CC BY
35
Совместный круглый стол журнала «Высшее образование в России» и Института человека РАН на тему «Энциклопедизм, энциклопедические издания и высшее образование в России: история и современность».
Участники; Борзенков Владимир Григорьевич - д. филос. н., МГУ им. М.В. Ломоносова; Сапунов Михаил Борисович - к. филос. н., журнал «Высшее образование в России»; Кузнецова Наталья Ивановна - д. филос. н., Институт истории естествознания и техники РАН; Шелохаев Валентин Валентинович - д. ист. н., издательство «РОССПЭН»; Межуев Вадим Михайлович - д. филос. н., Институт философии РАН; Лекторский Владислав Александрович - д. филос. н., член-корреспондент РАН, журнал «Вопросы философии»; Веряскина Валентина Петровна - к. филос. н., кафедра философии РАН; Мануильский Максим Анатольевич - к. филос. наук, журнал «Человек»; Огурцов Александр Павлович -д. филос. н., Институт философии РАН; Киселева Марина Сергеевна - д. филос. н., Институт человека РАН; Разумов Александр Евгеньевич - Институт человека РАН; Карев Владислав Михайлович - к. истор. н., издательство «Энциклопедия»; Гранин Юрий Дмитриевич - к. филос. наук, Институт философии РАН; Хохлов Юрий Евгеньевич - д. ф.-м. н., Институт развития информационного общества.
Ведущие круглого стола: В.Г. Борзенков, М.Б. Сапунов.1
В. ЛЕКТОРСКИЙ: «Энциклопедия -способ сохранения культуры»
Здесь уже были высказаны некоторые соображения по вопросу, зачем вообще нужны энциклопедии и будут ли они нужны в дальнейшем. Поскольку я имею отношение к энциклопедиям, во всяком случае к философским, и как читатель, и как редактор (и первого варианта «Философской энциклопедии», и «Новой философской энциклопедии»), то какие-то представления об этом у меня имеются. Самое главное -почему сейчас стали издавать энциклопедии?
Что такое энциклопедия? Это не просто справочник, не просто набор статей на разные темы, расположенные в алфавитном порядке. Энциклопедии - это некая попытка выявить связи между науками, то есть попытка систематизации знаний, поскольку одна статья отсылает к другой. Одну статью прочитали, там ссылка на другую ста-
1 Продолжение. Начало см.: Высшее образование в России. - 2005. - № 8.
тью, список литературы. И создается некое целостное представление о системе зна-
ктнм
ВОПРОСЫ
ФИЛОСОФИИ
6
2005
ний, что невозможно сделать в издании иного рода.
Сейчас возникает энциклопедический бум, есть потребность в энциклопедиях. Сегодня энциклопедии, издаваемые в России, раскупаются. Возможно, это, как уже сказали, нерентабельно, тем не менее некоторые энциклопедии просто невозможно купить. Их читают. И я могу понять, с чем связана такая потребность в энциклопедиях. На мой взгляд, потребность в энциклопедии появляется тогда, когда в культуре возникает необходимость переосмысления того, что есть, то есть энциклопедия - это попытка по-новому понять то, что есть в культуре. Иначе смысл издания новых энциклопедий непонятен. Ведь если есть, в конце концов, старая философская энциклопедия, зачем издавать новую?
Вообще, сейчас в мире происходит культурный слом, а в России тем более. Мы сейчас не можем по-старому смотреть на какие-то вещи, мы должны их переосмыслить. Это трудно сделать. Могу сказать на примере «Новой философской энциклопедии». В чем ее новизна? За последние 10 лет в той же философии много было сделано, были написаны тексты, которые раньше были невозможны. В каких-то областях философского знания в последнее время были получены новые результаты, но какие-то области философии оставались нетронутыми. Мне казалось, что мы не должны заниматься изданием новой энциклопедии, потому что мы еще не доросли до того, чтобы все в философии переосмыслить. А энциклопедия предполагает новый взгляд по всему кругу знаний. Поэтому это была труднейшая задача.
Вообще энциклопедия предполагает новый взгляд на все основные проблемы данной области, причем широкой области. Это способ переосмысления, ревизии, критики, переоценки, способ нового понимания. И слава Богу, что такая потребность еще есть. Потому что, может быть, она скоро исчезнет. Если разбираться в тенденциях развития науки, образования не только в нашей
стране, но и в мире, то, может быть, в будущем энциклопедия станет ненужной. Если верно мнение, что в будущем фундаментальная наука будет необходима только узкой группе людей, то тогда будут нужны только справочники типа «Как собрать автомат» или «Как приготовить шашлык». Говорят же о том, что происходит слом культуры, что мы сейчас живем в посткультуре и что постчеловек - уже не совсем человек. Если бы это было так, то тогда это все не нужно. По-моему, энциклопедизм, издание энциклопедии - великое дело. Это способ противодействия этому, способ сохранить и донести до современности то, что было создано в культуре за столетия, попытка описать ту ситуацию, которая возникла сейчас и которой раньше не было. Поэтому для меня энциклопедизм, издание энциклопедии (на современном, не халтурном уровне - халтура, к сожалению, тоже есть) есть своего рода способ ответа на те вызовы, которые ставят под вопрос и саму культуру. Об этом пишется довольно много. В самом деле, издание энциклопедии - это в глубоком смысле слова есть способ влияния на то, каким образом будут развиваться и культура, и образование, и способ противодействия попыткам обкарнать, лишить ее фундаментальных основ. Последнее, к сожалению, имеет место не только в нашей стране, но и во всем мире. Поэтому энциклопедизм для меня - попытка сохранить, не потерять то, что было сделано в культуре. Это не какой-то узкий вопрос, а вопрос о судьбе науки, культуры, образования в целом.
М. МАНУИЛЬСКИЙ: «От какого наследства мы не отказываемся»
В образовательном процессе можно выделить три важнейших источника знания: литература по специальности, в том числе энциклопедии (справочники), учебники и сведения, полученные непосредственно от преподавателя. Первоначально, в процессе возникновения и становления института образования, эти источники фактически не были дифференцированы. И на протяже-
нии многих веков под образованием в буквальном смысле слова понимали энциклопедическое образование.
Первым ученым-энциклопедистом считают римлянина Марка Теренция Варрона (116-27 гг. до н.э.). На 83 году жизни он написал свой главный энциклопедический труд «9 книг наук», где изложил систему тогдашнего образования: грамматика, диалектика, риторика, геометрия, арифметика, астрономия, музыка, медицина, архитектура. В духе греческой традиции - знание одна из высших добродетелей - знакомство с упомянутыми дисциплинами считалось для свободнорожденного человека необходимым. Примечательно, что система, предложенная Варроном, просуществовала без изменений вплоть до V века.
Следующим трудом подобного калибра и значения следует считать «Мир чувственных вещей в картинках» (1658) Яна Амоса Коменского. Книга, задуманная для чтения в школе, действительно являет собой энциклопедию. «Статей» всего 150, но представлены важнейшие, основополагающие сведения о мире и человеке: Бог, Мироздание, растения и животные, человек в его ду-ховноми телесномустроении, нравственном измерении, семья и брак, жилище и быт, ремесла и орудия труда, земледелие, способы передвижения, медицина, искусство и образование, игра, государство и власть, правосудие, торговля, военное дело, религия.
