CC BY
292
V.I. Ivanova, А.А. Lavrikova
CRITERIA FOR ESTIMATION OF EFFICIENCY OF LOCAL POLITICAL ELITE: TO THE ISSUE OF MEASUREMENT
The article considers peculiarities of methodology and measurement procedures of local political elite efficiency.
Кy words: political elite, elite groups, efficiency of political activities.
Получено 12.04.2012
УДК 321
А.М. Саввин, канд. полит. наук, доц., зав. каф.,
(4872) 71-69-02, [email protected]
(Россия, Тула, Институт Законоведения и управления Всероссийской полицейской ассоциации)
ОСНОВНЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К ИССЛЕДОВАНИЮ ПРОЦЕССОВ ДЕЦЕНТРАЛИЗАЦИИ, РЕГИОНАЛИЗАЦИИ И ФЕДЕРАЛИЗАЦИИ
Анализируются основные подходы к исследованию процессов децентрализации, регионализации и федерализации современного государства.
Ключевые слова: регион, регионализация, федерализация, децентрализация, федерализм.
В начале 2012 года Президентом Д. А. Медведевым внесен проект федерального закона «О внесении изменений в закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации», предусматривающего выборы высшего должностного лица субъекта РФ на основе прямого избирательного права. Месяцем ранее на заседании Государственного совета им высказывались предположения о возможном создании дифференцированных правовых, налоговых и инвестиционных режимов в отдельных регионах, изменении механизма консолидации средств в рамках федеральных субвенций и в целом совершенствовании межбюджетных отношений в Российской Федерации. Это вновь вызывает увеличение исследовательского интереса к проблемам российского регионализма и федерализма, которые, казалось, были уже вытеснены из политического дискурса [1, с. 125].
Несмотря на большое количество публикаций, так или иначе связанных с региональной тематикой, общая картина формирования и развития данных явлений не вполне ясна. Кроме многомерности и внутренней сложности регионализма как явления, это связано с отсутствием адекват-
ного представления о нем, опирающегося на интегрированный анализ всей совокупности его проявлений и систематизированное описание динамики.
Регионализм может рассматриваться в двух аспектах: как объективно обусловленная историческими, хозяйственными и иными факторами организация общества и как теоретический подход. Например, такое важнейшее направление исследований российского transition конца XX - начала XXI веков, как регионалистика, изучает развитие отдельных территорий как целостностей, изучает процесс регионального структурирования пространства [2, с. 30]. С.К. Песцов считает, что регионализм - это явление, проявляющееся в активизации региональных взаимодействий, укреплении институтов локальной кооперации, создании объединений на региональной основе. Автор определяет регионализм как процесс сознательного расширения и интенсификации ограниченно сторонних взаимодействий между странами, связанными географической близостью, сходством условий и форм жизнедеятельности с целью позитивных эффектов групповой кооперации в различных сферах жизни [3, с. 50]. С.В. Севастьянов, с одной стороны, сводит регионализм к интеграционным процессам, а с другой, отмечает, что регионализм как научное направление, возник в ответ на «неспособность классической теории интеграции объяснить процессы сотрудничества за пределами Европы» [4, с. 113].
О политическом содержании регионализма также можно говорить в двух аспектах: регионализме как изучении регионального политического пространства и регионализме как изучении региональных факторов, воздействующих на общенациональную политику.
Некоторые авторы, дабы избежать данной многоаспектности рассмотрения феномена регионализма, вводят близкое по смыслу понятие регионализации. Регионализация - это процесс усиления территориальной дифференциации на различных уровнях социальной организации. Концепция региональной организации общества основывается на признании дискретности жизнедеятельности социума, которая обусловлена локализацией человеческого бытия и внутренними потребностями воспроизводства [5, с. 7-10]. В то время как регионализм определяет видение, цели и формат регионального проекта, регионализация характеризует процессы, посредством которых достигаются данные цели. Таким образом, регионализм и регионализация являются понятиями взаимодополняющими. Регионализация - это процессы, распространяемые сверху вниз. Они могут иметь место на территориях, не обладающих изначально признаками региона. Регионализм же способствует регионализации, снижая издержки межтеррито-риального взаимодействия.
