СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: НОРМАТИВНЫЙ ПРОГНОЗ Текст научной статьи по специальности «Социальная и экономическая география»

УДК 331.1

ГОГИБЕРИДЗЕ Л.Г., КУРБАНОВ Р.Э. СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: НОРМАТИВНЫЙ ПРОГНОЗ

Ключевые слова: этнократические кланы; архаизация социальных отношений; нормативный прогноз; инерционный, бессистемный и предпочтительный сценарии развития Северного Кавказа.

В статье дается нормативный прогноз социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа, описываются условия успешной реализации соответствующей государственной программы. Рассмотрены три сценария (инерционный, бессистемный и предпочтительный), позволяющие объединить различные методы анализа и интерпретации данных прогнозирования социально-экономических и правовых процессов. Делается вывод об эффективности предпочтительного сценария, обеспечивающего стабильность и безопасность на Юге России. Показано, что государственная программа «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года может стать отправной точкой развития региона. Однако предстоит серьезный труд, чтобы конструктивные идеи программы преобразовать в готовый продукт. В этой связи предложены рекомендации, обеспечивающие оптимальные параметры развития.

GOGIBERIDZE, L.G., KURBANOV, R.E.

SOCIO-ECONOMIC AND LEGAL ASPECTS OF THE NORTH CAUCASUS DEVELOPMENT:

NORMATIVE FORECAST

Key words: ethnocratic clans; archaization of social relations; normative forecast; inertial, unsystematic and preferred scenarios of the North Caucasus development.

The article provides a normative forecast of socio-economic development of the North Caucasus Federal district, describes the conditions for the successful implementation of the relevant state program. Three scenarios (inertial, unsystematic and preferable) are considered, which allow to combine various methods of analysis and interpretation of data for forecasting socio-economic and legal processes. The conclusion is made about the effectiveness of the preferred scenario that ensures stability and security in the South of Russia. It is shown that the state program "Development of the North Caucasus Federal District" for the period up to 2025 can be the starting point for the development of the region. However, there is a serious work to transform the constructive ideas of the program into a finished product. In this regard, recommendations are proposed that ensure optimal development parameters.

Доминирующим типом социально-экономических отношений во многих республиках Северного Кавказа остается клановость. Этот рудимент принял в отдельных регионах Юга России устойчивую, долговременную и гипертрофированную форму. Родовая организация социального устройства закреплена на социально-политическом, экономическом и идеологическом уровнях. Если идеологический уровень связей обеспечивается этноконфессиональными традициями и культурно-типологическими особенностями, то социально-политический и экономический уровни реализуются за счет сращивания имущественных интересов правящих кланов с представителями федеральных органов на местах. При этом родовые элиты остаются вне институционализированного контроля. Более того, правоохранительные и надзорные органы регионального и муниципального уровней нередко сами попадают под влияние патронажных групп. Результатами распространения и укрепления такой формы общественного устройства стали: архаизация социальных отношений, демодернизация экономики, узурпация власти на муниципальном и региональном уровнях неэффективными менеджерами, попавшими во власть путем подкупа или покровительства со стороны родовых элит. При этом, как правило, внешне соблюдаются все правила бюрократического приличия: участие в конкурсе, проверка компетентности, утверждение в должности и пр. Но зачастую за бюрократическими процедурами скрывается заведомо известный результат. Эту схему изобрели, конечно, не в республиках Северного Кавказа и не сейчас. «Еще в начале XVIII века в Англии был учрежден пост политического секретаря казначейства, вскоре переименованного в the Patronage secretary (секретарь-покровитель), который устраивал выдвижение протеже на правительственные должности с помощью подкупа» [1].

Все это неизбежно ведет к эрозии российской государственности на Северном Кавказе. Ярким доказательством тому являются два классических признака.

