерна для незападных этносов и этносов домодернистской эпохи. Профессиональная, социальная, политические идентичности превалировали над этническими и активно этнизировались у народов Африки, быстрая смена (квази)этнической идентичности происходила у кочевых народов Евразии (Бабаев, Архангельская 2015: 208-267; Резниченко 2015). Речь не идет о каких-либо стадиальных характеристиках уровня развития, этническом родстве народов. Так же не стоит преувеличивать и непосредственное влияние соседних народов. Они скорей сыграли роль условий, к которым приходилось приспосабливаться на относительно более раннем этапе формирования восточнославянской этнической специфики.
Непрерывное заселение Кубани восточными славянами произошло сравнительно поздно, поэтому здесь действовала уже сформировавшаяся специфика восточнославянской этничности, которую необходимо рассматривать отдельно применительно к более ранним периодам. Однако на Кубани восточные славяне столкнулись со своими вызовами, на которых были даны ответы в соответствии с местной спецификой. Особую значимость казачьему статусу придала Кавказская война (соседство с горцами выступало «вызовом других народов»). Казачий статус усилился и закрепился (Бондарь 1995). Специально нужно отметить влияние мощной российской имперской государственности, усиливавшееся параллельно с появлением и развитием на Кубани новоевропейской культуры и капиталистической экономики. И то, и другое было комплексным явлением, изначально подразумевающим и вызов, и возможность отвечать на него через сословные права и привилегии, новые возможности русскоязычного образования и развития сельского хозяйства (здесь необходимо учитывать такое условие природного характера как кубанский климат и чернозем в степной зоне). Ответом в таких условиях стала быстрая интеграция в общероссийскую экономическую и культурную систему с опорой на казачий статус. Указанные процессы происходили весьма быстро в течении XIX в. В XX в. уже сказывались их результаты (Ратушняк 1989; Малукало 2003).
По нашему мнению, как и в случае с народами Африки и евразийскими кочевниками, речь идет о приспособлении к постоянным этническим миграциям (как самих восточных славян, так и других народов), к сравнительно более разнообразным условиям жизни, относительно большей, чем в случае с другими народами, изменчивости политической и социально-экономической обстановке. От указанных выше незападных народов восточных славян в целом отличает гораздо больший уровень вовлеченности в модернизационные процессы, индивидуализацию и эмансипацию отдельной личности. В XIX-XX вв. это привело к огромным, мирового значения успехам в развитии экономики, культуры и политической сферы, вполне сопоставимых с достижениями Античности и Западной Европы. Всё это, с одной стороны способствовали убыстрению формированию крайне значимых для носителей социальных и локальных идентичностей, с другой, начиная с XX в., их сравнительно быстрому размыванию и деградации (Жигунова 2015; Македонов 1908).
На примере украинцев Кубани можно выделить ряд специфических черт восточнославянской этничности: отсутствие жесткой привязки этнической идентичности к диалекту, традиционной культуре; тесная связь с территориальной локализацией; укрепление этнической идентичности в случае ее «привязки» к социально-профессиональному статусу, большая значимость последнего по сравнению с родным диалектом и культурой. Это обусловлено приспособлением к разнообразным и изменчивым условиям жизни, нестабильности политической и социально-экономической жизни. Большое влияние на этническую идентичность восточных славян оказывает система образования, книжное дело, СМИ, а также высокий уровень вовлеченности в формирование и развитие современного общества и культуры. Указанная выше специфика характерна для этнического взаимодействия внутри восточного славянства, для условий еще не завершенного формирования отдельного украинского этноса, относительно небольшой культурной и языковой дистанции между этническими группами. Существует ли она при гораздо большей этнокультурной дистанции, тема для целого ряда отдельных исследований, однако, сохранение, по крайней мере, некоторых из указанных выше качеств вполне вероятно.
ЛИТЕРАТУРА
Бабаев, Архангельская 2015 - Бабаев К.В., Архангельская А.А. Что такое Африка. М., 2015.
