CC BY
260
2014 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА Сер. 2 Вып. 3
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
УДК 94(38).02 Л. Г. Печатнова
СПАРТАНСКАЯ ГЕРУСИЯ В ИСТОРИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ
Статья посвящена анализу древней традиции о возникновении и развитии спартанской герусии. В частности, исследуются время появления герусии в Спарте, ее радикальное преобразование в эпоху ранней архаики и численный состав. Приведены конкретные примеры влияния герусии на принятие или, наоборот, отклонение важных решений и законопроектов. Обращено внимание на то, что процедура принятия решений в эллинистическую эпоху, по-видимому, была изменена в пользу герусии, за которой оставили право на окончательный вердикт. В статье обращается внимание на то, что в герусию в период поздней классики и эллинизма попадали главным образом знатные и богатые спартанцы, часто из числа родственников и ближайшего окружения царей, хотя ex officio все спартанцы без исключения имели право быть туда избранными. Прославленный спартанский консерватизм отчасти можно объяснить тем, что судьбоносные для Спарты решения принимала герусия, куда входили представители старшего поколения спартанской элиты. Мы полагаем, что спартанская олигархия в наиболее полном виде воплотилась именно в герусии. Библиогр. 29 назв.
Ключевые слова: Древняя Спарта, спартанцы, герусия, геронты, олигархия, Ликург.
L. G. Pechatnova
THE SPARTAN GEROUSIA. HISTORICAL CONTEXT
The purpose of the article is to analyze the ancient tradition on the origin and development of the Spartan gerousia. In particular, it examines the time of appearance of gerousia in Sparta, its' radical transformation in the Early Archaic time and the gerontes' number. The great power of gerousia in the acceptance or rejection of important decisions and bills is illustrated by several examples. The decisionmaking procedure in the Hellenistic period was probably changed, and it was gerousia that received the right of the final verdict. One can conclude that during the late Classical and Hellenistic time only the known and rich Spartans became members of the gerousia, although ex officio all Spartans, without exception, had a legal right to be elected to the council. Famous Spartan conservatism may be explained partly by the fact that fateful decisions for Sparta were taken by the gerousia, which was formed of the older generation of the Spartan elite. We believe that it was gerousia that embodied the Spartan oligarchy in its most full and classic form. Refs 29.
Keywords: Ancient Sparta, spartans, gerousia, gerontes, oligarchy, Lycurgus.
Печатнова Лариса Гаврииловна — доктор исторических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; [email protected]
Pechatnova Larisa G. — Doctor of Historical Science, Associate Professor, Saint-Petersburg State University, 7/9, Universitetskaya nab., St. Petersburg, 199034, Russian Federation; [email protected]
В силу своей кажущейся или реальной обыденности спартанская герусия не часто упоминалась в источниках. Э. Леви видит одну из причин этого феномена в том, что древние историки вообще редко вдавались в подробности самого процесса принятия решений [1, р. 210]. Как правило, герусию вспоминают, причем вне исторического контекста, только в связи с необычным способом избрания членов этой коллегии. Из-за столь малой информированности неизбежно остается много неразрешенных, а может быть, в принципе и неразрешимых проблем, связанных с герусией. Специальных исследований, посвященных герусии, чрезвычайно мало. Из последних работ можно назвать статью греческого историка Никоса Биргалиаса «Герусия и геронты в Спарте» [2, р. 341-349].
Герусия, как мы полагаем, являлась самой закрытой политической структурой Спарты. По-видимому, крайне слабое представление греков о герусии объяснялось не только отсутствием интереса к ней как малооригинальному институту, но и закрытостью этой коллегии не только от внешнего мира, но отчасти и от собственных граждан. Попробуем проанализировать источники, в которых так или иначе упоминается герусия, и попытаемся ответить на целый ряд вопросов, по-прежнему остающихся дискуссионными.
* * *
Герусия в Греции, по-видимому, существовала уже в Микенскую эпоху. По табличкам видно, что у басилевса, правителя области (qa — si — re — u), была герусия (ke — ro — si — a), какая-то коллегия старцев [3, c. 128]. В гомеровских поэмах не раз упоминаются геронты как советники Агамемнона. Гомер таких старейшин называет «отличными, почтеннейшими» (арьсттоь арьстт^е?) (II. II. 404 ff.). Старцы часто фигурируют на пирах как наиболее почитаемая часть публики. Им преподносится особое вино, которое Гомер называет уероистю? о'ь^о?, что буквально означает «старческое вино». Н. И. Гнедич переводит это словосочетание как «почетное вино» (Il. IV. 259; ср. Od. XIII. 8).1 Положение совета старейшин при гомеровских царях носило не только ритуальный характер. Геронты обладали целым рядом важных полномочий, в том числе были судьями (Il. XVIII. 503 ff.) и послами.
Советы старейшин, называемые герусиями (уероист'кхь), кроме Спарты, существовали и в других дорийских государствах, например, в некоторых городах Крита (Arist. Pol. II. 1272a 35 ff.; Strab. X. р. 481; 484),2 в Элиде (Arist. Pol. V. 1306a 13 — 19), Орхомене (IG V. 345) и Коринфе во время Тимолеонта (Diod. XVI. 65). В эллинистический период геронты были в некоторых городах Ахейского союза, в частности в Мегалополе и Мантинее [4, Sp. 1267; 5, Sp. 771].
