CC BY
69
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 18. СОЦИОЛОГИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ. 2012. № 1
СОЦИОЛОГИЯ РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
А.ШШ. Викторов, докт. социол. наук, проф. кафедры социологии культуры, воспитания и безопасности социологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова*
К ПРОБЛЕМЕ СОХРАНЕНИЯ РУССКОЙ КУЛЬТУРЫ И РОССИЙСКОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
В статье рассматривается проблема сохранения русской культуры и российской цивилизации через призму таких ключевых понятий, как безопасность, духовность и противостояние разных цивилизаций. По мнению автора, духовность как основополагающая ценность всегда занимала значимое место в формировании и укреплении российской цивилизации, где основными формами существования и средствами сохранения национальной самобытности выступили культурная традиция, русское православие, светское и религиозное искусство, творчество. Однако реалии современного времени выдвигают на первый план не только обобщенные ценности, но и безопасность и сохранение конкретных реально живущих людей, групп, обществ вне зависимости от их политических, экономических и национальных различий.
Ключевые слова: русская культура, российская цивилизация, духовность, безопасность, архетипы, религия, менталитет, ядро культуры, традиция.
In this article the problem how to keep the Russian culture and Russian civilization is discussed through the prism of such key conceptions as safety, spirituality and the confrontation of different civilizations. On the author's opinion, the spirituality, being the basic value, always have being taking a significant place in Russian civilization formation and strengthening; and cultural traditions, Russian orthodoxy, social and religious art, and creativity were the main existence forms and way of originality keeping. However, present day reality makes the topside not only the common values, but the problem of safety and keeping for concrete real living people, groups, and communities as well, regardless on their political, economical and national differences.
Key words: Russian culture, Russian civilization, spirituality, safety, archetypes, religion, mentality, the base of culture, tradition.
Среди современных проблем России проблема сохранения русской культуры и российской цивилизации приобретает особое значение, ибо от ее решения напрямую зависит будущее русского народа и целостность российского общества. Ровно век тому назад (1911) известный русский историк В.О. Ключевский достаточно четко определил ее суть, которая не утратила своей актуальной значимости и в наше время: "Чем более мы сближаемся с Запад-
* Викторов Александр Шагенович, e-mail: aviktorov@bk.ru
ной Европой, тем труднее становились у нас проявления народной свободы, потому что средства западноевропейской культуры, попадая в руки немногих, обращались на их охрану, не на пользу своей страны усиливая социальное неравенство, превращались в орудие эксплуатации культурно безоружных масс, понижая уровень их общественного сознания и усиливая сословное озлобление, чем подготавливали их к бунту, а не к свободе"1. Исходя из этого рассмотрим современное состояние России через призму таких ключевых понятий, как "противостояние Восток—Запад", "безопасность" и "духовность".
Существует энное количество взаимоотрицающих и взаимодополняющих друг друга рефлексий: "Что такое Восток и Запад, Россия и Европа". Что они есть на самом деле — вопрос открытый: сколько людей, столько мнений; сколько цивилизаций, столько мифологем и т.д. Истина находится где-то вне человеческого миропонимания. Например, нельзя передать рационально всю полноту своих ощущений на о. Патмос в келье Иоанна Богослова, ибо это надо просто прочувствовать, но ведь каждый чувствует в меру своей веры, а не знания. В иррациональном (религиозном) плане вера, по сути, лишена здравой логики, поскольку цивилизации, народы, общества не могут противостоять друг другу, если подразумевать, что их носители или члены — это люди (т.е. в полном смысле тождественны понятию "Человек"). Человек как особое живое существо (разумное и греховное) не может противостоять в силу своего несовершенства не только Богу и Природе, но и другому человеку. Отсюда следует, что с точки зрения высшего (метафизического) понимания проблема противостояния цивилизаций — это искусственно созданная (или создаваемая) ситуация с неким прагматическим целеполаганием.
Нарастание в современном мире различного рода опасностей, угроз, обусловленных в первую очередь не природными, а человеческими факторами и имеющих отношение ко всем странам и континентам, свидетельствует о противоречивом процессе формирования нового миропорядка, отличительными чертами которого являются приоритеты сохранения ведущей роли западно-европейской цивилизации и использование "специальных" технологий (социальной турбулентности, управляемого хаоса, организованного беспорядка). Поэтому проблема противостояния или единения разных цивилизаций (Востока и Запада, России и Европы) имеет под собой не культурный и не религиозный, а вполне конкретный идеологический и технологический подтекст.
1 См.: Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М., 1968.С. 315.
Исторически по мере вхождения Древней Руси (позже России) в сферу интересов Запада она "получала" от него не объединительную, а разъединительную матрицу взаимоотношений. Первоначально это нашло выражение в институтах власти, письменности и религии, а в дальнейшем — в конструировании из нее некой несовершенной цивилизационной модели (например, "империи зла"). Многовековая история русской культуры и российской цивилизации (как, впрочем, и других) свидетельствует о постоянном стремлении к физическому и материальному воспроизводству и самосохранению, а также о стремлении сделать себя "немного лучше" с помощью духовных средств, открытых и созданных собственными усилиями. В данном случае возникают следующие противоречивые закономерности: 1) между расширением (усложнением) попыток материального самосохранения неких неизменных исторических субъектов и стремлением упростить духовную жизнь народа, общества через деформацию их значимых основ; 2) между все более усиливающейся нуждой Запада в природно-сырьевых ресурсах России и обоюдно артикулируемой идеей их цивилизационного противостояния; 3) между желанием российской элиты стать частью высшего европейского сообщества и национально-патриотической риторикой на фоне возрастания социокультурного напряжения. Буквально через день после теракта в аэропорту Домодедово Президент РФ на Всемирном экономическом форуме в Давосе (январь 2011 г.) достаточно четко обозначил десять принципов модернизации России, благодаря которым она должна стать частью единого европейского пространства. Однако как в свое время нельзя было представить возможность построения коммунизма без соответствующей материально-технической базы, так и реализация инновационного проекта, лишенного национальной духовной основы, невозможна. Преодоление мировоззренческой пропасти между русской и западной цивилизациями, на наш взгляд, должно прежде всего рассматриваться в контексте решения проблемы цивилиза-ционного единения российского общества, сохранения русской нации и культуры.