Баранов, Васильев 2016 - Баранов А.В., Васильев И.Ю. Причина провала украинизации в период Гражданской войны и НЭПа // Клио. 2015. № 6.
Бежкович 2004 - Бежкович О. Передел старой жизни // Родная Кубань. 2004. № 2.
Белоусов 1995 - Белоусов И. Сепаратисты в стане Деникина // Родина. 1995. № 2.
Берёзкин 2014 - Берёзкин Ю.Е. Варианты политогенеза в догосударственную эпоху и подходы к их изучению // Антропологический форум. 2014. № 20.
Бьлий 2009 - Б1лий Д.Д. Украшщ Кубаш в 1792-1921 роках: Еволющя сощальних Центичностей. Львiв; Донецьк, 2009.
Бондарь 1990 - Бондарь Н.И. Что мы знаем о друг друге? Этнографический очерк о народах Кубани // Кубанский краевед. Вып. 2. Краснодар, 1990.
Бондарь 1995 - Бондарь Н.И. Кубанское казачество (этносоциологический аспект) // Кубанское казачество: история, этнография, фольклор. М., 1995.
Бондарь 1995а - Бондарь Н.И. Модель традиционной культуры кубанского казачества // Кубанское казачество: история, этнография, фольклор. М., 1995.
Бондарь 2008 - Бондарь Н.И. Некоторые формы взаимодействия русской и украинской традиции в условиях Кубани // Кубань - Украина: историко-культурные связи. Краснодар, 2008.
В станице Кисляковской 1917 - В станице Кисляковской. Создание общества «Просвита» // Листок войны. Екатеринодар, 1917. № 975.
Васильев 2014 - Васильев И.Ю. Украинизация vs коренизация. Специфика программы // Модернизация полиэтничного региона и сопредельных государств: опыт, проблемы, сценарии развития: Материалы всероссийской научной конференции. Ростов -на-Дону, 2014.
Васильев 2015 - Васильев И.Ю. Эволюция украинской идентичности 2015 / Электронный ресурс: http://narodnazemle (дата обращения - 29.05.2016).
ГАКК - Государственный архив Краснодарского края.
Дейневич 2007 - Дейневич А.В. Станица Новодеревянковская // Кубанский сборник. Вып. 2 (23). Краснодар, 2007.
Емец 2001 - Емец В. Казаки-бандурники нового времени // Кубань: проблемы культуры и информатизации. 2001. № 3.
Жигунова 2002 - Жигунова М.А. Современные этнокультурные процессы у русских среднего Прииртышья. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук. Омск, 2002.
Жигунова 2015 - Жигунова М.А. «Русские вопросы» современности. 2015 / Электронный ресурс: http://cyberleninka.ru (дата обращения - 29.05.2016).
Зайцев 2009 - Зайцев А.А. Региональный политический процесс в условиях Гражданской войны 1917-1922 гг.: на материалах Дона и Кубано-Черноморья. Краснодар, 2009.
Иванцов 2008 - Иванцов И.Г. Система партийно-государственного контроля РКП (б) - ВКП (б) на Кубани и Северном Кавказе. 1920-1934 гг. Краснодар. 2008.
Каппелер 1997 - Каппелер А. Мазепинцы, малороссы, хохлы: украинцы в этнической иерархии Российской империи // Россия - Украина: история взаимоотношений. М., 1997.
Криводед 2002 - Криводед В.В. История села Львовского на Кубани. Краснодар, 2002.
Кузнецов 2006 - Кузнецов А.М. Теория этноса С.М. Широкогорова // Этнографическое обозрении. 2006. № 3.
Кульчицкий 2008 - Кульчицкий С. Смертельный водоворот. Рождение и гибель украинской Кубани. 2008 / Электронный ресурс: http://day.kyiv.ua/ru/article/istoriya-i-ya/smertelnyy-vodovorot (дата обращения - 29.05.2016).