Вообще идея систематизации знаний в пропедевтических целях волновала многие выдающиеся умы. Открываем «Город солнца», сочинение монаха-доминиканца Т. Кампанеллы (1568-1639) - старшего современника Я.А. Коменского. В распоряжении горожан всего одна книга, но какая -«Мудрость», «где удивительно сжато и доступно изложены все науки. Ее читают народу...». Более того, все шесть стен, кольцом опоясывающие город, «расписаны превосходнейшей живописью, в удивительно стройной последовательности (курсив мой. - М.М.) отображающей все науки». Это: астрономия, космография, геометрия,
историография (история), поэзия, логика, риторика, грамматика, медицина, физика, политика, мораль. Напомню, перечень Вар-рона включал девять дисциплин, у итальянца он достиг 12-ти. Вместе с тем по многим принципиальным позициям они совпадают.
Как это ни парадоксально, обособление энциклопедизма от образования началось в эпоху Просвещения. Действительно, последнее много сделало для первого. Но преобразование образования было лишь одной из задач. Просветители декларировали принципиально иной (по сравнению спред-шествующей эпохой) статус знания: природа существует и развивается по своим собственным законам, поэтому полученное в процессе ее изучения знание носит универсальный, независимый от человека (и, подразумевается, Бога) характер. Предполагалось, что наука может дать рациональное объяснение законов природы, откроет путь к недоступным до сих пор ее богатствам, а это, в свою очередь, обеспечит материальный и социальный прогресс человечества.
Систематизация полученных знаний - важнейшее условие овладения ими. Говоря в современных терминах, бэконовский тезис «Знание - сила» был операционализирован.
На мой взгляд, примерно до конца XIX
- начала XX веков фундаментальные труды (будь то индивидуальные или коллективные работы), носящие на себе печать энциклопедизма, были основным источником знаний для общества в целом и системы образования в частности. Причем просвещенческая парадигма оставалась господствующей. Например, солиднейшее пятитомное издание «Вселенная и человечество» имеет характерный подзаголовок: «История исследования природы и приложения ее сил на службу человечеству».
Переход на рубеже веков от закрытых научных сообществ к научным институтам и лабораториям,быстрое развитие научной периодики, появление «курсов лекций», а затем и полноценных учебников оставили за энциклопедиями в основном справочноинформационные функции, с которыми они до сих пор успешно справляются. Сегодня энциклопедия - устоявшийся, востребованный литературный жанр, широко распространенный издательский продукт, авторитетный источник информации. Это, пожалуй, единственная форма традиционной книжной культуры, которая успешно конкурирует с Интернетом.
Что касается образования, то здесь энциклопедии играют важную, но вспомогательную роль, роль интеллектуально-информационного ресурса учебного процесса. Любой стандартный вузовский учебник так же, как энциклопедия, в систематическом виде излагает знания в какой-то отрасли. Но в учебнике проставлены какие-то приоритеты, есть ядро, вокруг которого организуется остальной материал, что позволяет понять логику предмета. Скажем, прочитав в учебнике по социологии, что такое теории среднего уровня, можно в самом общем виде представить, как будут выстраиваться социология молодежи, социология труда, социология города и т.д.
Логика же справочника подчинена информационным задачам.
Не буду подробно останавливаться на ключевой фигуре учебного процесса - преподавателе. Даже если он не знаком ни с одной энциклопедией по своей специальности, живое общение с ним даст студенту больше, чем обращение к толстому фолианту.
Не надо упускать из виду еще один важный момент. По своей природе энциклопедия - место, где собрано проверенное временем, устоявшееся знание, в лучшем случае представлены разные точки зрения на тот или иной вопрос. Получить самую последнюю информацию студент может только на лекции или в свежем номере журнала.
Просчеты составителей энциклопедии бывают видны скоро. Ошибки преподавателей обнаруживаются далеко не сразу.
А. ОГУРЦОВ: «Мы все еще ищем универсальный тезаурус»
В наши дни издается много разных энциклопедий - это, по-моему, прекрасно. Раньше такого не было. Однако все же ряд изданий незаслуженно называются энциклопедиями или же далеки от требований энциклопедизма. Что такое энциклопедизм? Энциклопедизм - это определенный стиль мышления, который связан с попыткой построить универсальный тезаурус, найти универсальный язык, который отличался бы от прошлого тезауруса, прошлого языка и давал бы возможность легитимировать новые способы объяснения, научные и философские инновации, новые ценности.
Универсальный язык определялся по-разному. Французская энциклопедия Дидро и Д'Аламбера, действительно, выражала идеалы французского просвещения. Она была построена на совершенно иных принципах, чем средневековые трактаты «О природе вещей» или «Об универсуме», выполнявшие функции энциклопедических сводок круга знаний своего времени, изложенных в соответствии с принципами креационизма. Средневековые энциклопедии стро-
ились по принципу семи дней творения. Французская энциклопедия выдвинула иные принципы организации текстов. Какие? Во-первых, алфавитный, атеологический, атеистический, просвещенческий, деистический. И, во-вторых, включение в состав энциклопедического знания знаний о различных ремеслах, мануфактурах, описания технических средств - машин. Для этого энциклопедического тезауруса характерно то, что он ориентировался на включение в обиход образованного человека идеалов и норм эмпирического знания, на способ введения в культуру эмпирического знания. Идеал энциклопедии и энциклопедизма сохраняется и в немецком идеализме, хотя для него характерен совершенно иной тезаурус и иное видение культуры: культура как объективация духа. Эти идеалы сохранились и у Ф. Шеллинга, и у Ф. Шлегеля, который, издавая журнал «Европа», мыслит его как Новую Библию, Книгу книг, выражающую грядущую философско-поэтическую культуру. Сохраняются идеалы энциклопедизма, прежде всего связанные с поисками универсального языка, и у Гегеля. Он называет, как известно, изложение своей философии энциклопедией философских наук. И находит такого рода универсальный язык в философии, понятой как спекулятивное знание. Здесь, конечно, представлены совершенно иные способы построения энциклопедии, чем во французской энциклопедии.
Вопрос, который можно задать, состоит в следующем: завершились ли эти поиски универсального тезауруса? Закончилось ли вместе со специализацией научного языка движение к такого рода универсальному языку в ХХ веке? Найден ли универсальный тезаурус или нет? Вот тут начинается проблема. Посмотрите на XIX век. Наконец, нашли способ введения научности через понятие метода. Начинают ориентироваться на поиск неких универсальных методов. В середине XIX в. наука определяется методологически, т.е. с помощью общепринятой методологии - индуктивной, экспериментальной и пр.
Были ли выделены такие универсальные методы в науках? К сожалению, нет.
Поиск единого метода как некоей универсальной характеристики науки сохранился и в ХХ веке. Можно напомнить идеал унифицированной энциклопедии, выдвинутый логическим эмпиризмом Венского кружка в 20-е годы ХХ века. Но и этот способ мышления, унифицирующий все многообразие на базе тезауруса физики, отнюдь не доказал своей значимости и обоснованности. Как известно, в ХХ веке выходит один том «Энциклопедии унифицированного знания», основанный на программе физикализма - свести язык всех наук к языку физики, а его - к эмпирическому языку, освобожденному от теоретических терминов. Хотя есть различия в трактовке базисного языка, например, между Морицем Шликом и Отто Нейратом, но все же основная ориентация была построить энциклопедию на основе унифицированного языка физики. Эта амбициозная программа оказалась, увы, нереализованной. Но исчезли из методологического сознания такого рода притязания на создание универсального языка? Нет. Они сохранились в теоретических исследованиях физики как «Теории Всего», где предпринимаются попытки свести к квантовой механике все: и квантовую химию, и химию вообще, и космологию, и молекулярную биологию. Это попытка построить всю структуру мироздания в терминах квантовой механики.
