CC BY
59
Научная специальность
12.00.08 «Уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право» УДК 343(470)(091)
СОВМЕСТНОЕ СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ НЕКОТОРЫХ ЗАРУБЕЖНЫХ ГОСУДАРСТВ НОВОГО И НОВЕЙШЕГО ВРЕМЕНИ (ЧАСТЬ ВТОРАЯ)
© Георгиевский Э. В., Кравцов Р. В., 2019
Иркутский государственный университет, Иркутск, Россия
На основе анализа историко-правовых нормативных источников осуществляется исследование формирования института совместного совершения преступления в уголовном законодательстве некоторых зарубежных стран эпохи Нового и Новейшего времени. Анализируются законодательные акты различных государств, содержащие нормы уголовно-правового характера, в которых устанавливается ответственность за совместное совершение преступления, в период с XVII по XX в. Используются конкретно-исторический и структурно-сопоставительный (компаративистский) методы научного познания. Устанавливается, что одной из характерных черт данных эпох является взаимное влияние законодательных установок, вместе с тем институт совместного совершения преступления обладает самостоятельной национальной спецификой, отражающей в целом характерные черты развития уголовного права. Выявляются характерные особенности законодательно-технического оформления норм о совместном совершении преступления. Преимущественно это нормы, соответствующие сегодняшнему пониманию Особенной части уголовного закона. С содержательной точки зрения констатируется тот факт, что одной из основных идей института соучастия в преступлении как вида совместного совершения преступления является наличие предварительного содействия совершению преступления. Это расценивается как соучастие в совершении преступления, а также как повод и причина его совершения. Содействие совершению преступления уже после его совершения в законодательстве некоторых стран рассматривается как состав «особого» преступления. Сделан вывод о том, что достаточно рельефно в уголовных законах некоторых стран эпохи Нового и Новейшего времени начинает проявляться принцип акцессорности соучастия, когда уголовная ответственность соучастников напрямую зависит от того, исполнено или нет деяние исполнителем преступления. Самостоятельным видом преступления, как правило, становится и преступный заговор. Заговор считался юридически оконченным с того момента, когда двое или большее число заговорщиков пришли к соглашению и решились действовать, даже если при этом нет непосредственного выполнения объективной стороны. В ряде случаев соучастие начинает рассматриваться как квалифицирующий признак преступления.
Ключевые слова: совместное совершение преступления, соучастие, акцессорная природа соучастия, Новое и Новейшее время, прикосновенность к преступлению, Закон о соучастниках и подстрекателях 1861 г., Примерный УК США 1962 г., УК Италии 1930 г.
В английском уголовном праве положения о соучастии были закреплены в Законе о соучастниках и подстрекателях 1861 г. «Следует отметить, - утверждает Н. А. Голованова, - что этим Законом, несмотря на его название, не было введено разграничение между этими видами соучастников. Он решал исключительно процессуальные вопросы, касающиеся соучастия, не внося никаких изменений в четырехзвенную классификацию участников преступления, выработанную общим правом» [см. 26, с. 76]. Согласно данным И. А. Юрченко, в английском уголовном праве под соучастниками преступления достаточно длительное время понимались исключительно исполнители и пособники. Исполнители делились на два вида: а) исполнители первой степени, т. е. те, кто непосредственно выполнил объективную сторону состава преступления; б) исполнители второй
степени - те, кто способствовал исполнителю в совершении преступления. Пособники же, в свою очередь, делились: а) на соучастников до события преступления (лица, оказывающие исполнителю помощь до совершения преступления); б) сообщников - тех, кто оказывал помощь исполнителю непосредственно во время совершения преступления; в) соучастников после события преступления (лица, оказывающие содействие исполнителю после совершения преступления) [27, с. 68-69]. «Соучастие после события преступления, - пишет К. Кенни, - относится к четвертой, наиболее отдаленной степени соучастия, которая в случае совершения мисдиминора вовсе не влечет уголовной ответственности. Соучастником этого вида является лицо, которое, зная о том, что была совершена фелония, предоставляет одному из преступников (будь то даже всего лишь пособник) убе-
жище или оказывает иное содействие, давая ему, таким образом, возможность укрыться от правосудия» [13, с. 96]. Совершенно очевидно, что современное уголовное право России, например, такое лицо признает не соучастником, а укрывателем, если подобное укрывательство, конечно, не было заранее оговорено с преступником перед совершением преступления. Э. Дженкс отмечает, что за укрывательство (дополнительное участие) не несет ответственности женщина, укрывающая своего мужа [7, с. 146].
Английский Закон об уголовном праве 1967 г. изменил подходы к соучастию в преступлении. Однако и нормы общего права, и Закон о соучастниках и подстрекателях 1861 г. продолжали применяться. Закон об уголовном праве 1967 г. устранил различия между фелони-ями и мисдиминорами, устранив таким образом четырехзвенную градацию соучастников. С тех пор участники всех преступлений являются исполнителями (ранее это применялось лишь к мисдиминорам) [18, с. 20].
