CC BY
131
АНТИБОЛЬШЕВИСТСКАЯ РОССИЯ
М.Ю.Черниченко
«СПЕКУЛЯЦИЯ ПРАЗДНУЕТ СВОЮ ВАКХАНАЛИЮ»: ОБРАЗЫ СПЕКУЛЯЦИИ И СПЕКУЛЯНТА В ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ БЕЛОГО ЮГА РОССИИ (1919 г.)
Острый экономический кризис в тылу явился одним из решающих факторов поражения антибольшевистских режимов в ходе Гражданской войны против Советского государства. Изучение многообразных сторон и проявлений этого кризиса, анализ мер по регулированию экономики, к которым вынужденно прибегали белые правительства, оценка опыта этого регулирования в целом приводит современных историков ко многим важным выводам. Один из них состоит в том, что ключевую роль в обострении кризисных явлений в экономике на белых территориях играло падение покупательной способности российской национальной валюты при сохранении относительной рыночной свободы: именно сочетание этих двух факторов порождало хаос в денежном обращении, рост дороговизны и разгул спекуляции.
Это с особенной очевидностью вытекает из опубликованных за последнее десятилетие работ С.В. Карпенко - как статей1, так и монографий2, - в которых анализируются экономическая политика правительств генералов А.И. Деникина и П.Н. Врангеля, действенность ее регулирующего воздействия на различные стороны хозяйственной жизни Белого юга России и, наконец, воздействие тыловой экономики на политико-моральное состояние войск.
Одним из основных источников, который отечественные историки используют при изучении Белого движения еще с 1920-х гг., являются газеты, издававшиеся на территориях, подконтрольных белым армиям, как на востоке России, так и на юге. Однако до сих пор материалы, опубликованные на страницах газет, используются историками традиционно: самые значительные факты и глубокие оценки, самые яркие фразы и образы, вышедшие из-под журналистских перьев, остаются лишь более или менее удачными, более или менее убедительными иллюстрациями, «вмонтированными» в научный текст (работы С.В. Карпенко в этом отношении не являются исключением). Между тем, по мере накопления фактического материала об экономическом кризисе в белом тылу становится все более очевидно: изучение экономической, в частности финансовой и торговой, политики белых правительств лишь в «чисто экономическом» плане не позволяет всесторонне раскрыть механизм кризиса товарно-денежного обращения на их территориях. И причина этого также становится все очевиднее с выходом каждой новой работы: в
условиях Гражданской войны фактором исключительной силы воздействия на экономику была не только экономическая (финансовая, торговая и т.д.) политика сама по себе, но и ее восприятие населением, реакция различных социальных групп на правительственное регулирование хозяйственной жизни, в особенности - на регулирование товарно-денежного обращения.
Здесь важно понимать, что периодическая печать играла в белом тылу совершенно исключительную роль. Во-первых, она являлась «транслятором» законов и распоряжений власти в экономической области. Во-вторых, несмотря на все цензурные ограничения, естественные в условиях Гражданской войны, она была единственным «рупором» многоликого «экспертного сообщества». В-третьих, она естественно превратилась в инструмент формирования общественного мнения и, следовательно, - в стимул рыночного поведения населения.
Статьи на финансово-хозяйственные темы, опубликованные в белой печати, сочинялись талантливыми журналистами и публицистами, многие из которых специализировались на хозяйственной тематике, а также экономистами. Те и другие писали хорошим литературным языком, при этом часто прибегая к использованию яркой, эмоциональной лексики, образной литературной речи. Можно понять, сколь велико искушение для нынешних историков «оживить» свой «ученый» текст за счет обильного цитирования газетных материалов.
Однако простое цитирование мало помогает в объяснении закономерностей и случайностей развития экономического кризиса на белых территориях, в частности кризиса товарно-денежного обращения. Между тем, как мы уже писали, эти статьи как исторический источник скрывают в себе куда больше возможностей3 и ответить могут на куда большее число вопросов, если не ограничиваться привычным «иллюстрированием», а применить методы контент-, дискурс- и социолингвистического анализов. И при этом стремиться к раскрытию сложного механизма взаимодействия и взаимовоздействия печати, власти, общества и экономики.
В настоящей статье предпринята попытка изучения материалов периодической печати Белого юга, опубликованных в 1919 г., с точки зрения их освещения спекуляции как одного из явлений экономической жизни белого тыла. В качестве источников использованы наиболее содержательные, наиболее глубокие статьи, опубликованные в ведущих газетах, издававшихся на территории, подконтрольной в 1919 г. Вооруженным силам на юге России (ВСЮР) под главным командованием генерала А.И. Деникина.
* * *
Материалы газет свидетельствуют о том, что в восприятии современников, участников Белого движения на юге России и очевидцев тыловой жизни, именно спекуляция являлась главным бедствием тыла.
В этом явлении виделась одна из основных причин как неудач войск на фронте, так и невыносимости тягот жизни в тылу. Этот «самый тяжелый и самый неприятный вопрос»4 волновал абсолютно всех. Газеты пестрели статьями журналистов, которые много и с удовольствием писали о спекуляции и спекулянтах, изливая на их головы свое возмущение и тем только подливая масло в огонь общественного негодования по адресу спекулянтов. Осуждения и оскорбления в адрес спекулянтов можно встретить почти в каждом номере. А спекулянтами как-то очень быстро и само собой стали считаться все, кто занимался торговлей и вообще предпринимательской деятельностью.
Резкое осуждение спекуляции и пристальное общественное внимание к ней имело под собой как минимум два основания.
Во-первых, с ней сталкивались все и каждодневно; она оказывала непосредственное влияние на повседневную жизнь людей. Во-вторых, отрицательное отношение к предпринимателям и торговцам сформировалось в России еще задолго до 1919 г., особенно укрепившись за годы мировой войны, и, таким образом, превратилось к тому времени уже в своеобразную традицию.