Еще один пример. В настоящее время остро встает вопрос о нанотехнологиях. По мнению ряда ученых, именно нанотехнологии позволят перестроить кристаллографию. Центральным понятием здесь оказывается модульный конструктивный дизайн. И вполне возможно, что нанотехнологии создадут тот новый тезаурус, который станет универсальным если не для всех, то для многих естественных наук.
Хочу еще раз подчеркнуть, что этот идеал универсального (ноне унифицированного) языка отнюдь не исчез. Он пока не реализован. Все же мы сейчас переживаем дру-
гую эпоху - эпоху пролиферации теорий и их тезаурусов, расширения разнообразия специализированных языков. Распад идеологии, направленной на поиск универсального языка, достаточно явно ощущается даже в философии. Наряду с абстрактной методологией и логикой науки, существуют концепции совершенно иного типа, я имею в виду экзистенциалистские концепции. С ними связаны совершенно неожиданные и экстравагантные понятия: «встреча», «забота», «бездна» и др. Можно ли назвать такие религиозно-теологические понятия и секуляризируемые философией теологические понятия «понятиями»? Не зря их авторы называют их «экзистенциалами», а не «понятиями». Во всяком случае, это другой язык. Итак, в современной философии уже два языка - один логико-методологический, другой - универсализация экзистенциалистского языка. Но ведь существует и третий язык - язык повседневности. Это совершенно распавшиеся исследовательские программы, и найти между ними единый язык невозможно. Между тем эти различные языки сталкиваются между собой в такой области философии, как философия образования.
Можно ли найти универсальный тезаурус? Один из наиболее интересных мыслителей ХХ века - М.К. Петров - искал такой тезаурус в ситуации, которую он назвал «коридорной», где сталкиваются специалисты различного профиля и находят общий язык в межличностном общении. Если специалисты, говорящие на специализированном тезаурусе, могут найти общий язык, то этот язык и будет универсальным тезаурусом. Такой универсальный тезаурус - это язык, который достигается благодаря обычному десятилетнему образованию.
Есть еще один, новый вариант построения универсального тезауруса - поиск универсалий культуры. Открываю том «Поморской энциклопедии». Блестящая энциклопедия краеведения с поиском универсалий, характерных для данной региональной культуры. Возникает проблема: существу-
ют ли для поморской региональной культуры такие универсалии? Не просто сингу-лярии, характерные для данной региональной культуры, но общие, универсальные характеристики, выходящие за рамки или хотя бы транспонирующие некоторые универсалии? Вот в чем проблема, как мне кажется, номер один. Нужно понять: как же универсалии, если они есть, преломляются в региональной культуре? Для этого лингвисты (не мы, философы, а лингвисты) придумали термин «концепт». Это не понятие в формально-логическом смысле слова. Такие специалисты, как, например, Н.Д. Арутюнова, изучающие логику естественного языка, или А. Вежбицка, создавшая теорию семантических примитивов, пытаются вычленить универсалии ряда культур. Эти универсалии, преломленные в региональных культурах, они и назвали «концептами». Вежбицка сначала выявила 76 универсалий, характерных для всех языков, сейчас меньше, несколько более 20. Во всяком случае, поиск такого рода универсалий культур достаточно хорошо представлен в современной лингвистике и лингвокультурологии.
Возникает проблема: если мы ориентируемся на построение Энциклопедии в соответствии с универсалиями культур, на такого рода энциклопедизм, то нужно определить, сколько этих культур - 200 или 5000? Проблема и в том, что некоторые из них объединяются в культурно-исторические типы, а другие не входят в выделенные типы. В таком случае возникает вопрос: каковы взаимоотношения между этими культурными типами? То ли это транзит, то ли это трансфер, трансдукция(перенос ценностей из одной культуры в другую), трансплантация универсалий из одной культуры в другую, или диффузия. Или же все культурные типы замкнуты и изолированы? Это различные способы преломления универсалий в различных культурах. Во всяком случае, мне кажется, что если мы хотим понять культурно-историческую определенность энциклопедизма как способа мысли европейского человека, то мы не можем не ана-
лизировать универсалии иных культур. Философия и есть способ рефлексии над этими универсалиями.
Есть мнение Р. Рорти, который считает, что философия есть универсализация языка литературной критики. Философия-де закончилась и должна быть заменена литературной критикой. Мне кажется, это -некое обеднение, иссушение философии, чего нельзя допустить. Я думаю, существует гораздо больше культурных типов и соответственно культурных практик, поэтому принимать западноевропейский или американский способ мысли за основу не имеет смысла; каждый из нас живет в определенной культуре, в определенном языке и не может претендовать на вненаходи-мость своей позиции и своей точки зрения. Это еще один вариант энциклопедизма и возможного построения энциклопедического издания, предполагающего выявление универсалий культур и объединения их в определенные культурные типы. Но такого рода издание предполагает громадную исследовательскую работу, которая далеко еще не проведена и требует совместных усилий лингвистов, культурологов, философов.
Здесь встает ряд дополнительных трудностей, одна из которых заключается в возможности перевода универсалий одной культуры на язык другой культуры. Одни исследователи полагают, что такого рода перевод невозможен. Такова позиция, например, Ж. Делеза в книге «Логика смысла». Другие считают, что возможность перевода универсалий одной культуры на язык другой культуры существует, чем и объясняется, в частности, преемственность между аристотелевской мыслью и арабомусульманской средневековой мыслью. Европейцы Средневековья узнали о философии Аристотеля благодаря переводам на арабский. Во всяком случае, вычленение универсалий различных культур, типологи-зация различных культур и их универсалий позволит осмыслить пути перевода одних культур на язык других, определить меди-
аторы межкультурных коммуникаций и взаимопонимания.
Закончить свое выступление хочу следующим. Наше обсуждение, мне кажется, является свидетельством того, что мы всё ещё ищем новый язык или стремимся выявить пути межкультурных коммуникаций. Я познакомился с «Проективным философским словарем», изданным в Санкт-Петербурге под редакцией Г.Л. Тульчинского. Для меня совершенно очевидно, что это -постмодернистская попытка на российской почве осмыслить (и даже создать) тот новый язык, который характерен для нашего времени и для нашей культуры. При всей экстравагантности ряда терминов этот словарь нельзя не оценить как поиск нового универсального тезауруса. И без такого рода попыток нам не обойтись. Поколение, к которому принадлежу и я, должно осмыслить то, на каком языке мы говорили, какие инновации в культуре, науке, философии наше поколение считает значимыми и достойными универсальной ценности. Тем самым оно подведет не просто итоги своей жизни, но и переведет опыт своей жизни на универсальный язык, одновременно наметив те проекты языка будущего, которые, вырастая из различных специализированных или публичных жаргонов, достойны стать универсальным языком.
И последнее. Действительно, государство осуществило исход из науки и образования. К сожалению, энциклопедия без государственного финансирования в принципе немыслима. Например, издание «Новой философской энциклопедии» обходилось без контрольной редакции. Мы вынуждены были довериться совести авторов, не могли проверить даже постатейную библиографию. Из-за сроков издания я смог проверять лишь даты жизни философов. Контрольная редакция в любой энциклопедии должна быть. Без этого и без государственного финансирования любое такого рода издание, к сожалению, невозможно. А потребность в энциклопедических изданиях, безусловно, существует.
Ю. ГРАНИН: «Энциклопедия - нациеобразующий ресурс»
Хотел бы солидаризоваться с высказанной мыслью, что энциклопедии - это прежде всего европейское предприятие, связанное со становлением европейской науки и развитием книгопечатания. Но одновременно они и «национальный проект ». Начиная сXVIII века все крупнейшие энциклопедии выходили в светна национальных языках, а сама возможность их появления была связана со становлением европейских национальных государств и формированием европейских наций.
