CC BY-NC
23Сократ - Ален Бадью: параллели этического дискурса
Черненко Владимир Александрович
кандидат философских наук
доцент, кафедра общественных наук, Харьковский национальный университет искусств им. И.П.
Котляревского
61157, Украина, г. Харьков, ул. Ак. Богомольца, 41 Chernenko Vladimir Aleksandrovich
PhD in Philosophy
Associate professor of the Department of Philosophy and Political Studies at Kharkiv National University of
Economics
61157, Ukraine, g. Kharkov, ul. Ak. Bogomol'tsa, 41 И ravliks@ukr.net
Статья из рубрики "Этика"
Аннотация. Объектом исследования выступают этические дискурсы сократовской философии и "Этики" (год издания - 2003; пер. на русский - 2006) современного французского философа Алена Бадью. Предметом исследования - смысловые параллели, которые возникают между ними в результате сходных онтологических, гносеологических и этических установок древнегреческого философа и нашего современника. Как для Сократа, так и для Бадью исходным свойством человечности я в ля е тс я с по с обнос ть к не з а инте ре с о в а нно й з а инте ре с о в а нно с ти в поис ке это сной (устойчивой) основы Мироздания. Это, в свою очередь, конституирует человека в качестве существа, в котором его животное начало может быть прервано или отменено верностью со-бытию истины, что, будучи избыточным по отношению к нашей биологически-темпоральной природе, образует в нас нашу субъектность способную к бессмертию. Исследование опирается на общефилософскую и общенаучную методологию. Автором задействованы теоретические и эмпирические методы: аналогии, систематизации, обобщения, сопоставления историко-философского материала, феноменологии, логического анализа. Основными выводами проведенного исследования являются: этический дискурс сократовских диалогов и «Этики» А. Бадью выявляет сходные смысловые параллели:1) есть бесконечная инаковость (множественность);2) то же есть не то, что есть, а то, что происходит:3) истина безразлична к различиям;4) мы обладаем способностью к истинному - быть тем, что призывается некоторой истиной к собственной тождественности;5) нет этики кроме этики процессов истины (науки, любви, искусства, политики или Блага - Истины - Красоты);6) бессмертное в человеке проступает позицией незаинтересованной заинтересованности Миром в качестве целесообразной самоценности;7) напряжение морального дискурса пролягает в горизонте постоянного выбора между этикой бесконечного/необходимого; реального/возможного;8) бессмертное существует только в человеческом животном и через него; оно проявляется в упорном желании «Продолжать!» процесс познания (вопрошания), индуцированный наличием вневременной истины;9) истина может проявить себя только в диалоге (полилоге): «Истины вершат свой единичный прорыв только в ткани мнений. Нужно, чтобы мы общались...Именно мы, такие как есть, подвержены становлению субъектом.Любая абсолютизация силы истины организует Зло»
Ключевые слова: этика, этос, мораль, телеология, истина, верность, бессмертие, субъект, самоценность, личность
УДК: 1.17
DOI: 10.7256/2409-8728.2017.1.18554 Дата направления в редакцию: 03-04-2016 Дата публикации: 09-02-2017
Abstract. The object of this research is the ethical discourses of Socratic philosophy and "Ethics" (published in 2003; translated to Russian in 2006) of the modern French philosopher Alain Badiou. The subject of this research is the conceptual parallels, which emerge between them as a result of similar ontological, gnoseological, and ethnical orientations of the Ancient Greek philosopher and our contemporary. For both, Socrates and Badiou, the initial property of humanness consists in ability towards the impartial interest in the search of ethos (consistent) foundation of the Universe. This, in turn, institutionalizes human as a creature, in which his animalistic beginning can be disrupted or canceled by the faithfulness of the truth, which being excessive with regards to our biologically temporal nature, forms our subjectness capable of immortality. The author concludes that ethical discourse of the Socratic dialogues and A. Badiou's "Ethics" reveal similar conceptual parallels:Infinite otherness (multiplicity);Truth is indifferent to differences;We possess an ability to be what is called by certain truth towards own identity;There is no ethics except the ethics of processes of the truth (science, love, art, politics or Good - Truth - Beauty);Immortal in human appears as the position of impartial interest in the World as a purposeful self-worth;Tension of the moral discourse lies in horizon of the constant choice between the ethics of endless/necessary; real/possible;Truth can manifest itself only in the dialogue (polylogue). Truths make their singular penetration [percee] only through the fabric of opinions. We all need to communicate...It is we ourselves, as ourselves, who expose ourselves to the becoming-subject...Every absolutization of the power of a truth organizes an Evil.