Некоторые исследователи полагают, что русское общество имеет сильное предубеждение против предпринимательской деятельности в силу сложившихся культурно-религиозных традиций5. Данное мнение имеет под собой основания. Одним из семи смертных грехов в православии принято считать сребролюбие. В это понятие вкладывается не только стремление заработать деньги нечестным путем, но и желание человека обладать деньгами, размышления о средствах обогащения, скупость и даже боязнь нищеты. Добродетелью считалось ненависть к роскоши, стремление к нищете и отказ от денежных накоплений. Если человек стремился к накоплению, он, в соответствии с православными нормами, не верил в промысел Божий. Предпринимательство и торговля тесно связывались именно с грехом сребролюбия. Возможность искупить этот грех давала благотворительная деятельность. Благотворительность, рассматриваемая как особая добродетель, занимала важное место в жизни российского общества. А.И. Боханов приводит сведения о крупнейших пожертвованиях начала ХХ в., сделанных известными предпринимателями6.
Показательно, что именно предприниматели жертвовали крупные денежные суммы. Это объясняется тем, что «концепция праведного поведения нацеливала предпринимателей использовать прибыль от результатов деятельности не на личное потребление, а для поддержания жизни неимущих»7. То есть для предпринимателя единственным «путем спасения» была благотворительная деятельность, которая выступала в роли некоего положительного, праведного противовеса основной деятельности предпринимателя. Однако следует отметить, что между православными ценностями и воцерковленностью не обязательно должен был стоять знак равенства. Православная этика, особенно в начале ХХ в., могла существовать уже самостоятельно. Она оказывала сильное влияние
на сознание и поведение людей.
О связи между религиозной этикой и предпринимательской деятельностью пишет Макс Вебер в своей книге «Протестантская этика и дух капитализма». Он приходит к выводу, что успех, в частности экономический, на ниве предпринимательства, непосредственно связан с протестантской этикой. И у человека, живущего по протестантскому учению, гораздо больше шансов добиться успехов в предпринимательской деятельности, чем у католика. Это связано, по его мнению, прежде всего с тем, что для протестанта необходимо «рациональное преобразование всего существования», вытекающее из концепции профессионального призвания8. То есть, жизнь протестанта ориентирована на труд, который непременно должен приносить прибыль. И чем больше протестант извлекает прибыли - это означает: тем рациональнее построено его предприятие.
Таким образом, в отличие от протестантской этики, оказавшей положительное влияние на развитие некоторых стран Западной Европы, православная этика тормозила развитие предпринимательской деятельности в России и порождала негативное отношение к «торгашам». Предпринимателям же «во искупление грехов», провоцируемых их собственной деятельностью, приходилось заниматься благотворительностью, если они испытывали «комплекс вины» перед неимущим населением.
Исходя из вышесказанного, следует, что еще до Гражданской войны в массе населения преобладало отрицательное отношение к предпринимателям. А во время Гражданской войны, в условиях экономического кризиса, население, оказавшееся на территории ВСЮР, не вдаваясь в глубинные, закономерные причины кризиса, стремилось найти «виновного» в безудержном росте цен, в периодическом исчезновении из продажи одних товаров повседневного спроса и почти постоянном отсутствии других. И вполне естественно, что «виновными» оказались, в первую очередь, предприниматели и торговцы, поголовно превратившиеся в глазах «белой общественности», да и всей «обывательской массы», в спекулянтов, в «торгашей, погрязших в спекуляции».
Спекуляция в 1919 г., действительно, достигла необычайных масштабов. С ее развитием, с ростом дороговизны в массовом сознании быстро сформировался образ спекулянта как «внутреннего врага», с которым нужно бороться так же, как и с большевиками. И формировался этот образ «внутреннего врага» при самом активном участии белой печати.
Статьи, посвященные проблеме спекуляции, отличаются высокой степенью агрессивности и имеют яркую эмоциональную окраску. Слово «спекуляция» сплошь и рядом сопрягалось со словом «вакханалия» («вакханалия спекуляции», «вакханалия наживы», «спекулятивная вакханалия» и т.п.), тем самым придавая спекуляции образ «неистового пира», «развратного празднества», «исступленной попойки» и «дикого разгула» (толкования «вакханалии» по словарю В.И. Даля). Вообще,
используемая в них лексика резко отличается от лексики статей, посвященных другим темам. Все статьи ориентированы на призыв к действию. Журналисты и публицисты обычно призывали правительство, органы власти всех уровней принять меры по предотвращению спекуляции, буквально по спасению населения от спекуляции и спекулянтов, причем как можно скорее, не теряя времени, пока еще население не впало в голод и обнищание из-за «безудержной алчности торгашей».
Использованные в настоящей статье газетные материалы публиковались в разных газетах и написаны разными авторами, однако для них характерны как общие вопросы, так и сходный порядок их освещения. Фактически очень быстро устоялась однотипная структура статей о спекуляции: первым делом журналисты обращают внимание на смену предпринимательской этики, затем подвергают критике меры, предпринимаемые правительством, и, в заключение, предлагают свои проекты по борьбе со спекуляцией.
* * *
Одним из самых интересных и поучительных моментов является тот, что авторов газетных статей, как и, по всей видимости, их читателей, больше всего шокировала внезапность смены поведения и сознания предпринимателей, особенно оптовых и розничных торговцев. Журналисты и публицисты отмечали «полный крах человеческой совести»9, внезапность развития «алчных аппетитов»10. На смену «честным людям» вдруг пришли «грабители». Предпринимателей обвиняли в том, что они забыли о патриотических целях, государственных и общественных задачах, за которые проливают кровь белые воины на фронте, и действуют исключительно в собственных интересах, которые идут в разрез с интересами белых правительств11. Потеря «уважения к праву и долгу»12 - таково было главное обвинение, выдвинутое авторами статей против «алчных торгашей».