Иными словами, исторически энциклопедия являет собой некое единство «гло-бального»и «национального».
Будучи национальными по содержанию и способу осуществления, энциклопедии одновременно оказываются и своеобразной формой глобализации знаний: они не только являются «системами установленного знания», но и справедливо претендуют на универсальный и транскультурный характер этих систем. И поскольку глобализация, вне зависимости от форм ее исторической явленности, всегда сопровождается трансфером той или иной культуры, которая претендует стать универсальным образцом для других народов, постольку и издание энциклопедий можно рассматривать как средство и продукт глобализации.
По сути дела, история глобализации -это история превращения локальных историй отдельных этносов в региональную историю династийных империй и государств, а затем - и во всемирную историю наций и национальных государств, впечатляющие результаты которой мы сейчас наблюдаем.
Иными словами, становление всемирной истории - противоречивый процесс, связанный с «приливами и отливами» волн глобализации на тех или иных территориях ойкумены, имеющих свой временной и географический масштаб.
Не вдаваясь в детали, можно выделить, как минимум, три волны глобализации: праисторию глобализации (отнеолитической революции до Осевого времени), ее предысто-
рию (зарождение глобальной общности - от Осевого времени до эпохи Просвещения и первой промышленной революции) и собственную историю (формирование глобальной общности за последние 250-300 лет).
Особенно высоко третья волна глобализации поднялась с вступлением ряда передовых стран в эпоху постиндустриализма и информационно-технологической революции. А ее начало продуктивно связать со становлением и развитием европейского капитализма XVII-XIX столетий.
Вне зависимости от того, понимаем ли мы «нацию» как преимущественно социокультурную или политическую общность (появление которой связано со становлением в странах Западной и Центральной Европы гражданского общества), она, в противовес общности этнической - локальной, представляет собой некое средоточие глобального и локального.
Интеграция этнически, конфессионально, культурно и лингвистически разнородных групп людей в некое относительно гомогенное целое - характерная интенция современной глобализации - первоначально осуществлялась в организационных формах национальных государств Западной и Центральной Европы, «бюрократическая машина» которых успешно «перемалывала» многочисленные этносы, столетиями жившие на территории этих стран.
Смещение вектора культурной самоидентификации из этнической плоскости в плоскость национальную было связано с изменениями в области языка, характера информационных связей и образования. Распространение в Европе «печатных языков» в форме светских книг и газет заложило основу «национального сознания». Читатели, связанные общим языком, образовали в своей светской, партикулярной жизни зародыш «национально-воображаемого общества» - «нации».И позже издание первых энциклопедий безусловно способствовало культурному обмену и коммуникации в странах Западной и Центральной Европы.
Если печатные и административные язы-
ки стандартизировали основной способ массовой коммуникации, то развитие общенациональных систем образования легитимировало культуру как ведущий способ национальной интеграции.
Этот процесс продолжался не одно столетие, требуя постоянных усилий и контроля государства. Но по-настоящему оно взяло на себя роль «воспитателя нации» лишь в XIX веке, когда массовое начальное образование стало нормой в большинстве стран Западной Европы.
Впечатляющим примером этого является «офранцуживание» инокультурныхпро-винций. Еще в 1789 г. половина населения Франции вовсе не говорила «по-французски». В 1863 г. примерно пятая часть французов не владела тем языком, который официально признавался французским, а для многих школьников его изучение было равносильно овладению вторым языком. Отчет о положении в Бретани в 1880 г. содер-жалрекомендацию «офранцуживания» полуострова путем создания сети школ, которые по-настоящему объединят полуостров с остальной Францией.
С разной степенью интенсивности аналогичные процессы аккультурации происходили в Германии, в царской России, а позже и в Советском Союзе. Но ни в дореволюционной России, ни в СССР процесс на-циеобразования не был завершен, главным образом из-за нехватки времени и непоследовательности государственных действий.
Строго говоря, ни та, ни другая империя не ставили цели формирования на просторах России однойнации (на базе великорусского этноса и общей культуры) как политической общности - то есть как согражданства. Ибо ни в одной из них не существовало главных основ общенациональной интеграции -политической демократии и развитого гражданского общества. В сравнении с царской Россией СССР даже сделал шагназад. Помимо ошибочного тезиса о «праве наций на самоопределение» КПСС руководствовалась бесперспективной идеей о «многонациональном» советском государстве, неизвестно за-
чем сохраняя в паспортах графу «национальность» и «национально-республиканский» принцип деления территории.
Негативные последствия этого, правда, смягчались интернационалистической идеологией и хорошей системой государственного образования, которые, тем не менее, не уберегли от распада.
В современной России ситуация не лучше. Кроме безуспешных поисков «национальной идеи», российское государство мало что сделало для развития национальной интеграции: формирования гражданского общества и развития общенациональной системы образования, под влиянием которых у людей формируется образ «нации» («России») и «гражданскоесознание».
Миллионы представителей черной, белой, желтой и красной рас в США и многих странах Европы с гордостью говорят: «Мы
- американцы» или «Мы - французы». А у нас все «с точностью до наоборот». Многоязычная «Россия» так до сих пор и не стала единой «нацией»: этническое самосознание в умах миллионов все еще доминирует над «национальным».
Для того чтобы в России «национальное самосознание» взяло верх над «этническим», необходимо создать прежде всего общероссийские программ-ы гражданского образования и воспитания для взрослых, детей и молодежи. Во-вторых, ввести эти программы в систему федеральных государственных стандартов образования. И наконец, привести в соответствие с федеральными образовательными стандартами программы образования национальных республик России,, где на протяжении последних 10 лет явно доминируют националистические тенденции и сюжеты.
Вслед за провозглашением суверенитета почти всеми «национальными» республиками в составе Российской Федерации были приняты законы о языках, которые стали юридической основой для проведения дискриминационной этнической политики на территориях национально-государственных субъектов и спровоцировали про-
цессы, ведущие к разрушению единого коммуникативного пространства России.
В этих законах «государственными» на территории субъекта федерации провозглашаются, как правило, два языка - язык «коренной нации» и русский язык. А иногда «огосударствляются» три языка, как, например, в Кабардино-Балкарии. Это означает, что документооборот в этих республиках ведется не на одном, а на нескольких «административных языках». Мало того. В большинстве случаев республиканские законы о языке включают статьи, легитимирующие льготы и преференции по этноязыковому принципу для представителей так называемых «титульных» этносов.
В долгосрочной перспективе от всего этого надо решительно отказаться. А сейчас в срочном порядке следует,, твердо пресекая дезинтегрирующие страну тенденции, консолидировать и укреплять единое коммуникативное и образовательное пространство России.
Под влиянием растущего многообразия форм экономической жизни пространство образования и СМИ поляризовались институционально и содержательно, большинство СМИ теперь пропагандируют отнюдь не общенациональные, а корпоративные и частные интересы своих владельцев. В сфере же общего и профессионального образования мы имеем подчас нездоровую конкуренцию частных и государственных школ, вузов, учителей, преподавателей, учебных программ и лекционных курсов.
Коммерциализация образования и науки, с одной стороны, и печати, с другой, привела к тому, что ныне прилавки магазинов завалены учебниками, учебными пособиями и монографиями, научный, педагогический и литературный уровень которых оставляет желать лучшего. Некоторые из этих, главным образомгуманитарных, «трудов» не только не способствуют профессионально-научному образованию студентов и слушателей, а вносят сумятицу в молодые умы, пропагандируя выдуманные «факты», откровенно анти- и псевдонаучные гипотезы и концепты.