Во-первых, государство оказалось не способным в ряде республик Северного Кавказа осуществлять свою налоговую политику. По некоторым оценкам, в таких регионах до 70 % от всего оборота денежной массы вращается в «темной» и «серой» зонах и является недосягаемой для контроля со стороны федеральных фискальных органов. При этом разрыв между официальной экономикой, собираемыми налогами и реальными доходами населения огромен, и он имеет четко выраженную тенденцию к увеличению. Это явление имеет давние, еще советские, корни. Даже в доперестроечном экономическом пространстве Юг России отличался масштабными по советским меркам размерами теневой экономики и коррумпированными местными властями. После распада Советского Союза, вне сомнения, клановый принцип социальной организации на Северном Кавказе значительно укрепился. Кавказские патронажные группы, с одной стороны, и представители федеральных органов власти и силовых структур - с другой, теперь связаны не только сравнительно мелким теневым промыслом, как это было в советскую эпоху, но и несопоставимо более крупным нелегальным бизнесом. При этом надо учитывать, что имеющиеся на данный момент открытые статистические данные по проблеме теневой экономики Северного Кавказа носят разрозненный, фрагментарный характер, а приводимая в них статистика разнится и построена не на точном учете, а на косвенных оценках. Однако, одним из критериев выявления масштабов теневого сектора может служить, например, «значительный рост производства электроэнергии и ее потребления в тех или иных отраслях на фоне снижения или стагнации показателей роста продукции. Или рост количества занятых в какой-либо региональной отрасли производства на фоне официального «падения» самого производства и т.п.» [2].

Во-вторых, федеральный центр на территории некоторых республик Юга России постепенно утрачивает монополию на применение силы и судебных санкций. Это проявляется в создании мини-армий, находящихся в подчинении лидеров правящих кланов (кадыровцы, арашуковцы и т.п.), в деятельности разросшихся частных охранных структур, в участившихся на Кавказе случаях самосуда (линчевания), в террористической активности (которая далеко не всегда имеет международные корни).

Доминирование сетевых патронажных групп и кланов продуцирует конфликты и на религиозной почве. Географическая и конфессиональная близость народов Северного Кавказа к арабо-исламским центрам и сложившаяся на Юге России система клановых отношений выталкивает безработную молодежь, не попавшую в элитные клановые структуры, в объятия различных неоваххабитских организаций, нелегально обосновавшихся в местах компактного проживания мусульман. «Судя по развернутой в социальных сетях миссионерской деятельности, широкому использованию методов индивидуальной избирательной пропаганды в молодежной среде, запрещенные на территории РФ структуры, облачившись в современные экипировки и обновив свои названия (ДАИШ, Джабхат Фатих аш-Шам, Хизб ут-Тахрир аль-Ислами, Ат Такфир валь-Хиджра), продолжают довольно активно действовать в подполье» [3].

В качестве одной из причин весьма сложной социально-экономической, правовой и религиозной ситуации, сложившейся на Северном Кавказе, многие политологи и политтехнологи называют отсутствие научно обоснованной и последовательно реализуемой государственной национальной политики. При этом следует заметить, что на самом деле определенная политика Москвы в южных регионах прослеживалась. Она сводилась к поддержке влиятельных, формально лояльных Центру кланов. Однако, практика показывает, что привычная опора на кавказские патронажные группы уже не способна удержать ситуацию под контролем и не решает важнейших кавказских проблем, напротив: превращает целые регионы Юга России в территорию экономической стагнации и активного распространения религиозно-политического экстремизма. Устаревший политический курс Москвы в настоящее время подрывает доверие к федеральной власти жителей Северного

Кавказа, значительная часть которых никак не связана с этнократическими кланами и ожидает от Центра меньшей архаичности. Кроме того, опора на правящие кавказские элиты привела к массовой миграции русских из южных республик.

