CC BY
179
Филиппова Светлана Валерьевна
Содействие совершению самоубийства: уголовно-правовая характеристика состава
Анализируются вопросы уголовно-правовой оценки содействия совершению самоубийства. Основное внимание сосредоточено на содержании понятия «содействие самоубийству», объективной и субъективной стороне состава, классификации предусмотренных законом способов содействия, их характеристике, на отграничении рассматриваемого деяния от смежных составов преступлений.
Ключевые слова: содействие самоубийству, суицид, право на жизнь, группы смерти.
Assistance in committing suicide: penal characteristics
The article analyzes the issues of criminal legal assessment of the promotion of suicide. The main attention is focused on the content of the concept of assisting suicide, the objective and subjective side of the corpus delicti, the classification of methods of assistance prescribed by law, their characterization, as well as on the delimitation of the act from related offenses.
Key words: promoting suicide, suicide, the right to life, death groups.
1. В целях дополнительной уголовно-правовой защиты жизни человека Федеральным законом от 7 июня 2017 г. № 120-ФЗ в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ) была введена ст. 110.1, криминализировавшая, в том числе, содействие совершению самоубийства.
В первую очередь проведем анализ основных лексических компонентов слова «содействие», в частности глагола «действовать» и приставки со-. «Действовать» означает совершать действия, быть в действии [1, с. 234]. В свою очередь, приставка со- употребляется при образовании глаголов и придает им значение совместности, соучастия, а также при образовании существительных и прилагательных, обозначающих совместность, сопутствие, взаимную связь [2, с. 24, 25]. Таким образом, содействие можно определить как совместное совершение действия.
Действием же в рассматриваемом случае выступает совершение самоубийства. Соответственно, содействие самоубийству предполагает совместное его осуществление, выражающееся как в использовании виновным одного из регламентированных способов содействия, так и в участии в этом процессе самого суицидента, что невозможно без наличия у него соответствующего желания.
В уголовно-правовой плоскости это означает, что обязательным признаком содействия совершению самоубийства является наличие совместного (общего) умысла на его осуществление. Потерпевший до начала оказания ему содействия должен инициативно или в результате ранее осуществленного склонения проявить желание покончить с собой. «Лицо, оказывающее помощь потерпевшему в причинении
себе смерти, - верно отмечает А.Ю. Сичкарен-ко, - проявляет свою преступную деятельность после возникновения у последнего решимости совершить акт суицида».
Как и при склонении к самоубийству, содействие его совершению предполагает исключительно адресный характер воздействия. Адресатом такого воздействия может выступать либо индивидуально определенное лицо, либо конкретная группа, члены которой выразили желание покончить с собой. Исходя из этого сообщение индивидуально неопределенному кругу лиц, в том числе в сети Интернет, информации о способах совершения самоубийства или иных сведений, облегчающих процесс лишения себя жизни, не образует состава преступления. Сказанное особо актуально для уголовно-правовой оценки деятельности бло-геров, лекторов, представителей общественных движений и иных лиц, профессия которых связана с публичной деятельностью.
Вместе с тем, если выступление носит публичный характер и адресовано конкретной группе, члены которой заведомо желают совершить самоубийство, содеянное должно быть квалифицировано по п. «д» ч. 3 ст. 110.1 УК РФ как содействие совершению самоубийства, совершенное в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении, средствах массовой информации или информационно-телекоммуникационных сетях (включая сеть Интернет).
2. Анализируемое деяние совершается в форме действия и только в исключительном случае путем бездействия. Таковым является устранение препятствия к совершению самоубийства при условии, что это препятствие су-
23
ществовало в виде обязанности, возложенной на самого виновного. К примеру, способствовать совершению самоубийства может умышленно бездействующая медицинская сестра, прикрепленная к тяжелобольному пациенту для постоянного наблюдения за ним.
