CC BY
163
Вопросы уголовного, уголовно-исполнительного права
и криминологии
УДК 343(470)(091)
СОВМЕСТНОЕ СОВЕРШЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ ЭПОХИ АБСОЛЮТНОЙ МОНАРХИИ (часть вторая)
© Георгиевский Э. В., Кравцов Р. В., 2018
Иркутский государственный университет, г. Иркутск
Начало XIX в. характеризуется совершенствованием института совместного совершения преступления, что было вызвано несомненным влиянием немецкой классической школы уголовного права, основателем которой являлся Пауль Иоганн Ансельм Фейербах. Немецкий профессор уголовного права Л. Якоб воплотил в проекте Уголовного уложения Российской империи 1813 г. все тонкости немецкой казуистической науки уголовного права в целом ряде положений, относящихся к совместному совершению преступления. Вопросы участия в преступлении рассматривались не только в Общей, но и в Особенной части Проекта. Отдельно выделяются лица, прикосновенные к преступлению. Продолжает стратегию разделения института совместного совершения преступления на общие и особенные положения и Свод законов Российской империи 1832 г. В этом же законодательном акте устанавливается специальный вид освобождения тех соучастников, которые до совершения преступления донесли на своих товарищей. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., в буквальном смысле слова, делает революционный прорыв в формулировании видов соучастия. Соучастие, согласно Уложению 1845 г., делилось на виды в зависимости от того, совершено ли оно по предварительному на то согласию (всех или нескольких лиц) или без такого предварительного согласия. Подобное деление соучастия на формы или на виды осуществлялось по факту наличия или отсутствия между соучастниками предварительного соглашения. При этом можно вполне определенно сделать вывод о том, что виды соучастников, присутствующие в соучастии без предварительного сговора, в большей степени участвуют в выполнении объективной стороны. Уложение 1903 г. впервые пытается определить на законодательном уровне понятие соучастия. Под соучастием понималось преступное деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение или действовавшими заведомо сообща.
Ключевые слова: совместное совершение преступления; соучастие, прикосновенность, помогатель, сходбище, зачинщик, организаторство, подстрекательство.
У делил внимание совместному совершению преступления член комиссии по составлению нового уголовного уложения профессор Л. Якоб в своем Проекте Уголовного уложения Российской Империи 1813 г. В § 17 ч. 1 «Основания уголовного права» Уложения говорилось о том, что прикосновенные виновники и участники преступления могут быть трех видов. Во-первых, речь шла о зачинщиках преступления, производителях (очевидно, исполнители), укрывателях, а также тех, кто к совершению преступления принуждал, подговаривал или подкупал, т. е. подстрекатели. При этом в соответствии с § 90 если зачинщик или производитель осуществляли подстрекательство путем подговора или принуждения, то этот факт рассматривался как обстоятельство, отягчающее наказание [1].
Во-вторых, выделялись вспомогатели (пособники), которые содействовали совершению преступления советами, подущением или каким-либо иным образом способствовали совершению преступления. Нужно отметить, что § 91 в качестве одного из обстоятельств, существенно уменьшающих вину, упоминал степень обольщения или обмана хитрыми наущениями подстрекателя. Кроме того, к пособникам приравнивались укрыватели, которые совершали укрывательство без заранее данного обещания, но получившие вознаграждение за такое укрывательство или ожидающие вознаграждения. В-третьих, речь идет о сведущих (недоносителях), которые имели обязанность и возможность донести о преступлении, но не сделали этого [2].
Что касается общих вопросов ответственности соучастников и прикосновенных к соверше-
нию преступления, то § 78 устанавливал общие основания уголовной ответственности. В нем говорилось, что все участвовавшие в каком-либо преступлении отвечают каждый за всех и все за каждого и именем своим, и в оплате денежных штрафов [3].
О совместном совершении преступления упоминалось и в Особенной части Проекта 1813 г. Так, в вопросах ответственности за преступления, проистекающие из раскола или ереси (в частности, имелось в виду преступное участие в различных сектах, например хлысты и скопцы), при совершении причинения вреда кому-либо различались главные и второстепенные участники. И если производителя могли сослать в каторжные работы, то иные участники наказывались в меньшей степени «по мере вины и участия их в преступлении» [4].
Глава вторая «наказания за оскорбление Императорского Величества» давала определение заговора, под которым понималось условие совершить преступление двумя или более лицами. Смертной казни подлежали не только производители посягательства на жизнь и здравие императора, но и все иные участники и содействовавшие, независимо от роли в преступлении. Недоносители же, даже близкие родственники, подлежали смертной казни. Исключение составляли только супруги и дети, доносы которых не принимались. § 136 гласил: «Кто же из соумышленников и участников, раскаясь, заблаговременно донесет о злом умысле установленным порядком, доказав оный на своих сообщников, таковый освобождается от наказаний» [5]. Фактически данный параграф устанавливает возможность добровольного отказа для соучастников.