В последнее время были предприняты шаги, указывающие на то, что стратегия Москвы на Северном Кавказе может поменять свой вектор в направлении отделения государственной власти от кланов. И речь идет не только об известных кадровых перестановках в Дагестане, еще в апреле 2014 года Правительством РФ была разработана и утверждена государственная программа «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года. Позже документ получил свое развитие в форме подпрограмм, утвержденных соответствующими постановлениями Правительства РФ, где пошагово прописаны дорожные карты развития каждого региона в отдельности и федерального округа в целом. Весь этот комплекс решений направлен на достижение весьма амбициозных целей в экономической, социальной и правовой сферах российского метарегиона, а именно:

- формирование условий для развития реального сектора экономики СевероКавказского федерального округа; повышение качества жизни и благосостояния граждан; стимулирование инвестиционного спроса; снижение уровня дотационности бюджетов субъектов Российской Федерации, входящих в состав Северо-Кавказского федерального округа;

- снижение уровня безработицы; повышение информированности о социально-экономическом развитии Северо-Кавказского федерального округа путем развития комплексного информационного ресурса, посвященного Северо-Кавказскому федеральному округу;

- развитие конкурентоспособных отраслей промышленности, агропромышленного комплекса, туризма в Северо-Кавказском федеральном округе и повышение их эффективности;

- стимулирование инвестиционной деятельности и диверсификация производства Ставропольского края;

- повышение производительности труда и конкурентоспособности промышленного и агропромышленного комплексов, повышение туристической привлекательности Республики Северная Осетия-Алания, обеспечение доступности специализированной медицинской помощи;

- поддержка новых и модернизация традиционных секторов экономики Республики Ингушетия;

- увеличение объемов производства промышленной и сельскохозяйственной продукции Карачаево-Черкесской Республики, повышение качества туристского продукта, модернизация объектов коммунальной и инженерной инфраструктуры;

- формирование условий для развития реального сектора экономики; повышение уровня социально-экономического развития Кабардино-Балкарской Республики;

- обеспечение положительной динамики производства, развитие социальной инфраструктуры Республики Дагестан;

- обеспечение модернизации действующих и создание новых производственных мощностей, социальной инфраструктуры, формирование доступной и комфортной туристской среды в Чеченской Республике;

- реализация комплексного инфраструктурного проекта в туристической отрасли, направленного на создание и развитие туристического кластера в Северо-Кавказском федеральном округе;

- организационно-правовое обеспечение реализации Программы на территории Северо-Кавказского федерального округа и повышение ее эффективности;

- информирование граждан Российской Федерации о позитивных изменениях, происходящих в социально-экономическом развитии Северо-Кавказского федерального округа;

- реализация проекта создания инновационного медицинского кластера на территории Кавказских Минеральных Вод и содействие развитию промышленности и сельского хозяйства на территории Северо-Кавказского федерального округа [4].

Однако реализация столь масштабных целей возможна лишь при условии полного и решительного отказа от клановой организации социально-экономического уклада во всех северокавказских регионах. Кроме того, успех в достижении целевых установок во многом зависит от точного, научно обоснованного предвидения оптимального варианта развития объекта в будущем, то есть от нормативного прогноза, источником которого должны стать «накопленные знания и опыт, а также объективная и достоверная информация о реальном положении дел» [5].

Учитывая сложившиеся реалии, можно предложить три сценария дальнейшего развития южных республик России. Эти варианты позволяют объединить различные методы анализа и интерпретации данных прогнозирования социально-экономических и правовых процессов. Условно говоря, это инерционный, бессистемный и предпочтительный сценарии развития событий на Северном Кавказе. Рассмотрим каждый из них.

I. ИНЕРЦИОННЫЙ СЦЕНАРИЙ основан на принципе сохранения ситуации, сложившейся в 1990-е годы, и реализации существующих на сегодня тенденций (архаичная модель развития).

Действия федеральной власти: поддержка существующих режимов в лице действующих глав субъектов федерации и властных кланов. Минимальное вмешательство федерального Центра в процессы, происходящие в субъектах РФ. Попустительство местным элитам в расчете на их лояльность и обеспечение ими стабильности в регионе. Продолжение и неизбежное увеличение дотирования из федерального бюджета северокавказских республик, которые и так на сегодня имеют самый высокий удельный вес финансовой помощи из всех регионов России.

Достоинства: сохранение кажущейся стабильности в существующей форме.

