CC BY
7DOI 10.20310/2658-5383-2021-4-133-141 УДК 340.1
СОЦИАЛЬНАЯ ПРИРОДА
НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ И ОПРЕДЕЛЕННОСТИ В ПРАВЕ (ВВЕДЕНИЕ В ПРОБЛЕМАТИКУ)*
Василий Владиславович Трофимов
директор Научно-исследовательского института государственно-правовых исследований,
профессор кафедры теории и истории государства и права
ФГБОУ ВО «Тамбовский государственный университет имени Г. Р. Державина»,
доктор юридических наук, доцент
E-mail: iptgutv@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5039-7363
Аннотация. Статья посвящена исследованию социальной природы неопределенности и определенности в праве. Рассматривается научный контекст, связанный с разработкой проблемы определенности и неопределенности в праве. Отмечается, что для того чтобы ответить на вопрос о том, почему право испытывает состояния определенности и неопределенности, необходимо выяснить комплекс не только субъективных, но и объективных к тому оснований. Устанавливается связь права с социальной жизнью, обосновывается социальная природа права. В этой логике проводится опыт выявления социальных предпосылок неопределенности и определенности в праве. Выдвигается гипотеза, что в основе правовой неопределенности находится социальный конфликт, противоборство, в основе правовой определенности — социальный консенсус, согласие. Отмечается, что для управления процессами неопределенности и определенности в праве, следует обращать внимание на социальный контекст, расширяя сферу сотрудничества и минимизируя конфликтные отношения в социуме.
Ключевые слова: право, правовое регулирование, правовая материя, структура, функция, общество, социум, социальная природа, философия, диалектика, определенность права, неопределенность права, социальная психология, конфликт, согласие, юридические коллизии, договоры.
THE SOCIAL NATURE OF UNCERTAINTY AND CERTAINTY IN (INTRODUCTION INTO THE PROBLEMATIC)**
Vasilii V. Trofimov
Director of Scientific Research Institute of State — Legal Research, professor of the department of theory and history of state and law of the Tambov State University named after G. R. Derzhavin, Doctor of Law, associate Professor E-mail: iptgutv@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0002-5039-7363
Abstract. The article is devoted to the study of the social nature of uncertainty and certainty in law. The scientific context connected with the development of the problem of certainty and uncertainty in law is considered. It is noted that in order to answer the question why law is experiencing a state of certainty and uncertainty, it is
* Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 19-011-00726.
** Acknowledgements: The study was carried out with the financial support of the Russian Foundation for Basic Research within the framework of the scientific project No. 19-011-00726.
necessary to find out a complex of not only subjective, but also objective reasons for this. The connection of law with social life is established, the social nature of law is substantiated. Following this logic, an experiment is carried out to identify social prerequisites for uncertainty and certainty in law. The hypothesis is put forward stating that the basis of legal uncertainty is social conflict, confrontation, the basis of legal certainty is social consensus, consent. It is noted that in order to manage the processes of uncertainty and certainty in law, one should pay attention to the social context, expanding the scope of cooperation and minimizing conflict relations in society.
Keywords: law, legal regulation, legal matter, structure, function, society, society, social nature, philosophy, dialectics, certainty of law, uncertainty of law, social psychology, conflict, consent, legal collisions, contracts.
Правовая материя во всем своем многообразии и сложной организации помимо всего прочего характеризуется также двумя свойствами — определенностью и неопределенностью. Об этих свойствах и наука права, и обыватели всегда знали, но главным образом на уровне обычных представлений и в качестве некой констатации как факта социально-правовой жизни. Либо, если говорить о правовой науке, речь шла о том, в чем правовая определенность / неопределенность, как правило, проявлялась, а именно — о многочисленных правовых дефектах (установленных юридических фактах, составах, доказательности, с одной стороны, или коллизиях, пробелах, ошибках и пр., с другой). Наука в этом случае (характеризуя данную проблему), как правило, оперировала понятными (вполне отработанными) правовыми категориями, которые выражают ту или иную сторону неопределенности в праве: правовые коллизии, пробелы в праве, юридические ошибки и пр. Однако попыток рассмотреть и определенность, и тем более неопределенность в праве на фундаментальном уровне предпринималось до недавнего времени не так много.