Первое, что обращает на себя внимание в Проекте, - это тот факт, что укрыватели и недоносители объединяются одним общим термином - прикосновенные к преступлению. Второе - это то, что действительно и прикосновенные к совершению преступления, и соучастники преступления в такой классификации не разделены между собой.
Свод законов Российской Империи 1832 г. Т. 15: Законы уголовные в книге 1 «О преступлениях и наказаниях вообще» в отделении третьем «О сообществе в преступлениях» в пяти статьях раскрывал основные положения о совместном совершении преступления. Сообщниками преступления именовались те, кто своими совокупными действиями «произвели в действие оное». Зачинщиками назывались не только лица, которым мысль о совершении преступления пришла в голову первым, но и те, кто первым начал выполнять объективную
сторону состава преступления [6]. Помощниками или участниками именовались все те, кто словом или делом, или письмом содействовали или благоприятствовали совершению преступления. Фактически к этим лицам относились не только исполнители и соисполнители, но также и попустители, а также те, кто нанимал или нанимался, посредники, пособники, недоносители, а также и те, кто разделил выгоду от преступления совместно с соучастниками. Укрыватели по Своду законов вобрали в себя не только функцию собственно сокрытия преступления или преступника, но еще и «отпускание» преступника или недолжное рвение при его поимке. К отдельному виду лиц, совместно совершающих преступление, относились также становщики и пристанодержатели, предоставляющие кров разбойникам [7].
В соответствии со ст. 118-119 Свода законов строже иных наказывались зачинщики и главные (пущие виновники). Исключение составляли лишь преступления, где в санкции специально оговаривалось равное для всех наказание [8].
И вновь Особенная часть Свода законов формулирует целый ряд случаев совместного совершения преступления применительно к отдельным составам. Так, ст. 184 устанавливала ответственность за недонесение о богохулении [9]. А в ст. 218 говорилось о назначении такого же наказания соучастникам «в злодейственных умыслах противу» императора, что и главным виновникам [10]. В соответствии со ст. 224 как главные виновники, так и сообщники подлежали смертной казни за бунт [11].
В разд. 4 «О преступлениях против правительства» была гл. 5, которая называлась «О запрещенных сходбищах и незаконных тайных обществах». Очевидно, что это не формы соучастия, понимаемые в современном смысле и, как правило, формулируемые в Общей части, а отдельные виды преступлений против порядка управления. В статье 247 по мере вины наказывался тот, кто составил общество, товарищество, братство или иное подобное собрание без ведома полиции. Отвечал организатор такого сообщества и за совершенные сообществом преступления. А в соответствии со ст. 248, если такое сообщество составлялось с целью причинить вред государственным интересам, то все участвующие в нем и им управляющие объявлялись государственными преступниками. Повод со стороны начальника или дозволение для существования таких сообществ воспринимались законом, очевидно, как попустительство и карались в соответствии со ст. 249 [12].
Попустительство и укрывательство предусматривались в гл. 7 «О взломе тюрем...» разд.
5 свода законов. Как попустители наказывались начальники надзирателей и стражей, допустивших побег. А за укрывательство наказывались иностранные шкиперы морских судов, взявшие на борт преступника. Они подлежали тому же наказанию, что и укрытый ими преступник, а, кроме прочего, корабль их подлежал конфискации [13]. Наряду с главными виновниками в смертоубийстве наказывались и иные соучастники [14]. Подлежали уголовной ответственности укрыватели беглых и дезертиров [15].
Каралось соучастие и в преступлениях, связанных с нарушением постановлений против моровой язвы (гл. 1 разд. 6). В соответствии со ст. 326, участники карантинных преступлений наказывались так же, как и «соделавшие» их. Те же из соучастников, кто донес прежде, чем было совершено преступление и имелась возможность предупредить его, освобождались от всякого наказания.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в первоначальной редакции за подписью императора Николая I в гл. 1 «О существе преступлений и проступков и о степенях вины» содержало отделение 3, которое именовалось «О участии в преступлении». В соответствии с пятью статьями данного отделения (с 13 по 17), в преступлении, совершенном несколькими лицами, во внимание принимался прежде всего тот факт, совершено ли оно по предварительному на то согласию (всех или нескольких лиц) или без такого предварительного согласия. Подобное деление соучастия на формы или на виды осуществлялось по факту наличия или отсутствия между соучастниками предварительного соглашения. А это, в свою очередь, влекло разное наименование лиц, участвующих в совершении преступлений, в качестве различных фигур соучастия.
