CC BY
110
4. Вайль П. Гений места. - М.: Изд-во Независимая Газета, 2000.
5. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Язык и культура: Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного: 2-изд. - М., 1976.
6. Жолковский А. Through a Glass, Darkly, или 20 виньеток о нелюбви // Новый мир. - 2006. -№10. - С. 71-94.
7. Иванищева О.Н. Лексикографирование культуры в двуязычном словаре: Дисс. ... д-ра филол. наук. - СПб., 2005.
8. Кацнельсон С.Д. Содержание слова, значение и обозначение: 2-е изд., стереотипн. - М., 2004.
9. Комлев Н.Г. Компоненты содержательной структуры слова. - М., 2003.
10. Кривошеина К. Недоумок // Звезда. -2006. - №>10. - С. 7-56.
11. Новожилов Г. Московский Бисэй // Новый мир. - 2006. - №10. - С. 3-29.
12. Савельев И. Гнать, держать, терпеть и видеть // Новый мир. - 2007. - .№1. - С. 8-32.
13. Солнцев Ю. Куда падают листья // Звезда. -1998. - №>10. - С. 26-64.
14. Солодуб Ю.П. Структура лексического значения // Филол. науки. - 1997. - №2. - С. 54-66.
15. Толково-энциклопедический словарь. -СПб.: «Норинт», 2006.
16. Толковый словарь русского языка начала XXI века. Актуальная лексика / Под ред. Г.Н. Скля-ревской. - М.: Эксмо, 2006.
А.В. Насыбулина СОВРЕМЕННЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ РУССКИХ ЗАГАДОК
Если «местом рождения» русской народной загадки (РНЗ) можно считать крестьянскую среду, а сама традиционная загадка условно может быть названа «деревенской», то основными центрами переосмысления и преобразования загадок стал город, с его бесспорным превосходством в развитии и внедрении новых технологий, проникновением новых веяний культуры. Новые реалии в современных трансформах загадок могут весьма органично накладываться на совершенно иное загаданное -ср.: традиционное Сам гол (наг), а рубашка в пазухе (свеча и светильня) и запись 2006 г.: Сам гол, а рубашка в пазухе (боди-арт).
Трансформации в одинаковой степени могут затрагивать план содержания (ПС) русских народных загадок и план выражения (ПВ). Отсюда выделяем два основных типа трансформов: 1) ПС (означаемое) один > ПВ (означающее) от двух и больше. Например, Два конца, два кольца, по середине гвоздик; Два конца, два кольца, а в середке гвоздик; Два конца, два кольца, в середине гвоздик (ножницы); 2) ПВ один > ПС от двух и больше: Два конца, два кольца, по середине гвоздик (ножницы, жертва маньяка, геевская свадьба, очень «навороченный» новый русский). Первый тип представляет собой структурное варьирование, а второй собственно является семантическим преобразованием. Современный материал показывает, что семантическая трансфор-
мация может усложняться наложенной на ПВ вариативностью.
Структурно-семантические преобразования РНЗ разнообразны: расширение/сокращение компонентного состава, замена компонентов, изменения в их расположении, полная деформация, перемещение смыслового центра, контаминация и т.д. При этом образная основа всех возможных трансформаций какой-то одной паремии имеет общую часть, мотивированную семантическими ассоциациями лексических компонентов с исходным значением.
Наряду с продуктивными моделями трансфор-мов имеются индивидуально-авторские трансформации, где каждая преобразованная единица имеет свое индивидуальное значение и внутреннюю форму. Создавая такие трансформы, носитель языка пытается строить языковую игру, затрагивая фонетические, лексические, морфологические, синтаксические особенности паремии.
