CC BY
158ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
СПЕЦИФИКА РАЗГРАНИЧЕНИЯ ПОЛНОМОЧИЙ МЕЖДУ ОРГАНАМИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ В «МАТРЁШЕЧНЫХ» СУБЪЕКТАХ РФ
Сычев Владислав Витальевич
студент 2-го курса факультета государственного управления
МГУ им. М.В. Ломоносова, г. Москва, Россия.
SPECIFICS OF DELIMITATION OF POWERS BETWEEN STATE POWER BODIES IN THE "MATRYOSHKA" SUBJECTS OF THE RUSSIAN FEDERATION
Sychev Vladislav Vitalievich
2ndyear student of The School of Public Administration, Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia.
Annotation. In the research an attempt is made to reveal the peculiarities of delimitation of powers between state power bodies in "complicated" constituent entities of the Russian Federation. The author analyzes the legal content of the concept of "complex" constituent entity of the Russian Federation, examines the Russian legal basis for the existence of "matryoshka" constituent entities, identifies the principles of delimitation of powers between state authorities in "complex" constituent entities of the Russian Federation. The author concludes that the delimitation of powers between state power bodies within the "matryeshchennykh" subjects of the Russian Federation has dual specificity and "autonomous-contractual nature".
Аннотация. В исследовании предпринята попытка выявить особенности разграничения полномочий между органами государственной власти в «сложноустроенных» субъектах РФ. Автором анализируется юридическое содержание понятия «сложносоставный» субъект РФ, рассматривается российская правовая база существования «матрёшечных» субъектов, выделяются принципы разграничения полномочий между органами государственной власти в «сложноустроенных» субъектах Российской Федерации. Автор приходит к выводу, что разграничение полномочий между органами государственной власти внутри «матрёшечных» субъектов РФ обладает двойственной спецификой и «автономно-договорным характером».
Ключевые слова: «Матрёшечные» («сложносоставные» или «сложноустроенные») субъекты РФ, автономный округ, Конституция, Федеративный договор, ФЗ №184, разграничение полномочий, «автономно-договорной характер».
Keywords: "Matryoshchennye" ("compounded") subjects of the Russian Federation, autonomous district, Constitution, Federal treaty, Federal Law № 184, delimitation of powers, "autonomous-contractual nature".
Введение
Одним из самых крупных «наследий» советской государственности следует считать асимметрию государственного территориального устройства России, которая характеризуется, главным образом, построением федеративных взаимоотношений между Центром страны и её субъектами, основывающихся на национально-территориальном принципе. К тому же, вложение данного принципа в основу федеративного устройства России связано и с обширностью российской территории. Всё это значительно усложняло процесс принятия решения о проведении политики централизации в государстве.
Так, если в 1990-е гг. происходила беспорядочная децентрализация полномочий органов государственной власти, что обостряло взаимоотношения между федеральным центром и субъектами РФ, то, начиная с 2000-х гг., для снижения частоты федерально-региональных конфликтов, российская правящая элита стала проводить политику централизации в стране. Одним из её главных направлений следует считать укрупнение субъектов, осуществление которого было обусловлено как национально -территориальными, так и социально-экономическими факторами.
«Укрупнение» в 2005-2008 гг. коснулось 11 субъектов Российской Федерации: их количество было уменьшено с 89 до 83 за счёт полного вхождения автономных округов в области (края), что значительно повысило эффективность управления данными территориями [9, с. 94-95]. Однако в результате объединительного процесса не было произведено слияние Архангельской области с Ненецким АО8 и Тюменской области с Ямало-Ненецким АО и Ханты-Мансийским АО, что придаёт текущему исследованию, посвящённому разграничению полномочий между органами государственной власти в «Тюменской» и «Архангельской матрёшках-субъектах», крайне актуальный характер.
8 АО - автономный округ Российской Федерации.
Цель настоящего исследования состоит в выявлении особенностей разграничения полномочий между органами государственной власти в «матрёшечных» субъектах РФ.
