CC BY
45
И. Н. Цаллагова
СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ СУБСТАНТИВНЫХ ЛЕКСЕМ
В ОСЕТИНСКИХ ЗАГАДКАХ
Работа представлена отделом осетинского языкознания Северо-Осетинского института гуманитарных и социальных исследований им. В. И. Абаева. Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Т. А. Гуриев
Статья содержит результаты проведенного исследования лексики осетинских загадок: соотношение объектов загадки и их кодовых обозначений в ее образной части.
Ключевые слова: осетинская загадка, лексическая семантика, субстантивация.
I. Tsallagova
SEMANTIC FEATURES OF SUBSTANTIVE LEXEMES IN OSSETIAN RIDDLES
The results of the research on the vocabulary of Ossetian riddles are represented in the article: the correlation of objects in a riddle and their codified designators in its imagery part.
Key words: Ossetian riddle, lexical semantics, substantivation.
Особенностью загадки является то, что «...при выработке в себе некоего подобия «интеллектуального», «преднаучного», «операционного» слоя она не поступилась своим «игровым» наследием - поэтическим видением и переписыванием мира, метафо-
рической образностью, сложной игрой планов содержания и выражения» [5, с. 58]. Это сочетание свидетельствует об универсальности загадки и решительно выделяет ее среди всей совокупности жанров народной словесности.
Загадка поэтично рассказывает о том, что для других афористических жанров представляется второстепенным. В центре ее внимания человек и окружающая его повседневность. Так как национально-специфическое не может не проявиться в излюбленных предметах загадывания, специфических образах, в большинстве загадок отражаются характерные для осетинского народа трудовые процессы, бытовые черты его жизни в пространстве и времени.
Закономерностью, присущей всем загадкам, является соотнесенность ее текста и отгадки. Отгадка - ответная реплика загадочного диалога. Помимо мотивации на семантическом уровне - кодировка/раскодировка загадочного текста - отгадка определяет семантические черты текста, формирует определенный лексико-фонетический комплекс: аллитерацию, рифму, звукоподражание, выбор имен собственных [3, с. 34]. Эта двучаст-ность структуры - одна из ее общих жанровых особенностей, имеющая международный характер.
Образная часть намеренно неполно характеризует загаданный объект, называет лишь некоторые его признаки и приписывает их другому объекту, названием которого обозначается загаданный. Вся совокупность загадок представляет из себя систему иносказаний с нефиксированными переименованиями (т. е. один и тот же загаданный денотат может называться в разных загадках разными именами) [1, с. 188].
Поскольку загадка конкретна и имеет дело с реальным миром, загаданный денотат -это предмет, реже - действие и очень редко абстрактное понятие, которое состоит обычно из одного слова, обозначающего предмет, иногда из двух слов, относящихся к паре предметов, связанных между собой. Осетинские загадки загадывают вместе чесалку и шерсть, иголку и нитки, совок и амбар, седло и плетку, уголь и дым, курочку и цыплят и т. д. [7, с. 23].
Значительно реже отгадка может скрывать целую группу предметов, обычно три-четыре. Так, в одной загадке загадываются волосы - лоб - брови - глаза - нос - рот, рога -
копыта - хвост, косяки - петли - дверь, голова - глаза - нос - рот и т. д. Как мы видим, эти предметы так или иначе связаны между собой или выполняют общую функцию.
Абстрактные понятия (сон, любовь, вера и т. д.) среди номинаций загаданных объектов встречаются крайне редко. Это объясняется тем, что загадка не любит обобщений, абстракций, т. е. того, что нельзя увидеть и осязать.
В образной части всегда содержится термин, составляющий пару с термином в ответе. Сопоставление этих двух сравниваемых и соотнесенных компонентов образует метафору. В принципе, эти два сравниваемых компонента резко контрастны по отношению к имеющимся в данном языке классификационным категориям. Они могут относиться к разным классам, таким, например, как одушевленные - неодушевленные, естественные объекты - культурные объекты, предметы лица, растения - люди [2, с. 51].
Лексический состав существительных, выполняющих в загадках функцию кодовых обозначений, впервые стал объектом изучения в работе З. М. Волоцкой. Она предложила опыт классификации лексем, использующихся в болгарских загадках в функции кодовых обозначений или вторичных номинаций [1].
