CC BY
86
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2011. № 4
ПРОБА ПЕРА. СЛОВО МОЛОДОМУ УЧЕНОМУ
А.А. Лановенко, асп. социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова*
СОВРЕМЕННАЯ СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ СИТУАЦИЯ: СООТНОШЕНИЕ ТРАДИЦИИ И НОВАЦИИ
В статье анализируется круг вопросов, связанных с современной социокультурной ситуацией в российском социуме, которая представляется автору синтезом традиции и новации. Новация рассматривается как воспроизведение традиции в новых условиях и на качественно новом уровне.
Ключевые слова: социокультурная ситуация, традиция, инновация, современное российское общество, духовность, ценности.
In the following article the range of issues associated with modern Russian society social and cultural situation is analyzed. The latter is considered the synthesis of tradition and innovation. The innovation is seen as the reproduction of traditions in the new environment and on the whole new level.
Key words: socio-cultural situation, tradition, innovation, modern Russian society, spirituality, valuables.
Проблема традиции актуализируется в условиях кризиса культур, в пограничных ситуациях, когда складываются новые идеалы жизнеустройства, изменяется сам образ жизни человека. Современное российское общество пребывает в поисках утраченных смыслов, пытается найти новые "жизненные опоры", испытывает очередной этап "переоценки ценностей". Мне представляется, что определенная стабильность социокультурного развития общества всегда основывается на национальных традициях.
Понятие "традиция" широко используется и в литературе (в философии, культурологии, социологии), и в обыденной речи. Традиция (от лат. traditio — передача) — исторически сложившиеся и передаваемые от поколения к поколению обычаи, обряды, общественные установления, идеи и ценности, нормы поведения и т.п.; элементы социально-культурного наследия, сохраняемые в обществе или в отдельных социальных группах в течение длительного времени1. Мнения ученых расходятся по вопросу о содержании этой категории. Поэтому представляется важным ее уточнение и концептуальная продуманность в контексте статьи. Традиция выступает как один из факторов развития общества с точки зрения смены различных
* Лановенко Алексей Андреевич, e-mail: [email protected]
1 Философский словарь. М., 2001.
его состояний от прошлого к настоящему и будущему. Она определяет границы "своей" культуры относительно "чужих" ценностей и смыслов и стремится к сохранению "старого" в противовес "новому".
Традицию можно определить как систему ценностей, интересов и идей, распространенных и влияющих на нацию и создающих ее образ как в сознании представителей данной нации, так и в представлении других народов2.
Наиболее очевидными формами проявления национальной традиции являются фольклор, художественные образы, нравственные максимы народа, бытовые обычаи, литература, языковые картины мира, наименее очевидными — философия и наука. Безусловно, можно говорить о наличии национальной традиции в русской духовности, представляющей собой систему ценностей русского этноса и формирующей его нравственные, эстетические, социальные, религиозные идеалы.
Традиция задает и способ отношения общества к прошлому, и меру его актуализации в настоящем. В этом смысле любая система традиций строится на современном фундаменте, хотя и опирается на постоянно возобновляемое прошлое. Национальная традиция — величина не постоянная, а динамическая, способная к изменениям. Традиция, содержащая в себе устаревшие ценности и установки, становится неактуальной, громоздкой и архаичной. Она эволюционирует, порождая всплеск нововведений (инноваций). Нововведение (инновация) — это "изменение, развитие способов и результатов деятельности людей... Инновационный процесс — это процесс создания, распространения и использования новшества, его структура определяется внутренней предметной логикой инновационной деятельности" 3.
Традиция как бы выходит за свои пределы: обнаруживая собственные корни и перемещая их на новую историческую почву, она создает новые ценности, которые связаны с ней происхождением, но уже не принадлежат ей как таковой. В работах отечественных и зарубежных исследователей XX в. новация рассматривается как одна из форм и аспектов традиционализма. Так, Б. Малиновский обосновал взгляд на традицию как на сохраняемые любой ценой коллективные ценности, базовые для идентичности данного общественного целого4. Таким образом, можно говорить о плодотворной силе традиции, по отношению к которой только и возможна любая новация.
2 См.: Яковлева Л.Е. Испанская философская традиция в XX веке: социокультурный анализ. М., 2003.
3 Российская социологическая энциклопедия. М., 1998.
4 См.: Яковлева Л.Е. Бытие национальной традиции в философии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2002. № 4.