В самом общем виде актуальность изучения безопасности заключается в острой необходимости решения целого ряда задач, от которых напрямую зависит будущее человеческой цивилизации (в том числе русской). Первая задача, требующая решения, — несоответствие уровня научного знания (теоретического и практического) национальным потребностям развития современного общества. По мнению некоторых российских социологов, "...имеющиеся в нашем профессиональном сообществе пессимистические или оптимистические оценки ситуации чаще всего теоретически очень слабо обоснованы. Скорее, они складываются под влиянием по-
литических симпатий и антипатий и весьма редко включают в свой багаж теоретические конструкции, разработанные в социологии как направлении современного гуманитарного знания"2.
Все это находит отражение в попытке формирования новой парадигмы социального знания в ее различных взаимоисключающих национальных и глобальных (либеральных) вариантах, т.е. в приоритете новых идей, теорий. Однако, с одной стороны, "в настоящее время не существует общепринятой теории развития современного общества, новой концептуальной модели будущего обустройства общества", а с другой — невозможно решить целый ряд ключевых методологических вопросов социологической науки на фоне тенденциозности и субъективности в анализе современной социальной реальности без учета ее национальной составляющей (ценности, цели)3.
Мифологизация сознания через невежество — это новая реальность российского общества начала XXI в., явление огромного масштаба, природу и социальные последствия которого в полной мере еще предстоит изучить. На наш взгляд, именно невежество непосредственно характеризует уровень социальной ответственности интеллигенции в том или ином морально-нравственном состоянии общества, ибо ее творчество наиболее полно вводит в общественное сознание как прогрессивные, так и реакционные элементы культуры. Начиная с 1991 г. российская элита и интеллигенция (в целом), по мнению автора, перестали играть роль основного субъекта социокультурного творчества, их заменили представители различных клановых организаций, выражающих не общенациональные интересы, а интересы (ценности) отдельных групп как внутри страны, так и за ее пределами. Как отмечает, например, Б.Ф. Сушков, духовный потенциал интеллигенции стал невелик, ибо она "...не чувствует себя больше пророком, творцом-демиургом, проповедником воли божьей"4. И связано это с тем, что долгий чудовищный гнет тоталитаризма сделал ее фигурой шаткой, безосновной, юродствующей или озлобленной и агрессивной. Ее философия стала расплывчатой, эклектичной, нравственные и творческие критерии извращенными. Поэтому и творчество во многом утеряло самобытные черты и русский смысл. Другие исследователи соотносят характерные черты современной интеллигенции с их особыми социально-психологическими и нравственными качествами: двойственностью и амбивалентностью,
2 См.: ЗдравомысловА.Г. Социология российского кризиса. М., 1999. С. 206.
3 См.: Добреньков В.И. Социально-гуманитарные проблемы становления глобального общества. Человек и современный мир. М., 2002. С. 22; Он же. Ценностно-ориентированная социология. М., 2011. С. 95.
4 См.: Сушков Б.Ф. Русская культура: новый курс. М., 1996. С. 37—38, 94.
которые приводят к болезненному состоянию, что находит выражение в тех или иных противоречиях между склонностью и долгом, чувствами и интеллектом5. Именно поэтому интеллигенция становится носителем "двойной морали", которая является определенным значимым средством ее самовыживания и самосохранения.
Все это привело "к коллективной деградации интеллектуалов в ходе так называемых реформ"6. Подобная позиция российских социологов дополняет точку зрения видных зарубежных ученых. Например, П. Бурдье пишет: «Значительная часть социологических ортодоксальных работ обязана своим непосредственным социальным успехом тому факту, что они отвечали господствующему заказу, часто сводящемуся к заказу на инструменты рационализации управления и доминирования или к "заказу" на "научную" легитимацию спонтанной социологии господствующих»7. Позитивная роль социальных мифов заключается в том, что миф — это психологически доступный всем ответ на проблемы общей значимости, который ограждает индивидуальное сознание от хаоса, беспорядка, опасностей внешнего мира, давая определенное душевное равновесие и ощущение безопасности.
Вторая задача, требующая решения и обусловливающая актуальность научных знаний о безопасности, — цивилизационные противоречия человеческого сообщества, связанные как с поиском решения глобальных проблем своего существования (экологических, геополитических, демографических, геоэкономических, геосоциальных и др.), так и с превращением современных информационных обществ в общество риска (создание и воспроизводство небезопасной среды обитания). По мнению Э. Гидденса, мир в процессе глобализации не только не стал более "управляемым", но вообще вышел из-под контроля и "ускользает из рук, когда новые факторы риска и неопределенности" затрагивают все слои общества. В то же время глобальный системный кризис традиционных ценностей (социальных, национальных, религиозных и др.) порождает различного рода конфликты между фундаментализмом и космополитической толерантностью8. Следуя этой логике (выявленной У. Беком и Э. Гидденсом), современное общество находится на такой стадии развития, когда производство товаров и услуг вытесняется производством рисков (т.е. формирует небезопасную культуру взаимоотношений), которая с необходимостью начинает
5 См.: Михеева И.Н. Амбивалентность личности. М., 1991. С. 103.
