CC BY
47
Теория и практика общественного развития. 2021. № 11. С. 137-142. Theory and Practice of Social Development. 2021. No. 11. P. 137-142.
Научная статья УДК 343.13
https://doi.org/10.24158/tipor.2021.11.19
Современное состояние и перспективы модернизации процессуального статуса подозреваемого в уголовном судопроизводстве
Мария Михайловна Бондарь
Волгоградская академия МВД России, Волгоград, Россия, bondar02082014@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-9494-9844
Аннотация. Оптимизация правовой системы в России должна осуществляться главным образом в целях укрепления гарантий прав личности, вовлекаемой в правоотношения. В уголовном судопроизводстве, безусловно, одним из наиболее значимых аспектов модернизации продолжает оставаться процессуальная фигура подозреваемого, соблюдение его прав и законных интересов, а также уголовно-процессуальная деятельность по наделению лица указанным процессуальным статусом или его прекращению. В этой связи в статье проведен анализ современного состояния процессуального положения подозреваемого и практики его реализации, на основе которого выявлены несовершенства правовой регламентации указанных положений и намечены основные пути модернизации УПК РФ в части процессуального положения подозреваемого и гарантий соблюдения прав данного участника уголовного судопроизводства.
Ключевые слова: подозреваемый, возбуждение уголовного дела, мера пресечения, уведомление о подозрении, право на защиту
Для цитирования: Бондарь М.М. Современное состояние и перспективы модернизации процессуального статуса подозреваемого в уголовном судопроизводстве // Теория и практика общественного развития. 2021. № 11. С. 137-142. https://doi.org/10.24158/tipor.2021.11.19.
Original article
Current state and prospects of modernization of a suspect procedural status
in criminal proceedings
Mariya M. Bondar
Volgograd Academy of the Ministry of the Internal Affairs of Russia, Volgograd, Russia, bondar02082014@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-9494-9844
Abstract. Optimization of the legal system in Russia should be carried out mainly in order to strengthen the guarantees of the rights of the individuals involved in legal relations. In criminal proceedings, undoubtedly, one of the most significant aspects of modernization continues to be the procedural figure of the suspect, the observance of his/her rights and legitimate interests, as well as criminal procedural activities to endow a person with the specified procedural status or to terminate it. In this regard, the author analyzes the current state of the procedural situation of the suspect and the practice of its implementation. On this basis the imperfections of the legal regulation of these provisions are revealed and the main ways of modernizing the Criminal Procedure Code of the Russian Federation in terms of the procedural position of the suspect and guarantees of observance of the rights of this participant in criminal proceedings are outlined.
Keywords: suspect, initiation of a criminal case, preventive measure, notification of suspicion, right to defense
For citation: Bondar, M.M. (2021) Current state and prospects of modernization of a suspect procedural status in criminal proceedings Theory and Practice of Social Development. (11), 137-142. Available from: doi: 10.24158/tipor.2021.11.19. (In Russian)
Реализация института уголовного преследования существенно затрагивает сферу прав и свобод личности, вовлекаемой в уголовно-процессуальные отношения. Вопрос обеспечения процессуальных прав подозреваемых и возможности их реализации является крайне актуальным и обсуждаемым в обществе.
Несмотря на то, что Конституция РФ, как и уголовно-процессуальный закон, гарантирует презумпцию невиновности лица до момента, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу
© Бондарь М.М., 2021
приговором суда (ст. 49 Конституции РФ, ч. 1 ст. 14 УПК РФ), процессуальный статус как подозреваемого, так и обвиняемого означает для окружающих, что лицо причастно к преступлению. Придание лицу статуса обвиняемого, как и подозреваемого, при расследовании уголовного дела в обыденном (общечеловеческом) понимании - это всегда своеобразное «очернение» лица, выставление его в неблаговидном свете, влекущее в том числе репутационные потери.
Продолжающаяся гуманизация уголовно-процессуального законодательства подталкивает к необходимости фундаментальных изменений в том числе в части, касающейся гарантий прав лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование. Об этом свидетельствуют и высказывания судей Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Так, в сравнительно недавнем решении по делу «Митянин и Леонов против России»1 интерес представляет вынесение частично отдельного мнения мальтийского судьи Винсента Де Гаэтано. Судья не согласился с выводами коллег в части отсутствия нарушения статьи 8 Европейской Конвенции «О защите прав человека и основных свобод»2: «Право на уважение частной и семейной жизни» в отношении Митянина, заявившего о нарушении его прав распространением в средствах массовой информации (СМИ) данных о подозрении его в преступлении, предусмотренном ст. 210 УК РФ, и опубликованием его фотографии, сославшихся на то, что оспариваемая публикация содержала только достоверную информацию о подозрении, а публикация частного фото была продиктована интересами общественной и государственной безопасности и необходимостью сбора дополнительной информации по уголовному делу. Европейский суд, несмотря на утверждение о том, что защита частной жизни в указанном аспекте должна находиться в балансе со свободой слова, все же не признал факт нарушения прав истца, поддержав мнение России как государства-ответчика.