Собственно спартанский термин для герусии был уеро^тьа (Xen. Lac pol. 10. 1) или уерых'а (Plut. Lyc. 6; Aristoph. Lys. 995). В гомеровской Спарте, по аналогии
1 Для традиционных обществ характерно величайшее уважение к старости. Так, в Китае, например, также совпадали понятия «старый» и «уважаемый», поскольку любой человек, достигший преклонного возраста, безусловно был уважаемым и почитаемым. Оба понятия в Китае обозначались одним и тем же словом — «лао».
2 Геронты на Крите избирались из бывших космов. Аристотель сравнивает их со спартанскими геронтами и находит власть тех и других крайне опасной, поскольку, по его словам, «их безответственность и несменяемость — слишком высокая честь сравнительно с их достоинством, а то, что они управляют не на основании писаных законов, но самовластно, не безопасно» (Pol. II. 1272a 36-39). Здесь и далее «Политика» дана в переводе С. А. Жебелева.
с другими примитивными государствами, царская власть была, скорее всего, достаточно сильной, а герусия состояла из глав фил, фратрий и родов. Никаких конкретных свидетельств о деятельности спартанской герусии до Ликурга не существует.
Ликург, изменив кардинально в начале архаической эпохи всю политическую структуру Спарты,3 не изобрел ни одного нового органа власти, но все их радикально преобразовал, создав, по словам П. Кэртлиджа, «из племенной монархии полис» [6, p. 14]. В какой-то степени реорганизация правящих институтов затронула и ге-русию. В чем конкретно она выражалась, трудно сказать. Скорее всего, законодатель, сохранив совет старейшин, изменил способ его комплектования, сделал независимым от царей и наделил большей, чем прежде, властью. Ликург «вмонтировал» герусию в новую политическую структуру. Все древние авторы единодушны в том, что герусию в ее классическом виде учредил именно Ликург. При нем, по-видимому, были определены основные параметры деятельности герусии, которые оставались неизменными на протяжении долгих веков. Герусия вместе с царями фигурирует в Большой ретре, первом конституционном акте Спарты. Несмотря на крайне лапидарный стиль древнего документа, сам факт упоминания в нем герусии является несомненным доказательством огромной значимости этого органа власти. Из всей авторитетной устной традиции только немногие, самые важные и принципиальные установления, были сохранены в письменном виде, и среди них закон о геру-сии. Плутарх, приведший текст Большой ретры, характеризует герусию как первое и самое главное (прыток ка! цеуьсттоу) из всех многочисленных нововведений Ликурга (Lyc. 5. 9). Он объясняет исключительную важность герусии прежде всего ее стабилизирующей ролью: «Государство, которое носилось из стороны в сторону, склоняясь то к тирании, когда победу одерживали цари, то к полной демократии, когда верх брала толпа, положив посредине, точно балласт в трюме судна, власть старейшин, обрело равновесие, устойчивость и порядок: двадцать восемь старейшин (геронтов) теперь постоянно поддерживали царей, оказывая сопротивление демократии, но в то же время помогали народу хранить отечество от тирании» (Lyc. 5. 9-10).4 Текст Большой ретры и пояснения Плутарха к нему не оставляют сомнений, что Ликург наделил геронтов пробулевтическими полномочиями, т. е. правом и обязанностью заранее обсуждать и выносить предварительные решения по всем вопросам, вносимым в народное собрание.
Судя по тому, какое большое внимание в биографии Ликурга Плутарх уделил обсуждению числа геронтов, он сам не сомневался, что цифра 28 для «старцев» была установлена именно Ликургом. Со ссылкой на Аристотеля Плутарх сообщает, что первоначально «у Ликурга было тридцать сторонников, но двое, испугавшись, отошли от участия в деле» (Arist. ap. Plut. Lyc. 5. 11). Эти «знатнейшие мужи» и стали первыми геронтами. Сам Плутарх, как и многие его предшественники (Платон, пифагорейцы), склонный к манипуляциям с цифрами, после сложных абстрактных расчетов остановился наконец на самом простом варианте. Он предположил, что «Ликург поставил двадцать восемь геронтов, скорее всего, для того, чтобы вместе с двумя царями их было ровно тридцать» (Lyc. 5. 8-14). Все попытки ученых дать убедительное объяснение этому числу, исходя из родового или территориального
3 О круге проблем, связанных с историчностью Ликурга и временем первоначальной реформы, см. работу Л. Г. Печатновой «История Спарты» [7, c. 11-56].
4 Здесь и далее биография Ликурга у Плутарха дана в переводе С. П. Маркиша.
принципа, носят сугубо гипотетический характер.5 Так, Г. Бузольт в давно ставшем классическим общем компендиуме по истории античного государства и права полагал, что образцом для спартанской герусии был совет в Дельфах, куда входило как раз 30 членов [8, S. 680 и Anm. 5]. Но если вспомнить, что Агесилая во время его похода против персов (396 г. до н. э.) сопровождало 30 советников (Xen. Hell. III. 4. 2; Plut. Ages. 6. 4) или что привилегированный отряд спартанской армии состоял из 300 так называемых всадников, то напрашивается следующий вывод: в Спарте на протяжении всего исторического периода не было забыто и продолжало учитываться исконное деление дорийцев на три филы.