Keywords: subject, immortality, self-worth, true, teleology, morality, ethos, ethics, faithfulness, personality
Если философия есть постоянное воспроизведение говорения о чём-то вечном и неизменном, то тогда этическая философия является квинтэссенцией этого говорения. Само слово «этика» берёт начало от греческого слова «этос» (гр. г|9оО, означавшего в эпоху греческой архаики местопребывание - человеческое жилище, нечто постоянное, оседлое. Со временем данное понятие стало обозначать внутренний нрав, устойчивую природу характера. Но парадокс заключается в том, что во все времена великие моралисты бились и бьются над одной и той же проблемой: как претворить этически неизменное внутреннее в вечно меняющемся внешнем. Эта проблема беспокоила Конфуция, Будду, Сократа, Платона, Аристотеля...Юма, Канта. Никуда она не исчезла и в наше неспокойное время. Поэтому «перекличка» через века между этическим дискурсом сократовского вопрошания «Что есть жизнь достойная?» и «Этикой» французского мыслителя Алена Бадью, в которой ставится по сути тот же вопрос, но обращённой уже к людям XXI века, выглядит, на наш взгляд, логичной и оправданной.
Человек не есть то, что он есть. По факту он - биологический организм единичный и
бренный. Однако актом понимания этого факта человек как будто отстраняется от него, отвергает и не приемлет, стремясь опровергнуть быстротекучую конечность утверждением в ней чего-то постоянного и незыблемого - нравственного поступка. Этот поступок определяется упорным поиском мировой целесообразности; поиском «оправдания» мира и оправдания собственной жизни в контексте данной целесообразности. «Мораль характеризует человека в перспективе его стремления к идеально-совершенному состоянию. Она выражает не его представления о таком состоянии, а практические действия, воплощающие их. Мораль является характеристикой поведения человека, рассмотренного в его смысло-жизненной направленности. Что делать человеку, как упорядочить, организовать свою жизнь, какие совершать или не совершать поступки, чтобы двигаться в направлении идеально-совершенного состояния и достичь его, - таково предметное поле морали. Соответственно, о том, что такое высшее благо, говорит философия, а как практиковать
его - этика» [2, с-15"".
Общепринятым стало утверждение, что Сократ отказался от онтологического вопрошания «Что есть Мир?», переориентировавшись на поиск ответа - «Что есть человек?». Это не совсем так. Просто в отличии от предшествовавших и современных ему натурфилософов он находит свой специфический подход к онтологии; афинский философ идёт к описанию Мира не через «physis» и «arche», а сквозь призму тезиса Протагора «человек есть мера всех вещей...». Однако не в пример софистам, которые постулировали данный тезис с одной стороны как закономерный вывод из невозможности нахождения единственно истинной мировой онтологии, а с другой - как сатисфакцию человеческого произвола, идущ е г о на по в о д у с в о их ж е л а ний, С о крат обос но в ыв а е т е г о с а мой с пос о б но стью человека выносить свободное суждение о Мире. Эта свобода базируется на парадоксальном суждении: «Я знаю, что я ничего не знаю», которое будет не раз впоследствии возрождаться в европейском философском дискурсе то в виде радикального сомнения Декарта (и как следствие «Cogito ergo sum»), то в виде феноменологической установки Гуссерля и пр. К чему приводит данная позиция?
Положив в основание знание о собственном незнании, я прихожу к пониманию того, что Всё, что есть, могло бы быть иным, но тем не менее оно есть именно чем-то таким, чем оно уже есть - значит для этого имеется некая бесспорная веская причина, а не случайный произвол. Причём причина эта для Сократа не физична, а в первую очередь телеологична; вопрос «что это ?» подменяется «зачем это?». Причина чего-либо есть нечто для него самого наилучшее, а стремление к наилучшему постулируется Сократом в качестве основного антропологического качества человека. В диалоге Платона «Федон» он утверждает: «Я решил, что.У м-устроитель должен устраивать всё наилучшим образом и всякую вещь помещать там, где ей всего лучше находиться. И если кто желает отыскать причину, по которой что-либо рождается, гибнет или существует, ему следует выяснить, как лучше всего этой вещи существовать, действовать или самой испытывать какое-либо действие. Исходя из этого рассуждения, человеку не нужно исследовать ни в себе, ни в окружающем ничего иного, кроме самого лучшего и самого совершенного.
