CC BY
205Данный вывод представляется безусловно верным, впрочем, вопрос может быть разрешен проще: если судом не установлен вред, не установлен факт совершения преступления, не установлена вина (пусть даже по вине экспер -та), то считать, что таковые вред, преступление, вина имели место, нельзя, поскольку (в большинстве случаев) нельзя презюмировать не установленное и не зафиксированное нарушение права.
Решение суда — суть отражает установленную истину по делу в рамках изученных по делу доказательств. И никто не может ссылаться на то, что решение суда установило истину неверно, если таковое не отменено. Как итог возникает вопрос более серьезный: как быть с ситуацией, когда эксперт не уничтожал объект исследования, но дал неверное заключение, на основе которого вынесено законное, обоснованное, но не соответствующее объективной истине решение суда? о
Ответов на поставленные вопросы нет, они неразрешимы. Тем не менее й может быть решен вопрос ужесточения требований к лицам, осуществляю- й щим экспертную деятельность, ведь, как было аргументированно доказано | выше, эксперт имеет в судебном процессе исключительный статус. §
I
п>
b а
з а
1 S
Список литературы:
1. Решение от 1 апреля 2011 г. по делу № 2-1084/2011, принятое Советским районным судом г. Самары // ГАС Правосудие (дата обращения: 14.09.2018).
2. Дело «Красуля (Krasulya) против Российской Федерации» (жалоба № 12365/03) : Постановление ЕСПЧ от 22 февраля 2007 г. // Бюллетень Европейского Суда по 3 правам человека. — 2008. — № 7. ? |
3. Тарасов, А.А. Эксперт и специалист в уголовном процессе России: монография g 3 / А.А. Тарасов. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2017. — 128 с.
4. Затонова, Д.Ю. К вопросу об иммунитете эксперта от привлечения к граж- о 1 данско-правовой ответственности // Вестник гражданского процесса. — 2017. 1 а — № 3. — С. 221-255. 1 13
5. Затонова, Д.Ю. К вопросу о деликтной ответственности судебного эксперта // so Арбитражные споры. — 2017. — № 3. — С. 111-121. а g(
Д.В. Пучков, D.V. Puchkov, § |
кандидат юридических наук, Candidate of Law, s ■■
ст. преподаватель кафедры уголовного Senior Lecturer of Department of criminal
права Уральского государственного law Ural State Law University 63
юридического университета -
Состояние уголовно-правового регулирования ^
киберпреступлений в уголовном b
законодательстве Российской Федерации 1
о
Аннотация: в статье затронуты вопросы состояния и возможных направлений совершен- 01 ствования уголовного законодательства в сфере борьбы со специфическим видом преступлений — киберпреступлениями. Особое внимание уделено тому факту, что кибертехнологичной криминальной активности свойственна разнообразная направленность, она посягает сегодня на безопасность большинства общественных групп, охраняемых уголовным законодательством. Помимо этого, криминальное применение кибернетических технологий затрагивает безопасность
информационно-коммуникационных систем, что является дополнительным объектом преступлений и свидетельствует о существенном повышении уровня их общественной опасности при сравнении с аналогичными некомпьютерными деяниями. Сделан вывод о том, что при совершенствовании или прогнозном определении перспектив дальнейшего совершенствования положений УК РФ, в которых регламентирована ответственность за совершение киберпреступлений, следует проводить тщательный мониторинг киберпространства с целью выявления реального положения дел в ходе применения кибертехнологий, а также потенциально опасных направлений внедрения новых кибертехнологий в общественную жизнедеятельность.
Ключевые слова: киберпреступление, уголовное право, уголовная ответственность, киберпро-странство, компьютерная информация, кибертехнологии.
The state of criminal law regulation of cybercrime in the criminal legislation of the Russian Federation
Abstract: the article touches upon the issues of the state and possible directions for improving the criminal legislation in the sphere of combating a specific type of crime — cybercrime. Particular attention is paid to the fact that cyber-technology criminal activity is characterized by a diverse focus, it encroaches on the security of most of the social groups protected by criminal law. In addition, the criminal use of cybernetic technologies affects the security of information and communication systems, which is an additional object of crime and indicates a significant increase in the level of their public danger when compared with similar non-computer acts. It was concluded that while improving or forecasting the prospects for further improving the provisions of the Criminal Code of the Russian Federation, which regulate responsibility for committing g cybercrimes, careful monitoring of cyberspace should be carried out in order to identify the real situation ^ in the application of cybertechnologies cybertechnology in social life.
g; Keywords: cybercrime, criminal law, criminal liability, cyberspace, computer information, cyber
g technology.
