CC BY
148
УДК 130.2
СОВРЕМЕННОЕ МИФОСОЗНАНИЕ И СУБКУЛЬТУРНЫЕ РЕЛИГИИ
О.Н. РИМСКАЯ В.П. РИМСКИЙ
Белгородский государственный национальный исследовательский университет
e-mail: [email protected]
В статье современная социальная мифология рассмотривается в качестве ментального механизма воспроизводства субкультур и субкультурных религий, трансформации психологии, сознания и поведения человека в превращенных (инновационных, поисковых) и извращенных (отчужденных, деструктивных) формах.
Ключевые слова: субкультурная религиозность, миф и религия, современная мифология, превращенные формы.
В предыдущих публикациях* мы помимо эпистемологических проблем рассматривали социокультурные контексты и факторы производства и воспроизводства субкультур и субкультурных религий в сложной динамике эпохи перехода к постиндустриализму, получившей применительно в культурологии номинацию «эпохи постмодерна». Однако сами «факторы» и «контексты» прямого отношения к феноменам сознания не имеют - сознание всегда существует не как некий «левиафан» («общественное сознание», «коллективные представления» и т.п.), а как сознание вполне конкретно-исторических людей, погруженных через повседневность собственной жизнедеятельности в эти самые «контексты», формируемые «факторами».
Человек всегда воспринимает свое непосредственное жизненное пространство, мир сквозь призму повседневности и повседневной деятельности, в которой собственно и формируются многие фетишизации, иллюзорные и превращенные, «объективно-мыслительные» формы (прямо по Марксу) сознания и самосознания человека. Собственно, они и определяют конкретный ментальный механизм жизнедеятельности человека, который при ближайшем рассмотрении оказывается специфической формой современного мифологического сознания.
Современная (социальная) мифология нами рассмотривается в качестве коллективного (институализированного) и индивидуального ментального механизма воздействия на психологию, сознание и поведение человека, что определяет измененные формы самосознания и децентрированной личностной идентичности человека в субкультурных религиях*. При этом мы исходим из того, что не существует какого-то особого, субстанциального «мифологического» или «религиозного», как и «научного» сознания и самосознания, а есть лишь их конкретно-исторические формы, которые проявляются и закрепляются в специфических формах деятельности, в том числе и духовной, мыслительной, в продуктах этой деятельности, выраженных в знаково-символическим системах как носителях специфических культурных кодов.
Мы в данной статье более интенсивно употребляем понятие «субкультурная религиозность». Оно в отличие от понятия «субкультурные религии» отражает процессуальную сторону существования субкультурных религий, социокультурную динамику современного религиозного плюрализма, в которой и происходит жизнедеятельность конкретного человека. Мы обосновываем точку зрения, заключающуюся в том, что современные субкультурные религии как формы сознания и жизнедеятельности являются
* См.: М.М. Белоусова, Римская О.Н. Молодежная мифология и субкультурные формы религиозности // Гуманитарные и социально-экономические науки. - № 3 (34). - Ростов-на-Дону, 2007. -С.35-40; Римская О.Н. Превращенные формы самосознания молодежи в субкультурных формах религиозности // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». -№9 (40). - Вып. 2. -Белгород, 2007. - С. 247-252; Римская О.Н., Римский В.П. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках. Статья 4. Конфигурации молодежных субкультур в пространстве российского региона // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №20 (91). -Вып. 14. - Белгород, 2010. - С. 71-78; и др.
* Заметим, что этот феномен присущ вообще человеку наших дней - в субкультурных религиях де-центрированность личности и самосознания как-то иерархизируется, пусть и в превращенных формах.
разновидностью современной мифологии как продукта техногенных культурно-цивилизационных систем. Это и вызывает эпистемологические парадоксы, когда их пытаются сравнивать с традиционными религиями, которые формировались в контексте доиндустриальных культур и цивилизаций, а в наших реалиях лишь трансформируются, адаптируются. При этом нами проводится последовательное различение мифологии (в том числе современной, социальной) и религии как культурных и ментальных форм.
