CC BY
30
УДК 343.1 ББК 67.411
DOI 10.24412/2414-3995-2021-2-233-235 © И.Б. Тутынин, 2021
Научная специальность 12.00.09 - уголовный процесс
СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ ПРАВОВОЙ РЕГЛАМЕНТАЦИИ ОТДЕЛЬНЫХ МЕР УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ
ИМУЩЕСТВЕННОГО ХАРАКТЕРА В УСЛОВИЯХ УСКОРЕННОЙ ЦИФРОВИЗАЦИИ ОБЩЕСТВА1
Игорь Борисович Тутынин,
доцент кафедры уголовного процесса кандидат юридических наук, доцент Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
Е-таП: tutig@rambler.ru
Аннотация. В статье представлены тенденции совершенствования правовой регламентации отдельных мер уголовно-процессуального принуждения имущественного характера в современных условиях.
Ключевые слова: меры уголовно-процессуального принуждения имущественного, цифровизация уголовного судопроизводства.
IMPROVING THE LEGAL REGULATION OF CERTAIN MEASURES OF CRIMINAL PROCEDURE ENFORCEMENT OF PROPERTY NATURE IN THE CONTEXT OF ACCELERATED DIGITALIZATION OF SOCIETY
Igor' B. Tutynin,
Associate Professor of the Department of Criminal Procedure, Candidate оf Legal Sciences, Associate Professor Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12)
Abstract. The article presents trends in improving the legal regulation of certain measures of criminal procedural coercion of a property nature in modern conditions.
Keywords: measures of criminal procedure enforcement of property, digitalization of criminal proceedings.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Тутынин И.Б. Совершенствование правовой регламентации отдельных мер уголовно-процессуального принуждения имущественного характера в условиях ускоренной цифровизации общества. Вестник экономической безопасности. 2021;(2):233-5.
1 Данная работа выполнена при информационной поддержке Компании «КонсультантПлюс».
Меры уголовно-процессуального принуждения имущественного характера прошли долгую и значительную эволюцию. На начальных этапах развития, как мирового, так и отечественного уголовного судопроизводства, появлялись прародители ныне существующих мер пресечения, обеспечительных мер, а также иных мер, которые, по нашему мнению, являются мерами имущественного характера.
В нынешнее время, помимо исторически сложившихся, и в какой-то степени устоявшихся положений мер уголовно-процессуального принуждения имущественного характера наблюдаются следующие тенденции в развитии данного института, обусловленные ускоренной цифровизацией российского общества.
Во-первых, цифровые технологии будут предопределять «техническое исполнение» уголовно-процессуального законодательства. Уже сегодня использование таких технологий оказывает неоценимую помощь в реализации ряда институтов уголовного процесса. Например, при осуществлении поиска имущества для наложения на него ареста применяются возможности, предоставленные достижениями в компьютерной сфере. Но этим дело не ограничится. В перспективе ожидаем введения в правоприменение информационно-правового инструментария, значительно упрощающего деятельность по непосредственному аресту имущества, когда исполнение решения о таком правоограничении будет исполнять не сле-
дователь или дознаватель, а автоматизированная система.
Во-вторых, ожидаем взаимное проникновение имущественных и «цифровых» прав и интересов, что существенно скорректирует представление о сущности и представительстве мер уголовно-процессуального принуждения имущественного характера.
Имущественные права и интересы уже в настоящее время взаимосвязаны и взаимозависимы с так называемыми цифровыми правами и интересами. В имущественных отношениях цифровые технологии занимают все более постоянное и устойчивое место. Такие понятия как криптовалюта и иное цифровое имущество, цифровизация правоприменения вошли в оборот обычного гражданина и правоприменителя [1, с. 27]. Процесс информатизации как результат научно-технической революции приводит к трансформации отношении собственности в информационной экономике: возникли новоиспеченные объекты собственности - нематериальные информационные продукты, а информация преобразуется в центральный объект отношений собственности
[2, с. 6, 23].
Интеграция цифровых прав и классических имущественных прав и интересов подтверждается тем, что имея аналогичные качествами и свойства, такие права и интересы обязаны будут охраняться и защищаться сходственными, а точнее одними и теми же правовыми гарантиями.
Например, сведенья о личности в цифровом виде, приобрели стоимостное исчисление. В средствах массовой информации уже в качестве аксиомы употребляется выражение: «Моя информация - моя собственность». Персональные данные о наличие собственности, банковских операциях, кредитных обязательствах и т.п., интересуют органы государственной власти, коммерческие организации, частных лиц, в том числе с целью совершения противоправных действий.