Процесс трансформации потенциален для всего фонда РНЗ: практически каждая паремия может быть подвергнута преобразованию с течением времени. «За века существования загадок в народном быту сменилось несколько экономических укладов жизни, и каждый из них оставлял свой след в загадках», - так определил условия бытования загадки во времени В.П. Аникин [1, с. 67]. Непременным условием бытования загадки в языковом социуме является необходи-
мое у членов этого социума представление о загаданном предмете. Если предмет как реалия утрачивает свое существование или отходит на второй план, загадка в своем первозданном виде также сходит на нет или становится достоянием истории. Однако образная система загадки позволяет ей приспосабливаться в языковом плане к условиям иной реальности - к реалиям, имеющим более широкое распространение в современном быту и образно подходящим под описание ушедших. На эту особенность паремий данного вида указывал и В.П. Аникин: «Одновременно с созданием новых загадок шел процесс переосмысления старых, хранивших древнюю иносказательную образность. Загадка Шли козы по калинову мосту, увидали зорю, попадали в воду (небо и звезды) с незначительным изменением: Катились каточки по липову мосточку, увидали зорю, пометались в воду - стала разгадываться весьма обыденно: горох варят» [1, с. 70].
Так протекает процесс естественного переосмысления образной части загадки. Российские фольклористы В.В. Иванов и В.Я. Топоров рассматривают трансформации первоначального фольклорного текста как операции, приводящие к искажению текста при сохранении инвариантной схемы. «Вся сумма трансформаций исходного текста определяет пределы устойчивости лежащей в его основе схемы, позволяет различить постоянные и переменные величины в тексте и тем самым наметить правила преобразования, в соответствии с которыми можно вывести все множество вариантов схемы» [3, с. 50]. Рассматривая типологию трансформаций, они выделяют две группы: трансформацию исходного текста внутри данной традиции и с выходом за ее пределы, что чаще всего объясняется именно сменой предыдущей исторической традиции новой или сосуществованием обеих этих традиций.
С целью выявления трансформационного потенциала русской народной загадки в сентябре 2005 года нами был проведен эксперимент среди студентов 1-3 курсов Псковского государственного педагогического университета. Участникам эксперимента были предъявлены загадки, бытовавшие в Псковской губернии в XIX веке, широко представленные в сборнике знаменитого фольклориста Д.Н. Садовникова «Загадки русского народа» (1960). (Примерно 10% паремий в сборнике отмечены как записанные именно на Псковщине. Их количественное присутствие в общерос-
сийском фонде дает возможность расценивать значимость бытующих на территории Псковской губернии паремий.)
Для интерпретации в современной аудитории были отобраны загадки, включающие этнографиз-мы - наименования бытовых реалий, ушедших из обихода. Одной из таких реалий являются палочки для кладки лучины. Как показал эксперимент, псковская загадка Сидит баба на печке, Во рту два ломоточка хлеба, разгадкой на которую служит именно эта реалия, может продолжить свое существование с другим ответом. При этом данная паремия сохраняет целостность компонентов образной части, которые в совокупности создают иной образ, воплотившийся в ответе тостер. Из 120 псковичей, опрошенных нами, 53 сошлись на этом варианте ответа.
Обратимся к следующему примеру: Два кольца, Один конец, В середине дворец. Ответ на эту псковскую загадку - снимцы (свечные щипцы). Из 120 респондентов, включенных в наш эксперимент, ни один не смог дать исходный ответ. Бе-зэквивалентному варианту ответа снимцы были предложены альтернативные варианты ответов.
Ассоциации, возникающие в сознании респондентов, в одних случаях основывались на языковом опыте, в других - на сопоставлении с окружающими реалиями. Так, 18 человек ответили на эту загадку ножницы. Очевидно, в случае у респондентов сыграл стереотип образа, зафиксированного в языке - два кольца. Однако нееди-ничность других ответов наталкивает на вывод, что данная образная часть загадки способна развивать в сознании носителя языка иное решение в ответе в соответствии с новой традицией. При этом каждый ответ-трансформ указывает на доминирующий компонент в образной части загадки, спровоцировавший именно этот ответ: 10 предложили в качестве ответа часы, еще 7 человек были уверены, что это будильник, 9 посчитали правильным назвать шкатулку, по 4 человека предположили, что это свадьба или кастрюля, и трое сказали, что это ведро или голова.
В процессе естественной языковой трансформации данной паремии, если такая трансформация произойдет, право на свое бытование будет иметь каждый ответ, но какой из них станет в дальнейшем наиболее частотным - покажет время. Возможно, ни один из этих вариантов не станет настолько сильным, чтобы быть узуальным, и тогда процесс трансформации может длиться бесконечно или вовсе прекратиться без результата.