Недостатки в самих субъектах федерации: экономическая стагнация. Демодернизация ряда территорий, их «феодализация», (примитивные формы производства и обмена). Торжество клановых (тейповых) связей в экономике и ее монополизация, процветание коррупции, дальнейшая эрозия российской государственности. «Паразитизирование» местной элиты на федеральном бюджете, продолжение политики «шантажа» федеральной власти угрозами дестабилизации, исламского радикализма и пр. Сохранение и расширение теневой экономики. Обнищание основной массы населения. Минимизация налогооблагаемой базы и собираемых налогов. Увеличение массовой безработицы, особенно среди молодежи. Вынужденная (экономическая) миграция населения при неготовности остальной России принять значительное число мигрантов. Усиление недоверия населения ко всем структурам власти. Активизация экстремистских групп в религиозной, националистической, панкавказской и иных формах. Создание на религиозной или этнической (возможно, тейповой) основе сети органов, составляющих альтернативу официальной власти. Медленное, но последовательное сползание (с периодическими всплесками насилия) к явному противостоянию общества и власти. Перенос недовольства и недоверия с местных и региональных органов власти на федеральный центр. Использование местными элитами недовольства политикой Москвы на Северном Кавказе для разжигания антирусских настроений.

Негативное влияние на РФ в целом: сохранение и даже усиление тенденции к дезинтеграции республик на Юге России. Расходование значительных средств федерального бюджета на поддержание стабильности в южных регионах без ясной цели и перспективы. Втягивание в сферу теневого бизнеса и коррупционных процессов других регионов России, а также представителей федеральных органов власти и силовых структур.

Усиление антикавказских и антиисламских настроений в обществе, основанных на представлениях об иждивенчестве кавказских республик, на убежденности в склонности кавказцев к насилию и криминальной деятельности в целом. Неизбежные потери личного

состава силовых и правоохранительных ведомств. Озлобленность на государство за бессмысленные жертвы и психологическая готовность к масштабным социальным конфликтам.

Вывод: данный сценарий может быть реализован лишь как средство самоуспокоения и достижения временной стабильности. Отсутствие со стороны федеральной власти активного управляющего воздействия может быть полезно только в стабильной, бесконфликтной ситуации. Однако, сложившиеся реалии на Северном Кавказе не дают оснований надеяться на «самоорганизацию» ситуации. Реальный итог данного сценария -провал реализации государственной программы «Развитие Северо-Кавказского федерального округа», активизация неоваххабитского движения, низкая региональная интеграция, иждивенческое существование ряда субъектов Федерации при существующей вероятности их отторжения от России.

II. БЕССИСТЕМНЫЙ СЦЕНАРИЙ представляет собой несколько усовершенствованный вариант инерционного сценария. Бессистемное управление метарегионом основано на иллюзорном представлении о том, что социально-экономическую ситуацию в республиках Северного Кавказа можно вернуть в российское правовое поле путем реализации государственных программ и подпрограмм при сохранении сложившихся социально-экономических связей.

Действия федеральной власти: те же действия (или бездействие), что и в первом сценарии. Формальная реализация государственной программы «Развитие СевероКавказского федерального округа», увеличение ассигнований на её расширение и уточнение, а также на реализацию новых подпрограмм развития, не учитывающих особенностей макрорегиона и не опирающихся на научно обоснованные механизмы решения реальных проблем Юга России.

Достоинства: те же, что и в первом сценарии, но дополненные относительными успехами в решении отдельных вопросов. Общие результаты при таком подходе незначительны.

Недостатки: те же, что и в первом сценарии. Методологический недостаток бессистемного сценария - отсутствие четкого представления о единстве (взаимосвязи) всего комплекса проблем на Северном Кавказе и как следствие - отсутствие системного подхода. Не выделены те ключевые проблемы, решение которых повлечет за собой (при реализации дополнительных целевых мер) заметное улучшение ситуации в целом. Нет продуманных и четко прописанных долгосрочных управленческих решений.

Вывод: приведенные выше два сценария не являются альтернативными. Оба они представляют собой компоненты одного умеренно-негативного прогноза развития событий на Юге России. В реальной действительности эти сценарии разворачиваются как единое целое, сливаясь в один план действий, разные части которого иногда реализуются параллельно, иногда - последовательно. В связи с этим наиболее эффективным представляется научно обоснованный (предпочтительный) сценарий.

III. ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫЙ СЦЕНАРИЙ базируется на признании необходимости реализации комплексной программы преобразований во всех значимых сферах жизни республик Северного Кавказа (политической, правовой, социально-экономической, культурной, образовательной). Это должно обеспечить стабилизацию метарегиона, его эффективное развитие и модернизацию. Также предполагается снижение социальной и межэтнической напряженности, ослабление власти клановых элит, обеспечение экономической мобильности населения, увеличение возможностей регулирования миграционными потоками.

Действия федеральной власти: подготовительный этап реализации государственной программы «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» предполагает широкомасштабную пропаганду и разъяснение её целей и задач. При этом существующие подпрограммы и отдельные целевые программы на предварительном этапе реализуются с

учетом предполагаемых изменений государственной политики на Северном Кавказе. В дальнейшем они адаптируются к целям и задачам единой государственной программы.

В первую очередь, реализуются программы социально-экономического и культурно-образовательного характера, направленные на улучшение условий жизни, обеспечение экономического роста и преодоление религиозной безграмотности населения. [6]. Политические и административные реформы могут быть реализованы только после того, как население увидит действенность реализуемых мер, убедится в серьезности намерений федерального правительства, почувствует на себе положительные результаты заинтересованности Москвы в повышении благосостояния жителей Северного Кавказа.

Комплексный характер проблем требует использования системы разноуровневых методов ее решения - на местном, муниципальном, региональном и федеральном уровнях.

Стратегическое решение - опережающее развитие единой инфраструктуры на Северном Кавказе. Реконструкция депрессивных районов, создание опорных точек развития (малые города, поселки, аулы), их объединение сетью инфраструктур. Примером реального обустройства удаленных районов может послужить Красногвардейский район Ставропольского края.

Первоочередная задача - формирование новых транспортных коридоров (по типу БАМа), включающих автомагистрали, железнодорожные ветки, аэропорты, в т.ч. для развития местных авиалиний. Необходимо спроектировать и начать строительство нескольких автодорог по линии Север-Юг, Восток-Запад, вернуться к проекту канала Азов-Каспий («Евразия»). Транспортные коридоры должны строиться не только в расчете на нужды Северного Кавказа, но и для обслуживания коридора Север - Юг (Северная Европа -Россия - Иран - страны Персидского залива - Индия), Восток - Запад (Азия - Европа), других перспективных проектов (Каспийское и Черноморское транспортные кольца).

Вопросы собственности решаются в соответствии с общим принципом: инфраструктура принадлежит стране, а не субъекту федерации и тем более не клановым элитам, обслуживает интересы муниципального образования, региона и страны.

Строительство дорог должно стать своеобразным «локомотивом» для развития всей сопутствующей инфраструктуры - ЛЭП, связь, газопровод. Вдоль основных трасс должны быть построены новые поселки, обеспечено водоснабжение (с водозаборами из рек, артезианских скважин, опреснительных установок), газо- и электроснабжение (в т.ч. за счет альтернативной электроэнергетики - ветровых станций, солнечных батарей). Строительство дорог, поселков и необходимой инфраструктуры даст синергетический эффект и повлияет на развитие индустрии стройматериалов. Необходимо сформировать многофункциональную общероссийскую инфраструктуру на Юге России.

Основной объем инвестиций федерального центра должен быть направлен на строительство объектов, остающихся в федеральной собственности. Параллельно с этим необходимо предусмотреть финансирование, нацеленное на развитие местной инфраструктуры, что в краткосрочной перспективе благоприятно отразится на уровне жизни местного населения и вызовет лояльность и доверие в отношении проводимых реформ.

Частные инвестиции в малоэффективные районы Юга России возможны только при условии, если инвесторы убедятся в серьезности намерений федерального правительства, получат опорные точки роста и необходимый минимум инфраструктуры.

Развитие экономики в данном случае не единственная задача, а один из элементов решения общей цели - снижения напряженности в республиках Кавказа и социально-экономического развития всего макрорегиона. Потенциал (земельный, производственный, культурный, научный) относительно богатого Ставропольского края должен быть использован для социально-экономического развития всего федерального округа.