Возможно, численный состав герусии и до Ликурга был таким же. Но, оставив число геронтов традиционным, законодатель, скорее всего, отменил комплектование герусии по родовым филам, сохранив однако возрастной и сословный цензы. Ликург сделал герусию органом не родовой, а сословной власти. После Ликурга геру-сия, видимо, комплектовалась строго по сословному принципу: туда из поколения в поколение попадали представители одних и тех же знатных семей вне зависимости от их принадлежности к той или иной родовой филе. Возможно, прав был Аристотель, на которого ссылается Плутарх, что первыми геронтами, избранными по новому законодательству Ликурга, стали личные друзья и сторонники самого законодателя (Arist. ap. Plut. Lyc. 5. 12).
Количество геронтов, установленное Ликургом, оставалось неизменным на протяжении всей истории Спарты вплоть до II в. до н. э. Цари, также имеющие право заседать в герусии и голосовать вместе с ее членами, собственно геронтами не являлись, однако, судя по тексту Большой ретры, они были интегральной частью герусии и вместе с геронтами составляли коллегию в 30 человек (Plut. Lyc. 5. 9). В ретре цари названы архагетами (архауетаь).6 В своем комментарии к тексту ретры Плутарх поясняет, что под архагетами имеются в виду именно цари (Lyc. 6. 3). Это объяснение Плутарха, как правило, не оспаривают, полагая, что таков был первоначальный титул спартанских царей. Возможно, цари были названы архагетами как председатели герусии. В этой фразе — трюко^та уероист'ьау стш архауетаь? катастт^ста^та (досл. «учредив герусию из 30 членов с архагетами») — было закреплено новое качество спартанских царей, которые, став при Ликурге членами герусии, eo ipso оказались в зависимости от этого высшего правительственного совета. Не раз уже отмечалось в научной литературе, что включение царей в состав герусии указывает на уменьшение их власти [10, S. 195 f.; 11, S. 175 f.; 12, p. 83; 6, p. 14].
Длительное пребывание Спарты в состоянии войны с Мессенией (VIII-VII вв. до н. э.) во многом изменило конфигурацию властных структур, усилив исполнительную власть и ослабив позицию рядовых спартиатов. Те демократические ростки, которые можно заметить в реформах Ликурга, были аннулированы. Военное положение вообще не способствует демократизации общества. Усиление власти царей и совокупно всей аристократии получило свое документальное выражение: в 3020 гг. VIII в. до н. э. по инициативе царей Феопомпа и Полидора7 была принята по-
5 Подробнее о сути высказываемых мнений см. у П. Оливы [9, р. 88 £].
6 Термин «архагет» как основатель в самом широком смысле слова был характерен именно для архаической эпохи.
7 Древние хронографы, опираясь на авторитет Тиртея, считали Феопомпа и Полидора современниками. Разбор традиции см. у Дж. Хаксли [13, р. 40].
правка к Большой ретре.8 Вот перевод текста этой поправки: «Но впоследствии толпа разного рода изъятиями и прибавлениями стала искажать и уродовать утверждаемые решения, и тогда цари Полидор и Феопомп сделали к ретре такую приписку: "Если народ постановит неверно, то геронтам и архагетам (той? престриуе^еа?9 ка! архауета?) распустить", т. е. решение принятым не считать, а уйти и распустить народ на том основании, что он извращает и переиначивает лучшее и наиболее полезное» (Plut. Lyc. 6. 7-8). Смысл этой поправки заключался в том, что геронты и цари получили законное право не утверждать неугодное им решение народного собрания. Теперь в случае разногласия с апеллой они могли закрыть заседание, не обсуждая «кривое» (сткоХьа^), с их точки зрения, решение народа (Lyc. 6. 8).
Нововведение заключалось в лишении народа права на свободное и ничем не ограниченное обсуждение вносимых герусией предложений. М. Арнхейм, оценивая значение поправки, заявляет, что она была призвана исправить первоначальную конституцию Ликурга, уничтожив в ней демократический элемент. «Поправка, по-видимому, переместила баланс назад в пользу аристократической герусии» [17, p. 90]. Усиление герусии означало победу клановых интересов спартанской аристократии над интересами гражданского общества в целом.
Эфорат, превратившийся к середине VI в. до н. э. в важнейший институт исполнительной власти, взял под контроль герусию, заменив царей в качестве председателей на эфоров. Создалась таким образом уникальная с правовой точки зрения ситуация: герусия состояла из строго фиксированного числа участников: 28 геронтов и 2 царей. Эфоры, председательствуя в герусии, в то же время ее членами не являлись. Эта коллизия, как нам кажется, будет разрешена путем создания так называемой малой экклесии, куда кроме геронтов и царей войдут также эфоры, уже как полноправные ее члены. Скорее всего, малая экклесия, как высший судебный орган страны, появилась на рубеже VI-V вв. до н. э. в связи с конкретным поводом — необходимостью принять совместные ответственные решения относительно судьбы двух враждующих между собой царей — Клеомена и Демарата.10
В тех немногочисленных источниках, где речь идет о герусии, она выглядит как правительство спартанского полиса. Об исключительно большом значении герусии свидетельствуют Исократ (XII. 154), Демосфен (XX. 107), Полибий (VI. 45. 5), Дионисий Галикарнасский (II. 14), Плутарх (Lyc. 26). Последний, передавая, по-видимому,
8 Некоторые исследователи полагают, что данная поправка вовсе не дополнение, принятое позже, а интегральная часть Большой ретры, составляющая с ней единое целое. По их мнению, Плутарх будто бы ошибался, считая этот документ поздней припиской [14, p. 157; 15, p. 172]. Но подавляющее большинство исследователей считают поправку именно дополнением к Большой ретре, которая была принята, по крайней мере, на лет 50 позже Ликурга, во время Первой Мессенской войны [16, p. 418; 10, p. 183].
