CC BY
35
УДК 323.173
КАФТАНЧИКОВД.П. Состояние информационной
безопасности в условиях процесса регионализации в РФ
Автор раскрывает актуальные вопросы обеспечения информационной безопасности субъектов Российской Федерации. Анализируется влияние на состояние информационной безопасности фактора регионализации. Обосновывается наличие комплекса угроз, нарушающих эффективное функционирование информационной сферы и регионального политического пространства в целом.
Ключевые слова: регион, регионализация, информационная сфера, информационная безопасность региона.
В научном сообществе достаточно аргументированно обосновывается тот факт, что существующая теоретико-методологическая и юридическая база национальной безопасности России требует дальнейшего совершенствования, в особенности с учётом возникающих проблем по реализации жизненно важных интересов индивидов, социальных агрегаций на региональном и местном уровнях.1
С одной стороны, в соответствии со ст. 71 Конституции Российской Федерации основные функции по обеспечению информационной безопасности являются прерогативой собственно Федерации. Однако согласно ст. 72 Конституции многие вопросы информационной сферы отнесены к совместному ведению федерального правительства и субъектов Федерации. Ввиду этого на региональном уровне формируется законодательная основа, регулирующая отношения в сфере информации. Более того, конституционная норма ст. 73 Основного Закона Российской Федерации относит к исключительному ведению субъектов Российской Федерации все те вопросы, которые находятся вне пределов ведения Российской Федерации и совместного ведения.
В Доктрине информационной безопасности, по нашему мнению, в недостаточной степени отражен принцип взаимозависимости данного вида безопасности на федеральном уровне и безопасности конкретного региона. В законодательстве не
учитывается специфика государственного устройства России, основой которого выступают принципы федерализма. Таким образом, региональные аспекты обеспечения информационной безопасности не нашли должного отражения в основных правовых актах и нормативных документах, регулирующих процесс защиты национальных интересов России. Следует подчеркнуть, что деструктивное воздействие в духовно-информационной сфере представляет опасность не только для института государства, но и для отдельных его граждан.2 Например, объектами посягательства со стороны киберпреступников являются персональные базы данных, сведения о состоянии финансов, коммерческие тайны. Влиятельные акторы политики на системной основе реализуют идеологическое и психологическое воздействие на граждан России.
Признавая необходимость участия субъектов Российской Федерации в международном информационном обмене, следует, как нам представляется, добиться того, чтобы адекватные меры по обеспечению информационной безопасности региона принимались параллельно расширяющемуся взаимодействию с мировыми электронными коммуникациями. Безопасность федеральных и региональных информационных ресурсов может быть обеспечена путем формирования комплекса мер, реализация которых должна носить системный характер. Разработка методоло-
гических и правовых основ защиты информационной безопасности предполагает сочетание мероприятий организационного, юридического, технологического и идеологического характера.
Федеральный закон Российской Федерации "Об информации, информационных технологиях и защите информации" решает задачи определения границ объекта регулирования в процессах информатизации и защите информации, оставляя в стороне вопросы реализации установленных положений.
Современные условия политического и социально-экономического развития страны вызывают несоответствие между потребностями общества в расширении свободного обмена информацией и необходимостью сохранения отдельных регламентированных ограничений на ее распространение.
Например, недостаточность правового регулирования отношений в области распространения массовых коммуникаций и информационных потоков существенно затрудняет поддержание необходимого баланса интересов личности, общества и государства в информационной сфере. Во многом из-за этой причины на территории Российской Федерации затруднено формирование конкурентоспособных субъектов распространения информации на региональном уровне. В условиях деформации структуры международного информационного обмена, когда российские агентства практически дублируют информационный ряд, транслируемый зарубежными структурами, воспроизводят технологии и направленность подачи материала, создаются предпосылки для вытеснения российских субъектов распространения массовой информации с внутреннего информационного рынка. Формально оставаясь независимы, отечественные информационные агентства, в том числе на региональном уровне, фактически превращаются в филиалы транснациональных информационных систем.
