CC BY
62
УДК 83:84 ББК 83.3(4)6-4 Сейбель Наталия Эдуардовна
доктор филологических наук, доцент
кафедра литературы и методики преподавания литературы Челябинский государственный педагогический университет
г.Челябинск Seibel Natalia Eduardovna Doctor of Philology,
Associate Professor Department of literature and methods of teaching literature Chelyabinsk State Pedagogical University Chelyabinsk [email protected]
Солдаты и крестьяне в «Макбете» ХХ века Soldiers and peasants in Macbeth of the twentieth century
В конце ХХ века шекспировский сюжет переосмыслен Х. Мюллером и
Э. Ионеско. Изменения связаны, в частности, с появлением в трагедии темы маленького человека, его судьбы на фоне великих исторических катастроф. Статья рассматривает, какова судьба человека из народа, когда решаются проблемы власти, каковы подходы к решению этой темы у двух выдающихся драматургов.
In the late twentieth century Shakespeare story redefined H. Muller and E. Ionesco. Changes are connected, in particular, with the advent of the tragedy of the theme of a small man, his destiny on a background of great historic disasters. The article is considering the fate of a man of the people, when addressing the issue of power, what are the approaches to the solution of this theme with two prominent playwrights.
Ключевые слова: шекспировский сюжет, драма абсурда, постдраматиче-ская драма, тема маленького человека.
Key words: Shakespeare’s story, the drama of the absurd, Postdrama drama, little man theme.
В начале 70-х годов ХХ века, независимо друг от друга два выдающихся драматурга, ставших для своих читателей воплощением каждый своего направления драматургии, Хайнер Мюллер - наипервейший представитель постдра-матического театра и абсурдист Эжен Ионеско, обратились к шекспировской
истории об узурпаторе Макбете. Написанный в 1971 году «Макбет» Х. Мюллера - побочный продукт переводческой деятельности автора, отличающийся от «Макбета» XVII века лишь вставными ремарками, отдельными эпизодами, реже сценами - траги-фарс о бессилии человека перед системой, о трансцендентности зла социальных структур, уничтожающих всё личное, индивидуальное. Созданный в 1973 «Макбет» Э. Ионеско, - стилистически достаточно далеко отстоящий от классического первоисточника, но активно использующий не только фабулу и композицию, но и цитирующий Шекспира, - абсурдная пьеса, о цинизме всякой власти, одержимой удовлетворением плотских потребностей (еда, секс, самосохранение) и игнорирующей интересы общества в целом. Задачи, которые ставят перед собой авторы, во многом сходны. Мюллер, бывший утопистом и веривший в возможность социального строительства, свое обращение к Шекспиру объяснял задачами остранения: «Если движение замедляется, нужно увеличить разбег. И если исходить из нашей ситуации, сейчас, наверное, чуть ли не важнее обрабатывать Шекспира, нежели Брехта» [4; 426]. Однако в результате вместо конкретно-исторической задачи «расчета с прошлым средневековых империй» на шекпировском материале он объективно решает более общую проблему - показывает действие основных социальноисторических механизмов, «открывает перед зрителями невидимую суть явлений» [3; 464]. «Ионеско мыслил, - пишет М. Яснов, - демократично и драматично, им руководили не политические пристрастия, ему важнее было поставить вопросы общего характера, поскольку, по его мнению, все идеологии стоят друг друга» [6; 304].
При всем несходстве текстов их роднят два принципиальных акцента, поставленных обоими авторами. Во-первых, оба меняют финал, отказываясь от идеи справедливости и воздаяния. Во-вторых, главной мерой деятельности власть имущих делают «маленького человека», его судьбу, его материальное положение и духовное самоощущение в обществе.