Так в 1919 г. авторы статей, обличая спекулянтов, указывали на резкую смену предпринимательской этики. Ее признали и сами предприниматели, отмечая, что происходит «угрожающее падение нравственного уровня во всех профессиях, соприкасающихся с промышленностью и торговлей. Падение это охватило ныне все круги этих профессий и выражается в непомерном росте спекуляции, в общем упадке деловой морали <...> »13. Журналисты и публицисты призывали торговцев вернуться к старым социальным установкам: «довольствоваться прибылью “рубль на рубль”», отказаться от стремления получить сверхприбыль на товарном голоде14.
Однако смена социальных установок, определяющих общественное поведение личности, «требует приложения огромного количества энергии, направленной на расшатывание структурных элементов»15, и если эта смена уже произошла - вернуться к прежним установкам невозможно.
Только безвыходные ситуации заставляют человека менять установки и поведение. Э. Берн считает, что смена установок происходит в том случае, если человека поместить в условия катастрофы, войны, голода, эпидемии, которые сминают всех на своем пути, кроме тех, кому дано использовать эти условия как средство для своего продвижения16. В 1919 г. на юге России люди - и местное население, и беженцы из центральных районов страны, и сами вооруженные силы (чины как действующей армии, так и многочисленных тыловых частей и учреждений) и, наконец, семьи фронтовых офицеров, которые жили в тыловых городах, - оказались именно в таких условиях. Причем здесь можно говорить и о свершившейся катастрофе, и о голоде, терзавшем население, и о непрекращающихся эпидемиях (этому способствовали недоедание, разрушение городской инфраструктуры, постоянная нехватка медикаментов, закрытие больниц и крайняя переполненность пока еще открытых, антисанитария), и об ужасной кровопролитной войне. Таким образом, в условиях Гражданской войны, в тылу белых армий, где продолжала сохраняться свобода предпринимательской деятельности, смена предпринимательской этики и социальных установок населения были неизбежны, так как эта смена давала возможность людям приспособиться к новым условиям существования, и не только выжить в тяжелых условиях хаоса и экономического кризиса, но и заработать деньги, «капитал приобрести».
Авторы статей, прежде чем выдвигать свои предложения по борьбе со спекуляцией, неизменно подвергали резкой критике те меры по ее обузданию, которые предпринимали Особое совещание при главкоме ВСЮР (правительство Деникина; располагалось в Екатеринодаре, столице Кубанского края, а с лета 1919 г. - в Ростове-на-Дону, центре хозяйственной жизни Белого юга) и правительство Всевеликого войска Донского (располагалось в Новочеркасске), хотя меры, применяемые этими двумя правительствами, несколько различались. Однако дороговизна росла с каждым днем, товары то пропадали из продажи, то появлялись, причем уже по более высоким ценам, жалованье офицеров и чиновников, заработки интеллигенции и работников, занятых физическим трудом, катастрофически отставали от роста цен, несмотря на все принимавшиеся властями меры. Это убеждало журналистов, как и население в целом, в том, что масштабы спекуляции увеличиваются независимо от правительственной политики. Отсюда журналисты делали вывод, что политика, которую проводят власти в хозяйственной сфере, не дает совершенно никакого положительного результата, даже малейшего. При этом одни авторы газетных статей считали, что правительство не может ничего сделать, просто не в состоянии, а другие - что правительство по каким-то причинам не хочет принимать действенные меры по борьбе со спекуляцией. Так или иначе, все журналисты и публицисты дружно выдвигали в адрес обоих правительств серьезные и резкие обвинения.
Автор, подписавшийся инициалами «А.П.», в статье, опубликованной в ноябре 1919 г. в новочеркасской газете «Донские ведомости», горько
иронизировал: «Сообщите обывателю, что Ленин и Троцкий прислали делегатов к ген. Деникину для переговоров о роспуске совнаркома и прочих совдепов, если им, Ленину и Троцкому, будет гарантировано безмятежное житие где-нибудь, но, конечно, вне пределов России, -обыватель поверит. Однако никакой, самый легковерный, обыватель не поверит, что правительство готово принять самые решительные меры для борьбы со спекуляцией. К сожалению, обыватель прав»17.
* * *
Наибольшим авторитетом на Белом юге пользовалась издававшаяся в Ростове-на-Дону газета «Приазовский край», которая традиционно выражала интересы крупного южно-российского капитала и крупных предпринимательских объединений. Более или менее регулярно печатавшийся в ней публицист, который предпочел скрыться под псевдонимом «Небессмертный», писал, что все меры, «направленные к установлению правильного товарообмена», а именно «таксы, твердые цены, соответствующие приказы, торговые трактаты», к устранению спекуляции не привели, и даже наоборот усугубили ситуацию. Положение дел в торговой сфере он определял как «катастрофическое» и «безнадежное». И именно поэтому он считал необходимым провести радикальную смену правительственной программы по борьбе со спекуляцией. Он писал о том, что предприниматель превратился в «грабителя» и «спекулянта», который потерял «уважение к праву и долгу».
Так, особо отметив и признав смену социальной установки и предпринимательской этики, «Небессмертный» далее сделал закономерный вывод: для нового предпринимателя, сформировавшего в условиях Гражданской войны, «обычные и общепринятые нормы и системы мероприятий действительными быть не могут», то есть те регулирующие нормы и меры, которые применялись российским правительством и городскими самоуправлениями до 1917 г., в тылу белых войск оказались бесполезными18.
Другой автор, скрывшийся под псевдонимом «Шиллер», в своей статье поставил знак равенства между свободой торговли и свободой спекуляции. Он прежде всего критиковал свободу торговли и косвенно выражал недовольство правительством, которое эту свободу допускает. В тексте «Шиллера» отсутствует такая острая критика правительства, как в тексте «Небессмертного». Однако, выступая фактически против рыночной экономики, против свободы частного предпринимательства, «Шиллер» оказался гораздо более оппозиционным по отношению белым властям, чем «Небессмертный». Более того, в этой оппозиционности при желании можно было уловить тогда (можно и теперь) влияние марксистского отрицания частной собственности как первопричины всех социально-экономических бед. «Свобода торговли возможна лишь при нормальных условиях жизни государства», - это утверждение «Шиллер»
вынес в начало своей статьи, после чего перешел к аргументированному и системному доказательству правоты своего взгляда. Именно свобода торговли, по его мнению, способствовала развитию спекуляции, создавала
19
для нее питательную почву19.