В уголовном праве США институт соучастия во многом базировался и продолжает базироваться на положениях английского общего права. Там, так же как и в английском праве, выделяли исполнителей двух степеней и пособников. Исполнители первой степени - это не только лица, единолично совершающие преступление, но и соисполнители, выполняющие объективную сторону состава преступления. Кроме того, американскому уголовному праву известны так называемые посредственные причинители. Исполнителем первой степени признавался не только субъект, сам выполнивший объективную сторону состава преступления, но и тот, кто действовал при помощи «неодушевленной силы или через невиновного посредника» [Там же, с. 165-166].
Примерный УК США 1962 г. содержит целый ряд положений о совместном совершении преступления. Собственно, так же, как и многие уголовные кодексы европейских и азиатских государств, Примерный УК США не содержит общего понятия соучастия и его признаков. Соучастие определяется через определение видов соучастников и специфики их ответственности. В соответствии со ст. 2.06, к видам соучастников относились подстрекательство, пособничество и попустительство. Однако этот перечень видов соучастников исчерпывающим не является. Закон устанавливает, что в определенных случаях к соучастию могут относиться и иные случаи, если об этом прямо говорит уголовный закон [16, с. 105].
Подстрекательством в соответствии с Примерным УК США является приказ, поощрение
или просьба к другому лицу осуществить определенное поведение, образующее состав данного преступления, либо покушение на его совершение. Пособничество, по словам Н. В. Лясс, в Примерном УК определено очень широко. Пособником считается всякий, кто «помогает или соглашается, или пытается помочь другому лицу в планировании или совершении посягательства». «К соучастникам, - пишет Н. В. Лясс, - Кодекс относит также лицо, которое с целью содействовать совершению посягательства и будучи юридически обязано предупредить совершение данного посягательства, не делает для этого надлежащих усилий. В данном случае речь идет о сознательном попустительстве преступлению, то есть об одном из видов прикосновенности, который отнесен к соучастию в случае, когда преступное бездействие осуществляется с целью оказать содействие совершению преступления» [16, с. 106]. Кроме этого, по мнению Н. В. Лясс, в Примерном УК институт соучастия строго выстроен на умышленной вине и также содержит положения о добровольном отказе от соучастия в совершении преступления [Там же, с. 107].
Уголовный кодекс Германской империи 1871 г. в своем происхождении восходил к баварскому Уголовному кодексу 1813 г., автором которого был Пауль Иоганн Ансельм Фейербах. Баварский кодекс отличали ясность и простота изложения, четкое деление на Общую и Особенную части. По мнению Г. А. Есакова, к основным недостаткам Баварского кодекса 1813 г. относились чрезвычайно теоретизированные и основательно запутанные положения о вине и соучастии [9, с. 79]. Достаточно скоро, по мнению Б. С. Утевского, понадобилось новое уголовное законодательство для борьбы с общеуголовными и политическими преступлениями. Да и образование единой Германской империи потребовало серьезных изменений в уголовном законодательстве. «Не отличаясь ни новизной идей, ни законодательно техническими качествами, - пишет Б. С. Утевский, - Уголовный кодекс 1871 г., тем не менее, удовлетворял требованиям пруссаческо-милитаристической клики, фактически стоящей у власти и в Германской империи. Защита частной собственности во всех ее формах, развитая классификация государственных преступлений, весьма суровая система наказаний, знающая и смертную казнь, и пожизненную каторгу, - таковы основные особенности этого Кодекса» [5, с. 337].
Положения, регламентирующие соучастие в Уголовном кодексе Германской империи 1871 г., содержались в пяти статьях Общей части. Статья 47 устанавливает общие основания уго-
ловной ответственности. Каждый соучастник, согласно статье, наказывался точно так же, как исполнитель. Однако понятие исполнителя преступления в кодексе не давалось. Согласно данным М. И. Ковалева, отсутствие определения исполнителя было не случайным. Это объяснялось тем, что в науке уголовного права того времени еще не было выработано четких отличий соучастия от исполнительства [14, с. 25].
Подстрекателем признавался всякий, кто умышленным образом склоняет другое лицо к совершению преступления. Способы склонения при этом были следующими: подарки, обещания, угрозы, злоупотребление уважением или властью, намеренное использование заблуждения и т. д. И в этом чувствуется безусловное влияние на Кодекс 1871 г. УК Франции 1810 г. В то же время необходимо отметить, что перечень способов склонения к совершению преступления был весьма примерный, в отличие от французского законодательства.
Пособниками признавались все те, кто сознательно советом или делом оказывал помощь исполнителю в совершении преступления. Наказуемость также определялась, исходя из наказуемости действий исполнителя. Суд имел возможность смягчить наказание пособнику. «В вопросе наказуемости, - пишет М. И. Ковалев, - кодекс в основном придерживается идеи Фейербаха о том, что наказуемость деяний тем выше, чем больше оснований для причинения вреда правовому благу имеется у субъекта. Поэтому причинитель (Urheber) более наказуем, чем пособник, так как пособник лишь оказывает помощь действующей причине и поэтому является второстепенной, побочной причиной результата» [14, с. 25].