О CQ
с; Основываясь на современном понимании кибернетики, сфе-^ ру реализации кибернетических технологий можно представить в качестве 2 сложной системы, включающей в себя параметры как социальных, так и 2 технических кибернетических систем. Наиболее значимые из этих параме-g тров соответствуют основным сферам существующих глобальных систем с управления: это наличие широких возможностей управления, передачи и обработки определенной информации; использование компьютерных ком-§ плексов и систем; наличие тесной связи кибертехнологий с человеческим ® интеллектом и безграничность областей развития и технологической трансформации. Тем не менее, в статьях Уголовного кодекса РФ понятие «кибер» не используется вообще, а существующие положения уголовного законода-64 тельства, направленные на защиту иных отношений, отражают в некото -- рых статьях только вопросы информационных технологий или использования компьютерной техники, не позволяющими признать эту сферу имеющей существенное значение в реализации уголовной политики. Следовательно, cv в российской доктрине кибернетические технологии обычно ассоциируют-ся с информационными или компьютерными технологиями и правонарушениями, совершаемыми в данной сфере.
Понятие и основные признаки подобного рода преступлений еще в начале 60-х гг. ХХ в. были определены термином Cybercrime («преступления, связанные с компьютерами») [2] и сформулированы в 1979 г. как «использование или попытка использования компьютера, вычислительной системы или сети
S
<л
компьютеров с целью получения денег, собственности или услуг, обманывая либо выдавая себя за другое лицо; несанкционированное действие, имеющее целью уничтожение, изменение, повреждение или похищение вычислительной системы, компьютера, их сети или находящихся в них программ или информации; преднамеренное несанкционированное нарушение связи между компьютерами, вычислительными системами или сетями компьютеров» [3].
Постоянное развитие возможностей кибернетических технологий, особенно динамика роста сети «Интернет», предопределило существование повышенного интереса организованных преступных групп и отдельных индивидов к использованию их в противоправных целях. Основной причиной явились высокий уровень доступности при низкой стоимости использования технологий, максимальные возможности извлечения серьезной прибыли при относительно минимальных рисках и высокой степени анонимности. Это обусловило о формирование значительного спектра преступных деяний в обозначенной йо сфере. В российском уголовном законодательстве «кибер»-терминология не используется, как представляется, в силу более упрощенного подхода к данному 1 * виду преступлений на основе более понятных российскому уголовному праву, § | вытекающие из права информационного явления и процессы, описываемые § на основе понятий «компьютер» и «информация» [10, с. 52]. °3
Осмысление феномена преступности в этой сфере как неизвестной ранее д формы уголовно-наказуемых деяний было положено в Уголовном кодексе ¡§ * 1996 г. Следует отметить, что построение уголовно-правовых норм стало § | развиваться на границе так называемых информационных преступлений и компьютерных преступлений. По мнению иностранных исследователей, под ^ § понятием «преступление, совершенное в информационном пространстве» д * подразумеваются любые противоправные деяния, осуществляемые благодаря х | компьютерной системе или сети, в их рамках или против компьютерных .5 3 систем или сетей [13; 14].
В свою очередь, понятие «компьютерные преступления» укоренилось | £ в уголовно-правовой терминологии в силу его принятия в международной * 3 профессиональной лексике, целесообразности его употребления в кримино- 5 о логических и криминалистических аспектах, т.е. в случаях, затрагивающих личность преступника или способ совершения преступления [1]. При этом д § основания для привлечения к уголовной ответственности за преступления в указанной сфере являются обычными для любого уголовно-наказуемого
противоправного деяния. Это прежде всего наличие противоправности, вы- -
ражающейся в нарушениях определенных правовых норм, регламентирующих вопросы компьютерной или информационной безопасности; общественной ® опасности; наказуемости, предполагающей наличие определенной уголовной ^ ответственности; виновности, выражающейся в формах действия или бездей - 3 ствия; причинная связь между противоправным действием и отрицательным * последствием, наступившими в результате преступления.