Этот взгляд в то время разделяло все больше и больше активных участников борьбы с большевиками, как военных, так и гражданских. К такому выводу, среди других, пришел и военный юрист полковник И.М. Калинин, который в книге своих воспоминаний «Русская Вандея» (в ней, кстати, он прибег к обильному цитированию сохранившихся у него вырезок из газет Белого юга) целую главу посвятил спекуляции и правительственным мерам борьбы с ней20.
В поиске действенных мер против спекуляции казачья газета «Донские ведомости» не отставала от «Приазовского края». Так, член Донского войскового Круга П. Калинин указал в своей статье только на один, но крайне важный, недостаток в мерах, предпринимаемых против спекуляции Донским казачьим правительством: «громоздкость аппарата, который является орудием борьбы со спекуляцией». Под «громоздкостью аппарата» он, по всей видимости, понимал не только сам по себе разбухший Отдел торговли и промышленности, но и бюрократизм, волокиту в его работе. Соответственно, если этот недостаток устранить, то, по его мнению, хозяйственную жизнь тыла можно было нормализовать21. По сути, он призывал Донское правительство к более решительному и жесткому регулированию экономики с целью одолеть в том числе и «вакханалию спекуляции».
Куда более резкой критике в «Донских ведомостях» был подвергнут законопроект, разработанный в сентябре 1919 г. Отделом торговли и промышленности Всевеликого войска Донского. Уже упомянутый «А.П.» в статье об этом законопроекте по борьбе со спекуляцией расценил действия донского торгово-промышленного ведомства как не соответствующие задачам момента и настроениям в обществе. Более того, он открыто и резко заявил, что в проекте проявляется «забота о спекулянтах»22.
Газетные строки буквально «дышат гневом»: «Наказание для спекулянтов - это насмешка над здравым смыслом. В Западной Европе спекулянтов вешают, ссылают на каторгу, порют всенародно, а наш Отдел Торговли и Промышленности в заботах о спекулянтах находит достаточным кратковременное тюремное заключение, арест или штраф до 10 тысяч рублей. Совсем забавное наказание - лишение прав на дальнейшую торговлю. Как будто Отделу Торговли и Промышленности неизвестно, что никто не мешает вести торговлю на чужое имя, а многие спекулянты не имеют никаких магазинов или других торговых помещений, а занимаются перепродажей. Мелких воров сажают на год в тюрьму. Очевидно, по мнению отдела Торговли и Промышленности, мелкий вор опаснее для общества, чем крупный спекулянт. Что это, маниловщина или что-либо иное?»23.
Эта последняя фраза перекликается со знаменитой фразой из
обличительной речи П.Н. Милюкова, - «Что это, глупость или измена?»,
- произнесенной с трибуны Государственной думы почти ровно три года назад, в ноябре 1916 г.
Абстрагируясь от перехлестывающих через край эмоций автора статьи, вникнем в его аргументы и их логику.
Во-первых, публициста (и, надо понимать, редакцию газеты) категорически не устроило определение понятия «спекуляция», «как непомерное повышение в ценах предметов купли-продажи и получение чрезмерной прибыли сверх себестоимости». Он справедливо замечает, что «ни одного спекулянта под такое определение не подведешь». Определение страдает неточностью формулировки: «непомерное повышение» и
«чрезмерная прибыль» - это всего лишь субъективные, эмоционально окрашенные понятия, которые не могут применяться в следственной и судебной практике.
Заметим, что в то же самое время трудности с определением понятия «спекуляция» возникли и в законотворческой практике Особого совещания. Начальник Управления юстиции В.Н. Челищев, опытный юрист (в 1917 г. - председатель Московской судебной палаты), которому Деникин поручил разработать закон о суровых карах за спекуляцию, считал, что «само понятие “спекуляция” имеет столь неясные и расплывчатые формы, что чрезвычайно трудно регламентировать его юридически». Он опасался, что юридическая «неопределенность» может привести к «произволу и злоупотреблениям». Деникин, однако, настоял на своем: он стремился успокоить население и припугнуть спекулянтов. И в октябре провел в порядке верховного управления через военносудебное ведомство «временный закон об уголовной ответственности за спекуляцию» (обнародован в ноябре), каравший виновных смертной казнью и конфискацией имущества24.
Во-вторых, согласно проекту донского Отдела торговли и промышленности, в состав специальных комиссий по борьбе со спекуляцией должны были войти представители торгово-промышленных учреждений. Это положение подверглось особенно резкой критике со стороны «А.П.». Как уже отмечалось выше, население стало всех торговцев и предпринимателей считать спекулянтами. К представителям торговопромышленных учреждений относились крайне отрицательно, если не враждебно, доверие к ним совершенно отсутствовало. По выражению «А.П.», «весь класс заподозрен, и основательно, в злостной спекуляции». Именно поэтому возмущенный публицист сравнил введение этих представителей в комиссии с «введением в состав присяжных заседателей, или даже в состав суда воров, грабителей, убийц при разборе дел в судах
25
по специальности этих полезных граждан»25.
Этим сравнением он пытался доказать всю абсурдность такого предложения. И привел случай, когда члены торгово-промышленных учреждений дискредитировали себя перед лицом общественности: как только нескольких спекулянтов предали военно-полевому суду, члены
торгово-промышленных организаций выступили в их защиту, став на сторону спекулянтов.
«А.П.» не уточняет, о каком именно случае идет речь. Однако очень похожая ситуация изложена в книге И.М. Калинина: «Только один раз ростовский военно-полевой суд приговорил торговцев Платовского к двадцати и Левкова к десяти годам каторжных работ <...>. Едва этот приговор прозвучал в воздухе, как случилось нечто непостижимое, нечто невероятное. Пресса, громившая спекуляцию и призывавшая на голову ее адептов все египетские казни, взяла под свою защиту осужденных»26. По всей видимости, взяла под защиту не по собственному желанию, а по заказу тех самых торгово-промышленных организаций, которых совершенно не устраивал такой прецедент в судебной практике донских властей.