КФЭЭ - Кубанская фольклорно-этнографическая экспедиция.
Македонов 1908 - Македонов С.М. В горах Закубанского края. Воронеж, 1908.
Малохович 1912 - Малохович И. Ст. Б-ская // Кубанские областные ведомости. 1912. 7 ноября.
Малукало 2003 - Малукало А.Н. Кубанское казачье войско в 1860-1914 гг. Краснодар, 2003.
Матвеев 2006 - Матвеев В.А. ...Единая Русь «разметнулась на полсвета»: особенности этнополитических процессов в зонах смешанной восточнославянской колонизации на Юге России // Кубань - Украина. Вопросы историко-культурного взаимодействия. Вып. 1. Краснодар, 2006.
Матвеев 2015 - Матвеев О.В. Досоветский период. Основание поселений, сомоуправление, формирование этнокультурного пространства // История, этногр афия, фольклор Кубани. Кореновский район. Т. 15. Краснодар, 2015.
Миллер 2000 - Миллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая половина XIX в.). СПб., 2000.
Миллер 2005 - Миллер А.И. Национализм и империя. М., 2005.
Морозова 2012 - Морозова Е.В. Сложносоставная идентичность // Политическая идентичность и политика идентичности. Т. 1. М., 2012.
Отчет 1904 - Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1903 год. Екатеринодар, 1904.
Отчет 1910 - Отчет начальника Кубанской области и наказного атамана Кубанского казачьего войска о состоянии области и войска за 1909 год. Екатеринодар, 1910.
Очерки 1996 - Очерки истории Кубани с древнейших времен до 1920 года. Краснодар, 1996.
Перепись 1905 - Первая всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 год. Кубанская область. Т. 15. СПб., 1905.
Ратушняк 1989 - Ратушняк В.Н. Сельскохозяйственное производство Северного Кавказа в конце XIX - начале XX века. Ростов-на-Дону, 1989.
Ратушняк 2000 - Ратушняк В.Н. О некоторых методологических подходах к оценке уровня аграрно-капиталистического развития Северного Кавказа в дореволюционный период // Ратушняк В.Н. Актуальные проблемы истории и историографии Северного Кавказа. Краснодар, 2000.
Резниченко 2105 - Резниченко С. Евразийские кочевники: роль в истории. 2015 / Электронный ресурс: http://www.apn.ru (дата обращения - 29.05.2016).
Селянин 1917 - Селянин. Станица Ахтырская (Таманского отдела) // Вольная Кубань. Екатеринодар, 1917. № 3.
Сергеев 2010 - Сергеев С.М. Пришествие нации? Сб. статей. М., 2010.
Сущий 2013 - Сущий С.Я. Украинцы Юга России: Демографическая история одного регионального сообщества. Ростов-на-Дону, 2013.
Тойнби 2001 - Тойнби А.Дж. Постижение истории. Т. II. Генезис цивилизаций. Вызов-и-Ответ. М., 2001.
Тымовский, Кеневич, Хольцер 2004 - Тымовский М., Кеневич Я., Хольцер Е. История Польши. М.,
2004.
Украинцы 2007 - Украинцы // Кубань многонациональная. Этнографический словарь-справочник. Краснодар, 2007.
Хлынина 2006 - Хлынина Т.П. Украинизация Северо-Кавказского края: замыслы и воплощение // Кубань - Украина. Вопросы историко-культурного взаимодействия. Вып. 1. Краснодар, 2006.
ЦДНИКК - Центр документации новейшей истории Краснодарского края.
ЦДНИРО - Центр документации новейшей истории Ростовской области.
Чёрный 1999 - Чёрный А. История бандуры на Кубани // Родная Кубань. 1999. № 4.
Что осталось 1911 - Что осталось от Запорожья в Кубанской области? // Кубанские областные ведомости. 1911. № 158.
