CC BY
74
УДК 316.3.33
Г. Б. Кошарная, В. П. Кошарный
ТРАДИЦИОННЫЕ ДЕТЕРМИНАНТЫ
НАЦИОНАЛЬНЫХ МОДЕЛЕЙ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА
Аннотация. В статье анализируются социокультурные детерминанты моделей предпринимательства в различных странах, доказывается, что различия в сущности и формах предпринимательства в России и на Западе в основном определяются господствующими традициями, религией, менталитетом.
Ключевые слова: предпринимательство, традиции, религия, ценности, менталитет.
Abstract. Sociocultural determinants of business patterns in different countries are analyzed in the article, it's also noted, that distinctions in essence of business forms in Russia and in the West basically are defined by predominant traditions, religion and mentality.
Keywords: business, traditions, religion, values, mentality.
Для формирования и развития предпринимательства нужны не только определенные социально-экономические условия, но и социокультурные основания в виде определенных традиций, ценностей, архетипов, т.к. социокультурные факторы являются органической частью всех процессов в обществе - экономических, социальных, политических, нравственных. Результаты социологических исследований показывают, что традиционные ценности и нормы, характерные для советского времени, все еще широко распространены в современном российском обществе [1]. Российская культура и специфическая ментальность народа, складывавшиеся на протяжении столетий и отражающие особенности его исторического становления, в значительной степени определяют формирование культуры предпринимательства.
В культуре любой страны можно найти установки на активное отношение к миру, хозяйственное развитие, накопление богатства, но они по-разному встраиваются в общую систему ценностных ориентаций, а значит, оказывают различное влияние на формирование предпринимательства. Таким образом, предпринимательство, хозяйственная практика в любой стране не являются нейтральными структурами. В основе каждой из них лежат социокультурные основания. Это связано с тем, что культура выступает, с одной стороны, как традиция, способная тормозить определенные новации, если они не соответствуют ее архетипам, с другой стороны, как инстанция, которой дано легитимировать те или иные начинания, давать им духовную санкцию. И хотя культурная легитимация в отличие, скажем, от политикоправовой носит неявный, неформальный характер, значение ее не следует преуменьшать. В различных странах неоднократно затухали экономические преобразования, наталкиваясь на скрытые социокультурные барьеры.
Подобно институтам, традиции являются общественно принятым регулятором социальных взаимодействий всякого общества. Традицию можно представить в виде набора соответствующих институтов, но полностью она к ним не сводится, что позволяет обозначить ее в качестве самостоятельного «механизма» взаимодействия экономики и культуры. В отличие от институтов традиция - более живой и исторический феномен. Она несет в себе все
предшествующие состояния данного общества - не только дошедшие до нас институты, но и его угасшие формы, и временно затаившиеся архетипы. Достоинство традиции - в консервации общественных связей, в придании устойчивости общественной деятельности и предохранении ее от превратных изменений.
Сравнительный анализ истории формирования российского и западноевропейского менталитетов показывает, что на Западе многовековая культура частной собственности сформировала в качестве основных черт менталитета личности рационализм, прагматизм, индивидуализм, в том числе и экономический. В России хозяйственная деятельность осуществлялась в условиях уравнительно-передельной общины, что обусловило формирование таких черт, как коллективизм, патернализм, нравственный максимализм. Многие российские исследователи подчеркивают, что при проведении реформ необходимо опираться на ценности традиционной российской культуры, учитывать национальные особенности [2]. В противном случае велика вероятность отторжения западной модели общественного устройства, основанной на ценностях индивидуализма, успеха, достижения, потребления.
Для осмысления развития предпринимательства в России большое значение имеют выводы известного немецкого социолога М. Вебера о противодействии традиционной духовности и религиозно-культурных систем восточных стран развитию там эндогенного капитализма западного типа. Решая в «Протестантской этике» проблему генезиса духовных предпосылок европейского капитализма, М. Вебер сосредоточил внимание на причинах невозможности формирования где-либо, кроме протестантского Запада, эндогенного капиталистического предпринимательства и соответствующего ему рыночного хозяйства. Однако, показав, почему на Востоке не сложился эндогенный капитализм, немецкий социолог совершенно не затронул перспектив развития там вторичного, или заимствованного, капитализма, поскольку эта проблема остро встала лишь в середине XX в. в связи с модернизацией ряда стран.
С переходом России к рыночным отношениям ряд ученых обратились к анализу социокультурных оснований отечественного предпринимательства, в первую очередь православия. Методологической основой послужили работы М. Вебера по социологии религии, содержащие немало соображений по поводу сущности русского православия. Однако некоторые западные авторы считают, что православие не создает прямых аналогов протестантской этики и не дает высших духовных санкций для активной работы в миру, т.к. оно в целом либо индифферентно к хозяйственной жизни, либо откровенно ее отрицает. Православие, по их мнению, не формирует специфических духовных стимулов к трудовой и предпринимательской активности. Подобная точка зрения, формулируемая с большей или меньшей степенью радикализма, разделяется на Западе многими исследователями православной культуры [3].