Финалы мюллеровского и ионесковского «Макбета» акцентируют одну и ту же мысль: со свержением конкретного узурпатора социальные проблемы не разрешатся, смена правителя не изменит систему в целом, новый король не будет лучше предыдущего. В связи с чем Малькольм в пьесе Мюллера начинает свой путь к трону с жестокости к соратникам (казнит Макдуфа) и заигрывания с чернью, а основной тезис «тронной речи» Макола у Ионеско: «При моем правлении она <Родина> будет страдать все больше и больше - так, как еще никогда не страдала» []. Историческое движение отсутствует, любая власть «освещена» злом, надежды на исправление мира (по крайней мере, социального мира) нет. Однако последняя точка поставленная авторами ХХ века принципиально различна. У Мюллера это благословение ведьм: «Да здравствует Малкольм Да здравствует король Шотландии Да здравствует» [1; 91; пунктуация оригинала, здесь и далее перевод наш - Н.С.], зло торжествует окончательно и бесповоротно. У Ионеско «Туман рассеивается. Через сцену пробегает Охотник за бабочками. Конец» [], жизнь идет своим чередом, не принимая во внимание придворных страстей, «маленькому человеку» не интересны политические катаклизмы, у него всегда есть возможность тихо и незаметно продолжать делать свое дело.
Максимально сохраняя шекспировский текст, Мюллер, однако, последовательно заменяет героические сцены на трагические или траги-фарсовые. Ряд замен достаточно велик. Отчет о гибели Кавдора, который по шекспировскому определению «простился с жизнью достойнее, чем жил» [5; 17], у Мюллера соседствует со сценой казни невинных крестьян и пленных солдат. Зло поставлено рядом со злом, кровавый замысел с кровавым делом - эта цепь становится бесконечной. Далее, преданные лорды Дункана сначала ради шутки, а затем из горя, рыдая по своему королю, убивают слуг и солдат. Одноногий привратник (распевающий страшную песенку о смерти и насилии) приколот мечом к воротам замка за нерасторопность. Слуга, не ударивший вовремя в колокол, растерзан: «С помощью двух слуг, которые крепко держат мужчину и раскрывают
ему челюсти, Макдуф вырывает ему язык. Тот орет. МАКДУФ Это сэкономит нам удар в колокол... ЛЕДИ МАКБЕТ Какая ужасная труба / Она изготовлена в вашей мастерской<?>» [1; 38]. Смерть - повод для каламбура, источник шуток. На этом фоне рыдания по королю - лишь ритуал, дань традиции, но не отражение реального горя. Ночь, как и у Шекспира, страшна - это ощущение сохраняют все мюллеровские персонажи, но открытым остается вопрос, страшна ли она предчувствиями или к этому времени накопился страх войны, ведущейся Дунканом, цинизм и пренебрежение к человеческой жизни - общественное настроение, люди озверели настолько, что убийство стало повседневным делом. Мюллер отказывается от сцены Леди Макдуф, Росса и ребенка, где обсуждаются вопросы чести и бесчестия, заменяя ее сценой собственноручно совершенного Макбетом убийства матери и ребенка. Заменяет сцены, происходящие в Англии, где шекспировские герои, верные своей стране, обсуждают положение дел в несчастной Шотландии, картиной убийства Лорда с семьёй солдатами, которые когда-то были его крестьянами - жестокость породила жестокость. Вместо сцены в лагере восставших с перечислением честных дворян, примкнувших к английским войскам, рисует сцену бегства Росса и Ленокса, предающих своего хозяина, Макбета. Сцену встречи союзников (Малькольма, Ментиса, Сиварда и Макдуфа) накануне битвы, где шекспировские герои обещают: «Близко время, / Когда мы, подведя итог долгам, / Своё возьмем и воздадим врагам» [5; 92], Мюллер заменяет траги-фарсовой картиной метаний крестьянина, оказавшегося между английской и шотландской армиями, разоренного и теми и другими, избитого, приговоренного к смерти. Героизма больше нет. Ни одним героем, ни одной армией не движут благородные цели. Война - это грабеж, насилие и бесчеловечный кураж над слабым.
