CC BY
69
СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД К ИЗУЧЕНИЮ ЯВЛЕНИЯ БЫТОВОГО НАСИЛИЯ
К. В. Филиппенко, адъюнкт Омская академия МВД России
Семейно-бытовые отношения, будучи по своей сущности общественными, в полной мере отражают законы жизни больших социальных групп. Явление бытового насилия как актуальная проблема было сформулпровно в начале 70-х гг. прошлого века. Значительное количество насильственных преступлений в Советском Союзе противоречило идеи коммунистического пути развития общества. Тезис о гармоническом развитии личности в процветающем обществе был несовместим с фактом значительного количества насильственных деяний (преступлюп:й). В идеологии того времени категория «насилие» использовалась в теории классовой борьбы, где политический аспект был доминирующим. Применительно к быту категория «насилие» называлась редко. Об этом, в частности, говорит факт отсутствия такой категории в различных словарях этого периода (5-7; 10-12).
Очевидно, что введение понятия «бытовое насилие» вполне соответствовало идеологическим концепциям того периода. Перенос акцента происхождения преступного насилия не в официальном, большом, открытом социуме, а в семейнобытовых отношениях, давал государству мощные аргументы в пользу коммунистического строительства. Выделение бытового насилия из общей социальной структуры государственного насилия сформировало мысль о бытовом насилии как некоем таинственном, интимном социальном зле, мешающем развитию социалистического общества.
Данное обстоятельство привело к тому, что явление бытового насилия стало объектом изучения различных наук. Социологи, юристы, философы, психиатры изучали данный феномен. Было разработано значительное количество рекомендаций, указаний, обзоров о борьбе с бытовым насилием. Затем, к 90-м гг., в связи с перестройкой в Советском государстве, становлением Российской Федерации, появлением новых форм собственности, новых социальных групп и общественных отношений, в том числе насильственных, стали актуальными явления насилия и бытового насилия. Познанию закономерностей насилия в современном периоде уделяют внимание значительное число юристов. Достаточно отметить, что только в одном сборнике научных трудов «Социальноправовые проблемы борьбы с насилием» (13) рассмотрено шестнадцать (!) проблем методологического, криминалистического, гражданско-правового и других юридических аспектов.
Заслуживают внимания исследования, проведенные И. В. Горшковым и Р. М. Зулкарнеевым, где содержатся нетрадиционные подходы к объяснению тяжких преступлений в семье (3, 7). Эти подходы основываются на исследовании личностных - психологических, патопсихологических - факторов. Заслуживает одобрения стремление отойти от привычных криминологических схем, внешних или частичных описаний личности преступников и лежащих на поверхности факторов, которые в малой степени объясняют совершение столь сложных преступлений. В семейно-бытовых отношениях находят отражение общесоциалъные нормы поведения и деятельности. Эти нормы регулируют поведение участников се-мейно-бытовых отношений, в том числе и насильственных. По поводу осознанности нормативности поведения людей М. И. Бобнева пишет, что «в ситуации общения люди обычно испытывают побуждение осуществлять нормативное поведение, стремятся представить себе и окружающим свое поведение как нормативно обусловленное, нормативно обоснованное, хотя не всегда осознают и вербализуют это стремление,
не осознают, по крайней мере, на уровне самосознания и самооценки, содержание этого побуждения и не квалифицируют сознательно свое поведение именно как нормативное» (1,311).
Как правило, исходным моментом для человека, вступающего в семейно-бытовые отношения, является понимание им общественно-психологической значимости своих насильственных действий, определенных обязательств, ответственности за последствия содеянного, добровольное принятие неизбежных ограничений личной свободы. «Гораздо более ценным представляется понимание того, что насилие отражает вполне конкретные взаимоотношения между свободными людьми, при которых поведение одной стороны направлено против волеизъявления другой», - пишут А. И. Марцев и А. В. Иващенко (4, 4). Значит, несмотря на проникновение общесоциальных норм, регулирующих поведение людей, в семейно-бытовые отношения, такие нормы конкретизируются участниками бытовой ситуации. К сожалению, данное обстоятельство зачастую упускается при исследовании криминологических проблем бытового насилия. Трудно заметить переход от неформальных, основанных в значительной мере на эмоциональных взаимоотношениях в быту к формализованным^. е. осознаваемым, достаточно регламентированным. Один и тот же человек в зависимости от конкретной жизненной ситуации ведет себя по-разному. В официальной среде, где нормы поведения должны быть социально значимыми, подконтрольными обществу, личность руководствуется мотивом «как надо» и регулирует свое поведение формализованными, осознанными нормами. В быту, где отношения труднее контролируются, сознательный мотив «как надо» подменяется мотивом, в большей мере эмоциональным, «как хочу». Данный мотив отрицает формальные нормы, предполагает введение индивидуальных конкретных норм поведения, зачастую скрываемых от видения других лиц.
