CC BY
77
МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
ОБЩИЕ ВОПРОСЫ
2019.03.008. ЕЕ. ЛУЦКАЯ ОСНОВНЫЕ РИСКИ ГЛОБАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКИ В КРАТКО- И СРЕДНЕСРОЧНОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ: ПРОГНОЗЫ ЗАПАДНЫХ АНАЛИТИКОВ. (Обзор).
Ключевые слова: глобальная экономика; темпы роста; развитие в кратко- и среднесрочном периоде; монетарная политика США; китайский фактор.
Оценки и прогнозы. Согласно предварительным оценкам и прогнозам МВФ, темпы роста глобального ВВП в 2018 г. были на уровне 3,7%, в 2019 г. составят 3,5%, в 2020 г. - 3,6%. Эти цифры отражают долгосрочную тенденцию к падению темпов роста экономик развитых стран: 2018 г. - 2,3%, 2019 г. - 2,0%. 2020 г. -1,7%, а также краткосрочное сокращение темпов роста стран с развивающейся экономикой, прежде всего Китая, Аргентины и Турции [1].
В США ожидается сокращение темпов роста экономики до 2,5% в 2019 г. и 1,8% - в 2020 г., что объясняется, в основном, исчерпанием фискальных стимулов и постепенным повышением процентной ставки по федеральным обязательствам. Главным стимулом экономического роста в стране является рост внутреннего спроса.
Риски глобальной экономики. Аналитики МВФ объединяют риски развития глобальной экономики в две большие группы: усиление напряженности в торговых отношениях и ухудшение условий функционирования финансовых рынков. Американские исследователи - К. Рогофф, Б. Эйченгрин, Дж. ОНейл считают, что ослабление экономики Китая и тенденция к ужесточению моне-
тарной политики в США заслуживают отдельного рассмотрения в качестве причин торможения глобальной экономики. Причем китайский фактор они считают наиболее значимым.
Торговые войны и обострение торговых отношений. В конце 2018 г. наметились некоторые признаки смягчения торговых противоречий: заключение торгового соглашения между США, Мексикой и Канадой; торговое перемирие между США и Китаем по поводу таможенных тарифов. Однако напряженность в сфере глобальной торговли и инвестиций по-прежнему остается, и главная причина этого - усиление неопределенности экономической и торговой политики государств. Помимо повышения прямых издержек товарооборота и роста потребительских цен это чревато сокращением деловых инвестиций, разрушением торговых цепочек, падением темпов роста производительности, ослаблением финансовых рынков и дальнейшим падением темпов экономического роста.
Риски повышения финансовой нестабильности. Ослабление финансовых рынков (в частности, спад на рынке ценных бумаг) во второй половине 2018 - начале 2019 г. было вызвано рядом факторов: тенденцией к снижению на развивающихся рынках, угрозой банкротства банков в Италии, правительственным «шатдауном» в США. Менее значимые риски специалисты связывают с Брекзитом и его трансграничными побочными эффектами, усиливающимся евро-скептицизмом и препятствиями на пути развития европейской интеграции, а также геополитической напряженностью. Продолжающееся воздействие на глобальную экономику каждого из этих факторов способно усилить финансовую нестабильность.
Риски глобальной экономики, связанные с политикой нормализации процентных ставок в США. Специалисты МВФ считают, что рост процентных ставок может вызвать увеличение нестабильности потоков капитала, переоценку стоимости активов, уменьшение расходов компаний. Кроме того, резкое увеличение стоимости заемных средств как следствие ужесточения монетарной политики и сжатие кредитного цикла (на фоне высокой корпоративной задолженности) могут стать источником финансовых стрессов как в США, так и в других странах.
По мнению профессора Гарвардского университета К. Ро-гоффа, продолжение тренда на повышение долгосрочных реаль-
ных процентных ставок будет иметь ощутимые последствия для глобальной экономики. В настоящее время эта категория ставок находится на самом низком в современной истории уровне, если не считать период первых лет после Второй мировой войны, когда мировые рынки были в подавленном состоянии. Среди факторов, которые могут повлиять на рост глобальных процентных ставок в ближайшем будущем, автор выделяет следующие.
• Более высокие по сравнению с ожидаемыми темпы экономического роста, обусловленные «взрывом» производительности в ходе так называемой «четвертой промышленной революции». Данный фактор, в целом, оказывает положительное влияние на глобальную экономику, хотя он может усиливать напряженности в отсталых экономических регионах.
• Наиболее вероятная причина потенциального роста процентных ставок - распространение популистских общественных настроений и их воздействие на экономическую политику, в частности, в сфере регулирования госдолга. При их высоком уровне высокий уровень госдолга становится небезопасным: от правительств требуется быстрая перенастройка политики, увеличение премии за риск и процентных ставок.