Проблема соотношения мифа и религии - очень старая, чуть ли не из разряда «вечных» философских проблем. Проблема мифа и религии, как и конкретно-исторических форм мифосознания и мифологической ментальности, имеют и длительную историко-философскую традицию. Если даже не упоминать имена философских классиков (Гегеля и Шеллинга, романтиков и Ницше), то стоит помнить традиции теоретиков «мифологической школы» (А. Кун, К. Зимрок, М. Мюллер, А. Афанасьев, Ф. Буслаев и др.) и культурно-антропологического эволюционизма (Э. Тейлор, Дж. Фрезер, Б. Малиновский, Ф. Боас, Л. Леви-Брюль и др.) XIX-XX вв. Их интересовали не только архаические формы мифа и его историческая эволюция в религиях, фольклоре, языке, искусстве и литературе. Уже в их работах ставился вопрос о «рациональных» и «нерациональных» элементах мифа, о его «живучести» даже в лучах «научного разума», о связи мифа с современными идеологическими конструктами. Далее проблематика развивается в философских, психологических, семиотических и культурно-антропологических концепциях ментальности, мифа и религии, современной мифологии Р. Барта и С.С.Аверинцева, М.Блока и М.М. Бахтина, Ф. Броделя и А.Я. Гуревича, Э.Кассирера и А.Ф.Лосева, Л. Леви-Брюля и О.М. Фрейденберг, К. Леви-Стросса и Ю.М.Лотмана, Ж. Ле Гоффа и Б.А. Успенского, М. Элиаде и Е.М. Мелетинского, К. Юнга и М.К. Петрова, Ф. Кликса и Вяч. Вс. Иванова, и др.
Поэтому удивляет наивность, с которой заявляют о проблеме соотношения мифологического и религиозного сознания, как о чуть ли не вновь открываемой некоторыми авторами1. Это вообще характерно для нашего отечественного философского дискурса последних двух десятилетий, когда о той или иной проблеме пишут так, будто в советское время она не поднималась и не рассматривалась, а пишущие авторы считают зазорным заглянуть в статьи и книги советского периода и якобы начинают на пустом месте.
Но, так или иначе, различали миф и религию А.С. Богомолов, Ю.М. Бородай, П.С. Гуревич, А.В. Гулыга, В.Е.Давидович, Г.В. Драч, Ю. А. Жданов, М.С. Каган, Ф.Х. Кес-сиди, М.А.Лифшиц, Л.К. Науменко, Д.М. Угринович и многие другие философы советского периода. Одним из первых отечественных философов, вслед за Э. Кассирером вполне сознательно поставившим проблему соотношения религии и мифа, был А.Ф. Лосев. Но при постановке вопроса специфики мифа и религии А.Ф.Лосев, на наш взгляд, допускал определенные противоречия, давал взаимоисключающие характеристики: миф «не является каким-нибудь случайным и новым привеском первобытного мышления, но это есть необходимая идеология вообще всей общинно-родовой формации»; говорил о существовании в первобытности двух форм идеального: мифа и первобытного мышления, обнаруживал специфическую логику мифомышления2, и т.д. А.Ф. Лосев разводил миф и первобытное мышление, так как отмечал, что это необходимо «исключительно ради различения мифологии и религии, поскольку всякий миф всегда есть некоторого рода конструктивный образ, религия же есть вера в сверхъестественное и совокупность магических и вообще практически-жизненных актов»3. С другой стороны, миф характеризовался им как оригинальное сознание, которое не знает веры (и не вера, и не знание), отличное и от магии, и от обряда в тех их формах, которые присущи зрелым стадиям культуры4. Такой подход в какой-то мере запутывал проблему универсальной значимости мифологии и религии в истории культуры. Но не упоминать эти классические работы А.Ф. Лосева в работах по проблеме соотношения мифа и религии - просто не прилично.
1 См.: Субботин Д.В. К проблеме взаимоотношений религиозного и мифологического сознаний // Религиоведение. - 2007. - №3. - С. 110-117.
2 См.: Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. - М., 1957.
3 Там же. - С. 591.
4 См.: Лосев А.Ф. Мифология // Философская энциклопедия. Т.3. - М., 1964. - С. 457-467.
Серия Философия. Социология. Право. 2012. № 8 (127). Выпуск 20
В качестве основной специфической функции мифа признавали интегративно-регулирующую (социально-практическую) ростовские ученые, которые отмечали, что религия является более поздним по времени, чем мифология, формообразованием сознания, возникает в условиях разложения первобытного общества и выполняет регулятивные функции в новых социально-исторических условиях5. При этом миф понимался не просто как первичная форма сознания и ментальности, но и как универсальная, онтологическая форма, определяющая бытие человека и в филогенезе, и в онтогенезе.