Основной состав содействия совершению самоубийства (ч. 2 ст. 110.1 УК РФ) сконструирован по типу формального и не предусматривает наступление в результате содействия общественно опасных последствий. При этом в ч. 4 ст. 110.1 УК РФ закреплен квалифицированный материальный состав содействия, усиливающий ответственность виновного, если его действия (бездействие) повлекли самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего.
3. Изложенный в ч. 2 ст. 110.1 УК РФ перечень способов содействия совершению самоубийства сформулирован как исчерпывающий. Основываясь на характере действий (бездействия) лица, оказывающего содействие, данные способы можно разделить на интеллектуальные и физические. Ценность этой научной классификации заключается в возможности детального изолированного рассмотрения способов каждого вида, их сравнения и отграничения друг от друга.
Интеллектуальное содействие представляет собой психическое воздействие на сознание и волю потерпевшего с целью укрепить имеющееся у него намерение совершить самоубийство и способствовать его реализации. К интеллектуальному содействию закон относит советы, указания, предоставление суициденту информации, а также обещание скрыть средства или орудия совершения самоубийства.
Обращение к справочной литературе и достижениям учения о соучастии в преступлении приводит к выводу, что совет, указание и предоставление информации различаются по степени влияния на сознание объекта воздействия, в рассматриваемом случае - на сознание суицидента [3, с. 156]. Так, наиболее интенсивное волевое давление на потерпевшего оказывается при даче ему указаний, меньшим психологическим влиянием обладают советы, и практически нейтральная степень воздействия характерна для предоставления информации. В последнем случае содействующее лицо не проявляет какой-либо личной заинтересованности в успешном исходе планируемого самоубийства.
Исходя из этого, под советом как способом содействия совершению самоубийства можно понимать передачу суициденту сведений, облегчающих совершение самоубийства, выраженную в убеждающей форме. Под указанием -ту же передачу сведений, но выраженную в
принуждающей форме. В свою очередь, предоставление информации заключается в передаче суициденту сведений, облегчающих совершение преступлений, при отсутствии явно выраженной личной заинтересованности содействующего лица. Другими словами, предоставление информации - это скрытый, неочевидный совет.
Содержание передаваемой информации (сведений) может касаться способа, места, времени и других обстоятельств совершения самоубийства. Например, содействующее лицо может подсказать потерпевшему, как лучше подготовиться (не только физически, но и психологически) к лишению себя жизни, где и у кого приобрести сильнодействующие лекарства, сколько таблеток необходимо принять и т.д.
Самостоятельного рассмотрения заслуживает в целом один из способов содействия самоубийству - обещание скрыть средства или орудия его совершения. Не секрет, что формулировка диспозиции ч. 2 ст. 110.1 УК РФ представляет собой своего рода кальку с положений уголовного закона о пособничестве преступлению, содержащихся в ч. 5 ст. 33 УК РФ соответственно. При этом в рамках учения о соучастии крайне дискуссионным предстает вопрос обоснованности отнесения действий, заключающихся в обещании скрыть средства или орудия совершения преступления, к пособничеству. Авторы справедливо апеллируют к тому факту, что действия по сокрытию средств или орудий совершения преступления не находятся в причинной связи с преступным результатом, поскольку совершаются уже после окончания преступления; доводы о наличии причинной связи между самим обещанием совершения этих действий и наступлением преступного результата также представляются малоубедительными [4, с. 251]. Здесь следует остановиться на двух моментах.
Во-первых, единственным аргументом в пользу отнесения рассматриваемых действий к разновидности пособничества преступлению может выступать их обусловливающая связь с действиями исполнителя преступления: наличие уверенности исполнителя в том, что следы его посягательства будут надежно скрыты, выступает в таких случаях необходимым условием совершения преступления. Во-вторых, данные действия фактически представляют форму укрывательства преступления и посягают на такой объект уголовно-правовой охраны, как интересы правосудия, в силу чего обоснованно признаются уголовно наказуемыми. Следует отметить, что оба этих суждения могут приниматься во внимание и обосновывать наличие общественной опасности обещания скрыть средства или орудия совершения
24
преступления лишь при условии, что за ними следует совершение преступного деяния, а не какого-либо иного.
