CC BY
136
И. БУЗДАЛОВ, академик РАСХН,
главный научный сотрудник Института экономики РАН
СОЦИАЛЬНОЕ РЫНОЧНОЕ ХОЗЯЙСТВО: ПРИНЦИПЫ, ОБЩЕСТВЕННЫЕ УСЛОВИЯ СТАНОВЛЕНИЯ И ЭФФЕКТИВНОГО ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ 1
С начала осуществления рыночных реформ в России прошло полтора десятилетия. Их результаты, мягко говоря, неутешительны во всех сферах общественной жизни и, прежде всего, в самом производстве, в состоянии «человеческого фактора», во всей системе социально-экономических отношений современной России, в функционировании исполнительных, законодательных, общественных и политических институтов государства.
Изменение положения в сторону реального прогресса в этих сферах и институтах связано с теоретическим переосмысливанием основополагающих принципов человеческой деятельности в рыночных условиях с позиций повышения ее эффективности, при обеспечении социальной справедливости и действительной ответственности каждого члена общества за результаты своего труда. В практических шагах в этом направлении применительно к современному периоду перехода к социальному (или социально ориентированному) рыночному хозяйству представляется важным и по существу безальтернативным
использование концептуальных подходов и практического опыта рациональной общественной организации этого хозяйства,
осуществленной, в частности, в послевоенной Западной Германии,
власти которой, и непосредственно канцлер К.Аденауэр, возвели концепцию социального рыночного хозяйства в основу всей политики и целенаправленного использования регулирующих функций государства, обеспечив, тем самым, беспрецедентные результаты социальноэкономического развития, в том числе за счет вовлечения в
конкурентную среду, в рыночное предпринимательство и многие организации из сферы ранее «некоммерческой» деятельности. Могут сказать, что все это возможно у немцев, людей активных, умеющих работать, исполнительных, в том числе в соблюдении установленного в стране общественно-политического порядка и адекватного ему порядка в личной жизнедеятельности каждого, в его ценностных ориентациях. У
1 Работа выполнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда. Проект № 05-02 022-97а.
нас же, у «россиян», мол, иные ориентации, совсем другой менталитет с уклоном многих (наученных во многом советскими лозунгами о социальном равенстве, братстве, товарищеской взаимопомощи и т.д.) «бить баклуши», ожидая с небес (читай: от государства) своего благоденствия и благополучия, оставив немцам, англичанам, китайцам, французам, корейцам, американцам и т.д. навыки трудовой активности, исполнительности, следовательно, экономической дееспособности. Но тогда, как говорят, нужно «посыпать голову пеплом» и дальше пребывать в этом ожидании (по словам В.И.Ленина, в состоянии «российской обломовщины»2), ложно предполагая, что социальная справедливость и социальное иждивенчество это одно и то же.
Возможно ли применение в России?
Возможно, однако, все зависит от «внешней среды», от определяющего сознание и поведение людей «общественного бытия», и прежде всего, от наличия политической воли и профессионализма высшей государственной власти, постоянного жесткого проявления в ее действии указанного совокупного функционирующего порядка, активизирующего экономическую дееспособность в самых различных сферах общественной деятельности, а не только в непосредственно производственной, хозяйственной. Разве не у «россиян» проявлялся менталитет меньшиковых, потемкиных, Строгановых, морозовых, путиловых и многих других, говоря словами М.В. Ломоносова, «собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов» и не проявляется он у современных предпринимателей во всех этих сферах? Сваливать все на некий, якобы от всевышнего данный, «окостенелый» российский менталитет, в частности крестьянский (как будто в селе не было и нет прежних и современных «культурных» хозяев), на какую-то непосильную уму особую российскую «стать», в которую по совету известного поэта «нужно только верить» - значит, и далее
довольствоваться безответственными иллюзиями и бездействием (или видимостью действия) с их заведомой социальной пагубностью. Но тогда есть и другое действенное средство преодоления этой ложной веры, веками проверенное с петровских времен, на которое обратил внимание в приведенной записке и В.И. Ленин: «брать в учителя
2 Ленин В.И. Записка Л.Б.Каменеву от 20.02.1922 г. (см. Известия ЦК КПСС, 1990, № 4. С. 190).
немцев»3, и не одного Г.Шредера, а тех же Л. Эрхарда, В. Ойкена и др. и их последователей в науке и экономической жизни общества.
Отсутствие необходимого совокупного функционирующего порядка в современном российском обществе в названных конкретных его составляющих наблюдается повсюду, прежде всего, в базовой -экономической составляющей с наиболее рельефными негативными признаками в аграрной сфере, о чем можно судить по находящейся на грани коллапса деградации сельской демографии - угрожающему синтетическому результату этого отсутствия. И, как ни странно, одну из причин этого по-прежнему приписывают упомянутой особой «стати», особому российскому менталитету, как богом установленному и навечно неизменному.