Так, в участии первого вида («без предварительного их на то согласия»), предусмотренного в ст. 14. Уложения 1845 г., выделялись главные виновные - те, кто распоряжался или управлял действиями других (в современном понимании организатор); и те, кто приступил к действиям прежде других в самом начале этих действий, а также лица, непосредственно совершившие это преступление (очевидно имеются в виду исполнители в современном смысле этого слова). Нужно отметить, что понимание этих фигур соучастников у исследователей с течением времени менялось, и к тому времени, когда Уложение претерпело редакционные правки 1885 г., например, понимание главных виновников в науке уголовного права было следующим. Так, например, главными виновниками могли быть как управляющие действиями других, так и не-
посредственно выполнявшие объективную сторону состава преступления. Если преступление носило групповой насильственный характер, все соисполнители его в современном смысле слова признавались присяжными главными виновниками [16].
Участниками (различными видами иных соучастников) были, во-первых, те, кто непосредственно помогал главным виновным (вероятно, соисполнители в современном смысле слова), и, во-вторых, те, кто доставлял средства для совершения преступления или же старались устранить препятствия (пособники) [17].
В соучастии второго вида по Уложению 1845 г. выделялись зачинщики - т. е. те, которые, замыслив преступление, склонили к его совершению других, а также те, кто управляли действиями иных лиц или первые приступили к совершению преступления (очевидно, выполнению объективной стороны). Сообщниками признавались лица, которые согласились с зачинщиками или иными лицами «совокупными силами» совершить преступление. Подговорщиками, или подстрекателями (в современном смысле подстрекателями), признавались те, кто, не участвуя сам в выполнении объективной стороны, употребляя просьбы, подкуп, убеждения, обещание выгод, обольщение, обман, принуждение или угрозы, склонял к совершению преступления других. Пособниками в соответствии со ст. 15 были те, кто из корыстной или иной личной заинтересованности, не принимая участия в выполнении объективной стороны состава преступления, помогали или обязались помогать другим советами, указаниями, сообщением сведений, предоставлением средств, устранением препятствий, а также заранее, до совершения преступления, укрывшие у себя преступника или давшие обещание скрыть преступника после его совершения.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в первоначальной редакции не содержало общего понятия соучастия, но, выделяя два вида (формы) соучастия, можно сделать вывод о том, что виды соучастников, присутствующие в соучастии без предварительного сговора, в большей степени участвуют в выполнении объективной стороны.
Кроме того, Уложение 1845 г. выделяет лиц, прикосновенных к совершению преступления. В соответствии со ст. 16 и 17 прикосновенными являлись попустители - те, кто, имея власть и возможность предупредить преступление, с намерением или заведомо его допустили. Укрыватели - лица, которые после совершения преступления участвовали в его сокрытии путем укрывания преступника, передачи или укрыва-
ния предметов, добытых в результате совершения преступления. Недоносители - те, кто, зная о готовящемся или уже совершенном преступлении и имея возможность донести о том, не сделали этого [18]. Нужно отметить, что в соответствии со ст. 63 Уложения 1845 г. вознаграждение за убытки могло взыскиваться не только с главных виновников, но и, в случае несостоятельности последних, с других участвующих в преступлении лиц, а также с прикосновенных к совершению преступления [19].
Раздел III «О наказании по мере участия в преступлении» гл. 3 «О определении наказаний по преступлениям» в двенадцати статьях определял особенности назначения наказания различным видам соучастников и лицам, прикосновенным к преступлению. Так, в соучастии без предварительного соглашения главные виновники наказываются по максимуму наказания, предусмотренного в санкции статьи, а остальные участники одною или двумя степенями наказания ниже. Во втором виде соучастия к максимуму наказания приговаривались зачинщики, подговорщики и подстрекатели. Лица, прикосновенные к совершению преступления (укрыватели, недоносители и попустители), наказывались менее строго, нежели иные соучастники [20].
В статье 128 фактически речь идет о добровольном отказе всех участников преступления. Если преступное деяние не наказывается за один лишь на его совершение умысел, то от такого преступления можно отказаться, если лицо по собственной воле отступит от своего намерения «прежде всякого на оное покушение». Однако добровольный отказ не освобождал от возможной отдачи под надзор полиции. А в ст. 129 регламентировался эксцесс. Стиль и смысл этой статьи, на наш взгляд, столь совершенны, что мы решили привести ее полностью. «Когда кто-либо из участвовавших в преступлении, при содеянии оного совершил еще другое, на которое не было между ним и прочими сообщниками предварительного согласия, то он подвергается наказанию по правилам о совокупности преступлений (ст. 156).» [21].