Именно такой подход позволил нам в свое время выстроить логически и методологически обоснованную версию генезиса и эволюции основных типов религиозных форм и систем, исходя из специфического понимания мифа в отличие от религии. Мы отмечали, что в условиях усложнения социального бытия человека в первичных цивилизациях, заканчивается генезис религии в формах мифологии, ее доинституциональный период и начинается институциональный, существование религии в особой форме сознания. Именно «народные религии» первых цивилизаций явились продуктом духовной деятельности жрецов, особого социокультурного института. Словесный текст, песнопение, заговор, молитва, а особенно ритуал как элементы архаического мифа, исходной формы идеального в условиях первобытности, переосмысливались и догматизировались. Старые социально-психологические механизмы (подражание и речевое внушение) получили новое подкрепление: письменность, инструмент не только контрсуггестии, но и контр-контрсуггестии (Б.Ф. Поршнев), который помогал жречеству кодифицировать мифологию, создавая различные эзотерические культы и своды тайного знания. Человечеству предстояло пройти долгий путь познания истины в первичных философских системах, испытать соблазны роскоши и безумства в греко-римской цивилизации, чтобы сам Бог снизошел к грешным людям в человеческом облике простого Учителя, и возникла открытая духовная система новой, монотеистической религии6. Возвращаясь к работам последних лет, можно только заменить, что все новое - хорошо забытое старое... Это же относится и к проблеме «новой религиозности» в целом, так как именно различение мифа и религии позволяет взглянуть на генезис субкультурных религий прошлого века в более глубокой онтологической и исторической перспективе.
Особенно надо подчеркнуть, что почти все выше названные авторы фактически развивали идею онтологичности мифа как формы и структуры сознания, коллективного и индивидуального, как универсального механизма ментальности и самосознания человека на всех стадиях его существования и развития. Исследования велись и в пространстве проблематики «современной мифологии». Например, еще Кассирер писал о рациональной и универсальной природе мифа (в том числе и политического), Леви-Брюль отмечал прелогизм мифомышления, его противоположность логике современного европейца.
Именно в этом тоталитарном контексте начала прошлого века теоретикам открылась не только парадоксальная, но и универсальная природа мифа и религии. Миф укоренен в самой природе человека и социума. Формируясь в глубинах доистории, он закрепляется не только в первичных и вечных знаково-символических системах, но и в архетипах человеческой психики. Мифосознание никогда не оставляет человека в его бытии, ежечасно и ежеминутно проявляясь в снах, фантазиях, повседневных реакциях и ощущениях, автоматизмах поведения, чувствах, жестах. Детская фантазия - от сказок до «страшилок» - пронизана мифом как причудливым узором. Подросток проходит полосу ми-фоэпического героизма, когда ночной поход за соседскими яблоками кажется столь же достойным, как и плавание арганавтов за золотым руном. Не здесь ли лежит исток умелого использования тоталитаризмом детской и юношеской психики при создании раз-
5 Лосева И.Н. Мифология и религия // Вопросы научного атеизма. Вып. 30.-М., 1982. - С. 46-60; Лосева И.Н. Различение мифологии и религии как форм общественного сознания // Известия СКНЦ ВШ. Обществ. Науки. - Ростов-на-Дону, 1983. - №1. - С. 46-51; Римский В.П. К проблеме генезиса религии // Известия СКНЦ ВШ. Обществ. науки. - Ростов-на-Дону, 1983. - №1. - С. 55-60; Римский В.П. Проблема соотношения мифа и религии: методологический анализ. Дисс... к. филос.наук. - Ростов н/ Д, 1985; Римский В. П. Миф и религия: проблема генезиса и культурно-исторической специфики архаических религий. - Белгород, 2003, и др.
6 См.: Римский В.П. Миф и религия: проблема генезиса и культурно-исторической специфики архаических религий. - Белгород, 2003. - С. 158-159.
личного рода унифицирующих форм коллективности, тоталитарных организаций типа гитлерюгенд или пионерия, комсомол? Можно продолжить и показать, что фило- и онтогенез человеческого духа удивительно изоморфны, обладают соответствием как в творческих, так и в разрушительных проявлениях мифа и религии. Миф и религия оказываются вечными спутниками человеческого духа и формами бытия человека. И в силу уже одного этого обстоятельства постоянно актуализируются в различных культурно-исторических и экзистенциальных ситуациях7. Но если миф - вечная «субстанция» мен-тальности человека, то имеет ли смысл говорить о «современном» мифе?