Но все это, как говорят, от лукавого, для оправдания «объективности» той же обломовщины, того же занятия «бить баклуши», той же надежды на авось. Конечно, национальные особенности естественны и бесспорны. Однако, но они могут радикально меняться в зависимости от изменений окружающей человека общественной среды в форме указанного совокупного функционирующего порядка в государстве. Корейцы - один народ, одна нация, но, благодаря указанным различиям в общественной среде, менталитет северного корейца от южного отличается как небо от земли. Тем более, постоянная трансформация принципов жизнедеятельности происходит в разные эпохи в той же стране, что отчетливо прослеживается на «порядках» в государстве и менталитете людей, например, до и во время царствования Петра I, в «социалистической» крестьянской жизни в период НЭПа и в условиях насильно насажденных колхозов и т.д.
Причины различных ценностных ориентаций и поведения по сути одних и тех же людей, изменения их менталитета, отношения к труду в зависимости от рассматриваемых общегосударственных порядков блестяще иллюстрировал выдающийся диагност перипетий российской жизни М.Е. Салтыков-Щедрин, в частности, применительно к условиям до и после отмены крепостного права. Не менее доказательны в этом плане и его межстрановые сопоставления, проведенные в его знаменитых путевых заметках «За рубежом». Автору
3 Там же. При этом выплачивая им повышенную зарплату и за 5 лет службы выдавать премию «в несколько тысяч рублей золотом» (Ленин В.И. ПСС. Т. 54. С. 175).
стало «нестерпимо скучно», когда сразу за Вержболовом на пути в Кенигсберг он на тех же песках и болотах увидел «буйные поля», каких не было даже на черноземных Чембарских палестинах (Пензенская область). «Но мало того, что у немца хлеба на песках растут буйные, у него коровам не житье, а рай»4.
Но, припоминает автор, и в Петергофской палестине в известном Монрепо многие поля были не менее буйными и известно почему: был другой «порядок». «До воли (отмены крепостного права - И.Б.), - пишет Салтыков-Щедрин, - мужики разгребут стек, канавы заново вычистят, трава-то уродится, а как пошла воля, разбирать-то и некем стало. По канавам лозяк пошел, по полям мох выскочил, затягивает каждый год да и шабаш» (желающие увидеть эту картину в тех же местах при нынешней «воле», называемой демократией, т.е. при нынешних «порядках», могут и сегодня). Настрадавшись от нового «вольного» менталитета тех же самых мужиков и «подпитывавших» его установленных в государстве порядков владелец этой петергофской палестины Иван Петрович «осердился, плюнул и продал ее. Пропадите вы, - говорил он, - все пропадом, а я на теплые воды ездить стану» (там же). Однако купил потом эту палестину культурный хозяин, стимулами и умелой организацией труда «подтянул» мужицкий менталитет до необходимого уровня трудового усердия и буйность полей на той же земле приблизилась к немецким, хотя на фоне общего порядка, а точнее беспорядка, выглядел он белой вороной. Так что поэтическая притча об особой «стати», об окостенелости российского менталитета -это ни что иное, как обывательское оправдание отмеченной «объективности» беспорядков, якобы неистребимой естественности для россиян «бить баклуши», надеяться на авось и т.д.
Главное - обеспечить в стране «совокупный функционирующий порядок»
Из сказанного очевидно, что существует и доказывается историческим и мировым современным опытом, посильным для различных наций и разных менталитетов (разумеется, при надлежащей политической воле власти и «диктатуре» для всех профессионально подготовленных законов), возможность системного общественного установления указанных необходимых и обязательных для исполнения
4 Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч. в 10 томах. Т. 7. С. 13.
«порядков». Соответственно, стратегическое направление
решительного избавления от упомянутых иллюзий, а во многом преступного бездействия (равно как и такого же рода действия) -формирование действительно социального рыночного хозяйства. Практика его становления и развития свидетельствует о преобладающем, четко, гибко и бескомпромиссно охраняемым законом, охвате и расширении пределов, связанной с риском и правилами конкуренции коммерческой деятельности в самых различных сферах общественной жизни, а не только в экономической, хозяйственной. Одним из определяющих условий этого является укрепление института частной собственности и также адекватного (почти отсутствующего в нынешней российской, в том числе сельской действительности) системного правового регулирования этой деятельности в общем направлении реализации принципов социальной справедливости, личной свободы (соответственно личного интереса) экономической (и вообще трудовой) дееспособности, распределению по результатам труда (а не вообще «по труду» или пребыванию на рабочем месте).