Конечно, он непременно должен знать и худшее.» [4, с-56"". Таким образом онтология мира рассматривается сквозь призму этической шкалы «лучшее/худшее».
Мир проступает для меня в целесообразной значимости и моя собственная жизнь необходимо должна соотноситься с этой значимостью. А так как с точки зрения античного мышления данная значимость для Мира в качестве целого должна быть единой и неизменной, то будучи причастным ей, я также становлюсь причастным и бессмертию, собирая себя вопреки биологическому распаду в разумно-волевой источник
принятия ответственных решений. На страницах своей «Этики» А. Бадью вопрошает:
«Человек - живое животное или бессмертная единичность?» с-25"". И далее поясняет: «Человек определяется по своей утвердительной мысли, по тем единственным истинам, на которые он способен, по тому Бессмертию, которое делает его самым неуступчивым и
самым парадоксальным из животных» с-34"". Не в этом ли секрет того мужества, с которым Сократ приемлет смертный приговор - он не хочет предать бессмертное в себе.
Бессмертное во мне - вечное удивление (благоговение) Миром, что несмотря на то, что могло бы быть Ничто всё-таки есть Нечто. И моя задача, удерживая данную непостижимость (Всё могло бы быть иначе...), тем не менее, искать её основания -припоминать («анамнезис» Платона): «Я знаю, что я ничего не знаю» = «Я не знаю, что я уже пред-знаю». «Но Человек как бессмертный держится на неподрасчётном и
необладаемом. Он держится на не-сущем» - пишет А. Бадью с-31"". Отсюда исходит решимость и незаменимость субъекта этического поступка. «Мораль подключается к деятельности в зазоре между целями и средствами - в той мере, в какой средства недостаточны для осуществления цели, а сами воплощающие цель действия не просчитываемы в своих результатах, т.е. в той мере, в какой деятельность является прыжком в неизвестность и требует от субъекта решимости, риска, самоотверженности. Б е з о с нов нос ть мо ра льных ре ше ний и с о пря ж е нна я с э тим принципиа льна я их рискованность...наиболее полно раскрываются при выборе линии жизни, её сознательно культивируемого смысла» [2, с-39"".
По Сократу стать бессмертным можно только будучи причастным тому, что не подлежит тлению - добродетели. Что можно противопоставить смерти? - жизнь...но смерть естественная часть самой жизни; тогда не жизнь как «bios», а жизнь как «zoe» -нравственное должное существование, которое не столько даётся, сколько познаётся («добродетель есть знание» по Сократу). По мысли А.Л. Доброхотова, Сократ открывает реальность, которая не является ни природой, ни человеком - это какая-то третья реальность, которая дана в мышлении, но не определена в терминах натурфилософии. С одной стороны «босоногий мудрец» продолжил мысль Парменида: мыслить и быть добродетельным одно и то же, с другой - считал, что этически «должное» не очевидно и само ещё только должно быть найдено (или привнесено) индивидом. Причём это «должное» отнюдь не всегда совпадает с общепризнанным (традицией), а иногда и вступает с ним в конфликт - то, что навлекло, в конечном счёте, на самого Сократа обвинение в безбожии и нравственном совращении молодёжи. Сократ упорно пытается отыскать основания добродетели в эмпирии мира, но не находит их, зачастую обрывая свои беседы сентенцией о трудности самого объекта дискурсивного исследования, либо обращается к мифу, в который надо просто поверить. Неудача учителя сподвигнет Платона гипостазировать бытие основ нравственности в царстве идеальных образцов -эйдосов. Для Сократа же «должное» со-бытийно сущему. Суть его морального учения состоит в следующем: от сознательного выбора человека (не от судьбы, рока и т.п.) зависит то, насколько его фактическая жизнь будет соответствовать его же собственным представлениям о достойной жизни. Сходную мысль развивает А. Бадью в своей «Этике»: «С какого же «решения» ведёт тогда начало процесс истины? С решения строить свои отношения с ситуацией с точки зрения событийного пополнения. Назовём такой подход верностью. Быть верным событию означает продвигаться в ситуации, пополненной этим событием, осмысляя (но любая мысль есть практика, испытание) её «согласно» событию. А это, поскольку событие было вне стандартных законов ситуации,
вынуждает, разумеется, изобретать новый способ быть и действовать в этой ситуации» ^^
c-65"". Парадокс: добродетели нельзя научить раз и навсегда, ибо добродетель - это
открытость (вечное удивление миром), постоянный диалог с миром, с другим и с самим собой - живое сознание, незнающее знание. «Я знаю, что я ничего не знаю» -незнающее знание Сократа есть открытие того, что абсолютной необходимостью является лишь необходимость нашей свободы. Я по-настоящему существую лишь тогда, когда являюсь субъектом сознательного мышления (ответственного суждения). Хаос природного мира, который традиция (миф) пытается увековечить как закономерно-темпоральное (bios), преобразуется этической целостностью вневременного (owDpauvri гр. «софросюне» - знание меры, здравый смысл), что образует zoe - жизнь по истине.
