CC BY
54
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
УДК 330.12
СОЦИАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ КАК ФАКТОР НЕСТАБИЛЬНОСТИ ИНФОРМАЦИОННОЙ ЭКОНОМИКИ
SOCIAL CONTRADICTIONS AS A FACTOR OF INSTABILITY IN INFORMATION ECONOMY
Кадомцева Светлана Владимировна
Kadomtseva Svetlana Vladimirovna
доктор экономических наук, профессор кафедры политической экономии, Московский государственный университет им. М.В.Ломоносова, г. Москва
PhD (Economics), professor of the department of political economy, Lo-monosov Moscow State University, Moscow
e-mail: [email protected]
Манахова Ирина Викторовна
Manahova Irina Viktorovna
доктор экономических наук, профессор кафедры общей экономиче ской теории, ССЭИ (филиал) ФГБОУ ВО «РЭУ им. Г.В. Плеханова» г. Саратов
PhD (Economics), professor of the department of general theory of eco nomics, Saratov socio-economic institute (branch) of Plekhanov Russian University, Saratov
e-mail: [email protected]
Статья продолжает цикл работ по исследованию глобальных рисков информационной экономики. Авторами выявлены тенденции усиления социальных противоречий под влиянием финансово-экономического кризиса. В работе выделены три группы противоречий: рост социальной несправедливости, усиление социальной исключенности, нарушение принципов коллективной защиты труда. Сделаны выводы об усиле-
нии роли государства и общества в разрешении данных противоречий и повышении благосостояния на основе синтеза технологий информационной экономики и достижений социального государства.
Ключевые слова: социальные противоречия, информационная экономика, социальное государство, неравенство, дифференциация доходов, социальная политика.
The paper continues the series of studies on the risks of global information economy. The authors identify increasing social conflicts caused by the ongoing financial and economic crisis. The paper describes three groups of social contradictions: growth of social injustice, increased social exclusion, and violation of the principles of collective labor protection. Conclusions are made about growing role of the state and society in the resolution of these conflicts and improving social welfare through synthesis of technology of the information economy and achievements of the welfare state.
Keywords: social contradictions, information economy, welfare state, inequality, income inequality, social policy.
Важнейшей тенденцией XXI в. является глубинная трансформация социально-экономических систем, характеризующаяся, с одной стороны, становлением информационной экономики, формированием нового технологического уклада; с другой - конвергенцией моделей социального государства, демонтажем институтов государства благосостояния. Усложнение социально-экономической жизни по мере нарастания технологических преобразований способствовало гуманизации воспроизводственного процесса, выдвижению человека в качестве его цели, что является глобальной тенденцией, одним из качественных принципов информационной экономики. Экономическая основа этого - всемерная информатизация экономики и общества, диффузия инноваций, интеллектуализация производства и труда, гармоничное развитие личности каждого индивида. В этих условиях происходят глубокие количественные и качественные изменения в системе индивидуальных и общественных потребностей. Возникает новая социальная структура общества, имеющая постиндустриальную систему потребностей, основу которой составляют новые знания и информация.
Ключевой чертой нового информационного общества является специфическая форма социальной организации, в которой благодаря новым технологическим условиям, возникающим на современном этапе, генерирование, обработка и передача информации стали фундаментальными источниками производительности и власти. В этом обществе социальные и технологические формы данной организации пронизывают все сферы жизнедеятельности, начиная от доминантных (в экономической системе) и заканчивая объектами и обычаями повседневной жизни. Новая социальная структура ассоциируется с возникновением нового способа развития - информационализ-ма, сочетающего активное использование технологий и информации, основанной на знаниях, и глобальный характер деятельности экономических агентов, связанных через разветвленную сеть [2, с. 37].
Однако глобальный кризис поставил под сомнение идею развития социального государства, целью которого являлась достойная жизнь для всех без исключения. Повсеместно усиливаются негативные тенденции сокращения социальных программ, коммерциализации социальной сферы, увеличения пенсионного возраста, роста безработицы, и как следствие падение реальных доходов, потребления и благосостояния населения. В мире происходит поиск новой модели социального государства: демонтаж существующих моделей государства благосостояния (европейский вариант), поиск новых форм - трансатлантическая модель (американский вариант), создание социального государства для резидентов (азиатский вариант). Наблюдается процесс конвергенции социального государства в единую трансатлантическую модель [3].