Сейчас, исходя из массовых фактов беспорядков в указанных сферах и институтах государства, особенно касающихся социально несправедливой приватизации, получения вследствие этого ограниченным числом лиц неоправданно высоких, в том числе явно «нетрудовых» доходов от использования значительной части природных ресурсов, присвоения в процессе предпринимательской деятельности их новыми владельцами огромной доли природной ренты (которая в принципе является общенародным достоянием), предлагается национализировать эти ресурсы (как, говорит, например, проф. М.Я. Лемешев, «возвратить народу»). Речь, по сути, идет о том, чтобы использовать их на некоммерческих, нерыночных основах или на известных сталинских «принципах» товарного производства «особого рода», не менее известного своей искусственностью советского «полного хозрасчета» и т.д.
Но это все уже было: и землю отдавали крестьянам, и фабрики с заводами рабочим, с их «контролем» над производством, хотя распоряжались и тем и другим государственные чиновники. Причем распоряжались без личных рисков, т.е. безответственно, ресурсорасточительно. «Полный хозрасчет» вне института частной собственности был фиктивным, призрачным, что неизбежно при
отсутствии реальной рыночной конкуренции, следовательно, экономической свободы, распределении материальных благ без учета экономической дееспособности, личных рисков и, в конечном счете, социальной справедливости, которая в начале реформ, в процессе «прихватизации» фактически игнорировалась. В то же время здесь есть реальный путь «наведения порядка» и обеспечения этой справедливости без «передачи народу», т.е. фактически национализации полузахватнически приватизированных объектов, без устранения в этой сфере частного предпринимательства. Это введение, например, необременительного, прогрессивного «приватизационного» налога, в том числе включающего незаконно присваиваемую бизнесменами природную ренту, вплоть до полной компенсации разницы между реальной и фактической мизерной стоимостью приобретенных, а по существу за бесценок отнятых у того же народа ресурсов добывающих, да и других отраслей во время мутных приватизационных волн, известных ельцинских волюнтаристских «загогулин».
Пределы свободы и ограничения коммерциолизации
Естественно стремление бесплатно пользоваться объектами сферы образования, здравоохранения, культуры и т.д., сохранение госмонополизма или проведение национализации в этих сферах, где появились «частники», и это внешне представляется «социально справедливым». Но тот же мировой опыт цивилизованных стран (с точки зрения наличия в них реального гражданского общества, правового государства, верховенства закона для всех и каждого, неотвратимости ответственности за его нарушение и т.д.) показывает, что регулируемая законом и стимулируемая щадящим налогообложением коммерческая деятельность в этих сферах вполне укладывается и в общечеловеческие ценностные ориентиры (больше заработать и лучше жить), и в рассматриваемую систему социального рыночного хозяйства. Органически дополняют эту сферу законодательно регулируемые, с ориентацией на лучшее обслуживание людей и «де-юре» некоммерческие, государственные образовательные, лечебные, культурные и другие учреждения и организации. С точки зрения концепции социального рыночного хозяйства, принципов личной свободы, экономической дееспособности, социальной
справедливости и здесь (при соответствующем государственном
субсидировании) вполне уместны определенные платные услуги (тем более для бедных, инвалидов), повышенные стипендий студентам, дорогостоящие операции малоимущим и т.д. Все это на практике доказывает, что более эффективный, также в той или иной степени ориентированный на рыночное предпринимательство (т.е. на коммерцию) труд врача, учителя, преподавателя, ученого в области фундаментальных наук, деятелей искусства и т.д. «закономерно» должен приносить более высокий личный (по сути рыночный, предпринимательский) доход. Во всех названных и других сферах деятельности «бюджетников» и у нас есть позитивный, социально справедливый опыт и здесь нет смысла возвращаться к марксистским схемам обобществления и огосударствления или к «одичалой» (Ленин) российской сельской общине, и тем более к обобществленной богадельне - советскому колхозу, уши которого до сих пор торчат из действующего закона «О сельскохозяйственной кооперации».
Но здесь, а тем более в сфере формально «узаконенной» некоммерческой хозяйственной деятельности, государство должно гибко использовать свои регулирующие и стимулирующие функции, выступая как монопольный (но функционирующий на общих основах и правилах, подверженный антимонопольным ограничениям) субъект социального рыночного хозяйства. Теоретики последнего и здесь дают вполне уместные рецепты для исправления часто вопиющих «непорядков» в нынешних российских условиях, существующих в законодательной, правоохранительной, судебной системах, в системе государственного управления. На занятых в этой сфере также должны распространяться риски и эффективно, жесткими правовыми мерами осуществляться принципы экономической дееспособности и ответственности (что, прежде всего, относится к «ответственным» персоналиям экономического блока правительства, а не только к заместителям министров и чинам рангом ниже). В противном случае и далее будет с заведомо губительными последствиями сохраняться «коллективная безответственность» правительства, которую недавно самокритично признал его Председатель М. Фрадков.