Pennsylvania 2015 - Pennsylvania German History and Culture society. 2015 / Электронный ресурс: http://www.psupress.org (дата обращения - 29.05.2016).
REFERENCES
Babaev, Arhangel'skaja 2015 - Babaev K.V., Arhangel'skaja A.A. Chto takoe Afrika [What is Africa], Moscow, 2015 [in Russian].
Baranov, Vasil'ev 2016 - Baranov A.V., Vasil'ev I.Ju. Prichina provala ukrainizacii v period Grazhdanskoj vojny i NJePa [The Ukrainization failure reason during Civil war and the New Economic Policy], in: Klio, 2015, № 6 [in Russian].
Belousov 1995 - Belousov I. Separatisty v stane Denikina [Separatists in Denikin's camp], in: Rodina [Homeland], 1995, № 2 [in Russian].
Berjozkin 2014 - Berjozkin Ju.E. Varianty politogeneza v dogosudarstvennuju jepohu i podhody k ih izucheniju [Options of a politogenez during a pre-state era and approaches to their studying], in: Antropologicheskij forum [Anthropological forum], 2014, № 20 [in Russian].
Bezhkovich 2004 - Bezhkovich O. Peredel staroj zhizni [Repartition of old life], in: Rodnaja Kuban' [Native Kuban], 2004, № 2 [in Russian].
Bondar' 1990 - Bondar' N.I. Chto my znaem o drug druge? Jetnograficheskij ocherk o narodah Kubani [What do we know about the friend the friend? An ethnographic sketch about the people of Kuban], in: Kubanskij kraeved. Vyp. 2 [Kuban local historian. Release 2], Krasnodar, 1990 [in Russian].
Bondar' 1995 - Bondar' N.I. Kubanskoe kazachestvo (jetnosociologicheskij aspekt) [Kuban Cossacks (ethnosociological aspect)], in: Kubanskoe kazachestvo: istorija, jetnografija, fol'klor [Kuban Cossacks: history, ethnography, folklore], Moscow, 1995 [in Russian].
Bondar' 1995a - Bondar' N.I. Model' tradicionnoj kul'tury kubanskogo kazachestva [Model of traditional culture of the Kuban Cossacks], in: Kubanskoe kazachestvo: istorija, jetnografija, fol'klor [Kuban Cossacks: history, ethnography, folklore], Moscow, 1995 [in Russian].
Bondar' 2008 - Bondar' N.I. Nekotorye formy vzaimodejstvija russkoj i ukrainskoj tradicii v uslovijah Kubani [Some forms of interaction of the Russian and Ukrainian tradition in the conditions of Kuban], in: Kuban' - Ukraina: istoriko-kul'turnye svjazi [Kuban - Ukraine: historical and cultural communications], Krasnodar, 2008 [in Russian].
Bilij 2009 - Bilij D.D. Ukrainci Kubani v 1792-1921 rokah: Evoljucija social'nih identichnostej [Ukrainians of Kuban in 1792-1921: Evolution of social identichnost], Lviv; Donetsk, 2009 [in Ukrainian].
CDNIKK - Centr dokumentacii novejshej istorii Krasnodarskogo kraja [Center of documentation of the contemporary history of Krasnodar Krai] [in Russian].
CDNIRO - Centr dokumentacii novejshej istorii Rostovskoj oblasti [Center of documentation of the contemporary history of the Rostov region] [in Russian].
Chjornyj 1999 - Chjornyj A. Istorija bandury na Kubani [Bandura history in Kuban], in: Rodnaja Kuban' [Native Kuban], 1999, № 4 [in Russian].
Chto ostalos' 1911 - Chto ostalos' ot Zaporozh'ja v Kubanskoj oblasti? [What remained from Zaporizhia in the Kuban area?], in: Kubanskie oblastnye vedomosti [Kuban regional sheets], 1911, № 158 [in Russian].