Для достижения данной цели в представленной работе решается ряд следующих задач:
-определить сущностное содержание понятия «сложносоставный» субъект РФ;
-охарактеризовать правовую базу существования «матрёшечных» субъектов РФ;
-выявить принципы разграничения полномочий между органами государственной власти в «сложноустроенных» субъектах РФ;
-проанализировать полномочия, закреплённые исключительно за органами государственной власти автономных округов, и полномочия, реализуемые органами государственной власти автономных округов совместно с органами государственной власти области (края).
Феномен «сложносоставных» субъектов РФ
Для начала следует сконцентрировать внимание на сущностном содержании такого юридического понятия как «сложносоставный» субъект. Описательная характеристика «сложносоставный» говорит о том, что обозначенная категория субъектов Российской Федерации неоднородна по своей структуре. Большинство российских исследователей соглашается с точкой зрения, в соответствии с которой «сложносоставные» субъекты РФ - это края и области, в состав которых входит такой субъект Российской Федерации как автономный округ. Автономный округ, в свою очередь, есть субъект Российской Федерации, особенность обладания конституционно-правового статуса которого заключается в том, что он может входить в состав Российской Федерации в качестве её равноправного субъекта либо непосредственно, либо через край или область, составной частью которого он является [10, с. 22].
На протяжении истории Советского Союза второй половины XX в. «малыми матрёшками»9 являлись две группы субъектов - автономные области и автономные округа. Непосредственно в РСФСР находились 4 автономные области, которые в 1990-е гг. провозгласили себя республиками. Речь идёт о современных республиках - Хакасия, Адыгея, Карачаево-Черкессия и Алтай. На данный момент на территории Российской Федерации существует лишь Еврейская автономная область, выведенная в конце XX в. из состава Хабаровского края и включённая непосредственно в Российскую Федерацию.
В современной России продолжают функционировать в качестве «малых матрёшек» исключительно автономные округа, число которых на рубеже XX-XXI вв. достигало десяти, однако в 2000-е гг. за счёт проведения политики укрупнения субъектов РФ, их число сократилось до четырёх (Ненецкий АО, Ямало-Ненецкий АО, Ханты-Мансийский АО и Чукотский АО). Первый из них входит в состав Архангельской области, Ямало-Ненецкий АО и Ханты-Мансийский АО входят в состав Тюменской области, а Чукотский АО с 1992 г. (с момента его отсоединения от Магаданской области) не входит в состав ни области, ни края, являясь самостоятельным по всем вопросам субъектом Российской Федерации. Итак, на текущий момент в России существует лишь два «сложносоставных» субъекта: Архангельская область («Архангельская матрёшка») и Тюменская область («Тюменская матрёшка»).
При этом необходимо понимать следующее: специфический статус сложносоставных субъектов РФ обусловлен усложнённым характером внутригосударственных правовых связей и отношений, объяснимых особенностями их устройства, которые стали наследием прошлой асимметричной советской федерации [11, с. 2]. Отличаются же «сложноустроенные» субъекты РФ от остальных, прежде всего, тем, что в их состав входит другой субъект, причём основная черта данного процесса «вхождения» описывается одним из Постановлений Конституционного Суда РФ следующим образом: «Вхождение одного субъекта РФ в состав другого является реальным только в том случае, если происходит включение его территории и населения в состав территории и населения другого субъекта...Однако включение территории автономного округа в состав территории края, области не означает, что автономный округ утрачивает свою территорию.» [3].
Таким образом, хотя, действительно, при «вхождении» субъекта РФ в состав другого происходит объединение территории (области распространения властных полномочий государственных органов), тем не менее, данный процесс не умаляет конституционно-правового статуса автономного округа и позволяет ему пользоваться полномочиями, гарантированными Конституцией РФ.
Правовая база существования «матрёшечных» субъектов РФ
Одним из самых сложных вопросов, касающихся разграничения компетенции между органами государственной власти (далее - ОГВ) области (края) и ОГВ автономного округа, является следующий: на основании каких нормативных правовых актов необходимо осуществлять разделение предметов ведения и полномочий между ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ?