Безусловно, важнейшим из факторов формирования предпринимательства являются религиозные, нравственные и исторические традиции стимулирования предпринимательской активности. Они существуют в каждом обществе и оказывают серьезное влияние на хозяйственную культуру. М. Вебер отмечал, что религиозные меньшинства, как правило, в хозяйственном отношении оказываются более активными, чем большинство населения, «именно
потому, что они добровольно или вынужденно отказываются от политического влияния и политической деятельности, концентрируют все свои усилия в сфере предпринимательства; этим путем наиболее одаренные их представители стремятся удовлетворить свое честолюбие, которое не находит себе применения на государственной службе» [4]. Именно с протестантских сект, по мнению М. Вебера, начинался подъем капиталистического предпринимательства.
Хозяйственной этике Русской православной церкви часто противопоставляют старообрядческую субкультуру, для которой действительно была характерна активная трудовая и предпринимательская традиция. Многие ведущие предпринимательские династии, например Рябушинские, Морозовы, Солдатенковы, Кокоревы и другие, известные не только своей экономической деятельностью, но и меценатством, принадлежали к старообрядцам. По некоторым данным, к старообрядцам принадлежало свыше 60 % представителей торгово-промышленного класса России. В качестве причин предпринимательской активности староверов исследователи называют взаимопомощь и самоуправление внутри общин, соблюдавших традиционные нормы соборности, сплоченных противостоянием государству и официальной церкви. Но главная причина, на наш взгляд, состоит в том, что в момент проведения церковной реформы в XVII в. русское общество находилось в состоянии духовного кризиса, отмеченного повсеместным ожиданием скорого конца света. У гонимых раскольников напряженность эсхатологических ожиданий была чрезвычайно высока, она побуждала поддерживать высокий уровень традиционных добродетелей, в том числе трудолюбия и рачительности, желание отличаться от «никониан» более высокой нравственностью. Русские секты, духоборы и в особенности молокане, у которых почитание икон и ритуалы были заменены этикой «добрых дел», включающей трудолюбие в качестве важнейшего компонента, также показали высокий уровень хозяйственной мотивации. М. Вебер отмечал, что они наиболее близки к протестантской этике [5].
В отличие от протестантской этики и западных ценностей восточные ценности имеют иной, нежели западные, смысл. На наш взгляд, старообрядцев нельзя отождествлять с протестантами, поскольку их хозяйственная активность не следует непосредственно из религиозной догматики (она практически тождественна православной), а является разновидностью локальной этической и исторической традиции. В русской культуре есть общие и специфические культурные мотивы хозяйственной предприимчивости.
Духовные предпосылки, необходимые для движения традиционного общества к индустриальному, не охватывают всего содержания западной культуры и не обязательно включают такие черты, как, например, широко пропагандируемый индивидуализм, что в полной мере проявилось в опыте развития Японии. Специфика социокультурных отношений в японском обществе настолько очевидна, что его обычно называют «конфуцианским» или «азиатским» капитализмом, чтобы подчеркнуть отличие от западного типа.
Успех протестантской этики в утверждении «духа капитализма» основывался не только на найденной ею высшей духовной мотивации предпринимательской деятельности современного типа, но и на сакрализации предпринимательского успеха, утверждении безусловной правомерности предпринимательской активности и ее нравственном самооправдании, на принятии большинством общества успехов активного меньшинства. Существенным
ценностным компонентом предпринимательской этики стала мирская аскеза, обеспечивающая отделение капитала от потребления и наслаждения, его переориентацию на производственные цели. Со становлением капитализма на Западе богатство перестает служить знаком социального статуса и предпосылкой «благородной праздности», оно становится условием собственного роста и требует от обладателя самоотверженного труда. Как отметил В. Зом-барт, происходит соединение стремления к наживе с хозяйственной деятельностью [6].
Другим компонентом западного предпринимательства, основанного на протестантизме, стало отношение индивида к своей работе независимо от конкретной профессии как к призванию, как самому верному и единственному средству утвердиться в своем человеческом предназначении. Вместе с тем аскеза, объявив призванием стремление приобретателя к наживе, прибыли, приравняла предпринимательскую активность и накопление к труду прочих работников: «отношение к труду как к призванию стало для современного рабочего столь же характерным, как и аналогичное отношение предпринимателя к наживе» [4, с. 204]. Следствием этого и стала нравственная легитимизация предпринимательской деятельности, когда большинство населения, не занятое непосредственно предпринимательством, признает оправданным и законным обогащение активного меньшинства на том основании, что оно также трудится, добиваясь успеха как благословения Божьего, и ведет такой же, как и все, умеренный и нормативно-упорядоченный образ жизни.