И, пожалуй, без преувеличения первопроходцем здесь выступает профессор Н. А. Вла-сенко, которому удалось вывести эту проблему на новый более высокий и фундаментальный уровень научно-правового рассмотрения. Для этого во многом пришлось систематизировать весь свой огромный опыт научно-теоретического, научно-практического, экс-пертологического исследования различных определенностей и неопределенностей в праве. Результатом стала серия научных работ в виде научных статей в ведущих юридических журналах и ряда научных монографий, изданных в авторитетных научных издательствах страны1.
1 См.: Власенко Н. А. Разумность и определенность в правовом регулировании // Власенко Н. А. Избран-
ное. М., 2015. С. 298-432; Власенко Н. А. Разумность и определенность в правовом регулировании. М., 2016;
Вместе с тем, очевидно, актуализация данной темы показывает, насколько много в ней скрывается проблем, порой очень сложных и дискуссионных (например, определенность — это всегда положительный феномен или это может быть закамуфлированным проявлением стагнации и нединамичности права, в свою очередь, неопределенность права — это всегда негатив или это некий ресурс для правового развития, когда можно говорить о положительной неопределенности; где пределы известной определенности / неопределенности права; насколько глубока диалектическая взаимосвязь определенности и неопределенности в праве и др.), решение которых необходимо как в собственно научно-теоретическом плане (наука по определению не может сохранять неисследованных зон), так и в практическом аспекте (пора научиться управлять правовыми неопределенностями, делать их контролируемыми).
Но чтобы этот «контроль» определенно-неопределенных свойств правовой материи был надлежащим, необходимо в первую очередь изучить и понять природу данных явлений (поверхностную и глубинную, субъективную и объективную, юридико-техническую и социальную) и уже после делать какие-либо утверж-
Власенко Н. А. Разумность и право: связь явлений и пути исследования // Журнал российского права. 2011. № 11. С. 45-57; Власенко Н. А. Неопределенность в праве: природа и формы выражения // Журнал российского права. 2013. № 2. С. 32-44; Власенко Н. А. Правопо-нимание в свете категорий определенности и неопределенности // Журнал российского права. 2014. № 2. С. 37-66; Власенко Н. А. Категории «неопределенность» и «определенность» в исследовании современного права // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 1. С. 8-17; Власенко Н. А. Методологическая результативность исследования определенности права // Определенность и неопределенность права как парные категории: проблемы теории и практики: Материалы XII Международной научно-практической конференции. В 3-х частях. М., 2018. Ч. I. С. 51-63.
дения и выводы, а также применять средства управления данными свойствами правовой материи.
Что касается «верхних» уровней причинности свойств определенности и неопределенности права, то здесь так или иначе многое ясно — чем выше культура субъектов правового творчества, чем культурнее организация правотворческого процесса, тем качественнее результаты правотворческой деятельности, тем больше в праве определенности и тем меньше возможных проявлений правовой неопределенности2.
Несколько сложнее — с глубинными основаниями данных явлений правовой жизни общества, поскольку, если причины, зависящие от воли субъекта (например, субъективные причины возникновения юридических ошибок, дефектов, коллизий и пр.) каким-либо образом можно устранить (исправить ошибку, внести уточнение в нормативный правовой акт и т.п.), то факторы объективного характера просто так не устранишь, не заменишь. Эти основы глубинного (природного) плана определенности / неопределенности права возможно лишь познавать, учитывать, прогнозировать, делать все таким образом, чтобы известные негативные обстоятельства (факторы) не оказывали сильного влияния на правовую систему и в конечном плане — общество (а для этого силами правовой системы им (негативным обстоятельствам) необходимо давать адекватный ответ — например, законодательно вводя дополнительный запрет, ограничение и пр.), а позитивные факторы — усиливали массив правовых норм, институтов, средств, конструкций, способствующих активному и благоприятному развитию (например, путем создания и введения в систему права новых форм стимулов, дозволений, поощрений).
Что же понимать под глубинными основаниями явлений определенности и неопределенности в праве?
Н. А. Власенко, в частности, изучая природу неопределенности в праве, под этой искомой природой понимает нечто объективное, при-
2 См., например: Трофимов В. В., Самородов В. Ю. Культура организации правотворческого процесса как предпосылка эффективности правотворческих результатов и упорядоченности правовой жизни общества // Правовая культура. 2019. № 1 (36). С. 51-66; № 2 (37). С. 47-58.