Мальтийский же судья изложил свое особое мнение относительно указанного обстоятельства, отметив, что существует «тонкая грань» между «утверждением» о подозрении некого лица в совершении преступления и «четким утверждением» об этом в отсутствии соответствующего обвинительного приговора. В подобных вопросах, как утверждает судья, журналисты должны проявлять необходимую осторожность, ведь «рядовому читателю» чрезвычайно трудно понять тонкости юридических формулировок. Кроме того, отмечается, что несмотря на содержание в подобных публикациях правдивых сведений о расследовании уголовного дела, ее прочтение могло повлечь неверное представление о фактическом совершении заявителем инкриминируемых ему деяний3.
Данное высказывание свидетельствует о том, что придание лицу процессуального статуса подозреваемого представляет собой официальное заявление органа расследования о причастности конкретного лица к совершению расследуемого преступления. При этом как у лица, приобретающего статус подозреваемого, так и у окружающих, осведомленных об этом обстоятельстве, формируется мнение о его виновности в совершении того преступления, в котором он подозревается. Даже последующее прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого не всегда может восстановить не только права, затронутые уголовным преследованием, но и репутацию данного лица в глазах общественности.
Так, в настоящее время достаточно часто при приеме на работу во многих организациях работодатели требуют от кандидатов предоставления справки о наличии (отсутствии) судимости и (или) факта уголовного преследования либо о прекращении уголовного преследования. Несмотря на то, что в такой справке, наряду с квалификацией уголовного дела и органом расследования (рассмотрения), указывается конкретный пункт и статья УПК РФ, в соответствии с которой, например, прекращено уголовное преследование, подобная сухая юридическая формулировка не всегда ограждает от подозрения, не дает ответы о полной невиновности лица. Соответственно, работодатель, хотя и неправомерно (как правило, по другим формальным основаниям) отдает предпочтение кандидату с «чистой» справкой. Подобные вопросы волнуют не только российских правозащитников. О «побочных последствиях» осуществления уголовного преследова-
1 Case of Mityanin and Leonov v. Russia [Электронный ресурс]. URL: https://hu-doc.echr.coe.int/eng#%7B%22itemid%22:%5B%22001-192900%22%5D%7D (дата обращения 27.10.2021).
2 Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с «Протоколом [№ 1]» (Подписан в г. Париже 20.03.1952), «Протоколом № 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней» (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), «Протоколом № 7» (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)).
3 ЕСПЧ пояснил, когда статья в СМИ о фигуранте уголовного дела не нарушает презумпцию невиновности [Электронный ресурс] // Адвокатская газета. URL: https://www.advgazeta.ru/novosti/espch-poyasnil-kogda-statya-v-smi-o-figurante-ugolovnogo-dela-ne-narushaet-prezumptsiyu-nevinovnosti/ (дата обращения 25.10.2021).
ния в отношении лица говорит, например, Элизабет Уэстроп, констатируя, что работодатели часто опасаются нанимать на работу лиц, привлекаемых к уголовной ответственности из-за страха стигматизации (навешивания социальных ярлыков) (Westrope, 2018). Сказанное свидетельствует о том, что процессуальные действия, направленные на придание лицу статуса подозреваемого, значительно ограничивают права лица, подвергающегося уголовному преследованию.
Многие процессуалисты - исследователи (Парфенова, 2014; Абазалиев, 2018), сравнивающие процессуальные статусы обвиняемого и подозреваемого, заявляют о том, что подозреваемый - это своеобразная «промежуточная» процессуальная фигура (Земляницин, 2013), так называемое «предобвинение» (Пантелеев, 2001). Видится, что данная позиция не совсем корректно в реалиях современного уголовного судопроизводства отражает сущность такого участника, как подозреваемый, принижая его значение.
На основании действующего законодательства и сложившейся правоприменительной практики в обществе считается, что получить статус подозреваемого, при котором у органа расследования имеется только предположение о совершении лицом преступления, «менее опасно» и «менее существенно», чем приобрести статус обвиняемого, при котором орган расследования уверен в том, что расследуемое преступление совершено именно этим лицом. Комплексный же подход к анализу уголовно-процессуального закона свидетельствует, что в настоящее время отличия данных процессуальных статусов не столь значительны. Перечень предоставляемых лицу прав при приобретении процессуального статуса подозреваемого практически идентичен комплексу прав, предоставляемых обвиняемому на стадии предварительного расследования (ст. 46, 47 УПК РФ).