В дореволюционной России вместе с развитием капитализма также начинал складываться своеобразный механизм стимулирования предпринимательской деятельности на основе духовных и нравственных ценностей, оправдывающих эту деятельность в глазах общества. В основе его лежала идеология служения, являвшаяся одной из базовых в дореволюционной российской культуре. И если в протестантской этике труд и предпринимательство воспринимались как индивидуальный долг, то в русской культуре это был долг перед другими людьми, причем даже не перед семьей или общиной, а перед обществом в целом, перед соотечественниками. Православные мыслители на первое место в предпринимательстве ставили служение высшим ценностям, христианскую любовь, духовные потребности человека, память о его высшем предназначении. Православие выступает против бизнеса, который пользуется нечестными средствами и полагает конечной целью лишь сиюминутное обогащение. В отличие от западного христианства оно выработало свой собственный эталон хозяйственного рационализма, который изначально исходит из нравственных критериев: нестрогая прибыльность рыночного обмена, милосердие, благотворительность. Для православия успех предпринятого дела, величина полученной прибыли еще не доказательства его нравственной оправданности и богоугодности. Подчеркивая принципиальное отличие от западной культуры, следует отметить, что в российском менталитете богатство рассматривалось как предпосылка для социального служения, а не как доказательство доктрин естественного права. Идеология служения выполняла не только мотивационную и интеграционную функцию, ибо объединяла общество вокруг поставленных задач, прежде всего политических и оборонных, и тем самым оправдывала в глазах большинства успехи активного меньшинства.
Традиции играют большую роль в развитии предпринимательства в странах исламского Востока. Вступление этих стран на путь модернизации поставило на первый план проблему легитимизации предпринимательства. Одновременное сосуществование в мусульманских странах добуржуазных укладов с капиталистическим сделало вопросы законности предпринимательства особенно актуальными, поэтому сторонники предпринимательства пытаются отыскать в исламе дополнительный резерв модернизации мусульманских стран.
Современная разработка принципов и форм организации предпринимательства в мусульманских странах базируется на возведении вокруг него ореола благочестия. В основу идеологического обеспечения предпринимательства положен пересмотр прежних воззрений ислама на обязанности верующих. Естественно, не были затронуты такие общечеловеческие ценности, как честность, справедливость, неприятие воровства, прелюбодеяния, причинения вреда и т.д. Но особое внимание идеологи модернизации обратили на формирование личности, способной к саморазвитию, предприимчивой, ориентирующейся на личный успех. Труд на благо самого себя, семьи и общества стал возводиться в ранг нравственного долга, а раннеисламская торговля и кредит представляться как прообраз нынешней деловой активности.
Современные исламские предписания относительно якобы дозволенного шириатом, а значит, негреховного бизнеса включают ряд положений. Превыше всех ценится рачительный созидатель своего богатства. Помимо трудового происхождения собственности, считаются законными другие способы обзаведения ею: покупка, получение по наследству, в дар и так далее, но при условии неукоснительного соблюдения при этом требований шириата, т. е. капитал не должен омертвляться и растрачиваться попусту. Большое значение придается регулярной выплате «закята» - религиозного налога в пользу неимущих единоверцев, вдов, сирот и т.д. «Закят» рассматривается как свидетельство благочестия самого предпринимателя, ибо он очищает собственность от «греха» стяжательства.
Одной из проблем, препятствующей развитию предпринимательства в мусульманских странах, являлось традиционное предубеждение по отношению к ссудному проценту. Предписание Корана о запрете этого процента и прочей «лихвы» было камнем преткновения и для финансово-кредитных операций, и для предпринимательства в целом. Поэтому идеологи и сторонники предпринимательства постоянно подчеркивают и обосновывают отличия ростовщического «греховного» процента от «дозволенного» банковского. В свете запрета на «лихву» осуждаются разного рода спекулятивные и мошеннические сделки. Под действие этого запрета многие нынешние мусульманские теоретики подводят «незаконность» прибыли, получаемой вследствие монопольного положения в сфере торговли, производства, услуг [7].
Согласно исламу, как утверждают многие современные мусульманские идеологи, предприниматели должны руководствоваться принципом справедливого обмена, который предполагает обязательность в выполнении договоров, готовность договаривающихся сторон к сотрудничеству, честность в торговле, наличие полной и достоверной информации о качестве, количестве и цене товаров. Такой подход означает запрет на мошенничество, спекуляцию, демпинг и монополию. Для того чтобы соблюдать все эти нормы, нужно
участие в рыночных отношениях равноправных, информированных, свободных и ответственных лиц.