В соответствии с поставленными задачами данные понятия и применяются авторами для характеристики тех или иных процессов в мире или Российской Федерации. Например, С.В. Бирюков трактует регионализа-
цию как следствие разрушения индустриального общества, становления глобальных экономических, коммуникационных, образовательных сетей и неспособности централизованного государства решать глобальные и локальные проблемы. Делается вывод, что бюрократический централизм, предполагающий продвижение инноваций из столичного центра на региональную периферию, потерпел банкротство [6, с. 19].
Т.Ф. Ляпкина, обобщая различные определения исследователей, отмечает, что «регионализм» - это процессы децентрализации государственного устройства, движение за этнические права и право обладание территорией, транснациональное сотрудничество и укрупнение территорий. Иначе говоря, регионализм она рассматривает как принцип территориальной организации социально-политических и социально-экономических процессов [7, с. 250]. Ю.А. Абрамовым и В.Ю. Куйбарь введено понятие «глобальной регионализации», понимаемой как тенденция и форма постоянно нарастающей «мировой капитализации социума» и «высшая стадия развития капитализма». Подразумевается, что новая стадия развития капитализма порождает и новую форму структуризации социально территориального мира [8, с. 243]. Процессы регионализации протекают на макроуровне, мезоуровне и микроуровне. В последнем случае процессы регионализации протекают внутри национальных государств. В этом случае регионализация, сопровождающаяся (курсив мой) экономической и этнокультурной дифференциацией, приводит к политическому дроблению и нестабильности. Таким образом, авторы не сводят регионализацию к дифференциации, а считают, что дифференциация это один из ее признаков. В зарубежной литературе, главным образом канадскими исследователями, широко используется термин «глокализм» [9, с. 2], который акцентирует внимание на постоянно растущее значение локальности, как следствие глобализации.
Регион представляет собой единицу самоорганизации и связи процессов развития и процессов воспроизводства, воплощенных в замкнутых стабильных структурах. Как отмечает Н.А. Косолапов, социальная система вырастает и эволюционирует на трех базовых параметрах: на определенных жизненных функциях, посредством которых живет соответствующая человеческая общность; территории, на которой эти функции осуществляются, и на организационных структурах, обеспечивающих выполнение необходимых жизненных функций на данной территории и при данной совокупности населения [10, с. 29]. Такая система самодостаточна и самоценна, она не нуждается во внешнем стимулировании или ограничении и соотносится с подобными ей системами вне политико-правового механизма, опираясь на механизмы естественного социокультурного регулирования. Социально-территориальные различия, обусловленные неравномерностью развития, исторические факторы, особенности разделения труда и т.д.
предопределяют формирование у жителей региона группообразующих признаков на основе общности проблем. Население региона превращается в политическую общность.
В данном случае регион отождествляется с населением, имеющим общность интересов. В соответствии с данным подходом, М. А. Молокова делает вывод, что регион - это всегда территория, но не каждая территория
- регион, так как регион - это категория естественно-историческая. По нашему мнению, в отношении многих субъектов Российской Федерации и субъектов других крупных федераций данный вывод весьма сомнителен, так как не имеет большого политического значения. Что же касается отождествления понятий региона и населения, проживающего на данной территории, следует концентрировать внимание на том, что общность проблем требует их адекватного нормативного регулирования на локальном уровне. Таким образом, возникает локализованное пространство норм, границы которого постоянно меняются в рамках политического торга. Э. Харрелл отмечал, что «естественных» регионов не существует, а их определение варьируется в зависимости от изучаемой проблемы [11].
Сложность определения региона связана с характером исследовательских задач, поскольку под регионом понимается либо хозяйственноэкономическая общность, либо географически-административная единица, либо историко-культурная область. С одной стороны, регион представляет собой целостное природно-социальное образование, в рамках которого определенная группа людей «вживается в ландшафт» и вырабатывает определенные способы деятельности и стереотипы поведения. Философская трактовка региона ассоциируется с особым миром, которому присущи свой образ мышления, традиции, мировоззрение и мироощущение. В этом смысле регион это территориальная и социально-историческая целостность, обладающая определенной степенью внутреннего единства, чувством общности, благодаря которым данный регион и отличается от других частей страны. «Наличие фундаментальных основ ментальности и устойчивых черт в социально-политической организации позволяет говорить о существовании относительно автономного регионального социально-культурного пространства» [12, с. 60-61]. С другой стороны, регион выступает как результат некого членения, все процессы в рамках которого не могут протекать без некоторой координации и управления [13, с. 244-245].