сущее природной материи вообще, социальной материи, а также материи правовой. Дискутируя с авторами на предмет того, зависит ли факт существования в праве (правовых формах) определенности или неопределенности от воли субъекта правотворчества (путем закрепления категорий определенности или неопределенности в законе, договоре и пр.), ученый верно констатирует, что нет — не зависит: «"Признание" данных объективных свойств правовой материи законом или договором здесь ни при чем. От того, будет ли право признавать данные свойства или нет, ничего не изменится. Эти признаки универсальны и независимы от нормоустановителя; их нужно правильно понимать и эффективно применять»3.
Помогает в этом ответе философское знание, которое со времен античности обращало внимание на эти явления, подмечая, что в основе своей материя не является определенной, а определенность возникает спустя время, в ходе движения и развития материи. Так, именно в результате движения, с точки зрения Гераклита, вещь приобретает определенность, становится конкретной вещью4. Уже позже в научной физике было доказано, что неопределенность есть принцип существования физической материи — опорная точка ее диалектики, движения. Это положение легло в основу признания того, что в объективном мире не существует абсолютной определенности явлений, их свойств и связей, а объективная определенность всегда выступает в единстве с неопределенностью. Абсолютная определенность возможна только в замкнутых изолированных системах, которых в материи практически не существует5.
Право есть часть социальной материи жизни, и оно также находится в постоянном движении и развитии, а потому претерпевает все те же самые диалектические «переходы» из неопределенности в определенность и наоборот, какие характерны для объективной реальности в целом. Право — это открытая регулирующая социальные отношения система, которая находится в контексте более широкой и еще более открытой социальной
3 Власенко Н. А. Неопределенность в праве: природа и формы выражения С. 36.
4 См.: Материалисты Древней Греции. М., 1955. С. 49.
5 См. об этом: Власенко Н. А. Указ. соч. С. 34.
системы вообще. Поэтому право испытывает процесс постоянного воспроизводства, идущий вместе с процессом развития социума как такового. Естественно, что в ходе этого движения на отдельных этапах и стадиях возникают элементы неопределенности, так как что-то могло исчезнуть из социального обращения, а что-то новое на смену еще не придти (так, например, может идти речь о пробелах в праве как проявлении правовой неопределенности и необходимости восполнять пробелы в правовом регулировании путем их полного устранения или лишь текущего преодоления (восполнения)6, что вызывает необходимость в подключении соответственно ресурсов правотворческой либо правоприменительной практики, с помощью которых на том или ином участке правовых компетенций может быть достигнута правовая определенность), или иное — что-то появилось в системе правового регулирования в самом начальном виде, еще не оформилось окончательно, находится в процессе уточнения (здесь, в частности, можно говорить о правоконкретизирующей практике (правотворческой, правоприменительной) и ее функции по достижению определенности в праве).
Правовая реальность как динамическая сфера очень часто демонстрирует в тех или иных ситуациях несовершенство законодательного массива, в том числе имеющиеся в нем многочисленные пробелы и иные так называемые логико-структурные дефекты системы позитивного права7, т.е. все то, что порождает либо выражает неопределенность в праве. И, конечно, это во многом есть объективные процессы. Р. Лукич, в частности, рассуждая об одном из таких проявлений в праве, а именно — о пробелах в праве, писал: «избежать пробелов, несмотря на все прилагаемые в этом направлении усилия, невозможно, так как жизнь быстро изменяется и порождает непредвиденные обстоятельства»8, констатируя, таким образом, объективную природу данного явления, которую, в свою очередь, нужно по-
6 См. подробнее: Лазарев В. В. Пробелы в праве и пути их устранения. М., 2019.
7 О видах дефектов системы права см., например: Власенко Н. А. Логико-структурные дефекты системы советского права // Правоведение. 1991. № 3. С. 21-28.
8 Лукич Р. Методология права. М., 1981. С. 240.
нять, изучить, минимизируя связанные с этим негативные следствия9.
Право — это, прежде всего, социальное явление. Как замечает С. С. Алексеев, немало сделавший для обоснования и развития так называемой объективной концепции права: «Право, все части механизма правового регулирования существуют объективно, представляют собой реальные явления социальной жизни»10.
Есть, соответственно, основания полагать, что и такие связанные с правом свойства, как его определенность или неопределенность, также есть результат функционирования социальной материи, и поэтому, чтобы понять эти свойства, необходимо фактически понять их социальное происхождение, поняв одновременно природу социума как такового. Как верно писал русский ученый — юрист Ю. С. Гамбаров: «право можно изучать только в связи с целым, часть которого оно составляет, т.е. в связи с изучением всего общества и тех культурных и хозяйственных отношений, выражением которых является как закон, так и всякая иная юридическая норма»11.