Ст. 165 Уложения 1845 г. устанавливает сроки давности для преступлений в зависимости от вида соучастника. Для обоих видов соучастия (по предварительному сговору и без) сроки давности для всех иных участников не могут быть истечены ранее, нежели для главных виновников и зачинщиков [22].
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных продолжает традицию криминализации лиц, прикосновенных к преступлению, и соучастников в Особенной части. Так, в ст. 185
устанавливается ответственность за недонесение о богохулении [23]. А статья 190 карает за отвлечение от веры путем подговоров, обольщения и иными средствами, фактически устанавливая ответственность за подстрекательство. Все, участвовавшие в злоумышлении и преступном действии против императора в виде сообщников, пособников, подговорщиков, подстрекателей или попустителей, а также укрыватели и попустители приговариваются к смертной казни в соответствии со ст. 265 [24]. Лишению всех прав состояния и смертной казни подлежали все те же лица и за бунт против верховной власти [25]. Отдельная дифференциация уголовной ответственности соучастников и лиц прикосновенных устанавливалась и в других главах и отделениях Уложения.
Отмечая высокий уровень теоретических разработок учения о соучастии современных ему юристов, мы хотели бы привести лишь один небольшой пример такой разработанности. Так, например, говоря о редакции Уложения 1885 г., исследователи отмечают, что подстрекательство, которое оказалось по времени запоздалым, необходимо рассматривать как интеллектуальное пособничество. Это вызвано тем, что исполнитель, например, и так уже имел решимость совершить преступление и действия подстрекателя не достигли своей цели в этом смысле. Однако если действия подстрекателя в этой ситуации укрепили решимость лица, то их уголовно-правовое значение для совместного достижения результата нельзя игнорировать [26].
Совместное совершение преступления в виде соучастия, хотя и в достаточно ограниченном виде, встречается и в Уставе о наказаниях, налагаемых мировыми судьями 1864 г. Ст. 15 гласила: «При участии двух или более лиц в совершении проступка, те из виновных, которые сами его совершили или подговорили к тому других, наказываются строже, нежели их соучастники» [27]. Составители Устава пошли по пути упрощения подхода к соучастию в применении к уголовным проступкам. По мнению Н. С. Таганцева, постановления Уложения 1845 г. о различных видах соучастников и их наказуемости не могут быть применимы к проступкам, предусмотренным в Уставе 1864 г. «При изложении в одном общем законе, - утверждает Н. С. Таганцев, - как это сделано было в кодексе 1845 г., всех без изъятия преступных действий, от наиболее важных до самых незначительных, правила о мере наказания по мере участия, разумеется, должны были во всех случаях быть одни и те же. Но с выделением из уложения проступков маловажных необходимо постановить в отношении к ним и особое, менее слож-
ное, правило насчет участия нескольких лиц в их совершении. По мнению второго отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии, невозможно было бы связывать в этом отношении мирового судью положительным предписанием, в какой мере он должен возвысить наказание одному и уменьшить другому, ибо невозможно предусмотреть заранее, кто из участников, при известных обстоятельствах, будет более виновен, кто менее, и в какой именно степени. Этим уничтожилось бы даже основное начало настоящего проекта, предоставляющее мировым судьям смягчать взыскания, соображаясь с обстоятельствами, сопровождавшими совершение проступков. Посему признано достаточным указать мировым судьям только то коренное правило, по которому совершившие деяние непосредственно или подговорившие к тому других подлежат наказанию более строгому, нежели их пособники» [28].
Укрывательство по Уставу 1864 г. также имело свои особенности. Так, в ст. 64 говорилось о том, что за укрывательство лиц, обвиняемых перед мировым судьей, а также присужденных к аресту или к заключению в тюрьме, виновные подвергаются аресту не свыше одного месяца или денежному взысканию не свыше ста рублей [29]. В соответствии с положениями ст. 172 Устава мировому судье предоставлялось также право уменьшать наказание до полвины за соучастие и укрывательство кражи [30].