В системном исследовании региона наибольшее распространение получили четыре парадигмальные дифференциации, способствующие его политическому познанию: «регион как квазигосударство», «регион как квазикорпорация», «регион как рынок», «регион как социум». Ю.А. Абрамов и В.И. Куйбарь предлагают методологически открытое определение, включающее все упомянутые подходы. По их мнению, «регион» - это общенаучная категория, обозначающая конкретно-историческую территори-
альную социоприродную целостность, обладающую свойством ресурсной, технологической и этнокультурной самодостаточности для расширенного социального воспроизводства.
В отличие от региона, территория - это слабоструктурированное и не объединенное единой целью образование, в рамках которого несогласованно, руководствуясь своими несовпадающими интересами, действуют несвязанные формальными отношениями многочисленные социальные группы и экономические агенты. Они борются за территориальные ресурсы, в том числе - властные и стремятся включить в стратегию развития территории конкурирующие цели [14, с. 81]. Соответственно А. Швецов призывает развивать стратегическое планирование, или маркетинг территорий, суть которого состоит в консолидации территориального сообщества. Территория наполняется региональным содержанием в процессе регионализации, то есть внутритерриториальных процессов, посредством которых достигаются цели интеграции общества и экономики, обеспечивается политическое доверие и институциональные связи. Ю.А. Абрамов и В.И Куйбарь считают, что территория становится регионом в силу наличия регионообразующих факторов - совокупности социальных качеств региональных сообществ, «связанных с системой «разрешений и запретов», предоставляемых территорией самодостаточному оседлому социуму.
Содержание понятия «политический регион» или «региональное политическое пространство» складывается на основе синтеза и взаимопере-сечения таких понятий, как «регион», «социальное пространство», «пространство», как система определенных показателей [15, 125]. Понятие «регион» фиксирует внимание на уровне политических отношений, которые воспроизводятся в данном объеме. Политический регион предполагает формирование специфического политического пространства. В него, наряду с пространством властной компетенции (пространством права в узком смысле), включаются и зоны влияния и интересов лидеров, партий и лоббистских группировок, то есть правовое пространство как представление о весьма подвижных границах возможного и невозможного. Политический регион - это целостная, пространственно организованная форма жизнедеятельности населения, управляемая из единого политикоадминистративного центра и объединенная различными и многообразными связями.
По мнению А.Г. Чернышева, регион - это наиболее массовый уровень политики, где проявляется демократизм социального порядка и реализуются социальные аспекты политических отношений. Разумеется, мы должны учитывать, что эта позиция 2000-го года. Регион рассматривается как территориальная форма демократии (подобная позиция активно продвигалась в то время А.А. Захаровым), а также как сфера реализации социальной политики. Последнее, разумеется, верно. Правда, необходимо учи-
тывать, что, если государство в силу своей неоднородности предусматривает региональное членение пространства, социальную политику реализовывать в «другом месте» просто невозможно.
Кроме того, А. Чернышев отмечает, что регион - это и синоним пе-риферийности политики в смысле ее провинциализма. Регион - это метафора, собирательный образ, который воплощает социально-экономические явления применительно к периферийным условиям функционирования общества. В данном случае регион рассматривается в своих соотношениях и взаимосвязях с политическим центром как ядро политической системы с ее периферией. Причем в данном случае речь идет не столько о конкретных аспектах этих связей, сколько о методологии и технологии отношений [16]. В соответствии с этим подходом, А.Г. Чернышев дифференцирует проблематику «региона» в зависимости от разделения политических отношений на организационный и социальный уровни. В данном случае имеется в виду определенное соотношение социальных и организационных аспектов политики. Регион как уровень политических отношений связан с социальными аспектами политики, с деятельностью социальных общностей во властных структурах и местном самоуправлении. Здесь в полной мере проявляется провинциальная политическая ментальность населения, неразрывность и ограниченность форм общественной деятельности. Когда же имеется в виду регион как субъект политики, то здесь доминируют ее организационно-властные аспекты, связанные с функционированием и полномочиями органов власти и управления. А.Г. Чернышев указывает, что регион как субъект политики необходимо отличать от региона как социально-политической общности.