Если да, то что же тогда понимать под современной мифологией? Почему она имеет, на наш взгляд, непосредственное отношение к появлению и существованию новой, субкультурной религиозности в эпоху модерна и постмодерна?
Мы понимаем под «современной мифологией» мировоззренческие и ментальные структуры общественного и индивидуального сознания, направленные на образно-символическую (бессознательную) интерпретацию и теоретико-идеологическую рационализацию экономических, социально-политических и культурных форм, социальных институтов, властных практик, общностей и групп индустриальных и постиндустриальных культурно-цивилизационных систем с целью их легитимации. Система современной мифологии позволяет, в частности, общественным и властным группам эффективно «управлять» человеком через механизмы иллюзии и рационализации, убеждения и суггестии, сублимации и объяснения, а индивиду сохранять идентичность и жизненный, онтологический смысл.
И здесь, в этой методологической схеме нет места неким «сознательным про-граммированиям», «зомбированиям» и т.п., когда антикультисты и антисектанты пытаются описывать солидарность и мифологические верования в группах субкультурных религий. Мы постараемся обходиться без этой «негативной эпистемологии».
Современная социальная мифология возникла в расколе Реформации, в динамике становления классического капитализма и идеологического проекта модерна. Интересен и тот факт, что генезис социальной мифологии совпадает с формированием современного религиозного плюрализма, конфигурации которого составляли не только христианские религиозные культуры (православие, католицизм и протестантизм), но и субкультурные религиозные формы, часто не совпадающие с христианством, противостоящие ему, восходящие часто к более «древним» традициям (гностицизму, пантеизму, дуализму и политеизму) или абсолютно новые (например, оккультизм и масонство).
Культурно-цивилизационный, системный разлом и «тектонический сдвиг» в эпоху Реформации, в который и хлынули «сектантские» мифологические архетипы как «традиции всех мертвых поколений» (К. Маркс), не закончился в эпоху Просвещения или в либеральном XIX веке. Не произошло и того, что религия «ушла в прошлое» в лучах «просвещения» и «научного прогресса» (а тем более в «торжестве коммунизма»). Многие ученые с тревогой говорили, что в век секуляризации и сциентизма, во времена утраты «религиозной тайны», когда с человека была сорвана «символическая телесность», человек утратил иррациональные, онтологические начала своего бытия, которые были воплощены в традиционных религиозных верованиях. Однако, это далеко не так. Свято место пусто не бывает...
И дело не только в появлении многообразных антихристианских или парахристи-анских субкультурных общин, начиная с XVII по XIX век. С самого начала новая, научно-технологическая цивилизация обнаружила мощный потенциал мифотворчества. Что же это были за мифы? В чем специфика «современной мифологии»?
Мифы современности оказываются непохожими на все, что мы встречали в традиционных религиозно-мифологических системах. Новая эпоха использовала теперь не столько мифологические образы и символы в чистом виде, сколько их превращенные, рационально-понятийные, псевдонаучные формы. Миф маскировался в глубине этих наукообразных рационализмов (идеологем), но на уровне обыденности и индивидуальной ментальности порождал все те товарно-фетишистские химеры, о которых столь талантливо писал Маркс. Дело усложнялось и тем, что индустриальная цивилизация поко-
7 См.: Римский В.П. Тоталитарный космос и человек. - Белгород, 1998.
Серия Философия. Социология. Право. 2012. № 8 (127). Выпуск 20
ится на фундаменте инновационных технологий, инновации постоянно задают не только экономическую и социокультурную динамику, но и мыслительно-идеологическую.
Новое становится самоназванием эпохи: «Новое время», «современность», «Модерн». Если в предыдущие эпохи основным вектором темпорального восприятия мира оставалось «прошлое», «традиция» (даже в христианском сознании с его эсхатологическим ожиданием «будущего»), то в эту эпоху время человеческого и социального бытия определяют инновации, постоянная погоня за «утраченным временем», погоня за «будущим». Но не за тем Будущим, которое помещается в горизонте грядущего Второго Пришествия Христа и Страшного Суда, а за «простым будущим», которое уже временит, прямо по Хайдеггеру, определяя в горизонте моей личной смерти и мою личную повседневность «простого человека» - «здесь и сейчас».