Большинство экономистов согласны с тем, что относительно низкие долгосрочные процентные ставки позволяли развитым экономикам удерживать госдолг на достаточно высоком уровне. Но, подчеркивает К. Рогофф, наращивание госдолга - это «глупая затея». Высокий долг снижает возможности правительств реагировать на финансовые шоки, кибератаки или торговые войны и, следовательно, увеличивает риск долгосрочной стагнации [2].
Китайский фактор как источник риска для глобальной финансово-экономической системы. Аналитики МВФ объясняют падение темпов роста Китая в 2018 г. ужесточением финансового регулирования в стране, чрезмерными бюджетными расходами местных правительств, обострением торговых отношений с США. Согласно прогнозам, в ближайшие годы замедление темпов роста в Китае продолжится, несмотря на попытки стимулировать компании налоговыми льготами и снижение резервных требований к банкам. Ослабление экономики Китая с большой вероятностью негативно повлияет на состояние финансовых и сырьевых рынков в целом и развивающихся рынков в частности.
К. Рогофф отмечает, что замедление темпов роста Китая происходит уже в течение нескольких лет. Главная причина этого -не столько разногласия и конкуренция с США, сколько эндогенный фактор - переход от модели роста, основанного на экспорте и инвестициях, к модели, опирающейся преимущественно на внутренний потребительский спрос. Реальность такова, что на глобальных рынках в настоящее время нет ни экономического пространства, ни политического согласия для того, чтобы Китай мог оставаться доминирующим экспортером и продолжать экспортную экспансию прежними темпами. Пока еще не ясно, насколько сильно замедлится китайская экономика, но, учитывая противоречие между высокоцентрализованной политической системой и относительно децентрализованной экономикой, опирающейся на внутренний спрос, можно предположить существенное падение темпов экономического роста в долгосрочной перспективе. Попытки стимулирования роста с помощью инвестиций в жилую недвижимость, которая составляет львиную долю строительного сектора Китая, терпят неудачу. Падение цен на жилье снижает склонность китайских домохозяйств инвестировать сбережения в строительство жилья [2]. Ослабление экономики Китая может серьезно задеть страны Азии, а также развивающиеся страны-экспортеры сырья. В меньшей степени будут затронуты европейские страны, особенно Германия. Что касается США, то потенциальный удар по глобальным финансовым и экспортным рынкам будет для американских политических лидеров гораздо более серьезной проблемой, чем они представляют.
По мнению профессора Калифорнийского университета Б. Эйченгрина, одной из наиболее важных причин торможения экономики Китая является высокий уровень госдолга, в частности корпоративной задолженности (160% ВВП). Китай нуждается не только в усовершенствовании системы управления долгом, но и в существенном снижении показателя соотношения государственного долга к ВВП. Б. Эйченгрин считает, что при отсутствии роста инвестиций в инфраструктуру и сокращении объема выпуска в обрабатывающей промышленности, маловероятно, что Китай в 2019 г. достигнет прогнозируемого темпа роста не менее 6% [3].
Председатель британского аналитического центра Чэтем хауз (Chatham house) Дж. ОНейл уделяет особое внимание роли потре-
бительского спроса (особенно со стороны растущего среднего класса) в развитии Китая. В течение почти всего последнего десятилетия этот фактор был одним из основных стимулов роста не только Китая, но и всей глобальной экономики. Вплоть до недавнего времени можно было утверждать, что США и Китай «поменялись местами»: потребители в США стали больше сберегать и меньше потреблять, в Китае - наоборот. Однако в последние годы наметилась тенденция к замедлению роста потребительских расходов в Китае. Причем, по мнению Дж. ОНейла, это будет иметь большее значение для долгосрочного роста страны, чем ухудшение торговых отношений с США.
В конце 2010 г., согласно официальным данным, на долю внутреннего потребления в Китае приходилось 35,6% ВВП, что существенно меньше, чем в большинстве других стран, особенно США, где соответствующий показатель был равен 70% (в номинальном долларовом выражении - в 5 раз больше). Высокие темпы экономического роста Китая способствовали увеличению потребления и росту прибылей ведущих глобальных брендов: Apple, BMW, Burberry, Ford и др. К 2017 г. уровень потребления возрос до 39,1% ВВП (до 5 трлн. долл.). Если бы экономика в целом и внутреннее потребление продолжали расти такими же темпами, то к 2020 г. потребительские расходы в Китае возросли бы еще на 2 трлн долл., т.е. до уровня только в два раза меньшего, чем в США. Согласно оптимистическому долгосрочному прогнозу на период 2021-2030 г., при среднегодовом росте экономики в 8% и увеличении внутреннего потребления до уровня 50% ВВП, потребительские расходы населения в Китае составят в 2030 г. 18,4 трлн долл., т.е. превысят аналогичный показатель в США [4].