Статья 49-a устанавливает ответственность за неудавшееся подстрекательство и пособничество. В статье 50 устанавливаются юридические условия, влияющие на степень вины соучастников. При этом все обстоятельства личного характера влияют только на ответственность лица, к которому они имеют отношение [14, с. 26].
Уголовный кодекс 1871 г. действовал на территории двух немецких государств с 1949 до 1968 г. После того как Народная палата ГДР приняла новый Уголовный кодекс 1968 г., Уголовный кодекс 1871 г. продолжал применяться на территории ФРГ (Западной Германии). В 1975 г. он был изменен и получил новое название «Уголовный кодекс 15 мая 1871 г. в редакции Закона от 1 января 1975 г., который основан на Законе от 15 августа 1974 г.». «Вопросы ответственности за соучастие в преступлении, - пишет Н. В. Лясс, - регламентируются в § 25-31. В качестве соучастников УК выделяет исполните-
ля, подстрекателя, пособника и провозглашает принцип самостоятельной ответственности соучастников: каждый соучастник наказывается в соответствии со своей виной (§ 29)» [16, с. 63].
Уголовное уложение Финляндии 1889 г. отличалось от иных уголовных законов стран Европы разве что тем, что оно достаточно подробно регулировало вопрос о наказуемости покушения на подстрекательство. В целом такое покушение было ненаказуемым. Исключение составляли лишь некоторые виды преступлений - измена, бунт, а также публичные призывы к совершению преступления, сделанные на народных собраниях или в прессе [25, с. 78].
В УК Перу 1924 г. выделяются виновники и участники. К виновникам относились физические исполнители, подстрекатели и те пособники, чья помощь была необходима исполнителям. К участникам относились все остальные пособники. Именно в отношении участников допускалось смягчение наказания при его назначении. Статья 100 устанавливала, что соучастие может иметь место в совершении как умышленного, так и неосторожного преступления. Подстрекательство и пособничество могли быть исключительно умышленными [6, с. 94].
УК Персии 1926 г. вопросам совместного совершения преступления уделял очень немного законодательного пространства. При соучастии предусматривалось в первую очередь совино-вничество, под которым понимался случай, при котором все соучастники несут одинаковую ответственность. Главным виновникам противопоставлялись помощники, к которым относились подстрекатели и пособники. Их уголовная ответственность была менее жесткой [10, с. 118].
УК Ирана 1926 г. содержал положения, касающиеся совместного совершения преступления, в ст. 27-30. В соответствии со ст. 27 тот, кто совершил часть преступного деяния в его формальном содержании, признавался соучастником [22, с. 80].
УК Китайской Республики 1928 г. приравнивает ответственность подстрекателя к ответственности главных виновников - исполнителей. Наказание за пособничество снижается наполовину, кроме тех пособников, чья помощь была весьма существенной. Кроме того, УК Китая 1928 г. допускал соучастие в неосторожных преступлениях.
В УК Югославии 1929 г. к особенностям регламентирования института соучастия исследователи относят два момента. Во-первых, соучастник наказывается менее строго, нежели исполнитель, во-вторых, принимаются во внимание обстоятельства, смягчающие и отягча-
ющие наказание в отношении исполнителем и соучастников [23, с. 89].
УК Италии 1930 г. уже не придерживался канонов классической школы уголовного права, что было свойственно кодексам Германии и Франции. Как полагает М. И. Ковалев, в этом кодексе отражено социологическое воззрение на институт соучастия в преступлении. Приверженцы социологической школы уголовного права полагали, что одним из серьезнейших инструментов воздействия на преступность должна являться уголовная политика. Уголовная политика, опираясь на криминологию и пенологию, должна развиваться вместе с уголовным правом, давать систематическое развитие принципов для критики действующего законодательства, для указания пути, по которому должна идти реформа уголовного законодательства [3, с. 187].
Общее понятие соучастия дается в ст. 110 УК Италии 1930 г.: «Если несколько лиц участвуют в одном и том же преступленном деянии, каждое из них подлежит установленному за него наказанию, поскольку в следующих статьях не указано иное» [11, с. 28]. Статья 113 называлась «Совместное совершение неосторожного преступления» и гласила: «При неосторожном преступлении, когда последствие вызвано взаимодействием нескольких лиц, каждое из них подлежит наказанию, предусмотренному за данное преступление». Фактически статья допускала неосторожное соучастие и, как полагает М. И. Ковалев, соучастие при любой комбинации вины [14, с. 28]. О том, что данной статьей допускается соучастие в неосторожном преступлении, говорит и А. В. Куликов [15, с. 66]: «Законом от 13 сентября 1982 г. № 646 в УК Италии была введена ст. 416 bis, практически впервые на законодательном уровне раскрывающая понятие сообщества типа мафии и регламентирующая ответственность его участников. Под сообществом типа мафии понимается организация, члены которой "прибегают к устрашению либо запугиванию других лиц, чтобы добиться круговой поруки и соблюдения закона молчания с целью совершения преступления, обладания прямым или косвенным путем постами, дающими возможность управления либо контроля над экономической деятельностью, распределением концессий, выдачей разрешений, заключением подрядов и коммунальным обслуживанием, а также для извлечения незаконных прибылей либо получения незаконных привилегий для себя или других лиц"» [15, с. 66].
