CC BY
17
3. Bastagli F., Coady D., Gupta S. Income inequality and fiscal policy / IMF staff discussion note. - 2012. - N 8. - 36 p. - Mode of access: https://www.imf. org/external/pubs/ft/sdn/2012/sdn1208.pdf
4. Macroeconomic structural policies and income inequality in low-income developing countries / Fabrizio S., Furceri D., Garcia-Verdu R., Li B.G., Lizarazo S.V., Mendes Tavares M., Narita F., Peralta-Alva A. / IMF staff discussion note. - 2017. - N 1. -Mode of access: https://www.imf.org/en/Publications/Staff-Discussion-Notes/Issues/ 2017/01/26/Macro-Structural-Policies-and-Income-Inequality-in-Low-Income-Deve loping-Countries-44526
5. Taking on inequality: Poverty and shared prosperity 2016 / The World Bank. -Washington, 2016. - 170 p.
2018.02.009. И.Ю. ЖИЛИНА. СОСТОЯНИЕ МИРОВОЙ ЭКОНОМИКИ УЛУЧШАЕТСЯ? (Обзор).
Ключевые слова: мировая экономика; МВФ; экономический рост; риски.
В обзоре рассматриваются перспективы развития мировой экономики в 2017-2018 гг.
По оценкам МВФ, отмечает директор исследовательского департамента этой организации М. Обстфельд, фаза подъема мирового цикла, начавшаяся в середине 2016 г., продолжает набирать силу. Учитывая положительную динамику в зоне евро, Японии, Китае и многих странах с формирующимся рынком (СФР), МВФ повысил прогноз темпов роста мировой экономики до 3,6% в 2017 г. и до 3,7% в 2018 г. Это в обоих случаях на 0,1 процентного пункта (п. п.) выше предыдущих прогнозов и существенно выше темпов мирового экономического роста в 2016 г. (3,2%), которые были самыми низкими со времени мирового финансового кризиса (2, с. 2). Более пессимистичны в оценках развития мировой экономики эксперты Французской обсерватории экономической конъюнктуры (Observatoire français des conjonctures économiques, OFCE). По их расчетам темпы роста мировой экономики составят 3,3% в 2017 г. и 3,4% в 2018 г. (7, с. 17).
Повышение прогноза на 2017 г. в основном обусловлено более благоприятными перспективами для промышленно развитых стран (ПРС) (ожидаемые темпы роста 2,2%) за счет более высокого роста в зоне евро (2,1%), Японии и Канаде. В то же время снижен прогноз роста в Великобритании на 2017 г. и США на 2017 и 2018 гг. Таким образом, на 2018 г. прогноз роста в ПРС снижается на 0,1 п.п. Эко-
номическая активность в Великобритании в первой половине 2017 г. замедлилась больше, чем ожидалось; что касается США, то в прогнозе используется базисное допущение о неизменной государственной политике, ввиду ее значительной неопределенности, тогда как ранее предполагалось бюджетное стимулирование исходя из ожидавшегося снижения налогов.
В пересмотре прогнозов на 2018 г., отмечает Обстфельд, относительно большую роль играют СФР и развивающиеся страны (РС), общие темпы роста которых составят 4,9%. В 2017 и 2018 гг. ожидается высокий рост в Китае (соответственно 6,8 и 6,5%) и Индии - 6,7 и 7,4%. Предполагается, что в Африке южнее Сахары, где рост доходов на душу населения в последние два года в среднем приостановился, в 2018 г. произойдет общее улучшение ситуации, и темпы роста в регионе достигнут 3,4% (1; 2, с. 5). При этом текущее ускорение роста мировой экономики охватывает большее количество стран, чем когда-либо с начала этого десятилетия, что создает возможности для масштабных мер на общемировом уровне, которые поддержат рост и повысят устойчивость экономики в будущем (2, с. 2).