9 Из этого документа видно, что официальным обозначением членов герусии (кроме традиционно употребляемого слова «геронты»), по крайней мере в архаический период, было также слово oi •peaßuyeveai (досл. «старшие», «первородные»). Тиртей, автор поэтической версии Большой ретры и поправки к ней, использует оба варианта в одной стихотворной строке, называя членов герусии •peaßÜTa? уероута? (Tyrt. ap. Plut. Lyc. 6, 10 = fr. 3b Diehl3). Уже у Пиндара, а позже и у Геродота слова с корнем •peaß-, особенно прилагательное •peaßu?, приобретают несколько иной, хотя и производный от первоначального, смысл — «почтенный», «уважаемый», «значительный», «важный» (Her. V. 63). Это доказательство особого для архаики уважительного отношения к старикам, которых почитали хранителями традиций и источником мудрости.
10 О существовании малой экклесии сообщает только Ксенофонт (Xen. Hell. III. 3. 8).
точку зрения Ксенофонта, ставил герусию выше эфората, объясняя это тем, что «эфоры находились у власти только один год, а геронты же сохраняли свое достоинство пожизненно и имели полномочия, ограничивающие власть царей» (Ages. 4. 3; пер. К. П. Лампсакова). Согласно Демосфену, герусия в Спарте занимала господствующее положение, а геронты были властителями народа (XX. 107). Исократ утверждал, что геронты наблюдали за всеми государственными делами (XII. 154).
Ближайшую параллель спартанской герусии усматривают, как правило, в афинском Ареопаге, поскольку оба эти института были никому не подотчетными «стражами закона». Общность их подметили еще древние. Так, Исократ в «Панафиней-ской речи» впервые, как кажется, обратил внимание на близость этих двух правительственных органов. Он пишет следующее: «.. .По закону Ликурга избрание геронтов... производилось с такой же тщательностью, с какой, по преданию, наши предки выбирали граждан, которые должны войти в Ареопаг; к тому же Ликург предоставил геронтам такую же власть, которую, как ему было известно, имел у нас Совет Ареопага» (XII. 154; пер. И. А. Шишовой). Сходство герусии с не реформированным Ареопагом состояло в том, что члены обеих коллегий свои кресла занимали пожизненно, а их деятельность вопреки всем республиканским принципам была абсолютно неподотчетна каким-либо другим полисным институтам. Эти своеобразные черты герусии уже в древности вызывали большой интерес, но оценивались по-разному в зависимости от политических взглядов того или иного автора. Платон, например, с большим одобрением отзывается о герусии, говоря в своих «Законах», что герусия в Спарте «соединила рассудительную мощь старости с гордой силой происхождения, установив в важнейших делах равнозначность власти 28 старейшин и царской власти» (Leg. III. 691 е).11 Аристотель, наоборот, видел в этом институте целый ряд недостатков: во-первых, пожизненный характер должности геронтов, поскольку «как у тела, так и у разума бывает старость» (Pol. II. 1270b 39-40), а во-вторых, — полную их безнаказанность из-за отсутствия необходимости давать отчет кому-либо в своих действиях (II. 1272а 37-39). Аристотель считал, что отсутствие контроля за геронтами приводит к самым печальным последствиям, поскольку «люди, занимающие эту должность, оказывается, бывают доступны подкупу и часто приносят в жертву государственные дела ради угождения» (II. 1271а 3-5). Правда, ни одного конкретного случая продажности геронтов Аристотель не приводит. Но о тотальной коррупции спартанских властей сообщает Павсаний в своем рассказе о захвате Дельф фокейцами в 346 г. до н. э. Спартанцы участвовали в этом предприятии в качестве их союзников. По словам Павсания, «когда главари фокейцев разграбили святилище в Дельфах, то и спартанские цари, каждый персонально, и многие влиятельные лица в Спарте, вся коллегия эфоров в полном составе, равно и герусия приняли участие
в разделе сокровищ бога» (Paus. IV. 5. 4; пер. С. П. Кондратьева).
* * *
При малой специализации спартанских органов власти на герусию ложились весьма многочисленные обязанности. Совет был верховным уголовным судом, в чью юрисдикцию входили дела государственной важности. Геронты могли приговорить спартанских граждан, включая даже царей, к самым различным наказаниям
11 Здесь и далее «Законы» даны в переводе А. Н. Егунова.
от общественного порицания и денежного штрафа вплоть до изгнания и смертной казни (Xen. Lac. pol. 10. 2; Arist. Pol. II. 1271 а; Plut. Lyc. 26. 2; Paus. III. 5. 2). Правда, в тех случаях, когда суду подвергались цари или иные первые лица государства, ге-русия обязана была действовать совместно с эфорами, образуя вместе с ними высшую судебную коллегию (Paus. III. 5. 2).