ОНейл задается вопросами: если предполагаемый сценарий не будет реализован, то, как это скажется на развитии глобальной экономики; смогут ли потребительские расходы в США служить единственным двигателем глобального развития в течение нового десятилетия; и если нет, то найдется ли какая-либо другая страна, которая бы могла, хотя бы отчасти, выполнять эту роль. В настоящее время ответить на эти вопросы с достаточной степенью определенности не представляется возможным.
По мнению ОНейла, потребительские расходы в США по-прежнему будут важны для глобальной экономики. Маловероятно,
что какая-нибудь другая страна из числа развитых могла бы стать драйвером потребительского спроса, по меньшей мере в предстоящие 10 лет. Развивающиеся экономики все вместе в долгосрочной перспективе могли бы компенсировать сокращающееся внутреннее потребление в США и Китае, но экономика ни одной из них не сопоставима с масштабами потребительских расходов в Китае в настоящее время и в ближайшее десятилетие. Номинальный ВВП Индии в 2020 г. может превысить 3 трлн долл., и страна станет, таким образом, пятой крупнейшей экономикой в мире. Но индийским потребителям понадобится еще длительное время, чтобы по уровню покупательной способности соответствовать китайским.
Что касается перспектив нового подъема потребительского спроса в Китае в ближайшем будущем, то по мнению О' Нейла, он вполне возможен при условии последовательной экономической политики. Необходима, в частности, прямая налоговая поддержка потребителей, а также реформирование системы регистрации домашних хозяйств, которая в настоящее время ущемляет права рабочих-мигрантов из сельских районов страны, которые могли бы существенно увеличить численность китайских потребителей [4, с. 4].
Западные аналитики подчеркивают взаимозависимость всех факторов, влияющих на развитие глобальной экономики. Окончание торговых войн улучшит перспективы роста США и Китая. Стабильный рост этих двух экономик, в свою очередь, будет способствовать созданию благоприятных внешних условий для развития европейских стран и снизит угрозу политической и экономической нестабильности в мире.
Список литературы
1. World economic outlook update: A weakening global expansion / IMF. - 2019. -Mode of access: https://www.imf.org/en/Publications/WE0/Issues/2019/01/11/ weo-update-j anuary-2019
2. Rogoff K. Risks to the Global Economy in 2019 // Project syndicate. - 2019. -Mode of access: https://www.project-syndicate.org/commentary/global-economy-main-risks-in-2019-by-kenneth-rogoff-2019-01 ?barrier=accesspaylog
3. Eichengreen B. Shelter from the storm in 2019 // Project syndicate. - 2019. - Mode of access: https://www.project-syndicate.org/commentary/prospects-for-2019-eco nomic-financial-political-stability-by-barry-eichengreen-2019-01 ?barrier=accesspa ylog
4. O'Neill J. Whither the Chinese consumer? // Project syndicate. - 2019. - Mode of access: https://www.project-syndicate.org/commentary/global-consequences-of-weakening-chinese-consumption-by-jim-o-neill-2019-01 ?barrier=accesspaylog
2019.03.009. И.Ю. ЖИЛИНА. ГЛОБАЛЬНОЕ ПОТЕПЛЕНИЕ: ПОИСК РЕШЕНИЙ. (Обзор).
Ключевые слова: глобальное потепление; Парижское соглашение по климату; 24-я Конференция сторон; парниковые газы; декарбонизация экономики.
В обзоре анализируются итоги 24-й Конференции сторон (КС-24), Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК), прошедшей в Катовице (Польша, 2-15 декабря 2018 г.), а также климатические инициативы экологических организаций и предприятий частного сектора.
Ключевыми вопросами КС-24 были утверждение «свода правил» (rulebook), обеспечивающих реализацию Парижского соглашения по климату (ПС), и предусмотренное им повышение национальных целей стран (nationally determined contributions, NDC) по снижению выбросов парниковых газов (ПГ) к 2020 г.
КС-24 проходила в довольно сложной политической обстановке: выход США из ПС, победа на президентских выборах в Бразилии Ж. Болсонару, выступающего против борьбы с климатическими изменениями.
В Катовице обозначилось противостояние двух групп стран: малых островных государств, наименее развитых стран ООН, ряда африканских и латиноамериканских государств и др., с одной стороны, и крупных и богатых государств (большинство развитых стран, Китай, Саудовская Аравия и другие арабские страны) - с другой. Первые требовали радикального снижения глобальных выбросов ПГ и одновременно массированной финансовой помощи с тем, чтобы удержать глобальное потепление на уровне 1,5°С, в то время как нынешние NDC приведут к потеплению на 3-3,5°С. Китай и Индия - первый и третий глобальные эмитенты ПГ (США и Россия занимают второе и четвертое места) подчеркивали особую ответственность богатых развитых стран за климатические изменения. Со своей стороны, развитые страны, соглашаясь на выделение помощи беднейшим, призывали включиться в этот процесс и богатые страны, имеющие статус развивающихся.
