CC BY
4
JURISPRUDENCE
Научная статья ■УДК 341.01
https://doi.org/10.24412/2414-3995-2023-6-97-101
https://elibrary.ru/jnchdv N11014: 2015-0066-6/23-859 М08иКЕБ: 77/27-011-2023-06-058
Современность международного публичного права: научные подходы и критерии
Галина Михайловна Лановая
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя, Москва, Россия, lanovaya-galina@mail.ru
Аннотация. В статье обосновывается, что в решении вопроса о современности международного публичного права применимы те же научные подходы, что и при решении вопроса о современности национального права, - исторический и социологический. Уточняются критерии, позволяющие судить о современности или несовременности международного публичного права в историческом и социологическом плане. Обосновывается, что сегодня международное публичное право, современное в историческом смысле, представляет собой фикцию, за которой скрывается сложное сочетание систем регионального и межгосударственного права. Если рассматривать существующее международное публичное право в социологической плоскости, то сегодня оно вряд ли может считаться современным в силу неспособности реализовать то назначение, с которым связывается представление о его универсальной ценности для членов международного сообщества.
Ключевые слова: международное право, международное публичное право, современность права, назначение международного публичного права, ценность международного публичного права
Для цитирования: Лановая Г. М. Современность международного публичного права: научные подходы и критерии // Вестник экономической безопасности. 2023. № 6. С. 97-101. https://doi.org/10.24412/2414-3995-2023-6-97-101. ЕБ№ МСНБУ.
Original article
Modernity of public international law: scientific approaches and criteria
Galina M. Lanovaya
Moscow University of the Ministry of Internal Affairs ofRussia named after V.Ya. Kikot', Moscow, Russia,
lanovaya-galina@mail.ru
Abstract. The article substantiates that the same scientific approaches are applied in solving the question of the modernity of international public law as in solving the question of the modernity of national law - historical and sociological. The criteria that allow us tojudge the modernity or non-modernity of public international law in historical and sociological terms are being clarified. It is proved that today public international law, modern in the historical sense, is a fiction, which hides a complex combination of systems of regional and interstate law. If we consider the existing public international law in the sociological plane, then today it can hardly be considered modern due to the inability to realize the purpose associated with the idea of its universal value for members of the international community.
Keywords: international law, public international law, modernity of law, purpose of public international law, value of public international law
For citation: Lanovaya G. M. Modernity of public international law: scientific approaches and criteria. Bulletin of economic security. 2023;(6):97-101. (InRuss.). https://doi.org/10.24412/2414-3995-2023-6-97-101. EDN: JNCHDV.
Будучи объектом множества исследований, современное международное публичное право часто воспринимается как феномен, суть которого понятна без каких-либо разъяснений. Об этом свидетельствует уже тот факт, что сам термин «современное» используется учеными в применении к международному публичному
праву как априори известный, не требующий уточнений. В то же время в действительности не вполне ясно, какое именно международное публичное право можно считать современным, и в этой связи принципиальную значимость приобретает решение вопроса о критериях современности названного права.
© Лановая Г. М., 2023
Разрешение вопроса затрудняется тем, что в общей теории права вопрос о современности или несовременности права часто фактически отождествляется с вопросом о современности или несовременности национального права. В силу того, что международное и национальное право представляют собой две принципиально разные системы, затруднительным оказывается использовать тот методологический инструментарий, который апробирован в теоретико-правовых исследованиях, затрагивающих вопрос о современности национального права, в поиске критериев современности международного публичного права. Вместе с тем, в решении интересующего нас вопроса вряд ли можно обойтись без обращения к тому научному дискурсу, на который опираются в своих изысканиях теоретики права, и к тем суждениям о критериях современности, которыми они руководствуются.
В общественных науках отсутствует единое общепризнанное мнение о том, что такое современность. Рассматривая существующие точки зрения, можно обнаружить два основных подхода к решению обозначенной проблемы - исторический и социологический, и каждый из них может стать методологической основой для решения проблемы критериев современности международного публичного права.
В рамках исторического подхода современность отождествляется с настоящим. При этом она рассматривается как длящийся временной отрезок, отличающийся одновременно и от прошлого, и от будущего, но тем не менее неразрывно связанный с ними. В современности как настоящем человек видит отражение произошедшего в прошлом и предпосылки того, что еще только случится в будущем. Осмысление исторического прошлого воспринимается как «ключ» к пониманию современного, а осмысление современного - как основа прогнозирования процессов и явлений, которые будут определять облик будущего.