Не только в исполнительной, но и в других структурах власти у нас сейчас много явного хаоса. Заметим, что и в Западной Германии концепция социального рыночного хозяйства формировалась в той же атмосфере всеобщего хаоса, существовавшего в стране после окончания второй мировой войны. Причем именно эта концепция, предполагавшая
одновременно усиление и роли рыночных отношений, и регулирующей роли государства с ее реализацией, в короткие сроки позволила практически преодолеть этот хаос, безответственность и безнаказанность.
В упомянутой работе В. Ойкена, где были сформулированы принципиальные положения о взаимозависимости политического, экономического, социального и правового «порядков», была выдвинута и на практике реализована идея о том, что государство «организует» рынок в направлении обеспечения и регулирования свободной конкуренции. Только сильная и ответственная перед законом, обладающая необходимой политической волей власть, сильное правовое государство может стать гарантом эффективной рыночной экономики и эффективного общественного развития вообще. По определению Ф. Бема, соратника и последователя В. Ойкена, «сильное государство - это не такое государство, которое раздает многочисленные льготы налево и направо, а то, которое использует политическую власть для обеспечения честной конкурентной деятельности в экономике и обществе».
Исходя из этого методологического положения намечалось решить двуединую задачу (и в стране она была решена): определить и границы, и методы государственного вмешательства в процессы социальноэкономического развития, причем в таких пределах, чтобы способствовать достижению наибольшего экономического и социального эффекта в этом развитии. Заметим, что это сопровождалось (и практиковалось в других странах, например в Англии, в период правления М. Тетчер) не национализацией («передачей народу»), а денационализацией, приватизацией, соответственно, расширением сферы рыночных отношений в экономике, коммерциализацией деятельности в традиционно некоммерческих структурах. И их числе такие социально значимые как образование, здравоохранение, культура, искусство, наука, в сферах, затрагивающих экологию, природопользование и т.д.
В связи с возможной, как это имеет место во многих странах мира, приватизацией части бесхозных, при существующих «порядках», лесов, раздаются запугивающие голоса, что человеку закрывают путь в лес за грибами, ягодами, перекрывают доступ к водоемам и т.д. Представляется, что это все исходит из предположения о приоритете и сохранении «беспорядков», беззакония в обществе. Между тем, частная собственность это не вседозволенность, она должна находиться в поле
четкого и жесткого правового регулирования, особенно в природопользовании, в том числе и в части лесопользования. Вплоть до изъятия лесных участков (как и используемых не по назначению или бесхозяйственно используемых земельных участков в сельском хозяйстве) в случае нарушения законодательства, исключающего, например, закрытие доступа населения в частные леса, но в то же время обязывающего каждого бережно относиться к ним, возмещать возможный ущерб. Мировой опыт, в том числе «дореволюционный» российский, свидетельствует, что частные лесные угодья находятся в лучшем состоянии в отличие от принадлежащих «всему народу», лучше охраняются, меньше засоряются «отдыхающими», меньше обворовываются, горят и т.д. Лесной кодекс РФ, одобренный Госдумой и подписанный Президентом страны, формально отвергающий частное владение лесными угодьями оставляет лазейки для такого владения и, следовательно, для злоупотребления в этом секторе национального богатства. Поэтому в интересах более рационального использования определенной части лесов в рамках частного владения было бы правильным узаконить в определенных пределах и условиях право такого владения с четкими нормами и правилами воспроизводства лесных угодий.
Тем более, социально справедлива коммерческая
предпринимательская деятельность организаций, функционирующих непосредственно в сферах промышленной и сельскохозяйственной деятельности, огульно «записанных» в некоммерческие. Не вдаваясь в рассмотрение всей совокупности этих организаций, тем более общественных, которые функционируют действительно за пределами рыночного бизнеса, в данной статье ограничимся лишь кратким рассмотрением реальных отношений в такой социально значимой сфере указанной деятельности как обслуживающие сельскохозяйственные кооперативы (по явному недоразумению записанных именно в разряд потребительских), отнесенные, согласно ГК и упомянутому закону о сельскохозяйственной кооперации, к некоммерческим организациям.