Возьмем следующую загадку: Великан в углу (Печь). По сравнению с другими паремиями, предложенными нами вниманию респондентов, частотность воспроизведения первоначального ответа была выше, чем в иных загадках - каждый пятый участник без труда дал этот ответ. Но при этом совершенно ошеломляющий по количеству результат дал ответ шкаф - 3/5 респондентов. Возможно, он и станет трансформационной доминантой, значительно опережая вариант ответа, оказавшийся на третьем месте - холодильник.
Примечательно, что некоторые загадки, подвергнутые в ходе эксперимента современной трансформации в ответе (переосмысление образной части загадки, признаком смены значения которой является нетрадиционный ответ), не уходят далеко от сущности загаданного объекта, а наоборот, четко следуют ей. Так, «крестьянский» голик (голый веник) совершенно естественно превращается в «городской» пылесос. Микола ходит, ходит. Да в угол и сядет: ответ, зафиксированный на Псковщине еще в XIX веке, - голик. Сегодня его заменяет веник (44 из 120 ответов), как варианты средства для уборки помещений рассматриваются метла и швабра (12), на смену им приходит пылесос (5). Таким образом, со временем происходит естественная реинтерпретация паремии, основывающаяся на усовершенствовании реалии, когда носитель языка стремится применить образную часть загадки к настоящей общественно-исторической и языковой действительности. То есть, по сути дела, участники эксперимента создавали вторичный оригинальный текст, с одной стороны через подавление оригинала, а с другой - через своеобразное преломление его образной части, через ее восстановление в современной образно-языковой системе. Не исключено, что данный процесс в языке может затрагивать и структурно-формальную систему паремий.
Таковы возможные пути естественной трансформации загадки, когда реалия не утрачивается, а модернизируется. Вместе с ней в сознании носителя языка при загадывании по образу воссоздается предмет современности, сходный по назначению с первоначально загаданным предметом.
Большое значение при современном осмыслении загадки имеет расширение границ кругозора современного носителя языка от узко бытового к всеобъемлющему. Ответы респондентов на многие загадки уходили от конкретного предмета в сторону абстрактных понятий и явлений природы. Например, Без ног, а бегает (Мяч). На
ряду с неоднократно воспроизводимыми ответами, обозначающими конкретный предмет (велосипед - 4, машина - 5, шар - 3, стрелки часов -10), были категориально иные ответы (ветер - 6, вода - 7, время - 46, года - 3, мысли - 6, река - 5, ручей - 9).
Результаты паремиологического эксперимента по выявлению трансформационного потенциала загадки показали возможность их как естественной, так и индивидуально-авторской реинтерпретации. Наличие в ответах на предложенные нами загадки индивидуально-авторских трансформаций объясняется сравнительно низкой паремиологической компетенцией - респондент не может отгадать загадку и намеренно создает оригинальный ответ. При этом отгадывающий выстраивает ассоциацию с нехарактерными предметами, но использует основополагающий признак, заложенный в традиционной паремии. Например, Кум с кумой видятся, А близко не сходятся (Пол и потолок) - памятник Ленину и здание университета. В новом ответе сохраняется главное условие - предметы должны находиться в одном обозримом пространстве, быть статичными и не иметь возможности пересечения.
Таким образом, трансформации загадки в -ответе тесно связаны с переоценкой понятий, заложенных в ее образной части. Изменение семантического наполнения паремии в рамках той или иной группы (в том числе и территориальной) находится под воздействием социальных, культурных, идеологических факторов и личного опыта носителей языка.
Языковая стратегия, разворачивающаяся при загадывании, объединяет в себе высказывание (собственно текст загадки), понимание (ответ на нее) и последствие (эффект, подтверждением которого является реакция партнера по коммуникативному акту).
Разгадать загадку кажется легко — надо найти реальные соответствия созданным метафорическим образам. Однако на практике все значительно сложнее. Причины этого С.Г. Лазутин усматривает в следующем: «Во-первых, для этого нужно обладать довольно развитым образноассоциативным поэтическим мышлением и, во-вторых, нужно быть очень сообразительным, способным преодолеть немалые, нарочито, искусственно создаваемые загадкой трудности логического порядка» [4].