Если свои судебные функции геронты делили с эфорами, то предварительное обсуждение всех вопросов, вносимых на рассмотрение народного собрания, принадлежало исключительно им одним. Немногие данные, имеющиеся в нашем распоряжении, не оставляют сомнений, что герусия обладала правом формулировать предварительные решения для спартанской апеллы. Так, Плутарх в своем рассказе о роли герусии в эпоху царя-реформатора Агиса прямо указывает на то, что власть и сила геронтов заключалась в их праве принимать предварительные решения (Agis 9. 11 — ol? то lepa™? éy тф -npoßovXeveiy12).
Очень вероятно, что Солон воспользовался опытом Спарты, наделив афинский совет пробулевтической властью. По словам П. Кэртлиджа, «в Афинах этот метод был впервые введен... Солоном... Солон мог сознательно следовать примеру, поданному спартанской Ретрой почти столетием раньше» [6, p. 19]. В новейших работах, посвященных реформам Солона, также высказывается мнение, что влияние Спарты на Солона было очевидным [18, p. 66].
Герусия, выступая в качестве постоянно действующего комитета при народном собрании, разрабатывала предварительные решения, так называемые пробулевмы, которые затем передавались для окончательного утверждения апелле. Спартанская апелла, вероятно, имела формальное право отвергнуть любое предложение герусии, однако вряд ли она могла вносить какие-либо поправки в предлагаемый геронтами проект решения. Во всяком случае во времена Аристотеля апелла имела право только ратифицировать решения геронтов. По его словам, «права выносить самостоятельное решение народное собрание не имеет ни в чем, а только утверждает постановления геронтов.» (Pol. II. 1272 а 11). Аристотель, как видно, думал, «что народное собрание просто "проштамповывало" уже принятые герусией решения» [19, p. 3].
* * *
Рассмотрим теперь конкретные примеры деятельности герусии, которые сохранила наша традиция.
Из древних историков впервые у Геродота мы находим сюжет, непосредственно касающийся герусии. Случай, рассказанный им, имел место в 540 г. до н. э. и связан был с повторной женитьбой спартанского царя Анаксандрида (Her. V. 39-40). Царь не имел детей от первой жены, но, несмотря на неоднократные обращения эфоров, категорически отказывался с ней развестись. Тогда эфоры, заботясь о продолжении царского рода, обратились за поддержкой к герусии. В результате было принято совместное решение: царю предложили взять вторую жену, которая смогла бы родить наследников (V. 40). Согласно Геродоту, герусия, действуя совместно с эфорами, смогла разрешить кризисную ситуацию, добившись от царя согласия на второй
12 Значение глагола про|ЗоиХеие1.у (досл. «предварительно советовать» или «решать») в конституциональном контексте хорошо известно.
брак. Приведенная Геродотом история — единственная, свидетельствующая об активности герусии в период архаики.
Немногим более сведений о деятельности герусии сохранилось от периода классики. Так, Диодор рассказывает о горячих спорах, происходивших как в герусии, так и в апелле около 475 г. до н. э. по самой важной для того момента внешнеполитической проблеме — бороться ли Спарте с Афинами за морскую гегемонию, или уступить ее Афинам (XI. 50). По словам Диодора, большинство спартанских граждан, особенно молодежь, выступало «за восстановление гегемонии, считая, что, если это сделают, получат много денег, и вообще Спарта станет великой и более могущественной...» (XI. 50. 3; пер. В. М. Строгецкого). Свидетельство Диодора не оставляет сомнений, что герусия сыграла определяющую роль в этих дебатах, настояв на свертывании морской программы и отказе от активной внешней политики. Диодор ясно указывает на разность позиций спартанской молодежи и старшего поколения, представители которого сидели в герусии. Как это часто бывало в спартанской истории, верх взяли «старики», и Спарта без боя уступила Афинам гегемонию на море.
От эпохи Пелопоннесской войны никаких сведений о деятельности герусии до нас не дошло. Фукидид в своей «Истории» не упоминает герусию ни разу, поскольку сама процедура принятия решений в Спарте его не интересовала, ибо не входила в круг вопросов, непосредственно касающихся внешнеполитической тематики.
Ксенофонт, известный знаток спартанских реалий, в своей «Греческой истории» упоминает герусию дважды. Первый раз — в рассказе о заговоре Кинадона (398 г. до н. э.) (Hell. III. 3. 8).13 Поскольку заговор очень напугал всю правящую верхушку, то она проявила не свойственную ей в обычной обстановке оперативность. Расследование возглавили эфоры. Однако они не решились взять на себя всю ответственность и привлекли к обсуждению часть геронтов, находящихся в тот момент в городе. Эфоры вместе с геронтами вынесли совместное решение арестовать руководителя заговора Кинадона, а за ним и всех заговорщиков. Эфоры, застигнутые крайней опасностью, добивались поддержки герусии на тот случай, если в дальнейшем их действия показались бы неоправданно жестокими: как известно, им пришлось пытать, а затем и казнить участников заговора. В правовом отношении казус заключался в том, что в суде над Кинадоном и его товарищами участвовали не все геронты, а только те, которых удалось быстро найти. Эта история, конечно, показывает, сколь велико было влияние геронтов, но она мало что добавляет к нашим знаниям об обычной практике принятия решений.
Второй раз в «Греческой истории» геронты появляются в 367 г. до н. э. Ксе-нофонт рассказывает, как они вместе со всеми спартанцами рыдали от радости, узнав о победе Архидама над аркадянами в так называемой Бесслезной битве (Hell. VII. 1. 32).