Статья 111 УК Италии 1930 г. «Склонение к преступленному деянию лица невменяемого или не подлежащего наказанию» фактически законодательно закрепляет институт посред-
ственного причинения. В соответствии с данной статьей, лицо, склонившее к совершению преступления невменяемого или кого-либо еще, в силу определенных обстоятельств не подлежащего наказанию, не просто подлежит наказанию, а наказание повышается [11, с. 28].
В УК Италии 1930 г. нет описания отдельных соучастников преступления. Возможно, определение того, кто и какие функции выполнял в процессе совершения преступления, являлось обязанностью суда. По мнению Е. В. Епифановой, именно в этом состояло своеобразие итальянского кодекса. Предполагалось, что именно судьям давалось право решать, кто и какое место занимал в совместном совершении преступления [8, с. 54].
К обстоятельствам, отягчающим вину отдельных соучастников, относятся: а) участие в совершении преступления 5 или более лиц; б) участие в преступлении в качестве организаторов или зачинщиков; в) склонение к преступлению подчиненных лиц; г) привлечение к совершению преступления несовершеннолетних или душевнобольных. Перечня смягчающих обстоятельств в кодексе не было, и это также относилось на усмотрение суда. Статья 118 предписывала ставить в вину соучастникам все объективные и субъективные обстоятельства, отягчающие ответственность, даже если они не были известны соучастникам. Этот факт, согласно точке зрения Е. В. Епифановой, означал не что иное, как объективное вменение [8, с. 54].
Статья 178 регламентировала ответственность за укрывательство, совершить которое могло не только лицо, обладающее признаками субъекта преступления, но и также лица, которые не признавались субъектами преступления (невменяемые или ошибочно принятые за преступников). Об этом же говорила ст. 648, которая не делала разницы между укрывателями имущества, добытого преступным путем, и теми, кто принимал имущество, добытое в результате совершения общественно опасного деяния, от несубъектов. Статьи 270 и 271 кодекса карали за подготовку, создание, организацию и участие в «разрушительных сообществах» [14, с. 29].
Нужно заметить, что в проекте итальянского УК 1921 г., инициированного министром юстиции Л. Мортаром, положений о совместном совершении преступлений было еще меньше. Статья 17 устанавливала, что каждый, кто как непосредственный исполнитель или соучастник материально или нравственно содействует каким-либо образом преступлению, подлежит наказанию. Если участие в совершении преступления было минимальным, санкция за него подлежала смягчению. Статья 18 вновь лишь
в общих чертах гласит об ответственности непосредственных исполнителей и соучастников, кроме случаев правомерности деяния. Среди обстоятельств, свидетельствующих об опасном состоянии, в ст. 21 указывается совершение преступления с подготовленным соучастием другого [20, с. 5-6].
Уголовный кодекс Польши 1932 г. полностью отбросил старые представления о коллективной ответственности. Подстрекатель и соучастник полностью отвечали в пределах своих собственных намерений и деяния [2, с. 498]. Однако такой подход к основным положениям теории соучастия вызывал обеспокоенность некоторых исследователей. Так, профессор Варшавского университета И. Андреев полагал, что тот факт, когда подстрекатель или пособник несут ответственность исключительно за собственные действия, независимо от того, несет ли ответственность исполнитель и в какой мере, привел бы не только к отказу от акцессорной теории соучастия, но и к тому, что полностью бы игнорировалась связь между действиями исполнителя и действиями подстрекателя и пособника. В конечном итоге это привело бы к противоречию с реалиями объективной действительности [1, с. 99]. «Польские теоретики, - пишет И. Андреев, - видят выход из этого спора в такой конструкции подстрекательства и пособничества, которая, с одной стороны, связывает ответственность подстрекателя и пособника с ответственностью исполнителя преступления, с другой стороны, в свою очередь ставит эту ответственность независимо от того, привлекается ли исполнитель преступления к ответственности вообще и как квалифицируются его действия. Такую довольно оригинальную конструкцию содержит Уголовный кодекс 1932 г. (ст. 26-30)» [11, с. 100].
Содержал положения о совместном совершении преступления и Проект Швейцарского уголовного уложения XIX в. В соответствии со ст. 16, тот, кто убедил виновного учинить преступление (т. е. подстрекатель в современном смысле), подлежит наказанию, положенному в законе за это преступление. То есть фактически подстрекатель наказывался как исполнитель. Во второй части этой же статьи говорилось о том, что наказание могло быть смягчено лицу, которое умышленно помогло лицу совершить преступление [21, с. 9]. Согласно точке зрения В. В. Пржевальского, ст. 16 Проекта выгодно отличалась от «пространных и запутанных постановлений действующих европейских кодексов» [19, с. 99].
