Соотношение унифицированных и национальных коллизионных норм при определении права, применимого к договору Текст научной статьи по специальности «Право»

ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ

УДК 341.932.3

СООТНОШЕНИЕ УНИФИЦИРОВАННЫХ И НАЦИОНАЛЬНЫХ КОЛЛИЗИОННЫХ НОРМ ПРИ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПРАВА, ПРИМЕНИМОГО К ДОГОВОРУ

Е.И. Антонова

Посвящено анализу взаимодействия коллизионных норм международных договоров и национального законодательства при определении права, применимого к договорам между субъектами права разных государств.

Ключевые слова: коллизионное регулирование; договорные отношения.

E.I. Antonova. CORRELATION OF UNIFIED AND NATIONAL CONFLICT OF LAW RULES WHEN DETERMINING THE LAW APPLICABLE TO THE CONTRACT

The article is devoted to the analysis of the interaction of conflict of law rules of international treaties and national legislation when determining the law applicable to contracts between legal subjects of different states.

Keywords: law of conflict; contractual relationship.

При определении права, применимого к договору между субъектами права разных государств, главенствующее значение имеет принцип автономии воли сторон договора. При отсутствии же соглашения сторон о применимом к договору праве, а в некоторых случаях и при наличии такого соглашения, возникает необходимость коллизионного регулирования договорных отношений с целью определения применимого к договору права.

Определяя применимое к договору право на основе коллизионных норм, необходимо установить, имеются ли международные договоры, содержащие унифицированные коллизионные нормы, в которых участвует Российская Федерация, поскольку, как отмечает В.П. Звеков, параллельно действуют две системы коллизионных норм: одна представлена правилами гражданских кодексов и законов о международном частном праве, отражающими современные тенденции в коллизионном праве, а вторая -правилами международных договоров [6].

Из международных договоров, содержащих унифицированные коллизионные нормы о выборе права, применимом к договорам,

Российская Федерация участвует в региональных документах - Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. (Минская конвенция), Соглашении о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г. (Киевское соглашение). Указанные договоры предусматривают подчинение прав и обязанностей сторон по сделке законодательству места ее совершения.

Арбитражная практика свидетельствует о том, что арбитражный суд при рассмотрении спора, вытекающего из внешнеэкономической сделки, принимает меры к установлению применимого права на основе международного договора, если стороны при совершении сделки не подчинили ее правопорядку определенного государства. Например, в арбитражный суд обратилось российское акционерное общество с иском к музею изобразительных искусств, находящемуся на территории другого государства-члена СНГ. Договор о совместной деятельности был заключен на территории Российской Федерации и предусматривал, что из

материалов российской стороны иностранным лицом будет изготовлено новое имущество для российского предприятия. Сторонами не было определено материальное право, которому подчинялась данная сделка, в условиях договора не содержалось и положений об ответственности сторон за ненадлежащее исполнение обязательств.

Истец при заявлении исковых требований настаивал на передаче ему имущества и взыскании штрафных санкций за несвоевременный возврат его имущества, ссылаясь на нормы гражданского законодательства Российской Федерации, а ответчик опровергал требования истца со ссылкой на законодательство собственной страны.

Арбитражный суд при разрешении вопроса о применимом праве сослался на ст. 11 (п. «в») Киевского соглашения, заключенного государствами-членами СНГ в 1992 г., в том числе и государствами, в которых находились спорящие стороны. Суд в решении указал, что российское гражданское законодательство подлежит применению в силу того, что спор возник в отношении имущества, являющегося предметом сделки, совершенной в Российской Федерации.

В данной ситуации исковые требования возникли в связи с исполнением внешнеэкономической сделки. Сторонами сделки выступали юридические лица, на которые распространялось законодательство разных государств, их отношения развивались в сфере внешнеэкономических связей. Стороны внешнеэкономической сделки не определили применимое национальное законодательство и не сослались на положения международного договора, действующего в этой сфере внешнеэкономических связей.

Конституция Российской Федерации в п. 4 ст. 15 закрепляет, что международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Государства-участники СНГ заключили международный договор регионального характера, содержащий коллизионные нормы, отсылающие к праву стран-членов в зависимости от характера регулируемых отношений.