Dejnevich 2007 - Dejnevich A.V. Stanica Novoderevjankovskaja [Village Novoderevyankovskaya], in: Kubanskij sbornik. Vyp. 2 (23) [Kuban collection. Release 2 (23)], Krasnodar, 2007 [in Russian].
Emec 2001 - Emec V. Kazaki-bandurniki novogo vremeni [Kazaki-bandurniki modern times], in: Kuban': problemy kul'tury i informatizacii [Kuban: problems of culture and informatization], 2001, № 3 [in Russian].
GAKK - Gosudarstvennyj arhiv Krasnodarskogo kraja [State archive of Krasnodar Krai] [in Russian].
Hlynina 2006 - Hlynina T.P. Ukrainizacija Severo-Kavkazskogo kraja: zamysly i voploshhenie [Ukrainization of the North Caucasian edge: plans and embodiment], in: Kuban' - Ukraina. Voprosy istoriko-kul'turnogo vzaimodejstvija. Vyp. 1 [Kuban - Ukraine. Questions of historical and cultural interaction. Release 1], Krasnodar, 2006 [in Russian].
Ivancov 2008 - Ivancov I.G. Sistema partijno-gosudarstvennogo kontrolja RKP (b) - VKP (b) na Kubani i Severnom Kavkaze. 1920-1934 gg. [System of the party and state control of RCP(b) - All-Union Communist Party (bolsheviks) in Kuban and the North Caucasus. 1920-1934], Krasnodar. 2008 [in Russian].
Kappeler 1997 - Kappeler A. Mazepincy, malorossy, hohly: ukraincy v jetnicheskoj ierarhii Rossijskoj imperii [Mazepintsa, malorossa, Ukrainians: Ukrainians in ethnic hierarchy of the Russian Empire], in: Rossija - Ukraina: istorija vzaimootnoshenij [Russia - Ukraine: history of relationship], Moscow, 1997 [in Russian].
KFJeJe - Kubanskaja fol'klorno-jetnograficheskaja jekspedicija [Kuban folklore and ethnographic expedition] [in Russian].
Krivoded 2002 - Krivoded V.V. Istorija sela L'vovskogo na Kubani [History sat down Lviv in Kuban], Krasnodar, 2002 [in Russian].
Kul'chickij 2008 - Kul 'chickij S. Smertel'nyj vodovorot. Rozhdenie i gibel' ukrainskoj Kubani [Deadly whirlpool. Birth and death of the Ukrainian Kuban], 2008, Electronic resource: http://day.kyiv.ua/ru/article/istoriya-i-ya/smertelnyy-vodovorot (Date of access - 29.05.2016) [in Russian].
Kuznecov 2006 - Kuznecov A.M. Teorija jetnosa S.M. Shirokogorova [Theory of ethnos of S.M. Shirokogorov], in: Jetnograficheskoe obozrenii [Ethnographic review], 2006, № 3 [in Russian].
Makedonov 1908 - Makedonov S.M. V gorah Zakubanskogo kraja [In mountains of the Zakubansky region], Voronezh, 1908 [in Russian].
Malohovich 1912 - Malohovich I. St. B-skaja [Village of B-Skye], in: Kubanskie oblastnye vedomosti. 1912. 7 nojabrja [Kuban regional sheets. 1912. November 7] [in Russian].
Malukalo 2003 - Malukalo A.N. Kubanskoe kazach'e vojsko v 1860-1914 gg. [The Kuban Cossack army in 1860-1914], Krasnodar, 2003 [in Russian].
Matveev 2006 - Matveev V.A. ...Edinaja Rus' «razmetnulas' na polsveta»: osobennosti jetnopoliticheskih processov v zonah smeshannoj vostochnoslavjanskoj kolonizacii na Juge Rossii [... Uniform Russia «razmetnutsya on a half world»: features of ethnopolitical proces ses in zones of the mixed
East Slavic colonization in the south of Russia], in: Kuban' - Ukraina. Voprosy istoriko-kul'turnogo vzaimodejstvija. Vyp. 1 [Kuban - Ukraine. Questions of historical and cultural interaction. Release 1], Krasnodar, 2006 [in Russian].