Чем же, согласно современным научным представлениям, является «общество»? Вот одно из определений, которое предлагает-
9 Не единожды высказывались по этому вопросу древнеримские юристы. Так, в частности, Юлиану на этот счет принадлежат следующие суждения: D.1.3.12: Не могут все отдельные случаи быть предусмотрены законом или сенатусконсультом. Но когда в каком-либо случае смысл их ясен, то осуществляющий юрисдикцию может применить их к сходным (обстоятельствам) и сообразно с этим вынести решение. (Non possunt omnes articuli singillatim aut legibus aut senatus consultis comprehendi: sed cum in aliqua causa sententia eorum manifesta est, is qui iurisdictioni praeest ad similia pro cedere atque ita ius dicere debet); D.1.3.32: Если мы не имеем писаных законов для каких-либо дел, то следует соблюдать установленное нравами и обычаем: а если этого нет для какого-либо дела, то (следует соблюдать) наиболее близкое и вытекающее из последнего (правило); если и этого не оказывается, то следует применять право, которым пользуется город Рим. (De quibus causis scriptis legibus non umitur, id custodiri oportet, quod moribus et consuetudine inductum est: et si qua in re hos deficeret, tunc quod proximum et consequens ei est: si nec id quidem appareat, tunc ius, quo urbs Roma utitur, servari oportet). (Цит по: Дигесты Юстиниана / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. Т. I. M., 2002. С. 109, 113.)
10 Алексеев С. С. Общая теория социалистического права: Применение права. Наука права. Курс лекций: Учебное пособие. Bbrn. 4. Свердловск, 1966. С. 199.
11 Цит. по: Хропанюк B. Н. Теория государства и пра-
ва: Хрестоматия. М., 1999. С. 14.
ся современными социологами, исходящими из принципов общей теории систем и критерия конструктивности, и которое, пожалуй, выражает главные (сущностные) характеристики этого феномена: «Общество — это определенный тип системы, состоящей из разнородных взаимосвязанных элементов и подсистем, свойств и отношений, созданной индивидами на основе механизма обратной связи, целью которой является реализация экстремальных принципов в жизнедеятельности индивидов с помощью законов, действующих в определенных границах»12.
При этом общество определяется как биосоциальная система, в которой существует координационный центр и нелинейная согласованность функционирования подсистем и элементов. Общество функционирует в специфическом системном состоянии «Шегшеёиу» (промежуточности) между порядком и хаосом, вследствие чего для общества характерны свойство самоорганизованной критичности и режим детерминированного хаоса. Само функционирование системы рассматривается как итоговый результат активности и взаимодействия всех элементов, подсистем и уровней системы, влияния других социальных систем и окружающей среды, а также прошлого состояния системы и ожидаемого будущего. Общесистемными отношениями являются отношения координации и субординации, кооперации и конкуренции. Потребность непосредственно в самом взаимодействии индивидов, кооперации и конкуренции характеризуется как генетически обусловленная13.
Это значит, что данные процессы (от конфликтов к кооперации) будут идти вечно, пока существует общество. Причем есть основания полагать, что такие два фундаментальных свойства социальной системы как неизменные «хаос» и «порядок» есть не что иное как следствие генетически присущих социуму процессов конфликтного и кооперативного плана, где хаос — это результат конфликта, а порядок — следствие достигнутых соглашений. По сути диалектика (синергетика) перехода социального мира из одного состояния в другое есть действие «экстремальных принципов», режим которых означает имманентное стремление
12 Давыдов А. А. К вопросу об определении понятия «общество» // Социологические исследования. 2004. № 2. С. 14.
13 См.: Указ. соч. С. 15.
общества максимизировать положительные социальные явления и минимизировать явления отрицательные в рамках определенных ограничений, за счет изменения элементов, связей, свойств и отношений в обществе14.
Такое понимание динамики социума дает и вполне убедительно объясняет объективные причины присутствия в праве рассматриваемых состояний неопределенности и определенности. Выделение двух полярных типов взаимодействия (кооперация и конкуренция15) играет непосредственную роль в анализе правовых процессов вообще и проявлений определенности и неопределенности в праве, в частности.