Для академических историков концепты «современности-модерна» (или «нового времени») обладают какой-то априорной самоочевидностью, так что мы не нашли сугубо исторических работ, в которых хотя бы ставились вопросы их идентификации. Идеологическая ангажированность концептов «современности» и «Нового времени» западно-буржуазной культурой неочевидна и для историков-марксистов, и для историков-либералов. Но последнее и понятно - именно для них органичны и концепты рационализма, научности и прогресса, и мифологемы «нового времени» и «современности-модерна».
Все это объясняет роль философии и социально-гуманитарных наук того времени, которые способствовали тому, что рационально-научная аргументация, начиная с науки и философии XVII века, служила перекодировке сакральных текстов христианской мифологии в светские тексты современной мифологии8. При этом, как отмечал М.К.Петров, всегда следует помнить, что наука и научно-логический текст не избавляют человеческое сознание от действия мифологизирующей силы бессознательного9. Можно утверждать, что классические - либеральный, социалистический и консервативный -политико-идеологические проекты вряд ли следует относить к различным типам мифотворчества. Это формы одного культурно-исторического типа - мифологии модерна. Она и возникла в «новое время» на почве индустриальной цивилизации.
Современная мифология начинает функционировать в виде нарративного дискурса и наррадигмальных «мыслеобразов», которые ранее принадлежали другим культурным формам (философии, искусству, религии), а теперь, переплавленные в горниле массовой культуры, обрели свою мифологическую образную и знаково-символическую телесность. В.А.Шкуратов так определяет понятие «наррадигмы»: «С помощью слова «наррадигма» я пытаюсь определить тип мышления, который скрывается между художественным выражением, окутанным образами, и сциентистской речью, пропадающей в формализмах. Наррадигма дает образец превращения грамматической структуры в мыслеобраз. Концептуальная мысль внедрена в этой сердцевине языка своей понятийно-стью, чуть-чуть недоформализованной»10. Нарративность и «наррадигмальность современного мифа - какой-то кентавр, сплав рационального и образного, рационального и иррационального, естественного и сверхъестественного, научного и паранаучного, обыденного и праздничного, и т.п.
Современный миф содержит в себе наррадигмально, образно-логически выраженные оценки прошлого и нормы (схемы) планирования будущего по критериям настоящего («здесь и сейчас»). Наррадигмальный социокод и дискурс становятся универсальными именно в современном обществе, а наррадигмальность - существенной ха-
8 См.: Ковальчук О.В., Римский В.П. Европейская философия и социально-гуманитарная наука между мифологией модерна и рациональным знанием // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №2 (33). Вып. 1. - Белгород, 2007. - С. 10-23; Будянская Л.А., Римский В.П. Религиозно-мифологические основания классического английского либерализма // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - Вып. 5. - №12 (52). - Белгород, 2008. - С. 110-116.
9 См.: Петров М.К. Самосознание и научное творчество. - Ростов-на-Дону, 1992; Петров М.К. Историко-философские исследования. - М., 1996; Петров М.К. Искусство и наука. Пираты Эгейского моря. - М., 1995.
10 Шкуратов В.А. Историческая психология. - М., 1997. - С. 174, 175.
рактеристикой массовой культуры и ментальности, специфическим дискурсом мифологии модерна.
В этих сложных социокультурных и ментальных процессах и происходил слом «традиционной» христианской культуры, что приводило к эффекту «соскальзывания» системы в «прошлое», вызывало к жизни не только и не столько ранние христианские, сколько дохристианские (языческие) и антихристианские (гностические, атеистические) мифы и ритуалы, которые уже в XIX веке под воздействием псевдорациональных концептов социальной мифологии модерна трансформировались в «новые» субкультурные религии. При этом очевидно, что отказ от христианского «рационализма» или «иррационализма», из которых и вырастают во многом и современная экспериментальная наука, и капиталистическая экономика, означал не столько духовную «секуляризацию» (в чистом виде секуляризация выражалась лишь в отнятии церковной собственности и перераспределении политической власти в пользу государства и новой торгово-промышленной элиты), сколько возврат к дохристианским мифологическим формам сакрализации и легитимации архаической действительности. Это была реакция на социокультурную модернизацию (первичную в Англии, вторичную - во всех других странах, включая США с их остатками рабовладения). Это во многом и объясняет, почему в Европе и России расцветают оккультизм, появляется теософия Е.П. Блаватской, возникают «новые» харизматические религиозные общины типа иеговистов, мормонов, духоборов и толстовцев, феномен богоискательства в духе «нового религиозного сознания» (последователи В.С. Соловьева) или «русского космизма» с абсурдными мифологическими проектами «общего дела» Н.Ф. Федорова, последователи которого уже развернулись лишь в постсоветские времена, и т.п.