Практикой своего вопрошания Сократ открыл то, что этос Мира связан с этосом человека своей необязательностью, негарантированностью. Поэтому «должное» не даётся, а задаётся ответственным суждением, которое выступает посредником между реальным и возможным, и опознаётся как прорыв вечно-бесконечного zoe в конечно-темпоральный bios.
И только в точке их пересечения нечто может быть опознано как тождественное -истинное. Тождество - не данность, а со-бытие (суждение). Парменид считал самотождественность бытия самоочевидным. Сократ видит глубже: тождество - это страсть, стремление - Эрос, который являясь (по версии Платона) сыном избытка (Пороса-богатства) и недостатка (Пении-бедности), олицетворяет собой вечное усилие, желание, томление по тождеству (полноте), а отсюда - и вечный процесс познавания. А. Бадью отмечает: «То же есть не то, что есть (то есть бесконечная множественность различий), а то, что происходит...это истина. Только та или иная истина как таковая безразлична к различиям. Это наша способность к истинному - например, способность быть тем самым, что призывается некоторой истиной к собственной «тожественности» ^^
с-48"". Откуда исходит этот призыв? Для Сократа от Истины - Блага - Красоты. Для Бадью - от способности к наукам, политике, любви и искусству. Развивая сократическую философскую стратегию французский философ утверждает, что этики «вообще» не существует, так как отсутствует абстрактный Субъект, который мог бы ею руководствоваться, а «имеется всего-навсего то или иное частное животное,
приведённое обстоятельствами к тому, чтобы стать субъектом» с-63""; и оно становится таковым, когда позволяет через себя проложить дорогу одной из истин, становясь при этом причастным бессмертию. В такой момент становится возможной встреча внутренней глубины духа и внешних обстоятельств события. Процесс истины берёт своё начало с решимости строить свои отношения с ситуацией, основываясь на точке зрения «событийного пополнения», которую Ален Бадью маркирует как «верность»: «Быть верным событию означает продвигаться в ситуации, пополненной этим событием, осмысляя (но любая мысль есть практика, испытание) её «согласно» событию. А это, поскольку событие было вне всех стандартных законов ситуации, вынуждает,
разумеется, изобретать новый способ быть и действовать в этой ситуации» с-651. Не того ли добивался Сократ своим вопрошанием? Афинский философ демонстрировал, что только понимание (вдумчивое ответственное суждение) может дать опыт полноты бытия. Это значит, что учится в действительности тот, кто способен постоянно расширять своё сознание, включая в сферу мировой гармонии всё больше явлений жизни, и, в конце концов, оказывается способным вместить в себя весь мир. Сократ показал, что этика является отнюдь не охранительницей «вековечных» традиций, а динамичным стимулом утверждения прорыва мгновения бессмертного момента истины в темпорально-текучее смертное. Быть достойным бессмертия, по Сократу, означает встать на защиту собственной жизни как осмысленного целого в перспективе разумного целеполагания; решиться на рискованное вопрошание о том, что составляет саму аксиоматику
человеческого бытия как такового. И оправдать собственную жизнь перед лицом смерти можно только живя вопреки смерти - не предавая бессмертного в себе, будучи личностью. В «Апологии» Платона Сократ выражает квинтэссенцию своей философии в следующих словах: «.не следует избегать смерти всякими способами без разбора.