Как представляется, в ситуации с обещанием скрыть средства или орудия самоубийства приведенные обстоятельства утрачивают свое значение, поскольку суицид не является уголовно наказуемым деянием. Самоубийца не опасается уголовной ответственности, следовательно, его решение совершить суицид в меньшей мере обусловливается обещанием последующего сокрытия средства и орудия совершения самоубийства. В отрыве же от обусловливания суицидальных действий сокрытие средств и орудия совершения самоубийства самостоятельного вреда не представляет: происходит укрывательство непреступного деяния, при котором объекты уголовно-правовой охраны не страдают. В связи с этим криминализация содействия самоубийству в рассматриваемой форме представляется необоснованной, что приводит к выводу о необходимости исключения из ч. 2 ст. 110.1 УК РФ указания на соответствующий способ совершения преступления.
Между тем, применяя ст. 110.1 УК РФ de lege lata, следует иметь в виду, что для квалификации содействия в форме обещания скрыть средства или орудия совершения самоубийства не требуется установления факта выполнения содействующим лицом данного обещания. Предполагается, что свою роль в лишении суицидентом себя жизни оно исполнило, укрепив его решимость покончить с собой. Такой вывод следует из буквального толкования диспозиции ч. 2 ст. 110.1 УК РФ, где говорится именно об обещании содействующего лица совершить определенные действия, а не об их реальном исполнении. По этой причине нельзя согласиться с мнением о том, что обещание и устранение препятствий должно быть выражено не только словесно, но и в выполнении содействующим лицом действий [5, с. 260].
Физическое содействие заключается в совершении действий, объективно помогающих суициденту причинить себе смерть. К числу таких действий относится предоставление средств или орудий совершения самоубийства, а также устранение препятствий к его совершению.
Предоставление средств или орудий совершения самоубийства выражается в передаче содействующим лицом суициденту различных предметов материального мира, которые по своим свойствам призваны либо облегчить процесс причинения себе смерти (средства), либо участвовать в ее непосредственном причинении (орудия). Такими предметами могут быть психотропные и лекарственные веще-
ства, яды, оружие, веревка с повязанной петлей или блок управления медицинским оборудованием, поддерживающим жизнь лежачего больного.
Представляется, что к средствам совершения самоубийства могут быть отнесены и денежные средства, предоставленные суици-денту для облегчения процесса совершения самоубийства, к примеру для покупки отравляющих веществ или оплаты проезда к месту совершения самоубийства, если последнее имеет принципиальное значения для реализации суицидального умысла. Заметим, что представленное мнение поддерживается не всеми специалистами, исследующими суицидальные составы преступлений [6, с. 36].
Устранение препятствий к совершению самоубийства заключается в таких действиях содействующего лица, которые направлены на изменение окружающей обстановки, когда из нее изымаются те или иные элементы, мешающие потерпевшему реализовать свои суицидальные стремления. Так, «помощник» может вскрыть замки для входа на крышу высотного здания или отвлечь внимание лиц, осуществляющих надзор за потерпевшим.
Основное отличие устранения препятствий от предоставления средств или орудий совершения самоубийства заключается в том, что в первом случае суицидент сталкивается с каким-либо препятствием, которое ему необходимо преодолеть, тогда как во втором случае -с предметом, который желательно приобрести для успешного лишения себя жизни. Между тем и этого критерия разграничения может оказаться недостаточно для точной квалификации содеянного, что можно наблюдать на примере с доступом больного к блоку управления медицинским оборудованием. С одной стороны, содействующее лицо предоставляет орудие совершения самоубийства в виде блока управления оборудованием, поддерживающим жизнь будущего суицидента, с другой стороны, устраняет препятствие путем обеспечения ему доступа к оборудованию. В этом случае необходимо принимать во внимание, что при предоставлении орудия (средств) совершения самоубийства суицидент получает предметы, которые будут участвовать в непосредственном причинении смерти, тогда как устранение препятствий совершения самоубийства этого никак не подразумевает. Таким образом, рассматриваемый пример иллюстрирует содействие самоубийству, выраженное все же в форме предоставления орудия его совершения.