Современные мусульманские теоретики прилагают немало усилий, чтобы современный бизнес выглядел как возрождение предпринимательства, имевшего место во времена пророка Мухаммеда. Большое внимание уделяется личности самого предпринимателя и его деятельности, а также формам делового партнерства. Исламские идеологи предпринимательства считают, что бизнесмен-мусульманин должен обладать теми же деловыми и личностными качествами, которые являются обязательными для американца или западноевропейца. Это в первую очередь инициатива, предприимчивость, прагматизм, рационализм и основательность в предварительном продумывании планов, в разработке и реализации проектов, способность к прогнозированию ситуации, гибкость и маневренность в реализации своих намерений. Но если в западном варианте идеала предпринимателя доминируют, как правило, нацеленность на индивидуальный успех и готовность к риску, то в мусульманском приоритет отдается кооперированию усилий во имя блага деловых партнеров. Что же касается риска, неотъемлемой черты предпринимательства, то исламская мораль осуждает, как правило, те сделки, в основе которых -игра на изначальной неопределенности конечных результатов для обеих или одной из сторон.
Идея «возврата» к раннеисламской деловой практике получает все большее распространение среди предпринимателей-мусульман. Многих из них привлекает ориентированность этой практики на кооперирование усилий, на подстраховку предпринимательского риска. Это было связано с тем, что на Востоке индивидуальное предпринимательство традиционно занимало более слабые позиции, нежели различные товарищества и кооперативы. Причем наибольшую активность в реализации планов и способов современной организации исламского бизнеса проявляют те выходцы из стран Востока, которым довелось ознакомиться с теорией и практикой западного рыночного хозяйствования.
В заключение следует подчеркнуть, что традиции и менталитет народа имеют огромное конкретно-историческое значение в процессе формирования предпринимательства и его культуры, т.к. благодаря им предпринимательская деятельность приобретает рационально-смысловое, культурно-детерминированное значение. Сам субъект превращается в культурное существо, сознательно организующее деятельность, ориентируясь на среду и «значимость других». Возникающий общественный строй как продукт осмысления действий также становится культурным продуктом.
Таким образом, формирование предпринимательства в транзитивном российском обществе должно опираться на традиции, отвечающие принципам самобытности народа, складывающейся на протяжении многовековой истории. Оно не должно отменять или деформировать традиции, а постепенно реформировать их. В этом случае менталитет и традиции народа, в свою очередь, не будут блокировать экономические преобразования, а будут постепенно приспосабливаться к существующим отношениям.
Список литературы
1. Лапин, Н. И. Динамика базовых ценностей и социальное самочувствие россиян / Н. И. Лапин // Глобализация и социальные изменения в современной России :
доклады Всероссийского социологического конгресса. - М. : Альфа-М, 2007. -С. 99-102.
2. Кошарная, Г. Б. Роль культуры и менталитета в трансформации российского общества / Г. Б. Кошарная // Университетское образование : сборник статей Х1 Международной научно-методической конференции. - Пенза, 2007.
3. Зарубина, Н. Н. Православный предприниматель в зеркале русской культуры / Н. Н. Зарубина // Общественные науки и современность. - 2001. - № 5. -С. 100-112.
4. Вебер, М. Протестантская этика и «дух капитализма» / М. Вебер // Избранные произведения. - М. : Прогресс, 1990. - С. 64.
5. Weber, М. Wirtschaft und Gesellschaft / М. Weber. - Tubingen, 1921. - С. 292.
6. Зомбарт, В. Буржуа / В. Зомбарт. - М. : Прогресс, 1994. - С. 31-45.
7. Ионова, А. Исламский взгляд на проблему человека в условиях рыночной экономики / А. Ионова // Вопросы экономики. - 1993. - № 8. - С. 134-143.
Кошарная Галина Борисовна
доктор социологических наук, профессор, заведующая кафедрой социологии и управления персоналом, Пензенский государственный университет
E-mail: siup@pnzgu.ru
Кошарный Валерий Павлович доктор философских наук, профессор, заведующий кафедрой философии, Пензенский государственный университет
E-mail: dep-ph@pnzgu.ru
Kosharnaya Galina Borisovna Doctor of Sociology, professor, head of sub-department of sociology and human resource management, Penza State University
Kosharniy Valery Pavlovich Doctor of Philosophy, professor, head of sub-department of philosophy, Penza State University
УДК 316.3.33 Кошарная, Г. Б.
Традиционные детерминанты национальных моделей предпринимательства / Г. Б. Кошарная, В. П. Кошарный // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Гуманитарные науки. - 2009. - № 2 (10). -С. 170-176.