6 См.: ФилипповА.Ф. О понятии "теоретическая социология" // Социологический журнал. 1997. № 1—2. С. 13.
7 См.: Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 9.
8 См.: Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004. С. 18—20.
воспроизводить многочисленные антагонизмы на разных системных уровнях, тем самым дезинтегрируя и разрушая систему в целом. Как отмечал П. Сорокин, в одни исторические периоды на первый план выходит борьба государства с государством, которая оттесняет на второй план другие виды антагонизмов, в другие — борьба церкви с государством, в третьи — борьба классов, в четвертые — борьба языковых или расовых групп и т.д.
Глобализация экономики представляет собой коренной перелом в социокультурном плане, который означает переход человечества на новый качественный уровень цивилизационного развития, выступая своеобразной предпосылкой появления нового человека, лишенного чувств и культуры. Поэтому некоторые авторы приходят к мысли о негативном воздействии процесса глобализации экономики на характер развития человеческой цивилизации.
«В нашем обществе, утратившем ориентиры, люди отдают себе отчет в могуществе этого нового тоталитаризма. Согласно недавно проведенному опросу общественного мнения, 64% опрошенных полагали, что "больше всего власти имеют сегодня во Франции именно финансовые рынки", т.е. больше, чем "политические деятели" (52%) и "средства массовой информации" (50%). Пережив в прошлом эпоху аграрной экономики, господствовавшей в течение тысячелетий, затем эпоху индустриальной экономики в XIX и XX веках, мы вступили в эпоху глобальной финансовой экономики. Глобализация убила национальный рынок, одну из основ власти государства-нации. Аннулировав его, она видоизменила национальный капитализм и снизила роль государственной власти. Государства не имеют более средств противостоять рынкам. Поскольку центральные банки стали независимыми, то государства располагают только своими валютными запасами, чтобы сдерживать в случае необходимости невыгодные валютные тенденции. Но объем этих запасов смехотворно мал перед лицом ударной силы рынков»9. Если логика развития прошедшего века разрушила три великие иллюзии человечества, а именно о том, что: наука — это практическое благо; гуманизм — это естественное состояние человечества; демократия — это единственная форма взаимоотношений между всеми людьми, то начало нового века разрушительной деятельностью международного терроризма и агрессивной военной политикой США поставило под сомнение будущее человечества как разумного и социокультурного вида.
Россия, потеряв в течение XX в. почти половину всего населения, также избавилась (или почти избавилась) от своих собственных заблуждений и в отношении своего особого пути развития, и в отношении особой роли интеллигенции, и в отношении особой
9 См.: Рамоне И. Геополитика хаоса. М., 2001. С. 48.
"мудрости" своих правителей. Прагматическая риторика США (в политике, культуре, морали и др.), основанная на ценностях протестантизма, оторванных от своих историко-культурных традиций (США вступили в цивилизацию, минуя культуру), требует постоянного доказательства своей жизнеспособности, отсюда и стремление к установлению однополюсной гегемонии.
Поэтому мировое геополитическое и социокультурное пространство находится, на наш взгляд, накануне серьезных изменений, связанных с новым пониманием ценностной значимости защиты своих национальных интересов. Важно также отметить, что национальные интересы Европы и России базируются на особых историко-культурных традициях, характер взаимоотношений которых создает подходящую почву для образования новой геополитической и социокультурной коалиции. По мнению З. Бжезинского, если Россия сделает ставку на возрождение Российской империи в рамках бывшего Советского Союза, создав паразитический, авторитарный и тоталитарный режим, то США будут выступать против этого10. В мировом человеческом сообществе в разное историческое время внутри и между различными обществами проблема безопасности всегда имела свой конкретный смысл (политический, национальный, социальный, экономический, духовный) в силу неоднозначного (институционального) взаимоотношения между ценностными основами общества и государственными интересами.
Для развитых11 западных стран (включая США и Канаду) до последнего времени эта проблема удачно разрешалась на основе античной формулы демократии (нормативно-правовая защита гражданских прав и государственных интересов), которая в дальнейшем исторически оформилась в различные национально-гражданские модели общественного согласия с приоритетом общечеловеческих ценностей.
Для среднеразвитых стран, находящихся на периферии (разная степень социокультурной удаленности от центра) западно-европейского мира, разрешение данной проблемы имело некую исторически противоречивую вариативность, в большей степени связанную с доминирующими действиями государственной власти (элиты общества), ориентированными или на западно-европейские ценности (либерально-демократический вариант), или на некие ин-тегративные консервативно-демократические (социалистические) варианты. Однако так или иначе модернизирующиеся общества были подчинены государственно-национальным целям развития (зачастую направленным на сохранение и безопасность государ-
10 См.: Бжезинский З. Роман Америки с Путиным закончен // Новая газета. 2004. 14—17 окт. № 76(1006).
11 Понятия "развитые", "среднеразвитые" и "малоразвитые" страны связаны прежде всего с уровнем развития экономического и материального производства.