всего больше нужно ценить не жизнь как таковую, а жизнь достойную» —с,93]. Противопоставляя постижение смысла жизни как всецело подконтрольного человеческому разуму объективности стихийно действующих сил Космоса, Сократ отнюдь не превратил её, как полагал А.Ф. Лосев, в сухую рационалистическую логику, «попутно заменив музыкально-трагическую безысходность бытия на его логический схематизм». Интуиция (даймон) «босоногого мудреца» прозревает, что трагический круговорот античной хоры отнюдь не выражает собой полноту всей реальности. Её разрывают, в неё вторгаются единичные случайности, которые востребуют единичного субъекта как носителя истины. Иное-как-то-же-самое традиции должно быть восполнено тем-же-самым-как-иным конкретной личностной индивидуальности. Традиционная этика нигилистична, отмечает А. Бадью, «.поскольку подспудно убеждена: единственное, что в самом деле может произойти с человеком, это смерть...стоит только отвергнуть истины, стоит отказаться от бессмертного разъединения, которое они вершат в какой бы то ни было ситуации. Нужно выбирать между Человеком как возможным носителем случайных истин и Человеком как бытием-к-смерти (или к-счастью - это одно и то же). Это тот же самый выбор, то вершится между философией и «этикой» - или между смелостью истин и
нигилистическим мироощущением» [1, с-56-571. Развивая сократовские этические максимы «Познай самого себя - Я знаю, что я ничего не знаю», французский философ трансформирует их в призыв: «Не уступать в том, чего сам в себе не знаешь. [моральная] состоятельность состоит в том, чтобы вовлечь свою единичность (животное «кто-то») в продолжение субъекта истины. Или иначе: поставить упорствование того, что
знаемо на службу собственной длительности незнаемого» —с'721. Человек - это животное, пред каким разверзлась без-дна незнаемого, и тогда: 1) можно попытаться заклясть её трагическим хороводом мифа или 2) подвергнуть мужественному оптимистическому исследованию, как предлагал Сократ, а Бадью выразил призывом:
«Охватывай в своём бытии то, что охватило и прорвало тебя» [1, с-731.
Сократ открывает (а Бадью лишь вторит ему) тот факт, что упорствование человека в бытии, беспрецедентное упорствование, которое как раз делает его, человека, непохожим на всё живое, обусловлено нашим состоянием предельной заинтересованностью собой, что в свою очередь не отделимо от способности к незаинтересованной заинтересованности Миром, как чем-то, что должно быть дополнено Истиной - Благом - Красотой (или в этике А. Бадью: дискурсом любви, науки, искусства, политики). Человек пробуждает бессмертного в себе, когда прозревает в Мире смысловую целесообразность (^самоценность), что и составляет его, Мира, этосность (нечто устойчиво-вечно-неизменное). Этика Сократа - это, по сути, поиск границ, в рамках которых я могу вынести ответственное суждение «это есть то.», когда одно может быть определено через другое, и в конечном итоге от неразличимого через различие я восхожу ко всеобщей Тождественности; и тогда «то, что есть» предстаёт не только в качестве утилитарно-подручного «то-что-есть-для-меня», но и как «того, что Есть» само-для-себя, в горизонте самостояния в Истине - Благе и Красоте. Сократ открывает этосность самого философского дискурса как такового. Опознать нечто как «это» - означает: 1) утвердить его «этос» и 2) увидеть Мир как динамическое тождество, взаимосоотношение, регулируемое Истиной - Благом - Красотой. Этос человека - его желание себя-как-Иного (желание себя как безусловного), вырванного из множественной темпоральности призывом к Истине.