Если в Советском Союзе данный вопрос во многих своих аспектах регулировался отдельным законом, посвящённым статусу автономных областей и округов, то в современной российской юридической практике такого нормативного правого акта в системе законодательства нет. Некоторые исследователи отмечают особое место Федеративного договора 1992 г. в представленном вопросе, который, по их мнению, фактически узаконил «унаследование» Россией от СССР такую особенность федеративного устройства как присутствие «матрёшечных» субъектов в составе Российской Федерации. Однако, на
9 «Малая матрёшка» - это субъект федерации, входящий в состав другого (нельзя путать его с «большими матрёшками», представляющими собой весь «сложносоставный» субъект федерации).
данный момент, юридическая сила Федеративного договора ставится многими юристами под сомнение по тем причинам, что, во-первых, договоры, заключаемые между федеральным центром и ОГВ субъектов РФ после 1993 г. перераспределили многие из тех полномочий, что были закреплены в Федеративном договоре, да и, к тому же, после перераспределения компетенции в 2000-х гг. данные договоры потеряли свою юридическую силу (за исключением договора с Татарстаном, срок действия которого истёк в 2017 г. и продлён не был). И во-вторых, Федеративный договор признаётся неэффективным юридическим инструментом для разделения полномочий между ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ ещё и в связи с тем, что Конституция Российской Федерации продублировала некоторые из положений Федеративного договора 1992 г., скорректировав и дополнив их касательно организации публичной власти в «сложноустроенных» субъектах РФ.
Таким образом, одним из важнейших юридических документов, закрепляющих возможность существования «матрёшечных» субъектов в РФ, стала Конституция Российской Федерации, отодвинувшая Федеративный договор на второй план. При этом в п. 4 ст. 66 Конституции РФ отмечается следующее: «Отношения автономных округов, входящих в состав края или области, могут регулироваться федеральным законом и договором между органами государственной власти автономного округа и, соответственно, органами государственной власти края или области» [1]. В данном положении законодатель подразумевает, что правовой режим функционирования и взаимодействия ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ обеспечивается посредством двух юридических инструментов: федерального законодательства и договоров, заключаемых между ОГВ «включающего» субъекта РФ (края или области) и ОГВ «входящего» субъекта (автономного округа).
Что касается федерального законодательства, то в данном случае имеется в виду ст. 26.6 Федерального закона РФ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», в которой разграничиваются полномочия ОГВ области (края) и ОГВ входящего в их состав автономного округа [2]. Федеральные законы об автономном округе и об отношениях между ОГВ автономного округа и ОГВ области (края) в российском законодательстве до сих пор отсутствуют. Скорее всего, данные федеральные законы так и не были разработаны по той причине, что федеральный законодатель посчитал более рациональным переложить разграничение компетенции между ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ на «договорную основу», во многом демонстрирующую принцип равенства «входящего» и «включающего» субъектов РФ. К тому же, подобные договоры и соглашения о разграничении полномочий иногда носили «тройственный характер» [10, с. 23], подписываясь от имени не только области (края) и автономного округа, но и от лица Российской Федерации.
Помимо всего прочего, функционирование ОГВ внутри «сложносоставного» субъекта РФ осуществляется и за счёт регионального законодательства: уставы автономных округов и уставы областей, в которые эти округа входят, во многом дополняют тот остаточный перечень полномочий по предметам исключительного ведения субъекта РФ, что, к примеру, закреплён в ст. 26.6 (26.2) ФЗ «Об общих принципах организации.» за ОГВ автономного округа [2]. И последним, не менее значимым элементом правовой базы интеракции ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ являются решения Конституционного Суда Российской Федерации, формулирующие многие из принципов, на которых должно строиться взаимодействие ОГВ «входящего» и «включающего» субъектов РФ.