ства и его элиты), причем интеграция новых ценностей в систему ценностей национальных происходила, с одной стороны, через механизм разрушения, деформации традиционного ядра культуры, а с другой — через формирование новых социальных институтов при полном контроле государства. Но в любом случае государственная элита выступала в качестве несамостоятельного зависимого субъекта той или иной внешней и внутренней политики безопасности в отношении того или иного развитого государства. Отсюда и возникали различные "неразрешенные" проблемы как внутренней, так и международной (региональной) безопасности.
Для малоразвитых стран, ориентированных на сохранение своего самобытного развития, проблема безопасности, как правило, решается в контексте тоталитарной модели общественного устройства, где безопасность общества и человека рассматривается только через государственную безопасность того или иного режима. Однако и здесь существующая власть находится в относительной (полной или частичной) зависимости от различных как транснациональных объединений, так и тех или иных ведущих государств.
В этом контексте современная Россия, вступив в период социальной трансформации, непосредственно столкнулась с необходимостью позитивного решения проблемы гуманитарной безопасности, поскольку напрямую был поставлен вопрос не только об обеспечении защиты от угроз целостности общества, государственной независимости, территории и их предотвращении, но о сохранении российского народа, его культурных ценностей и исторического наследия. Поэтому важна разработка социокультурных аспектов гуманитарной безопасности, в процессе которой важное место занимает изучение ментальности различных народов, которое, с одной стороны, в определенной мере помогает выявить специфику развития ценностей гуманитарной безопасности того или иного общества, а с другой — дает возможность раскрыть первоначальную архетипичную основу безопасности человека. В самом общем виде основы цивилизационной (объект-субъектной) безопасности отдельного представителя человеческого вида можно рассматривать, на наш взгляд, на четырех взаимосвязанных уровнях.
Первый уровень — генотип — это та биологическая основа, которая объединяет человека с другими представителями животного мира (по последним данным генетиков, ДНК человека на 99,8% похожа на ДНК шимпанзе и всего на 0,1% отличает одного человека от другого)12. В социальной биологии существует точка зре-
12 По другим данным (группы специалистов из Калифорнийского Технологического института), на основе анализа 20 млн пар генов шимпанзе и человека был сделан вывод, что гены совпадают не на 99%, как считалось ранее, а на 95%, т.е. обезьяна не родственник человека (см.: Мы произошли от инопланетян // Комсомольская правда. 2002. 5 окт.).
ния, согласно которой есть определенно опасные для общества генотипы (этнотипы). Исходя из этой точки зрения некоторые пытались объяснять высокий процент преступных действий со стороны определенных народов и рас (афроамериканцев, итальянцев, мексиканцев, а в России — так называемых "лиц кавказской национальности"). В то же время еще в начале прошлого века проводились специальные исследования, где доказывалось, что по внешнему виду (например, по форме ушей) можно определить потенциальных социально-опасных для общества людей. Существует следующее предположение: если генотипу создавать неприемлемые социокультурные условия, то он видоизменяет свой внешний фенотип и становится похожим на окружающих, однако в благоприятных условиях он опять возвращает свои доминирующие качества.
Второй уровень — фенотип — это определенные социально-психологические черты (свойства) характера, обеспечивающие безопасное (или небезопасное) существование. Эти черты следующие: конфликтность или бесконфликтность, конформизм или нонконформизм, пластичность (гибкость) или отсутствие гибкости, подвижность или неподвижность (апатия) и др. С одной стороны, эти защитные свойства опосредованы преобладающим типом нервной системы, темпераментом, а с другой — непосредственным социокультурным окружением (в контексте его безопасного, небезопасного и опасного состояния). Фенотип человека наиболее четко проявляется в чертах лица человека. В повседневном обиходе это нашло отражение в некоторых выражениях ("открытое лицо"), а также в том, что по определенным (внешним) признакам можно определить, что человек ведет нездоровый образ жизни.
Третий уровень — социотип — это те или иные качества человека (в контексте безопасного, небезопасного и опасного существования), которые сформировались в процессе социализации и профессиональной деятельности (в зависимости от социального статуса и социальной роли). Здесь тот или иной социотип необходимо рассматривать во взаимозависимости с определенной социальной группой (или клоном), которая формирует определенные стереотипы, отраженные в манерах поведения, речи, стиле одежды и др.
Четвертый уровень — архетип — это та биологическая и социокультурная первооснова, которая предопределяет все вышеназванные типы, где особое место занимают расовые отличия (в контексте безопасного существования).
Как показало время, ни одна из действующих (и бывших) социальных систем (социализма и капитализма) как в прошлом, так и в настоящем не справилась с исторической миссией в силу своего несовершенства. Если в основе ценностей гуманитарной безопасности социализма лежал принцип коллективизма и сотрудничества,
который известным образом ограничивал свободное развитие индивидуального начала, то во главу угла рыночных (капиталистических) отношений была поставлена свободная конкуренция личностей и защита индивидуальных интересов. В середине прошлого века К. Поппер в своей концепции открытого общества достаточно четко раскрыл проблему ценностных основ гуманитарной безопасности: ".существующее противоречие между свободой и безопасностью, т.е. безопасностью, гарантированной государством, — это химера. Ведь свободы просто нет, если ее не обеспечивает государство, и наоборот, только государство, управляемое свободными гражданами, может предложить им более или менее приемлемую безопасность"13.
Однако следует отметить, что если мы хотим использовать существующие ценности для обеспечения гуманитарной безопасности современного общества, то мы должны в первую очередь реально осознать, какие условия для его сохранения необходимы, а потом уже переходить к конкретным действиям по их претворению.