Противоречия между целями информационного века и структурами государства благосостояния, по мнению авторитетного ученого М. Кастельса, показывают «неспособность глобальных информационных сетей и сетей генерирования и распределения материальных благ уважать ценности исторически укорененных общностей, которая породила значительную нестабильность в мире, поскольку чувство бессмысленности вызывает потенциально фундаменталистские реакции» [2, с. 12]. Подтверждение этой мысли наблюдаем в современном мире. Широкое распространение получило протестное движение «Захвати Уолл-стрит» при активном использовании интернет-технологий.
Антагонизм государства благосостояния и информационного общества проявляется в обострении социальных противоречий: растущей социальной несправедливости, усиливающейся социальной исключенности, нарушении принципов коллективной защиты труда.
Первое противоречие состоит в том, что в условиях формирования информационной экономики происходит усиление социальной несправедливости во всех формах ее проявле-
Научно-практический журнал. ISSN 1995-5731
ния: от неравенства по доходам и имуществу до «цифрового разрыва».
Одной из существенных проблем глобального распространения информационных технологий является возрастающее цифровое неравенство. «Цифровое неравенство» или «цифровой разрыв» (digital divide) представляет собой асимметричность доступа к информационным источникам различных стран и регионов (на мега- и макроуровне) и отдельных индивидов и домохозяйств на нано- и микроуровнях.
Непрерывный поток массовой информации стал неотъемлемым спутником жизни большинства людей, важным нематериальным ресурсом. Жизнедеятельность во все большей степени зависит от информационных возможностей. Наличие домашнего информационного оборудования обеспечивает доступ населения к ИКТ, определяет масштабы использования онлайновых ресурсов и информационных общественных благ. Но существуют большие различия в доступе домохозяйств к новым технологиям в зависимости от места жительства, уровня дохода, возраста и других показателей [4, с. 12 - 23]. Нарастает новый тип неравенства, информационное, как одно из измерений бедности, затрагивающих значительную часть населения, ограниченного в доступе к информационным, коммуникационным и компьютерным технологиям.
В попытке преодолеть цифровое неравенство правительства большинства стран мира финансируют внедрение широкополосной связи путем прямых государственных инвестиций либо путем изменения программ универсального обслуживания. По опросам BBC, 80% населения Земли считают доступ к Ин-
тернету базовым правом человека. В 2010 г. в Финляндии впервые принят закон, гарантирующий каждому гражданину доступ к широкополосному Интернету (скорость не ниже 1 Мбит/сек. и по доступной цене 30 - 40 € в месяц). Доступ к сети дает возможность изменить свою жизнь к лучшему, он - гарантия того, что можно подняться по социальной лестнице, если есть желание, воля и силы, интернет-технологии - это равные стартовые возможности для всех без исключения.
Острый характер принимает проблема неравенства доходов населения, которое продолжает расти последние двадцать лет. Несмотря на позитивную динамику роста средних показателей денежных доходов, социальная поляризация не уменьшилась и продолжает нарастать. Одна из причин - форсированный рост доходов и заработной платы наиболее высокооплачиваемых работников. Рост доходов происходит неравномерно: если реальные доходы 20% наиболее обеспеченных россиян выросли на 25%, то у 20% наименее обеспеченных снизились почти на 18%.
В 2012 г. кривая Лоренца, отражающая неравенство в распределении доходов по квин-тельным группам населения, выглядела следующим образом (рис. 1).
По независимым оценкам, децельный коэффициент составляет 33 - 35 против 16,7 по оценке Росстата. А. Кирута отмечает, что накануне революции 1917 г. он составлял 25 - 30, что послужило одной из причин социального взрыва [5]. На Западе неравенство, наследственное и неуничтожимое, обусловлено в меньшей степени механизмами экономического порядка. Коммерциализация ЖКХ, рост платных услуг образования, медицины, отды-
Рис. 1. Кривая Лоренца для России. 2012 г.
ха не соответствует уровню доходов населения, которые не позволяют населению самостоятельно нести соответствующие расходы. Перераспределение оказывает небольшое влияние на социальную дискриминацию на всех уровнях. Налоги и взносы, уплачиваемые за счет домохозяйств, не привели к уменьшению неравенства и не дали позитивного перераспределительного эффекта. По мнению К. Микульского, коммерциализация должна предполагать перераспределение части тех средств, которые раньше аккумулировались в общественных фондах потребления, т. е. адекватное повышение заработной платы, стипендий, пенсий [6, с. 10].