О, якобы, «бесприбыльности» кооперативов
Прежде всего, отметим, что указанное отнесение является в теоретическом плане результатом весьма сомнительного, запредельно абстрактного воображения и отражающего это воображение
практикуемого с начала 90-х годов кооперативного законотворчества (в которое внесены элементы явного законодательного крючкотворчества), основанного на якобы важнейшем принципе кооперативной деятельности - так называемой «бесприбыльности» кооперативов. Можно, следуя по наезженной колее, не утруждая себя творческим научным подходом к проблеме все это оторванное от реальных условий рынка, его единых для всех субъектов законов и принципов, прежде всего от принципа прибыльной, высокорентабельной деятельности творчество «обставлять» цитатами из М.И. Туган-Барановского, других пионеров кооперативной теории. Но некритическое цитирование не устраняет этих условий, законов и принципов, как и того, что кооперирование, как и всякая другая экономическая, хозяйственная система с течением времени развивается, видоизменяется, «модернизируется». А именно это обстоятельство требует теоретического переосмысливания и пересмотра первоначальных, действительно «пионерских» если не «октябрятских» взглядов на проблему. Как хозяйственная организация фабрика существовала и в ранний мануфактурный период, и существует в современной индустриально развитой экономической системе. Но роднит прошлое и настоящее этой организации в основном ее название, вывеска у проходной. Что касается сути экономических и социальных отношений, то они радикально изменились и будут меняться дальше, все более унифицируясь на основе единых, в условиях социального рыночного хозяйства и процессов глобализации, принципах.
То же самое наблюдается и в кооперативном движении. Даже принцип «один член - один голос» потерял свою «неприкасаемость», свое прежнее «фундаментальное» значение. Тем более это относится к принципу бесприбыльности кооперативов, как бы не доказывал в свое время М.И. Туган-Барановский, что, якобы, прибыль для кооператива есть «чужеродное тело», и как бы корректно не поправлял его А.В.Чаянов, ставя получение кооперативом прибыли на «второе место». В реальной действительности, несмотря на авторитетные цитаты из трудов этих и других выдающихся представителей кооперативного движения прошлого, на какие-то частные примеры из отставшего от реальных условий современности опыта, прибыль, рентабельность и для обслуживающего (формально записанного в потребительский, т.е. в «некоммерческий») сельскохозяйственного кооператива занимает свое «законное» место, как непосредственная экономическая цель всей его
деятельности.
Чтобы убедиться в этом, достаточно с высоты устаревшей теории, с ее заоблачных «исторических» вершин спуститься на «грешную» землю, и убедиться где и с какими реальными принципами функционируют сельскохозяйственные кооперативы, избегая, как писал Ф.Энгельс, «окостенелых» определений. Все-таки практика -критерий истины. Практический же работник обслуживающего кооператива, член его правления, а тем более бухгалтер, всякое упоминание о «бесприбыльности» кооператива, в том числе названного по таким определениям и записям в правовые акты потребительским, некоммерческим, будет оценивать и оценивает как досужий домысел. Приверженцы догмы, замшелости научной мысли допускают ориентацию на прибыль для производственного кооператива, называемого, поэтому, коммерческой организацией. Но такие кооперативы, а их в структуре нынешних сельскохозяйственных организаций (СХО) России большинство, как правило, осуществляют и производственные, и обслуживающие функции (снабжение, сбыт, сервис, часть переработки, несельскохозяйственные виды деятельности). И то, и другое включается в понятие коммерции, агробизнеса, рыночного предпринимательства. Но как только обслуживающие функции передаются в вертикальный кооператив - коммерция будто бы исчезает и на ее месте откуда-то появляется бесприбыльность.
В этом, на наш взгляд, нет элементарной логики, не говоря уже о здравом смысле. И как бы не призывали в свидетели классиков, как бы их не цитировали, как бы законодательно не записывали обслуживающий кооператив в потребительский, т.е. в некоммерческую организацию, становясь юридическим лицом и включаясь как самостоятельный хозяйствующий субъект в рыночные процессы, он органически «впитывает» в себя цель получать как можно больше прибыли, т.е. логически продолжает выполнять те же прежние коммерческие функции. Это и экономически, и социально выгодно его учредителям и, следовательно, «объективно» необходимо.