В промышленно развитых городах следует осуществить мероприятия по переходу к инновационной модели развития, основанной на применении новейших технологий во всех сферах деятельности. Эта модель ведет к ускоренному развитию, основанному на наличии

изначально дешевой рабочей силы, значительных инвестициях в современную инфраструктуру, здравоохранение, культуру и образование.

В традиционно сельскохозяйственных районах необходимо развивать различные формы производства и переработки сельхозпродукции: плодоовощное направление, животноводство, зерноводство, рыбоводство, обеспеченные необходимыми мощностями по хранению и переработке продукции (по типу Тимашевского комбината). Необходимо также возродить и активнее использовать возможности санаторного обслуживания населения на основе местных ресурсов (нарзанолечение, айранолечение, грязелечение) и условий сухого аридного климата (противотуберкулезные санатории).

Нельзя ожидать немедленного перехода значительной массы населения этнических республик Кавказа от сельского хозяйства к промышленному производству. Поэтому следует создать условия для реализации мигрантами из сел и аулов на первом этапе их адаптации традиционных форм хозяйствования. Последующий переход к промышленному труду будет способствовать отходу от традиционализма мышления, этнической и конфессиональной замкнутости. В целом в масштабах субъектов РФ и макрорегиона необходимо эффективное сочетание традиционного способа хозяйствования с новыми производствами и технологиями.

Помимо решения общих экономических и социальных задач (выравнивание уровня жизни), привлечение в юго-восточные районы безработной молодежи позволит сгладить проблему избыточных трудовых ресурсов и массовой безработицы, уменьшит социальную базу противоправных действий. Строительство (дорожное, жилищное) обеспечит занятость большого числа работников, не обладающих высокой квалификацией.

Миграция из республик Северного Кавказа - факт, ее надо ввести в приемлемое, регулируемое, русло: предусмотреть систему социальных, экономических и административных мер по управлению миграционными потоками. Возможно создание специализированной правоохранительной структуры, в ведении которой будет находиться весь комплекс миграционных проблем.

Развитие экономики в малозаселенных районах Юга России должно быть обеспечено в значительной степени за счет трудовой миграции избыточного населения. Активная миграция может привести к нарастанию конфликтогенного потенциала, поэтому необходима специальная программа снижения межнациональной напряженности.

Миграция трудоспособного населения из горных районов будет означать не размывание национального ядра, а станет формой пространственного развития нации. Традиционный способ хозяйствования в республиках Северного Кавказа позволит также сохранить национальную идентичность и избежать опасения ее потери.

Система мер в области образования должна стать важнейшим направлением на всех его этапах реализации программы. Внимание следует уделять не только развитию образовательной инфраструктуры, но и содержанию и качеству обучения, особенно в сфере религиозного просвещения, где в настоящее время преобладают конфессионально-националистические, этноконфликтные, а в ряде случаев - откровенно антироссийские и экстремистские установки.

Для реализации предлагаемых проектов потребуется развитие образовательной инфраструктуры (развитие Северо-Кавказского федерального университета и системы профессионально-технического образования).

Социально-экономическое развитие депрессивных районо Северного Кавказа наряду с использованием традиционных ремесел предполагает следующие меры:

- обеспечить заинтересованность местных органов власти в развитии наиболее приоритетных для района отраслей;

- перенести юридический адрес некоторых крупных фирм, принадлежащих кавказским бизнес-элитам (например, холдинга «Синдика») в родные регионы, чтобы налоговые поступления шли в республиканские бюджеты.

Лишь при наличии явно выраженных положительных результатов в социально-экономической сфере речь может идти о социально-политических преобразованиях. Их проведение предусматривается в последнюю очередь. Административно-политические и социальные реформы неизбежны, но сроки их проведения, направленность и приоритеты должны учитывать сохраняющуюся специфику этносоциальной структуры и менталитета северокавказских народов. Именно эти сферы поддаются модернизации труднее всего. Это не означает, что национально-территориальных изменений не должно быть, но они должны быть тщательно подготовлены и обоснованы в каждом отдельном случае. К ним должно быть готово население региона.