С позиции структурно-функционального анализа система взаимодействия (интеракции) индивидов представляет собой взаимозависимую функциональную связь действующих (участвующих во взаимодействии) субъектов — «аргументов», функциями которых в процессе взаимодействия становятся те или иные коммуникационные линии, стандарты взаимодействия. Функциональная зависимость, связывающая части системы взаимодействия (интеракции), носит корреляционный характер, где действия одних субъектов, входящих в социальные системы, обусловливаются действиями других и наоборот. Функциональная связь может иметь положительную или отрицательную направленность, поэтому применительно к социальному взаимодействию этим понятием в равной мере охватываются как случаи социального сотрудничества(кооперации), так и случаи конфликта (конкуренции), что также
14 См.: Там же. С. 18.
15 Разные авторы обозначают эти два основных вида различными терминами. Кроме кооперации и конкуренции говорят о согласии (сотрудничестве) и конфликте (противоборстве), приспособлении и оппозиции, ассоциации и диссоциации. За всеми этими понятиями ясно виден принцип выделения различных видов взаимодействия. В первом случае анализируются такие его проявления, которые способствуют организации совместной деятельности, являются позитивными с этой точки зрения. Во вторую группу попадают взаимодействия, так или иначе «расшатывающие» совместную деятельность, представляющие собой определенного рода препятствие для нее. Кооперация, или кооперативное взаимодействие, означает координацию и интеграцию единичных сил участников. Что касается другого типа взаимодействий — конкуренции, то чаще всего она проявляется в наиболее яркой ее форме — конфликте. (См. подробнее, например: Андреева Г. М. Социальная психология. Учебник для высших учебных заведений. М., 2009).
способно влиять на результат взаимодействия в форме нормативных регуляторов социальной системы, да и собственно на характер ее развития, динамики, взаимопереходов из одного состояния в другое.
В ходе соглашений, конфликтов, совместных действий, социального понимания, обмена знаниями между людьми, их взаимных отношений и действий «возникает» энергия существования (жизни) всего социума. Данная энергия порождает в том числе правила жизнедеятельности в системе, а значит и правовые правила. Но эта энергия, имея разные «заряды», также по-разному транслируется в право. Положительная энергия, обусловленная солидарностью, порождает порядок и в социуме и в праве (социальный консенсус находит отражение в консенсусе и определенности в правовой материи); отрицательный заряд, происходящий из конфликтов, — дестабилизирует и право, в котором появляется неопределенность.
Право живет не в вакууме, не в безжизненном пространстве, а имеет дело со всем многообразием человеческих отношений, природа которых отличается сложными многоступенчатыми формами коммуникативного процесса. Право — это упорядоченная, открытая, динамическая система, состоящая из однородных элементов (правовых норм), образующих его целостное единство. Право генетически и функционально зависимо и связано с реальной действительностью, которая придает ему объективный характер и обусловливает его внутреннее содержание. Право — это, иными словами, проекция социальной жизни. Исходя из понимания законов социальной жизни, приходит понимание условий существования и функционирования самого права как цивилизованного средства жизнедеятельности общества.
Эта же эвристическая основа дает представление о том, почему в праве объективно может возникать неопределенность или оформляться определенность. На наш взгляд, вполне все очевидно. То, что мы называем наиболее характерными проявлениями неопределенности, — коллизии, пробелы, — результат неоформившихся в полной мере социальных отношений, где продолжаются «споры» по части того, чьи юридически значимые интересы нуждаются в удовлетворении, чья компетенция выше и независимее и т.п. Например, почему
в таком множестве мы имели дело с коллизиями федеральных и региональных законов на рубеже 1990-2000 гг.? Потому, что между самими субъектами формирования права (федерацией и ее субъектами) продолжалось некое внутреннее противостояние, борьба за ресурсы, полномочия и пр. Консенсус и взаимопонимание еще не было достигнуто. Отсюда и коллизии нормативно-правовых актов16. Тогда же, когда консенсус был достигнут (сложились двусторонние договоры и договоренности), такая проблема, как противоречия нормативно-правовых законов стала уходить на второй план. Если такие коллизии и возникают, то, как правило, в результате банальных правотворческих ошибок.