Низкий уровень доходов населения не позволяет полностью использовать человеческий и трудовой потенциал большинства граждан. Согласно исследованию Института РАН, высокий уровень неравенства отрицательно влияет на экономическое развитие, приводит к снижению рождаемости и росту смертности. Только при показателе неравенства, когда доходы богатых будут больше чем у бедных в 7 - 9 раз, как в странах с развитой экономикой, государство сможет достигнуть стабильного роста.
В современном обществе значительный уровень неравенства создает угрозу стабильности и сдерживает рост экономики, поскольку он связан с потребительским спросом. Неравномерное распределение доходов приводит к изменению объема и структуры потребительского спроса. При высоком уровне дифференциации общества значительная часть населения вынуждена уменьшать свои расходы по отношению к потребностям. Другая часть граждан при достижении определенного уровня насыщения расходует свои денежные средства либо на потребление эксклюзивных товаров, либо на накопление, что приводит к снижению совокупного спроса на отечественные товары. Данные процессы необходимо учитывать не только на изменениях структуры расходов семьи, но и на финансировании учреждений социальной сферы.
Второе противоречие связано с тем, что социальная несправедливость в крайней форме приводит к социальному исключению, отлучению от общества. Сетевое общество подключает полезных для него людей, обладающих ценностью для сетей информационного капитала, и отключает необладающих такой ценностью по причинам недостаточного образования, состояния здоровья, других социальных проблем, снижая их способность к обретению ценности. В рамках информационной экономики нарастает новое социальное про-
тиворечие, «гораздо более опасное, чем известные ранее» [7, с. 839]. По мнению В. Базе-левича и В. Ильина, речь идет о противопоставлении интересов работников: с одной стороны, класс носителей знаний и современных компетенций (knowledge-class), с другой - занятые в массовом производстве потребительских благ (consumption workers).
В связи с этим ученые выделяют два обстоятельства: во-первых, углубление изоляции между этими группами, вызванное повышением роли образования, в том числе в процессе потребления информационного продукта, который недостаточно купить, а нужно уметь использовать. Это умение не приобретается за деньги, как ранее покупались любые права собственности, формируется с раннего возраста в процессе социализации и обучения. Взаимный обмен между этими представителями становится менее интенсивным. Во-вторых, уникальные способности высококвалифицированных специалистов, основанные на знаниях и умении использовать информацию, ставят предпринимателей в большую зависимость от них, чем наемные работники зависят от работодателей. Это создает возможность в будущем представителям класса носителей знаний перераспределять в собственную пользу большую часть общественного богатства. Напротив, для наемных работников в сфере массового производства, не обладающих необходимыми компетенциями или менее талантливых, ужесточатся условия конкуренции за рабочие места и достойную заработную плату.
Третье противоречие заключается в том, что информационная экономика ослабила коллективную защиту труда. Ускоренное устаревание продуктов и образования приводит к тому, что ценой прогресса в производстве богатства является текучесть рабочей силы и нестабильность занятости. Появление неформальных форм занятости (дистанционной), использование заемного труда, аутсортинга, сопряжено с уменьшением гарантированной защиты наемных работников. Это имеет отношение не только к навыкам в области информационных технологий или значению обработки информации (символов), но и к организации рабочей силы по сетевому принципу, когда людей включают и выключают из сети по мере изменяющихся потребностей проектов, на основе временной, частичной и самозанятости. На смену коллективным договорам приходит индивидуализация контрактов и крайне низкий охват работников профсоюзами.
Все выделенные социальные противоречия характерны и для современной России, но особенно наблюдаются в крупных городах, где
Научно-практический журнал. ISSN 1995-5731
сильнее проявляются тенденции становления информационной экономики.
Экономический рост может вызвать качественные изменения в обществе, повысить его благосостояние при снижении уровня социально-экономического расслоения граждан. Новая социальная политика должна быть направлена на поддержание определенного статуса социальных групп и отношений между ними, воспроизводство новой социальной структуры общества, соответствующей новым экономическим реалиям информационного общества. Для разрешения социальных противоречий необходимо более справедливое распределение доходов:
- прогрессивное налогообложение имущества;
- освобождение от подоходного налога доходов ниже прожиточного минимума по региону;
- использование ренты на социальные нужды;
- повышение МРОТ, ПМ, МРПС;
- запрет на приватизацию недр, сельхоз земель, водных и лесных ресурсов;
- выплата разницы между рыночной оценкой и ценой, уплаченной на активы, в ходе приватизации 90-х гг. [8, с. 185].