Однако, считает Обстфельд, подъем мировой экономики нельзя считать полноценным. Во-первых, хотя объем производства в ПРС приближается к потенциальному, рост номинальной и реальной заработной платы остается низким, т.е. продолжается многолетняя тенденция более медленного роста медианного уровня реальной заработной платы по сравнению с доходами в верхнем сегменте. Углубление неравенства в доходах и богатстве способствует усилению разочарования в политике и скептицизму в отношении выгод глобализации, что мешает восстановлению экономики (там же).
Председатель правления Института нового экономического мышления (Institute for new economic thinking) А. Тернер объясняет эту тенденцию усилением гибкости рынков труда в последние 30 лет при значительном снижении мощи профсоюзов, конкуренцией зарплат в мировых масштабах под влиянием глобализации и автоматизацией различных сфер экономической деятельности в результате развития информационных технологий. Он считает, что в этих условиях возможность всеобщей автоматизации может оказать депрессивный эффект на рост реальных зарплат даже в усло-
виях полной занятости (6). Схожие проблемы испытывают и СФР, но их экономический рост во многих случаях обеспечивает повышение доходов всех слоев населения. Слабый рост заработной платы является одной из причин крайне низкой инфляции, которая сама по себе вызывает обеспокоенность, поскольку ведет к сохранению низких номинальных процентных ставок (1).
Во-вторых, хотя ускорение роста в целом охватывает примерно 75% мирового ВВП по паритету покупательной способности (там же), СФР и экспортеры биржевых товаров с низкими доходами, особенно экспортеры энергоресурсов, продолжают испытывать трудности, как и ряд стран, переживающих гражданские или политические волнения, в основном в регионах Ближнего Востока, Северной Африки, Африки южнее Сахары и Латинской Америки. Примерно в четверти всех стран этой группы в 2016 г. отмечался отрицательный рост доходов на душу населения, и, несмотря на текущий подъем, примерно в пятой части из них эта тенденция сохранится в 2017 г. (2, с. 3).
В-третьих, несмотря на позитивную динамику роста, более долгосрочный трендовый рост производства на душу населения во многих странах будет ниже трендовых темпов в прошлом. В частности, в большинстве ПРС рост объема производства на душу населения в 2017-2022 гг. составит в среднем 1,4% в год против с 2,2% в 1996-2005 гг. По прогнозам МВФ, в ближайшие пять лет в 43 СФР и РС рост на душу населения будет ниже, чем в странах с развитой экономикой. Это замедление объясняется в различных странах разными причинами (там же).
В некоторых странах, прежде всего в Китае, замедление долгосрочного роста является естественным процессом. В СФР - экспортерах биржевых товаров, которые в прошедшие годы получали выгоды от быстрого роста обрабатывающей промышленности в самом Китае, долговременное снижение экспортных цен требует принятия новой модели роста. Для ПРС большое значение имеют ожидаемый медленный рост производительности и старение рабочей силы. Более низкие трендовые темпы роста на душу населения затрудняют повышение уровня жизни малоимущих, делают более болезненным процесс перераспределения ресурсов в условиях экономических преобразований, сдерживают инвестиции для повышения производительности, подрывают устойчивость финансируемых
государством систем социальной защиты и питают политическое недовольство, лишая людей надежд на будущее и веры в справедливость экономических результатов.
По оценке сотрудников OFCE, сложившаяся ситуация напоминает так называемое Великое замедление (Grande modération) мировой экономики перед глобальным финансовым кризисом 2007 г. Хотя в краткосрочном плане ускорение роста обеспечит продолжение сокращения уровня безработицы и улучшение положения с занятостью, в долгосрочной перспективе встает проблема потенциала роста, который может быть значительно ниже, чем в предкризисный период. Великое замедление может стать предвестником трудностей, с которыми мировая экономика столкнется в будущем (7, с. 15).