Рассматривая специфику новаций в российской социокультурной ситуации в XX в., необходимо проследить изменения, произошедшие в мировоззрении людей в течение XX в. и обусловленные появлением нового типа общества — индустриального. Для него характерны развитая и сложная система труда при сильной его специализации, массовое производство товаров на широкий рынок, машинизация и автоматизация производства и управления, научно-техническая революция. Попытаемся выделить его социально-психологические особенности, которые, на наш взгляд, помогают объяснить смену главенствующего ранее мировоззрения традиционного типа мировоззрением инновационным, характерным для индустриального общества.
Западные мыслители определяют индустриальную эпоху как "восстание масс", или "век толп" 5. Анализируя феномен "толпы", они указывают на то, что в XX в. складывается принципиально новая социокультурная ситуация, характеризующаяся стихийным ускорением темпа перемен жизни, когда проблема соотношения традиции и инновации решается в пользу последней. В XX в. такие явления, как разрыв социальных связей, беспрерывная миграция населения, быстрота передвижения и передачи информации, урбанизация, приобрели невиданный ранее размах. Ортега-и-Гассет фиксирует внимание на самом факте невиданного роста населения: "За три поколения вырвалась на свет такая толпа людей, что сметая все на своем пути, она, подобно лавине, затопила всю поверхность истории"6. Вулканический выброс масс на арену истории произошел с бешеной скоростью, не позволившей приобщить их к ценностям традиционной культуры.
О. Тоффлер размышляет о многократно усилившихся и усложнившихся процессах в жизни современного ему общества, которые становятся также и психологическим фактором, "изменяющим само наше восприятие жизни"7. По его мнению, надвигается "цивилизация эфемерности", "конец постоянства". Как никогда прежде, непрочными и непостоянными становятся отношения человека с местом, где он живет и работает (образуется "новое племя кочевников"), с вещами, которыми он пользуется ("общество выбрасывателей"). "Экономика прочности" сменяется "экономикой недолговечности". В результате все убыстряющейся смены научных теорий "появляется острое ощущение непостоянства самого знания"8. Все это накладывает неизбежный отпечаток на психологию
5 Хевиши М.А. Феномен "толпы" в трактовке философии XX в. // Филос. науки. 1999. № 1—2.
6 Ортега-и-Гассет. Дегуманизация искусства. М., 1991.
7 Тоффлер О. Столкновение с будущим // Иностранная литература. 1972. № 3.
8 Там же.
человеческой личности — ее мышление, восприятие, сами человеческие отношения, в которых психология постоянства обесценивается.
Таким образом, одна из ведущих черт нового индустриального общества — разрыв с традицией и новационная власть идей. Причиной отказа "от всех уз традиции", а именно от системы непреложных, абсолютно священных норм жизни — патриархальности, патернализма, патримониальности, — от установки на повседневно привычное, по мнению М. Вебера, является рационализация, связанная со становлением городской культуры. "Разволшебствление мира", утрата современным человеком магического взгляда на окружающее — одно из следствий рационализации, о котором пишет Вебер9.
Процесс рационализации, лишивший современный мир, по мнению С. Московичи, и духа и призвания, вместе с тем не привел к полному освобождению от религиозности, которая в соответствии с веяниями времени просто изменила свою форму10. На смену традиционным религиозным ценностям пришли новые формы трансцендентного, отвечающие запросам масс. Кризис традиционных ценностей в духовности на Западе проявился в ситуации духовного плюрализма, поиска значительным количеством людей новой идеологии, в актуализации деятельности социальных движений и сект оппозиционного характера, которые реализовали альтернативные традиционному мировоззренческие установки. Подобная ситуация была характерна в XX в. и для России. Однако, несмотря на общее внешнее сходство, обусловленное глобальной тенденцией "омассовления" в мире, духовная ситуация в России имеет свою специфику, позволяющую говорить о самобытном характере ряда новообразований. Чтобы понять их суть, необходимо рассмотреть особенности смены в российском обществе мировоззрения традиционного типа новой, индустриальной формой.
В России в XX в., как и на Западе, происходили процессы, связанные со становлением индустриального общества. Однако советское общество во многих своих аспектах оставалось традиционным. Традиционное общество — понятие, обозначающее совокупность обществ и общественных укладов, стоящих на разных ступенях развития и не обладающих зрелым индустриальным комплексом11. Наличие признаков и свойств аграрно-традиционной цивилизации в советском обществе, особенно на первых этапах его существования, отмечалось в литературе, в частности в работах, посвя-
9 См.: Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
10 Цит. по: Хевиши М.А. Указ. соч.