Как снизить объем халтуры в образовании и науке, сформировать и утвердить общенациональные, корреспондирующие с мировыми, стандарты образования, возродить и умножить информационные и иные связи между вузами, НИИ, академиями и государством? Важную роль в решении этих и некоторых других задач может сыграть журнал «Высшее образование в России», основным предназначением которого, как и большинства серьезных изданий, является организация конструктивного диалога внутри сообщества руководителей и преподавателей высшей школы по поводу ценностей современного образования.
М. КИСЕЛЕВА: «Порядок букв и есть порядок мира»
Затрону вопрос о времени появления энциклопедий в истории русской культуры. Хорошо известно, что естественным образом воспроизвести римскую модель энциклопедизма, коренящуюся в софистической культуре древних греков (о чем прекрасно написал С.С. Аверинцев, развивая идею о «двух рождениях европейского рационализма»), в русской культуре было невозможно. Указывая на итоги дискуссии среди классических филологов о значении прилагательного еукикАлск; (прочитав вместе со словом яш5е(а и несколько исказив произношение, мы получаем «привычную» энциклопедию), Аверинцев выделял два дополняющих друг друга смысловых момента: 1) «полноты и завершенности «цикла» дисциплин»;2) «широкой доступности, экзотеричности» (Вопросы философии, 1989, №3). Очевидно, что обе эти характеристики не могли прилагаться к древнерусским книжным текстам, так как дисциплинарная структура образования и учености в средневековой Руси не сложилась, экзотеричность же обращения к аудитории ограничивалась кругом грамотных, читающих лиц. Иными словами, Древняя Русь не усвоила традиции европейского энциклопедизма, однако отдаленные его влияния испытывала.
В древнерусской книжности подобие
энциклопедической форме можно отыскать в переводной литературе и компиляциях, расширяющих православный догматикобогословский круг текстов. К этому кругу принадлежат Шестодневы, Физиологи, древнерусский трактат «Луцидарус» как переработка трактата «Imago Mundi» схоласта XII в. Гонория Отенского с добавлениями других текстов, в том числе апокрифа «Elucidarium». Если в первых двух типах текстов очевидно греческое и византийское влияние античной и восточно-христианской образованности, с одной стороны, и богословской догматики, с другой, то «Лу-цидарус» - «типичная схоластическая «Summa », цель которой - обозрение устройства сотворенного Богом мира во всех мельчайших подробностях.
Западноевропейские энциклопедисты XVIII в., по существу, синтезировали эмпирический и рациональный путь добывания знания, соединив под обложкой многотомной энциклопедии и индуктивную экспозицию самых различных опытных знаний (искусств и ремесел), и метафизические рассуждения об устройстве мира, человека и общества. Этот проект и был, как показал Аверинцев, вторым рождением европейского рационализма, который нес в себе все приметы старого, греческого рационализма, построенного по правилам аристотелевской риторики, но и выходил за их пределы.
России, как нам представляется, было отведено очень небольшое историческое время для знакомства и включения в европейскую рациональную традицию. Это произошло тогда, когда в Европе завершался ее первый сценарий и начинал разворачиваться второй, т.е. в XVIII в. Однако процесс не пошел бы столь успешно, если бы не было «подготовительного» этапа. Речь должна идти о так называемом третьем южнославянском влиянии второй половины XVII в., когда малороссийские книжники познакомили книжников Московского царства с европейским рационализмом, разумеется, в его традиционных формах «старого» рационализма. При царе Алексее
Михайловиче в великоросские земли Московского Царства, в монастыри, скрипто-рии, в дома знатных бояр в качестве учителей и знатоков языков (латыни и польского) был открыт доступ выпускникам Кие-во-Могилянской коллегии и простым мона-хам-малороссам. Европейская схоластическая ученость, тот самый «старый рационализм», основанный на крепкой риторической образовательной дисциплинарной культуре, проникал в мир древнерусской книжности и учености в виде переноса книг и переводной литературы. Для нашей темы интересно упомянуть, например, известный в российских землях XVII в. в украинском переводе текст «Зерцало духовное», статьи которого на религиозно-моральные темы располагались «по алфавиту славенску». Происходил очередной процесс заимствования и осмысления плодов на этот раз киевской, а через нее и европейской образованности (многие выпускники учились в польских, итальянских, немецких и даже английских университетах). Новые знания несли с собой и новые формы, прививая на российской почве элементы культуры барокко, распространенной в то время в Европе. Ее влияние, шедшее через носителей малороссийской образованности, затрагивало и древнерусскую книжность, и придворный этикет, и архитектурные формы, и, что особенно важно для нашей темы, мировоззренческие устои традиционного московского православия.
Исследователями истории литературы давно отмечена связь литературных произведений эпохи барокко с научным жанром энциклопедий. Знаток и замечательный иссле-довательнемецкогобарокко А.В. Михайлов, отмечая основные черты этой эпохи, писал о тяготении барочных произведений к «энциклопедической обширности». «Энциклопедии какжанру научному соответствуетбарочный энциклопедический роман, стремящийся вобрать в себя как можно больше из области знаний и своими сюжетными ходами демонстрирующий (как бы «символически») хаос и порядок мира» (Михайлов А.В. Языки культу-
ры. М., 1997. С. 121-126). Ученый приводит замечательный пример того, как утверждалась алфавитная форма, столь привычная теперь в энциклопедиях. В 1565 г. в Базеле издается энциклопедия врача Теодора Цвинге-ра «Театр человеческой жизни». В основание систематизации этого труда было положено «логическое древо», занимавшее 4 страницы текста и позволявшее «разложить» «человеческие дела» по психологическим и предметным основаниям, которые представляли все области человеческих знаний. Объем этого издания превышал пять тысяч страниц, ориентироваться в которых на основе ключа -логического древа - было крайне трудно. В 1631 г. книга была переиздана, и весь матери-алее был расположен в алфавитном порядке. Порядок мира и есть порядок букв. Как мы помним, еще древние греки пользовались словом «стихия» для определения «начала» мира и его «порядка». Сами же согласные в этом слове являли собой последовательность (порядок) букв греческого алфавита; то же самое можно усмотреть и в латинском слове «элемент». Энциклопедическая форма нашла «золотой ключ» алфавитного построения. Алфавитный принцип построения словаря, приводящий в порядок знания о словах, стал принципом построения энциклопедических книг, написанных для упорядочивания зна-нияо мире.