4. Субъективная сторона основного состава содействия совершения самоубийству представлена виной в форме прямого умысла, содержание которого исчерпывается воле-
25
вым отношением виновного к совершаемому общественно опасному действию (бездействию). Содействие совершению самоубийства, предусмотренное ч. 4, 5, 6 ст. 110.1 УК РФ, может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом. Виновное лицо осознает, что своим поведением оказывает помощь суициденту, предвидит возможность или неизбежность совершения в результате совместных действий самоубийства или его попытки, желает либо сознательно допускает такой исход.
5. В условиях формирования судебной практики по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 110.1 УК РФ, особенно актуален вопрос отграничения содействия совершению самоубийства от смежных составов, связанных с умышленным причинением смерти. С одной стороны, данное деяние тесно граничит с умышленным причинением смерти другому лицу, т.е. убийством, с другой - со склонением к совершению самоубийства и с организацией деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства путем распространения информации о способах совершения самоубийства.
При разграничении содействия самоубийству и убийства следует исходить из того, кем были совершены действия, непосредственно направленные на причинение смерти человеку. В практической деятельности этот критерий приобретает принципиальное значение не только при оценке криминальных версий «бытового» суицида, но и при квалификации действий (бездействия) врачей, принимающих участие в лишении жизни неизлечимо больных пациентов.
Так, содействие самоубийству, или, другими словами, ассистированное самоубийство, заключается в собственноручном причинении пациентом себе смерти, проходящем под контролем и с согласия врача. Эвтаназия же предполагает непосредственное участие медицинского персонала в умышленном причинении смерти больному, который в этом случае сам не способен убить себя. Показательным в этом отношении представляется мнение В.В. Мар-чука: «При применении эвтаназии совершается деяние, непосредственно направленное на лишение жизни другого неизлечимо больного человека. При оказании помощи в совершении суицида намерение совершить суицид и реализация этого намерения исполняется непосредственно самоубийцей (в том числе и неизлечимо больным человеком)» [7, с. 29]. В соответствии с действующим законодательством осуществление эвтаназии квалифицируется как преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 105 УК РФ, совершенное при наличии смягчающе-
го наказание обстоятельства - мотива сострадания (п. «д» ч. 1 ст. 61 УК РФ).
Другим смежным содействию самоубийству деянием является склонение к его совершению. Несмотря на то, что эти преступления, как правило, разведены между собой хронологически (склонение к самоубийству предшествует содействию его совершению), возможны ситуации, когда действия виновного лица не поддаются однозначной оценке или обнаруживают признаки одновременно обоих деяний. При квалификации таких случаев следует учитывать, что содействие совершению самоубийства в отличие от склонения укрепляет ранее возникшее у потерпевшего желание совершить суицид, конкретизирует его, максимум изменяет обстоятельства планируемого суицидального акта (время, место, способ его совершения и т.д.), но ни в коем случае не порождает это желание в сознании потерпевшего. Как справедливо указывает С.А. Гримальская, термин «содействие» означает оказание практической помощи в самоубийстве лицу, которое само изъявило желание совершить самоубийство [5, с. 260]. Иными словами, для квалификации содеянного по ч. 2 ст. 110.1 УК РФ дача содействующим лицом советов и указаний не должна выступать первопричиной совершения самоубийства.
Ситуации, когда в ходе склонения к совершению самоубийства потерпевшему сообщается о возможных способах лишения себя жизни, демонстрируются средства или орудия причинения смерти либо предоставляется иная информация суицидальной направленности, охватываются составом преступления, предусмотренным ч. 1 ст. 110.1 УК РФ. Содеянное не требует дополнительной квалификации по ч. 2 этой же статьи, поскольку указанные действия совершаются с целью возбуждения у потенциального суицидента желания покончить с собой, а не с целью оказания ему помощи в лишении себя жизни.