В этой ситуации мифологические (и религиозные) архетипы превращаются из «естественного языка» и социокода традиционных культур в идеально-символическое инобытие различных дифференцированных культурных форм, мифология становится «искусственным языком», порой доминирующим по отношению ко всем языкам культуры, регулируя глубинные смысло-жизненные и ценностные установки человека, что становится реальным на технологическом базисе средств массовой коммуникации и информации. Мифы уходят из онтологических оснований жизнедеятельности общества и индивида по преимуществу в сферу коммуникаций и ментальности, регулируя ценностные установки субъектов на интерсубъективном уровне в формах массового сознания и культуры.
К началу ХХ века появляются новые субъекты власти (олигархические элиты в странах либерализма и номенклатура в тоталитарных государствах) и субъекты культурного действия (массовые интеллектуальные профессии), рождается феномен массовой культуры, что и становится реальной основой воспроизводства неклассической мифологии модерна. В мифологическом пространстве массовой культуры разворачивается тоталитарная мифология, она дополняется умеренной социал-демократической (мифы общества «потребления»), распространяются феминистские, экологические, парана-учные мифы, нетрадиционная религиозность и оккультизм, а затем и мифология молодежной контркультуры, которая отрицает современность и стимулирует рождение постмодернистской мифологии». К середине ХХ века под воздействием социокультурной динамики слома индустриальной цивилизации мифология модерна вобрала в себя многие традиционные религиозно-мифологические архетипы, которые претерпели существенную перекодировку - прежде всего в форме псевдонаучных дискурсов и рацио-нализаций, что и послужило почвой появления новых, мифологизированных субкультурных религий.
Социальная мифология на нынешнем рубеже столетий представляет сложноорга-низованную, динамичную систему субкультурных формообразований и контркультурных процессов, связанных с трансформацией индустриальных обществ в ее постиндустриальные и постмодернистские ипостаси. Все это служит сложным контекстом не только для оживления самых архаичных форм мифологического и религиозного сознания, но и их трансформаций в некие «современные» синкретичные и превращенные духовные и культурно-идеологические формы, в том числе и в субкультурные религии. На почве массовой культуры современная мифология, стихийно, естественно рождающаяся или ис-
Серия Философия. Социология. Право. 2012. № 8 (127). Выпуск 20
кусственно создаваемая в обществе потребления, формирует специфические превращенные формы религиозности. Современная мифология, в том числе и субкультурная религиозность, оказывается вполне «естественным языком» самой повседневности человека. Можно говорить о новом культурном цикле, когда человечество демонстрирует потребность в экзистенциальной актуализации мифологического сознания.
Все это служит культурно-историческим и цивилизационным базисом не только для оживления самых архаичных форм мифологического и религиозного сознания, но и их трансформаций в некие «современные» синкретичные и превращенные духовные и культурно-идеологические формы, каковыми и являются субкультурные религии, которые иногда называют «молодежными»11.
Мифосознание оказывается важнейшим феноменом современности не только в силу «атавистического» или архетипического наследования от предшествующих традиционных культур. Миф не есть просто «атавизм» в сложной системе современного сознания, умело используемый идеологами в своих корыстных «классовых» интересах. Миф -уникальный и универсальный феномен человеческой культуры, форма личностного и коллективного бытия. И в силу уже одного этого обстоятельства постоянно актуализируется в различных культурно-исторических и экзистенциальных ситуациях.
Исходя из выше изложенного, под «субкультурными религиями» нами понимаются сакрально-мифологические системы верований и ритуальных практик отдельных социальных групп, институтализированные и неинституализированные, образующие ценностные локальные миры, противостоящие базовой - «большой», «взрослой», «материнской» - культуре («христианской», «мусульманской», «социалистической», «либеральной», и т.п.); индивидуальные и коллективные стереотипы поведения и способы деятельности, воплощенные в специфических знаково-символических формах, социокодах, формах сознания и структурах личностной идентичности. С этим связана субсистема стилей и стилевого поведения, отличающая образ жизни той или иной религиозной субкультуры; групповые формы религиозно-общинной жизни, культурные и жизненные стандарты как специфические продукты неинституализированного (маргинального, «теневого» и т.п.) духовного производства и неофициальной массовой культуры.