В-третьих, наказания для спекулянтов по своей строгости не соответствовали, по мнению публициста, а вместе с тем и всей «белой общественности»27, тяжести совершенных ими преступлений. Проект предусматривал недолгое тюремное заключение или штраф до 10 000 руб. и лишение прав на дальнейшую торговлю. Между тем население было настолько озлоблено против «алчных торгашей», что требовало введения смертной казни для спекулянтов. Публицист посчитал предлагаемые меры «насмешкой над здравым смыслом», а прочитавшие его статью скорее всего восприняли их как издевательство над людьми. Тем более что написанное в статье многим было хорошо известно: лишение прав на торговлю было совершенно бездейственной мерой, так как торговлю беспрепятственно можно было вести на чужое имя, к тому же многие торговцы вообще не имели торговых помещений и занимались исключительно перепродажей.
Эта статья «А.П.» была опубликована в ноябрьском номере «Донских ведомостей», но написана, по признанию самого автора, в сентябре, после выхода в свет законопроекта. Уже 22 октября донской атаман генерал А.П. Богаевский в приказе № 1686 Всевеликому войску Донскому признал неэффективность разработанных до сего времени мер по борьбе со спекуляцией и необходимость введения более жестких карательных мер - смертной казни, тюрьмы, каторжных работ, телесных наказаний и передачи дел спекулянтов военно-полевому суду28. Это было вызвано все более возрастающим недовольством населения. Богаевский потребовал от комиссии по борьбе со спекуляцией выработать новый проект уже к 1 ноября 1919 г. Он сам констатировал факт, что получает множество писем от населения с просьбами принять решительные меры против спекуляции. По всей видимости, рост цен крайне обострил социальную напряженность в тылу ВСЮР именно осенью 1919 г. Поэтому и Деникин принял тогда же свой «временный закон об уголовной ответственности за спекуляцию», который предусматривал передачу дел о спекуляции в военно-полевые суды, а в качестве наказания - смертную казнь или ссылку на каторжные работы на строк от 4-х до 20-ти лет, а также конфискацию имущества29.
Таким образом, с октября 1919 г. правительство Деникина и Донское правительство под давлением общественного мнения, которое газеты
одновременно и выражали, и формировали, начали скоординированное наступление против спекуляции. Карательные меры против спекулянтов формально, на бумаге, стали крайне суровыми. С другой стороны, эти меры сразу же стали объектом критического анализа периодической печати.
* * *
Одним из критиков деникинского «временного закона» был профессор Раевский, проживавший в Харькове и печатавший в местной газете «Новая Россия» статьи о спекуляции. Он отметил интересную особенность закона, а именно: «за обнаружение указанных в законе преступных деяний частные и должностные лица вознаграждаются в размере пяти процентов стоимости конфискованных у осужденного товаров и материалов»30. По мнению Раевского, такой поощрительный процент мог спровоцировать только новый вид «спекуляции на спекуляции» и способствовать моральному разложению населения. Безусловно, этот пункт не мог не вызвать недовольства со стороны образованных слоев общества. Донос за вознаграждение - мера, которая не укладывалась в этические нормы российской интеллигенции начала XX в.
Отметим особо, что статьи Раевского отличаются от статей других авторов о спекуляции. Он демонстрирует высокую степень изученности проблемы и стремление понять ее всесторонне. Пытаясь выявить причины роста масштабов спекуляции, он увидел их не только в падении общественных нравов, но и в нестабильности финансового положения тыла ВСЮР31.
Критикуя меры властей, авторы газетных статей предлагали и свои собственные методы борьбы со спекуляцией. Причем каждый исходил из своих субъективных представлений об экономических реалиях и положении, в котором находился на тот момент тыл ВСЮР. Некоторые журналисты предлагали ориентироваться на опыт других стран.
Профессор Раевский обратился к закону, принятому в Англии. Он считал целесообразным создание в городах комитетов, куда вошли бы «лица, знакомые с местными условиями и пользующиеся доверием населения. В полномочия этих комитетов входило бы установление цен на товары, расчет максимального размера прибыли и выявление сделок спекулятивного характера». Похожую систему Раевский обнаружил и во Франции, где действовала Лига борьбы со спекуляцией. Таким образом, Раевский предлагал ориентироваться на опыт стран Западной Европы и создать на территории ВСЮР специальные общественные организации, которые возбуждали бы дела против спекулянтов32.
Уже упомянутый «А.П.», автор статей в «Донских ведомостях», был настроен более радикально. Показательно, что эпиграфом к своей статье «Законопроект по борьбе со спекуляцией» он поставил телеграфное сообщение из Австрии: «В Австрии приняты решительные меры против спекулянтов: двое приговорены к смертной казни, 90 - к бессрочной
каторге, остальные - к публичному наказанию розгами. Цены сразу же понизились»33. Несомненно, такой эпиграф и вызывал обостренный интерес к статье, и наводил читателей на мысль о необходимости подобных мер в белом тылу, которые должны оказаться спасительными. Автор же далее настойчиво требовал от правительства принятия решительных, жестких мер, которые ввели страны Западной Европы в ходе мировой войны, когда начал проявлять себя экономический кризис.
Напротив, профессор Раевский, сравнивая «временный закон» Деникина и законы о борьбе со спекуляцией, принятые в Англии и Франции, признает: «При сравнении его с подобного же рода законами в Англии и Франции, он поражает своей суровостью». Но тут же и оправдывает Деникина: «Но надо принять во внимание, что нигде спекуляция не доходила и не доходит до таких чудовищных размеров, как у нас в России. Едва ли заставят призадуматься наших озверевших, потерявших всякие человеческие чувства, спекулянтов меньшие кары, чем смертная казнь или каторга!»34.