Научные компендиумы, подобные «Театру человеческой жизни», неизвестны древнерусской книжности. И, тем не менее, во второй половине XVII века на Московском дворе появляется труд, прокладывающий путь к энциклопедизму в его барочной литературной форме и прямо адресованный православному читателю. Речь идет о «Вертограде многоцветном» Симеона Полоцкого, окончательный рукописный вариант которого по воле автора был переписан в алфавитном порядке. «Верт» - сад, один из излюбленных и разработанных образов барочной культуры, имеющий богатую традицию в западноевропейской литературе (Сазонова Л.И. Поэзия русского барокко. М., 1991. С.165-191). «Вертоград...» Симе-
она - поэтическое произведение, «стихотворная энциклопедия», включающая в автографе 2763 стихотворения, посвященных Богу, миру и человеку как творению Бога. В «Предисловии ко благочестивому читателю» автор определяет свою задачу как «твари светом разума во плоти от Бога украшенной» перенести из иных, «богатых» вертоградов разных стран и земель в свой «домашний. язык славенский, яко во оплот или ограждение Церкве Российския». Автор осознает, что «пересаждение корней и перенесение семен богодухновенноцветород-ных» требует большого тщания и труда и обустройства нового «верта» «художественно и по благочинию», устраивая все «по алфавитному славенскаго диалекта сочинению». Собранные Симеоном «цветы духовные», как он сам определяет, - различных родов: и образы, и присловья, и толкования, и эпитафии, и повести, и летописания, и молитвы, и увещания, и обличения. Его труд - целостная система мира, в которой человек, выполняя свои земные дела и обязанности, занимает главное место. Поэтому так пристально внимателен Симеон в своем труде к социальным ролям человека, его поведению, морали. В человеке автора «Вертограда.» интересует и душа, и тело, и добродетели, и грехи. Книжная культура эпохи барокко насыщена поэтическими, философскими и эмблематическими определениями человека в многообразных состояниях: и верующего, и разумного, и чувствующего, и деятельного. Земная жизнь человека, его социальные роли (царь, священник, инок, мудрец, философ, поэт, врач, купец, воин, начальник, богатый, нищий, муж, жена, юноша, друг, враг и др.), его нравственные ценности (добронравие, злонравие, достоинство, зависть, милость, злость, любовь, ненависть, разум, безумие, гордость, смирение, совесть, скупость и др.), его социальные состояния (братство, гражданство, вдовство, «бедство», власть, слава и др.), наконец, свойства души и тела (вера, воздержание, пища и питие, воля, нрав, болезнь, смерть, скорбь, печаль, сердце, сле-
пота/видение, око, блуд, похоть, вина, гнев, горе, терпение и др.) - все это многократно в стихотворных формах находит многообразные поэтические описания в обширном труде. Приведенные и далеко не полные перечисления взяты нами из «Оглавления вещей.», своего рода индекса «поэтической энциклопедии», составленного самим автором. Само название индекса не может не напомнить широко известные в Европе XVII в. сочинения Яна Амоса Коменского («Преддверие вещей и слов» («Vestibulum Rerum et Linguarum») - энциклопедический учебник латинского языка 1631 г., переведен на 16 языков мира; «Мир чувственных вещей в картинках» («Orbis Sensualium Pictus», 1658, Нюрнберг) - двуязычный, латинско-чешский учебник для детей).
«Вертоград.» Симеона выполнял и назидательные, и проповеднические задачи. Автор в Предисловии осознает себя «ду-шеврачевателем» и «выращивает» свои «цветы» для излечения самых разных человеческих недугов: угашения «пламеней ярости и похоти», смирения гордости и т.п. Книга им написана во славу Господа (Бог прославляется им в 17 виршах, кроме того, в стихах о Благодати, Благости, Благотворении, Бедах, Веселии, Гневе, Грехе и прочих, отдельно многочисленные стихи посвящены Христу), вообще весь текст пронизан морализующей и проповеднической идеей представления Мира как Творения Божьего. Это и есть центральная, скрепляющая текст идеология, сознательно - как содержательно, так и формально - примененная автором, вооруженным всеми правилами риторического барочного литературного искусства. Однако и о своих нуждах автор не забыл, «поелику нуждно к доволному препитанию мене грешного.».
Совершенно очевидно, что «Вертоград многоцветный» - произведение, располагающееся на границе двух культур: древнерусской книжной и европейской барочной. Латинские тексты, с которыми работал Симеон, создавая свою «поэтическую энциклопедию», были написаны священниками-
иезуитами как богословские просветительские трактаты: Матиасом Фабером (Concio-num opus tripartitum), Иоганном Меффер-том (HortulusRiginae), анонимным автором (Magnum speculum exemplorum) и Якобу-сом Маркантиусом (Horus pastorum). Таким образом, Симеон для реализации своих проповеднических, просветительских и общемировоззренческих задач брал за образцы стихотворных творений темы и идеи, а также поэтические и жанровые формы развитой религиозной барочной литературы XVII в. иезуитов-богословов, пересаживая «цветы» из одного сада, как сам определил свою задачу Симеон, в свой домашний сад. Несмотря на гонения и запреты его трудов на Соборе 1690 г. патриархом Иоакимом, Симеон Полоцкий своим творчеством проложил путь в русской культуре к энциклопедическому знанию и привил вкус своим ученикам к такого рода творчеству, подготовив тем самым дальнейшее развитие российского просвещения.
А. РАЗУМОВ: «Слово - “изначальный энциклопедист”»
Когда в глубинах Африки на землю ступили безгрешные лапы первых хомо, произошло это одновременно со словом произнесенным. Наш звероподобный прародитель начал долгое, в сотни тысяч лет, движение от стада к обществу, где ему (теперь уже «нам») потребовался энциклопедизм, некоторая универсальность, парафилософия сознания. Все это фиксировало общественно значимое слово как комплекс смыслов, как изначальный энциклопедист.
Надо думать, никто не станет отрицать того, что слово является первоэлементом энциклопедий. Более того, оно - живая душа энциклопедизма, который рождается, питается, живет и дышит смыслами. Человек же, как отмечал, например, Макс Вебер, это животное, висящее на сотканной им самим паутине смыслов. Слов-смыслов.
Современные энциклопедистыв идущей от Гуттенберга и первопечатника Федорова гордыне книгоиздательства склонны прини-
жать значение устного слова, поскольку, мол, устное слово недолговечно, исчезает, доходит до очень ограниченного числа слу-шателей-пользователей. Однако прежде чем были записаны первые всеобъемлющие энциклопедии, они сотни лет проходили изустную обкатку в сказаниях, преданиях, мифах. Такова, например, Библия христиан, предания, легшие в основу всех «авра-мических» религий.
«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Всё через Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков», - делился Откровением апостол Иоанн или группа лиц, выступавшая под этим псевдонимом. Впоследствии на Никей-ском соборе незначительным большинством голосов иерархов, при деятельном участии Константина Великого было решено, что не просто Бог говорил устами Иисуса, но что сам он и есть Бог-Слово.
Столетия спустя после Иоанна Августин Блаженный счел необходимым разъяснить, что «в начале» - не значит раньше-потом; «в начале» значит - в основе, в логосе, в «программе», так сказать. Не станем вдаваться в теологические или философско-светские споры о происхождении и роли идей и логоса, но важно, что слово как «логос», как нечто, рождающее смыслы и деяния, может (и должен!) рассматривать каждый составитель энциклопедий.
Некогда Вильгельм фон Гумбольдт выдвигал программу - «План систематической энциклопедии всех языков». Он мечтал собрать «всю массу языкового материала во всей его полноте, произвести внутри него сравнение по всем мыслимым законам аналогии, чтобы, понимая язык как следствие, создавать и совершенствовать его в соответствии с поведением человека, либо, понимая его как причину, делать выводы о внутреннем мире людей, и все это с философским рассмотрением общей человеческой природы и с историческим рассмотрением судеб различных народов» (В. фон Гум-
больдт. Язык и философия культуры. М., 1986. С. 346-347).
Слово - не только жизнь, слово воскрешает человеков из мертвых, приобщает к памяти предков, руководит настоящим, программирует грядущее.
Слово выделяет человеков из царства зверей, но, к сожалению, не всегда в лучшую сторону. В зверином царстве, правда, процветает убийство, существует борьба за лидерство и территории. Но что-то не слышно, чтобы какая-нибудь стая бросилась исступленно прославлять вожака или принялась истреблять сородичей. Или, скажем, взялась разжигать кострыи целых три столетия сжигать на них своих самочек. И уголовных энциклопедий им сочинять не надо.