Исходной в исследованиях криминологических проблем бытового насилия должна являться конкретно-историческая система взаимоотношений в семейно-бытовых ситуациях, во взаимоотношениях между членами семьи, родственниками, соседями, знакомыми. Социально-психологический подход в криминологическом исследовании позволяет установить, что семейно-бытовые отношения существуют в малой контактной группе людей, члены которой связаны между собой брачными, родственными или иными отношениями, общностью быта и взаимной моральной ответственностью, социальная необходимость которой обусловлена потребностью общности в духовном и физическом взаимодействии. «Люди поступают исходя из своего понимания, своей интерпретации причинно-следственных связей в мире. Поэтому если мы хотим понять социальное поведение людей в обществе, то должны изучить их понимание окружающего мира, их представления относительно причинно-следственных связей», - пишет К. Муздыбаев (8, 120).
Применительно к бытовому насилию необходимо уяснить, как участники бытового насилия (малая группа) понимают свое место в психологической структуре группы, нормах (обычаи, традиции и др.) поведения, общения, действия, причинно-следственную связь между своим поведением и возможными последствиями морального или правового плана. Предвидение или непредвидение социального контроля в ситуациях бытового насилия являются основными для личности насильника, в первую очередь. От предвидения причинно-следственных связей бытового насилия зависит выработка насильником концепции, которая представляет собой систему оправдывающих позиций.
О роли социального контроля писал основоположник психоаналитической теории 3. Фрейд. Он писал, что при отсутствии социального контроля и предвидении безнаказанности конкретные индивиды обнаруживают свою базовую природу; в них проявляются подавленные до поры до времени бессознательные влечения, разрывается тонкий слой цивилизованного поведения, и они демонстрируют истинное варвар-
ское и примитивное начало (14). Социальный контроль в сознании личности тесно связан с понятиями «ответственность», «социальная ответственность». На роль ответственности в поведении людей указывают криминологи Э. Бухгольц, Дж. Лекшас, Р. Хартман: «...главное отношение между обществом и индивидом определяется понятием ответственность. Ответственность - основополагающая категория, выражающая отношения между обществом и его членами и коллекги-вами. Тем самым она оказывается связанной с отношениями или действиями людей в обществе» (2, 229). Однако ответственность сама собой в группах и индивидах не формируется. Это происходит в результате длительного периода социализации личности, осознания и психической идентификации своей личности, группы, к которой принадлежит, с социальными эталонами, субъективно значимыми для каждой конкретной личности. Главную роль в социализации личности играет окружающая среда, конкретная жизненная ситуация. Нормы и требования социальной среды интериоризируются в сознании личности, приобретая при этом личностный смысл. Рассматривая бытовое насилие в социально-психологическом и криминологическом аспектах, необходимо учитывать, что «проблема преступного насилия порождена не только социальными условиями, но и отсутствием искренности, прежде всего в семейных отношениях, двойственной системой ценностей, приводящей к атмосфере лжи и лицемерия. Именно в семье замыкается круг насилия» (9). Желание автора «втиснуть» причины насилия в сферу бытовых отношений не в полной мере соответствует действительности. Современный период характеризуется различными видами лицемерия, двойной морали, различными ценностными системами, атмосферой лжи и непонимания. Это из большого социума были перенесены в семью элементы общественных отношений. Бытовой насильник, принимая решение о насильственном действии и прогнозируя возможную перспективу своих действий, обязательно должен быть уверен, что определенная группа лиц, находящаяся вне семейно-бытовых отношений, одобрит его действия. Значит, психическая идентификация со своими единомышленниками, находящимися вне семейно-бытовых отношений, чрезвычайно важна при формировании отношений насилия в быту.
Не менее важной и сложной при анализе бытового насилия является психологическая совместимость участников семейно-бытовых отношений и прежде всего супружеская совместимость. Психологическая характеристика совместимости является одной из самых сложных проблем социально-пси-хологической науки. Бытовое насилие можно рассматривать в контексте психологической проблемы межличностной совместимости, что должно дать качественный рост знаний о криминологическом механизме бытового насилия. В заключение отметим, что несколько рассмотренных нами аспектов соци-ально-психологического подхода к криминологическому анализу явления «бытовое насилие» возможно использовать в дальнейших исследованиях.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бобнева М. И. Социальные нормы и регуляция поведения. - М.: Наука, 1978.