Положения о соучастии содержатся в ст. 51 отделения пятого «О видах виновности» Уголовного уложения 1903 г. Несмотря на тот факт, что по традиции русское право не дает общего понятия соучастия, а определяет его через виды соучастников, в ст. 51 Уголовного уложения 1903 г. прослеживается одна из первых и немногих попыток дать общее определение понятия соучастия. Под соучастием понималось преступное деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение или действовавшими заведомо сообща [31]. При таком законодательном определении соучастия достаточно четко просматривается количественный объективный признак - множественности лиц-участников. Кроме того, законодатель делает упор на юридическом факте совместного совершения преступления, что, очевидно, предполагает внешне выраженную объективную совместность, предполагающую взаимную интегрированность действий, как качественного объективного признака. Заранее данное согласие либо заведомая совместность отражают, очевидно, время достижения соглашения на участие - до или в процессе совершаемого преступления. Эту нашу точку зрения подтвержда-
ют слова Н. С. Таганцева, комментировавшего Уложение 1903 г.: «Признак соглашения выражен в тексте формулою: "действовавшие заведомо сообща или согласившиеся на учинение", причем первая часть формулы имеет в виду так называемый скоп, совиновничество, во время самого действия и без прямо выраженного обоюдного соглашения, а вторая - соучастие по предварительному сговору» [32]. Справедливости ради необходимо отметить, что, например, согласно данным М. И. Ковалева, целый ряд русских криминалистов XIX в. не соглашался с подобным определением соучастия, полагая, что оно не предусматривает случаи соучастия без соглашения [33].
Согласно точке зрения Н. С. Таганцева, основным признаком соучастия по Уложению 1903 г. является наличность соглашения соучастников, предполагающая общность их вины. Общность вины, в свою очередь, предполагает, что соучастники отвечают все за каждого и каждый за всех. Соглашение, как условие соучастия, должно было отвечать определенным требованиям. Оно могло было быть выражено прямо путем переговоров (причем как до, так и во время совершения преступления) или совершением определенных действий, подтверждающих согласие лица на участие в совершении преступления. Согласие могло относиться как ко всему деянию, так и к совершению его какой-либо части. Соглашение не только предполагает единство действия, но и единство намерения, а следовательно, и единство цели совместного преступления [34].
Нужно отметить, что виды соучастников делились на две группы по Уложению 1903 г. Во-первых, это были соучастники, составившие соглашение. Во-вторых, соучастники, осуществляющие само преступное деяние. Очевидно, в определенном смысле это была дань временам давно ушедшим, так как в предшествующий период существовало понятие заговора, как самостоятельного вида соучастия. «Нельзя себе юридически представить, - пишет Н. С. Таган-цев, - выполнение преступного деяния соучастниками без соглашения или заведомого воссоединения их на совместную деятельность, но, конечно, не трудно представить соглашение на преступное деяние, не сопровождавшееся преступной деятельностью. Поэтому могут быть или соучастники в соглашении на преступление или соучастники выполняемого или выполненного по соглашению преступного деяния» [35]. Соучастниками, в строгом смысле слова, считались лишь те, кто участвовал в совершении преступления. Те, кто просто согласился на преступное участие, именовались «согласив-
шимися на преступное деяние». С точки зрения уголовной ответственности, соглашение на преступную деятельность приравнивалось к приготовлению.
Виды соучастников преступного деяния достаточно четко определяет Г. Е. Колоколов в своей критической работе, посвященной Уголовному уложению 1903 г. Во-первых, это те лица, которые непосредственно учинили преступное деяние или участвовали в его выполнении. Во-вторых, те, кто подстрекнул другого к соучастию в преступлении. В-третьих, пособники, доставляющие средства, устраняющие препятствия, оказавшие помощь совершению преступного деяния советом, указаниями. А также лица, обещавшие не препятствовать его совершению или скрыть его [36].
Исполнители (они же «физические виновники») определяли родовую сущность преступного деяния, совершенного в соучастии. Если исполнители не выполняли оконченного состава, а останавливались по каким-либо причинам на стадиях приготовления или покушения, то и иным соучастникам вменялось соответственно либо подстрекательство на покушение, либо пособничество покушению. Потеря, по каким-либо причинам, преступности содеянного физическими виновниками, приводила к потере преступности действий иных соучастников. От действий физического виновника зависело и практически все остальное. Срок давности и юридического окончания состава зависели от действия физического виновника. Местом совершения преступления всех соучастников считалось место совершения объективной стороны состава физическим виновником [37]. Очевидно, что подобная зависимость оценки действий соучастников от действий исполнителя является прямым доказательством акцессорной природы соучастия, на которую ориентировалось уголовное право XIX в.
