CC BY
69
2006 ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА_______Сер. 2, вып. 2
ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ
Л. Г. Печатнова
ЦАРЬ КЛЕОМЕН I И ДЕЛА О КОРРУПЦИИ
Наибольшее давление со стороны эфоров цари испытывали в V в. до н. э., когда влияние эфората на все стороны спартанской жизни достигло своего максимума. Именно в этот период многие цари под тем или иным предлогом были лишены власти, причем некоторые из них подвергались суду несколько раз, как, например, царь Клеомен I.' Согласно дошедшему до нас преданию он, вероятно, был первым царем, привлеченным в Спарте к суду.
В V в. до н. э. в спартанской судебной практике применялось, как правило, всего несколько наработанных вариантов для смещения царей, чья деятельность, по мнению эфоров, стала угрозой для государства. На это обратил внимание, в частности, С.Я. Лурье. По его словам, в Спарте «было выработано несколько определенных шаблонов для устранения царей, вредных для существующего общественного порядка».2 Инициаторами всех известных случаев отрешения царей от власти, с помощью религиозных или судебных средств, обычно выступали эфоры. В спартанской судебной практике самым распространенным и почти беспроигрышным способом законного смещения царей стало обвинение их в коррупции.
Клеомен был первым царем, с именем которого, насколько нам известно, были связаны дела о коррупции.3 Царя в течение его правления несколько раз обвиняли во взяточничестве. Нередко дело даже доходило до суда, но согласно традиции доказать факт получения Клеоменом взятки так ни разу и не удалось.
Самое первое упоминание о суде над Клеоменом относится к 494 г. до н. э. Предметом для судебного разбирательства стало поведение царя во время его похода против Аргоса. В дальнейшем большинство судебных дел против царей будет возбуждаться в связи с их военной деятельностью.
Остановимся на некоторых деталях аргосского похода Клеомена. Во время этой экспедиции Клеомен продемонстрировал целый ряд черт, имманентно присущих спартанской элите: неоправданную жестокость, вероломство, цинизм, потребительское отношение к религии и, возможно, также склонность к коррупции. Правда, судить Клеомена будут только за одно из этих преступлений, поскольку все остальные, кроме взяточничества, не относились к уголовно наказуемым деяниям.
Известно, что во время своего аргосского похода 494 г. до н. э.л Клеомен дважды менял свои планы по соображениям религиозного порядка. Так, по пути в Аргос, совершая очередное жертвоприношение, Клеомен получил неблагоприятные знамения. Но
© Л.Г. Печатнова, 2006
вместо того чтобы полностью отказаться от дальнейшего движения и вернуться домой, как это трижды произойдет при вторжении спартанцев в Арголиду в ходе Пелопоннесской войны (ТЬис. V, 54, 2; 55, 3; 116, 1), он принял паллиативное решение: поход продолжить, но маршрут изменить. В результате царь направил армию не по суше, как первоначально планировал, а в обход - морем (Нег. VI, 76).5 На этом примере видно, что даже при неблагоприятных знамениях у решительного и не очень суеверного полководца всегда оставалось место для маневра.6
Второй раз Клеомен кардинально изменил свои планы в тот момент, когда он находился уже в непосредственной близости от цели своего похода - у города Аргоса. Согласно преданию Клеомен отказался от попытки взять город штурмом якобы из-за того, что по пути туда он захватил рощу под тем же названием и понял, как он сам говорил, сокровенный смысл изречения Аполлона о том, что он покорит Аргос. «О, прорицатель Аполлон! - восклицает царь, - сколь жестоко ты обманул меня твоим изречением, что я завоюю Аргос! Я полагаю, что пророчество это теперь исполнилось» (Нег. VI, 80.; здесь и далее пер. Г.А. Стратановского).