Статья 11 (п. «в») названного Соглашения предусмотрела, что возникновение и прекращение права собственности или иного вещного права на имущество, являющегося предметом сделки, определяется по законодательству места совершения сделки, если иное не предусмотрено соглашением сторон. В этих условиях арбитражный суд правомерно определил применимое право на основе международного договора, заключенного государствами-членами СНГ в

1992 г., и разрешил спор на основе гражданского законодательства Российской Федерации [2].

В случае, если стороны договора в качестве применимого права в общей форме указали на законодательство нескольких государств, суд вправе определить применимое право на основе коллизионных норм. В частности, белорусское акционерное общество обратилось в Арбитражный Суд Российской Федерации с иском о взыскании с российского общества с ограниченной ответственностью задолженности и неустойки по договору поставки. При этом исковые требования основывались на нормах российского законодательства.

Между российским и белорусским предприятиями в Москве был заключен договор поставки. В дополнительном соглашении к договору стороны установили, что споры по настоящему договору разрешаются в порядке, установленном действующим законодательством Республики Беларусь и законодательством ответчика. В качестве органа, разрешающего спор, избран российский арбитражный суд.

Белорусским предприятием условия договора выполнены полностью. Факт получения товара российской стороной подтвержден тремя пропуск-накладными и платежными требованиями, но российская фирма в течение установленного договором срока деньги белорусскому партнеру не перечислила. В судебном заседании ответчик настаивал на том, что в данном случае к отношениям сторон должно применяться законодательство Российской Федерации.

При разрешении данного спора по существу суд принял во внимание следующее:

- данный договор поставки относится к внешнеэкономическим сделкам, так как он заключен между сторонами, предприятия которых находятся в разных государствах, а применимое к отношениям сторон право согласовано в договоре;

- стороны имели право согласовывать применимое к договору законодательство на основании принципа автономии воли, так как последнее закреплено в п. «е» ст. 11 Киевского соглашения 1992 г.

В то же время, поскольку участники сделки не конкретизировали правоотношений, регулируемых правом Республики Беларусь, и правоотношений, регулируемых правом России, суд не смог конкретно определить, законодательство какой страны выбрали стороны. В этой ситуации арбитражный суд решил вопрос о применимом праве самостоятельно на основе п. «е» ст. 11 Киевского соглашения, где предусмотрено, что права и обязанности сторон по

сделке определяются по законодательству места ее совершения. В силу того, что сделка совершена в Москве, суд разрешил спор на основе российского законодательства [3].

При разрешении спора между сторонами договора, указавшими на внутригосударственный нормативный акт отдельного государства в качестве элемента договорного регулирования, арбитражный суд решает вопрос о выборе применимого права помимо этого акта, на основе коллизионных норм международного договора или российского законодательства. К примеру, между казахстанским производственным объединением и российским акционерным обществом был заключен договор на поставку металлургической продукции. Согласно условиям, оговоренным в договоре, к взаимоотношениям сторон по поставке продукции применялось Положение о поставках продукции производственно-технического назначения, утвержденное постановлением Совета Министров СССР от 25 июля 1988 г. № 888. Поставка стали была осуществлена казахстанской стороной в указанные в договоре сроки, однако при проверке качества полученной продукции у российской стороны возникли серьезные претензии к партнеру, так как качество стали не отвечало требованиям, установленным стандартами.

В исковом заявлении, с которым российское акционерное общество обратилось в арбитражный суд, указывалось на нарушение казахстанским производственным объединением условий договора и содержалось требование о замене партии стали ненадлежащего качества. Свои исковые требования истец обосновывал ссылками на нормы гражданского законодательства Российской Федерации, указывая, что при заключении договора стороны выбрали в качестве применимого права законодательство Российской Федерации, сославшись на постановление Совета Министров СССР от 25 июля 1988 г. № 888.

Ответчик отрицал возможность применения законодательства Российской Федерации, поскольку в договоре применимое право не определено.

При разрешении данного спора арбитражный суд принял во внимание следующее:

- при заключении договора стороны вправе самостоятельно определить право, применимое к их обязательствам;

- сторонами договора в качестве применимого к договору было указано Положение о поставках продукции производственно-технического назначения, нормы которого в дальнейшем применялись в качестве элементов договорного регулирования;

- вопрос о праве, применимом к внешнеэкономической сделке, в целом сторонами не был решен, применимое законодательство не определялось.