11 Философский словарь.
щенных истории общины12. Сам факт возрождения общинных организаций в послереволюционных условиях свидетельствует о силе и значении традиционности в жизни советского общества. Она проявлялась в специфике восприятия идей социализма, в функционировании социалистических укладов в экономике и культуре, в характерной устремленности в будущее.
Традиционный характер носило прежде всего государственное устройство советской России: "Россия в облике СССР обладала идеократическим государством типично традиционного типа"13. Имеется в виду, что политический центр в СССР, монополизируя свое право влияния на все аспекты общественной жизни и придавая ему принудительный и регулирующий характер, ограничивал возможность обратного воздействия и любых автономных требований. На традиционный характер подобных отношений указывает и С. Эйзенштадт: "Как перед, так и после русской революции это общество отличалось очень высокой степенью влияния центра на периферию в целях мобилизации ее ресурсов и контроля за теми видами деятельности, которые имели значение для всего общества"14.
В советском обществе, как в обществе традиционного типа, сохранялись сакральные паттерны власти и происходило освящение всего, что так или иначе способствовало укреплению монополии "центра". Транслируемая в таком контексте государственная идеология являла собой своеобразный духовный монолит, подчиняющий различные формы сознания, включая духовность, чего не было, например, в США. Советское общество было основано на единых для всех нравственно-духовных ценностях, которые делали его "закрытым" как любое традиционное общество.
Заметим, что за время своего существования СССР далеко продвинулся по пути модернизации всех условий жизни, особенно в экономической и социальной сферах. В советском обществе успели сформироваться слои, нехарактерные для традиционного типа и не заинтересованные ни в традиционных порядках, ни в социализме. Однако "...основное наследие традиционной цивилизации сохранилось в духовной жизни советского общества, в его менталь-ности, в повседневных отношениях людей"15. На сохранение традиционного мировоззрения указывает тот факт, что рационализация в советском обществе имела, по сути, бытовой характер, и, как достижения НТР, выполняла по отношению к идеологии
12 См.: ДаниловаЛ.В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994.
13 Кара-Мурза С.Г. Россия как традиционное общество // Куда идет Россия?.. Общее и особенное в современном развитии. М., 1997. С. 23.
14 Эйзенштадт С. Революция и преобразование общества. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999. С. 75.
15 Данилов В.П. О новом во взглядах на прошлое и будущее России // Куда идет Россия?.. Общее и особенное в современном развитии. С. 54.
обслуживающую функцию. Советский человек сохранил "естественный религиозный орган" (выражение С.Г. Кара-Мурзы), т.е. способность видеть священный смысл в том, что человеку индустриального общества кажется обыденным, технологическим, де-сакрализованным.
Переход к сугубо рациональному мышлению в советском обществе был затруднен религиоподобным характером идеологии и мифологизацией духовности. Под мифологизацией подразумевается усиление мифологических черт в любом из существующих типов мировоззрения, т.е. активизация эмоционально-образного, чувственно-конкретного его уровня.
В отличие от других, порой резко менявшихся идеологических установок коммунистическая идеология на протяжении долгого времени сохраняла удивительную устойчивость. При всех отличиях между различными этапами развития советского общества существовала некоторая система общих аксиологических ориентиров в идеологической системе, которые позволяют говорить о мифологизации как об определенной новации в русской духовности XX в.
Мифологизация русской духовности проявилась не только в массовом сознании, но и в феномене индивидуальной "нетрадиционной" религиозности, возникшей в условиях социалистического общества, суть которой, согласно концепции М. Эпштейна, заключается в том, что это «выраженная в религиозных понятиях идеология нашей интеллигенции, точнее, сумма таких идеологий, расходящихся по радиусам во все стороны от "центра" государственной идеологии» 16.
Итак, инновационный характер мифологизации русской духовности в XX в. был обусловлен спецификой массового общества и своеобразной трансформацией религиозной традиции русского народа в условиях атеизма. Заметим, что мифологичность органически присуща русскому менталитету и восходит к языческому архетипу русской духовности.
Исследование явления мифологизации предполагает анализ феномена вождя, лидера. Культ исключительного индивида — другая инновация XX в., с которой связано понимание особенностей и мировоззрения индустриального общества. Как и массовый человек, харизматическая личность XX в. является порождением своего времени и характеризуется оторванностью не только от традиции, но и от культуры в целом. Разница между ними состоит в том, что если массовый человек исключителен в своей посредственности, то харизматическая личность исключительна в своей способности влиять на массы, рождая в них веру в себя и в свою
16 Эпштейн М.Н. Новое сектантство. Типы религиозно-философских настроений в России (70—80 гг. XX века). М., 1994. С. 63.