Как свидетельствует мировой и российский опыт, крупномасштабные реформы в сфере государственного строительства и управления неизбежно вступают в противоречие с интересами конкретных
социальных групп. Ввиду этого вдохновители и организаторы информационной агрессии стремятся абсолютизировать возникающие противоречия в области федеративной политики, стимулировать напряженность в проекциях "федеральный центр-регион" и "регион-регион", используя для этого возможности процесса информатизации. Изменение административно-территориального устройства России,возникновение и институционали-зация новых региональных образований, так называемых "новых регионов", вызывает неприятие со стороны федеральных элит, идеология и интересы которых сформированы в рамках института централизованного политического управления.
В то же время процесс "новой регионализации" является источником противоречий и конфликтов между населением и управленческой номенклатурой "старых административных регионов" страны, с одной стороны, и между территориальными сообществами и элитами, приспособившимися к новым условиям глобализирующегося мира, - с другой стороны.
Именно благодаря возможностям информатизации разграничение между сторонниками различных путей региональной и федеративной политики перестает носить чисто географический или экономический характер. Политически активное население страны, федеральные и региональные элиты, формально пребывающие в рамках единого территориального пространства, разделены на открытых и латентных сторонников двух обозначающихся стратегических подходов. Согласно исследованию А. По-допригоры, их следует обозначать как поборников сохранения "старых административных" регионов и адептов образования "новых глобализированных" субъектов федерации.3
По нашему мнению, вторые в большей степени оказываются интегрированы в мировое информационное пространство. Это обстоятельство обеспечивает их определенным технологическим превосходством по отношению к идеологическим оппонентам внутри страны, однако делает "новые глобализированные регионы" более уязвимыми по отношению к информационно-психологическому воздействию извне.
В экспертном сообществе утверждается мнение, что дальнейший вектор развития российских регионов с большой вероятностью будет отличаться возрастанием напряженности между субъектами Российской Федерации. Противоречия взаимодействий элит и населения создают предпосылки масштабного социально-политического кризиса, стимулированного и обостренного глобальными кризисными экономическими процессами. Некоторые исследователи по аналогии с ситуацией в странах Евросоюза допускают употребление термина "война территорий", понимая данное явление как императив и признак современного территориального развития. По мнению А. Шевцова, в недалеком будущем все регионы и муниципальные образования будут вовлечены в "непрерывное и судьбоносное сражение" за весь спектр социальных благ, представляющих значение для индивидов и человеческих агрегаций. При этом неизбежно появление победителей и проигравших.4 Ситуация мирового экономического кризиса делает подобную перспективу весьма вероятной.
Представляется, что обострение напряженности между локальными и местными сообществами в первую очередь может найти воплощение в информационной сфере, воспроизводя методы и технологии информационно-психологического воздействия на региональном уровне. Не только геополитические противники России, но и субъекты межрегионального и межмуниципального соперничества, заинтересованные в продвижении корпоративных и групповых интересов, окажутся способны применять на практике инструментарий, разработанный для ведения информационно-психологического противоборства.
Например, серьезной проблемой для реализации курса на укрупнение субъектов Федерации стало интенсивное противодействие региональных элит, ретранслируемое через информационную сферу.5 В ряде случаев информационные агентства распространяли провокационные сообщения о возможности организации кампаний гражданского неповиновения в случае упразднения субъектов федерации.
Характерно, что одновременно с усилиями федеральной власти по преобразованию административно-территориального деления России в информационном пространстве вновь стали распространяться альтернативные проекты формирования квазигосударственных субъектов, не предусмотренных в Конституции. Региональные элиты, прежде всего этноклановые сообщества, обратились к пропаганде перекройки внутренних административных границ, усмотрев в политике федерального правительства нарушение неформального статус-кво, существовавшего начиная с периода "парада суверенитетов".