Подчеркнем особо: в данном случае важна не достоверность используемой разными журналистами и публицистами новостей из Европы, не различие в их мнении на этот счет - важно восприятие ими (и передача читателям) практики Западной Европы как авторитетной и вполне подходящей для тех условий экономического кризиса, который поразил тыл ВСЮР.
Вольно или невольно, намеренно или случайно, но авторы газетных статей заставляли некоторых своих читателей обратиться к опыту куда более близкому и новаторскому - «военному коммунизму» большевиков, которые с целью прекращения спекуляции пошли по пути запрета свободного товарно-денежного обращения. Наиболее критически настроенные ко всему происходящему в «Белом стане» - такие, как полковник И.М. Калинин - начинали понимать, что в условиях Гражданской войны не может существовать рыночная организация хозяйства, что свобода торговли в условиях экономического кризиса неизбежно превращается в свободу ограбления спекулянтами всего остального населения. А потому следует использовать опыт большевиков, чтобы «спасти» экономическую жизнь» от «окончательного разрушения» ее спекуляцией35.
Все проекты, предлагавшиеся журналистами и публицистами, имели общую идею. Большинство из них видело выход из сложившейся ситуации в создании специального государственного органа по борьбе со спекуляцией, в состав которого непременно должны войти люди, «пользующиеся доверием у населения». «Небессмертный» предлагал, «чтобы этот орган 1) обладал широчайшими полномочиями; 2) не был в подчинении ни у одного из министерств; 3) имел в своем распоряжении необходимые средства; 4) приводил в осуществление свои мероприятия собственной властью, какой бы отрасли управления они не касались и 5) незамедлительно основал свой коммерческий и сельскохозяйственный
аппарат не бюрократического образца, а практического характера, с отделениями, агентствами и комиссионерствами»36.
П. Калинин тоже предлагает создать такого типа орган, главной особенностью которого стали бы мобильность и быстродействие. Профессор Раевский считал необходимым организовать специальные комитеты по образцу английских. «А.П.», автор «Донских ведомостей», предлагал создать специальные комиссии взамен прежних, которые уже себя дискредитировали. При этом все они предлагали поделить тыл ВСЮР на округа, и в каждом округе создать аппарат по борьбе со спекуляцией37.
На территории Области войска Донского такого рода комиссии действовали с весны 1918 г.38 Никаких видимых результатов в борьбе со спекуляцией ими достигнуто не было. Однако и сами авторы, и читатели их статей, похоже, верили в действенность только такого рода комиссий. Журналисты предлагали проекты, которые отвечали традиционным представлениям российского общества: чтобы решить какую-то проблему, нужно прежде всего создать специальный государственный орган (с привлечением общественности или без), который займется ее решением. А то, что подобные органы уже не справились с этой задачей, объяснялось тем, что в них работали «не те люди». То есть согласно представлениям авторов статей и их читателей, неудача предыдущих комиссий объясняется прежде всего тем, что в состав этих комиссий входили служащие, либо недостаточно подготовленные для такой деятельности, либо не имеющие специального образования (например, юридического), либо «просто взяточники». Отсюда журналистами и читателями делался вывод: главное
- найти «подходящих» людей, то есть честных и образованных.
* * *
Таким образом, почти все авторы статей о спекуляции, напечатанных в крупных газетах Белого юга в 1919 г., считали спекуляцию не следствием, а причиной экономического кризиса в тылу.
В действительности, спекуляция была порождением падения объемов промышленного и сельскохозяйственного производства в условиях Гражданской войны, товарного голода на рынке, падения покупательной силы рубля разных выпусков, хаоса в денежном обращении. Дороговизна (инфляция),авместе с ней и инфляционная психологияделали невозможным нормальное функционирование рыночной экономики. Население же было склонно винить во всех бедствиях тыла именно торговцев, почти ежедневно поднимавших цены на свои товары, - спекулянтов.
Журналисты и редакции газет, с одной стороны, обильно подпитывались этими настроениями, с другой - сами преумножали, распространяли их, формируя у «читающей публики» образ «внутреннего врага» - спекулянта.
При этом, как верно заметил И.М. Калинин, никто из журналистов не хотел называть конкретных имен39. И это происходило вовсе
не потому, что они их не знали, - авторы статей не ставили своей целью обличить конкретных спекулянтов. Судя по всему, разжигая общественное недовольство спекулянтами вообще, они направляли его против представителей торговли и промышленности, чтобы отвести общественное внимание и недовольство от одной из первопричин спекуляции - экономической политики правительства Деникина и Донского правительства, которая сводилась к бюрократическому регулированию товарно-денежного обращения в интересах снабжения армии, в интересах ведения войны против большевиков. Проще говоря, образ внутреннего врага в виде спекулянтов и спекуляции необходимо было создать и пропагандировать для того, чтобы объяснить неудачи экономической политики антибольшевистских правительств.
Стремясь к этому с разной степенью осознанности, журналисты и публицисты попадали в своего рода ловушку: чтобы вызвать и сохранять интерес и доверие читателей, чтобы навязать читателям представление
о спекуляции как главной причине всех тыловых бед, им необходимо было оценить действенность правительственных усилий по борьбе со спекуляцией. С разной степенью критичности, общими словами или указывая на конкретные учреждения, но они вынуждены были делать это, точнее - не могли не делать. Однако критика правительства и даже конкретных учреждений «экономического блока» носила слишком обобщенный характер (это объяснялось и «надзором» со стороны цензуры в условиях военного времени). Тут же предлагая свои меры борьбы, авторы статей прочно стояли все на той же почве благотворности бюрократического регулирования хозяйственной жизни, сводя проблему к «смене лиц».