Когда образовывалось общество, спираль социально-технологического прогресса стала раскручиваться в координатах, которые образовала война, хозяйство, управление (власть) и проповедь (не обязательно религиозная). Все они настолько тесно связаны, что можно перечислять их в ином порядке, в зависимости от идеологических предпочтений. Я полагаю, что война - один из главных, до сей поры главный стержень раскручивания спирали. На войну идет более всего средств, материальных и интеллектуальных ресурсов. Трудятся, во всяком случае, не худшие умы.
Сегодня, кажется, мы подошли к концу гигантского мегацикла, когда все четыре координаты в их прежнем состоянии грозят завершить историю наших слов задолго до того, как им заповедовал Дарвин и синтетическая теория эволюции.
Необходима серьезная реконструкция нашего синтетического, энциклопедического сознания. Радикальная реорганизация.
И в любом случае энциклопедиям как «собирателям слов» необходимо пожелать успехов.
Ю. ХОХЛОВ: «Классической энциклопедии осталось 10- 20 лет»
Я бы не хотел обсуждать все беды и блага, которые несут новые технологии гряду-
щего информационного общества. Хотел бы высказать свою точку зрения лишь по вопросам, которые сегодня обсуждались.
Почему так трудно даются простые и понятные ответы на, казалось бы, простые и ясно поставленные вопросы? Мне кажется, это связано с тем, что мы сейчас находимся в переходном процессе, в состоянии перехода от индустриальной стадии развития цивилизации к информационной, максимально пронизанной использованием информации и знаний. Период, в котором мы находимся, как раз характеризуется тем, что налицо признаки и того, и другого, обе эти сущности соседствуют, поэтому их так трудно разделить.
Поговорим в этом контексте об энциклопедиях. С моей точки зрения, помяните мое слово, энциклопедии в том традиционном виде, в каком они существовали в индустриальном обществе (и в каком еще сейчас, на переходной стадии, присутствуют), исчезнут очень быстро, в течение ближайших десятков лет. Они примут другую форму по целому ряду причин. Не только пото-
ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЩШВО
ГОТОВНОСТЬ МОСКВЫ К ИНФОРМАЦИОННОМУ ОБЩЕСТВУ
му, что гораздо дешевле выпустить электронную энциклопедию, чем издать печатную большим тиражом. Это произойдет прежде всего потому, что перевод изданий, которые хранятся в печатном виде, в электронные многократно ускоряет процесс обработки информации. Вы можете извлечь гораздо больше из того же объема информации, имеющегося в печатном материале, в книге, в журнале или в энциклопедии, если она будет в электронном виде. Кроме того, вы можете установить совершенно неожиданные связи, которые никогда не установите, когда будете вынуждены физически листать страницы, читать всю энциклопедию от корки до корки и т.д. Поэтому перевод информации и работа с информацией в электронной форме приводит к качественному изменению процесса работы с ней, и это наблюдается сегодня повсеместно. Произойдет это и с энциклопедией. Наверное, вы знаете, что энциклопедия «Британ-ника» перестала издаваться в печатном виде и существует теперь только в электронной форме. Это не дорого и очень удобно. Зато количество посещений сайта энциклопедии «Британника» огромно, и это позволяет издателям максимально поддерживать и развивать ее как коммерческое, кстати говоря весьма успешное, предприятие - и никакое британское правительство за это не платит. Уровень данной энциклопедии весьма высок, мало кто скажет, что система представления знаний о мире в ней сильно вульгаризирована, что это неинтересно и лучше смотреть что-нибудь совсем другое.
Это первое соображение. Поэтому мой прогноз таков: в традиционном печатном виде энциклопедические издания перестанут существовать. Задача для издателей -вовремя найти в этот переходный период (возможности для этого еще имеются) способ перехода к новым формам издания. Да, будут существовать какие-то небольшие эксклюзивные издания, которые человек захочет держать в печатном виде у себя на полке, но вряд ли он будет работать с ними.
Второй вопрос, который здесь часто
поднимался и обсуждался: почему энциклопедии сегодня так популярны? Я постараюсь ответить на него опять же с точки зрения человека, исследующего феномен информационного общества. С моей точки зрения, ответ на этот вопрос также связан с тем, что многократно усилились процессы потребления информации. Сейчас большая часть потребителей и пользователей знаний нуждаются в очень быстром и весьма компактном изложении. Я прошу прощения за, быть может, слишком грубое сравнение, но они нуждаются в некоем «фаст-фуде». Им нужно быстро что-то сделать, получить какую-то краткую информацию или сведения о том, что есть в сегодняшней системе представлений о мире и окружающей действительности. И этот «фаст-фуд» они находят в энциклопедии - в печатном или в электронном виде - или где-либо в Интернете. Да, в Сети много лишнего и ненужного, но это уникальное хранилище, по сути дела, глобальная библиотека, универсальная энциклопедия, в которой можно найти сейчас практически все, что есть в электронном виде. Для меня сравнение, что Интернет наполнен мусором, неправомерно. С таким же успехом можно считать хранилище Ленинской библиотеки с ее 42 миллионами экземпляров тем же мусором. Потому что там точно так же лежат издания, только не электронные, а печатные, плюс к тому же прошедшие в прошлой системе цензуру, экспертизу и т.п. Просто за счет расширившихся возможностей и облегчения процесса издания сейчас в Интернете уже гораздо больше электронных документов, чем в традиционных хранилищах той или иной национальной библиотеки, будь то Библиотека Конгресса США или другие национальные библиотеки. Потому-то «фаст-фуд» и востребован. Его покупают, а издательства спокойно могут издавать и извлекать прибыль. Энциклопедии или энциклопедические словари отражают потребность в быстром потреблении сжатой информации, и этим, с моей точки зрения, объясняется то, что сегодня это один из наиболее спраши-
ваемых на рынке товаров. Я думаю, что универсальные энциклопедии - вещь действительно затратная и убыточная, здесь правильно говорили об этом, но энциклопедические словари по узким отраслям и огромное количество энциклопедий, связанных с сексом или домашней кухней, наверняка очень прибыльные издания. На них просто зарабатывают деньги.
Еще одно соображение по поводу того, почему обращаются к энциклопедиям. С моей точки зрения, энциклопедически об-разованногочеловека сегодня мывоспитать не можем, ибо количество знаний, накопленных человечеством, настолько велико, что отдельная личность не может их освоить во всей глубине. Раз этих знаний или представлений о той или иной предметной области слишком много, то, естественно, вы стремитесь воспользоваться готовой системой представлений, которую осмыслил другой исследователь, причем достаточно авторитетный. И вы можете заместить ею ваши наивные представления, так как вы не проработали много лет в данной области. Где вы ее находите? В энциклопедии. Поэтому вы обращаетесь к ней, чтобы получить в концентрированном виде новую для себя систему представлений и замещаете этим трудную дорогу к освоению этого знания.
И еще одна вещь, которая здесь обсуждалась. Говорилось, что универсальные энциклопедии нужны для осмысления системы представлений о мире на каждой стадии развития науки. Тогда давайте подумаем, кому нужны подобные энциклопедии. Они нужны, с одной стороны, писателям энциклопедий, которые создают некую систему представлений и фиксируют ее в энциклопедиях, а с другой стороны - читателям, пользователям. Это две разные категории. Одна (очень небольшая) - это те, кто порождает знания и пытается их систематизировать, а другая (значительно большая)
- это потребители, которые нуждаются в своей повседневной деятельности в тех или иных научных представлениях и черпают их
из той или иной энциклопедии, энциклопедического словаря или справочника. Еще одно, пожалуй последнее, соображение связано как раз с системой образования. Естественно, энциклопедия для системы образования играет роль, но не столь важную. По нескольким причинам. Одна из главных причин заключается в том, что в любой энциклопедии сконцентрировано вербальное, явно сформулированное знание (это наш прошлый, зафиксированный, «замороженный» опыт). А когда мы говорим об образовании, когда мы должны человека подтолкнуть к процессу обучения, мы, как правило, используем неявное, невербальное знание. Мы передаем ученикам свои навыки и умения, глядя в глаза или действуя по принципу «делай как я». Конечно, нужно иметь представления, которые были зафиксированы на данный момент времени, но не менее важно для процесса обучения иметь «тацитные» знания. Поэтому мы никогда не оторвем ученика от преподавателя, и никогда не исчезнет потребность в существовании научных школ и коллективов, а также всего того, что мы с вами связываем с наукой и образованием.