сверхъестественную миссию. Власть вождей может держаться только волей массы, ее согласием на то, что делает вождь, включая террор, репрессии, войны. Харизматическая личность сама верит в свои сверхъестественные способности и силу. Вождь становится объектом религиозного почитания.
Феномен харизмы является атрибутом любого индустриального общества, но особые предпосылки для его реализации существовали именно в условиях российской действительности. На наш взгляд, в данной новации нашел своеобразное преломление державный архетип русской духовности, в частности принцип сакрально-сти власти царя (императора). В XX в., в условиях складывающегося индустриального общества, этот архетип трансформировался в миф о вожде. Кроме того, указывая на духовные истоки этого феномена, В. Кантор пишет, что советский вождь "есть смесь как привычного уже массам облика христианского подвижника, так и облика сильного языческого вождя"17. В советской духовности складывается миф о вожде как о воплощении всех лучших человеческих качеств, вождь наделяется сакральными функциями.
Феномен вождя взаимосвязан с феноменом массы. Вождь нужен массам для того, чтобы возложить на него решение важнейших проблем, ответственность. Массы же психологически способны поверить в чудеса, творимые одним человеком. В контексте данного исследования необходимо понять, что такое масса, толпа. Под толпой, как правило, понимается некое новое единое образование, имеющее коллективную душу, определенное духовное единство. Современная социология говорит о коллективном поведении, которое не регулируется никакими правилами, традициями. Оно неразрывно связано с круговой реакцией, круговым возбуждением, делающим людей одинаковыми. В основе корпоративного, общественного духа, как подчеркивает Ортега-и-Гассет, лежит отказ от своих желаний, амбиций. Главное — всем быть вместе, иметь общую судьбу.
Современные исследователи отмечают сохранение общинного мышления в духовном мире советского человека, что находило конкретное выражение "в системе ценностей и поведения, прежде всего, в стремлении к справедливости и социальному равенству, в коллективизме и взаимопомощи, в признании естественным существование различных форм общественной собственности"18. Антропологическая модель, свойственная советскому коллективизму, представляла человека не свободным атомом, а солидарной личностью.
17 Кантор В. Русский европеец как явление культуры. М., 2001. С. 79.
18 Данилов В.П. Указ. соч. С. 103.
Доиндустриальный характер советского коллективизма был обусловлен глубокими духовными традициями, в частности соборным архетипом русской духовности. Существует мнение об идентичности русской соборности и советского коллективизма. Н. Бердяев строго дифференцировал данные понятия. Соборность, по мнению философа, основана на идее личности и свободы, коллективизм же, напротив, отрицая всякую свободу, обезличивает человека. Отсюда понимание человеческой личности как "винтика" в общественной машине, что так и воспринималось человеком, исповедующим это мировоззрение. По мнению Бердяева, в советском коллективизме, "который уничтожил всякую свободу творчества и создал культуру социального заказа, подчинив всю жизнь организованному извне механическому коллективу", осуществилось обратное подобие соборности19.
Представляется, что советский коллективизм действительно носил менее органичный характер, чем соборность, ущемлял внутреннюю свободу личности. Однако важно также отметить, что специфика советского коллективизма по сравнению с массовостью индустриального общества, его особый мажорный настрой, чувство "коллективной теплоты" объясняются глубокой устойчивостью соборного архетипа русской духовности, его потенциальной неисчерпанностью, гибкостью, способностью к трансформациям в новой социокультурной ситуации.
Итак, как показывает анализ, в XX в. в русской духовности сосуществовали элементы двух типов мировоззрения — традиционного и инновационного (индустриального). Модернизация российского общества сопровождалась рядом инноваций в духовности: мифологизацией сознания, возникновением феномена харизматической личности и ретрансляцией старых духовных форм, в частности общинного мышления и соборного архетипа русской духовности. Актуализация традиционного типа мировоззрения объясняется продолжающимися процессами реанимации исторической памяти. Появление инновационного типа обусловлено быстрой урбанизацией, открытостью западному влиянию, которые особенно усиливаются в 1960-е гг.