Таким образом, совокупная нормативно-правовая база разграничения полномочий между ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ представлена следующими юридическими документами: Конституцией РФ, ФЗ №184 «Об общих принципах организации.», уставами автономных округов и областей, трёхсторонними и двухсторонними соглашениями между ОГВ областей и автономных округов, постановлениями и определениями Конституционного Суда Российской Федерации.
Принципы разграничения полномочий между органами государственной власти внутри «сложносоставных» субъектов РФ
Как уже было отмечено выше, основная концентрация принципов разграничения полномочий между ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ закреплена косвенным образом в решениях Конституционного Суда РФ, ключевыми из которых для текущего исследования являются Определение КС РФ от 17 июля 1996 г. №73 и Постановление КС РФ от 14 июля 1997 г. №12. Оба данных юридических документа связаны с так называемой «Тюменской матрёшкой» и, соответственно, с проблемой построения взаимодействия между Ханты-Мансийским АО и Ямало-Ненецким АО и ОГВ Тюменской области.
В Определении КС РФ содержится следующее положение: «Вхождение автономного округа в край (область) обязывает оба субъекта Федерации строить свои взаимоотношения с учётом исторически сложившихся на момент принятия Конституции РФ и не противоречащих ей государственно-правовых реалий. Оно предполагает определённое распространение на основе взаимного согласия и договорённостей юрисдикции ОГВ края на территорию автономного округа. Край (область) и входящий в него автономный округ обязаны поддерживать сложившиеся территориальные, экономические, политические, социальные, этнические и иные отношения посредством различных форм взаимодействия, включая перераспределение предметов ведения и полномочий, их делегирование, совместное осуществление.» [4].
Исходя из представленной выдержки решения КС РФ, можно выделить несколько ключевых принципов разграничения полномочий между ОГВ внутри «сложносоставных» субъектов РФ: учёт исторически сложившихся государственно-правовых реалий при построении взаимодействия между ОГВ, принцип взаимного согласия и договорённостей, принцип относительного распространения юрисдикции ОГВ края, области на территорию автономного округа, поддержание сложившихся экономических, социальных, этнических и иных форм взаимодействия между областью (краем) и автономным округом, принцип перераспределения и делегирования предметов ведения и полномочий ОГВ внутри «сложносоставного» субъекта РФ, совместное осуществление ряда полномочий и недопущение односторонних действий в сфере общих интересов всего «сложносоставного» субъекта РФ.
Все вышеописанные принципы разграничения полномочий между ОГВ внутри «сложносоставного» субъекта РФ по своей сущности берут исток из одного самого фундаментального принципа взаимоотношений между абсолютно любыми субъектами Российской Федерации - принципа равноправия субъектов. Как уже отмечалось ранее, включение автономного округа в состав другого субъекта не умаляет его конституционно-правового статуса и не ставит его в зависимое от области или края положение, что неоднократно подчёркивается в Постановлении КС РФ от 14.07.1997 г. [3]. К тому же, принцип равноправия внутри «сложносоставных» субъектов РФ иллюстрируется и п. 5 ст. 66 Конституции РФ: для изменения собственного статуса автономному округу не требуется согласие или разрешение области (края), для данного действия требуется лишь взаимное согласие автономного округа и Российской Федерации [1].
Особенности разграничения полномочий между органами государственной власти области (края) и органами государственной власти автономного округа
Одним из ключевых принципов разграничения полномочий внутри «сложносоставных» субъектов РФ является перераспределение данных полномочий. Каким же образом оно обеспечивается?