Исторический подход довольно широко применяется специалистами в области международного права. При этом в описанном контексте современным предстает международное публичное право, во-первых, принадлежащее настоящему (а не прошлому или будущему), во-вторых, неслучайное для него (в силу связи одновремен-ноис прошлым, и с будущим).
Исторический подход предполагает рассмотрение любого объекта в качестве «продукта» вполне определенной исторической ситуации. Его сторонники подчеркивают, что исторической ситуации вообще не существует, она всегда конкретна, причем ее конкретность обусловливается связью не только с прошлым и будущим, ноис вполне определенной культурой. Эту мысль очень точно выражает А. Ф. Флиер, когда пишет, что «строительными кирпичами» истории «являются артефакты культуры» [12, с. 99].
Если рассматривать международное публичное право с точки зрения его культурологических особенностей, то невозможно игнорировать тот факт, что из-
начально оно сформировалось в качестве феномена западной правовой культуры. Являясь в своем первоначальном виде продуктом христианской цивилизации [5, с. 27], международное право было правом «цивилизованных» народов. Поскольку к «цивилизованным» народам относились общества, принадлежащие западной культуре, постольку субъектами международного права оказывались исключительно европейские государства.
Вместе с тем сегодня указание на то, что международное право является феноменом западной правовой культуры, уже воспринимается как описание прошлого. Связь современного международного публичного права с названной культурой обнаруживается лишь на генетическом уровне. Современная теория международного права принципиально отказывается от деления народов на «цивилизованные», способные быть субъектами международного права, и «нецивилизованные», в качестве таковых субъектов не признаваемые. В этом контексте в качестве современной исторической реальности международное публичное право предстает правом международного сообщества [11, с. 5-6], результатом согласования воли (позиций) всех участников межгосударственных отношений, прежде всего - суверенных государств [2, с. 122; 7, с. 21, 84; 9, с. 14].
Основанием действительной силы норм международного публичного права, их юридической обязательности признается равноправное волеизъявление государств. Значение ключевого момента, с которого можно вести «отсчет» существования современного международного публичного права как исторического феномена, вполне обоснованно придается принятию Устава ООН [7, с. 37; 10, с. 52].
Принимая во внимание изложенное, можно утверждать, что основным критерием современности международного публичного права в историческом смысле является его принадлежность к эпохе, наступившей после принятия Устава ООН, которое ознаменовало собой его окончательную универсализацию. Будучи генетически связанным с западной правовой культурой, в то же время международное публичное право оказывается неслучайным для современности именно в силу того, что отказывается от концепции признания субъектами этого права «цивилизованных народов» и признает таковыми все суверенные государства. Современным, таким образом, оказывается любое международное публичное право, которое, во-первых, относится к периоду, начавшемуся после принятия Устава ООН, во-вторых, формально признается действующим в силу установленно-сти его совместной волей государств, вне зависимости от того, в какой мере его принципы и нормы сохраняют свою связь с идеалами и принципами западной правовой культуры.
Ценность исторического подхода, в рамках которого одним из критериев современности международного публичного права признается установленность его совместной волей государств, заключается в том, что он подчеркивает невозможность признания международ-
JURISPRUDENCE
ным публичным правом реальности, конструируемой отдельными участниками межгосударственного общения и навязываемой ими другим субъектам международного права. Поиск современного международного публичного права - это не поиск идеального международного правопорядка, в котором, в силу его «идеальности» «цивилизованные» народы принуждают жить «нецивилизованные», а поиск реальности, являющейся общей для разных государств, народов, наций.
В то же время, важно понимать, что «современное международное публичное право» периода после Второй мировой войны и «современное международное публичное право» конца XX - первой четверти XXI века по своим качественным характеристикам существенно различаются. Сегодня становится очевидным, что в качестве «всемирного», «общемирового» международное публичное право способно существовать лишь тогда, когда, во-первых, позиции и, как следствие, волеизъявления государств по основным вопросам, относящимся к параметрам международного правопорядка, совпадают, во-вторых, основанием действительной силы норм международного публичного права, их юридической обязательности в реальности остается равноправное волеизъявление государств (что предполагает отказ от пренебрежения общими принципами и нормами международного права сильными в политическом и военном плане государствами). К сожалению, ни первое, ни второе условие не соблюдаются, и в реальности та система регулирования, которая «управляет» современным международным публичным пространством, оказывается скорее сложным сочетанием различных систем регионального и межгосударственного права, чем международным публичным правом.