Неоднозначный процесс восприятия общественным и индивидуальным сознанием объективной социальной реальности выступает в качестве третьей актуальной задачи современной жизни. Существующая международная политическая, экономическая, культурная элита (в том числе и российская) для сохранения своего господствующего положения использует современные информационные технологии с целью контроля и управления сознанием через лишения (выхолащивания, деформации) его реальной объективности (социального содержания) и наполнения различного рода химерами, фантазмами, иллюзиями и галлюцинациями. По мнению некоторых авторов, чем больше государство занято макропроблемами глобального мироустройства и усовершенствованием в этих целях своего экономического и финансово-технологического оружия (для ведущих западных стран) или изысканием возможностей хоть как-то вписаться в новую парадигму (вполне актуально для России), тем менее важным для него становится общество как совокупность человеческого, индивидуального. Человеческий "материал" должен быть стабилен, толерантен, а его потребности вполне могут быть удовлетворены набором суррогатных идеосхем, культурологических мифов и привитых псевдоценностей14.
В результате происходит изменение базисных параметров восприятия окружающего бытия, которое формирует искаженное сознание и новый образ мышления. На встрече с матерями погибших детей в Беслане президент России 3 сентября 2005 г. был вынужден
13 См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. М., 1992. С. 150.
14 См.: Сухарев А.И. Политика гуманитарной безопасности // Безопасность Евразии. 2000. № 1.
заявить, что государство не обеспечивает безопасность своих граждан. Тем самым на первый план выходят как проблема человеческого фактора в интересах безопасности российского общества (ответственность конкретных людей), так и проблема осознания общегражданского, общечеловеческого единения в предупреждении различного рода угроз и опасностей. Однако, как показал теракт в аэропорту Домодедово 24 января 2011 г., за последние шесть лет ситуация в этом отношении осталась на том же уровне: государство по-прежнему по непонятным причинам не в состоянии обеспечить безопасность граждан, хотя имеет для этого необходимый потенциал. Граждане России начинают воспринимать очередной теракт как нечто обыденное, если это не касается их лично. Можно сравнить эту реакцию, например, с той, когда после взрыва на вокзале Атточи в Мадриде в 2004 г. на следующий же день практически по всей Испании прошли гражданские демонстрации в знак солидарности против терроризма.
Характер подобных отличий российского общества от европейского непосредственно связан с некоторыми базисными элементами становления русской ментальности и культуры15. Так, отношение народа к политическим деятелям и к власти вообще с точки зрения архетипического (генетического) восприятия всегда носило многослойный или, точнее, двойственный взаимосвязанный характер: сакрально-мистифицированный и повседневно-бытовой. На повседневном уровне отношение народа к власти после существенной обработки общественного сознания различными противоречивыми и невероятными идеологемами и мифологемами оказалось сформировано через призму фольклорного мировосприятия, именно поэтому государственные и политические деятели воспринимаются как некие сказочные персонажи, "идущие неизвестно куда и ищущие неизвестно что"16. По данным исследовательского проекта "Демократический аудит России" были сделаны следующие выводы. Россия — непредсказуемая страна, которая за последние годы перешла из категории частично свободных стран в категорию стран несвободных. И связано это с тем, что вектор движения демократических изменений в России мало зависит от уровня экономики и уровня жизни. Если Запад голосует за свой интерес "головой" и "желудком", то Россия — сердцем (чувствами
15 См.: Викторов А.Ш. Русская культура: основные тенденции современного развития. М., 2004.
16 Если при Б.Н. Ельцине лидеры ведущих политических партий представляли собой "сыновей", "дерущихся" друг с другом за право быть первыми после "отца" (где Зюганов — "сын старший и недалекий"; Жириновский — "сын средний и хитрый"; Немцов и Кириенко — "сын младший и умный"), то при Путине все они символизируют собой брата, преданного и верного своему единокровному почитаемому брату.
и настроениями), т.е. ментальностью. Или вообще не голосует, позволяя делать с собой все, что угодно17. Социальная реальность подменяется некими симулакрами18: политическими, экономическими, культурными и т.д. (т.е. структурными образами или интерпретациями, не имеющими отношения к этой реальности). Это приводит к тому, что индивидуальное сознание теряет свою целостность, становится фрагментарным, а общественное сознание формируется на взаимоисключающих идентичностях, которые ведут к психологической и социальной дезориентации. По данным экспресс-опросов студентов, проведенных в 2007—2010 гг., на вопрос: "В какое историко-культурное время вы хотели бы жить?", более половины опрошенных выбрали историческое прошлое других стран (Великобритании, Франции и др.), причем большинство видели себя там королями, принцессами, рыцарями.
Четвертая задача, требующая сегодня решения, — противоречивое понимание феномена России как значимой социокультурной ценности среди других мировых человеческих сообществ, где рассмотрение российского общества, российского народа, российского государства, российской культуры должно идти в условиях сохранения определенной исторической целостности, направленной на безопасное развитие и единение в контексте формирования новой национальной идеи. Еще П. Сорокин отмечал, что "всякая великая культура есть не просто конгломерат разнообразных явлений, а есть взаимосвязанное единство составных частей, и в случае изменения одной из них остальные подвергаются схожей трансформации"19. Однако современная ситуация привела к тому, что российское общество распадается на отдельные социокультурные пространства, в которых действуют различные ценности, нормы, интересы, зачастую противостоящие друг другу: ".Россия, несмотря на нынешнюю видимость стабильности, может столкнуться с серией насильственных конфликтов, в которые будут втянуты наиболее уязвимые регионы ее широкой периферии. И некоторые из них могут представлять такую угрозу международному миру и безопасности, что внешняя интервенция может оказаться единственным решением"20.