Matveev 2015 - Matveev O.V. Dosovetskij period. Osnovanie poselenij, somoupravlenie, formirovanie jetnokul'turnogo prostranstva [Pre-Soviet period. Foundation of settlements, self-government, formation of ethnocultural space], in: Istorija, jetnografija, fol'klor Kubani. Korenovskij rajon. T. 15 [History, ethnography, folklore of Kuban. Korenovsky district. Volume 15], Krasnodar, 2015 [in Russian].
Miller 2000 - Miller A.I. «Ukrainskij vopros» v politike vlastej i russkom obshhestvennom mnenii (vtoraja polovina XIX v.) [«The Ukrainian question» in policy of the authorities and the Russian public opinion (the second half of the 19th century)], St. Petersburg, 2000 [in Russian].
Miller 2005 - Miller A.I. Nacionalizm i imperija [Nationalism and empire], Moscow, 2005 [in Russian].
Morozova 2012 - Morozova E.V. Slozhnosostavnaja identichnost' [Slozhnosostavny identity], in: Politicheskaja identichnost' i politika identichnosti. T. 1 [Political identity and policy of identity. Volume 1], Moscow, 2012 [in Russian].
Ocherki 1996 - Ocherki istorii Kubani s drevnejshih vremen do 1920 goda [Sketches of history of Kuban from the most ancient times to 1920], Krasnodar, 1996 [in Russian].
Otchet 1904 - Otchet nachal'nika Kubanskoj oblasti i nakaznogo atamana Kubanskogo kazach'ego vojska o sostojanii oblasti i vojska za 1903 god [The report of the chief of the Kuban area and the nakazny ataman of the Kuban Cossack army on a condition of area and army for 1903], Ekaterinodar, 1904 [in Russian].
Otchet 1910 - Otchet nachal'nika Kubanskoj oblasti i nakaznogo atamana Kubanskogo kazach'ego vojska o sostojanii oblasti i vojska za 1909 god [The report of the chief of the Kuban area and the nakazny ataman of the Kuban Cossack army on a condition of area and army for 1909], Ekater inodar, 1910 [in Russian].
Pennsylvania 2015 - Pennsylvania German History and Culture society. 2015, Electronic resource: http://www.psupress.org (Date of access - 29.05.2016) [in English].
Perepis' 1905 - Pervaja vseobshhaja perepis' naselenija Rossijskoj imperii, 1897 god. Kubanskaja oblast'. T. 15 [First general population census of the Russian Empire, 1897 year. Kuban area. Volume 15], St. Petersburg, 1905 [in Russian].
Ratushnjak 1989 - Ratushnjak V.N. Sel'skohozjajstvennoe proizvodstvo Severnogo Kavkaza v konce XIX - nachale XX veka [Agricultural production of the North Caucasus at the end of XIX - the beginning of the 20th century], Rostov-on-Don, 1989 [in Russian].
Ratushnjak 2000 - Ratushnjak V.N. O nekotoryh metodologicheskih podhodah k ocenke urovnja agrarno-kapitalisticheskogo razvitija Severnogo Kavkaza v dorevoljucionnyj period [About some methodological approaches to an assessment of level of agrarian and capitalist development of the North Caucasus during the pre-revolutionary period], in: Ratushnjak V.N. Aktual'nye problemy istorii i istoriografii Severnogo Kavkaza [Ratushnyak V.N. Actual problems of history and historiography of the North Caucasus], Krasnodar, 2000 [in Russian].
Reznichenko 2105 - Reznichenko S. Evrazijskie kochevniki: rol' v istorii [Euroasian nomads: role in the history], 2015, Electronic resource: http://www.apn.ru (Date of access - 29.05.2016) [in Russian].