Содержались некоторые постановления о соучастии в Особенной части. Так, ст. 54 Проекта
предполагала ответственность лица, склонившего другое лицо к совершению самоубийства или содействовавшего ему [21, с. 27]. А в ст. 70 участие в шайке при совершении воровства рассматривалось как обстоятельство, отягчающее наказание [Там же, с. 33]. Статья 99 устанавливает ответственность за открытое подстрекательство или поощрение. А статья 100 гласит: «Если преступление учинено скопищем, все участники онаго наказываются тюрьмой» [Там же, с. 43]. Среди преступлений против правосудия можно выделить укрывательство и недонесение (ст. 194 и 195) [Там же, с. 79].
В 1937 г. в Швейцарии был принят Уголовный кодекс, который вступил в силу в 1942 г. В УК Швейцарии 1937 г., так же как и в Проекте, институт соучастия располагался частично в Общей, а частично в Особенной части. Подстрекателем в соответствии со ст. 24 признается лицо, которое намеренно склоняет другое лицо к совершению преступления или проступка. Наказание определялось для подстрекателя такое же, как и для исполнителя. Неудавшееся подстрекательство каралось как покушение на преступление в соответствии со ст. 21.
Как умышленное содействие преступлению или проступку рассматривалось пособничество, каравшееся значительно мягче, нежели исполнительство (ст. 25). Из форм соучастия, согласно данным М. И. Ковалева, кодексу известны преступное сообщество и шайка. При этом шайка как форма соучастия была применима к разбою, а преступное сообщество («недозволенное объединение») - к государственным преступлениям [14, с. 31].
Из всех возможных форм прикосновенности к преступлению УК Швейцарии знает лишь укрывательство преступления. При этом укрывательство делится на две разновидности. Во-первых, это укрывательство имущества, добытого преступным путем. Во-вторых, это укрывательство преступника или следов преступления. Под укрывательством преступника УК Швейцарии понимает любые действия, направленные на оказание помощи преступнику в избавлении от уголовного преследования, исполнения наказания или превентивных мер. «Заслуживает внимания тот факт, - пишет М. И. Ковалев, - что кодекс очень широко очерчивает круг действий, относимых к уголовно наказуемому укрывательству приобретенного преступным путем имущества. Кроме этого, кодекс в отличие от других постановлений о соучастии наказывает и неосторожное сокрытие похищенного имущества» [Там же, с. 31].
Уголовный кодекс Японии 1908 г. предусматривал следующие виды и формы соучастия:
совиновничество, подстрекательство и пособничество. Статья 60 УК Японии содержит постановления о совиновничестве. В соответствии с данной нормой, если два или более лица совместно и умышленно совершают преступление, то они признаются виновниками. Вообще, любое действие или бездействие, которое направлено на содействие совершению преступления, признается соучастием. Все объективные и субъективные обстоятельства, которые могли относиться к одному из соучастников, применялись и в отношении других.
Под исполнителями преступления понимаются не только те, кто непосредственно выполняет объективную сторону состава преступления, но и те, например, кто составляет план преступного деяния или «стоит на страже» во время совершения преступного деяния, обеспечивая факт его совершения [14, с. 32].
Подстрекателем в соответствии со ст. 61 признавался тот, кто смог вызвать у другого лица определенное намерение совершить преступление любыми способами и с помощью любых средств. Кроме того, подстрекательство разделялось на посредственное и многостепенное. Наказуемым подстрекательство является только в случае склонения к тяжкому преступлению. Пособник в соответствии со ст. 62 - это любое лицо, которое оказывает помощь исполнителю. Пособнику предусматривалось обязательное смягчение наказания в соответствии со ст. 63 [14, с. 32].
После Второй мировой войны Уголовный кодекс Японии 1908 г. продолжал действовать, будучи незначительно реформирован. В основном реформа коснулась положений Особенной части и практически не коснулась институтов части Общей, в том числе института соучастия [4, с. 18].
Серьезное исследование истории развития института соучастия в государствах так называемого Варшавского договора провел П. Ф. Тельнов. Согласно его данным, специальные главы или разделы о соучастии содержали уголовные кодексы Болгарии, Венгрии, Румынии и КНДР. В уголовном законодательстве других социалистических стран (Югославии, ГДР, Чехословакии, Монголии, например) законодательные положения о соучастии содержались в отдельных статьях или параграфах в рамках разделов о формах совершения преступления [24, с. 187]. Так, например, в ст. 20 УК Болгарии 1968 г. указывается, что соучастниками в совершении умышленного преступления являются исполнители, подстрекатели и пособники.
Уголовное законодательство Венгрии было предопределено старым Уголовным кодексом
Чемеги 1878 г., принятым законом № V. В новейший период истории, перед принятием первого социалистического Уголовного кодекса 1961 г., в Венгрии был принят в 1950 г. Закон № II «Об Общей части Уголовного кодекса» [12, с. 28].
Общее понятие соучастия в Законе № II не дается. Как и во многих других европейских кодексах, соучастие определяется в параграфе 20, в основном через виды соучастников и специфику их ответственности. Параграф 28 декларирует отказ от акцессорной природы соучастия. Общими условиями соучастия, согласно данным С. Г. Келиной, являются умышленная форма вины каждого участника и причинная связь между их действиями и наступившими преступными последствиями.