Казалось бы, перед нами пример похвального благочестия царя. Но история с отказом от штурма Аргоса становится в Спарте предметом судебного разбирательства. Клеомен сразу же по возвращении домой был обвинен в получении взятки от аргосцев (Нег. VI, 82, 1). Иначе, по мнению судей, трудно было объяснить тот факт, что Клеомен даже не попытался взять штурмом сам город Аргос, лишенный в тот момент большей части своих защитников. Однако в случае с Аргосом Клеомену удалось доказать свою невиновность, используя чисто религиозные основания. Он виртуозно сумел истолковать в нужном для себя смысле адресованный ему дельфийский оракул и полученное на месте знамение (Нег. VI, 82). Согласно Геродоту, во время суда над Клеоменом судьи удовлетворились этим объяснением, сочтя его вполне убедительным, и царь «был оправдан значительным большинством голосов» (VI, 81-82).7 Снисходительность судей, по-видимому, объясняется, в первую очередь, возросшим авторитетом Клеомена после одержанной им блестящей победы при Сепии (VI, 81-82). Геродот, рассказывая об этом эпизоде, от себя добавляет, что он не может с уверенностью сказать, лгал ли Клеомен или говорил правду (VI, 82, 1).в
Судебный процесс против Клеомена, по словам Геродота, был инициирован «врагами» (о1 ёхбро!) царя. Геродот не уточняет, что это были за враги. Но из его обстоятельного рассказа о правлении Клеомена совершенно ясно, что речь идет о Демарате и его сторонниках. Начиная с 506 г. до н. э., когда Демарат открыто выступил против Клеомена (Нег. V, 76), вражда между этими двумя царями приняла затяжной характер и продолжалась вплоть до 491 г. до н. э., когда Клеомену, наконец, удалось избавиться от своего противника.
Стоит отметить, что Геродот называет тот орган власти, перед которым было возбуждено дело против Клеомена, - это коллегия эфиров ( (ну йтгт^уоу о1 ёхбро! итго то и? ёфорои? ) (Нег. VI, 82, 1). Но значит ли это, что и судейская коллегия состояла из одних эфоров? Такому предположению противоречит заключительная фраза Геродота о суде над Клеоменом: «Слова Клеомена (в свою защиту. - Л.П.) показались спартанцам ( ёбокее 2тгарт1г|т1]сп) убедительными и правдоподобными, и он был оправдан значительным большинством голосов» ( ка! атгефиуе тгоААоу тои<г биоко^та? ) (VI, 82, 2). Из этой фразы следует, что дело Клеомена скорее разбиралось в апелле или герусии, чем в коллегии эфоров: во-первых, Геродот употребляет обычную для решения народного собрания формулу - ёбокее 2тгарт1г|т1]а1 (правда, глагол стоит в 1шрегГес1’е); во-вторых, Геродот
явно указывает на два этапа судопроизводства: первоначальное возбуждение дела - перед эфорами, и судебное разбирательство - перед магистратами, которых он называет «судьями» (тоис бюжоутас). Если учесть, что в классический период герусия в Спарте была высшим уголовным судом, где решались дела, влекущие за собой самые суровые наказания в виде смертной казни или изгнания (Xen. Lac. pol. 10, 2; Arist. Pol. И, 9, 25, 1271 a; Plut. Lyc. 26), то под судьями, оправдавшими Клеомена, вероятно, надо понимать членов герусии. По мнению большинства исследователей, только герусия, куда ех officio входили также эфоры, могла судить спартанских царей.9
Однако, кроме общих деклараций о значении герусии, в источниках очень редко встречаются конкретные примеры судебной деятельности герусии или описания деталей самой судебной процедуры. Как правило, древние авторы или вовсе не упоминают герусию, как, например, Фукидид, или делают это крайне редко (Her. V, 40; Xen. Hell. Ill, 3, 8; VII, 1, 32). Так, у Павсания (II в. н. э.) встречается указание на то, что в 403 г. до н. э. царя Павсания судила коллегия, состоящая их эфоров и геронтов (Paus. III, 5, 2). По сообщению того же Павсания, в 309 г. до н. э. спор о престолонаследии между Ареем и Клеонимом был разрешен герусией в пользу Арея (Paus. III, 6, 2). Но более надежными представляются свидетельства историков, современников описываемых событий или институтов. Только Ксенофонт, будучи знатоком спартанских реалий, дает нам возможность узнать механизм принятия ответственных решений. Оказывается, в случае с заговором Кинадона (398 г. до н. э.) (Xen. Hell. III, 3, 8-11) все решения, направленные на подавление заговора, эфоры принимали совместно с геронтами (Hell. III, 3, 8). Из описания Ксенофонта следует, что коллегия эфоров не обладала полномочиями принимать самостоятельные решения в делах большой политической важности. Чтобы приговорить к смертной казни спартанских граждан, эфоры обязаны были обратиться в герусию. В описанной Ксенофонтом схеме принятия решений не нашлось места для спартанской апеллы.