«Маленький человек» показан несчастным, уязвимым, но не высокоморальным, он не составляет положительной альтернативы представителям власти. Мюллер не идеализирует «народ». Ненависть пропитала всё общество. Здесь убийцы (бывшие крестьяне) со злостью обсуждают господ. А Банко и
Флис, наткнувшись на труп крестьянина, обходят «что-то в лохмотьях. Не то, ради чего стоит наклоняться» [1; 54]. Война выпускает наружу демона мщения. Даже самый уязвимый человек при первой же возможности стремится уничтожить врага. В связи с этим в «Макбете» появляются две «побочные», но последовательно раскрытые сюжетные линии: не уплативший налог крестьянин, убитый для развлечения Леди Макбет, и его явившаяся за ответом жена; растерзанный Лордом должник и его сын, ставший убийцей Лорда. Войну «низших» и «высших» не остановить в силу несовершенства как человека, так и власти.
Ионеско вводит в макбетовский сюжет пять равномерно распределенных по тексту сцен, где действуют солдаты и крестьяне, не интересовавшие Шекспира. Первая двусмысленна: на поле боя появляется продавец лимонада. Он обманщик, стремящийся нажиться на войне (явственно узнается брехтовская мамаша Кураж). Границы мира и войны стираются, война и торговля не просто поставлены рядом, они родственны: продавец - подлый обманщик, но и солдат пользуется чаще кинжалом - подлым оружием убийц, - чем палицей и мечом. Миры войны и повседневного быта одинаково негативно оценены. Однако у сцены есть и позитивный смысл: солдаты проносят трупы, один умер от инфаркта, второй - от удара шпаги, но и для продавца и для солдат это равнозначные смерти, они в равной мере вызывают уважение, жизнь человека одинаково ценна. Не менее важна сцена разговора Дункана и солдата, сбежавшего с поля боя. Трус-король расспрашивает о ходе боя труса-солдата, но первый в этой войне заинтересован, для второго это чужая, случайная, непонятная служба. Солдат «сыт всем по горло» [], ему не интересно, где «наши», где «чужие». Для него на войне «не было ничего, кроме того, что кругом умирали люди» []. Кончившиеся патроны, боль, непонятные лозунги - через взгляд «снизу» развенчана и война и шекспировский «добрый Дункан». Далее Ионеско выстраивает ряд сцен, главная идея которых - разрыв между властью и народом, взаимное непонимание, отсутствие интереса: исцеляющий «божьей милостью»
монарх Дункан убит во время приема страждущих, толпа приветствующих Малкола разогнана пафосом его планов преобразования страны. Каждый раз народ готов внимать своему правителю и каждый раз благие начинания власти оборачиваются абсурдом.
Показательно, насколько близки у Мюллера и Ионеско две большие сцены, введенные ими в шекспировскую историю. Обессилевшего крестьянина у Мюллера пытают солдаты сначала армии Макбета, затем английские войска. Возглас «Да здравствует король!» каждый раз оборачивается против него, поскольку разобраться, кого называют королем те или другие солдаты, он не в состоянии. Ему грозят веревкой, вытаптывают его посевы, армии проходят по сцене то в одну, то в другую сторону - каждый раз пострадавший один - несчастный человек, доведенный до отчаяния, который и после ухода войск «вытаскивает голову из петли и остается сидеть. КРЕСТЬЯНИН Я хочу повеситься прежде, чем придут солдаты, одни или другие. Мир движется слишком быстро для моей бедной головы. По крайней мере, я не буду страдать долго, хорошая веревка. Снова накладывает петлю себе на шею. Господи Иисусе, помоги» [1; 84]. В аналогичной ситуации оказывается в пьесе Ионеско солдат, у которого нет ответов на вопросы Дункана: «ДУНКАН Кто победил РАНЕНЫЙ СОЛДАТ Да какая разница... А какая сторона наша?» []. Его забрали в армию и приказали воевать на одной стороне, потом взяли в плен и приказали сражаться на другой. Единственное его впечатление: «Они стреляли в нас, а мы в них» []. Но кто «мы», кто «они», он не знает и разбираться не хочет. Даже выхода, найденного мюллеровским персонажем, у него нет: «Прикладывает дуло пистолета к виску, нажимает на курок. Ну вот, все пули вышли» []. Человек в обоих случаях существо уязвимое и страдательное. Политики ломают его жизнь, не принося никаких положительных изменений. Но существенная разница в том, что у Ионеско политики могут просто забыть о человеке, и тогда он может заняться своими каждодневными делами, как Ловец бабочек, Женщина с корзиной, Старьевщик, периодически появляющиеся в ремарках пьесы, у Мюллера же
скрыться от зла большой политики невозможно, каждая встреча его крестьян, стражников, привратников и тому подобных персонажей с аристократами заканчивается для первых смертью.