Трудности социокультурного положения России усугубляются нарастанием негативных процессов в духовной, социальной и экономической сферах жизни общества. Однако некоторые авторы
17 См.: Яковенко И. Демократический аудит России // Новая газета. 2005. 19—21 дек. № 95 (1120).
18 В данном случае сохранено авторское написание данного термина вместо более широко распространенного "симулякр" (Прим. ред.).
19 См.: Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 429.
20 См.: Намакон // Завтра. 2003. Март. № 12 (487).
считают, что русские не представляют собой некоего единства не только культурно, но и генетически. Поэтому-то Россия в целом "сохраняет привычку" к произволу и продолжает идти по пути своего собственного порабощения21. В современном мире различные человеческие сообщества представляют собой почти 250 государственных объединений, более 2 тысяч этнокультурных различий и около 5 тысяч языковых особенностей; понятно, что все они находятся на разных уровнях развития, создавая тем самым не только неравные возможности безопасного существования разных народов, но и опасную среду обитания. Важно понимать, что сохранение человеческой цивилизации связано с формированием новой культуры безопасности: нового мироощущения, миропонимания, мироотношения, т.е. осознания возможности негативного будущего и практических действий по его предотвращению.
В последние десятилетия Россия находится в неком неопределенном, но перманентном состоянии "эффекта Саспенса" (досл. с англ. suspense — "беспокойство, тревога, ожидание" и др.), когда ее граждане испытывают чувство тревоги в ожидании чего-то ужасного. Люди проецируют виртуальные и реальные "страшилки" современной, далеко не безопасной жизни на свое мировосприятие, что является причиной не только формирования катастрофического состояния безысходности, но и снижает уровень духовно-нравственного потенциала общества.
Неоднозначность понимания духовности и проблемы духовного состояния современной России (в научном и практическом отношениях) привела к обострению противоречий в различных сферах общественной жизни. Проявляются они в следующих моментах:
1) субъективность и тенденциозность осмысления общественным сознанием историко-культурного прошлого;
2) активизация национально-патриотических движений;
3) резкое противопоставление целевых ориентиров будущего развития России, которые базируются на разных ценностных идео-логемах.
Духовность — значимая основа любого общества, которая придает ему целостность и единство. Исчезновение с исторической сцены той или иной цивилизации начинается, как правило, с разрушения ее духовности, с внедрения в сознание народа чуждых идей, ценностей и неприемлемых способов их достижения. Отсюда следует, что обеспечение духовной безопасности является приоритетной задачей, так как она выражает моральный дух нации, способность последней отвечать на исторические вызовы того или иного времени.
21 См.: Сушков Б.Ф. Указ. соч. С. 191.
В самом общем понимании феномен духовности включает в себя более десяти различных параметров измерения: религиозно-мистический, социальный, философский, творческий, биогенетический, культурный, морально-нравственный, идеологический, этно-на-циональный, информационный, языковой и др. На наш взгляд, понятие "духовность" в содержательном отношении имеет разную субъектную предметность: религиозную и светскую, которые в свою очередь обладают разноплановой исследовательской направленностью и рефлексией (теологической и научной). С точки зрения религии, духовность — это особая связь человека (его души) с Духом Божьим. Поэтому в религиозном плане духовность связана с проблемой "присутствия Бога" в человеке, т.е. свойством души быть подобием божьим. Институт церкви и религиозные (духовные) практики в этом контексте выступают основными субъектами формирования направленности и контроля духовной жизни человека (общества).
По мнению П. Бурдье, социокультурная жизнь подразделяется на два порядка реальности: объективную и символическую. "Реальность первого порядка" дается через распределение объективированных условий существования страт, социальных практик и ценностей; "реальность второго порядка" представляется через "символические матрицы практик агентов", объективированные как социальные представления идеальной схемы. Они причудливо переплетаются между собой, подменяя и провоцируя друг друга. Символические провокации изменяют "естественный ход развития, создавая неожиданные бифуркации реальности, которые меняют местами случайное и необходимое"22.
Исходя из этого теоретико-методологического положения рассмотрим понятие духовности в научном плане (философско-креа-тологическом, политологическом, социологическом и историческом), выделив четыре взаимосвязанных аспекта субъектной духовности, имеющих разную реальность.
В философском контексте духовное, в отличие от материального, не имеет протяженности. Только материальное имеет начало и конец. Поэтому материальная Вселенная ограниченна, а духовная бесконечна. Индивидуально-личностный философский аспект непосредственно связан с раскрытием духовных сущностных креативно-творческих способностей (возможностей) человеческой природы в познании, созидании и отношении к природе и обществу.
В политологическом плане, несмотря на изменение ценностных доминант, "духовное состояние" современного российского общества по-прежнему определяет "советская элита", которая на протяжении трех последних поколений складывалась как мощная жиз-
22 См.: Бурдье П. Практический смысл. М.; СПб., 2001. С. 228.
нестойкая корпоративная организация, способная воспроизводить себя в двух противоположных формах (на основе изначально заложенной в ней биогенетической матрицы). Эта матрица сформировала такое элитарное сознание и индивидуальную психологию, которые отличаются особой гибкостью, пластичностью и способностью объединять противоречивые знания, "играя" то одну, то другую значимую роль в обществе и культуре. Она может проявлять разное отношение как к духовным традициям России, так и к ценностям западно-европейской культуры. Поэтому их противопоставление друг другу и есть единственный способ сохранения легитимности власти, стабильности статуса (правового, материального, социального) в виде кризисного состояния российского общества, несмотря на утрату продуктивного созидательного творческого потенциала (неспособность этой элиты адекватно реагировать на внешние и внутренние вызовы общественной, природной и техногенной среды).