В предании вообще не сохранилось ни одного ясного указания на то, что суд над царями когда-либо происходил в народном собрании. Аргументы, которые иногда приводят современные исследователи в пользу такого решения, не кажутся убедительными,10 тем более что в Спарте, скорее всего, полностью отсутствовало общественное судопроизводство." Что касается суда над Клеоменом, то крайняя скудость источников относительно деятельности спартанских правящих структур не дает нам возможности с уверенностью утверждать, что этот суд осуществлялся именно герусией. Но тем не менее это наиболее вероятное предположение.
Возвращаясь к аргосскому походу Клеомена, отметим еще несколько моментов. Именно здесь Клеомен одержал самую памятную свою победу (у Сепии близ Тиринфа) и именно здесь он проявил исключительные даже для спартанца жестокость и вероломство по отношению к своим поверженным врагам. Обманом он выманил из святилища 50 знатных аргосцев и тут же казнил их (Her. VI, 79), а затем сжег дотла священную рощу, посвященную эпониму страны - герою Аргосу (VI, 80). Он проявил крайнюю степень цинизма и в отношении аргосского жречества. Когда один из жрецов храма Геры попытался воспрепятствовать Клеомену как иностранцу совершить здесь жертвоприношение, царь «приказал илотам прогнать жреца от алтаря и подвергнуть бичеванию» (VI, 81). Р. Томлинсон, оценивая подобные действия Клеомена в Арголиде с морально-этической стороны, называет их «негреческими актами вероломства и святотатства».12
Не прошло и трех лет после первого судебного разбирательства, как Клеомена снова судили. Инициатором обвинения, как и и нервом случае, был царь Демарат. Когда
Клеомен в 491 г. до н. э. направился к Эгине, чтобы взять в плен руководителей персофильской партии, Демарату с помощью интриг удалось расстроить его планы (Нег. VI. 50-51; РаиБ. III. 4. 3) и тем самым помешать Клеомену успешно завершить уже начатое военное предприятие. Стараниями Демарата Клеомен был срочно отозван в Спарту и предстал перед судом (Нег. VI. 49-51; 61). Ни Геродот, ни Павсаний не говорят, в чем конкретно обвинял Демарат своего коллегу. Вполне вероятно, однако, что речь шла о подкупе: Демарат мог утверждать, что Клеомен был, якобы, подкуплен афинянами, которые действительно были чрезвычайно заинтересованы в ослаблении Эгины. Даже Геродот, приводящий, как правило, негативный вариант предания о Клеомене, утверждает, что Демарат «оклеветал Клеомена, когда тот переправился на Эгину, чтобы наказать там сторонников персов» (Нег. VI. 64).
Поскольку ни одно из обвинений против Клеомена не было доказано в суде, для Геродота, так же как и для нас, вопрос о том, был ли Клеомен взяточником или нет, остается открытым. Скорее можно думать, что обвинения во взяточничестве были одной из обычных для эфоров форм давления на царей. Тем более что тот же Геродот приводит два любопытных эпизода, свидетельствующих скорее о неподкупности Клеомена, чем об его коррумпированности. Оба случая имеют отношение к дипломатической деятельности царя.
Так, около 517 г. до н. э. подкупить царя попытался бежавший в Спарту правитель Самоса Меандрий: он рассчитывал на получение военной помощи для организации сопротивления персам. Геродот утверждает, что Клеомен добился у эфоров санкции на немедленное выдворение Меандрия из Спарты, опасаясь, как бы тот не успел подкупить все руководство страны (III, 148). Геродот, рассказывая о реакции царя на предложение Меандрия, характеризует его как «справедливейшего из людей» (бисснотато? ауБрйу). Это -удивительная оценка, если учесть в целом весьма прохладное отношение Геродота к Клеомену.