На первом этапе административно-политической реформы должна быть осуществлена система мер, направленная на:

- увеличение доходной базы бюджетов субъектов РФ и муниципалитетов;

- укрепление финансовой дисциплины;

- установление единых правил распределения межбюджетных трансфертов;

- дифференциацию самостоятельности в финансово-бюджетной сфере органов власти в зависимости от уровня их дотационности;

- повышение ответственности органов власти и должностных лиц за обеспечение социально-экономического развития.

Вывод: государственная программа «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года может стать отправной точкой для дальнейшей экспертной работы. Однако предстоит серьезный труд, чтобы весьма конструктивные идеи программы преобразовать в готовый продукт. Риски и проблемы в данном случае - малая плата за то, чтобы обеспечить освоение малозаселенных районов, достичь выравнивания социально-экономических условий в южных регионах, избавиться от неоваххабитских подпольных структур и их активной экстремистской деятельности и гарантировать стабильность и безопасность на Юге России.

Литература и источники

1. Дюверже М. Политические партии I Пер. с франц. - М.: Академический Проект, 2015. - С.25.

2. Косиков И.Г., Косикова Л.С. Северный Кавказ: Социально-экономический справочник [Электронный ресурс]. URL: http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/8816/ (дата обращения 09.10.2018).

3. Гогиберидзе Г.М., Курбанов Р.Э. Религиозно-политический экстремизм:

ретроспектива, современность, прогноз II Вестник МГПУ. Серия «Философские науки». - 2017. - № 4. - С.81.

4. Государственная программа «Развитие Северо-Кавказского федерального округа» на период до 2025 года [Электронный ресурс]. URL: http:IIgovernment.ruIprogramsI235IeventsI (дата обращения: 09.10.2018).

5. Владимиров Л.П. Прогнозирование и планирование в условиях рынка. - М.: Джиков и К, 2008. - С.117.

6. Баркова Э.В. Экофилософское измерение модели экономики счастья // Вестник Челябинского государственного университета. - 2016. - №5(387). - С. 38-43.

References and Sources

1. Dyuverzhe M. Politicheskie partii / Per. s franc. - M.: Akademicheskij Proekt, 2015. - S.25.

2. Kosikov I.G., Kosikova L.S. Severnyj Kavkaz: Social'no-ehkonomicheskij spravochnik [EHlektronnyj resurs]. URL: http://www.kavkaz-uzel.eu/articles/8816/ (data obrashcheniya 09.10.2018).

3. Gogiberidze G.M., Kurbanov R.EH. Religiozno-politicheskij ehkstremizm: retro spekti va, sovremennost', prognoz // Vestnik MGPU. Seriya «Filosofskie nauki». - 2017. - № 4. - S.81.

4. Gosudarstvennaya programma «Razvitie Severo-Kavkazskogo federal'nogo okruga» na period do 2025 goda [EHlektronnyj resurs]. URL: http://government.ru/programs/235/events/ (data obrashcheniya: 09.10.2018).

5. Vladimirov L.P. Prognozirovanie i planirovanie v usloviyah rynka. - M.: Dzhikov i K, 2008. - S.117.

6. Barkova EH.V. EHkofilosofskoe izmerenie modeli ehkonomiki schast'ya // Vestnik CHelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. - 2016. - №5(387). - S. 38-43.

ГОГИБЕРИДЗЕ ЛИДИЯ ГЕОРГИЕВНА - кандидат экономических наук, директор АНОО ДО «Диалог культур»/

КУРБАНОВ РУСТАМ ЭНВЕРОВИЧ - аспирант кафедры философии и социальных наук Московского городского педагогического университета.

GOGHBERIDZE, LIDIYA G. - Ph.D. in Economics, Director of ANOO DO "Dialogue of Cultures" ([email protected]).

KURBANOV, RUSTAM E. - Ph.D. Student, Department of Philosophy and Social Sciences, Moscow City Pedagogical University ([email protected]).