Из поздних историков о деятельности герусии классического периода упоминает лишь Павсаний, автор «Описания Эллады», в связи с судом над царем Павса-нием: «Когда он [Павсаний] вернулся из Афин после такого бесплодного сражения, его враги призвали его на суд. В суде над лакедемонским царем заседают так называемые геронты, двадцать восемь человек, вся коллегия эфоров, а вместе с ними и царь из другого царского дома. Четырнадцать геронтов, а также Агис, царь из дру-
13 О заговоре Кинадона см. статью Л. Г. Печатновой [20, с. 133-140].
гого царского дома, признали, что Павсаний виновен; все же остальные судьи его оправдали» (III. 5. 2; пер. С. П. Кондратьева). Перед нами редчайшее по своей ценности свидетельство — описание судебного процесса в Спарте с перечнем всех проголосовавших и результатами самого голосования. Процесс проходил, скорее всего, зимой 403/402 г. до н. э. и, вероятно, был инспирирован Лисандром, раздраженным действиями Павсания в Афинах. Царя оправдали с перевесом в 4 голоса, которые все принадлежали эфорам. Что касается геронтов, то их голоса разделились поровну. Это означает, что, по крайней мере в это время, цари Павсаний и Агесилай имели в герусии равное число сторонников. Мы согласны с мнением Н. Биргалиаса, что эти люди, скорее всего, были или родственниками царей, или составляли их ближайшее окружение [2, p. 347 f.].
Ст. Ходкинсон считает, что в герусии, как правило, находилось значительное число царских родственников [21, p. 359 ff.]. Конечно, цари стремились иметь в ге-русии как можно больше сторонников, но трудно сказать, как в каждом конкретном случае решалась эта задача. Можно только высказать гипотезу, что влиятельные и много лет правящие цари, такие, например, как Агесилай, вполне могли «использовать герусию для того, чтобы представлять свою личную политическую волю как результат коллективного решения» [2, p. 348]. Но при наличии двух царей, постоянно соперничающих друг с другом, герусия никак не могла являться «карманной заводной игрушкой» одного из них.
Далее вплоть до позднего эллинизма отсутствуют какие-либо данные о герусии. Геронты снова появляются в качестве действующих политиков только в 243 г. до н. э., когда спартанский царь Агис IV приступил к проведению своих реформ. Плутарх рассказывает об острой борьбе, имевшей место в герусии между сторонниками и противниками реформ (Agis 9. 1). Почти вся коллегия геронтов, представляющая интересы узкого слоя олигархов, оказала яростное сопротивление социальным реформам, за принятие которых их агитировал эфор Лисандр, родственник и ближайший сподвижник царя-реформатора. Лисандру после провала его проекта в герусии удалось, видимо, настоять на созыве народного собрания. Во всяком случае, процедура, описываемая Плутархом, была довольно сложной: сначала заседала герусия, потом — народное собрание, а затем снова герусия. Окончательное решение осталось за герусией. Она отвергла законопроект, что лишило царя Агиса возможности осуществить свои радикальные реформы легальным путем.
Столь сложная процедура принятия решения не совсем понятна: ни Плутарх, ни Диодор не объясняют, почему после заседания народного собрания потребовалось вновь рассматривать тот же самый вопрос в герусии. На этот счет высказываются различные мнения. Так, Э. Эндрюс полагал, что заседание народного собрания носило неформальный характер [19, p. 4] и было собрано только для выяснения мнения большинства. В. Дж. Форрест утверждал, исходя именно из этого примера, что вся процедура принятия решений в Спарте была двухэтапной и требовала четырех заседаний в такой последовательности: герусия, апелла и снова герусия и апелла. На первом этапе происходило только обсуждение, а на втором — принималось окончательное решение [22, p. 11-19]. Но, по мнению Д. Макдоуэлла, эта гипотеза крайне ненадежна. По его словам, «если герусия и народное собрание иногда обсуждали предложение более чем на одном заседании, это не доказывает, что они должны были делать так в каждом случае» [23, p. 7 f.]. Н. Биргалиас в поисках выхода из запутан-
ной ситуации предложил вполне приемлемый вариант. По его мнению, процедура принятия решений в эллинистическую эпоху была изменена в пользу герусии, за которой оставили право на окончательный вердикт [2, p. 342, n. 12]. Действительно, ге-русия в случае с реформами Агиса оказалась последней и самой важной инстанцией, решившей в конечном счете судьбу социального проекта юного царя (Plut. Agis 12).
Преемник Агиса по реформаторскому движению, царь Клеомен сумел почти полностью осуществить весь комплекс реформ, задуманных Агисом. Так, Плутарх сообщает о двух политических новациях Клеомена: об уничтожении эфората как института и о восстановлении диархии, но ничего не говорит о трансформации третьей важнейшей правящей структуры — герусии. Единственный автор, который упоминает герусию в связи с Клеоменом, — Павсаний. Вот его краткая реплика: «Клеомен... уничтожив силу герусии, вместо нее установил на словах власть пат-рономов» (II. 9. 1). Это сообщение Павсания довольно часто вызывало сомнения уже в силу того, что Павсаний не историк, и подбор фактов носит у него случайный характер. Так, например, Г. Шёманн указывал на некорректность данной фразы Павсания, поскольку, как известно, герусия продолжала функционировать и после Клеомена (Polyb. IV. 35. 5) [24, S. 301]. Одно из объяснений, которое лежит на поверхности, — это то, что Павсаний ошибся и перепутал герусию с эфоратом.14 Согласно этой гипотезе Клеомен заменил эфоров патрономами,15 которые никакой реальной власти не имели и находились в полном подчинении у царя. Их обязанности ограничивались гражданской юстицией.