Федерализация включает в себя два направления деятельности (если регионализация процесс спонтанный, то федерализация - целенаправленный): установление и поддержание определенных отношений между институтами центральной и региональной власти и формирование политических сообществ в регионах - субъектах федерации. Разумеется, мы должны учитывать, что многие российские регионы, как «национальные» республики, так и вненациональные края и области, изначально возникли именно в результате целенаправленного процесса.
В общественном сознании российских граждан живет идея общества как иерархически организованной структуры. В отношении большинства субъектов Российской Федерации - федерализм и децентрализация понятия взаимозаменяемые; федерализм в данном случае есть только юридическая форма разделения власти и собственности. Но, строго говоря, понятия «федерализм» и «децентрализация» несовместимы, так как децентрализация - это передача власти в рамках иерархически организованной системы, а классический федерализм скорее следует понимать как «нонцентрализм»
- рассеивание власти в духе Ф. Хайека. Нонцентрализм (буквально «не-
централизация») основан на том, что в условиях отрытого соревнования систем, свободной коммуникации и т.п. отсталые общества из-за конкуренции либеральных соседей не силах поддерживать дорогие системы внеэкономического принуждения. Делегирование прав должно идти снизу вверх (разумеется, Р.Неф исследует в первую очередь опыт Швейцарии). Нонцентрализм в его интерпретации - это «метод политического деления клеток»[17, с. 15], то есть путь, которым можно перейти от централизма к нонцентрализму, еще предстоит открыть. В России, где делегирование полномочий шло и идет сверху вниз, понятие «нонцентрализм» носит характер научной абстракции, дающей возможность на конкретных примерах изучать диалектику централизации и децентрализации.
Централизация имеет тенденцию к усилению, так как существует вариант переноса проблемы на более высокий уровень как только на более низком уровне цена становится выше отдачи (не действует эффект масштаба). В свою очередь существует и предел такого переноса в форме трансакционных издержек. В латинском языке «сеп1тим» - центр. Следовательно, «централизация» и «децентрализация» обозначают процессы разнонаправленные. Под «центром» в данном случае понимается либо высший в иерархической системе орган власти, либо место сосредоточения какой-либо деятельности [18, 54]. Централизация и децентрализация - это принципы построения и управления любой системы.
В любой федерации изначально заложены интеграционные и дезин-теграционные начала. Централизация сразу же закладывается в строение системы как естественное условие ее создания, но это вызывает необходимость дальнейшей децентрализации, путем которой система доводится до рабочего состояния. Разумеется, могут иметь место и обратные процессы в рамках конституционного выбора. И то и другое самоцелью не является: задача централизации и централизации - эффективность. Формат данной статьи не предусматривает анализа понятия эффективности в рамках основных политико-экономических подходов, следует лишь заметить, что российский конституционный выбор присматривает постоянное переопределение прав собственности между территориальными единицами, так что можно говорить об эффективности данного перераспределения, что определятся величиной издержек на трансакцию. Исключение из принципа эффективности - ситуация когда централизация и децентрализация становятся необходимой политической задачей. Правда и в этом случае следует учитывать зависимость от предшествующего развития.
Децентрализованное управление даже в самой оптимальной форме сложнее централизованного, так как сложную систему сложнее поддерживать в стабильном состоянии. Сохраняют, несмотря на технический прогресс, свое значение и информационные ограничения. Кроме того, технически невозможно обосновать пропорции централизации и децентрализа-
ции. Трудности связаны и с тем, что в процессе децентрализации образуются многоуровневые структуры: децентрализация развивается, превращая «субъект» в «субцентр», который передает часть полученных полномочий низовым структурам.
В литературе, как правило, проводится различие между понятиями «децентрализация» и «деконцентрация» («функциональная децентрализация») [19, с. 49]. При децентрализации функции, ресурсы, предметы ведения, права собственности распределяются между субъектами децентрализации, которые самостоятельны в установленных конституционным выбором пределах. Поэтому в принципе децентрализация разрушает линейную иерархию (хотя в России система иерархична во всех звеньях). При деконцентрации права собственности остаются закрепленными за центром, перераспределяется только исполнение его воли. В этом случае сохраняется «моноцентрическая иерархия». Деконцентрация - это лишь форма децентрализованного управления. В связи с вышесказанным также принято разграничивать политическую децентрализацию и управленческую децентрализацию, причем высказывается мнение, что потенциал последней крайне ограничен [20, с. 136-140].