Касаемо правообеспеченности рассматриваемых процессуальных участников придерживаемся, на наш взгляд, правильной позиции Я.Б. Гаврилова (Гаврилов, 2010; Гаврилов, 2009) и его последователей, которые утверждают, что основные права, которыми закон наделяет подвергаемое уголовному преследованию лицо, последний получает с момента придания ему именно статуса подозреваемого: право на защиту, право на представление доказательств, дачу показаний и объяснений, ознакомление с постановлением о назначении экспертизы и заключением эксперта, право на заявление отводов и ходатайств. Необходимо отметить, что практика реализации института предъявления обвинения идет по пути того, что следователи предъявляют обвинение лицам, к которым применены меры пресечения, не требующие судебного решения, лишь на конечном этапе предварительного следствия, когда собран полный комплекс доказательств виновности лица в совершении конкретного преступления. В случае же применения в отношении подозреваемого мер пресечения, право применения которых возможно только по судебному решению, следователи, в большинстве случаев, придают подозреваемому статус обвиняемого формальными постановлениями о привлечении в качестве обвиняемого, так называемыми «летучками». При этом окончательное постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого перепредъявляется на завершающей стадии расследования, а нередко и вместе с уведомлением об окончании следственных действий, что исключает возможность лицу в полном объеме защищаться от предъявленного обвинения. Таким образом, видно, что требования законодателя о недопустимости как необоснованного затягивания с привлечением в качестве обвиняемого, так и необоснованной поспешности в совершении данного процессуального действия, на практике фактически не реализуются.
Отметим еще один немаловажный аспект, на который в свое время указала М.С. Егорова, а именно возможную длительность срока нахождения лица в статусе подозреваемого, например, связанного с многоэпизодностью уголовного дела (а значит и длительностью сроков расследования) или с реализацией положений института приостановления производства по уголовному делу (Егорова, 2003: 136-137).
Вышеизложенное дает возможность сделать вывод о том, что «промежуточный» процессуальный статус «подозреваемый» занимает основную часть расследования. Именно в данном статусе лицо, в отношении которого осуществляется уголовное преследование, реализует основной объем своих прав, использует наибольший арсенал защитных средств в стадии предварительного расследования. Срок расследования, в котором лицо находится в статусе подозреваемого по большинству уголовных дел, занимает основной объем расследования.
Таким образом, на современном этапе развития уголовного процесса отличия процессуального статуса подозреваемого и обвиняемого незначительны. Реализация прав стороной защиты в уголовном процессе обеспечивается уже с момента начала уголовного преследования (появления подозреваемого), что делает возможным выделить основные моменты модернизации уголовно-процессуального закона, которые будут способствовать реализации назначения уголовного судопроизводства.
Во-первых, анализ норм уголовно-процессуального закона дает возможность увидеть, что некоторые основания считать лицо подозреваемым в уголовном процессе сконструированы несколько тавтологично. Например, в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 46 УПК РФ, подозреваемым является лицо, к которому применена мера пресечения до предъявления обвинения. При этом в ст. 100 УПК РФ указано: «мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого». Таким образом, подозреваемый - процессуальная фигура, которая, как видим, появляется еще до момента избрания меры пресечения или процессуального задержания. Уже на момент принятия решения об избрании меры пресечения орган расследования должен сформировать такую доказательственную базу, свидетельствующую о причастности лица к преступлению, на основании которой принятие указанного решения будет обоснованным и законным (как того требует уголовно-процессуальный закон).
Из личного практического опыта работы в должности следователя представляется целесообразным привести в качестве примера, иллюстрирующего рассматриваемый вопрос, следующий случай. В производстве следственного отдела находилось уголовное дело, возбужденное по факту хищения путем мошенничества денежных средств ООО «***» в размере 4 000 000 рублей, в отношении гр-ки Л., являющейся главным бухгалтером указанной организации, по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 159 Ук РФ. В ходе расследования в отношении подозреваемой Л. избиралась мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Оснований для предъявления обвинения гр. Л. проведенным расследованием не установлено, мера пресечения в отношении нее отменена в соответствии со ст. 100 УПК РФ. Далее в процессе расследования по уголовному делу достаточных доказательств причастности подозреваемой Л. к совершению расследуемого преступления не добыто, уголовное преследование в отношении Л. прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ. Несмотря на то, что Л. в последствии реализовала свое право на реабилитацию, получив компенсацию за осуществление в отношении нее уголовного преследования и применения меры пресечения, восстановить свои права в полном объеме она не смогла. В последующем гр. Л неоднократно обращалась с жалобами в правоохранительные органы относительно отсутствия возможности устроиться на работу по своей специальности бухгалтера. Жалобы она обосновывала тем, что при предоставлении потенциальному работодателю требуемой справки о наличии/отсутствии судимости последний отказывал в приеме на работу, поскольку в указанной справке содержалась информация о факте возбуждения в отношении Л. уголовного дела. При этом, он не принимал во внимание данные о прекращении уголовного преследования в отношении нее1.