Действующим УК РФ в общем перечне отношений в сфере информации, подлежащих уголовно-правовой охране, законодательством в отдельную группу выделяются отношения, которые возникают в связи с противоправными посягательствами, затрагивающими сферу компьютерной информации (гл. 28
УК РФ), поэтому основной категорией уголовно-правового регулирования выступает «компьютерная информация». Данное понятие в Соглашении «О со -трудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации» определено следующим образом: «информация, находящаяся в памяти компьютера, на машинных или иных носителях, в форме, доступной для восприятия ЭВМ, или передающаяся по каналам связи» [9].
Следовательно, применительно к данному виду преступлений возникает необходимость обеспечения сохранности различных видов информации (личной, государственной) относительно обеспечения неприкосновенности и охраны частной жизни человека и гражданина, его чести и достоинства, обеспечения его права на доступ к различной информации, реализации права на комфортную информационную среду, обеспечение морального, нравственного и психологического комфорта личности. Сущность существующих в правовых нормах гл. 28 УК РФ запретов состоит в недопущении общественно опасных деяний, которые могут посягать на безопасность как компьютерной информации, так и систем ее обработки [8, с. 531]. .о Появление в уголовном законодательстве данной главы стало существен -с? ным шагом вперед в борьбе не только с компьютерной преступностью, но и ^ в целом с преступностью в сфере высоких технологий. Несомненная значи-55 мость включения гл. 28 в УК РФ вызвана еще и тем, что ее появление стало и откликом на то, что в 90-х гг. ХХ в. возник новый вид преступлений, свя-ВД занный с сферой компьютерной информации. Появление в законодательстве 1-Ь уголовной ответственности за причинение вреда, связанного с незаконным х использованием полученной компьютерной информации, было вызвано воз-§ растающей ролью компьютерной техники во многих сферах человеческой ¡5 деятельности и усиливающейся уязвимостью компьютерной информации. § Следовательно, группа выделенных преступлений против компьютерной § информации является первой группой преступлений в сфере информационно-коммуникационных сетей и компьютерной информации. Исходя § из деления по объекту и субъекту преступления, предметом этой группы ® преступлений выступает сама компьютерная информация, что вытекает из [Ъ сути противоправных деяний, установленных в ст. 272, 273 и 274 УК РФ. Во вторую группу преступлений следует определить те преступления, где 66 компьютерная информация служит средством совершения преступления. — К преступлениям, составы которых находятся в других разделах уголовного закона, можно отнести преступления:
— в форме мошенничества, совершенные в области компьютерной иней формации (ст. 159.6 УК РФ);
— связанные с незаконной организацией и проведением азартных игр, использующих информационно-коммуникационные сети, включая «Интернет» (ст. 171.2 УК РФ);
— преступления, связанные с манипулированием рынком, в том числе с использованием электронных, информационно-коммуникационных сетей (включая «Интернет») посредством распространения заведомо ложной ин-
формации или совершения операций с иностранной валютой, финансовыми инструментами или товарами (ст. 185.3 УК РФ);
связанные со сбытом наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов, совершенные с использованием электронных или информационно-коммуникационных сетей (включая «Интернет») (ч. 2 ст. 228.1 УК РФ);
связанные с изготовлением или распространением порнографических материалов с использованием информационно-коммуникационных сетей (включая «Интернет») (ч. 2 ст. 242.2 УК РФ), а также ряд иных составов.
Учитывая развитие кибертехнологий, ряд преступных деяний уже в настоящее время могут подпадать под преступления в сфере компьютерной информации при совершении ряда преступлений, составы которых пока не предусматривают использование компьютеров или информационно-коммуникационных сетей (включая «Интернет»). Фактически «информационный» о
о
входит в те составы преступлений, не посягающие, на первый взгляд, на
(Ъ §
сферу информационной безопасности и не предполагающие в качестве цели ° § осуществление хищений, уничтожение или модификацию определенной |
5 ь
информации, но при этом обладающие выраженным негативным инфор- § |
мационным воздействием. Следовательно, составов преступлений, которые § 5
могут быть совершены с использованием кибернетических технологий, к 0 3
01
настоящему времени значительно больше, чем представлено в действующем д § УК РФ, даже несмотря на то, что использование подобных технологий может 1
¡5 § * §
§ £
быть прямо оговорено законом.