МВФ считает краткосрочные риски в целом сбалансированными. При этом восстановление может дополнительно усилиться благодаря высокой уверенности потребителей и предприятий и благоприятным финансовым условиям. Однако высокая неопределенность относительно экономической политики и геополитическая напряженность могут ослабить доверие участников рынка, вызвав ужесточение финансовых условий и снижение стоимости активов.
В среднесрочной перспективе преобладают риски снижения роста под влиянием ряда потенциальных угроз. К ним относятся: более быстрое и сильное ужесточение мировых финансовых условий за счет повышения долгосрочных процентных ставок в США и других странах в результате более быстрой, чем ожидалось, нормализации денежно-кредитной политики, или резкого снижения склонности к принятию риска в мировом масштабе с текущих высоких уровней; финансовая нестабильность в СФР, в частности в Китае, при отсутствии ускоренной реализации принятых в последнее время мер для сдерживания роста кредита; хронически низкая инфляция в странах с развитой экономикой, которая в случае ослабления внутреннего спроса может привести к снижению среднесрочных инфляционных ожиданий, усугубляющих слабую инфляционную динамику; свертывание мер по укреплению финансового регулирования и надзора, принятых после мирового финансового кризиса; переход к протекционизму, который может привести к сокращению торговли и трансграничных потоков инвестиций.
Подорвать мировой рост могут и неэкономические факторы, к которым относятся геополитическая напряженность, внутренние политические разногласия, риски, связанные с неэффективным управлением и коррупцией, экстремальные погодные явления и проблемы терроризма и безопасности.
Все эти риски тесно взаимосвязаны и могут усиливать друг друга. Так, поворот к протекционизму может быть связан с усилением геополитической напряженности и повышением неприятия риска в мировом масштабе; экономическую активность могут сдерживать неэкономические шоки, ослабляющие уверенность и ухудшающие настроения рынка; более быстрое, чем ожидается, ужесточение мировых финансовых условий или переход к протекционизму в странах с развитой экономикой могут усугубить проблемы оттока капитала из СФР (1).
Старший научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир (Carnegie Endowment for International Peace) К. Смарт указывает на еще один риск для мировой экономики, который, по его мнению, в настоящее время является самым большим политическим риском для глобальных рынков - это фундаментальная перестройка ключевых игроков, формирующих ожидания инвесторов. Наибольшую обеспокоенность вызывают Соединенные Штаты, создающие для себя новую глобальную роль (4).
Тем не менее Обстфельд подчеркивает, что циклическое повышение мировой экономической активности открывает идеальные возможности для проведения важнейших реформ, призванных увеличить потенциальный объем производства и укрепить устойчивость к рискам для роста.
Разным странам требуются различные структурные реформы, но все страны имеют возможности для реализации мер, повышающих устойчивость экономики и потенциальный объем производства. В некоторых странах, вернувшихся к состоянию почти полной занятости, пора переходить к постепенной бюджетной консолидации, чтобы уменьшить разросшийся государственный долг и накопить буферные запасы на случай следующего спада. Другим дополнительные выгоды могут принести более высокие расходы на инфраструктуру и образование, создающие импульс для мирового спроса при снижении его в других странах за счет мер бюджетной консолидации.
Критическое значение для устойчивого роста, выгоды от которого распространялись бы на всех, имеют инвестиции в человеческий капитал на всех стадиях его жизненного цикла. Более качественное образование, профессиональное обучение и переподготовка могут одновременно облегчать адаптацию рынка труда к долгосрочным изменениям в экономике и обеспечить повышение производительности. В ближайшей перспективе во многих странах особого внимания требует проблема слишком высокой безработицы среди молодежи.
Инвестиции в человеческий капитал должны также способствовать повышению доли трудовых доходов. При этом государствам следует рассмотреть вопрос о корректировке перекосов в законодательстве, чрезмерно ослабивших позиции работников в решении вопросов об условиях занятости. Таким образом, структурная и налогово-бюджетная политики должны способствовать созданию благоприятных условий для устойчивого всеохватывающего роста реальной оплаты труда.