Загадка как жанр должна создавать затруднения в отгадывании предмета или явления, скры-
того в метафоре. Степень такого затруднения зависит от просторов ассоциативных связей между предметом загадывания и его метафорическим двойником. Данный механизм свойственен и трансформированной загадке, характеризуемой наибольшей степенью затруднения, чем у первичной загадки. Загадка-трансформ - это вторичная переработка ассоциативных связей.
Для традиционной, ранней по происхождению, русской народной загадки характерен узкий круг ассоциаций, развивающихся в пределах предметной сферы человеческого быта или природы. Переработка, обновление, уже известных метафор не часто, но все же встречается и в современных загадках.
Нередко для достижения эффекта неожиданности в русской загадке применяется нарушение логической цепочки построения метафорических образов. Неожиданность загадок часто основана на таких механизмах, как игра слов и парадокс. Благодаря парадоксу в загадке становится очевидным, что аналогия с предметом загадывания не полная, а загаданный предмет не равен предмету метафорической параллели.
Языковой базой трансформаций русской загадки можно считать явления омонимии и полисемии. В связи с тем, что оба эти явления представляют собой определенную помеху в процессе коммуникации, важность их для создания РНЗ очевидна. Если оценивать способность омонимии и полисемии влиять на кодовые свойства языкового знака с позиции вредности/полезности данного явления для процесса коммуникации, то обе эти позиции, исходя из целей, способов и ситуативных особенностей загадывания, очевидно будут полярно расположены по отношению к слушающему (отгадывающему) и говорящему (загадывающему). Воспроизведем две коммуникативные ситуации при загадывании трансформированной загадки: 1) говорящий сообщает первую часть загадки (вопрос), слушающий называет вторую часть (ответ); 2) говорящий сообщает первую часть загадки (вопрос) и озвучивает вторую часть (ответ).
Второй вариант загадывания предпочтительнее для говорящего, в связи с определенным эмоциональным успехом, достигаемым самоутверждением. Триумф говорящего становится особенно очевидным при воспроизведении какого-либо трансформа загадки, когда загадывающий рассчитывает на знакомой слушающему ответ, а подразумевает иной. Поэтому, использование
омонимии и полисемии в трансформированной загадке, особенно в первой ее части, «выгодно» для говорящего и «вредно» для слушающего. Таким образом, загадывающий стремится к созданию текста, неодназначного для понимания и запутывающего оппонента посредствам эффекта омонимии или многозначности, тогда как слушающий затруднен не только отгадыванием зашифрованного предмета, но и выбором верного слова из омонимичной пары или одного из значений многозначного слова.
Сравним традиционную загадку про ножницы Два конца, два кольца, по середине гвоздик с одной из ее семантических трансформаций: Два конца, два кольца, по середине гвоздик (Набор отмычек (в уголовной среде). Этот трансформ базируется на обновленной трактовке образа при абсолютном компонентном тождестве образной части. Возможность новой отгадки возникает на основе многозначности слов гвоздь, гвоздик, которые в воровском жаргоне обозначают отмычку [5, с. 124].
Другая трансформация исходной загадки о ножницах предстает в усеченном виде, где опускается важный для первой трансформации сегмент по середине гвоздик. Одна означающая (образная часть загадки) на базе полисемии распространилась на два означаемых (две отгадки): свадьба геев и очень «навороченный» новый русский, т.е. человек (бизнесмен) имеющий много дорогостоящих, модных, престижных вещей.
Отгадывание этих трансформов требует от слушающего определенной установки на современный социокультурный фон явления полисемии. Так, слово конец в исходной загадке употреблено в основном значении: ‘предел, граница, последняя точка чего-л. имеющего протяженность, а также примыкающая к этому пределу часть пространства’. Ни один толковый словарь литературного языка не дает того значения, в котором слово конец выступает в рассматриваемых трансформах загадки о ножницах. Более позднее разговорное обозначение другого предмета (мужского полового органа) данным словом фиксируют словари сленга и разговорной речи [6, с. 301; 7, с. 269]. В загадке о свадьбе геев значение слова конец, переносится с части на целое, обозначая лицо мужского пола.