В этом плане религиозные субкультуры оказываются не только структурными формообразованиями на окраинах или на поверхности «больших культур», имеющими внешние стилевые и знаково-символические маркеры, скрывающие «аксиологическое ядро солидар-ностей», но и творческими способами деятельности по экспериментальному производству инновационных образцов жизнедеятельности, ценностных норм поведения и личностной идентификации, проходящих проверку в сложной социокультурной динамике современного мира.
1. Белоусова М.М., Римская О.Н. Молодежная мифология и субкультурные формы религиозности // Гуманитарные и социально-экономические науки. - № 3 (34). - Ростов-на-Дону, 2007. - С.35-40;
2. Будянская Л.А., Римский В.П. Религиозно-мифологические основания классического английского либерализма // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - Вып. 5. - №12 (52). - Белгород, 2008. - С. 110-116;
3. Ковальчук О.В., Римский В.П. Европейская философия и социально-гуманитарная наука между мифологией модерна и рациональным знанием // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №2 (33). Вып. 1. - Белгород, 2007. - С. 10-23;
4. Лосев А.Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. - М., 1957.
5. Лосев А.Ф. Мифология // Философская энциклопедия. Т.3. - М., 1964. - С. 457-467.
6. Лосева И.Н. Мифология и религия // Вопросы научного атеизма. Вып. 30.-М., 1982. - С.
46-60;
11 Подробнее см.: М.М. Белоусова, Римская О.Н. Молодежная мифология и субкультурные формы религиозности // Гуманитарные и социально-экономические науки. - № 3 (34). - Ростов-на-Дону, 2007. - С.35-40; Римская О.Н. Превращенные формы самосознания молодежи в субкультурных формах религиозности // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». -№9 (40). -Вып. 2. - Белгород, 2007. - С. 247-252.
Список литературы
74 НАУЧНЫЕ ВЕДОМОСТИ ШЯ Серия Философия. Социология. Право.
2012. №8(127). Выпуск 20
7. Лосева И.Н. Различение мифологии и религии как форм общественного сознания // Известия СКНЦ ВШ. Обществ. Науки. - Ростов-на-Дону, 1983. - №1. - С. 46-51;
8. Петров М.К. Искусство и наука. Пираты Эгейского моря. - М., 1995;
9. Петров М.К. Историко-философские исследования. - М., 1996;
10. Петров М.К. Самосознание и научное творчество. - Ростов-на-Дону, 1992;
11. Римская О.Н. Превращенные формы самосознания молодежи в субкультурных формах религиозности // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». -№9 (40). - Вып. 2. - Белгород, 2007. - С. 247-252;
12. Римская О.Н., Римский В.П. Методология исследования субкультур в социально-гуманитарных науках. Статья 4. Конфигурации молодежных субкультур в пространстве российского региона // Научные ведомости БелГУ. Серия «Философия. Социология. Право». - №20 (91). - Вып. 14. - Белгород, 2010. - С. 71-78;
13. Римский В. П. Миф и религия: проблема генезиса и культурно-исторической специфики архаических религий. - Белгород, 2003;
14. Римский В.П. К проблеме генезиса религии // Известия СКНЦ ВШ. Обществ. науки. -Ростов-на-Дону, 1983. - №1. - С. 55-60;
15. Римский В.П. Проблема соотношения мифа и религии: методологический анализ. Дисс... к. филос.наук. - Ростов н/ Д, 1985;
16. Римский В.П. Тоталитарный космос и человек. - Белгород, 1998;
17. Субботин Д.В. К проблеме взаимоотношений религиозного и мифологического сознаний // Религиоведение. - 2007. - №3. - С. 110-117;
18. Шкуратов В.А. Историческая психология. - М., 1997.
MODERN MYTHICAL CONSCIOUSNESS AND SUBCULTURAL RELIGIONS
The article observes contemporary social mythology as a mental mechanism of reproduction of subcultures and subcultural religions, of transformation of psychology, consciousness and behaviour of individuals in transformed (innovative, retrieval) and perversed (alienated, destructive) forms.
Key words: subcultural religiousity, myth and religion, contemporary mythology, transformed forms.
O. N. RIMSKAYA V.P. RIMSKIY
Belgorod State National Research University
e-mail: [email protected]