В. КАРЕВ: «Традиционная энциклопедия должна сохранять свои родовые качества».
Прежде всего, хотел бы поблагодарить редакцию журнала «Высшее образование в России» и Институт философии за инициативу в организации сегодняшней встречи. Подобные встречи, к сожалению очень редкие в последние годы, позволяют сопоставить различные взгляды на проблемы, интересующие представителей разных отраслей знания и сфер деятельности. Тема же роли энциклопедий в образовательном процессе и - шире - общественной жизни нации, страны, на мой взгляд, весьма актуальна.
К сожалению, за последние полтора десятилетия эта тема ушла на обочину общественного интереса. И это
при том, что по чисто внешним, формальным показателям энциклопедическое дело в современной России переживает своеобразный бум. Книжные прилавки буквально забиты разноформатными книгами и книжками в ярких обложках, на которых красуется слово «энциклопедия». Брэнд «Энциклопедия» явно популярен у современного российского читателя, который доверчиво полагает, что в книге под грифом «энциклопедия» он получит четкую, достоверную и исчерпывающую информацию. Увы, большинство «энциклопедий», представленных сегодня на книжном рынке, таковыми не являются.
Большинство авторов и издателей подобных книг лишь используют популярность этого брэнда, нимало не задумываясь о соответствии названия содержанию. Это не значит, конечно, что в России не выпускаются настоящие энциклопедии. Напротив, в отличие от советского периода с его монополией на всё, включая и энциклопедическое дело, сегодня многие издательства и научные коллективы берутся за разработку различных энциклопедических проектов. Здесь уже шла речь о ряде проектов издательства «РОС-СПЭН», которые заняли достойное место в ряду отечественных энциклопедических изданий. Есть интересные энциклопедические проекты в издательствах «ОЛМА-Пресс», «Терра», «Рипол-классик», «Аванта+» и др.
Пришло время осмысления накопленного опыта, разработки новых энциклопедических методик, определения реального места энциклопедистики в стремительно развивающихся информационных системах современного мира, включая, в частности, взаимоотношения традиционной книжной, «бумажной» энциклопедистики с информационным пространством Интернета. Европейская энциклопедистика
Нового времени проделала сложный, но по масштабам истории достаточно стремительный путь от универсальных энциклопедий Чамберса и Д’Аламбера
- Дидро, изданных в XVIII веке, до современных энциклопедических сводов, включающих и универсальные, и тематические, и региональные, страноведческие энциклопедии. Не случайно стремительный взлет энциклопедисти-ки Нового времени пришелся на эпоху Просвещения. И издатели, и читатели всегда рассматривали универсальную энциклопедию (а энциклопедия не может не стремиться к универсальности) как «книгу книг». Энциклопедия стала для человека Нового времени второй Библией, отражающей степень познания им окружающего мира. Стремление отразить всю неохватность знания и одновременно «упаковать» эту необъятность в строгие рамки ограниченного числа томов - главное противоречие энциклопедического жанра, которое приходится обходить различными путями - от использования почти телеграфного стиля изложения до создания, наряду с универсальными, отраслевых, тематических, региональных энциклопедий.
Упомянув Библию, не могу не сказать несколько слов по поводу поднимавшейся в предыдущих выступлениях проблемы взаимоотношений между наукой и религией, отражения в современной энциклопедии - прежде всего универсальной - научного и религиозного взгляда на мир. Трудно судить, как в новом столетии будут развиваться отношения между наукой и религией. Применительно к энциклопедическому делу очевидно одно: проблемы религии, истории и современного состояния конфессий, важнейшие богословские проблемы должны находить достойное отражение на страницах энциклопедий. Беспринципный, я бы сказал антинаучный, «атеизм», иногда переко-
чевывавший со страниц книг «воинствующих безбожников» на страницы советских энциклопедий, должен быть выведен за рамки серьезной энцикло-педистики.
Начиная работу над Новой Российской энциклопедией, мы в нашем издательстве, созданном в 2001 году, с самого начала ставили перед собой задачу уйти от идеологизированного начала, характерного для российских энциклопедий советской эпохи, но при этом не впасть в соблазн подчинения другим идеологическим доктринам, претендующим на абсолютную истину. Сегодня, к примеру, необходима разработка методик, позволяющих находить «золотую середину» в освещении на страницах энциклопедий и представлений тех или иных религиозных систем о Сотворении мира, и современных научных представлений о происхождении Вселенной, Земли и человека на ней. В определенном смысле эта «золотая середина» и будет представлять современную картину мира.
Если говорить о связи энциклопедического дела и системы образования, то мне кажется, потенциал энциклопедий еще недостаточно используется в школах и вузах. Между тем унаследовавшие многие традиции европейской, прежде всего немецкой, энциклопеди-стики с ее стремлением к фундаментальности и научной строгости, отечественные энциклопедии, вместе с тем, всегда несли в себе мощный просветительский и образовательный заряд. Стремление сочетать фундаментальность, философское осмысление проблем природы и общества с популярным стилем изложения материала, введением в ткань статей прикладного, «обучающего» материала отличает все отечественные энциклопедии конца ХІХ-ХХ веков - от Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона до трех изданий Большой советской эн-
циклопедии. К такому сочетанию наше издательство стремится в работе над проектом Новой Российской энциклопедии.
Авторитетные энциклопедические своды не только дают ответы на конкретные вопросы, которые интересуют школьников и студентов, но и позволяют устанавливать связи между различными, на первый взгляд, далекими друг от друга темами, явлениями, событиями, проблемами, перебрасывать мостики между естественнонаучным и гуманитарным знанием. Но этот авторитет современными энциклопедиями еще должен быть завоеван. В противном случае энциклопедистика сама рискует превратиться в одно из звеньев «массовой культуры» потребительского общества, работающей, как выразился коллега, по принципу «фаст фуд». Поднимавшаяся на нашем «круглом столе» проблема взаимоотноше-
ний книжных и электронных средств информации по отношению к энциклопедии требует особого обсуждения. Замечу только, что выходя на соревнование с Интернетом, традиционная эн-циклопедистика должна сохранять свои родовые качества, торопясь с внедрением их во всеядную «всемирную паутину». Сегодня Интернет, осваивая (или присваивая) информацию, накопленную системой «бумажных» энциклопедий и справочников, вынужден вольно или невольно усваивать их научные и этические нормы. Завтра он будет диктовать уже свои нормы, полагая, что ему и надлежит стать главной и единственной информационной системой мира, стать новой, но уже виртуальной «книгой книг», заменяющей и отменяющей все прочие книги. Важно при этом не утерять достоинства абсолютных ценностей книжной культуры.
НОВАЯ
РОССИЙСКАЯ
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
¿Я «а. ^4, й®’
*В:9
РОССИИ
НОВАЯ
РОССИЙСКАЯ
ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