В социологическом аспекте можно выделить три основных направления осмысления духовности: 1) системное, 2) институциональное, 3) социокультурное. 1. Духовность — это важнейший элемент системы, который интегрирует систему общества в одно целое и сохраняет ее целостностное состояние, отличая ее тем самым от других целостных систем. Здесь главными субъектами духовности выступают государство, его отношения с церковью, культурная политика и идеология духовного единения (или идея). 2. Институциональное направление характеризует тот или иной уровень состояния (низший, средний, высокий) духовной среды (т.е. того, что она воспроизводит) и особенности функционирования культурных институтов и субъектов духовности в контексте сохранения и направленности развития духовности. 3. В социокультурном отношении духовность раскрывается как через коммуникативные связи, взаимодействия, взаимоотношения (личностные, межличностные), групповые (на макро- и микроуровне), которые ориентированы на воспроизводство общего блага и отличаются стремлением жить для других, так и через основные (мировоззрение, ментальность, менталитет, культура, творчество, креативность, нравственная ценность, идеал) и вспомогательные (идеология, убеждение, патриотизм) понятия.
В историческом (историко-культурном) плане понятие духовности связано с реконструкцией духовных первоначал русского народа и осмыслением особенностей формирования и эволюции духовных традиций российского общества. Представители различных школ и направлений по-разному понимая явление культуры и неоднозначно трактуя проблему социокультурного развития России в контексте воздействия на нее ряда факторов (природных, социальных, этнических, духовных) и формирования особой русской куль-
туры (цивилизации), пришли, на наш взгляд, к противоположным выводам, которые можно сформулировать в самом общем виде в пяти спорных (противоречивых) положениях, или антиномиях.
1. Исторически русская культура представляет собой единую целостную культуру, явление (самобытный тип цивилизации) или сумму, конгломерат не связанных между собой разных культурных стадий и образований (она не имеет социокультурного единства, целостности, т.е. не является самостоятельным цивилизационным типом).
2. Особенности социокультурного развития России вызваны влиянием внешних факторов или внутренних (или характером их взаимодействия).
3. Основной носитель, субъект русской культуры — русский народ сформировался как особая этнокультурная (национальная) общность или находится на стадии формирования.
4. Российская ментальность, связанная с русской культурной традицией, носит по преимуществу или позитивный или негативный характер.
5. У российского общества и культуры или великое будущее или перспектива исчезновения.
Существует своеобразный закон поколений, который гласит, что память об истинном историко-культурном событии или подлинном историческом лице хранится в общественном сознании не более двух-трех столетий. Духовность — это своего рода ДНК любой нации, сосредоточившая в себе потенции, всевозможные направления, формы и характер продуктов культуры и даже ее будущую гибель. Гипотетически архетипы определяют самобытность той или иной культуры, разрушение их ведет к деформациям в устройстве общества, к возникновению и развитию кризисных ситуаций, которые могут привести к различного рода негативным последствиям. Если архетипы — это прежде всего психическая первооснова (условия) культуры, то традиции — своеобразные первоформы их проявления, которые задают тот или иной способ отношения общества к прошлому. "Смысл традиции в том, что нечто пребывает вне времени и имеет прямое отношение к тому, что пребывает во времени. Это некое явление вневременного во временном, внечеловеческого в человеческом"23. В отличие от культуры средневековой Руси, которая была ориентирована на сохранение традиционных ценностей как в повседневной, так и в духовной жизни (холодная информация), наша современная память ориентирована на сохранение эксцессов, происшествий, невероятных событий (горячая информация). С этим связан и наш упрощенный (формальный) подход к причинно-следственным связям, которыми
23 См.: Джемаль Г. Традиция и реальность // Философская газета. 2001. Апр.
мы соединяем события, произошедшие одно за другим, уделяя, однако, больше внимания и отдавая предпочтение внешней стороне происходящего. Для многих людей, особенно для молодого поколения, "распалась связь времен", принявшая уродливые, экстремистские формы. В результате человек вполне закономерно оказался обезоруженным и превратился в удобный объект манипулирования сознанием. Несколько поколений выросло с ориентацией не на традиционную (народную) и высокую классическую культуру, а на вульгарно-технократические массовые ценности и на сентиментально-развлекательный ширпотреб. Именно благодаря духовной традиции единения была сформирована национальная общность и общерусское патриотическое сознание, на основе которых и возникло единое русское государство (ХУ—ХУ1 вв.). Начиная с периода Смутного времени идея сохранения национальной духовности глубоко проникает в самосознание русского общества. Вполне закономерно, что именно тогда появилось и по сей день значимое крылатое выражение — "предатели своей вере и земле", которое стало служить важнейшим критерием социокультурной идентификации россиянина. Наряду с этим духовная традиция российской цивилизации была обусловлена особенностями православной культуры, ее историей, канонами и догмами, отношением к нравственно-духовной жизни человека, стремлением обогатить человеческий дух идеалами и ценностями.