Кибертехнологичной криминальной активности свойственна разнообраз- ^ § ная направленность, охватывающая сегодня большинство групп охраняемых уголовным законом общественных отношений. Кроме того, криминальное применение кибернетических технологий затрагивает безопасность инфор- § | мационно-коммуникационных систем, что является дополнительным объ- .0 3 ектом преступлений, свидетельствуя о существенном повышении уровня их д^
§ §
§ о
о-|
Э
общественной опасности при сравнении с аналогичными некомпьютерными § £ деяниями. * 3
Раскрывая сущность кибернетической преступности в Российской 0 о Федерации, следует указать на ряд существенных моментов, позволяющих полностью охарактеризовать ее как феномен социальной действительности.
3!
Кибернетическая преступность выступает как особая разновидность российской преступности, существование которой определяется так же, как и 67
экономическая, коррупционная, насильственная, экологическая и иные виды -
преступности. Данный вид преступности находится в тесной взаимосвязи с иными видами преступлений в Российской Федерации в силу того, что ® кибернетическим преступлениям часто свойственно использование способов ^ совершения иных уголовно наказуемых деяний. Особый отличительный 3 признак исследуемого вида преступлений — его высокотехнологичный ха- * рактер, который определяется использованием современных кибертехноло-гий, информационно-коммуникационных сетей, различных компьютерных устройств и носителей компьютерной информации и т.д., обычно выступающих как средства совершения такого рода преступлений.
Серьезным фактором, осложняющим как профилактику, так и борьбу с киберпреступлениями, выступает высокая степень ее латентности по разным видам уголовно наказуемых деяний, что во многом обуславливается определенными объективными факторами, среди которых нежелание жертв искать защиты в правоохранительных органах, незаметность компьютерных преступлений для подавляющего большинства населения по причине их совершения в киберсреде, сложность в выявлении компьютерных преступлений и т.д.
Другим значимым фактором развития кибернетической преступности служит ее высокоорганизованный характер и тесная взаимосвязь с организованной преступностью, т.к. значительному количеству совершенных киберпреступлений (DDoS-атакам, банкингу, фишингу, созданию ботнетов и пр.) свойственна их реализация организованными преступными сообществами, члены которых являются представителями «высокопрофессиональных» групп специалистов. Это во многом обусловлено и тем, что лица, совершающие киберпреступления, обладают компьютерной преступной специализацией, при этом они не совершают иных видов преступных деяний; извлекают преступный доход только благодаря данному виду преступной деятельности; обладают необходимыми знаниями, .о навыками и умениями в сфере компьютерных технологий; устанавливают по-îo нятия, терминологию, правила поведения и специфические законы, благодаря
которым общаются, обмениваются опытом и находят единомышленников. о; Отметим, что киберпространство существует вне государственных оа границ и будучи общедоступным позволяет находящемуся на территории оа одного государства преступнику совершить преступление в отношении лиц [i иных государств. Следовательно, киберпреступности свойственен трансна-5 циональный характер, поскольку компьютерные преступники в силу своей g принадлежности к компьютерному «андеграунду» для получения преступных g доходов, облегчения совершения преступных деяний на территории двух и § более государств вынуждены независимо от национальности объединяться § в международные преступные группы.
о; Подобные свойства киберпреступности свидетельствуют о сложном ха-g рактере системы реализации киберпреступности, находящейся постоянно в оа состоянии своего динамического развития, что обуславливается перманент-[Ъ ным процессом совершенствования действующих и создания новых кибер-технологий, привлечением в информационные сообщества новых участников, усилением структуры киберпространства посредством увеличения количества — пользователей в сети «Интернет», развитием сети мобильных компьютерных устройств, развитием систем электронного документооборота в большом чис-2 ле организаций, учреждений и предприятий. Кроме того, киберпреступность ® стала обладать чертами, свойственными экономической преступности, в силу совершения преступлений в финансовой, банковской или корпоративной сферах (интернет-банкинг, кибервымогательство, банковский фишинг и т.д.), а преступная деятельность выбрала основным трендом извлечение прибыли.