Первый аспект данного исследования ставит своей целью выяснить, какие лексемы и каких семантических классов выбираются для обозначения загаданных денотатов в образной части загадки, а второй - чем обусловлен выбор той или иной лексемы: в функции прямого обозначения загаданного денотата и в функции, когда одна и та же лексема включает разный набор семантических компонентов.
Лексема, используемая в функции кода, актуализирует выражаемые ею семы, которые нужны для обозначения признаков скрытых денотатов.
Например, лексема хждон 'рубашка', употребленная в функции кода, обозначает внешний слой, оболочку, ср.: капуста - Даруй сждж хждони хнх сжхтжг, сенх хгънхг /Носит сто рубашек без застежек, без запо-
Семантические особенности субстантивных лексем в осетинских загадках
нок; кукуруза - Иу удыл авд хждоны /Одна душа в семи рубашках и др. Как объект загадывания, данный денотат характеризуется наличием в нем отверстий, позволяющих снимать и надевать, ср.: Нж хъжццулжн цып-пар дзыхы /У (нашего) одеяла четыре хлебала; Къаппж-къуппж цыппардуарон, хъыллипп жртждуарон /Растопырка четырехдверна, брыкалка трехдверна.
Для актуализации круглой формы в функции кода используются названия различных кушаний национальной кухни осетин, ср.: месяц - Нж ужлдуар губорж /Над крыльцом булочка; Нж ужлхждзар ужлибжх / Над крышей дома ужлибжх и др.
Выражение оппозиции внутри/снаружи внешнего покрытия (внутреннего содержимого), помещение одного внутрь другого очень характерно для фольклорной модели мира [1, с. 194]. Эта же особенность видения мира в осетинских загадках отразилась в тенденции описания загаданного денотата через его разделение на поверхностный слой и на внутреннее содержание, которое обозначается такими кодовыми лексемами, как фыд -'мясо', род 'теленок', хъаз 'гусь', сабитж 'дети' и т. д.
Номинации, способные ассоциироваться по признакам формы и назначения с разного рода вместилищами, могут обозначать любой предмет, характеризующийся наличием внешнего слоя и внутреннего пространства; так, лексема хждзар 'дом' кодирует такие денотаты, как голова, яйцо, тыква, арбуз и т. д.
Кодировка загаданного денотата может происходить по признаку вытянутой в длину формы, так, лексема бжнджн 'веревка', 'нить' может обозначать стебель тыквы или арбуза, дорогу и т. д. По этому же признаку лексема калм 'змея' может обозначать такие сходные с ней по форме денотаты, как река, ремень, кольцо.
По сходству формы и функции покрытия денотат «небо» обозначается лексемами будур 'поле', денджыз 'море'; «снег» кодируется лексемами куыржт 'шуба', сжкжр 'сахар' и т. д.
В осетинских загадках в качестве кодового слова часто выступает существительное,
образованное от прилагательного, так, шиповник сурхходгинтж 'красношапочники', зубы и язык - урсойтж 'белые' и сырхой 'краснушка' и т. д.
Если сравнить загадки разных тематических групп, то можно сказать, что внимательнее всего человек наблюдал себя. Части человеческого тела кодируются названиями предметов, выбранными по внешнему сходству, например: голова - туппур 'холм', къу-дурон 'обрубок'; волосы - хъжд 'лес', кжрджг 'трава', хуасгжрцж 'сенокос'; брови -кжлмытж 'змеи', хжхтж 'горы'; ресницы -хъжзж 'камыш', бжхтж 'кони' и т. д.
Использованная в загадке лексема-существительное может входить либо в образную часть, либо быть скрытым термином, а также в одних загадках выступать в функции кода, а в других в функции загаданного денотата.
Проведенный анализ нескольких семантических классов лексем-существительных в осетинских загадках показал их относительную схожесть с загадками в других языках. При этом наблюдаются и некоторые особенности. Так, лексемы семантического класса названий построек во многих языках используются обычно в функции кодового слова, например, в болгарских и адыгских загадках. В осетинских же загадках названия построек используются как в функции кодового слова, так и в функции скрытого термина.
Одним из наиболее употребительных в загадках является семантический класс названий животных. Эти номинации могут обозначать как загаданный денотат, так и употребляться в функции кодовых обозначений. В осетинских загадках объектами загадывания преимущественно бывают дикие животные (волк, медведь, лиса и т. п.), а в функции кодов, наоборот, домашние животные (бык, вол, курица, собака и др.).