Стратегия сокращения разрыва между богатыми и бедными предполагает активную политику на рынке труда, направленную на создание достаточного количества высокоопла-чеваемых рабочих мест, инвестиции в человеческий потенциал на протяжении всей жизни, как со стороны государства, так и со стороны предприятия, семьи и самого работника.
Преодоление бедности, снижение дифференциации доходов и «цифрового» неравенства, социальная инклюзия, усиление социальных гарантий являются необходимым условием вхождения в информационное общество. Выработка новой парадигмы на основе синтеза технологий информационной экономики и достижений социального государства может стать локомотивом прогрессивного развития российского общества.
Библиографический список (References)
1. Манахова И.В. Глобальные риски информационной экономики // Информационная безопасность регионов. 2015. № 2.
Monakhova I.V. (2015) Global'nyye riski informatsionnoy ekonomiki [Global risks for information economy] // Informatsionnaya bezopasnost' regionov. № 2.
2. Химанен П., Кастельс М. Информационное общество и государство благосостояния: Финская модель ; пер. с англ. / перевод А. Калинин, Ю. Подорога. М., 2002.
Himanen P., Castells M. (2002) The information society and the welfare state: the Finnish model (2002) [transl. by A. Kalinin, Yu. Podoroga]. Moscow.
3. Кадомцева С.В., Манахова И.В. Конвергенция моделей социального государства на новой технологической основе // Вестник Саратовского государственного социально-экономического университета. 2015. № 5.
Kadomtseva S.V., Manakhova I.V. (2015) Konvergentsiya modeley sotsial'nogo gosudarstva na novoy tekhnologicheskoy osnove [Convergences of the models of the welfare state on a new technological basis] // Vestnik Saratovskogo gosudarstvennogo sotsialno-ekonomicheskogo universiteta. № 5.
4. Манахова И.В. Трансформация потребления домохозяйств: Часть 2. эмпирический анализ // Вестник Московского ун-та. Серия 6. Экономика. 2013. № 6.
Manakhova I.V. (2013) Transformatsiya potrebleniya domokhozyaystv: Chast' 2. empiricheskiy analiz [Transformation of household consumption: Part 2. Empirical analysis] // Vestnik Moskovskogo un-ta. Seriya 6. Ekonomika. № 6.
5. Кирута А.Я. Внутриэкономическое положение России: дифференциация доходов населения и социальная напряженность / Ситуационный центр администрации Президента РФ. М. 2002.
Kiruta A.Ya. (2002) Vnutriekonomicheskoye polozheniye Rossii: differentsiatsiya dokhodov naseleniya i sotsial'naya napryazhennost' [Economic situation in Russia: differentiation of incomes and social tensions] / Situ-atsionnyy tsentr administratsii Prezidenta RF. Moscow.
6. Микульский К. Экономические реформы и социальная политика // Вопросы экономики. 1993. № 12.
Mikul'skiy K. (1993) Ekonomicheskiye reformy i sotsial'naya politika [Economic reforms and social policy] //
Voprosy ekonomiki. № 12.
7. Базелевич В.Д., Ильин В.В. Философия хозяйства. История. Киев: Знания ; М.: Рыбари, 2011.
Bazelevich V.D., Il'in V.V. (2011) Filosofiya khozyaystva. Istoriya [Philosophy of economics. History]. Kiyev:
Znaniya ; Moscow: Rybari.
8. Красильников О.Ю. Будущее России: гуманитарный прорыв или перманентное отставание // Политэкономия: социальные приоритеты. Материалы Первого международного политэкономического конгресса. Т.2.: Национальные экономики в глобальном мире: политическая экономия и экономическая политика. М.: ЛЕНАНД, 2013. С. 185.
Krasil'nikov O.Yu. (2013) Budushcheye Rossii: gumanitarnyy proryv ili permanentnoye otstavaniye [The future of Russia: humanitarian breakthrough or permanent backwardness] // Politekonomiya: sotsial'nyye prior-itety. Materialy Pervogo mezhdunarodnogo politekonomicheskogo kongressa. T.2.: Natsional'nyye ekonomiki v global'nom mire: politicheskaya ekonomiya i ekonomicheskaya politika. Moscow: LENAND. P. 185.