Однако у этой «газетной войны» со спекуляцией очень скоро обнаружилось последствие, которое вряд ли входило в намерение как авторов статей, так и редакций газет. Чтение многочисленных статей о спекуляции, порой напоминающих «глас вопиющего», кого-то приводило к убеждению, что правительство Деникина, как и Донское казачье правительство, даже если и стремятся искренне к одолению спекуляции, не в состоянии покончить с ней и, соответственно, спасти население в тылу от голода и обнищания. Участники Белого движения, наиболее критически настроенные к происходящему в белом тылу, начинали понимать, что проблема не сводится к «смене лиц» - нужна «смена политики».
Это отчетливо дало о себе знать уже в начале 1920 г., когда ВСЮР потерпели поражение, и особенно явственно - в «крымский» период Белого движения на юге России. По мере катастрофического ухудшения материального положения офицеров, чиновников, интеллигенции и их семей некоторые военачальники и чины гражданских ведомств приходили к выводу: «При такой свободе в области экономических отношений цены будут возрастать, денежный кризис усиливаться и армия никогда не сможет иметь спокойного и налаженного тыла». Ссылаясь на опыт Германии, они предлагали не повышать оклады за счет эмиссии, что
только стимулирует инфляцию, а ограничить свободу торговли, усилить контроль за банками, ввести нормирование прибылей, ужесточить карательные меры против спекулянтов. Неспособность правительства нового главкома ВСЮР - генерала П.Н. Врангеля - обуздать спекуляцию, которая «праздновала свою вакханалию», способствовала еще большей радикализации антирыночных («полубольшевистских») идей, возникших в 1919 г., при Деникине, в том числе под воздействием печати. В частности, среди фронтовых офицеров, за два-три года кровопролитной войны проникшихся презрением и ненавистью к «тылу» и «тыловым буржуям», которые «благоденствуют», распространялась убежденность в том, что следует беспощадно реквизировать у спекулянтов все товары, которых не хватает армии и населению40.
Примечания
1 Карпенко С.В. «Поход на Москву» ВСЮР в 1919 г.: война и деньги // Экономический журнал. 2001. № 1. С. 35-76; Карпенко С.В. Врангель в Крыму: государственность и финансы // Крым. Врангель. 1920 год. М., 2006. С. 8299; Карпенко С.В. Первые шаги правительства генерала А.И. Деникина по регулированию внешней торговли (август 1918 - апрель 1919 г.) // Вестник РГГУ. 2009. № 17. С. 84-98; Карпенко С.В. Из истории государственной монополизации внешней торговли в России: Опыт правительства генерала А.И. Деникина (1919
- 1920 гг.) // Экономический журнал. 2011. № 1(21). С. 84-91; Карпенко С.В. Из истории государственной монополизации внешней торговли в России: Опыт правительства генерала П.Н. Врангеля // Экономический журнал. 2011. № 2(22). С. 118-126; Карпенко С.В. Налоговая политика белых правительств на юге России в 1919 - 1920 гг. // Экономический журнал. 2011. № 4(24). С. 111-121; Карпенко С.В. Железные дороги и «свобода торговли» в условиях экономического кризиса: Из истории тыла Вооруженных сил на юге России (1919 г.) // Вестник РГГУ. 2013. № 10. С. 58-73.
Karpenko S.V. “Pokhod na Moskvu” VSYuR v 1919 g.: voyna i dengi // Ekonomicheskiy zhumal. 2001. No. 1. P. 35-76; Karpenko S.V. Vrangel v Krymu: gosudarstvennost i finansy // Krym. Vrangel. 1920 god. Moscow, 2006. P. 82-99; Karpenko S.V. Pervye shagi pravitelstva generala A.I. Denikina po regulirovaniyu vneshney torgovli (avgust 1918 - aprel 1919 g.) // Vestnik RGGU. 2009. No. 17. P. 84-98; Karpenko S.V. Iz istorii gosudarstvennoy monopolizatsii vneshney torgovli v Rossii: Opyt pravitelstva generala A.I. Denikina (1919 - 1920 gg.) // Ekonomicheskiy zhurnal. 2011. No. 1(21). P. 84-91; Karpenko S.V. Iz istorii gosudarstvennoy monopolizatsii vneshney torgovli v Rossii: Opyt pravitelstva generala P.N. Vrangelya // Ekonomicheskiy zhurnal. 2011. No. 2(22). P. 118-126; Karpenko S.V Nalogovaya politika belykh pravitelstv na yuge Rossii v 1919 - 1920 gg. // Ekonomicheskiy zhurnal. 2011. No. 4(24). P. 111-121; Karpenko S.V. Zheleznye dorogi i “svoboda torgovli” v usloviyakh ekonomicheskogo krizisa: Iz istorii tyla Vooruzhennykh sil na yuge Rossii (1919 g.) // Vestnik RGGU. 2013. No. 10. P. 58-73.
2 Карпенко С.В. Очерки истории Белого движения на юге России (1917 -1920 гг.). 2-е изд., испр. М., 2003. С. 148-240, 291-324; Карпенко С.В. Очерки истории Белого движения на юге России (1917 - 1920 гг.). 3-е изд., доп. и перераб. М., 2006. С. 173-295, 347-361, 388-420; Карпенко С.В. Белые генералы и красная смута. М., 2009. С. 239-294, 360-393.
Karpenko S.V Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.). 2-nd ed. Moscow, 2003. P. 148-240, 291-324; Karpenko S.V Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.). 3-rd ed. Moscow, 2006. P. 173-295, 347-361, 388-420; Karpenko S.V Belye generaly i krasnaya smuta. Moscow, 2009. P. 239-294, 360-393.
3 Черниченко М.Ю. Белая пресса как источник для изучения экономической жизни в тылу ВСЮР (1919 г.) // Новый исторический вестник. 2006. № 1(14). С. 108-117.
Chernichenko M.Yu. Belaya pressa kak istochnik dlya izucheniya ekonomicheskoy zhizni v tylu VSYuR (1919 g.) // Novyy istoricheskiy vestnik. 2006. No. 1(14). P. 108-117.
4 Калинин П. К вопросу о борьбе со спекуляцией // Донские ведомости (Новочеркасск). 1919. 16(29) нояб.