Исполнителем в венгерском уголовном законодательстве признавался тот, кто полностью или частично осуществил состав преступления, предусмотренный в законе [12, с. 61]. Подстрекателем признавался тот, кто умышленно склоняет другое лицо к совершению преступления. Пособник же - это тот, кто умышленно содействует другому в выполнении преступления. «Хотя Общая часть венгерского Уголовного кодекса, - пишет С. Г. Келина, - упоминает, кроме исполнителя, только о подстрекателе и пособнике, венгерскому уголовному праву известен и такой соучастник, как организатор. Об ответственности организатора говорится в ряде норм Особенной части. Определение организатора дается в литературе по уголовному праву» [12, с. 63-64].
В соответствии с Законом № II все соучастники подлежат такому же наказанию, как и исполнитель преступления. Это, согласно точке зрения С. Г. Келиной, являлось отказом от уже утвердившегося к тому времени формального принципа, по которому соучастники наказывались менее строго [12, с. 64].
Известен венгерскому уголовному праву и институт прикосновенности к преступлению. Прикосновенность выражалась в следующих формах: укрывательство, попустительство и недонесение. Законодательные постановления о прикосновенности содержит Особенная часть венгерского уголовного законодательства [12, с. 29]. В соответствии со ст. 211-216 Официального сборника действующих норм по материальному уголовному праву под укрывательством понималось заранее не оговоренное способствование лицу, совершившему преступление, скрыться от преследования органов власти, сорвать успех уголовного процесса или остаться несудимым, а кроме того, содействие сохранению выгод, полученных от преступления. Уголовная ответственность устанавливалась за
недонесение о наиболее тяжких преступлениях. Попустительство считалось преступлением только в том случае, когда это специально оговаривалось уголовным законом [12, с. 65].
УК Народной Республики Албания 1952 г. под соучастием понимал умышленное совершение преступления совместно несколькими лицами или же создание для этой цели преступной организации. Среди соучастников выделялись отдельно организаторы преступления, т. е. те, кто создал преступную организацию или же руководили таковой, а также разработавшие план совершения преступления или руководившие его совершением. Участники организованной преступной группы несли ответственность не только за те преступления, в совершении которых они принимали непосредственное участие, но и за те преступления, которые совершались иными участниками организации при условии предварительной договоренности об этом [17, с. 149-150].
УК Австрии 1974 г. в параграфе 12 устанавливает: «Выполняют наказуемое деяние не только исполнитель, но и подстрекатель, и пособник». Фактически это законодательное положение означает, что все соучастники рассматриваются как исполнители. УК Австрии отвергает принцип акцессорности соучастников и устанавливает принцип самостоятельности ответственности соучастников. Так, в параграфе 13 говорится: «Если в деянии участвовало много лиц, каждый подлежит ответственности со своей виной» [16, с. 87].
Институт совместного совершения преступления значительно расширяется в Новое и Новейшее время. Он начинает, в буквальном смысле слова, «прирастать» такими явлениями, как одобрение преступления, солидарность с преступлением или даже его восхваление, совершение преступления на основании выполнения приказа, принуждение к совершению преступления.
Традиционные фигуры соучастников, практически сформировавшиеся в законодательстве разных стран к этому времени, начинают делиться внутри на подвиды. Так, среди подстрекателей выделяют злокачественных советчиков и иных. Именно французскому и бельгийскому законодательству, например, было свойственно строго ограниченное количество способов подстрекательства.
В австрийском законодательстве формулируется общее понятие совместного совершения преступления. Начинает проводиться четкое различие между соучастием, которое могло быть только до или во время совершения преступления, и действиями, которые осущест-
вляются уже после совершения преступления. Такие действия рассматриваются как отдельные составы. Именно в период Нового и Новейшего времени начинают не только упоминаться, но и законодательно закрепляться формы прикосновенности.
В целом необходимо отметить, что институт совместного совершения преступления в эпоху Нового и Новейшего времени начинает приобретать некоторые новые черты, не свойственные предыдущему по времени законодательству. Достаточно четко устанавливаются законодателями различных стран периоды, как предшествующие совершению преступления совместно, так и последующие. Причем, если в первом случае речь идет, как правило, о соучастии, пусть и в несколько расширительном смысле, то последующая преступная совместная деятельность оформляется как самостоятельная, имеющая особое значение. Законодательные акты разных стран в той или иной степени «перекликаются» при законодательной регламентации института совместного совершения преступления. Ш
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Андреев И. Вопросы кодификации уголовного права в Польской Народной Республике // Вопросы уголовного права стран народной демократии / пер. с чешск. А. Г. Мо-зохиной. М. : Изд-во иностр. лит., 1963. С. 94-110.
2. Бадрах Ю., Леснодорский Б., Пиетрчак М. История государства и права Польши. М. : Юрид. лит., 1980. 559 с.
3. Барышева К. А. Исторический анализ уголовной политики Германии (1871-1945 гг.) // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2015. № 4. С. 186-196.
4. Белявская О. А. Уголовная политика в Японии. М. : Изд-во ИНИОН РАН, 1992. 56 с.