В социологическом смысле «современность» не тождественна тому, что, будучи настоящим, неслучайно для него в силу своей связи с прошлым и будущим. Указание на современность в социологическом понимании означает признание актуальности предмета, явления, процесса для современного человека, то есть не просто пребывание в том отрезке времени, которое называют настоящим, а функционирование, существенное, важное в условиях наблюдаемой социальной ситуации.
Для определения критериев современности (если вопрос о них решается в рамках социологического подхода) прежде всего принципиально значимо, о современности чего именно идет речь, т. е. каков объект, современность или несовременность которого оценивается. В то же время важен субъект (или субъекты), поскольку именно субъект (субъекты) формулирует (формулируют) запросы, исходя из которых решается вопрос об актуальности или неактуальности объекта: «приобщение к современности всегда имеет аксиологический характер, означает выбор целей и идеалов, к которым нужно стремиться или отрицать» [1, с. 131], а выбор целей и идеалов - всегда субъектный процесс.
Принимая во внимание изложенное, можно утверждать, что в социологическом смысле решение про-
блемы современности или несовременности чего бы то ни было означает поиск ответов на два вопроса: во-первых, какова ценность (положительная значимость) объекта для субъекта (т. е. какую желаемую цель (какой идеальный результат) он позволяет достигнуть или приблизить); во-вторых, при каких условиях, относящихся к характеристике самого объекта, достигается желаемая субъектом цель. При этом сразу же следует оговорить, что объекты, имеющие для человека самоценность (так называемые терминальные ценности), воспринимаются в качестве «вечных», вопрос об их современности или несовременности не встает.
Решая вопрос о критериях современности международного публичного права в социологическом смысле, следует учитывать, что «современностей» может быть столько же, сколько обществ [6, с. 20]. Поскольку речь идет именно о международном праве, его положительную значимость следует связывать с его способностью обеспечивать решение проблем, универсально значимых для всех субъектов этого права, следовательно, актуальных для мирового сообщества в целом. В этом заключается принципиальный момент, которым сама постановка вопроса о современности международного права отличается от постановки вопроса о современности национального права: лишь положительная значимость и, следовательно, современность последнего - но не первого - может определяться исходя из того, в какой мере оно соответствует запросам отдельно взятого государственно организованного общества.
Очевидным представляется то, что международное публичное право ценно тем, что способно давать ответы на вызовы истории, оборачивающиеся негативными последствиями не только для каждого отдельно взятого общества, но и для человечества в целом. Сегодня для обозначения всего спектра таких вызовов точнее всего подходит термин «угрозы миру и безопасности человечества». В этой связи можно утверждать, что современное международное публичное право - это такое право, для которого задачей первостепенной важности является «обеспечение мира и безопасности человечества» [11, с. 3, 5-6]. Становление именно такого международного публичного права как универсально востребованного членами мирового сообщества завершилось с окончанием Второй мировой войны и принятием Устава ООН в 1945 г.
Принципиально значимой характеристикой международного публичного права, являющегося современным в социологическом смысле, выступает то, что оно запрещает войну и создает такие механизмы, которые позволяют разрешать возникающие между членами международного сообщества конфликты, опираясь прежде всего на общепризнанные универсальные принципы и нормы международного права, обязательные для всех государств независимо от их строя, политических притязаний, экономической и военной мощи.
Кроме того, современное в социологическом смысле международное публичное право создает эф-
фективные механизмы борьбы с такими глобальными угрозами как терроризм, национализм, распространение оружия массового уничтожения и средств его доставки, экологические и гуманитарные катастрофы, кибервойны.
Важно помнить, что способность обеспечивать мир и безопасность человечества выступает лишь одним из критериев современности международного публичного права. Не менее значимым является другой критерий: соблюдение тех относящихся к характеристике самого международного публичного права условий, при которых названная его способность реализуется.