Слово конец в значении ‘мужской половой орган’ встречается и в трансформации с отгадкой очень «навороченный» новый русский (у него не только два дорогих кольца на пальцах, но и два
половых органа). Хотя можно предположить, что сегмент два конца образно повторяет всем известный жест нового русского, когда два пальца выдвинуты «козой» (так называемая «распаль-цовка»). В этом случае мы имеем дело с перекрестным развитием полисемии на базе метафоры, что нередко наблюдается в жаргоне: мужской половой орган здесь называют двадцать пятым пальцем или просто пальцем, а палец руки, соответственно - концом, членом и т.п.
Возьмем пример трансформации другой РНЗ Маленькая собачка не лает, не кусает, а в дом не пускает. (Замок). Появление знака @ - обозначения коммерческого Интернет-знака «АЪ> - в русском языке привело к развитию многозначности слов собака, собачка. Данный языковой элемент оказался привлекательным для загадочной модели, вследствие чего возник следующий трансформ: Не лает, не кусается, а так же называется (ответ - @). Структурно трансформ весьма отдален от исходного варианта, но сегментов не лает, не кусается вполне достаточно для опознания прототипа. Особенностью данной трансформации является перенесение компонента (собачка) из одной части загадки в другую, что еще раз доказывает необходимость анализа не только вопросной части загадки, но и ее ответа.
Следующий пример показывает возможность цепной трансформации. Традиционно бытующая загадка о столе Четыре братца под одной крышей стоят в «первозданном» виде имела более сложную структуру и отражала другие элементы обозначаемого: Четыре братца под одной шляпой стоят, одним кушаком обвязаны (Стол). В усеченом варианте сегмент шляпа абсолютно спокойно мог быть заменен любым обозначением другого предмета, сходного по своим свойствам - способности покрывать что-либо, например: шляпа > крыша. И тогда уже загадка Четыре братца под одной крышей стоят с появлением нового понятия крыша перестроилась на современный лад, где означаемым стал не стол, а мафия или те, кого мафия крышует - держит под своей защитой, «крышей».
Трансформации загадок на базе омонимии и смежных с ней явлений также продуктивны, как и трансформы на базе полисемии. Чаще всего в процессе трансформации используются не лексические омонимы, а совпадающие по звучанию отрезки речи разной синтаксической структуры.
Таковы, например, омофоны отчего (наречие) и от чего (местоимение с предлогом): Отчего гусь (утка) плавает? (От берега). Данный элемент преобразования стал весьма популярным, продиктовав аналогичные структурные варианты загадок с компонентами почему и по чему, зачем и за чем: Почему в Париже девки ходят рыжие? (По земле); Зачем вода в бутылке? (За стеклом) и т.д. Языковая игра в данном типе загадок предназначена для устного воспроизведения паремий. В письменном варианте (например, в Интернете) для передачи подразумеваемого смысла вопроса, может быть указана форма как слитного, так и раздельного написания, что снижает степень затруднения отгадывания.
На базе омонимии строятся и семантические трансформации каламбурного характера: например, Сухой - клин, мокрый - блин (Зонтик). Омонимичное одному из компонентов слово блин (междометие-эвфемизм, выражающее досаду, раздражение и т.п.), задающее направление образному переосмыслению загадки, обеспечивает возможность каламбурного ответа: Мокрый клин, блин!
Увидев некоторые возможности трансформаций русских загадок мы предполагаем возможным дальнейшее углубленное изучение механизмов реализации новых ассоциативных связей на базе традиционных РНЗ.
Библиографический список
1. Аникин В.П. Русские народные пословицы, поговорки, загадки и детский фольклор. - М.: Учпедгиз, 1957.
2. Загадки русского народа. Сборник загадок, вопросов, притч и задач / Сост. Д.Н. Садовников. -М.: Изд-во Моск. ун-та, 1960.
3. Иванов В.В., Топоров В.Н. Инвариант и трансформации в мифологических и фольклорных текстах // Типологические исследования по фольклору. Сборник статей памяти В.Я. Проппа. -М.: Наука, 1975.
4. Лазутин С.Г. Поэтика русского фольклора: Учеб. пособие для филол. фак. ун-тов. - М. : Высш. школа, 1981. (Электронная версия http:// www. infoliolib. info/philol/lazutin/ 2_ 1. html).
5. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. - СПб. : Норинт, 2000.
6. Никитина Т.Г. Толковый словарь молодежного сленга. - М. : Астрель, 2003.
7. Химик В. В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи. - СПб. : Норинт, 2004.