Как пример дестабилизации политической ситуации, реализуемой при помощи возможностей информатизации, следует привести резолюцию ряда общественных объединений, группирующихся вокруг Черкесского конгресса от 26 февраля 2006 г. В ответ на попытки слияния Республики Адыгея и Краснодарского края этнические элиты организовали информационный вброс о необходимости создания нового "субъекта Федерации" - Адыгской (Черкесской) республики в составе Адыгеи, Кабарды, Черкесии и Шапсугии.6
Определяющим фактором для состояния уровня информационной безопасности в регионах следует признать открытость, "стирание" как государственных границ, так и административно-территориального деления, эрозию традиционных культурно-исторических образований, возникающих в процессе конституирова-ния глобального информационного пространства. Работы ведущих ученых доказывают, что понятия локального и регионального в информационной среде теряют свой исконный смысл, а в целом "понятие пространство становится " независимым" от любого места и региона"7. Социальные отношения, в результате, интенсифицируясь, связывают отдаленные регионы, но безотносительно к локальным контекстам и, более того - связывают так, что локальные процессы и феномены формируются под влиянием удаленных от них событий.
В результате региональные и местные сообщества становится более уязвимым
для манипуляций и деструктивного воздействия со стороны субъектов, способных развязать экономическую, политическую и культурную экспансию.
Процессы глобализации поощряют свободный коммуникационный обмен как между этническими, конфессиональными, культурологическими, бизнес-элитами в России и их зарубежными партнерами, реализующими и спонсирующими проекты информационного и культурного сотрудничества.
Большинство представителей местных жителей делает акцент на возрождение культуры народов, обходя вопросы "политического самоопределения" стороной. Однако наряду с этим отмечается информационная активность локальных маргинальных сил, обвиняющих региональные власти в чрезмерных уступках федеральному правительству. Национал-радикалы применяют информационные ресурсы и технологии для культивирования негативной оценки российского влияния на историю малых этносов, муссируя тезис об их ассимиляции и колониальном порабощении. В условиях нарастания экономического кризиса все более заявляет о себе автономизация, приводящая к специфической горизонтальной дифференциации административно-территориального пространства. Этому способствует и четко выраженное сокращение пространственной мобильности населения, ослабление межрегиональных связей и контактов вследствие влияния последствий мирового экономического кризиса. Под воздействием последнего не исключены трансформация регионализации в региональный сепаратизм.
Серьезной предпосылкой для возникновения угроз информационно-психологического воздействия на субнациональном уровне является незавершенность конститурирования региональных иден-тичностей и политических культур. В этих условиях отдельные из них содержат ориентации на обособление от идей общенационального единства и государственной централизации. Например, характерной чертой ментальности Юга России представляется противоречие между державно-патриотическими настроениями и
стремлением к автономизму и автаркии, демонстративной особостью по отношению к столичным властвующим институтам и российскому социуму в целом.8
Не случайно, что информационно-психологическое воздействие деструктивных политических сил заявляет о себе не только в проблемных республиках Северного Кавказа, но и в сопредельных Краснодарском и Ставропольском краях. Известно о попытках пропагандистской обработки украиноязычного населения региона, набирающей обороты после победы так называемой "оранжевой революции" в Киеве. Примером тому может служить регистрация в Краснодаре Украинского национального конгресса Кубани, культивирующего антироссийские настроения и стимулирующего межнациональную рознь.
В стране практически повсеместно происходит обвальный процесс роста региональной идентичности, которая имеет в своей основе реставрацию прерванных традиций развития альтернативной государственности, реально существовавших или искусственно сфабрикованных. Подобные тенденции характерны не только для некоторых национальных республик, прежде всего Татарстана, Тывы, но и для многих коренных российских губерний, а также городов федерального подчинения. Причины этого объясняются, с одной стороны, утратой советской идентичности, с другой стороны -недостаточной укорененностью в массовом сознании национальной идеологии, которая бы разделялась всем российским народом.