Международное публичное право сегодня является востребованным, ценным и, следовательно, современным при условии, что всеми субъектами оно поддерживается и используется именно в качестве права, соответствующего своему универсальному назначению, причем членами международного сообщества достигнуто единство мнений относительно инструментов, применением которых это универсальное назначение может быть реализовано.
Вместе с тем далеко не все государства воспринимают и используют международное публичное право именно как право обеспечения мира и безопасности человечества. Международное право перестает быть правом, становится частью международной политики, что фиксируют в своих наблюдениях представители Нью-Хейвенской школы Йельского университета [3, с. 15-16].
Государства, чувствующие себя наиболее сильными в политическом, экономическом и военном плане, испытывают соблазн использовать инструментарий современного международного публичного права не для достижения целей, с реализацией которых объективно связана его положительная значимость для всех членов мирового сообщества, а для осуществления собственных национальных интересов - реальных или мнимых. В частности, для США международное публичное право оказывается востребованным именно в качестве инструмента продвижения к мировому господству, и в этом плане показательным является то, что некоторые американские эксперты рекомендуют использовать сложившуюся в мире ситуацию в интересах США, канализируя происходящие перемены в русло формирования такого международного порядка, который сохранил бы в неприкосновенности ведущее место и процветание США [4, с. 24-25; 7, с. 38-39].
Кроме того, среди членов международного сообщества нет единства мнений относительно инструментов, применением которых должна обеспечиваться реализация назначения международного публичного права. Об этом свидетельствует уже сам факт отсутствия единой для всех субъектов международного права позиции и по основным вопросам, относящимся к параметрам международного правопорядка. Именно отсутствием такой позиции, собственно, во многом и обусловливается трансформация названного права в сложное сочетание
различных систем регионального и/или межгосударственного права.
Отсутствие единства большей частью связано именно с тем, что не всеми членами международного сообщества международное публичное право воспринимается в качестве права обеспечения мира и безопасности человечества. Очевидным представляется то, что, поскольку США международное право воспринимается в качестве средства продвижения к мировому господству, постольку и составляющий его инструментарий оценивается прежде всего с точки зрения того, подходит ли он для достижения указанной цели, при этом при оценке средств и механизмов международного публичного права их пригодность для обеспечения мира и безопасности человечества отходит на второй план.
Самостоятельной проблемой оказывается то, что инструментарий, в действительности позволяющий международному публичному праву служить системой обеспечения мира и безопасности человечества, начинает применяться отдельными субъектами международного права избирательно. В частности, наблюдается освобождение США от «гуманистических пут» международного права и «присваивание» ими норм международного права в качестве средств решения собственных политических задач (по меткому замечанию Дж. Сороса, дифференциация суверенитета США как имеющего приоритет перед международными договорами и обязательствами, и суверенитета всех прочих государств создает ситуацию, описанную в «Скотном дворе» Дж. Ору-элла: все животные равны, но некоторых из них равнее других [8, с. 25-26]).
В описываемой ситуации несоблюдения сильными в политическом плане участниками международных отношений общих принципов международного публичного права и недостаточной эффективности механизмов, позволяющих этому праву быть эффективным в обеспечении мира и безопасности человечества, оно перестает быть востребованным и ценным, что лишает возможности вести речь о его современности в социологическом смысле.
Подведем итог проведенному анализу.
В решении вопроса о современности международного публичного права применяются те же научные подходы, что и при решении вопроса о современности национального права, - исторический и социологический. Вместе с тем, критерии, позволяющие судить о современности или несовременности международного публичного права в историческом и социологическом плане, получают принципиальное своеобразие.
В историческом смысле современным международным публичным правом является выражающее согласованную волю всех членов международного сообщества и в силу этого универсально действующее право, принадлежащее эпохе, наступившей после принятия Устава ООН. Поскольку сегодня универсально действующее право, согласующееся с волей всех без исключе-
JURISPRUDENCE
ния членов международного сообщества, отсутствует, в действительности международное публичное право, современное в историческом смысле, представляет собой фикцию, за которой скрывается сложное сочетание систем регионального и межгосударственного права.
В социологическом смысле современным международным публичным правом может считаться то право, назначением которого является обеспечение мира и безопасности человечества и в котором данное назначение находит реализацию за счет приведения в действие инструментария, получившего всеобщее одобрение и универсально применяемого его субъектами.
