CC BY
30
г® ^ее&мис, март, 2006 г., № 3
СОЗДАНИЕ ВЕРНИСАЖА ИНСТИТУТА ГЕОЛОГИИ
Наша память обманчива, она живет по своим законам, и порой может сыграть с нами шутку. Меня попросили написать об истории появления нашей коллекции картин (см. цветную вкладку). Почему-то сложилось мнение, что именно я имела к этому отношение. Это не совсем так. Поэтому я согласилась написать об этом, как знаю и помню. Картины в нашем институте появлялись вскоре после переезда в новое здание, и стали необходимой, порой обыденной и привычной частью нашей жизни. Вернее, они были здесь всегда, этюды профессионалов и работы любителей, подаренные и написанные самостоятельно, — напоминание о полевых сезонах и дружбе. Они и сейчас уютно теснятся в кабинетах сотрудников и администрации. Официальное же признание «собрания картин» они приобрели лишь благодаря доброй воле Николая Павловича. Первыми, при помощи Вали Тихомировой, пожаловали «сытные» натюрморты Куликовых, украшавшие стены институтской столовой в начале 90-х, и вместе со столовой вскоре исчезли. (Сейчас они пылятся где-то в кладовых, дожидаясь лучшей жизни).
Вскоре появился пронзительно синий «Теодолит» Геннадия Дмитриева, глядя на который невольно вспоминаются строчки:
«Цвет небесный — синий цвет
Полюбил я с юных лет.
С детства он мне означал Синеву иных начал... »
Насколько я знаю, эта работа очень понравилась директору, и появилась в институте по его просьбе, а покупали ее Владимир Афанасьевич Молин и Валя Тихомирова, при самом непосредственном сопереживании Саши Беляева. Саша очень щепетильно относился к вопросам закупки картин, боясь быть заподозренным в пристрастии к своим друзьям. Владимир Афанасьевич также никогда не афишировал ни своего участия, ни своих пристрастий. Тем не менее благодаря им в институте появились пайхойские пейзажи Сергея Асташёва.
Портретная галерея выдающихся геологов института и огромное панорамное панно Урала кисти Станислава Анфимовича Торлопова — гордость института —украшают зал конференций. Строго говоря, работы Г. Дмитриева, С. Торлопова, С. Асташёва не могли не появиться в Институте геологии, так как каждый из этих художников открывал для себя свой Урал, свою тундру и Пай-Хой в составе экспедиционных геологических отрядов, и эти открытия уже оставили след в живописи. Недаром на первом из приобретенных Третьяковкой полотне С. А. Торлопова стремительно бурлит и несет свои воды сквозь равнину жизни пайхойская река времени. Конечно, у каждого из нас в душе живет свой Урал и свой Пай-Хой, и мы при-
страстно и ревностно сравниваем их с «чужими». Однако кражу картин из триптиха Асташёва все восприняли как личную потерю. Сереже пришлось переписать работу заново. Он еще и утешал меня тем, что ни у одного члена КО Союза художников картин не крали.
Любимые многими пастели Татьяны Васильевой мы с Валей Горбань купили буквально даром, у нас оставалась какая-то сумма от выделенных Николаем Павловичем денег на приобретение пейзажа с дельтапланом Доб-рецова. Эта последняя и лучшая работа художника «прописалась» теперь в зале ученого совета. Мы попросили показать нам акварели, но акварелей не было (вернее, была только одна, Г. Дмитриева, которую мы тоже купили) и нам предложили посмотреть пастели. Когда Таня Васильева развернула перед нами на полу с десяток листов, мы просто обомлели. Мы готовы были купить все, но денег хватило лишь на три. Художница, тогда еще не избалованная вниманием ни публики, ни критиков, была рада продать свои волшебные картины за 100—130 рублей. Теперь ее работы стоят дорого и вряд ли были бы нам по карману.
Так появилась наша экспозиция, которая, кстати, постоянно пополняется. Я уже не всегда знаю, как попала в институт та или иная картина, но всегда рада каждой, как новой доброй знакомой.