Но, как нам кажется, Павсаний не ошибся. Ведь из фразы Павсания, строго говоря, не следует, что Клеомен уничтожил герусию как институт. Речь идет только о том, что он отобрал у нее власть (то крато? Tfjç уероист'ьа? катаХиста?) и учредил новых магистратов, так называемых патрономов. Возникает вопрос, какое отношение эти патрономы имели к герусии. Можно предположить, что среди изгнанных противников Клеомена было какое-то количество геронтов. Возможно, что Клеомен вполне сознательно ослабил герусию, избавившись от части геронтов и проведя реорганизацию самой герусии. У этой точки зрения есть немало сторонников.16 Так, по мнению П. Кэртлиджа, «герусию невозможно было аннулировать, поскольку она была гарантом социальной и политической стабильности. Ее поэтому нужно было реформировать как с помощью ослабления или замены некоторых из ее функций, особенно пробулевтической, так и с помощью подрыва ее конституционного авторитета» [26, p. 51]. Коллегия патрономов, возможно, была включена в состав герусии и официально должна была следить за соблюдением «отеческой», т. е. ликурговой конституции.
Вероятно, если численность герусии действительно была изменена, что следует из надписи римского периода (IG V 1. 16),17 то это вполне мог сделать Клеомен. Он
14 П. Олива приводит большой список сторонников этой идеи, среди которых такие авторитеты, как Б. Низе, Г. Бузольт, Т. Леншау [9, р. 245 и п. 3]. Того же мнения придерживался и В. Г. Васильевский [25, с. 273, примеч. 1].
15 Данный термин можно перевести как «охранители наследственного закона и порядка».
16 См. обстоятельный перечень у П. Оливы [9, р. 245 и п. 5].
17 Н. Кеннелл, пытаясь объяснить, почему в надписи I в. н. э. указана нетрадиционная численность геронтов — 23 (Ю V 1. 16 — кг|'), выдвигает остроумную, но вряд ли убедительную гипотезу. Н. Кеннелл утверждает, что сокращение численности герусии было произведено около 188 г. до н. э. по инициативе Филопемена, стратега Ахейского союза, не желавшего раздражать спартанцев слиш-
ввел, как полагают некоторые исследователи [26, р. 145 ££], новую должность патро-номов, во многом дублирующих геронтов, и, по-видимому, сделал их председателями герусии. Желая, с одной стороны, сохранить традиционную численность геру-сии, а с другой — усилить свое влияние на нее, Клеомен уменьшил число геронтов на пять человек и в то же время добавил пять патрономов, назначаемых, скорее всего, им лично.18 Они и стали его агентами влияния в герусии. По мнению некоторых ученых, Клеомен, возможно, изменил и принцип формирования герусии, отменив пожизненное членство и установив ежегодные выборы [28, р. 754; 12, р. 52].
Герусия в Спарте римского периода была существенно ограничена в своих правах и возможностях. Ни о какой независимой политике уже не могло быть и речи. Как правило, герусия действовала в тандеме с другими органами власти, входя в созданный, как кажется, при ахейцах, объединенный совет (буле), включавший геронтов, эфоров и патрономов. Спартанские надписи римского периода19 показывают, что данный муниципальный совет пополнялся в основном по наследственному принципу. Булевты рекрутировались главным образом «из пула семей, которые обеспечивали город эфорами, патрономами и геронтами» [26, р. 149].
* * *
Одной из характерных черт спартанцев был их известный всем грекам консерватизм. Как правило, нерешительность и колебания Спарты в вопросах внешней политики объясняют необходимостью держать в повиновении огромную армию рабов-илотов. Но наряду с этой объективно существующей реальностью был еще один немаловажный фактор: прославленный спартанский консерватизм отчасти можно объяснить тем, что судьбоносные для Спарты решения принимала герусия. Высшие правящие структуры Спарты были очень малочисленны — всего 35 человек, из них 28 — это геронты. При слабости спартанской апеллы принятие всех важных решений зависело от позиции геронтов. Конечно, цари и эфоры имели возможность оказывать давление на членов герусии, но последнее слово всегда оставалось за «старцами». С этой точки зрения Спарта, конечно, была геронтократическим государством, в котором на вполне законном основании власть принадлежала самой старшей возрастной группе — тем, кто достиг 60 лет. Оканчивались полномочия геронта только с его смертью или серьезной болезнью. Такое засилье стариков во власти накладывало отпечаток на качество принимаемых властями решений: нерешительность, косность, закрытость, боязнь любых инноваций как в экономике, так и политике усиливали внутри Спарты застойные явления и в конце концов привели ее к состоянию глубокого кризиса. Конечно, нельзя абсолютизировать влияния ге-русии на процессы, которые происходили в Спарте, особенно после Пелопоннесской войны. Кризис полиса был общим явлением для греческих государств. Но в Спарте он протекал особенно болезненно. Застой в экономике, нежелание властей что-либо
ком уж резкой переменой их государственного устройства и сохранившего численный состав буле (5 эфоров, 5 патрономов и 23 геронта) за счет сокращения числа геронтов. По словам Кеннелла, «герусия, состоящая из 23 членов, была частью поразительно искусной переделки спартанских общественных институтов, проведенной Ахейской лигой и рассчитанной на долгое время» [27, р. 202].