Kalinin P K voprosu o borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti (Novocherkassk). 1919. Nov. 16(29).
5 Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая II. СПб, 1991. С. 509; Экономическая психология / Под ред. Андреевой И.В. СПб., 2000. С. 159.
Oldenburg S.S. Tsarstvovanie Imperatora Nikolaya II. St. Petersburg, 1991. P. 509; Ekonomicheskaya psikhologiya / Ed. by Andreeva I.V. St. Petersburg, 2000. P. 159.
6 Боханов А.И. Коллекционеры и меценаты в России. М., 1989. С. 43. Bokhanov A.I. Kollektsionery i metsenaty v Rossii. Moscow, 1989. P. 43.
7 Экономическая психология. С. 94.
Ekonomicheskaya psikhologiya. P. 94.
8 Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. М., 1975. С. 77. VeberM. Protestantskaya etika i dukh kapitalizma. Moscow, 1975. P. 77.
9 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20).
10 Там же.
Ibidem.
11 Небессмертный. Что же делать? // Приазовский край (Ростов-на-Дону). 1919. 15(28) окт.
Nebessmertnyy. Chto zhe delat? // Priazovskiy kray (Rostov-on-Don). 1919. Oct. 15(28).
12 Там же.
Ibidem.
13 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 5. Берлин, 1926. С. 274.
Denikin A.I. Ocherki russkoy smuty. Vol. 5. Berlin, 1926. P. 274.
14 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20).
15 Экономическая психология. С. 179.
Ekonomicheskaya psikhologiya. P. 179.
16 Берн Э. Игры, в которые играют люди. М., 1986.
Bern E. Igry, v kotorye igrayut lyudi. Moscow, 1986.
17 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919.
7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20).
18 Небессмертный. Что же делать? // Приазовский край. 1919. 15(28) окт. Nebessmertnyy. Chto zhe delat? // Priazovskiy kray. 1919. Oct. 15(28).
19 Шиллер. Свобода спекуляции // Приазовский край. 1919. 6(19) авг.
Shiller. Svoboda spekulyatsii // Priazovskiy kray. 1919. Aug. 6(19).
20 Калинин И. Русская Вандея. М; Л., 1926. С. 193, 198.
Kalinin I. Russkaya Vandeya. Moscow; Leningrad, 1926. P. 193, 198.
21 Калинин П. К вопросу о борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 16(29) нояб.
Kalinin P K voprosu o borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 16(29).
22 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20).
23 Там же.
Ibidem.
24 Деникин А.И. Указ. соч. С. 274.
Denikin A.I. Op. cit. P. 274.
25 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20).
26 Калинин И. Указ. соч. С. 192.
Kalinin I. Op. cit. P. 192.
27 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20).
28 Калинин И. Указ. соч. С. 191.
Kalinin I. Op. cit. P. 191.
29 Раевский. Временный закон о спекуляции // Новая Россия (Харьков). 1919. 15(28) нояб.; Деникин А.И. Указ. соч. С. 274.
Raevskiy Vremennyy zakon o spekulyatsii // Novaya Rossiya (Kharkov). 1919. Nov. 15(28); Denikin A.I. Op. cit. P. 274.
30 Раевский. Временный закон о спекуляции // Новая Россия. 1919. 15(28)
нояб.
Raevskiy. Vremennyy zakon o spekulyatsii // Novaya Rossiya. 1919. Nov. 15(28).
31 Раевский. О спекуляции // Новая Россия. 1919. 1(14) сент.
Raevskiy. O spekulyatsii // Novaya Rossiya. 1919. Sept. 1(14).
32 Раевский. Временный закон о спекуляции // Новая Россия. 1919. 15(28)
нояб.
Raevskiy. Vremennyy zakon o spekulyatsii // Novaya Rossiya. 1919. Nov. 15(28).
33 А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.
A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov.
7(20).
34 Раевский. Временный закон о спекуляции // Новая Россия. 1919. 15(28)
нояб.
Raevskiy. Vremennyy zakon o spekulyatsii // Novaya Rossiya. 1919. Nov. 15(28).
35 Калинин И. Указ. соч. С. 198.
Kalinin I. Op. cit. P. 198.
36 Небессмертный. Что же делать? // Приазовский край. 1919. 15(28) окт. Nebessmertnyy. Chto zhe delat? // Priazovskiy kray. 1919. Oct. 15(28).
37 Раевский. О спекуляции // Новая Россия. 1919. 1(14) сент.; Раевский. Временный закон о спекуляции // Новая Россия. 1919. 15(28) нояб.; А.П. Законопроект по борьбе со спекуляцией // Донские ведомости. 1919. 7(20) нояб.; Небессмертный. Что же делать? // Приазовский край. 1919. 15(28) окт.
Raevskiy. O spekulyatsii // Novaya Rossiya. 1919. Sept. 1(14);Raevskiy. Vremennyy zakon o spekulyatsii // Novaya Rossiya. 1919. Nov. 15(28); A.P. Zakonoproekt po borbe so spekulyatsiey // Donskie vedomosti. 1919. Nov. 7(20); Nebessmertnyy. Chto zhe delat? // Priazovskiy kray. 1919. Oct. 15(28).
38 Калинин И. Указ. соч. С. 191.
Kalinin I. Op. cit. P. 191.
39 Там же. С. 183.
Ibidem. P. 183.
40 Ковалев Н. Южная контрреволюция - Врангель (Заметки и материалы к истории). Курск, 1925. С. 40; Карпенко С.В. Очерки истории Белого движения на юге России (1917 - 1920 гг.). 3-е изд., доп. и перераб. М., 2006. С. 423.
Kovalev N. Yuzhnaya kontrrevolyutsiya - Vrangel (Zametki i materialy k istorii). Kursk, 1925. P. 40; Karpenko S.V Ocherki istorii Belogo dvizheniya na yuge Rossii (1917 - 1920 gg.). 3-nd ed. Moscow, 2006. P. 423.