Seljanin 1917 - Seljanin. Stanica Ahtyrskaja (Tamanskogo otdela) [Peasant. Village Akhtyrskaya (Tamansky department)], in: Vol'naja Kuban' [Free Kuban], Ekaterinodar, 1917. № 3 [in Russian].
Sergeev 2010 - Sergeev S.M. Prishestvie nacii? Sb. statej [Coming of the nation? Collection of articles], Moscow, 2010 [in Russian].
Sushhij 2013 - Sushhij S.Ja. Ukraincy Juga Rossii: Demograficheskaja istorija odnogo regional'nogo soobshhestva [Ukrainians of the South of Russia: Demographic history of one regional community], Rostov -on-Don, 2013 [in Russian].
Tojnbi 2001 - Tojnbi A.Dzh. Postizhenie istorii. T. II. Genezis civilizacij. Vyzov-i-Otvet [Comprehension of history. Volume II. Genesis of civilizations. Call and Answer], Moscow, 2001 [in Russian].
Tymovskij, Kenevich, Hol'cer 2004 - Tymovskij M., Kenevich Ja., Hol 'cer E. Istorija Pol'shi [History of Poland], Moscow, 2004 [in Russian].
Ukraincy 2007 - Ukraincy [Ukrainians], in: Kuban' mnogonacional'naja. Jetnograficheskij slovar'-spravochnik [Kuban is multinational. Ethnographic dictionary reference], Krasnodar, 2007 [in Russian].
V stanice Kisljakovskoj 1917 - V stanice Kisljakovskoj. Sozdanie obshhestva «Prosvita» [In Kislyakovskaya's village. Creation of society «Prosvita»], in: Listok vojny [War leaf], Ekaterinodar, 1917, № 975 [in Russian].
Vasil'ev 2014 - Vasil'ev I.Ju. Ukrainizacija vs korenizacija. Specifika programmy [Ukrainization against indigenization. Specifics of the program], in: Modernizacija polijetnichnogo regiona i sopredel'nyh gosudarstv: opyt, problemy, scenarii razvitija: Materialy vserossijskoj nauchnoj konferencii [Modernization of the polietnichny region and adjacent states: experience, problems, scenarios of development: Materials of the All-Russian scientific conference], Rostov-on-Don, 2014 [in Russian].
Vasil'ev 2015 - Vasil'ev I.Ju. Jevoljucija ukrainskoj identichnosti [Evolution of the Ukrainian identity], 2015, Electronic resource: http://narodnazemle (Date of access - 29.05.2016) [in Russian].
Zajcev 2009 - Zajcev A.A. Regional'nyj politicheskij process v uslovijah Grazhdanskoj vojny 1917-1922 gg.: na materialah Dona i Kubano-Chernomor'ja [Regional political process in the conditions of Civil war of 1917-1922: on materials of Don and Kubano-Black Sea Coast], Krasnodar, 2009 [in Russian].
Zhigunova 2002 - Zhigunova M.A. Sovremennye jetnokul'turnye processy u russkih srednego Priirtysh'ja. Avtoreferat dissertacii na soiskanie uchjonoj stepeni kandidata istoricheskih nauk [Modern ethnocultural processes at Russians of an average of Priirtyshje. The abstract of the thesis for degree of the candidate of historical sciences], Omsk, 2002 [in Russian].
Zhigunova 2015 - Zhigunova M.A. «Russkie voprosy» sovremennosti [«The Russian questions» of the present], 2015, Electronic resource: http://cyberleninka.ru (Date of access - 29.05.2016) [in Russian].
Васильев Игорь Юрьевич - Кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Научно -исследовательского центра традиционной культуры «Кубанский казачий хор» (Краснодар, Россия). Vasilyev Igor Yuryevich - Candidate of Historical Sciences, Senior research associate of the Research center of traditional culture «The Kuban Cossack chorus» (Krasnodar, Russia). E-mail: [email protected]