В свою очередь, то, что мы понимаем под правовой определенностью (четкость и недвусмысленность, беспробельность нормативно-правовых положений и пр.), есть результат согласия и компромисса всех заинтересованных участников (и тех, у кого в итоге принятия таких актов возникают субъективные права, и тех, у кого появляются юридические обязанности), иными словами, все стороны соглашаются с принимаемым порядком вещей и готовы его в дальнейшем поддерживать. Здесь правовая определенность является следствием победы разума и стремления к пользе общего дела над корыстными интересами сторон и желанием ради своих нужд поступаться законными интересами других участников социально-правовой коммуникации. Например, «неопределенность», порожденная унифицированным подходом к взиманию единой ставки налога на доходы физических лиц (где при внешнем обосновании и безупречности данного налогового института внутри всегда существовал некий «социальный конфликт» между разными по доходам категориями лиц и соответственно зрело «социальное недовольство»), сегодня начинает постепенно переходить в состояние «определенности», что связано с некой грамотной «развязкой» этого социального конфликта путем нового (социально ори-
16 В общем верно отмечается в литературе, что «юридические коллизии» «обусловлены процессами общественного развития со свойственными им противоречиями». (Жигачев Г. А. Конфликт и юридические коллизии // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Право. 2009. № 40. С. 18.)
ентированного) обоснования17 возможности взыскания более высокой налоговой ставки с доходов более имущественно состоятельной категории населения, благодаря чему достигается консенсус в рамках социального контекста и появляется большая определенность в правовом регулировании этого вопроса.
Применительно к рассматриваемой проблеме определенности и неопределенности в праве следует сделать вывод о том, что социальная биполярность правовой жизни — это ее качественная характеристика. Стремление к сотрудничеству, компромиссу, партнерству и одновременно подверженность конфликту, разладу, противоборству — это две основные социальные альтернативы, в соответствии с которыми происходит развитие всей общественно-правовой системы. Присутствие в социальной системе двух противоположных, но взаимообусловливающих тенденций к гомеостазису 18 и социальной энтропии19, с одной стороны, и система права (или механизм правового регулирования),
17 Кудрин назвал аккуратной корректировку НДФЛ. URL: https://www.rbc.ru/economics/23/06/2020/5ef22a369a 794768415a5fff. (Дата обращения — 12.12.2020).
18 Понятие, выражающее стремление системы к сохранению внутреннего и внешнего равновесия (между частями системы, между последней и средой) без изменения ее свойств и связей. (См.: Резник Ю. М. Введение к социальную теорию: социальная системология. М., 2003. С. 194.)
19 Мера внутренней неопределенности и неупорядоченности социальной системы, проявляющаяся в случайном или заданном распределении статусов и позиций между людьми; максимальная энтропия в социальной системе означает ее неспособность к преобразованиям, а, следовательно, беспорядок и повышенную конфликтность. (См.: Там же. С. 174, 504.)
с другой, находятся (и это достаточно очевидно) в детерминационной взаимосвязи, где первое влияет на второе и, в свою очередь, испытывает влияние со стороны последнего (равновесие в социуме — это определенность в праве, социальная энтропия — правовая неопределенность).
Как минимум, такой взгляд на вещи вполне оправдан. Он позволяет глубже понять сущность объективной стороны таких свойств правовой материи, как ее определенность или напротив — неопределенность. Ясно, что многое зависит от того, в какой социальной среде в этот момент времени формируется право. Если среда конфликтная, противоречивая, то и в праве, связанном с этим предметным блоком регулирования, вряд ли можно сразу увидеть определенные юридические формы (наверняка будут иметь место положения, выражающие доминирующие в социальном конфликте интересы сторон и это будет продолжаться до тех пор, пока не произойдет стабилизация внутри социального контекста, не будет достигнут консенсус, в том числе при посредстве некоторого медиатора или даже арбитра, судебного арбитра). Если же солидарность в социальном контексте достигается, то и право, направленное на регулирование данных отношений становится все более ясным и определенным, в нем начинает господствовать разум. Соответственно, пытаясь решать проблему определенности в праве, в стремлении минимизировать правовую неопределенность, целесообразно создавать предпосылки для расширения ситуаций консенсуса, солидарности заинтересованных субъектов права, и минимизировать конфликтные для этих социальных случаев и сторон условия.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Алексеев С. С. Общая теория социалистического права: Применение права. Наука права. Курс лекций: Учебное пособие. Вып. 4 / Ред.: Осипов Ю. К., Чиркин В. Е. Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1966. 203 с.
2. Андреева Г. М. Социальная психология. Учебник для высших учебных заведений. 5-е изд., испр. и доп. М.: Аспект-Пресс, 2009. 363 с.
3. Власенко Н. А. Разумность и право: связь явлений и пути исследования // Журнал российского права. 2011. № 11. С. 45-57.