Что касается подстрекателя, то его роль выражалась в умышленном склонении другого лица к совершению преступления или участию в нем. При этом неважно было, к чему склоняли - к исполнительским действиям или пособническим. Не имел значения и способ склонения, который не упоминался в законе. Подстрекателя достаточно четко различали с интеллектуальным пособником, корректирующим преступную деятельность исполнителя советами или указаниями. Подстрекатель, склонивший к совершению преступного деяния несубъекта, сам должен был отвечать, как физический виновник (исполнитель). В современном уголовном праве России посредственный причинитель -это один из видов исполнителя в соответствии
с ч. 2 ст. 33 УК России. А вот неудавшееся подстрекательство, в отличие от современного уголовного закона, к ответственности не вело [38].
Пособниками по Уложению 1903 г. признавались лица, не принимавшие непосредственного участия в совершении преступления, «а только помогавшие выполнявшим». Уже достаточно четко выделяются пособники интеллектуальные, функциями которых являлось обещание не препятствовать совершению преступления или скрыть его, дача советов и указаний, укрепление решимости совершить преступление и т. д. Физические пособники доставляли физическим виновникам орудия или средства, облегчали совершение преступления (очевидно имеется в виду устранение препятствий) [39].
Ответственность соучастников преступления согласно Уложению 1903 г. имело некоторые особенности. Если преступление являлось тяжким или просто преступлением, то они подлежали наказанию, предусмотренному соответствующей статьей. Смягчению наказания подлежал только пособник, «помощь которого была несущественна» [40]. Критикуя данное положение, Г. Е. Колоколов пишет: «В этом постановлении я не могу одобрить лишь один пункт, а именно выделение несущественного пособничества, как такой формы соучастия, которая подлежит особому смягченному наказанию. Соучастником, как известно, может быть вообще только субъект, обусловивший своими действиями осуществление преступного результата; поэтому всякое пособничество является необходимым предшествующим по отношению к конкретному последствию, и более чем необходимым никакое соучастие быть не может. Ясно таким образом, что разграничение пособничества существенного и несущественного нельзя признать основательным» [41]. Иная ситуация складывается в отношении уголовного проступка. Там наказывается только непосредственно учинивший проступок или участвующий в его выполнении. Подстрекатель и пособник уголовному наказанию подлежали только в тех случаях, которые специально были указаны в законе [42]. В ст. 51 также установлено, что особые личные отношения, определяющие, усиливающие или уменьшающие наказуемость кого-либо из участников, не влияют на ответственность иных лиц. А вот добровольный отказ формулировался независимо от вида соучастника. От наказания освобождался тот соучастник, который не только отказался от участия в преступном деянии, но и принял все зависящие от него меры для предотвращения преступного результата.
В статье 52 Уголовного уложения 1903 г. делается попытка определить виды соучастия. Первым, и самым значимым видом соучастия становится шайка. Шайка - это соглашение нескольких лиц на совершение нескольких определенных или неопределенных, однородных или разнородных преступных деяний. Специфическими признаками шайки являлись ее устойчивость (продолжительность существования во времени) и совершение преступлений в виде промысла [43]. Вторым видом соучастия является сообщество, ответственность за участие в котором регламентируется ст. 102 Уложения 1903 г. Это, по словам Н. С. Таганцева, участие в «мятежническом сообществе». Основаниями для привлечения к уголовной ответственности являлись действия, направленные на составление заговора; вступление в заговор, уже состоявшийся; попытка составления (организации) сообщества, хотя бы и неудачная; попытка вовлечения кого-либо в такое сообщество, хоть и неудачное [44].
М. И. Ковалев полагает, что весь институт соучастия в Уголовном уложении 1903 г. четко разделен на два блока. Первый блок - это постановления, касающиеся собственно соучастия. А второй - законодательные постановления о преступном сообществе. И если шайка составлялась для совершения нескольких преступлений, то преступное сообщество могло быть составлено и для совершения одного преступного деяния [45].
В связи с тем, что связь лиц, прикосновенных к совершению преступления, с соучастниками преступления была минимальной и носила ярко выраженный второстепенный характер, Редакционной комиссией было принято решение не указывать о прикосновенности как институте в Уголовном уложении 1903 г. Именно точка зрения на этот вопрос Н. С. Таганцева оказалась доминирующей для принятия такого решения. «С другой стороны, - мотивировал исследователь свою точку зрения, - так называемые прикосновенные резко различаются от соучастников, и по субъективным, и по объективным условиям: они действуют не только без всякого соглашения с виновным, но и осуществляют умысел совершенно иного рода; они действуют независимо от главного преступления, вложиться в которое для большинства из них представляется невозможным уже и потому, что преступление совершилось... Также мало общего представляют прикосновенные и между собою, как с субъективной, так и с объективной стороны» [46]. Как абсолютно верно указывает Е. В. Епифанова, в Уголовном уложении 1903 г. был принят принципиально иной подход к при-
косновенным лицам, которые, в отличие от Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, не приравнивались к соучастникам [47].