На наш взгляд, с точки зрения социокультурного подхода духовную безопасность любой цивилизации следует рассматривать в диалектической взаимосвязи основных структурообразующих элементов системы (социогенеза, ноогенеза и этногенеза), имеющих различное качественное содержание, но объединенных направленностью того или иного субъекта творчества на сохранение (трансляцию) и развитие традиционных ценностей (ядра культуры), которые находят неоднозначное проявление на трех по-разному взаимосвязанных между собой различных уровнях культуры: "высоком" (духовная сфера), "народном" (повседневная сфера) и "социальном" — "материальном" (сфера взаимоотношений, производства и управления). Русская культура — одна из составных частей мировой цивилизации — рассматривается нами как система (целостная, сложная, многоуровневая), возникшая в результате взаимодействия и взаимосвязей трех основных структурных элементов (ноогенеза, социогенеза и этногенеза), которые образовали ядро культуры и специфическое особое состояние — социокультурное напряжение, исторически предопределившее и предопределяющее различные варианты и формы развития личности, общества и государства, направленные на сохранение российского генотипа и цивилизации. Элемент "социо" обеспечивает сохранение и развитие ядра культуры через совершенствование организа-
ции социальной системы (явление социогенеза); явление "этно" является непосредственным коллективным носителем биосоциальной энергии, которая проявляется в характере действий субъектов культуры (явление этногенеза); явление "ноогенеза" характеризует направленность творческой деятельности, что находит выражение в конкретных культурных формах.
В социальном контексте напряженность выступает своеобразной мерой сил, приводимых в действие противоборствующими субъектами, которые преследуют разные цели. Поэтому напряженность рассматривается как единый двусторонний процесс, взаимообусловленный характером действий каждой из сторон. Любая общественная система находится в состоянии социокультурного напряжения между тем, что может существовать (развиваться), и тем, что существовать не может, причем возможность существования или несуществования обусловлена социокультурной действительностью (характером состояния, положением ядра культуры).
Ядро культуры — это своеобразная общая основа культуры, которая состоит из норм, правил, значений, символов и традиционных ценностей, образовавшихся в результате слияния в одно целое ведущих доминант общественного развития: этнических, религиозных, социальных, психологических и др., направленных на безопасность (предотвращение, защиту, сохранение) той или иной цивилизации (т.е. всего того, что составляет основу национальной культуры, выраженной на качественном уровне общественного самосознания, и отражает исторически сложившиеся формы жизнеустройства, мироотношения и жизнедеятельности). Согласно положениям Русской Православной церкви (РПЦ), Россия имеет Свод вечных ценностей. Критерий их истинности — укорененность в Божьей правде и в том опыте жизни, который, несмотря на все консервации и модернизации, оставался для России константой. Эти ценности — справедливость, свобода, солидарность, соборность, самоограничение, патриотизм, ценность блага человека, любовь и верность. Именно на основе этих вечных ценностей и формируется русская (российская) идентичность.
Таким образом, современная Россия представляет собой особый парадокс с высоким уровнем национальных притязаний и отсутствием гражданского единения в обществе, что связано с противопоставлением различных духовных ценностей. Духовность как основополагающая ценность всегда занимала значимое место в формировании и укреплении российской цивилизации, поскольку исторически так сложилось, что основными формами существования и средствами сохранения национальной самобытности выступали: культурная традиция (форма социального наследования, нашедшая выражение в определенных архетипах национального самосознания); русское православие (это норма нравственной
стабильности и устойчивости общества); светское и религиозное искусство, творчество (это системный образно-смысловой ряд, направляющий и корректирующий ценностные доминанты общественного сознания и динамику духовного производства).
Итак, между цивилизациями (самобытными обществами, культурами, народами) сформировались те или иные отличия, но вместе с этим между ними всегда наблюдалась тенденция к некому единству с целью преодоления мировоззренческой пропасти. Поэтому человеческая цивилизация зафиксировала для себя сохранение и защиту пяти главных общих ценностей: государства, религии, экономики, науки, искусства, которые, если их перевести на более конкретный уровень, означают ту или иную безопасность: политическую (сохранность определенной элиты); экономическую (защиту материальной частной собственности) и духовную (сохранность этнонациональных традиций). Однако реалии современного времени выдвигают на первый план не только обобщенные ценности, но и безопасность и сохранение конкретных реально живущих людей, групп, обществ вне зависимости от их политических, экономических и национальных различий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Бжезинский З. Роман Америки с Путиным закончен // Новая газета. 2004. 14—17 окт. № 76 (1006).
Бурдье П. Социология политики. М., 1993.
Бурдье П. Практический смысл. М.; СПб., 2001.
Викторов А.Ш. Русская культура: основные тенденции современного развития. М., 2004.
Гидденс Э. Ускользающий мир: как глобализация меняет нашу жизнь. М., 2004.
Джемаль Г. Традиция и реальность // Философская газета. 2001. Апр.
Добреньков В.И. Ценностно-ориентированная социология. М., 2011.
Здравомыслов А.Г. Социология российского кризиса. М., 1999.
Ключевский В.О. Письма. Дневники. Афоризмы и мысли об истории. М., 1968.
Михеева И.Н. Амбивалентность личности. М., 1991.
Намакон // Завтра. 2003. Март. № 12 (487).
Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. М., 1992.
Рамоне И. Геополитика хаоса. М., 2001.
Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992.
Сухарев А.И. Политика гуманитарной безопасности // Безопасность Евразии. 2000. № 1.
Сушков Б.Ф. Русская культура: новый курс. М., 1996.
Филиппов А.Ф. О понятии "теоретическая социология" // Социологический журнал. 1997. № 1—2.
Яковенко И. Демократический аудит России // Новая газета. 2005. 19— 21 дек. № 95 (1120).