18 Коллегия патрономов пережила Клеомена. Судя по эпиграфическим данным уже римского периода, она состояла из пяти или шести членов, один из которых был эпонимом.
19 О надписях римского периода, где упоминается герусия, и комментарий к ним см. в статье Н. Кеннела [27, р. 193-202].
менять и страх перед любыми инновациями привели Спарту к целому ряду негативных явлений. Самым губительным для государства оказалось катастрофическое сокращение гражданского населения, так называемая олигантропия (досл. «малолюдство») (Xen. Hell. VI. 5. 28; Lac. pol. 1. 1). Такого явления не было ни в одном греческом полисе. Часть вины за это лежит, бесспорно, на герусии. Она способствовала тому, что в Спарте постепенно набирал темп процесс «старческого окоченения и отклонения от всех естественных человеческих отношений» [29, S. 257. Anm. 1].
Литература
1. Levy E. Sparte. Paris: Seuil, 2003. 364 p.
2. Birgalias N. La Gerousia et les gerontes de Sparte // Ktema. 2007. N 32. P. 341-349.
3. Казанскене В. П., Казанский Н. Н. Предметно-понятийный словарь греческого языка. Крито-Микенский период. Л.: Наука, 1986. 209 с.
4. Miller J. Gerontes, Gerusia (3) // RE. Bd VII. Stuttgart: Metzler, 1912. Sp. 1267.
5. Schrot G. Gerontes // Kleine Payly. Bd 2. München: Deutscher Taschenbuch Verlag, 1979. Sp. 771.
6. Cartledge P. Spartan Reflections. Berkeley; Los Angeles: University of California Press, 2001. 276 p.
7. Печатнова Л. Г. История Спарты. Период архаики и классики. СПб.: Изд. центр «Гуманитарная академия», 2001. 510 c.
8. Busolt G.; Swoboda H. Griechische Staatskunde. 3. Aufl. Hft. II. München: Beck, 1926. S. 633-1590.
9. Oliva P. Sparta and her social Problems. Prague: Academia, 1971. 347 p.
10. Boer W. den. Lakonian Studies. Amsterdam: North-Holland Publishing Company, 1954. 313 p.
11. Kiechle Fr. Lakonien und Sparta: Untersuchungen zur ethnischen Struktur und zur politischen Entwicklung. München; Berlin: Beck, 1963. 276 S.
12. Hammond N. G. L. Studies in Greek History. Oxford: Clarendon Press, 1973. 574 p.
13. Huxley G. L. Early Sparta. London: Faber & Faber, 1962. 164 p.
14. Forrest W. G. The Date of the Lykourgan Reforms in Sparta // Phoenix. 1963. Vol. 17. P. 157-179.
15. Jones A. H. M. Sparta. Oxford: Basil Blackwell, 1967. 189 p.
16. Chrimes K. M. T. Ancient Sparta. A Re-Examination of the Evidence. Manchester: University Press, 1952. 527 p.
17. Arnheim M. T. W. Aristocracy in Greek Society. New York: Thames & Hudson, 1977. 221 p.
18. Wallace R. W. Revolutions and a New Order in Solonian Athens and Archaic Greece // Origins of Democracy in Ancient Greece / ed. by K. A. Raaflaub, J. Ober and R. W. Wallace. Berkeley: University of California Press, 2007. P. 49-82.
19. Andrewes A. The Government of Classical Sparta // Ancient Society and Institutions. Studies presented to V Ehrenberg. Oxford: Basil Blackwell, 1966. P. 1-20.
20. Печатнова Л. Г. Заговор Кинадона // Вестник древней истории. 1984. № 2. С. 133-140.
21. Hodkinson St. Property and Wealth in Classical Sparta. London: Duckworth and the Classical Press of Wales, 2000. 498 p.
22. Forrest W. G. Legislation in Sparta // Phoenix. 1967. Vol. 21. P. 11-19.
23. MacDowell D. Spartan Law. Edinburgh: Scottish Academic Press, 1986. 182 p.
24. Schömann G. F., Lipsius J. H. Griechische Alterthümer. 4.Aufl. Bd I. Berlin: Weidmannsche Buchhandlung, 1897. 620 S.
25. Васильевский В. Г. Политическая реформа и социальное движение в древней Греции в период ее упадка. СПб.: Печатня В. Головина, 1869. 330 с.
26. Cartledge P., Spawforth A. Hellenistic and Roman Sparta. London; New York: Routledge, 2002. 312 p.
27. Kennell N. M. IG V 1, 16 and the Gerousia of Roman Sparta // Hesperia. 1992. Vol. 61, N 2. Р. 193202.
28. Tarn W. Cleomenes III of Sparta and the Revolution // CAH. Vol. VII. Cambridge: Cambridge University Press, 1927. P. 753.
29. Meyer Ed. Lykurgos von Sparta // Idem. Forschungen zur alten Geschichte. Bd I. Halle: Universität Halle, 1892. S. 211-286.
Статья поступила в редакцию 12 марта 2014 г.