Несколько постановлений законодательного свойства Временного правительства России также содержат, хоть и косвенные, упоминания о возможности совместного совершения преступления. Так, в Постановлении от 12 апреля 1917 г. «О собраниях и союзах» в п. 4 устанавливалось, что все без исключения российские граждане имеют право, без особого на то разрешения, образовывать общества и союзы в целях, не противных уголовным законам [48].
Вносило Временное правительство изменения в царское законодательство, не считая себя правомочным полностью его отменять. Так, Постановлением от 13 мая 1917 г. в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. в редакции 1885 г. была введена ст. 2692, в которой говорилось об участии в публичном скопище, которое, действуя соединенными силами участников с целью распития или похищения крепких напитков, совершило насилие над личностью, похищение или истребление чужого имущества [49].
Таким образом, можно заключить, что именно в эпоху становления и укрепления абсолютной монархии в России, в институте совместного совершения преступления начинают происходить кардинальные перемены, касающиеся попыток дать первое определение института соучастия, разделения соучастия на формы и виды. Соучастие и прикосновенность в особенной части практически всех законов Российской империи регулировались отдельно только за особо тяжкие преступления против веры, государя императора, а также за бунт. Ш
1. Безверхов А. Г., Коростелев В. С. Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 г. Самара, 2013. С. 74.
2. Там же. С. 60.
3. Там же. С. 71.
4. Там же. С. 85.
5. Там же. С. 87.
6. См.: Свод законов Российской империи, повелением Государя Императора Николая Павловича составленный. Т. 15: Законы уголовные. СПб., 1832. С. 5.
7. Там же. С. 6-7.
8. Там же. С. 40.
9. Там же. С. 66.
10. Там же. С. 78.
11. Там же. С. 81.
12. Там же. С. 90.
13. Там же. С. 92.
14. Там же. С. 118.
15. Там же. С. 132-139.
16. См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г., издано Н. С. Таганцевым. СПб., 1892. С. 22.
17. Там же. С. 3.
18. Там же. С. 4-5.
19. Там же. С. 21.
20. Там же. С. 41-42.
21. Там же. С. 41.
22. Там же. С. 56.
23. Там же. С. 63-64.
24. Там же. С. 98.
25. Там же. С. 101-102.
26. Белявский Л. А., Рубиновский А. Л. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в толковании юристов. СПб., 1902. С. 16.
27. См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 г., с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные государственной канцелярией. СПб., 1867. С. 20.
28. См.: Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Издание 1885 г. СПб., 1908. С. 64.
29. См.: Судебные уставы 20 ноября 1864 г., с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные государственной канцелярией. С. 37.
30. Там же. С. 75.
31. См.: Уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. СПб., 1903. С. 10.
32. См.: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. СПб, 1904. С. 106.
33. Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Ч. 1: Понятие соучастия. С. 62.
34. См.: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С. 106.
35. Там же. С. 107.
36. Колоколов Г. Е. Новое Уголовное уложение. Толкование и критический обзор. М., 1904. С. 39.
37. См.: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С. 109.
38. Там же. С. 109-110.
39. Там же. С. 110-111.
40. Там же. С. 105.
41. Колоколов Г. Е. Новое Уголовное уложение. Толкование и критический обзор. С. 41.
42. См.: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С. 105.
43. Там же. С. 106.
44. Там же. С. 189.
45. Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Ч. 1: Понятие соучастия. С. 62 - 63.
46. См.: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С. 113.
47. Епифанова Е. В. Становление и развитие института соучастия в преступлении в России. С. 46.
48. См.: Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1 (25 февраля - 5 мая 1917 г.). Петроград, 1917. С. 160.
49. См.: Герцензон А. А. История советского уголовного права. М., 1948. С. 32.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Безверхов А. Г. Проект Уголовного уложения Российской империи 1813 г. / А. Г. Безверхов, В. С. Коростелев. -Самара : Самар. ун-т, 2013. - 192 с.
Белявский Л. А. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных в толковании юристов / Л. А. Белявский, А. Л. Рубиновский. - СПб., 1902. - 408 с.
Герцензон А. А. История советского уголовного права / А. А. Герцензон. - М., 1948. - 466 с.
Колоколов Г. Е. Новое Уголовное уложение. Толкование и критический обзор / Г. Е. Колоколов. - М., 1904. - 44 с.
Сборник указов и постановлений Временного правительства. Вып. 1 (25 февраля - 5 мая 1917 г.). - Петроград, 1917. - 557 с.