К сожалению, догма о бесприбыльности, вопреки здравому смыслу, была воспринята Международным кооперативным альянсом (МКО), который в 1969 г. изобрел и поддерживает увековечивание этой догмы, заменив категорию прибыли, как «чужеродного тела» в кооперативе, общим понятием «экономический результат». Хотя известно, что это понятие включает многообразие показателей, в том числе ту же
прибыль, которая «неистребимо» фигурирует и выполняет важнейшую социально-экономическую функцию в любом виде кооперативной деятельности. Невольно вспоминаются слова С.Ю. Витте, относящиеся к мировоззрению «старьевщиков»: «на бумаге можно выводить разные узоры - бумага все стерпит», похвальна также «любовь к старине, чувство патриотизма, но нельзя жить одним чувством - нужен еще разум»5. А разум в данном случае неизбежно обнаруживает, что принцип бесприбыльности кооператива - это типичный узор на бумаге, воспроизведенный МКА, «заменившим» прибыль на аморфный «экономический результат».
Спустя 12 лет после появления этого «узора», анализируя реальные отношения, действительное место кооперативов в рыночных процессах, в механизме рыночной конкуренции серьезный исследователь данной проблемы М. Шарас делает основанный именно на разуме и реалиях жизни вывод о том, что в условиях господства рыночных отношений кооператив есть «составная часть свободного рыночного предпринимательства» и как таковой «ставит своей целью получать прибыль»6. И это более чем естественно: ориентация на эту цель и для обслуживающих кооперативов как субъектов рынка составляет основу здоровой конкуренции и выявления конкурентоспособности предпринимательских рыночных структур, включая якобы некоммерческие кооперативные.
Чтобы как-то «смягчить» рассмотренные явные неувязки в доказательствах неприемлемости или второстепенности цели получения кооперативом прибыли, по сути отрицания или умаления предпринимательского характера любой формы кооперативной деятельности в условиях рынка, некоторые приверженцы «чистоты» рассматриваемой догмы до сих пор исходят из другой, не менее искусственной методологической предпосылки. Они утверждают, что интерес и цель получать прибыль могут проявлять члены кооператива, но для самого кооператива это нечто несвойственное, необязательное, что и логически, и экономически абсурдно. Если члены кооператива, его хозяева и распорядители, работающие в рыночной системе, заинтересованы в получении на практике высокой прибыли, то как может быть не заинтересован в этом кооператив в целом? Ясно, что
5 Витте С.Ю. Избранные воспоминания. М., «Мысль», 1991 г. С. 505.
6 Шарас М. Кооперативы: принципы и практика. М. 1993. С. 10.
такого рода теория требует существенной корректировки, если не ее принципиального пересмотра. Причем по отношению к любым видам кооперативов, включая вертикальные, обслуживающие. Эта теория должна в какой-то мере учитывать принципы, обозначившиеся с первых шагов становления кооперации, но в основе своей исходить из современного, качественно нового состояния мирового кооперативного движения, его перспектив, а, главное, его реального положения как равноправного субъекта рыночных отношений.
К сожалению, разум в этом узловом вопросе взаимодействия рынка и кооперации, в теоретическом осмыслении места последней в социальном рыночном хозяйстве пока не возобладал, и умозрительные конструкции проникли в Гражданский кодекс и наспех «сверстанное» и построенное на «компромиссах» кооперативное законодательство. ГК не только ограничивает возможность выбора сельскохозяйственного кооператива указанными двумя типами, но и относит к производственным и потребительским кооперативам несвойственные им и противоречащие мировой практике виды и принципы их организации и деятельности. В результате, приходится заведомо искусственно придавать обслуживающим сельскохозяйственным кооперативам статус неравнозначных им потребительских кооперативов, действующих во всем мире (и, по сути, в российской системе Центросоюза) в сфере распределения, и занимающихся защитой интересов своих членов, главным образом, в сфере розничной торговли. Хотя и здесь считают прибыль, т.е. никак не отказываются от коммерции.
На этих и других нечетких или противоречивых положениях Гражданского кодекса базируется построенный на противоречиях и компромиссах введенный с 1 января 1996 г. Закон «О сельскохозяйственной кооперации». Несмотря на некоторые последующие изменения и дополнения, его существенное правовое несовершенство характеризуется рядом моментов принципиального характера, прежде всего, противоречивыми нормами фактической реанимации прежнего колхоза или так называемой сельскохозяйственной артели.
Закон о сельскохозяйственной кооперации, хотя и завуалировано, но, по сути, возрождает лжекооперативную форму хозяйства - колхоз. В частности, закон устанавливает норму, согласно которой сохраняющий свой статус колхоз создается гражданами путем
объединения их имущественных паевых взносов, денежных средств, земельных участков, земельных и имущественных долей и другого имущества, поступающего в паевой фонд кооператива. Тем самым частная собственность крестьян, в том числе на землю, вновь «обобществляется» и становится той же коллективной, т.е. «совместноничейной» собственностью.