При этом Россия и Казахстан являются участниками Киевского соглашения 1992 г. В этой ситуации арбитражный суд в случае необходимости вправе выбрать применимое к отношениям сторон право на основе п. «е» ст. 11 этого Соглашения - по месту совершения внешнеэкономической сделки.

Таким образом, если коллизионные нормы об определении применимого права предусмотрены международным договором Российской Федерации, то арбитражный суд руководствуется нормами международного договора. Например, между иностранной компанией (продавцом), зарегистрированной в Республике Беларусь, и российским акционерным обществом (покупателем) заключен договор поставки, по условиям которого продавец обязуется изготовить и поставить комплектующие изделия, а покупатель - оплатить их.

В связи с неоплатой покупателем поставленной продукции продавец обратился в Арбитражный Суд Российской Федерации с иском о взыскании основного долга и процентов за пользование чужими денежными средствами.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказано в связи с истечением срока исковой давности по следующим мотивам.

Российская Федерация и Республика Беларусь участвуют в Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 г. (далее - Конвенция), которая применима к спорным правоотношениям в соответствии с подп. «а» п. 1 ст. 1 Конвенции. Однако вопросы исковой давности в силу ст. 4 Конвенции не входят в предмет ее регулирования.

Применимое право к рассматриваемому правоотношению в части срока исковой давности должно определяться на основе коллизионных норм, которые Конвенция также не содержит. В такой ситуации при отсутствии соглашения сторон о применимом праве суд руководствовался коллизионными нормами, содержащимися в ст. 1211 и 1208 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее -ГК РФ), на основании чего пришел к выводу о применении к спорным правоотношениям права Республики Беларусь как права страны-продавца.

Судом было установлено, что в силу ст. 196-209 Гражданского кодекса Республики Беларусь срок давности истек, о чем ответчик сделал соответствующее заявление. Суд кас-

сационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и направил дело на новое рассмотрение, руководствуясь следующим.

Российская Федерация и Республика Беларусь участвуют также в Киевском соглашении стран СНГ 1992 г., которое содержит международные коллизионные нормы, отличающиеся от национально-правовых коллизионных норм раздела VI ч. 3 ГК РФ. В случае, если указанное Соглашение применимо к спорным правоотношениям, арбитражный суд руководствуется соответствующими коллизионными нормами, предусмотренными данным Соглашением, а не ГК РФ.

Киевским соглашением 1992 г. установлено, что права и обязанности сторон по сделке определяются по законодательству места ее совершения, если иное не предусмотрено соглашением сторон. Материалами дела подтверждалось, что сделка была совершена в Москве, в связи с чем применимым к спорным правоотношениям являлось российское право.

В силу п. «з» ст. 11 Киевского соглашения вопросы исковой давности разрешаются по законодательству государства, применяемому для регулирования соответствующего отношения, т.е. вопросы исковой давности должны были быть оценены также исходя из применимого российского права.

После возникновения спора, но до обращения в арбитражный суд, сторонами было заключено соглашение о проведении процедуры медиации, что в соответствии с подп. 5 п. 1 ст. 202 ГК РФ является основанием для приостановления течения срока исковой давности. Указанные обстоятельства не были учтены судом первой инстанции [3].

В связи с тем, что имеющие приоритет унифицированные международные коллизионные нормы содержатся только в региональных соглашениях, в которых участвует ограниченный круг государств, основным источником коллизионного регулирования в определении права, применимого к договорам, в Российской Федерации являются коллизионные нормы российского законодательства, содержащиеся в ГК РФ.