Следующая очень похожая история относится ко времени Ионийского восстания. В 499/8 г. до н. э. в Спарту прибыл Аристагор, тиран Милета, и лично попытался убедить царя Клеомена начать военные действия против Персии (Нег. V, 49-51). Аристагор даже показывал царю карту ойкумены, которую, скорее всего, составил логограф Гекатей Милетский (Неса(:. // FgrHist. Т1.1. Т12), сам являвшийся участником Ионийского восстания (Нег. V, 36). Но, согласно Геродоту, Клеомен опять проявил завидное здравомыслие и не дал себя подкупить, хотя тиран за содействие предложил ему огромную сумму - 50 талантов. Клеомен, как и в случае с Меандрием, действовал очень оперативно. Он немедленно прервал с Аристагором переговоры, как только узнал, что путь от побережья Малой Азии до Суз преодолевается за три месяца (V, 50). Столь быстрая реакция Клеомена, по-видимому, объясняется очень просто. Оп пытался отвести от себя возможное обвинение в коррупции.
Судя по этому перечню, Клеомена несколько раз подозревали в получении взятки и дважды за это судили. Хотя ни одно из вышеперечисленных обвинений не было доказано в суде, само их количество является свидетельством того, что для Спарты коррумпированность ее царей уже в конце VI в. до н. э. не была редким явлением и не воспринималась как что-то из ряда вон выходящее. В такой обстановке перманентной подозрительности по отношению к царям спартанские власти успешно могли манипулировать общественным мнением.
В заключение следует сказать, что именно с Клеомена берет свое начало целая серия судебных процессов, направленных против царей. Все они были инициированы в основном коллегией эфоров. Против Клеомена неоднократно в течение всего срока его
правления выдвигались обвинения в получении взяток, и дважды эти коррупционные дела разбирались в суде. При внимательном рассмотрении всей совокупной, по большей части явно неблагожелательной для Клеомена традиции складывается впечатление, что эти обвинения были одним из рутинных средств давления на слишком независимых, по мнению эфоров, царей.
Однако неуклюжая расправа над Клеоменом, которую, скорее всего, организовали эфоры,13 может служить доказательством того, что на рубеже У1-У вв. до н. э. для эфоров еще не стало делом рутины организовывать судебные процессы над царями с последующим выдворением их за пределы Спарты. Судебные кампании против Клеомена, по-видимому, оказались для эфоров пробой сил и накоплением необходимого практического опыта в многотрудном деле противостояния царям. Два оправдательных приговора, которые, скорее всего, были вынесены коллегией геронтов, ясно показывают, что конфигурация политических сил в Спарте на рубеже веков еще не всегда складывалась в пользу эфората. Большая часть геронтов была склонна больше поддерживать царей, чем эфоров.
После процессов над Клеоменом обвинения в получении взятки должностными лицами даже самого высокого ранга станут в Спарте рядовым явлением. и
' Точная лага вступления Клеомена па троп неизвестна. Считают, что Клеомеп I из династии Агиадон пришел к пласти, скорее нсего, н промежу ток между 525 и 517 гг. до п. э., после смерти сносго отца царя Апаксандрида, и правил, но неси ішли мости, до 490 г. до п. :■>. (Нет. V, 39; Pans. III, 3, 10). Приблизительно в тс же гады был царем в Спарте и его соправитель из династии Эврипоптидов - Дсмарат (годы правления около 515-491). Сведения о спартанских царях со ссылками па источники см. в следующих просонографических словарях: Poralla P. Prosopographic der Lakedaimonicr bis auf die Zeit Alexanders des Grosscn. Breslau, 1913; Bradford AS. A Prosopography of Lacedaemonians from the death of Alexander the Great, 323 B.C. to the Sack of Sparta by Alaric, A. D. 396. Miinclicn, 1977.
-Лурье С.Я. История античной общественной мысли. М.; Л., 1929. С. 179.