Значимая роль по-прежнему отводится денежно-кредитной политике. Существовавшая ранее опасность дефляции в странах с развитой экономикой существенно уменьшилась, но инфляция остается крайне низкой даже со снижением уровня безработицы. Принципиальное значение, как и ранее, имеет четкая информационная работа центральных банков и нормализация денежно-кредитной политики, где и когда для этого возникают подходящие условия. Успех будет способствовать предотвращению потрясений на рынках и внезапному ужесточению финансовых условий, которые могут помешать подъему и создать вторичные эффекты для СФР и РС (2, с. 3-4).
Свой прогноз развития мировой экономики на ближайшие три года предлагает профессор Нью-Йоркского университета Н. Рубини (3), рассматривая три вероятных сценария ее развития.
Согласно оптимистическому сценарию четыре крупнейшие экономики мира - Китай, еврозона, Япония и США - проведут структурные реформы, которые повысят потенциальный рост и снизят финансовую уязвимость, что обеспечит уверенный рост ВВП, невысокую, но умеренно растущую инфляцию и относительную финансовую стабильность на годы вперед.
Согласно пессимистическому сценарию упомянутые выше экономики не будут проводить структурных реформ. В Китае сохранится переизбыток кредитной задолженности и производственных мощностей; интеграционный процесс в зоне евро застопорится. При этом политические препятствия ограничат возможности национальных властей проводить структурные реформы, повышающие рост. В Японии сохранятся низкие темпы роста, поскольку реформы на стороне рыночного предложения и торговая либерализация выдохнутся. В США администрация Трампа будет и дальше проводить политику, которая может привести к снижению потенциальных темпов роста (сокращение налогов почти исключительно к выгоде богатых, политика протекционизма и ограничение миграции). Избыточные бюджетные стимулы приведут к росту дефицита бюджета и госдолга, что вызовет рост процентных ставок и укрепление доллара, еще больше ослабляя рост экономики. Трамп может даже дойти до военного конфликта с Северной Кореей (а потом с Ираном), что еще больше сузит экономические перспективы США.
При таком сценарии циклический подъем будет сдерживаться медленным ростом. В этих условиях мягкие монетарная и кредитная политики со временем вызовут инфляцию цен на товары и/или активы, что в дальнейшем приведет к замедлению роста экономики, и даже рецессии и финансовому кризису, когда лопнут пузыри на рынках активов или повысится уровень инфляции.
Третий сценарий (по мнению Рубини, наиболее вероятный) является чем-то средним между двумя первыми. Циклический подъем и в экономике, и на рынках ценных бумаг какое-то время будет продолжаться. Крупные экономики проведут отдельные структурные реформы для повышения потенциального роста. Но из-за низких темпов и умеренных масштабов перемен, они не обеспечат максимального потенциального роста.
Для Китая такой сценарий означает, что будет делаться ровно столько, сколько нужно, чтобы избежать «жесткой посадки», но недостаточно, чтобы гарантировать «мягкую посадку». В зоне евро предполагается лишь номинальный прогресс к укреплению интеграции при том, что Германия будет и дальше сопротивляться реальной коллективизации рисков и бюджетному союзу, и это ослабит стимулы к проведению жестких реформ у переживающих
трудности стран зоны евро. В Японии администрация Абэ будет проводить минимум реформ, поэтому потенциальный рост застопорится на отметке ниже 1%. В США политика президента Трампа будет непостоянной и неэффективной. При этом растущее число американцев начнет понимать, что он является плутократом, защищающим интересы богатых.