При определении применимого права в ГК РФ (п. 1 ст. 1211) в качестве общего подхода был использован принцип тесной связи, который ко времени разработки ч. 3 ГК РФ соответствовал сложившимся тенденциям развития международного частного права и уже нашел широкое распространение как в национальном законодательстве, так и в международных конвенциях и фактически стал доминирующим подходом при определении применимого к договору права. Принцип тесной связи, который явился важней-

шей новеллой российского коллизионного регулирования, был предусмотрен в п. 1 ст. 1211 ГК РФ, согласно которому при отсутствии соглашения сторон о праве, подлежащем применению к договору, применяется право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

При анализе применения принципа тесной связи в доктрине чаще отмечаются его преимущества, которые заключаются в обеспечении гибкости регулирования, возможности учитывать все конкретные обстоятельства, что во многом объясняет его широкое распространение. Вместе с тем применение этого принципа подвергается и критике в связи с его слишком абстрактным характером, недостаточной предсказуемостью регулирования, поскольку в отличие от традиционной коллизионной нормы этот принцип не указывает на применение конкретной правовой системы, она определяется судом или арбитражем, которым предоставляется весьма широкая свобода усмотрения [7].

Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ «О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации», действующим с 1 ноября 2013 г., предусмотрено, что при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора [1]. Отметим, что нами еще в 2002 г. была обоснована целесообразность внесения таких изменений в ст. 1211 ГК РФ [5].

В то же время в п. 9 ст. 1211 предусматривается, что если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем та, которая указана в п. 1-8 ст. 1211 ГК РФ, подлежит применению право страны, с которой договор наиболее тесно связан. Таким образом, в ст. 1211 ГК РФ сохранено обращение к принципу тесной связи, однако основополагающим подходом при определении применимого права стало определение страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора и коллизионные нормы для конкретных договоров, основанные на специальных формулах прикрепления. И только если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем то, что определено соот-

ветственно на основе принципа характерного исполнения или на основе коллизионных норм, подлежит применению право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

Список литературы

1. О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации: федер. закон от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. № 40 (ч. III), ст. 5030.

2. Обзор практики рассмотрения споров по делам с участием иностранных лиц, рассмотренных арбитражными судами после 1 июля

1995 года: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 25 декабря

1996 г. № 10 // Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 10.10.2015).

3. Обзор судебно-арбитражной практики разрешения споров по делам с участием иностранных лиц: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 16 февраля

1998 г. № 29 // Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 10.10.2015).

4. Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с рассмотрением Арбитражными судами дел с участием иностранных лиц: информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 июля 2013 г. № 158 // Доступ из справ.-правовой системы «Гарант» (дата обращения: 10.10.2015).

5. Антонова Е.И. Договорные обязательства с участием иностранных субъектов: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2002.

6. Звеков В.П. К вопросу о соотношении международного частного и международного публичного права // Право международных экономических отношений: сб. статей / отв. ред. Н.Г. Доронина. М., 2005. С. 30-31.

7. Международное частное право: учебник: в 2-х т. Т. 2. Особенная часть / Е.А. Абросимова [и др.]; отв. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова. М.: Статут, 2015. 764 с.

АНТОНОВА Елена Ивановна - кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected]

ANTONOVA, Elena Ivanovna - Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected]

УДК 341.932.3

УСТАНОВЛЕНИЕ СОДЕРЖАНИЯ НОРМ ИНОСТРАННОГО ПРАВА ПРИ РАССМОТРЕНИИ СПОРОВ, ВЫТЕКАЮЩИХ ИЗ ДОГОВОРНЫХ ОТНОШЕНИЙ МЕЖДУ СУБЪЕКТАМИ ПРАВА РАЗНЫХ ГОСУДАРСТВ: ВОПРОСЫ ТЕОРИИ И ПРАКТИКИ

Е.И. Антонова, О.Д. Сирбаева

Посвящено анализу способов установления и последствий неустановления содержания норм иностранного права при рассмотрении арбитражными судами споров из договорных отношений между субъектами права разных государств.

Ключевые слова: договорные отношения; применение иностранного права; установление содержания норм иностранного права.

E.I. Antonova, O.D. Sirbaeva. ESTABLISHING THE CONTENT OF FOREIGN LAW IN DISPUTES ARISING FROM CONTRACTUAL RELATIONS BETWEEN SUBJECTS OF LAW OF VARIOUS STATES: THEORY AND PRACTICE

The article is devoted to the analysis of establishment and the consequences of failure to identify the content of foreign law by the courts when considering disputes from the contractual relations between subjects of law of various states.

Keywords: contractual relationship; the application of foreign law; establishing the content of foreign law.