Особая опасность киберпреступности состоит в ее возможности и предпринимаемых попытках трансформации в преступность, обладающую политическим характером. Это связано с усилением в киберпространстве РФ деятельности представителей хакерских движений, различных спецслужб
и силовых структур из зарубежных стран, международных организаций экстремистского и террористического толка (осуществление DDoS-атак на правительственные сайты, осуществление кибершпионажа в отношении информационно-коммуникационных систем органов государственной власти, а также предприятий и организаций оборонно-промышленного комплекса, российских дипломатических представительств, включая распространение в сети «Интернет» экстремистской информации и вербовку новых членов в террористические организации и т.д.).
Следует учитывать и то, что развитие киберпреступности осуществляется двумя взаимосвязанными способами, где первым является появление новых, неизвестных ранее преступлений, вторым — использование преступниками кибертехнологий при совершении выходящих за пределы «компьютерных» статей УК РФ деяний [11, с. 86]. В данном случае к основным проблемам следует отнести несоответствие действующего российского уголовного законодательства, в котором отсутствует прогностичность регламентации ответственности за совершение киберпреступлений при наличии достаточно быстро устаревающего официального закрепления и той ограниченной группы деяний, которыми используется термин «компьютерная информация».
Несмотря на сложившийся «нормативный» подход к структуре кибернетической преступности или, как принято говорить в экспертном сообществе, к «рынку киберпреступности» специалисты и эксперты в сфере информационной безопасности имеют свой подход к киберпреступности в Российской Федерации. В частности, экспертами международной компании Group-IB, специализирующейся на предупреждении или расследованиях ки-берпреступлений, указывается на то, что к основным преступным деяниям, образующим «рынок киберпреступности» в Российской Федерации, следует отнести мошенничество в системах интернет-банкинга; фишинг; хищение электронных денег; услуги по обналичиванию иных нелегальных доходов; спам-рассылки (противоправная реклама медикаментов и различной контрафактной продукции, поддельного программного обеспечения, незаконное распространение информации об услугах в сферах обслуживания, туризма, образования и др.); продажу трафика; продажу эксплойтов; продажу загрузок; анонимизацию; DDoS-атаки [12]. Как видно, большинство из указанных деяний еще не нашло своего отражения в уголовном законодательстве РФ, не говоря об разрабатываемых новых кибернетических технологиях.
Несмотря на определенную неповоротливость, российское уголовное законодательство стремится восполнить определенные пробелы правового регулирования. С целью устранения возникших коллизий и приведения правовых норм в соответствие с практическими требованиями в конце 2011—начале 2012 г. в российское уголовное законодательство была внесена серия поправок, позволившая существенно изменить правовое регулирование реализации кибернетических технологий при совершении преступных деяний. Так, с при -нятием Федерального закона от 7 декабря 2011 г. № 420 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [6] кардинальным образом были переработаны многие положения в гл. 28 УК РФ «Преступления в сфере компьютерной ин-
формации». Помимо этого, принятие Федерального закона от 29 февраля 2012 г. № 14 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях усиления ответственности за преступления сексуального характера, совершенные в отношении несовершеннолетних» позволило добавить новый квалифицирующий признак — «совершение преступления с использованием средств массовой информации, в том числе информационно-телекоммуникационных сетей (включая сеть «Интернет»)» в ст. 242.1 УК РФ [7].
Значимым моментом по криминализации деяний с использованием кибернетических технологий стало вступление в силу Федерального закона от 29 ноября 2012 г. № 207 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» [5], которым в Уголовный кодекс РФ были введен ряд специальных составов мошенничества, включая такие, как мошенничество с использованием платежных карт (ст. 159.3 УК РФ) и мошенничество в сфере компьютерной информации (ст. 159.6 УК РФ). В качестве примеров адекватной реакции на развивающуюся в рассматриваемой сфере криминальную практику .о стало появление новых норм УК РФ, содержащих квалифицирующий при-îo знак, затрагивающий использование в процессе совершения преступлений электронных или информационно-телекоммуникационных сетей (включая о; сеть «Интернет»), в ряде статей уголовного законодательства. оа Благодаря этому законодателем как раз и преследуется цель совершен-оа ствования уголовно-правового противодействия возникновению новых видов [i киберпреступлений и вытекающая из этого необходимость решения задачи 5 использования всего потенциала уголовного законодательства для достиже-2 ния названной цели. Однако в данном случае следует констатировать нераз -g работанность комплексного представления относительно возможных средств,
1 способных обеспечить достижение намеченной цели, и, соответственно, § четкого понимания возможностей и механизма уголовного законодательства о; при осуществлении противодействия новым способам криминальной дея-g тельности в сфере реализации кибертехнологий, круге таких преступлений оа и недостаточного и противоречивого правового закрепления терминологи-[Ъ ческого аппарата в российском уголовном законодательстве.