Необходимо отметить, что уголовно-процессуальный закон наделяет орган расследования правом избрать меру пресечения в отношении лица только с целью обеспечить возможность реализации назначения уголовного судопроизводства, а также при невозможности осуществления уголовно-процессуальной деятельности без применения таких мер2. Следователь же, будучи ограниченным в процессуальных средствах, прибегает к избранию мер пресечения в соответствии со ст. 100 УПК РФ исключительно для «придания» вовлекаемому в уголовный процесс лицу статуса подозреваемого, зачастую в нарушение требований ч. 1 ст. 97 УПК РФ, не имея достаточных к тому оснований.
Во-вторых, видится, что предусмотренное п. 1 ч. 1 ст. 46 УПК РФ основание считать лицо подозреваемым по уголовному делу в случае, если постановление о возбуждении уголовного дела вынесено в отношении данного конкретного лица, не совсем единообразно и гарантированно обеспечивает реализацию подозреваемым прав, которыми он наделяется в момент вынесения такого решения. В отличии от таких оснований, как уведомление лица о подозрении (п. 4 ч. 1 ст. 46 УПК РФ) или задержание лица по подозрению в совершении преступления (п. 2 ч. 1 ст. 46 УПК РФ), которые гарантируют разъяснение указанному лицу приобретаемых им прав подозреваемого с составлением протокола, а также устанавливают конкретный срок обязательного производства допроса подозреваемого при их применении, такое основание, как возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица не предусматривает обязательного письменного удостоверения факта разъяснения ему прав подозреваемого, а также не устанавливает конкретного срока производства допроса такого лица. Такие отличия в основаниях введения лица в статус подозреваемого не одинаково гарантируют лицу возможность воспользоваться правами, предоставленными ему как подозреваемому по уголовному делу.
1 Уголовное дело № 043213 // Архив Следственного отдела по расследованию преступлений, совершенных на территории, обслуживаемой ОП № 8 УМВД России по г. Волгограду.
2 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19.12.2013 № 41 (ред. от 24.05.2016) «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога».
С целью единообразного и логичного восприятия уголовно-процессуального закона, а также последовательной реализации его норм, в УПК РФ видится необходимым предусмотреть процедуру привлечения лица в качестве подозреваемого по аналогии со ст. 223.1 «Уведомление о подозрении». Так в ст. 146 УПК РФ представляется возможным внести изменения, дополнив ее ч. 4.1, которую следует изложить в следующей редакции: «Копия постановления о возбуждении уголовного дела вручается лицу, в отношении которого возбуждено уголовное дело с разъяснением ему прав подозреваемого, предусмотренных ст. 46 настоящего Кодекса, о чем составляется протокол. В течение 3 суток с момента вручения лицу копии постановления о возбуждении в отношении него уголовного дела следователь должен допросить подозреваемого по существу подозрения».
Считаем, что указанное изменение уголовно-процессуального закона будет способствовать повышению значимости процессуального статуса подозреваемого, гарантирует более полную реализацию его прав в ходе предварительного расследования, а также будет способствовать более ответственному подходу следователей к приданию лицу процессуального статуса подозреваемого, избранию мер пресечения.
При условии реализации указанных преобразований уголовно-процессуального закона представляется возможной трансформация института предъявления обвинения, а именно его поглощение составлением обвинительного заключения. В научной среде уголовно-процессуального права уже высказывались предложения относительно необходимости упразднения на стадии предварительного расследования такого участника уголовного судопроизводства, как обвиняемый, вина которого доказана уже в ходе досудебного производства по уголовному делу вопреки презумпции невиновности (Кругликов, 2014: 106-112). Современные тенденции и условия предполагают в перспективе исключение процедуры предъявления обвинения на стадии предварительного расследования, ограничиваясь составлением обвинительного заключения, где в полном объеме излагается существо обвинения и его формулировка. Существующие правовые реалии делают возможным воплощение указанных нововведений, способных существенно сократить сроки расследования (исключается времязатратная процедура предъявления обвинения), исключить формальность применения правовых процедур предъявления обвинения исключительно с целью соблюдения предусмотренной процессуальной формы; повысить значимость процессуального статуса подозреваемого, дополнительно обеспечив соблюдение прав и законных интересов лица, подозреваемого в совершении преступления; а также минимизировать факты незаконного уголовного преследования и избрания мер пресечения; и наконец, позволит в полной мере реализовать принцип состязательности сторон, который основную свою значимость и полноту осуществления в современном уголовном процессе России приобретает лишь в судебных стадиях.