Если рассматривать то право, которое именуется международным публичным правом, в социологической плоскости, то сегодня оно не может рассматриваться в качестве современного в силу неспособности реализовать то назначение, с которым связывается представление о его универсальной ценности для членов международного сообщества.
Список источников
1. Ершов Ю. Г. Современность как проблема // Социум и власть. 2013. № 5. С. 131-136.
2. Карташкин В. А. Права человека и принципы международного права в XXI веке. М. : Норма : ИНФРА-М, 2022. 148 с.
3. Малиновский А., Трикоз Е. Международное договорное нормотворчество как политический процесс // Международные процессы. 2020. Т. 18. № 2 (61). С. 6-30.
4. Марченко М. Н. Государство и право в условиях глобализации. М. : Проспект, 2018. 400 с.
5. Оппенгейм Л. Международное право. Т. I: Мир. Полут. 1. М. : Иностранная литература, 1948. 407 с.
6. Пас О. В поисках настоящего времени (Нобелевская лекция 1990 года) // Пас О. Избранное. М. : Тер-ра, 2001. С. 15-26.
7. Сафронова Е. В. Международное публичное право: теоретические проблемы. М.: РИОР : ИНФРА-М, 2013. 134 с.
8. Сорос Дж. Мыльный пузырь американского превосходства. На что следует направить американскую мощь. М. : Альпина Бизнес Букс, 2004. 192 с.
9. Тиунов О. И., Авхадеев В. Р., Бальхаева С. Б. и др. Субъекты современного международного права /
отв. ред. О. И. Тиунов. М. : ИЗиСП : Инфра-М, 2020. 184 с.
10. Умнова (Конюхова) И. А. Конституционное право и международное публичное право: теория и практика взаимодействия. М. : РГУП, 2016. 672 с.
11. Фархутдинов И. 3. Американская доктрина о превентивном ударе от Монро до Трампа : международно-правовые аспекты. М. : ИНФРА-М, 2021. 419 с.
12. Флиер А. Я. Интерпретация смысла истории: событие как культурный артефакт // Знание. Понимание. Умение. 2017. № 4. С. 98-107.
References
1. Ershov Yu. G. Modernity as a problem // Society andpower. 2013. No. 5. P. 131-136.
2. Kartashkin V. A. Human rights and principles of international law in the XXI century. M.: Norm: INFRA-M, 2022. 148 p.
3. Malinovsky A., Trikoz E. International contractual rulemaking as a political process // International processes. 2020. Vol. 18. No. 2(61). P. 6-30.
4. Marchenko M. N. State and law in the context of globalization. M. : Prospect, 2018. 400 p.
5. Oppenheim L. International Law. Vol. I : The World. Polut. 1.М.: ForeignLiterature, 1948. 407 p.
6. Pas O. In search of the present time (Nobel lecture 1990) //Pas O. Favorites. M.: Terra, 2001. P. 15-26.
7. SafronovaE. V. International public law: theoretical problems. M. : RIOR : INFRA-M, 2013. 134 p.
8. Soros J. The soap bubble of American supremacy. What should American power be directed to. M. : Alpina Business Books, 2004. 192 p.
9. Tiunov О. I., Avkhadeev V R., Balkhaeva S. В., etc. Subjects of modern international law / Ed. О. I. Tiunov. M.: IZiSP: Infra-M, 2020. 184 p.
10. Umnova (Konyukhova) I. A. Constitutional law and public international law: theory and practice of interaction. M. : RGUP, 2016. 672 p.
11. Farkhutdinov I. Z. The American doctrine of a preventive strike from Monroe to Trump: international legal aspects. M. : INFRA-M, 2021. 419 p.
12. Flier A. Ya. Interpretation of the meaning of history: an event as a cultural artifact // Knowledge. Understanding. Ability. 2017. No. 4. P. 98-107.
Информация об авторе
Г. M. Лановая - профессор кафедры теории государства и права Московского университета МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, доцент.
Information about the author
G. M. Lanovaya - Professor of the Department of Theory of State and Law of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs ofRussia named after V.Ya. Kikot', Doctor ofLegal Sciences, Associate Professor.
Статья поступила в редакцию 20.09.2023; одобрена после рецензирования 31.10.2023; принята к публикации 01.12.2023.
The article was submitted 20.09.2023; approved afterreviewing 31.10.2023; acceptedforpublication 01.12.2023.