Наиболее высокий уровень региональной идентичности и автономизма, по экспертным оценкам, характерен для 18 субъектов Федерации.9
На первых местах находятся Москва и Санкт-Петербург, такие республики, как Северная Осетия-Алания, Чечня, Тыва, Чувашия, Татарстан, края - Краснодарский и Ставропольский, области - Ростовская, Рязанская, Новгородская, Омская, Курская. Идеологическое обоснование такой автономии выражается в противопоставлении региональных традиций государственности общенациональным. Во исполнение подобного замысла в информационной среде формируются и поддерживаются мифологизи-
рованные образы не только этнической государственной традиции - "татарской", "тувинской" и т.д., но и суброссийской - "новгородской", "санкт-петербургской", "рязанской", "тверской", "нижегородской".
Отмеченные тенденции в конечном итоге находят воплощение в воссоздании проекта так называемого "конфедерализма", предусматривающего распространение идей перехода к аморфному союзу национальных автономий и собственно России. Данный план имел распространение в период 1990-х гг., однако в условиях глобального экономического кризиса нельзя исключить его выхода за пределы информационной сферы и попыток воплощения в области политических отношений. В данном контексте могут быть предприняты попытки пропагандирования идеи так называемой "Русской республики", или придания аналогичного национальным республикам статуса традиционным российским регионам под наименованием ЮжноРусской, Сибирской, Поморской, Дальневосточной и других "республик".
К факторам, определяющим уровень и состояние информационной безопасности в том или ином регионе, следует отнести:
- особенности географического положения субъектов федерации, обусловливающего степень их вовлеченности в орбиту интересов зарубежных государств и негосударственных субъектов политики;
- наличие на территории региона представительств транснациональных корпораций и неправительственных организаций, связанных с функционированием информационной сферы;
- функционирование в субъектах федерации оборонных и наукоемких предприятий, объектов индустрии и промышленной инфраструктуры;
- наличие ресурсно-сырьевой базы на территории региона;
- уровень социально-политической и этноконфессиональной конфликтогенно-сти в субъекте федерации.
Оценивая состояние организованности и эффективности органов государственного управления субъектов Российской Федерации в сфере противодействия угрозам информационной безопасности, следует отметить, что объект противоправных по-
сягательств в данной области содержит не только информационные ресурсы, коммуникации и автоматизированные системы управления. Инициаторы современного информационно-психологического воздействия, которыми в условиях глобализации могут выступать не только институты государственной власти враждебно настроенных зарубежных стран, но и различные неправительственные организации, группы интересов, лоббистские структуры, транснациональные корпорации стремятся прежде всего к деморализации противной стороны. Данная цель может быть достигнута за счет девальвации мировоззрения и этических ценностей объекта воздействия, а также в навязывания ему идей, отражающих видение окружающей реальности, свойственное зачинщику информационной или психологической агрессии. Незавершенность построения федеративных отношений в России, деформации процесса регионализации способствуют возникновению комплекса угроз, нарушающих эффективное функционирование информационной сферы и состояния регионального политического процесса в целом и требует активной, эффективной политики национальной безопасности и её регионов.
1 Прохожев А.А. Теория развития и безопасности человека и общества. М., 2006. С. 195.
2 Бухарин С.Н., Кулемин А.А. Проблемы трансформации адаптивных архетипов при организации информационного противоборства //Информационные войны. 2006. № 1.
3 Подопригора А.В. Революция регионов: Россия на пороге глобальной трансформации. М.: Изд-во ОЛМА. 2006.
4 Швецов. А. Децентрализация федеральной региональной политики / Федерализм. 2006. № 4. С. 57.
5 Иванов В. Путин и регионы. Централизация России. М.: Изд-во «Европа», 2006. С. 196-197.
6 Филиппов В. «Деэтнизация территорий» в новейшей истории России / Федерализм. 2006. № 2. С. 137.
7 Уэбстер Ф. Теория информационного общества. М., 2004. С. 28.
8 Морозова Е.В. Региональная политическая культура. Краснодар. 1998. С. 255-268.
9 Петров Н. Формирование региональной идентичности в современной России // Центр и региональные идентичности в России. СПб.- М., 2003. С. 125-186.