Правда, формально право частной собственности члена колхоза как бы признается. Но решение о форме (денежной или натуральной) и размерах возвращения члену этого, якобы, кооператива принадлежавшего ему ранее имущества в виде его пая, включая земельный, с целью осуществления индивидуальной
предпринимательской деятельности при выходе из колхоза по существу принимает общее собрание. Советская и продолжающаяся ее современная практика со всей очевидностью показала как такие собрания проводятся и какие на них могут быть приняты решения. Тем более, если собрание будет правомочным при условии присутствия на нем всего 25% членов, с принятием решений простым большинством голосов. Вряд ли нужно комментировать, что это будет означать на практике.
Для реального совершенствования кооперативной законодательной базы необходимо разработать и внести в качестве поправки в Гражданский кодекс ряд статей, легализующих и вводящих в отвечающее принципам кооперации правовое пространство всех видов действительно сельскохозяйственной кооперации (колхозная форма, как и потребительская, требует особого правового закрепления), и рассматривающих их как субъектов рыночного предпринимательства, но с особым щадящим налоговым режимом.
Соответственно, требуется принципиально уточненная редакция положений и норм закона о сельскохозяйственной кооперации, которая отвечала современной мировой практике, четко и однозначно определяла бы наиболее существенные стороны функционирования кооперативов в рыночных условиях, в рамках общих правил и принципов рыночной конкуренции, т.е. правил агробизнеса. Прежде всего, необходимо принципиальное функциональное разграничение производственных и вертикальных кооперативов (кооперативов производителей), исключив из кооперативного законодательства упоминание о колхозе как совместно-ничейной форме объединения, предполагающей совершенно иные, адекватные этой ничейности
правовые нормы функционирования, а также термина «потребительский», заменив его термином «обслуживающий» (а точнее - кооператив производителей), с тем же коммерческим статусом, но особым, льготным налоговым режимом, что полностью вписывается в общую концепцию социального рыночного хозяйства.
Разумеется, нельзя эти формы ставить в один ряд с чисто предпринимательскими рыночными структурами «большого бизнеса». Но нельзя и не опираться на общие закономерности и принципы рыночных отношений. Поэтому логично и экономически правомерно будет определять кооперативы, в том числе обслуживающие (или кооперативы производителей), как особые организационно-правовые формы рыночного предпринимательства с их активной социальной направленностью, объективно предполагающей строго целевую государственную экономическую поддержку соответствующих кооперативных объединений, ориентированную на критерий эффективности.
Решающее слово за высшим политическим институтом власти
Законы рынка, принципы и механизмы рыночной конкуренции предполагают использование их в самых различных сферах народного хозяйства и видах деятельности, более гибкий подход к границам, взаимодополнению и разрешению имеющихся во многом искусственных противоречий коммерческого и некоммерческого характера этой деятельности при неукоснительном обеспечении необходимого общественно-политического порядка в российском государстве.
Сейчас для установления этого порядка, несмотря на построенную вертикаль власти, все еще явно не хватает одного решающего компонента - адекватной политической воли этой власти, ее активного влияния на экономическую, социальную, административную, правовую и правоохранительную подсистемы. Разовые акции (приоритетные национальные проекты, «укрощение» отдельных олигархов,
таможенного произвола, поимки отдельных оборотней в погонах и т.д.) важны, но явно недостаточны для реализации указанной концепции. Нужна постоянная, динамично усиливающаяся, системная работа по действительному всеохватывающему, глобальному «наведению» всего совокупного функционирующего порядка и его указанных составляющих.
Определенные подвижки в этом направлении происходят. Но если на единицы процентов утверждается этот порядок, что, в частности, наблюдается при реализации приоритетного проекта «Развитие АПК» и других национальных проектов, то пока в значительной мере воспроизводятся порождающие социальную нестабильность в обществе беспорядки. Они очевидны в экономической области, непосредственно в рыночном экономическом механизме, где господствует удушающий село ценовой диспаритет, монополистское засилье «партнеров» села по АПК, дезорганизующие механизм бизнеса и т.д.. Не говоря уже об обкрадывании будущих поколений беспрецедентным разбазариванием невоспроизводимых природных ресурсов вместо развития на цивилизованной конкурентной коммерческой основе наукоемких, высокотехнологичных индустриальных сфер экономики. Они очевидны и в социальной сфере (невыплаты зарплаты, общая ненадежная социальная защищенность человека, недоплаты крестьянам не менее половины их реального заработка и т.д.), а также в правовой, особенно в судебной системе, где гражданское право подменяется «телефонным». Факты закрытия «громких» и негромких явно уголовных дел под высоким покровительством, ухода от уплаты налогов, монополистского произвола, нарушения правил рыночной конкуренции, нецелевое использование средств (например, только У часть символического аграрного бюджета доходит до непосредственного производителя) и т.д. носит массовый характер. Все это с колоссальными потерями для общества дезорганизует как коммерческую, так и некоммерческую деятельность. Но в том и другом случае воспроизводит «повальные» злоупотребления и, прежде всего, со стороны разросшейся рати коррумпированного чиновничества.