Однако результаты вялого роста не ограничиваются посредственными экономическими результатами: этот сценарий приведет к шаткому равновесию, которое может быть нарушено экономическим, финансовым и геополитическим шоками. Рано или поздно они приведут к замедлению или даже рецессии экономики, а, возможно, и к финансовому кризису, если будут достаточно сильными. Иными словами, если мир будет просто вяло двигаться вперед, то через три-четыре года его ждут совсем не радужные перспективы. Вывод очевиден: либо политические лидеры продемонстрируют лидерские качества, необходимые для достижения более позитивных результатов в среднесрочной перспективе, либо нежелательные риски материализуются и нанесут серьезный ущерб мировой экономике (3).
Со своей стороны, Нобелевский лауреат М. Спенс считает наиболее вероятным в краткосрочном плане сценарий преемственности. Это означает, что центр экономической и политической власти продолжит медленно перемещаться с Запада на Восток, не вызывая резких изменений в развитых странах в плане занятости, доходов, социальной и политической поляризации, и, вероятно, без потрясений в обозримом будущем (5).
Список литературы
1. Введение и аналитическое резюме // Перспективы развития мировой экономики (ПРМЭ). - 2017. - Режим доступа: http://www.imf.org/ru/Publications/WEO/ Issues/2017/09/19/world-economic-outlook-october-2017#%D0%92%D0%B2% D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5
2. Обстфельд М. Мировой экономический подъем открывает глобальное окно возможностей / Главная страница блогов МВФ. - 2017. - 10.10. - 6 с. - Режим доступа: http://www.imf. org/external/russian/np/blog/2017/101017r.pdf
3. Roubini N. Trois scénarios pour l'économie mondiale. - 2017. - Mode of access: https://www.project-syndicate.org/commentary/global-economic-outlook-reforms-by-nouriel-roubini-2017-10/french
4. Smart Ch. The real risk to the global economy. - 2C17. - Mode of access https:// www.project-syndicate.org/commentary/real-risk-global-economy-by-christopher-smart-2C17-11
5. Spence M. L'économie mondiale en 2C18. - 2C17. - Mode of access: https://www. project-syndicate.org/commentary/economic-forecast-2C18-continuity-by-michael-spence-2C 17-11/french
6. Turner A. L'illusion du retour à la normale. - 2C17. - Mode of access: https://www. project-syndicate.org/commentary/normalization-delusion-global-recovery-by-adair-turner-2C17-C9/french
7. Synthèse: La nouvelle Grande Modération? // Rev. de l'OFCE. - P.: OFCE, 2C17. -N 1S2. - P. 1S-4C. - Mode of access: https://www.ofce.sciences-po.fr/pdf/docu ments/prev/prev1C17/OFCE-Perspectives-Economiques-2C17-2C19.pdf
2C18.C2.C1C. ГРОС Д. МНОГОСТОРОННЯЯ ТОРГОВАЯ СИСТЕМА РАСШАТЫВАЕТСЯ?
GROS D. ¿Debilitar el sistema comercial multilateral? - 2C17. - Mode of access: https://www.project-syndicate.org/commentary/world-trade-system-backlash-us-china-eu-by-daniel-gros-2C17-12/spanish
Ключевые слова: международная торговая система; Всемирная торговая организация; торговая политика.
Директор Центра европейских политических исследований (Centre for European Policy Studies, CEPS) (Брюссель) рассматривает будущее современной международной торговой системы, основанной на определенных правилах, которые были сформулированы около 6C лет назад, когда США были единственной экономической «сверхдержавой» с самыми передовыми для того времени промышленными отраслями. Америка обладала достаточной силой, чтобы навязывать свои правила, и достаточной степенью доминирования, чтобы рассчитывать на получение основной доли выгод от международной торговли.
По мере послевоенного восстановления экономики Японии и Европы американское лидерство начало ослабевать. В 1970-1980-х годах США уже делили контроль над мировой торговлей с Европой. Тем не менее, поскольку у США и Европы были общие интересы, они, как правило, придерживались принципов сотрудничества.
Однако давление импорта на американскую промышленность привело к возникновению значительного и не снижающегося внешнего дефицита, а торговая политика США стала приобретать оборонительный характер. Тем не менее руководство США пони-