Для начала стоит рассмотреть ключевые аспекты федерального законодательства в отношении разграничения полномочий между ОГВ области (края) и ОГВ автономного округа. В соответствии со ст. 26.3 и 26.6 ФЗ №184 «Об общих принципах организации...», полномочия по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов РФ, установленным Конституцией РФ, закрепляются за ОГВ областей (краёв), которые осуществляются на всей территории области (края), включая территорию автономного округа: полномочия в сфере материально-технического и финансового обеспечения деятельности ОГВ субъекта РФ и его государственных учреждений; организационное обеспечение выборов в ОГВ субъекта РФ; формирование и содержание архивных фондов субъекта РФ; передача объектов собственности субъекта РФ в муниципальную собственность; ведение Красной Книги субъекта РФ; организация и осуществление стратегического планирования в субъекте РФ и др. полномочия, закреплённые в п.2 ст. 26.3 [2]. Таким образом, данный исчерпывающий перечень полномочий подразумевает их общий характер как для ОГВ области (края), так и для ОГВ автономного округа, но с одной очень важной оговоркой: если соглашения между ОГВ внутри «сложносоставного» субъекта РФ предусматривают иной порядок разграничения полномочий, то применяется тот порядок их разделения, что закреплён в данном соглашении.
Что же касается полномочий, которые осуществляются ОГВ автономного округа самостоятельно, то федеральный законодатель в п. 1 ст. 26.6. (26.2) ФЗ №184 отнёс к категории таких полномочий те из них, что осуществляются автономным округом по предметам исключительного ведения субъектов РФ [2]. В данном Федеральном законе этот перечень полномочий ОГВ автономного округа носит отсылочный и остаточный характер. Разработчики ФЗ №184 «Об общих принципах организации.», прежде всего, руководствовались соображениями, в соответствии с которыми составлять точный список полномочий, связанных с предметами исключительного ведения субъектов РФ, должны непосредственно региональные законодатели при помощи создания уставов субъектов РФ и иных региональных нормативных правовых актов. Так, в ст. 16 Устава Ханты-Мансийского АО закреплено, что предметами исключительного ведения Ханты-Мансийского АО являются принятие и изменение Устава Ханты-Мансийского АО, законов АО, контроль за их соблюдением; установление системы ОГВ Ханты-Мансийского АО; административно-территориальное деление АО; бюджет и государственная собственность АО и др. [7]. Ст. 17 Устава Ямало-Ненецкого АО закрепляет в исключительном ведении Ямало-Ненецкого АО помимо тех предметов ведения, что по аналогии закреплены и в Уставе Ханты-Мансийского АО, также осуществление международных и внешнеэкономических связей данного АО и организацию государственной гражданской службы АО [8]. Итак, можно сказать о том, что в отношении выше озвученных предметов исключительного ведения данных автономных округов (которые не идентичны) ОГВ уполномочены совершать определённые юридически значимые действия. Но при этом всегда необходимо помнить о том, что если соглашения, подписанные между ОГВ двух данных автономных округов и ОГВ Тюменской области, иначе регулируют перечень полномочий по предметам исключительного ведения автономных округов, то будет применяться перечень, выработанный на «договорной основе».
Сейчас была рассмотрена лишь «Тюменская матрёшка», одна из двух существующих российских «субъектных матрёшек», и сделано это было по той причине, что статьи 10-12 Устава Ненецкого автономного округа не закрепляют конкретный перечень предметов исключительного ведения данного автономного округа (в ст. 11 используется лишь остаточный перечень разграничения предметов ведения,
который не позволяет раскрыть всех полномочий Ненецкого автономного округа или хотя бы их малой части) [5]. Скорее всего, остаточный характер разграничения компетенции внутри «Архангельской матрёшки», с которым приходится сталкиваться при анализе Устава Ненецкого АО, обусловлен напряжёнными взаимоотношениями между ОГВ Ненецкого автономного округа и ОГВ Архангельской области, особенно обострившимися при неудачной попытке выхода Ненецкого автономного округа из состава Архангельской области в 1994 г. К тому же, в мае 2020 г. руководство Архангельской области предприняло попытку включить Ненецкий АО в состав области, что стало одной из ключевых причин протестного голосования по поправкам в российскую Конституцию среди жителей НАО, не желающих слияния двух субъектов РФ.
Итак, проанализировав разграничение полномочий между ОГВ внутри «матрёшечных» субъектов РФ, можно агрегировать полученные данные, систематизировав их в виде отличительных признаков правового режима автономных округов.