-1 Уже во времена Геродота о спартанцах шла нехорошая слава как о народе, особенно жадном до денег. Геродот рассказывает несколько историй, демонстрирующих сребролюбие спартанцев. Часть из них относится к VI в. до н. э. Согласно одной такой истории спартанец Главк, слывший «самым честным среди тогдашних лакедемонян», не смог удержаться и присвоил себе деньги, оставленные ему па сохранение неким милетским богачом. Только вмешательство Дельф подвигло его вернуть деньги наследникам (Her. VI, 86). Геродот также передает версию, что в 524 г. до н. э. все спартанское командование, возглавившее экспедицию на Самос, было подкуплено самосским тираном Поликратом, и именно поэтому поход оказался безрезультатным. Геродот даже приводит курьезную деталі.: ГІол и крат расплатился со спартанцами фальшивыми золотыми монетами, специально отчеканенными для такого случая (III, 44-46; 56).
В V в. до и. э. взяточничество в среде спартанского высшего сословия стало восприниматься как вполне рядовое явление. Так, Фукидид, рассказывая о судьбе Папсапия, героя Греко-Персидских войн и члена царской фамилии, замечает, ч то тот подчинился требованию эфоров и вернулся из Малой Азии в Спарту только потому, что надеялся «уладить дело подкупом» (I, 131, 2). Характерен в этом отношении анекдот, передаваемый Фсофрастом, согласно которому «ежегодно Перикл отправлял из Афин в Спарту сумму в десять талантов. Эти деньги он распределял между всеми должностными лицами и таким образом отвращал опаснос ть войны...» (Thcophrast. ар. Pint. Per. 23). О коррупции в Спарте см., в частности: Печатнова Л.Г. История Спарты. Период архаики и классики. СПб., 2001. С. 474-493.
л Большинство исследова телей относят аргосский поход Клеомена и битву при Сепии к 495/4 г, до п. э. на основании двойного оракула, приводимого Геродотом и связывающего хронологически два события - захват персами Милета и разгром аргосцев (Her. VI, 18-19; 77) (Poralla P. Prosopographic der Lakedaimonicr ... S. 76; Huxley G.L. Early Sparta. London, 1962. P. 84; Cartledge P. Sparta and Lakonia. A regional history 1300-362 В. C. London, 1979. P. 149). Однако существует и другая версия, у которой также немало сторонников, например Т. Лепшау (Lenschau Th. Konig Klcomcncs I. von Sparta // Klio. 1938. Bd. 31. S. 412-429). Ссылаясь на утверждение Павсапия, источником которого в данном случае была местная аргосская хроника (Paus. III, 4, 1), они датируют битву при Сепии 520 г. до н. э. Эта дата отчасти находит свое подтверждение в сообщениях
Плутарха (Мог. 245 d-c) и Полисиа (VIII, 33), согласно которым и походе, наряду с Клсомепом, участвовал и пторой царь Дсмарат. Этого было бы странно ожидать после 506 г. до п. :•>., когда из-за ссоры как раз этих царей был при мят закон, запрещавший обоим царям имеете выступать в поход (Her. V, 75). Но, как нам кажется, сообщения ноздиих автором и соображения относительно участия Дсмарата в войне с Аргосом псе же не могут перечеркнуть вполне ясного свидетельства Геродота. История вопроса е достаточной полнотой изложена в статье В.М. Строгсцкого «О да тировке би твы при Сепес» (ВДИ. 1979. N 4. С. 108-117).
5 П. Кэртлидж предлагает более прозаическое объяснение изменению маршрута: Клсомсп предпочел морской путь в Арголиду, поскольку узкий проход между горами и морем был блокирован аргосцами (Cartledge P. Sparta and Lakonia. P. 149).
G Предзнаменования часто служили правовым моментом для того, чтобы отсрочить дспьбитвы или начало осады (Her. IX, 36; 61-2; Xcn. Hell. Ill, 1, 17-19). О возможности гибкого толкования дивпнаций в Спарте см.: Parker R. Spartan religion // Classical Sparta: Techniques behind her success / Ed. A. Powell. London, 1989. P. 156 f. - В истории Спарты есть примеры, когда даже после землетрясений, которые считались у греков одними из самых страшных предзнаменований, спартанские полководцы пс отказывались от дальнейших военных действий. Так, в 388/387 г. до и. :■>. царь Агесиполид продолжил свой поход в Арголиду, несмотря на произошедшее но время пути землетрясение (Xcn. Hell. IV, 7, 2-5). Какзамечает Р. Паркер, Агссинолид «достиг успеха в отвержении самого взрывоопасного знамения благодаря предложен пой им религиозной интерпретации, очевидно, благосклонно принятой его благочестивыми современниками» (Р 159).