Децентрализация может идти только до тех пор, пока остается центр. Кроме того, должна оставаться положительная отдача от масштаба субъектов децентрализации и издержки, носящие характер трансакционных, должны не превышать выгоды от нее. Если централизуется все (что фактически невозможно), то субъекты децентрализации становятся номинальными. Мировая практика накопила определенные границы централизации и децентрализации функций по уровням управления. В основе лежит рациональный принцип, согласно которому распределение обязанностей по выполнению функций, требующих расходования бюджетных средств, сопрягаются с зонами их использования.
Тезис об эффективности децентрализации не отвергает принципиальной целесообразности централизации функций по оказанию тех или иных бюджетно финансируемых услуг. Децентрализация бюджетной системы, уменьшающая концентрацию бюджетных доходов в центре, сокращает объем перераспределяемых средств, повышает заинтересованность субъектов в расширении собственного доходного потенциала, но не избавляет от необходимости бюджетного выравнивания. Практически не удается обеспечить полного соответствия между величиной доходов и объемом расходных обязательств. Кроме того, существует необходимость направлять политику субфедеральных органов власти в общегосударственное русло в соответствии с общенациональными приоритетами.
Господствует мнение, скорее на интуитивном уровне общественного сознания, чем в науке, что для сохранения целостности страны можно пожертвовать экономической эффективностью, для чего требуется организо-
вать всеобъемлющее управление «сверху - вниз» [21, с. 35]. Однако концентрация полномочий не только затрудняет инновацию на местах (если там есть желание заниматься инновациями), но и повышает ответственность центра за локальные сбои. Существует устойчивое представление, согласно которому именно децентрализация способствует повышению эффективности управления [22, с 92-101]. Этот вопрос рассматривается в Европе чаще всего в контексте оптимизации деятельности общественного сектора [23]. Экономика общественного сектора рассматривается в рамках теории общественного выбора - раздела экономической науки, изучающей предоставление общественных благ. В рамках данной теории субтеррито-риальная единица (субъект федерации) есть фирма, занимающая монопольное положение на рынке по производству общественных благ. Как отметил Г. Таллок в своем труде «Расчет согласия», ассортимент этих благ должен варьироваться в зависимости от предпочтений потребителей, при этом всегда останутся недовольные. «Нарезка» территории определенным образом и перенос решений о производстве тех или иных благ на уровень образованной единицы позволяет более точно, и что важно - без привлечения дополнительных средств производства, удовлетворить запросы потребителей. Разумеется, данный подход может быть только теоретическим ориентиром, так как бесконечно перекраивать административные границы вслед за изменением социальной, демографической и пр. структуры населения, что и влечет за собой изменение предпочтений, не представляется возможным.
Кроме того, при децентрализованном управлении населению становится более понятной связь между уплаченными налогами и полученными общественными благами. Как следствие, она может более рационально подходить к выбору альтернатив, предлагаемых различными политиками регионального масштаба. В свою очередь, политики, придя к власти, начинают сокращать необоснованные издержки в общественном секторе и прикладывать дополнительные усилия к администрированию налогов и расширению налоговой базы.
В целом теория общественного выбора делает акцент на рациональности поведения избирателей и политиков, на наличии эффективного механизма выявления предпочтений потребителей общественных благ и механизма контроля над чиновниками, принимающими решения об их производстве. Как известно, таких механизмов в России создано не было. Применительно к условиям Российской Федерации В. Д. Нечаев делает вывод, что тенденция к централизации связана с провалом в стране демократического проекта, а также с отсутствием в рамках российской политической системы институциональных механизмов, стимулирующих межуров-невое взаимодействие властей. Автор считает, что российское общество проявляет очевидную неспособность к формированию структур граждан-
ского общества, что делает демократический контроль практически нереальным. Правда он же отмечает, что без практики гражданского участия, которое централизация не предусматривает, такие структуры и не выработаются. Таким образом, налицо еще одна проблема регионализации в трансформирующимся обществе - проблема возможности коллективных действий граждан на региональном уровне.