Во-первых, автономные округа обладают элементами учредительной власти [10, с. 22]. Это проявляется в возможности ОГВ автономных округов самостоятельно разрабатывать и принимать Устав для своего субъекта, создавать собственное региональное законодательство и формировать ОГВ своего автономного округа.
Во-вторых, автономные округа располагают своей территорией, которая не может быть изменена без их согласия [10, с. 22]. Как известно, для изменения границ между субъектами РФ в соответствии с федеральным законодательством необходимо взаимное согласие двух субъектов РФ.
В-третьих, автономные округа не вправе устанавливать какие-либо языки, кроме русского, в качестве государственного [10, с. 22]. Здесь требуется следующая оговорка: государственным языком автономного округа обязательно должен быть русский язык, однако, если данный субъект РФ захочет присвоить особый статус какому-либо иному языку, то у него имеется такая возможность, т.к. федеральным законодательством данное действие не воспрещается (но следует понимать, что статус этого иного языка не может быть «государственным» (возможен такой статус, как «национальный», «местный» и др.).
Четвёртой особенностью правового режима автономных округов является наличие возможности договорного режима регулирования разграничения полномочий между ОГВ области (края) и автономного округа. Здесь речь идёт об особой форме нормативных правовых актов (договоров и соглашений), принимаемых с участием ОГВ двух субъектов РФ, правовая сфера действия которых может определяться и конкретизироваться в Уставах субъектов РФ. Так, в п.3 ст.18 Устава Тюменской области отмечается возможность принятия совместных правовых актов области и округов, действующих на всей территории «сложносоставного» субъекта РФ [6].
В-пятых, особым образом на территории «матрёшечного» субъекта РФ реализуются избирательные права граждан. Жители АО имеют право избирать ОГВ как области, так и автономного округа, и быть избранными в них, что уточняется в законах области (края) и автономного округа. Указанное подтверждается Постановлением КС РФ от 14.07.1997 г. по делу о толковании п.4 ст.66 Конституции РФ [3].
В-шестых, для координации деятельности ОГВ в «сложносоставных» субъектах могут создаваться совместные координирующие органы законодательной и исполнительной власти [10, с. 25]. Так, ст. 17 Устава Тюменской области предусматривает возможность создания таких координирующих органов, как Совет думы области и окружных дум и Совет губернаторов области и автономных округов [6]. Подобные координирующие механизмы позволяют повысить эффективность интеракции между ОГВ внутри «матрёшечного» субъекта РФ.
И в-седьмых, «входящий» субъект РФ не является административно-территориальной единицей «включающего» субъекта, но при этом очень часто полномочия ОГВ области (края) всё же могут распространяться на территорию автономных округов [10, с. 24]. Это касается взаимодействия уставного суда области (края) и уставного суда автономного округа, т.к. при «определённых условиях» решения уставного суда области обладают верховенством по отношению к решениям уставного суда автономного округа. Эти «определённые условия» обусловлены тем, что между ОГВ внутри «матрёшечного» субъекта РФ могут действовать соглашения, регулирующие особенности разграничения компетенции между судами АО и области (края). Соответственно, если акты уставных судов приняты по полномочиям, закреплённым в подобных договорах и соглашениях за судебными органами области (края), то в этом случае следует признать приоритетность решений уставного суда области в сравнении с решениями уставного суда автономного округа.
Заключение
Подводя итог всему исследованию, хочется сказать о следующем: «матрёшечные» субъекты РФ - это одно из самых противоречивых наследий России, доставшееся от прежней советской эпохи. И хотя многие из особенностей функционирования ОГВ внутри «сложноустроенных» субъектов РФ с течением времени претерпели многократные трансформации, всё-таки некоторые сложности правового режима двух последних «российских матрёшек», Архангельской и Тюменской, сохраняются и в современном развитии федеративного устройства России. Данные сложности обусловлены, в первую очередь, «автономно-договорным характером» разграничения полномочий между ОГВ внутри «матрёшечных» субъектов РФ. С одной стороны, ОГВ автономных округов обладают элементами учредительной власти: они
самостоятельно формируют центральные органы власти, разрабатывают и принимают уставы, определяют административно-территориальное деление АО. Более того, автономные округа располагают собственной территорией, не являющейся частью территории области (края), которая не может быть изменена без взаимного согласия субъектов РФ.