Т. Майдль
С. Торлопов. Полярный Урал
^е&кМис, март, 2006 г., № 3
ДОРОГАЯ АЛЕКСАНДРА ИВАНОВНА
К юбилею А. И. Казаковой
16 марта отмечает свой первый юбилей ведущий бухгалтер расчетной части Казакова Александра Ивановна. Ее знает в институте каждый, кто хоть раз получал зарплату и держал в руках расчетный листок — один из результатов ее работы.
Родилась Александра Ивановна в 1956 году в с. Маджа Корткеросского района Республики Коми. По окончании восьмилетноей школы поступила в Сыктывкарский кооперативный техникум. В 1974 году по распределению была направлена на работу в Кортке-росское сельпо, где проработала 5 лет бухгалтером. В июне 1979 года Александра Ивановна поступила на работу в КФАН СССР, а с ноября 1989 года ее жизнь связана с нашим институтом.
С первых дней работы она практически с нуля стала налаживать учет на своем (таком ответственном) участке по начислению заработной платы. Этот участок первым был автоматизирован в нашей бухгалтерии. За последние годы очень много измененилось в бухгалтерском учете, но Александра Ивановна всегда следит за новинками в законодательстве, участвует в работе семинаров
по повышению квалификации. Она всегда своевременно представляет отчеты в многочисленные инстанции — внебюджетные фонды, налоговую инспек-
цию. За все время работы ни разу не было нарушений по срокам начисления и выдачи заработной платы. Александра Ивановна работает с опережением
графика — еще нет приказов, а у нее уже все начислено, особенно по внебюджетной зарплате. Как она это делает?
Александру Ивановну отличает исключительно ответственное отношение к порученному делу, скромность, безотказность, высокая дисциплинированность (в 7 часов она уже на работе), тактичность и доброжелательное отношение к сотрудникам. У нее всегда можно получить грамотную консультацию по вопросам начисления заработной платы.
Работа работой, а для женщины семья всегда на первом месте. У Александры Ивановны две дочери — Алена 28 лет и Ксения 15 лет, внуку уже 10 лет. Любит она заниматься садоводством-огородничеством, у нее две дачи — в Дырносе и родительский дом в Корткеросе. И на рабочем месте Александра Ивановна успевает заниматься разведением цветов.
В этот знаменательный день мы желаем ей крепкого здоровья, много радости и счастья, любви, бодрости духа, тепла и улыбок, больших урожаев, удачи во всем и всегда!
Главный бухгалтер О. Радаева
НЕЗНАКОМЫЙ МОЛИН
К 75-летию Владимира Афанасьевича Молина
Можно ли проработать с человеком лет 35 в одном институте — и не сказать с ним «двух слов»? Отвечаю по своему опыту: очень даже можно. В нашем институте есть лица, с которыми я не только двух, но как будто даже и одного слова не сказал...
Что касается Молина, то «два слова» — это, конечно, преуменьшение, но очень небольшое... Мы перекинулись за эти десятилетия с Молиным, вероятно, двумя десятками слов, но не больше. Как это возможно? Да ничего странного в этом нет. Разные лаборатории, разные специальности, разные интересы, разные компании. И на этом фоне фактически полного незнакомства с Молиным — тем более странно, что мне, как оказалось, есть что вспомнить. Я сам этому удивляюсь...
Первый раз мы контактировали с Молиным, когда в отделе горючих ис-
копаемых под само собой разумевшимся водительством В. А. Дедеева была подготовлена брошюра-препринт по горючим сланцам, в которой отчего-то должен был принять участие и я, хотя я категорически избегал любого сотрудничества с Дедеевым. Ибо это «сотрудничество» всегда выглядело одинаково: Дедеев споро сколачивал рабочий коллектив, побуждал членов коллектива или дать свои материалы или что-то написать, потом ставил впереди свою фамилию — и в свет выходила очередная статья, брошюра или книжка. Правда, сказывают, что Дедеев все написанное редактировал, однако я считал, что эти две вещи должны быть разделены — редактор есть редактор, автор есть автор. Редактор не должен быть автором, если он не написал ни строчки.
Тем не менее ЭТО случилось: уже не помню как и почему, но я оказался в