2. Бухгольц Э., Лекшас Дж., Хартман Р. Социалистическая криминология, - М.: Прогресс, 1975.
3. Горшков И. В., Зулкарнеев Р. М. Тяжкие преступления в семье, - М.: ВНИИ МВД России, 1997.
4. Иващенко А. В., Марцев А. И. Методология правового исследования насилия // Социально-правовые проблемы борьбы с насилием: Мсжвуз. сб. науч. тр- Омск: ЮИ МВД России, 1996.
5. Краткий педагогический словарь пропагандиста / Сост. М. Н. Колмакова и В. С. Суров; под ред. М. И. Кондакова, А. В. Вишнякова. - М.: Политиздат, 1984.
6. Краткий политический словарь / Сост. и ред. Л. А. Они-кова и Н. В. Шишлина. - М.: Политиздат, 1980.
7. Краткий словарь по социологии / Под ред. Д. М. Гвишиани, Н. И. Лапина; сост. Э. М. Коржсва, Н. Ф. Наумова. - М.: Политиздат, 1988.
8. Муздыбаев К. Психология ответственности. - Л.: Наука, 1983.
9. Петин И. А. Криминологические аспекты механизма преступного насилия: Авторсф. дис... канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2002.
10. Психология: Словарь / Под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. - М.: Политиздат, 1990.
11. Семейное воспитание: Краткий словарь / Сост. Н. В. Гребенников, Л. В. Ковинько. - М.: Политиздат, 1990.
12. Словарь по этике / Под ред. И. С. Кона. - М.: Политиздат, 1990.
13. Социально-правовые проблемы борьбы с насилием: Сб. науч. тр - Омск: ЮИ МВД России, 1996.
14. Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произведений / Сост. М. Г. Ярошсвский. - М.: Просвещение, 1989.
ПОДРОСТОК Б УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНОЙ ИЗОЛЯЦИИ
А. Н. Плотникова, преподаватель
Специализированный межрегиональный учебный центр ГУФСИН России по Новосибирской области
Мир внутри пенитенциарных заведений для подростков имеет свою специфику. В зависимости от того, каких «законов» и правил придерживаются те или иные подростковоюношеские группировки, в их субкультуре выделяются свои направления. Имеется, например, традиционная группировка под управлением «вора в законе». Как правило, в нее входят подростки из семей с устойчивым криминальным стереотипом поведения (семьи бывших заключенных, отбывавших наказание до начала 90-х гг.). Есть спонтанные преступные группировки, у которых нет четких правил и «законов» межличностного и межгруппового взаимодействия. Зачастую соседствуют правила молодежной субкультуры того или иного региона и отдельные «воровские» законы. Существуют и в последнее время получают все большее развитие именно в молодежно-подростковой среде группировки преступников-«беспредельщиков», т. е. не имеющих какой-либо строгой регламентации межличностных и межгрупповых взаимодействий. Вся жизнедеятельность таких группировок основывается на праве силы.
Главной отличительной чертой субкультуры мест социальной изоляции подростков является жесткость именно неформальной структуры власти. В первую очередь, достаточно жестко закреплены правила, регламентирующие жизнь высшего тюремного сословия - «воров в законе». В местах лишения свободы для подростков эта проблема осложняется тем, что в роли авторитетов, как правило, выступают осужденные старше 18 лет. В соответствии с УПК РФ они могут оставаться в воспитательных колониях до достижения 21 года, поэтому их «авторитет» в среде несовершеннолетних преступников - проблема не только личностных свойств, но и возраста и срока пребывания в колонии. Как правило, молодые люди старше 18 лет сильнее физически, имеют больший «стаж» нахождения в условиях изоляции. Они лучше адаптированы, у них налажены связи с «волей» и т. д., поэтому они имеют больше возможностей для манипулирования вновь поступающими членами тюремного сообщества.
Юношеский максимализм, стремление к поиску виновника в своих неудачах вне себя, возрастная подростковая агрессивность, усиленная и аккумулированная тяжестью социальной изоляции, приводят к высокой напряженности во взаимоотношениях. Для разрядки напряженности, как правило, используются представители «низших каст», возникающих в