Федерализм может пониматься и как нонцентрализм - в этом случае все политические структуры выше коммунального должны быть обоснованы. Федерализм может пониматься как альтернатива «автономизму» и «конфедерализму». В этом случае федерализм выражает тенденцию централизма, хотя в противопоставлении централизму выражает идею децентрализации. В различных языках и странах термин «федерализм» понимается по-разному. Например, во Франции - как синоним сепаратизма, в Германии - как противовес централизации и унитаризации. В США «федералисты» исторически отстаивали централистские тенденции, выступая против неограниченной автономии штатов в рамках свободной конфедерации. В английском языке до сих пор существует централистское понимание федерализма. Когда в начале 1990-х годов в «проекте Маастрихтского договора» термин «federal» предполагалось использовать для обозначения самостоятельности стран членов ЕС, Великобритания его отвергла, так как, по мнению английской стороны, тем самым выражается стремление к централизму. Тогда пришлось прибегнуть к понятию «субсидиарности», что доказывает, что с определенной натяжкой и эти понятия могут выступать как синонимы.
Федерализм может пониматься как режим политикоадминистративного управления или тип политико-правового порядка деятельности региональных администраций. Такая трактовка федерализма свойственна французской традиции, где федерализм ставится на одну доску с самоуправлением, децентрализаций и деконцентраций. Некоторые отечественные авторы также поддерживают эту точку зрения, исходя из того, что федерализм, в его российском варианте, - это лишь различное сочетание децентрализации и деконцентрации [24, с. 26].
Этот же подход находит поддержку и среди экономистов. При этом сравнивается «федерализм» и так называемое «управление по результатам». Федерализм предполагает последовательное разграничение функций при селективной ответственности властей различного уровня. «Управление по результатам» - это технология селективного оперирования информацией [25, с. 35]. В условиях федерализма граждане, определяя цели государства, по одним его функциям коллективно адресуются к центральной власти, а по другим выступают в форме территориальных общностей, которые формируют цели субнациональных властей. «Управление по результатам» применимо и в случае наличия федерализма в классическом пони-
мании и в случае, когда территориальные общности граждан являются не субъектами, а объектами политики, организуемой в рамках иерархической системы. Аргументом в пользу федерализма в противовес управлению по результатам может служить то обстоятельство, что обеспечение удовлетворения федеральными властями запросов субтерриториальных общностей не поддается формальному описанию и не гарантируемо [26].
Изучение и обобщение основных подходов к исследованию процессов регионализации, децентрализации и федерализации государства открывает пути к исследованию механизма развития Российской Федерации как комплексу структур и институтов политической власти, обусловленных социальными, экономическими и политическими традициями ее народов и территориальных сообществ.
Список литературы
1. Ильченко М.С. Институциональные истоки «нового централизма» в современной России // Полис. 2008. № 5.
2. Дубина О. Регионализация: политико-экономический аспект проблемы // Власть. 2007. № 3.
3. Песцов С.К. Регионализм: содержание и этапы общей
исторической динамики // Вестник Московского университета. Сер. 12. Политические науки. 2009. № 2.
4. Севастьянов С.В. «Новый регионализм» Восточной Азии:
теоретические практические аспекты // Полис. 2009. № 4.
5. Молокова М.А. Процесс политической регионализации в современной России: специфика, тенденции и приоритеты. Орел, 2002.
6. Бирюков С.В. Российский регионализм: о возможной модели // Свободная мысль. 2008. № 8.
7. Ляпкина Т.Ф. Регион как предмет междисциплинарного анализа // Социально-гуманитарные знания. 2007. № 3.
8. Абрамов Ю.А., Куйбарь В.И. Глобальная регионализация: к обоснованию понятия // Социально-гуманитарные знания. 2008. № 1.
9. Glocalization: the Regional // Canadian Journal of Regional Science. 1995. No 18.
10. Косолапов Н.А. Политико-психологический анализ социальнотерриториальных систем. Основные теории и методологии (на примере России). М., 1994.
11. Harrell A. Explaining the Resurgence of Regionalism in World Politics // Review of International Studies. 1995. Vol. 21. No 4.
12. Мастеница Е.Н. Региональная культурология: проблемы и перспективы // От краеведения к культурологогии: Российскому институту культурологи 70 лет.