5. Всеобщая история государства и права : учеб. для вузов в двух томах. Т. 2. Новое время. Новейшее время / под ред. В. А. Томсинова. М. : ИКД «Зерцало-М», 2011. 640 с.
6. Гродзинский М. М. Уголовный кодекс Республики Перу // Право и жизнь. 1926. Кн. 4-5. С. 87-98.
7. Дженкс Э. Английское право. М. : Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1947. 378 с.
8. Епифанова Е. В. Становление и развитие института соучастия в преступлении в России : дис... канд. юрид. наук. Краснодар, 2002. 229 с.
9. Есаков Г. А. Основы сравнительного уголовного права. М. : Элит, 2007. 152 с.
10. Исаев М. М. Персидский Уголовный кодекс 1926 г. // Советское право. 1927. № 1 (25). С. 112 120.
11. Итальянский уголовный кодекс 1930 г. / пер. М. М. Исаева. М. : Юрид. изд-во НКЮ СССР, 1941. 175 с.
12. Келина С. Г. Основные вопросы уголовного права Венгерской народной республики. М. : Гос. изд-во юрид. лит., 1960. 192 с.
13. Кенни К. Основы уголовного права. М. : Изд-во иностр. литературы, 1949. 599 с.
14. Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Ч. 1. Понятие соучастия. Свердловск : [Б. и.], 1960. 288 с.
15. Куликов А. В. Модель преступного поведения в Уголовном кодексе Италии // Российское право: образование, практика, наука. 2015. № 6. С. 64-67.
16. Лясс Н. В. Проблемы вины и уголовной ответственности в современных буржуазных теориях. Л. : Изд-во Ле-нингр. ун-та, 1977. 126 с.
17. Новый Уголовный кодекс Народной Республики Албании // Советское государство и право. 1953. № 4. С. 148-152.
18. Преступление и наказание в Англии, США, Франции, ФРГ, Японии: Общая часть уголовного права. М. : Юрид. лит., 1991. 288 с.
19. Пржевальский В. В. Объединение уголовного законодательства в Швейцарии // Сборник правоведения и общественных знаний. Т. 4. СПб. : Тип. М. М. Стасюлевича, 1895. С. 15-124.
20. Проект Итальянского Уголовного кодекса 1921 г. // Право и жизнь. 1923. Книга первая. С. 1-23.
21. Проект швейцарского Уголовного уложения // Соч. С. К. Гогеля / пер. В. Д. Набокова. СПб. : Гос тип., 1899. 58 с.
22. Сапгир И. М. Уголовный суд и уголовное законодательство Ирана // Социалистическая законность. 1936. № 10. С. 78-82.
23. Сапгир И. М. Югославский Уголовный кодекс 1929 г. // Социалистическая законность. 1939. № 9. С. 88-91.
24. Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М. : Юрид. лит., 1974. 208 с.
25. Уголовное законодательство в Финляндии // Социалистическая законность. 1936. № 6. С. 78-81.
26. Уголовное право зарубежных государств. Общая часть / под ред. и с предисл. И. Д. Козочкина. М. : Институт международного права и экономики имени А. С. Грибоедова, 2001. 576 с.
27. Юрченко И. А. Уголовное право зарубежных стран: учебное пособие. М. : Проспект, 2014. 112 с.
REFERENCES
1. Andreev I. Voprosy kodifikacii ugolovnogo prava v Polskoj Narodnoj Respublike; per. s cheshsk. A.G. Mozohinoj. Voprosy ugo-lovnogo prava stran narodnoj demokratii. Moscow, Inostrannaya literature Publ., 1963, pp. 94-110.
2. Badrah YU., Lesnodorskij B., Pietrchak M. Istoriya gosudar-stva i prava Polshi. Moscow, YUrid. lit. Publ., 1980, 559 p.
3. Barysheva K.A. Istoricheskij analiz ugolovnoj politiki Ger-manii (1871-1945 gg.). Pravo. ZHurnal Vysshej shkoly ekonomiki, 2015, no. 4, pp. 186-196.
4. Belyavskaya O.A. Ugolovnaya politika v YAponii. Moscow, INION RAN Publ., 1992, 56 p.
5. Tomsinov V.A. (ed.).Vseobshchaya istoriya gosudarstva i prava. Vol. 2. Novoe vr emya. Novejshee vremya. Moscow, Zercalo-M Publ., 2011, 640 p.
6. Grodzinskij M.M. Ugolovnyj kodeks Respubliki Peru. Pravo i zhizn,
1926, book 4-5, pp. 87-98.
7. Dzhenks E. Anglijskoe pravo. Moscow, Ministerstvo yusticii SSSR Publ., 1947, 378 p.
8. Epifanova E.V. Stanovlenie i razvitie instituta souchastiya vprestuplenii v Rossii. Cand. sci. diss. Krasnodar, 2002, 229 p.
9. Esakov G.A. Osnovy sravnitelnogo ugolovnogo prava. Moscow, Elit Publ., 2007, 152 p.
10. Isaev M.M. Persidskij Ugolovnyj kodeks 1926 g. Sovetskoe pravo,
1927, no. 1 (25), pp. 112-120.