Ален Бадью отмечает, что сам опыт этической «состоятельности» заключается в незаинтересованной заинтересованности: «Она состоит в ведении заинтересованности в том смысле, что задействует средства упорствования (единичные черты человеческого животного, «кого-то»). Но в каком-то радикальном смысле она незаинтересованна, поскольку ставит своей целью свзать эти черты в верность, обращённую, в свою очередь, к некоей первичной верности, той, которая составляет процесс истины и сама по себе не имеет ничего общего с «заинтересованностью» животного, которая
безразлична к своему продлеванию, которой предопределена вечность» с-741. в этом опыте я как бы связываю то, что оставляет меня как единичное животное с избытком над самим собой (Истиной, Благом, Красотой), с тем, что индуцирует прохождение через меня истины; я остановлен, прерван, отменён как частица темпорально-временного жизненного потока, открывая в себе нечто бессмертное, этосное, устойчивое. «Вся моя способность к интересу, которая и составляет моё собственное упорствование в бытии, излита на дальнейшие следствия из решения данной научной проблемы, на исследование мира в свете любовного двоебытия, на то, во что обратится моя сегодняшняя встреча с вечным Гамлетом, или на следующий этап политического процесса.» с-75-761.
Подводя итог нашему размышлению можно сделать вывод о том, что этический дискурс сократовских диалогов и «Этики» А. Бадью выявляет сходные смысловые параллели:
1) есть бесконечная инаковость (множественность);
2) то же есть не то, что есть, а то, что происходит:
3) истина безразлична к различиям;
4 ) мы обладаем способностью к истинному - быть тем, что призывается некоторой истиной к собственной тождественности;
5) нет этики кроме этики процессов истины (науки, любви, искусства, политики или Блага - Ис тины - Кра со ты);
6 ) бессмертное в человеке проступает позицией незаинтересованной заинтересованности Миром в качестве целесообразной самоценности;
7) напряжение морального дискурса пролягает в горизонте постоянного выбора между этикой бесконечного/необходимого; реального/возможного;
8 ) бессмертное существует только в человеческом животном и через него; оно проявляется в упорном желании «Продолжать!» процесс познания (вопрошания), индуцированный наличием вневременной истины;
9 ) истина может проявить себя только в диалоге (полилоге): «Истины вершат свой единичный прорыв только в ткани мнений. Нужно, чтобы мы общались...Именно мы, такие как есть, подвержены становлению субъектом.Любая абсолютизация силы истины
организует Зло» с-1201. Мы должны удерживать в себе знающее незнание в качестве пространства для явленности истин. И, если власть истины - давать имена, то всегда должно оставаться что-то непоименованным;
1 0 ) фигуры Зла проявляют себя в трёх разновидностях: «...личина (быть терроризирующее верным ложному событию), предательство (отступить от истины ради своих интересов), катастрофа (поверить, что сила истины всеобъемлюща)» с-1241.
Библиография
1. Бадью, Ален. Этика: Очерк о сознании Зла. СПб., Machina, 2006 с. (Критическая библиотека).
2. Гусейнов А.А. Великие пророки и мыслители. Нравственные учения от Моисея до наших дней. М.: Вече, 2009. 4966 с.: ил.
3. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1993. 528 с. (Филос. наследие).
4. Платон. Собрание сочинений в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1993. 528 с. (Филос. наследие).
5. Суриков И.Е. Сократ. М.: Молодая гвардия, 2011. 365 с.: ил. (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1318).
6. Гуревич П.С. Этическая концепция И. Канта // Педагогика и просвещение. 2012. № 4. C. 13 - 22.
7. Чернов С.В. О творческом назначении человека // Философия и культура. 2011. № 1. C. 41 - 49.
References (transliterated)
1. Bad'yu, Alen. Etika: Ocherk o soznanii Zla. SPb., Machina, 2006 s. (Kriticheskaya biblioteka).
2. Guseinov A.A. Velikie proroki i mysliteli. Nravstvennye ucheniya ot Moiseya do nashikh dnei. M.: Veche, 2009. 4966 s.: il.
3. Platon. Sobranie sochinenii v 4 t. T. 1. M.: Mysl', 1993. 528 s. (Filos. nasledie).
4. Platon. Sobranie sochinenii v 4 t. T. 2. M.: Mysl', 1993. 528 s. (Filos. nasledie).
5. Surikov I.E. Sokrat. M.: Molodaya gvardiya, 2011. 365 s.: il. (Zhizn' zamechatel'nykh lyudei: ser. biogr.; vyp. 1318).
6. Gurevich P.S. Eticheskaya kontseptsiya I. Kanta // Pedagogika i prosveshchenie. 2012. № 4. C. 13 - 22.
7. Chernov S.V. O tvorcheskom naznachenii cheloveka // Filosofiya i kul'tura. 2011. № 1. C. 41 - 49.