4. Власенко Н. А. Категории «неопределенность» и «определенность» в исследовании современного права // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2017. № 1. С. 8-17.
5. Власенко Н. А. Логико-структурные дефекты системы советского права // Правоведение. 1991. № 3. С. 21-28.
6. Власенко Н. А. Методологическая результативность исследования определенности права // Определенность и неопределенность права как парные категории: проблемы теории и практики: Материалы XII Международной научно-практической конференции. В 3-х частях. М., 2018. Ч. I. С. 51-63.
7. Власенко Н. А. Неопределенность в праве: природа и формы выражения // Журнал российского права. 2013. № 2. С. 32-44.
8. Власенко Н. А. Правопонимание в свете категорий определенности и неопределенности // Журнал российского права. 2014. № 2. С. 37-66.
9. Власенко Н. А. Разумность и определенность в правовом регулировании // Власенко Н. А. Избранное. М.: Норма, 2015. С. 298-432.
10. Власенко Н. А. Разумность и определенность в правовом регулировании. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации: ИНФРА-М, 2016. 157 с.
11. Давыдов А. А. К вопросу об определении понятия «общество» // Социологические исследования. 2004. № 2. С. 35-45.
12. Дигесты Юстиниана = Digesta Ivstiniani: [Пер. с лат.] / Отв. ред. Л. Л. Кофанов. Т. I. Кн. 1-4. М.: Статут, 2002. 583 с.
13. Жигачев Г. А. Конфликт и юридические коллизии // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Право. 2009. № 40. С. 16-20.
14. Лазарев В. В. Пробелы в праве и пути их устранения: [монография]. Репр. изд. М.: Норма: ИНФРА-М, 2019. 183 с.
15. Лукич Р. Методология права. М.: Прогресс, 1981. 305 с.
16. Материалисты древней Греции: собрание текстов Гераклита, Демокрита и Эпикура / [Общая ред. и вступ. ст. проф. М. А. Дынника]; Акад. наук СССР. Ин-т философии. М.: Госполитиздат, 1955. 239 с.
17. Резник Ю. М. Введение в социальную теорию: социальная системология. М.: Наука, 2003. 525 с.
18. Трофимов В. В., Самородов В. Ю. Культура организации правотворческого процесса как предпосылка эффективности правотворческих результатов и упорядоченности правовой жизни общества // Правовая культура. 2019. № 1 (36). С. 51-66; № 2 (37). С. 47-58.
19. Теория государства и права: Хрестоматия / Под ред. Радько Т. Н. М.: Интерстиль, 1999. 937 с.
REFERENCES
1. Alekseev S. S. Obshchaya teoriya sotsialisticheskogo prava: Primeneniye prava. Nauka prava [General theory of socialist law: Application of law. Law Science. Course of lectures: Study guide]. Issue 4 / Ed.: Osipov Yu. K., Chirkin V. E. Sverdlovsk: Sred.-Ural. kn. izd-vo [Middle-Ural. Book publishing House], 1966. 203 p. (In Russ.).
2. Andreeva G. M. Sotsial'nayapsikhologiya [Social Psychology]. Textbook for higher educational institutions. 5th ed., Rev. and add. M.: Aspect-Press, 2009. 363 p. (In Russ.).
3. Vlasenko N. A. Razumnost' i pravo: svyaz'yavleniy i puti issledovaniya [Reasonableness and law: connection of phenomena and ways of research]. Zhurnal rossiyskogo prava [Journal of Russian law]. 2011. No. 11. Pp. 45-57. (In Russ.).
4. Vlasenko N. A. Kategorii «neopredelennost'» i «opredelennost'» v issledovanii sovremennogo prava [Categories "uncertainty" and "certainty" in the study of modern law]. Yuridicheskaya nauka i praktika: Vestnik Nizhegorodskoy akademii MVD Rossii. [Legal Science and Practice: Bulletin of the Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia]. 2017. No. 1. Pp. 8-17. (In Russ.).
5. Vlasenko N. A. Logiko-strukturnyye defekty sistemy sovetskogo prava [Logical and structural defects of the system of Soviet law]. Pravovedeniye [Legal Science]. 1991. No. 3. Pp. 21-28. (In Russ.).
6. Vlasenko N. A. Metodologicheskaya rezul'tativnost' issledovaniya opredelennosti prava [Methodological effectiveness of the study of the certainty of law]. Opredelennost' i neopredelennost'prava kakparnyye kategorii: problemy teorii i praktiki: Materialy XII Mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii [Certainty and uncertainty of law as paired categories: problems of theory and practice: Materials of the XII International Scientific and Practical Conference]. In 3 parts. M., 2018. Part I. Pp. 51-63. (In Russ.).