11. Italyanskij ugolovnyj kodeks 1930 g. Translated by M.M. Isaev. Moscow, NKYU SSSR Publ., 1941, 175 p.
12. Kelina S.G. Osnovnye voprosy ugolovnogo prava Vengerskoj narodnoj respubliki. Moscow, Gos. izd-vo yurid. lit., 1960, 192 p.
13. Kenni K. Osnovy ugolovnogo prava. Moscow, Inostrannaya literature Publ., 1949, 599 p.
14. Kovalev M.I. Souchastie vprestuplenii. Part 1. Ponyatie so-uchastiya. Sverdlovsk, 1960, 288 p.
15. Kulikov A.V. Model prestupnogo povedeniya v ugolovnom kodekse Italii. Rossijskoe pravo: obrazovanie, praktika, nauka, 2015, no. 6, pp. 64-67.
16. Lyass N.V. Problemy viny i ugolovnoj otvetstvennosti v so-vremennyh burzhuaznyh teoriyah. Leningrad, Leningrad University Publ., 1977, 126 p.
17. Novyj Ugolovnyj kodeks Narodnoj Respubliki Albanii. Sovetskoe gosudarstvo i pravo, 1953, no. 4, pp. 148-152.
18. Prestuplenie i nakazanie v Anglii, SSHA, Francii, FRG, YAponii: Obshchaya chast ugolovnogo prava. Moscow, YUrid. Literature Publ., 1991, 288 p.
19. Przhevalskij V.V. Ob"edinenie ugolovnogo zakonodatel'stva v SHvejcarii. Sbornik pravovedeniya i obshchestvennyh znanij. Vol. 4. Saint-Petersburg, 1895, pp. 15-124.
20. Proekt Italiyanskogo Ugolovnogo kodeksa 1921 g. Pravo i zhizn, 1923, book 1, pp. 1-23.
21. Proekt shvejcarskogo Ugolovnogo ulozheniya. Soch. S.K. Gogelya. Transl. by V.D. Nabokov. Saint-Petersburg, 1899, 58 p.
22. Sapgir I.M. Ugolovnyj sud i ugolovnoe zakonodatelstvo Irana. Socialisticheskaya zakonnost, 1936, no. 10, pp. 78-82.
23. Sapgir I.M. YUgoslavskij Ugolovnyj kodeks 1929 g. Socia-listicheskaya zakonnost, 1939, no. 9, pp. 88-91.
24. Telnov P.F. Otvetstvennost za souchastie v prestuplenii. Moscow, YUrid. Literature Publ., 1974, 208 p.
25. Ugolovnoe zakonodatelstvo v Finlyandii. Socialisticheskaya zakonnost, 1936, no. 6, pp. 78-81.
26. Ugolovnoe pravo zarubezhnyh gosudarstv. Obshchaya chast. Ed. and transl. Kozochkin I.D.. Moscow, Institut mezhdunarodnogo prava i ekonomiki imeni A.S. Griboedova Publ., 2001, 576 p.
27. YUrchenko I.A. Ugolovnoe pravo zarubezhnyh stran. Moscow, Prospekt Publ., 2014, 112 p.
Joint Crime in the Legislation Some Foreign Countries of New and Modern Times (Part Two)
© Georgievskiy E. V., Kravtsov R. V., 2019
In this paper, based on the analysis of historical and legal regulatory sources, a study is being conducted on the formation of the institution of joint crime in the criminal legislation of some foreign countries in the era of a new and new era. Analyzed are the legislative acts of various states containing norms of a criminal-legal nature, which establish responsibility for the joint commission of a crime, from the 17th to the 20th centuries. Concrete historical and structural-comparative (comparative) methods of scientific knowledge are used. It is established that one of the characteristic features of these epochs is the mutual influence of legislative installations. At the same time, the institution of joint commission of a crime has an independent national specificity, reflecting on the whole the characteristic features of the development of criminal law. The characteristic features of the legislative-technical formalization of the norms on the joint commission of a crime are identified. These are predominantly norms consistent with today's understanding of the special part of the criminal law. From the substantive point of view, it is stated that one of the main ideas of the institution of complicity in a crime, as a form of joint commission of a crime, is the presence of preliminary assistance in the commission of a crime. This is regarded as complicity in the commission of a crime, as well as a reason and reason for its commission. Facilitating the commission of a crime after it has been committed is considered by law in some countries as part of a "special" crime. It was concluded that the principle of accessory complicity begins to manifest itself in the criminal laws of some countries in the era of new and modern times, when the criminal responsibility of accomplices directly depends on whether or not the crime was carried out. An independent type of crime, as a rule, is a criminal conspiracy. The conspiracy was considered legally complete from the moment when two or more conspirators came to an agreement and decided to act, even if at the same time the direct execution of the objective side. In some cases, complicity begins to be considered as a qualifying sign of a crime.
Keywords: joint Commission of a crime, complicity, accessory nature of complicity, new and modern times, touching the crime, the Law on accomplices and instigators 1861, Approximate US criminal code 1962, Italian criminal code 1930.