Таким образом, уголовно-процессуальное право будет вынуждено учитывать тенденцию синхронизации права собственности и новых (цифровых) прав, и уже сейчас необходимо разрабатывать сущность и содержание ранее не существовавших пра-воограничительных мер и правовых средств, гарантирующих соблюдение прав заинтересованных лиц.
Уверены, меры процессуального принуждения имущественного характера предстоит скорректировать из-за указанного выше изменения в объектах собственности. Так же в связи с уменьшением в расчетах наличными деньгами и увеличением безналичных платежей, использованием электронных денег, обществу и государству представятся новые и значительные возможности влиять и даже манипулировать (в хорошем смысле) поведением личности. Но этим могут воспользоваться и субъекты, желающие получить легкую и незаконную наживу. Неотвратимо потребуются поисково-блокирующие правовые средства, препятствующие противозаконно контролировать и влиять на действия обычного законопослушного человека. Но такие «блокировки - правоограниче-ния» не должны препятствовать равенству в потенциале правомерно распоряжаться своими правами и интересами.
Таким образом, появятся новые, как мы называем меры уголовно-процессуального принуждения комплексного имущественного характер, призванные решать задачи уголовного судопроизводства применительно к значительному кругу объектов правоограничения. Например, прогнозируем введения в уголовное судопроизводство меры, ограничивающей действия с отдельными видами информации, в том числе «блокирование информационного ресурса, сайта и информации; установление обязанностей блокирования персональных данных и др.» [4, с. 12-13].
В дальнейшем, среди мер уголовно-процессуального принуждения, в том числе имущественного характера появятся те, которые будут связаны с воздействием (правоограничением) на искусственный интеллект, робототехнику и иные достижения научно-технического прогресса.
В-третьих, в будущем искусственный интеллект придет на помощь для подбора наиболее рациональной меры процессуального принуждения в индивидуальном случае, и без использования возможностей психологов, нейросеть предложит максимально целесообразный вариант характера и степени принуждения. Например, в США, Южной Корее и Японии уже используются подобные средства при выборе ареста или залог как меры пресечения [5, с. 18-21]. Использование искусственного ин-
234
Вестник экономической безопасности
№ 2 /2021
теллекта в уголовном судопроизводстве ряда государств показало существенные достижения «прозрачности, предсказуемости и стандартизации правовой системы» [6, с. 21-25].
В связи с этим наблюдается четвертая тенденция. Переход на новое, так называемое цифровое производство, вершимое интеллектуальными системами, взаимодействующими с внешней средой, участникам процесса может быть представлен прямой доступ к тому, кто осуществляет правосудие посредством направления обращений (ходатайств). При этом будет обеспечено реальное, а не продекларированное воздействие на процессуальные решения, с общественным контролем над их исполнением [3, с. 138, 140].
Заинтересованный участник уголовного судопроизводства сможет как обратиться с ходатайством о применении меры процессуального принуждения1, так и проследить в режиме онлайн состояние применения данных мер, причем в индивидуальном случае и в массиве общего правоприменения (стат-данные правоприменителя, структурного подразделения и всего правоприменительного ведомства, в зависимости от обстоятельств, представляющих интерес).
В-пятых, наступление анализируемых технологий может содействовать равенству правовых возможностей участников уголовного процесса по отстаиванию прав и интересов, а так же единообразию действительно правомерной практики правоприменения. Если получится минимизировать «цифровое неравенство», когда цифровые технологии будут до-
1 Например, ч. 1 ст.151 УПК Грузии уже сейчас предусматривает возможность сторон (выделено нами - Т.И.) обратиться в суд с ходатайством о наложении ареста на имущество.
ступны большинству населения, и с незначительной дифференциацией в связи с имущественным положением пользователя, то указанное в нормативных актах предназначение уголовного судопроизводства может быть достигнуто.
Литература
1. Григорьев В.Н. Цифровое законодательство в сфере уголовного судо-производства: некоторые тенденции // Уголовное производство: процессуальная теория и криминалистическая практика. 2019. С. 27-30.
2. Карцхия А.А. Гражданско-правовая модель регулирования цифровых технологий: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2019.
3. Масленникова Л.Н. Трансформация досудебного производства в начальный этап уголовного судопроизводства, обеспечивающий доступ к правосудию... в эру Industry 4.0 // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 6. С. 137-146.
4. Савенкова Д.Д. Институт юридической ответственности в системе правового обеспечения информационной безопасности в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2019. С. 12-13.
5. Сумин А.А., Химичева О.В. Искусственный интеллект в уголовном процессе государств Азиатско-Тихоокеанского региона: общий обзор // Международное уголовное право и международная юстиция. 2020. № 2. С. 18-21.
6. Сушина Т.Е., Собенин А.А. Перспективы и риски использования искусственного интеллекта в уголовном судопроизводстве // Российский следователь. 2020. № 6. С. 21-25.