Для современной социокультурной ситуации в России характерен курс на вестернизацию, заимствование определенных реалий из политической, экономической и культурной сфер западного общества, что стало условием возникновения аналогичного процесса в духовности. Поиск нового мировоззрения в атмосфере популяризации ценностей техногенной западной цивилизации ознаменовался прежде всего пренебрежительным отношением к традиции и
19 См.: Бердяев Н.А. Самопознание. М., 1991. С. 33.
пиететом перед инновациями. Западные образцы поведения вносят новые характеристики в русскую духовность, во многом модифицируя ее. Стиль общения, языковые заимствования, социальная символика, знаковые стереотипы, принятие эталонов и образцов западной цивилизации на русской почве приводят к появлению некоего нового, эклектического типа духовности. Можно выделить следующие его основные черты.
Во-первых, это "рыночный характер" духовности, проявляющийся в том, что духовность становится предметом массового спроса, и в наличии производителя духовности. Так, по словам К. Уильямса, "ныне существует духовный супермаркет для обслуживания людей, стремящихся к духовной адаптации"20. Это означает функционирование целой духовной индустрии, работающей над формированием и удовлетворением потребностей людей. Поточно-конвейерные способы индустрии досуга, примитивная развлекательность, тиражирование стандартов существования, общедоступный и публичный характер межиндивидуальных связей демонстрируют, сколь угрожающа вовлеченность в процессы вестернизации. Примитивные продукты культурной индустрии приучают к пассивному восприятию информации, благодаря чему идеология потребительской культуры манипулирует индивидом.
Во-вторых, наблюдается редукция духовности до психического уровня сознания. Обладая высокими техническими возможностями, индустриальное общество выносит на рынок очень соблазнительный продукт, идеологическое содержание которого целенаправленно принижает человека, делает его мышление инфантильным и сильно повышает восприимчивость к внушению. Этому способствует культура наглядных образов, на которой основано массовое общество. Традиционная культура чтения, характерная для России, сегодня вытесняется кино- и видеопродукцией, комиксами, телевидением, рекламой. А теперь мы уже можем добавить к этому наличие виртуальной реальности. Образы оказывают скрытое суггестивное воздействие на человека. Они становятся "духовным хлебом" массового общества, создают стабильную "систему координат" и идеологических норм. Э. Фромм так описывал данную ситуацию: "Эти методы побуждают нас покупать вещи, которые нам совсем не нужны и которые мы не хотим приобретать; вынуждают нас избирать тех политических деятелей, которых мы никогда не избрали бы, если бы полностью контролировали себя. Эти гипнотические методы... представляют... серьезную угрозу психическому здоровью, особенно ясному и критическому мышлению и эмоциональной независимости... они создают атмосферу полуза-
20 Цит. по: МитрохинЛ.Н. Религиозные культы в США. М., 1984. С. 69.
бытья, когда человек одновременно верит и не верит происходящему, теряя ощущение реальности" 21.
В-третьих, для нового типа духовности приоритетными являются ценности индустриального общества: прагматизм, индивидуализм, рационализм, технократизм. Особенно заметна трансформация мировоззренческих установок русской интеллигенции, традиционно критиковавшей буржуазный уклад жизни. Сегодня суждения и образ жизни представителей интеллигенции модернизировались не в сторону опровержения, критики или рефлексивного осмысления всех соблазнов технократического века, современных стандартов обеспеченной жизни, а в сторону безусловного их принятия. Интеллигент, ориентированный подобным образом, стремится к обеспеченности и благополучию. Он уже уверен, что другое бытие неинтеллигентно. Он уже позабыл о своем аскетизме, восхвалении бедности и "великом служении". Естественным для интеллигента конца XX в. становится стремление к буржуазному образу жизни. Интеллигенция освоила или пытается освоить модели рыночного поведения. В обществе потребления происходит утрата личностной автономии, уникальности интеллигентского слоя. Здесь возможны прогнозы о его растворении в социальных группах экономически преуспевающих граждан. Происходит коммерциализация и других слоев современного российского общества. Она выражается, в частности, в готовности людей продавать свой труд беспринципно, обменивая интеллект, ум и систему нравственных приоритетов на уровень благосостояния. В отношении современной ситуации можно согласиться с выводом, который предлагает исследователь онтопсихологии Антонио Менегетти, состоящим в том, что "в необозримых полях коммуникации, национальных отношений все трансмутируется, в конечном счете, в ситуацию бизнеса, денег, власти" 22.