7. Vlasenko N. A. Neopredelennost' v prave: priroda i formy vyrazheniya [Uncertainty in law: nature and forms of expression]. Zhurnal rossiyskogo prava [Journal of Russian law]. 2013. No. 2. Pp. 32-44. (In Russ.).
8. Vlasenko N. A. Pravoponimaniye v svete kategoriy opredelennosti i neopredelennosti [Legal understanding in the light of the categories of certainty and uncertainty]. Zhurnal rossiyskogo prava [Journal of Russian law]. 2014. No. 2. Pp. 37-66. (In Russ.).
9. Vlasenko N. A. Razumnost' i opredelennost' vpravovom regulirovanii. Vlasenko N. A. Izbrannoye [Reasonableness and certainty in legal regulation. Vlasenko N. A. Selected works]. M.: Norma [Norm], 2015. Pp. 298-432. (In Russ.).
10. Vlasenko N. A. Razumnost' i opredelennost' vpravovom regulirovanii [Reasonableness and certainty in legal regulation]. Moscow, Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation: INFRA-M, 2016. 157 p. (In Russ.).
11. Davydov A. A. K voprosu ob opredelenii ponyatiya «<obshchestvo» [On the question of defining the concept of "society"]. Sotsiologicheskiye issledovaniya [Sociological studies]. 2004. No. 2. Pp. 35-45. (In Russ.).
12. Digesty Yustiniana = Digesta Ivstiniani: [Per. s lat.] [Digests of Justinian = Digesta Ivstiniani: [Transl.. from Latin.] / Ch. ed. L. L. Kofanov. T. I. Book. 1-4. Moscow: Statut, 2002. 583 p. (In Russ.).
13. Zhigachev G. A. Konflikt i yuridicheskiye kollizii [Conflict and legal collisions]. Vestnik Yuzhno-Ural'skogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the South Ural State University. Series: Right]. 2009. No. 40. Pp. 16-20. (In Russ.).
14. Lazarev V. V. Probely v prave i puti ih ustraneniya: [monografiya]. Repr. izd. [Gaps in the law and ways to eliminate them: [monograph]. Repr. ed.]. M.: Norma: INFRA-M, 2019. 183 p.
15. Lukich R. Metodologiyaprava [Methodology of law]. Moscow: Progress, 1981. 305 p. (In Russ.).
16. Dynnik M. A. (ed.). Materialisty drevney Gretsii: sobraniye tekstov Geraklita, Demokrita i Epikura [Materialists of ancient Greece: a collection of texts of Heraclitus, Democritus and Epicurus / Acad. Sciences of the USSR. Institute of Philosophy]. Moscow: Gospolitizdat, 1955. 239 p. (In Russ.).
17. Reznik Yu. M. Vvedeniye v sotsial'nuyu teoriyu: sotsial'naya sistemologiya [Introduction to Social Theory: Social Systemology]. Moscow: Nauka [Science], 2003. 525 p. (In Russ.).
18. Trofimov V. V., Samorodov V. Yu. Kul'tura organizatsiipravotvorcheskogoprotsessa kakpredposylka effektivnosti pravotvorcheskikh rezul'tatov i uporyadochennosti pravovoy zhizni obshchestva [The culture of organizing the lawmaking process as a prerequisite for the effectiveness of law-making results and the orderliness of the legal life of society]. Pravovaya kul'tura [Legal culture]. 2019. No. 1 (36). Pp. 51-66; No. 2 (37). Pp. 47-58. (In Russ.).
19. Radko T. N. (ed.). Teoriyagosudarstva iprava: Khrestomatiya [Theory of State and Law: Reader]. M.: Interstil, 1999. 937 p. (In Russ.).
Для цитирования:
Трофимов В. В. Социальная природа неопределенности и определенности в праве (введение в проблематику) // Государственно-правовые исследования. 2021. Вып. 4. С. 133-141.
For citation:
Trofimov V. V. Social'naya priroda neopredelennosti i opredelennosti v prave (vvedenie v problematiku) [The social nature of uncertainty and certainty in law (introduction into the problematic)]. Gosudarstvenno-pravovyye issledovaniya [State Legal Research]. 2021. Issue 4. Pp. 133-141. (In Russ.).