Шекспировская история в ХХ веке приобретает новое измерение, она перестает быть отражением проблемы законности передачи власти, в ней появляется новое действующее лицо - народ. И Мюллера и Ионеско интересуют конкретные его представители, страдающие от произвола не только королей (высшей власти в стране), но и от цинизма, меркантильности и бесчеловечности каждого, кто занял очередную ступень социальной лестницы, кто оказался хоть немного сильнее унижаемых им крестьян и солдат. Мир оборачивается своей абсурдной стороной, прежде всего, к слабому и уязвимому, а потому именно такие персонажи интересуют классиков театра абсурда и постдраматической драматургии.
Библиографический список
1. Müller H. Macbet Nach Shakespeare [Text] / H. Müller. - Frankfurt a/Main: Verlag der Autoren, 1982. - 92 S.
2. Ионеско Э. Макбет [Электронный ресурс] // Э. Ионеско / пер. с фр. Л. Завьяловой // http://lib.vkarp.com/2010/07/22/ дата обращения 2.11.2013
3. Колязин В.Ф. Драматургическая поэтика Хайнера Мюллера - между реализмом и постдраматизмом (этюды) [Текст] // Германия ХХ век. Модернизм. Авангард. Постмодернизм / ред.-сост. В.Ф. Колязин. - М., 2008. - С. 461 -480.
4. Мюллер Х. Литература должна оказывать сопротивление театру: беседа с корреспондентом журнала «Театер хойте» [Текст] // Х. Мюллер. Проза. Драмы. Эссе. Диалоги: сборник / пер. с нем. - М., 2012. - С. 418 - 431.
5. Шекспир В. Макбет [Текст] // В. Шекспир. Полное собр. соч. в 8 тт. / пер. с англ. Ю. Корнеева. - Т. 7. - М., 1960. - С. 5 - 100.
6. Яснов М. Поверх реальности [Текст] // Э. Ионеско. Носорог: Пьесы / пер. с фр. - СПб., 2008. - С. 292 - 314.
Bibliography
1. Mueller H. Macbet Nach Shakespeare [Text] / H. Mueller. - Frankfurt a/Main: Verlag der Autoren, 1982. - 92 S.
2. Ionesco E. Macbeth [Electronic resource] // E. Ionesco // http://lib.vkarp.com/2010/07/22/ reference date 2.11.2013
3. Kolyazin V.F. Dramatic poetics Heiner Muller - between realism and postdramatism (etudes) [Text] // Germany twentieth century. Modernism. Avantgarde. Postmodernism / Ed. V.F. Kolyazin. - M, 2008. - C. 461 - 480.
4. Muller H. Literature should resist the theater: a conversation with the correspondent of the magazine «Theater heute» [Text] // H. Muller. Prose. Drama. The essay. Dialogues: collection. - M, 2012. - C. 418 - 431.
5. Shakespeare W. Macbeth [Text] // W. Shakespeare. Collect. works in 8 vol. - 7. - M., 1960. - C. 5 - 100.
6. Yasnov M. On Top of reality [Text] // E. Ionesco. Rhino: The Play. - SPb., 2008. - C. 292 - 314.