В-четвертых, инновационной духовности присущ синтетический характер, который проявляется в соединении разнородных элементов религиозных, научных и философских систем. Часто подобный синтез носит ярко выраженную эзотерическую направленность: увлечения теософией, антропософией, религиозными системами Востока. Внутренняя органичность таких систем создается путем включения в них основателя культа, наделенного харизмой.
Инновавационные моменты в сфере духовности отражают не только нивелирующие и унифицирующие тенденции вестерниза-ции, но и реставрацию старых культурных и духовных форм. Это
21 Фромм Э. Иметь или быть. М., 1986. С. 79.
22 Менегетти А. Система и личность. М., 1996. С. 41.
оправдано, в частности, в отношении религиозных традиций и религиозного сознания вообще.
Действительно, одной из главных задач сегодня является возрождение целостного, гармоничного самосознания народа, опирающегося на историческую преемственность культурной традиции, — обращение к религиозным и другим истокам русской духовности. Надо объективно признать, что стремление к возрождению и поддержке религиозной традиции в качестве средства культурного развития способствует позитивному изменению нашего образа жизни. Но в условиях современного научно-технического прогресса в нашем обществе существует значительное число людей, в мировоззрение которых не входят религиозные ценности и в силу этого не принимаются ими. Следовательно, религиозные традиции не могут выступать единственным средством культурного развития и выхода из кризиса современного российского общества. Решение видится в другом — в сознательном возрождении прерванной гуманистической, общечеловеческой традиции русской духовности.
После распада СССР российское общество оказалось в ситуации глубокого духовно-идеологического кризиса. Формами его проявления стали кризис национальной идентичности, утрата единого мнения по поводу базовых ценностей русской культуры, отрицание традиций, социальная амнезия, нигилистическое отношение к прошлому, умаление и принижение значения роли России в общемировом процессе развития. В современный период наблюдается развитие тенденций вестернизации и погружения в бездуховность.
Итак, современная социокультурная ситуация в российском социуме предстает как синтез традиций и новаций. Русская национальная традиция — это система ценностей и идеалов, которая характеризует русский народ и отражает его миссию в истории. Новация рассматривается как воспроизведение традиции в новых условиях и на качественно новом уровне.
В постреформенной России происходит вытеснение традиционных ценностей инновационными, имеющими вестернизирован-ный характер. В результате появляется новый, эклектический тип духовности, отражающий тенденции примитивизации духовности. В то же время в ряде инноваций содержится реабилитация старых духовных и культурных форм. Это касается, в частности, религиозной традиции.
Таким образом, современная русская духовность выступает и как фактор стабилизации, и как источник перемен, что является отражением двух прямо противоположных тенденций духовного
самоопределения, которые указывают на мировоззренческий раскол в обществе, духовный кризис.
Объективным основанием становления нового российского общества, условием его нормального функционирования и развития должны стать традиции. Для преодоления духовного кризиса представляется необходимым воспитание духовной личности на основе восстановления традиций русской духовности — соборности, патриотизма, нравственной ответственности, стремления к идеалу.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бердяев Н.А. Самопознание. М., 1991.
Вебер М. Политика как призвание и профессия // Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.
Данилова Л.В. Сельская община в средневековой Руси. М., 1994.
Данилов В.П. О новом во взглядах на прошлое и будущее России // Куда идет Россия?.. Общее и особенное в современном развитии. М., 1997.
Кантор В. Русский европеец как явление культуры. М., 2001.
Кара-Мурза С.Г. Россия как традиционное общество // Куда идет Россия?.. Общее и особенное в современном развитии. М., 1997.
Менегетти А. Система и личность. М., 1996.
Митрохин Л.Н. Религиозные культы в США. М., 1984.
Ортега-и-Гассет. Дегуманизация искусства. М., 1991.
Российская социологическая энциклопедия. М., 1998.
Тоффлер О. Столкновение с будущим // Иностранная литература. 1972. № 3.
Философский словарь. М., 2001.
Фромм Э. Иметь или быть. М., 1986.
Хевиши М.А. Феномен "толпы" в трактовке философии XX в. // Фи-лос. науки. 1999. № 1—2.
Эйзенштадт С. Революция и преобразование общества. Сравнительное изучение цивилизаций. М., 1999.
Эпштейн М.Н. Новое сектантство. Типы религиозно-философских настроений в России (70—80 гг. XX века). М., 1994.
Яковлева Л.Е. Бытие национальной традиции в философии // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2002. № 4.
Яковлева Л.Е. Испанская философская традиция в XX веке: социокультурный анализ. М., 2003.