Номинации животных, употребленные в функции кода, могут обозначать денотаты следующих предметных областей: 1) природные объекты; 2) культурные растения; 3) дикие животные; 4) части тела человека; 5) предметы материального быта; 6) лица по типу занятий или социальному положению;
7) постройки, одежда, домашняя утварь;
8) пища, продукты; 9) посуда и разного рода вместилища.
Все данные области, хотя и с некоторыми отличиями, довольно полно представлены и в осетинских загадках, а номинации животных, употребленные в функции кода, обозначающие лица (по типу занятий или социальному положению), в осетинских загадках не встречаются.
Как загаданные объекты, животные могут кодироваться такими номинациями, как: 1) слова, не имеющие собственного значения (карк 'курочка' додора, пупу); 2) собственные имена (фыс 'овца', - Цопан*)); 3) нарицательные имена (сырддонцъиу 'воробей' - биц-цеу 'мальчик'; цъиу 'цыпленок' - чызг 'девочка')); 4) названия животных и конкретных предметов (хъжндил 'жук' - гал 'бык', хуы 'свинья', сынт 'ворон', уаежг 'петух' -фжндыр, 'гармонь').
Итак, мы видим, что количество слов, кодирующих загаданные денотаты, относящихся к предметной области животных, намного превышает количество скрытых денотатов разных предметных областей, которые кодируются названиями разных животных.
Таким образом, в статье представлены определенные результаты изучения структуры и состава семантического словаря осетинских загадок. Загадка сохранила представление о видении окружающего материального мира. Из-за малого объема она легко запоминается, воспроизводится и передает от поколения к поколению образы вещей, растений, животных и т. п. Загадки свидетельствуют о том, с какими предметами и признаками ассоциировались денотаты окружающего мира в тех этнических коллективах, в среде которых загадки создавались, бытовали и были живым жанром.
ПРИМЕЧАНИЯ
*Имя собственное Цопан-будучи заимствованным от тур., крым., тат. совап «пастух», выступает в качестве подсказки [6, с. 308].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Волоцкая З. М. Лексика болгарских загадок (опыт составления семантического словаря загадок) // Славянское и балканское языкознание. Проблемы лексикологии. М.: Наука, 1983. С. 187-204.
2. Кенггэс-Маранда Э. Теория и практика анализа загадок (Пер. с англ. Т. Погибенко) // Паре-миологические исследования. М.: 1984. С. 47-61.
3. Кудаева З. Ж. Адыгская паремия: система, поэтика. Нальчик: Эльбрус, 2001. С. 86.
4. Левин Ю. И. Семантическая структура русской загадки // Труды по знаковым системам. Тарту, 1970. С. 188-203.
5. Топоров В. Н. Из наблюдений над загадкой // Исследования в области балтославянской духовной культуры. Т. 1. Загадка - как текст. М.: 1994. С. 10-188.
6. ФасмерМ. Этимологический словарь русского языка. М.: 1987. Т. IV. C. 308.
7. Цаллагова З. Б. Афористические жанры осетинского фольклора. Владикавказ: Ир., 1989. 196 с.
REFERENCES
1. Volotskaya Z. M. Leksika bolgarskikh zagadok (opyt sostavleniya semanticheskogo slovarya za-gadok) // Slavyanskoye i balkanskoye yazykoznaniye. Problemy leksikologii. M.: Nauka, 1983. S. 187-204.
2. Kengges-Maranda E. Teoriya i praktika analiza zagadok (Per. s angl. T. Pogibenko) // Paremi-ologicheskiye issledovaniya. M.: 1984. S. 47-61.
3. Kudayeva Z. Zh. Adygskaya paremiya: sistema, poetika. Nal'chik: El'brus, 2001. S. 86.
4. Levin Yu. I. Semanticheskaya struktura russkoy zagadki // Trudy po znakovym sistemam. Tartu, 1970. S.188-203.
5. Toporov V. N. Iz nablyudeniy nad zagadkoy // Issledovaniya v oblasti baltoslavyanskoy dukhov-noy kul'tury. T. 1. Zagadka - kak tekst. M.: 1994. S. 10-188.
6. FasmerM. Etimologicheskiy slovar' russkogo yazyka. M.: 1987. T. IV. S. 308.
7. Tsallagova Z. B. Aforisticheskiye zhanry osetinskogo fol'klora. Vladikavkaz: Ir., 1989. 196 s.