С другой стороны, многие из полномочий ОГВ автономных округов осуществляются на «договорной основе» совместно с ОГВ области (края). Так, в «сложносоставных» субъектах РФ могут быть сформированы специальные законодательные и исполнительные органы власти, координирующие деятельность ОГВ автономного округа и области (края). Некоторые из полномочий ОГВ области (края) в сфере реализации избирательных прав граждан и отправления правосудия могут распространяться и на территорию автономных округов, если это предусмотрено двухсторонними соглашениями.
В целом же, «матрёшечные» субъекты РФ способны просуществовать на политической карте России ещё не одно десятилетие по той причине, что исторически сложившиеся этнокультурные, политические и экономические взаимоотношения внутри «сложноустроенных» субъектов Российской Федерации закладывают тот крепкий фундамент, на основе которого продолжает развиваться «договорной правовой институт», стимулирующий эффективное функционирование органов государственной власти двух последних «российских матрёшек».
Список нормативных правовых актов:
1.Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020). URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_28399/ (Дата обращения: 10.10.2020)
2.Федеральный закон от 06.10.1999 N 184-ФЗ «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации».
3.Постановление Конституционного Суда РФ от 14 июля 1997 г. №12 П по делу о толковании содержащегося в части 4 статьи 66 Конституции РФ положения о вхождении автономного округа в состав области, края // СЗ РФ, 1997. №29.
4.Определение Конституционного Суда РФ от 17 июля 1996 г. №73 О // СЗ РФ, 1996. №31.
5.Устав Ненецкого автономного округа (с изменениями и дополнениями). URL: https://constitution.garant.ru/region/ustav_nenetsk/ (Дата обращения: 12.05.2020)
6.Устав Тюменской области от 30 июня 1995 г. N 6 (с изменениями и дополнениями) URL: https://constitution.garant.ru/region/ustav_tumen (Дата обращения: 12.10.2020)
7.Устав (Основной закон) Ханты-Мансийского автономного округа - Югры (с изменениями и дополнениями) URL: https://constitution.garant.ru/region/ustav_ugri/ (Дата обращения: 12.10.2020)
8.Устав (Основной закон) Ямало-Ненецкого автономного округа от 28 декабря 1998 г. N 56-ЗАО (с изменениями и дополнениями) URL: https://constitution.garant.ru/region/ustav_yamal/ (Дата обращения: 12.10.2020)
Список литературы:
9.Демьяненко Ю.А. Сложносоставные субъекты Российской Федерации: политологический анализ // Вопросы национальных и федеративных отношений. 2012. №3(18). С. 87-96.
10.Сусликов Д.М. Особенности правового статуса «сложноустроенных» субъектов РФ // Вестник Челябинского университета. 2006. №2. С.22-26.
11.Ширыкалов А.Б. Конституционно-правовой статус сложносоставного субъекта РФ: новейшее время // Научные исследования. 2017. №6 (17). Том 1. С. 1-4.
ПРЕСТУПНОСТЬ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ
Баев Виктор Васильевич
Студент 2 курса института философии и права, направление подготовки «Юриспруденция», Новосибирский государственный университет.
Бигалиева Яна Гератовна Студент 2 курса института философии и права, направление подготовки «Юриспруденция», Новосибирский государственный университет.
Исаенко Алена Сергеевна Студент 2 курса института философии и права, направление подготовки «Юриспруденция», Новосибирский государственный университет.
Плутенко Даниил Сергеевич Студент 2 курса института философии и права, направление подготовки «Юриспруденция», Новосибирский государственный университет.