Свод законов Российской империи, повелением Государя Императора Николая Павловича составленный. Т. 15: Законы уголовные. - СПб. : Печатано в тип. Второго Отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1832. - 564 с.
Судебные уставы 20 ноября 1864 г., с изложением рассуждений, на коих они основаны, изданные государственной канцелярией. - СПб., 1867. - 757 с.
Уголовное уложение 22 марта 1903 г. - СПб., 1904. -1124 с.
Уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. - СПб., 1903. - 144 с.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. - СПб. : Изд. Н. С. Таганцевым, 1892. - 775 с.
Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Издание 1885 г. - СПб., 1908. - 571 с.
REFERENCES
Bezverkhov A.G., Korostelev V.S. Proyekt Ugolovnogo ulozheniya Rossiyskoy Imperii 1813 goda. Samara, Samarskiy universitet Publ., 2013, 192 p. (in Russian)
Belyavskiy L.A.. Rubinovskiy A.L. Ulozheniye o nakazaniyakh ugolovnykh i ispravitelnykh v tolkovanii yuristov. Sankt-Peterburg, 1902, 408 p. (in Russian)
Gertsenzon A.A. Istoriya sovetskogo ugolovnogo prava. Moskow, 1948, 466 p. (in Russian)
Kolokolov G.E. Novoye Ugolovnoye ulozheniye. Tolkovaniye i kriticheskiy obzor. Moscow, 1904, 44 p. (in Russian)
Sbornik ukazov i postanovleniy Vremennogo Pravitelstva. Vyp. 1 (25 fevralya - 5 maya 1917 g.). Petrograd, 1917, 557 p. (in Russian)
Svod zakonov Rossiyskoy Imperii. poveleniyem Gosudarya Imperatora Nikolaya Pavlovicha sostavlennyy. T. 15: Zakony ugolovnyye. Sankt-Peterburg, Pechatano v tip. Vtorogo Otdeleniya Sobstvennoy Ego Imperatorskogo Velichestva Kantselyarii, 1832, 564 p. (in Russian)
Sudebnyye ustavy 20 noyabrya 1864 goda. s izlozheniyem rassuzhdeniy. na koikh oni osnovany. izdannyye gosudarstvennoy kantselyariyey. Sankt-Peterburg, 1867, 757 p. (in Russian)
Ugolovnoye ulozheniye 22 marta 1903 g. Sankt-Peterburg, 1904, 1124 p. (in Russian)
Ugolovnoye ulozheniye. Vysochayshe utverzhdennoye 22 marta 1903 g. Sankt-Peterburg, 1903, 144 p. (in Russian)
Ulozheniye o nakazaniyakh ugolovnykh i ispravitelnykh 1885 goda. izdano N.S. Tagantsevym. Sankt-Peterburg, 1892, 775 p. (in Russian)
Ustav o nakazaniyakh. nalagayemykh mirovymi sudiami. Izdaniye 1885 g. Sankt-Peterburg, 1908, 571 p. (in Russian)
Joint Crime in a Criminal
the Legislation of Russia of the Era
of Absolute Monarchy (Part Two)
© Georgievsky E. V., Kravtsov R. V., 2018
The beginning of the XIX century characterized by the improvement of the institution of joint crime, which was caused by the undoubted influence of the German classical school of criminal law, founded by Paul Johann Anselm Feuerbach. The German professor of criminal law L. Jacob embodied in the draft of the Criminal Code of the Russian Empire in 1813 all the subtleties of the German casuistry of criminal law in a number of provisions relating to the joint commission of a crime. The issues of participation in the crime were considered not only in the General but also in the Special Part of the draft law. Persons who are involved in a crime are singled out separately. The Code of Laws of the Russian Empire of 1832 continues the strategy of dividing the institution of joint crime into general and special provisions. The same legislative act establishes a special type of release for those accomplices who, prior to the commission of the crime, reported to their comrades. The Ordinance on Punishments of Criminal and Corrective Acts of 1845 makes a revolutionary breakthrough in the formulation of types of complicity. Complicity, according to the Rules of 1845, was divided into species depending on whether it was carried out by previous concert (of all or several persons) or without it. Such a division of complicity into forms or species was carried out on the fact of presence or absence between the accomplices of the preliminary agreement. At the same time, one can definitely conclude that the types of accomplices involved in complicity without preliminary collusion are more involved in the fulfillment of the objective side. The Code of 1903 for the first time attempts to define at the legislative level the notion of complicity. Under the complicity was meant a criminal act committed by several persons who agreed to its commission or who acted in concert together.
Key words: joint crime; complicity, implication, help, meeting, initiator, organizership, encouragement.