В целом при совершенствовании или прогнозном определении перспек-0 тив дальнейшего совершенствования положений УК РФ, в которых регламентирована ответственность за совершение киберпреступлений, следует проводить тщательный мониторинг киберпространства с целью выявления
2 реального положения дел в реализации кибертехнологий, а также выявления ® потенциально опасных направлений внедрения новых кибертехнологий в
общественную жизнедеятельность, что позволит выявлять и развивать реальные возможности правоприменительной деятельности по осуществлению контроля киберпространства с учетом потенциально возможных законодательных новелл, максимального выявления всех возможных последствий по реализации потенциала уголовного законодательства в процессе применения активных мер противодействия преступным для интересов государства, общества и граждан использования кибернетических технологий.
Список литературы:
1. Дубко, М.А. О понятии компьютерного преступления // Центр исследования компьютерной преступности. — URL: http://www.crime-research.ru/analytics/ computercrime06
2. Козлов, В.Е. «Computer Crime»: что стоит за названием? // Центр исследования компьютерной преступности. URL: http://www.crime-research.ru/library/CCrime.html
3. Степанов-Егиянц, В.Г. Методологическое и законодательное обеспечение безопасности компьютерной информации в Российской Федерации (уголовно-правовой аспект): дис. ... д-ра юрид. наук / В.Г. Степанов-Егиянц. — М., 2016.
4. Loundy David J. Information systems law and operator liability revisited // Murdoch university E-Law journal. Vol. 1, 3. — 1994. — September.
5. McMahon, J. Practical decent security // Digital systems journal. — Vol. 14. —1992. — November.
6. Вехов, В.Б. Компьютерные преступления. Способы совершения методики расследования [Электронный ресурс]. — URL: http://www.pravo.vuzlib.su/book_z404_ page_4.html
7. Соглашение о сотрудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации (заключено в г. Минске 1 июня 2001 г.). [Электронный ресурс]. — URL: â http://old.lawru.info/base87/part8/d87ru8203.htm §
№
Р-51 о
8. Российское уголовное право. Особенная часть / под ред. В.С. Комиссарова. | I — СПб.: Питер, 2008. § 5
9. Тропина, Т.Л. Борьба с киберпреступностью: Возможна ли разработка уни- 1 ~ версального механизма? // Международное правосудие. — 2012. — № 3. — С. 86. 3 3
10. Group-IB [Электронный ресурс]: офиц. сайт. — URL : http://report2013.group-ib.ru 3 1
11. Российская газета. — 2011. Федеральный выпуск № 5654. й 1
12. Российская газета. — 2012. Федеральный выпуск № 5719. g §
13. Российская газета. — 2012. Федеральный выпуск № 5951. § g
3
й с
Е.С. Шуршалова, E.S. Shurshalova,
кандидат юридических наук, доцент Candidate of law, Associate professor J 1
кафедры конституционного права Saratov State Law Academy 3 g
Саратовской государственной shurshalova_elen@mail.ru g s<
юридической академии 0 §
£ Й
Добровольная репатриация Й 1
Аннотация: в статье автором выявляется специфика репатриации как вида миграции. Дает- 71
ся понимание термина «репатриация» в российском и международном праве. Автор анализирует -
положения международных документов по реализации добровольной репатриации беженцев, рассматривает практику зарубежных стран. Делается вывод о том, что при осуществлении репа- J триации необходимо исключить принуждение к возвращению, обеспечить гарантии безопасности Й возвращения в страну происхождения. b
Ключевые слова: беженец, репатриация, гражданство, законодательство, правовое регули- S рование, гарантии. а>
Voluntary repatriation
Abstract: in this article the author reveals the specifics of repatriation as a type of migration. An understanding of the term repatriation in Russian and international law is given. The author analyzed the provisions of international documents on the implementation of voluntary repatriation of refugees, considered