Список источников:
Абазалиев И.М. Процессуальный статус подозреваемого и обвиняемого в уголовном процессе России: историко-правовой анализ // Юридические исследования. 2018. № 2. С. 46-54. https://doi.org/10.25136/2409-7136.2018.2.25636.
Гаврилов Б.Я. Институт предъявления обвинения: современное состояние и проблемы совершенствования // Российская юстиция. 2009. № 5. С. 50-54.
Гаврилов Б.Я., Колбеева М.Ю. Институт предъявления обвинения: актуальные проблемы его совершенствования // Российский следователь. 2009. № 15. С. 35-37.
Егорова М.С. Институт приостановления производства по уголовному делу и обеспечение прав и законных интересов участников уголовного процесса при реализации его норм: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2003. 250 с.
Земляницин Е.И. Персона подозреваемого в уголовном судопроизводстве: историко-правовой аспект // Сибирское юридическое обозрение. 2013. №1 (20). С. 109-112.
Кругликов А.П. Обвиняемый: нужен ли такой участник в уголовном процессе современной России? // Вестник СамГУ. 2014. № 11/2 (122). С. 106-113.
Пантелеев И.А. Подозрение в уголовном процессе России. Екатеринбург, 2001. 48 с.
Парфенова М.В. Процессуальный статус подозреваемого и обвиняемого: от Устава уголовного судопроизводства до уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Современная наука. 2014. № 4. С. 30-33.
Westrope E. Employment Discrimination on the Basis of Criminal History: Why an Anti-Discrimination Statute is a Necessary Remedy // Journal of Criminal Law & Criminology. 2018.
References:
Abazaliev I.M. (2018) Procedural Status of the Suspect and the Accused in the Criminal Process of Russia: Historical and Legal Analysis. Yuridicheskie issledovania (2), 46-54. https://doi.org/10.25136/2409-7136.2018.2.25636. (in Russian)
Gavrilov B.Ya. (2009) Institute of Indictment: Current State and Ways of Development. Rossiyskaya Yustitsia (5), 50-54. (in Russian)
Gavrilov B.Ya., Kolbeeva M.Yu. (2009) Institute of Indictment: Actual Problems of its Improvement. Rossiysky Sledovatel (15), 35-37. (in Russian)
Egorova M.S. (2003) Institute of suspension of proceedings in a criminal case and ensuring the rights and legitimate interests of participants in the criminal process in the implementation of its norms. Volgograd. 250 p. (in Russian)
Zemlyanitsin E.I. (2013) The Person of Suspect in Criminal Procedure: Legal Historical Aspect. Siberian Legal Review (1 (20)), 109-112. (in Russian)
Kruglikov A.P. (2014) The Accused: Whether Such Participant is Necessary in the Criminal Process of Modern Russia? Bulletin of the Samara State University (11/2 (122)), 106-112. (in Russian)
Panteleev I.A. (2001) Suspicion in the criminal process of Russia. Yekaterinburg. 48 p. (in Russian) Parfenova M.V. (2014) THE Legal Procedural Status of Suspected and Accused: from the Charter for the Criminal Legal Proceedings to the Criminal Procedural Code of the Russian Federation. Sovremennaya nauka (4), 30-33. (in Russian)
Westrope E. (2018) Employment Discrimination on the Basis of Criminal History: Why an Anti-Discrimination Statute is a Necessary Remedy. Journal of Criminal Law & Criminology.
Информация об авторе М.М. Бондарь - преподаватель кафедры уголовного процесса учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России, Волгоград, Россия.
https://elibrary.ru/author_profile.asp?authorid=720901.
Information about the author M.M. Bondar - Lecturer, Criminal Procedure Department, Educational and Scientific Complex on the Preliminary Investigation in the Internal Affairs Bodies, Volgograd Academy of the Ministry of the Internal Affairs of Russia, Volgograd, Russia.
https://elibrary.ru/author_profile.asp?authorid=720901
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 12.10.2021; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 22.10.2021 Принята к публикации / Accepted for publication 02.11.2021.