Во всей вертикали власти порядок и неотвратимые меры ответственности заметно проявляются лишь при личном вмешательстве или намеков Президента. Но это миллионные и не всегда экономически и социально просчитанные по последствиям доли процента случаев устранения отдельных эпизодов из указанного, охватившего важные сферы общественной жизни, беспорядка, который или душит цивилизованную коммерцию, или инициирует полубандитский бизнес. Видимо (если власть действительно в своей политике возьмет на вооружение концепцию социального рыночного хозяйства и адекватной этой концепции наведение в обществе «совокупного» порядка) настало (и пока не упущено) время как прежде
в массовом масштабе безбожно карали невинных, так и сейчас объективно и заслуженно наказывать хотя бы каждого второго из заведомо виновных «важных» персон из бизнеса и той же власти, а не искать «стрелочников», бесконечно склоняя такие явления как «коррупция» (по данным Генпрокуратуры сравнявшаяся с размером бюджета страны), «криминал», «организованная преступность» и т.д. и делать это не разовыми акциями, а систематически, гласно и «показательно», без каких-либо скидок и послаблений. Выговоры и назидания «ответственным» персонам не меняют общей атмосферы социальной напряженности в стране, а лишь усиливают ее.
Необходимо наведение социально справедливого порядка в межрегиональных, а тем более во внешних рыночных отношениях, в том числе с «братскими» странами и народами. Поддержка за счет собственного народа таких стран оправдана, если есть адекватные ответные акции. Сколько материальных и людских жертв принесла Россия в защиту сербов, болгар. А где сейчас эти «братские» славянские страны? Подлинное братство народов может строиться тоже на принципах социальной справедливости, взаимной выгоды, а не на проблематичных, призрачных надеждах на разные «единые» союзы, сообщества и т.д., когда «друзья» решают проблемы населения своей страны за счет постоянного ущемления собственных интересов того же российского крестьянина, поддержка которого своим государством многократно меньше, чем «братская» поддержка народа соседней страны. Дружба дружбой, союз - союзом, а каждый должен для себя зарабатывать сам, не уповая на социальное иждивенчество за счет друга и даже брата. Эту народную мудрость полезно знать и политикам, если они стоят на страже национальных интересов, абсолютного приоритета нужд своего более чем «братского» народа.
Разве социально справедливо, когда почти 40 млн. человек - жителей полуразрушенного села, из которого за годы реформ ежегодно изымается весь чистый доход, включая всю земельную ренту, половина необходимого фонда оплаты труда крестьян - всего свыше 15 млрд. долларов, по проекту «Развитие АПК» получают из общего национального богатства менее 2 млрд., а 6-7 таких же лично свободных граждан, «подсуетившихся» в эти годы накопили около 100 млрд. долларов. И разве это накопление есть результат только их личной экономической дееспособности? В обществе не стихает возмущение массовыми фактами беззастенчивого обмана вкладчиков в жильё,
отравлениями суррогатным алкоголем, повальным браконьерством в лесах и водных бассейнах, другими подобного рода пагубными явлениями, наносящими болезненный удар, прежде всего, по высшей ценности государства, главному фактору производства - человеческому фактору, демографической ситуации в обществе, которая продолжает «устойчиво» деградировать. В приведенных фактах очевидной социально-экономической несправедливости достаточно оснований для такого возмущения. Между тем люди во власти, в отличие от 90% населения страны, как бы их не замечают или спокойно относят к якобы объективным закономерностям рынка. Дифференциация уровня материального благосостояния людей в зависимости от их реальной экономической дееспособности в оптимальных пределах, регулируемых прогрессивным подоходным налогом, оправдана, но нельзя расширять эти пределы до угрожающего социальным взрывом абсурда.
Могут сказать, что жесткие, основанные на законе, меры в осуществлении совокупного функционирующего порядка приведут к подрыву основ демократии правового государства, гражданского общества. На наш же взгляд, наоборот, именно наведение порядка укрепит эти основы. Разумеется, если эти действия будут соответствовать изложенным выше принципам и правовому обеспечению социального рыночного хозяйства, в котором гибко сочетаются как целенаправленное государственное регулирование, так и соблюдение экономических и гражданских свобод.
Социальное рыночное хозяйство: принципы, общественные условия становления и эффективного функционирования