7 Кроме аргументов, лежащих в области религии, весомыми могли бы ть и соображения поли тического порядка. Несмотря на то, ч то в результате битвы при Сепии аргосская знать понесла огромные потери и в городе, по-впдимому, начались серьезные волнения пегражданского населения (рабов и псрисков) (Her. VI, 79; 83), Спарта этим пс воспользовалась. Опа предпочла сохранить пусть ослабленный, по все еще очень опасный для своих соседей Аргос. Точно так же почти век спустя Спарта не даст согласия на полное уничтожение Афин.
* Некоторые современные авторы, например Р. Паркер, уверены в том, что в случае с Аргосом факт подкупа имел место (Parker R. Spartan Religion. P. 156).
■’ См., наир.: Levis D. Sparta and Persia. Leiden, 1977. P. 43 f; Drews R. Basileus: the evidence for kingship in geometric Greece. New Haven; London, 1983. P. 80; Cartledge P. Agesilaos and the Crisis of Sparta. London; Baltimore, 1987. Ch. 7. P. 111.
Так, Д. Макдоуэлл полагает, что но крайней мере в двух случаях, когда речь шла о царской власти, судебное р;1з6нрательство проходило в анелле (MacDoioellD. М. Spartan law. Edinburgh, 1986. P. 134 f). Именно гак, по его мпепию, можно попя ть слова Геродота и Ксенофонта: «Снартиаты решили ( ё5о£е Етюртп^т^сн ) попросить оракул в Дельфах» (Her.VI, 66, 1) - п случае с Демаратом, и «город выбрал ( Г| ttoXis' аХоито ) царем Агссилая» - в случае с Агссиласм (Xcn. Hell. III, 3, 4). Как мы полагаем, за этими общими формулировками попсе не обязательно скрывается спар танская анелла. Дело в том, что в большинстве случаев, когда речь иде т о функционировании спартанского государства, древние авторы не называют того органа, которым санкционировал бы ту или иную акцию, а просто говорят, ч то «спартанцы решили или сделали» то-то и то-то. Механизм принятия решений в Спарте, по-видимому, пс носил публичного характера и был скрыт не только от иностранцев, но и от собственных граждан.
11 Cartledge P. The peculiar position of Sparta in the development of the Greek city-state // Cartledge P. Spartan reflections. Berkely; Los Angeles, 2001. P. 19.
12 Tomlinson R.A. Argos and the Argolid. London, 1972. P. 94.
1:1 Мы полагаем, что n случае Клсомепа имело место политическое убийство, а пс самоубийство, как об этом свидетельствуют источники (Her. VI, 75; Pint. Мог. 224 а). Версия о политической расправе над царем находит в пауке большую поддержку, чем версия о самоубийстве. Назовем лишь некоторые работы в пользу нашей версии: Huxley G.L. Early Sparta. P. 86; Dobesch G. Kleomcnes (3) // Dcr Kleine Panly. Bd. 3. 1979. Sp. 241-242; Cartledge P. Sparta and Lakonia. P. 153.
и В 476 г. до п.:-). царь Лсотихнд был осужден за получение взя тки от фессалийских Алевадов и бежал в Тстею (Her. VI, 72; Pans. Ill, 7, 9). В 446 г. до п. о. царя Плнстоаиакта судили за то, что он взял от Перикла десять талантов за отвод войска из Аттики: его приговорили к огромному штрафу в 15 талан тов (Schol. ad Aristopli. Nnb. 858 f.). Плистоапакт предпочел бежать из страны и скрываться в Аркадии па территории священного участка Зевса (Thnc. II, 21, 1; V, 16, 3). В 419 г. до п. э. судили царя Агиса II но подозрению в получении взятки от аргосцев за отказ от генерального сражения. По решению суда его дом должны были срыть до основания, а па самого царя наложили огромный штраф в 17 талантов. Позже, правда, Агис был оправдан (Tluic. V, 63; Diod. XII, 78).
Статья поступила и редакцию 22 декабря 2005 г.