13. Ляпкина Т.Ф. Регион как предмет междисциплинарного анализа // Социально-гуманитарные знания. 2007. № 3.
14. Швецов А. Либерализация государственной региональной политики // Вопросы экономики. 2006. № 7.
15. Чернышев А.Г. Регион: границы политического пространства // Регион как субъект политики и общественных отношений / под ред. Н.В. Зубаревич. М.: Московский общественный научный фонд, 2000; ООО «Издательский центр научных и учебных программ». 224 с. (Сер. «Научные доклады». Вып. 107).
16. Ковалев В. А. Политическая регионалистика как новое направление исследований в российском обществоведении. Актуальные вопросы регионального политического развития и проблемы теоретической концептуализации. Сыктывкар, 1999.
17. Неф Р. Да здравствует нонцентрализм! (Библиотека либерального чтения) / пер. с нем. М.: Фонд Фридриха Наумана, 2002. Вып. 12.
18. Лексин В., Швецов А. Бюджетный федерализм: диалектика централизации и децентрализации // Российский экономический журнал. 2002. № 7.
19. Гунель М. Введение в публичное право: институтыты - основы -источники. М.: ИНРАТЭК-Р, 1995.
20. Pollit C., Bouckaert G. Public Management Reform: A Comparative Analysis. Oxford: Oxford University Press, 2000. P 136-140.
21. Якобсон Л. Бюджетная реформа: федерализм или управление по результатам?// Вопросы экономики. 2006. № 8.
22. Нечаев В.Д. Реформа федеративных отношений и местного самоуправления через призму теории эффективной централизации // Полис. 2005.
23. Холлис Г., Плоккер А. На пути к демократической децентрализации: перестройка региональных и местных органов власти в новой Европе. М., 1995; Leach R. Local Government Reorganization RIP? // Political Quarterly. 1998. Vol. 69. No 1; Negrier E. The Changing Role of French Local Government // West European Politics. 1999. Vol. 22. No 4.
24. Бирюков С.В. Российский регионализм: о возможной модели // Свободная мысль. 2008. № 8.
25. Якобсон Л. Бюджетная реформа: федерализм или управление по результатам?// Вопросы экономики. 2006. № 8.
26. Seabrihgt P. Accountability and Decentralization in Government: An Incomplete Contracts Model // European Economic Review. 1996. No 40.
A.M. Savvin
THE MAIN POINTS OF VIEW IN RESEARCH PROCESS OF DECENTRALIZATION AND FEDERALIZATION
The article discusses the main point of view in research process of decentralization and federalization in modern states.
Key words: region, decentralization, federalization, federalism.
Получено 20.04.2012
УДК 004.738.5:323 (470)
Д. В. Татманян, аспирант, 8-920-777-79-97, [email protected] (Россия, Тула, ТулГУ)
ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ ПОЛИТИЧЕСКОГО СЕКТОРА РУНЕТА
Рассматривается основные направления развития политического сектора Рунета, в частности, новые тенденции и области применения Интернет-технологий в политическом процессе современной России, а также возможности Интернета в политической модернизации и самоорганизации общества.
Ключевые слова: Интернет-технологии, политический процесс, политическая коммуникация, политическое управление, модернизация.
На сегодняшний день развитие политических коммуникаций состоит не только в том, чтобы сделать политическую связь и поток информации более эффективными и прозрачными, но также, в том, чтобы использовать любой удобный случай для участия граждан в политических процессах. М. К. Раскладкина указывает, что в российской политике происходит объединение политической составляющей информационных взаимодействий власти и общества при активном участии средств массовой информации. Таким образом, признавая, что информационное пространство является сферой информационного взаимодействия социальных субъектов, аналогично политическое пространство - сферой коммуникативных отношений между субъектами политики в отношении власти, а социальное пространство сети Интернет является областью интересов и взаимодействия политических субъектов в отношении власти и ее осуществления [1]. При этом Интернет активизирует и объединяет две стороны процесса социализации: усвоение человеком социального опыта и его активное воспроизводство. Это дает возможность субъектам политической коммуникации опираться не только на массовое, но и на индивидуальное сознание человека.
Складывающаяся социальная структура на основе Интернета и сетей чрезвычайно эффективна, требует минимум затрат и значительно опережает в скорости официальные властные структуры.