Показательным в этом смысле можно считать приговор Судакского городского суда Республики Крым в отношении Ганиевой, совершившей склонение к совершению самоубийства. Из обстоятельств дела следует, что Ганиева, используя информационно-телекоммуникационную сеть Интернет с применением социальной сети «ВКонтакте» под псевдонимом «Ян Волков» вовлекла несовершеннолетнюю Б. в беседу с целью разжигания у нее интереса к вопросу суицида. Ганиева вела с ней переписку, систематически давала Б. указания и советы о способах и методах совершения суицида, демонстрировала фотографии суицидального характера в виде порезанных кистей рук, размещала информацию суицидального характера, содержащую признаки жестокого
26
обращения и унижения человеческого достоинства, иными способами и уговорами настойчиво провоцировала потерпевшую к совершению самоубийства.
В результате этого несовершеннолетняя Б., доведенная противоправными действиями Ганиевой до состояния безысходности, приняла решение о совершении самоубийства, для реализации которого употребила примерно 10 таблеток «Фенозепам», предполагая, что передозировка данного лекарственного препарата ведет к последующей смерти. Однако смерть потерпевшей не наступила. Далее Б. направилась в туалет, где предприняла следующую попытку самоубийства путем нанесения себе лезвием на кисть левой руки не менее 10 порезов, но не довела указанные действия до конца, самостоятельно прекратив свои действия по совершению суицида [8].
Суд квалифицировал действия Ганиевой по ч. 5 ст. 110.1 УК РФ как склонение к совершению самоубийства, совершенное путем уговоров, предложений, повлекшее покушение на самоубийство несовершеннолетнего при отсутствии признаков доведения до самоубийства. Обратим внимание, что состав содействия совершению самоубийства в вину подсудимой обоснованно не вменялся.
6. Наиболее сложным представляется поиск отличий между содействием самоубийству и преступлением, предусмотренным ст. 110.2 УК РФ, - организацией деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства путем распространения информации о способах совершения самоубийства или призывов к совершению самоубийства.
С введением ст. 110.2 УК РФ произошла криминализация деяний, ранее практически не встречавшихся в реальной действительности, но распространившихся в связи с началом деятельности групп суицидальной направленности. Примечательно, что в специальной литературе встречаются мнения о некорректности установления уголовной ответственности за совершение этого деяния. Так, критикуя криминализацию организации деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства, Н.Е. Крылова указывает: «Склонение лица к самоубийству при отсутствии "конкретной жертвы" с позиций уголовного права -нонсенс. Склонение всегда адресно, оно призвано воздействовать на сознание конкретного человека, который, в свою очередь, и способен принять то или иное решение. Склонение не может быть абстрактным, склонением вообще, склонением неопределенно широкого круга лиц» [9, с. 81]. В приведенной позиции есть положения, которые вызывают определенные возражения.
В первую очередь, обратим внимание, что ст. 110.2 УК РФ устанавливает ответственность не за склонение или содействие как таковое, а за организацию деятельности, направленной на совершение указанных деяний. По существу, криминализация этого деяния является проявлением тенденции российского законодательства к устранению пробелов акцессорного характера соучастия и расширению практики регламентации соучастия sui generis. Соучастие такого рода выражается в установлении самостоятельной и независимой от исполнителя ответственности наиболее опасных соучастников (как правило, организаторов или подстрекателей) на уровне отдельных предписаний Особенной части уголовного законодательства.
Возвращаясь к разграничению анализируемых деяний, необходимо уточнить, что сопоставлять со ст. 110.2 УК РФ следует не просто склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению (ч. 1 или 2 ст. 110.1 УК РФ), а именно организацию такого склонения или содействия, т.е. преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 33 и ч. 1 или 2 ст. 110.1 УК РФ. Распространенным по этому поводу является мнение о соотношении указанных норм как общей и специальной, при этом под последней подразумевается ст. 110.2 УК РФ. «В одном случае возможна квалификация действий организатора по части 3 статьи 33, части 2 статьи 1101 УК РФ, в другом, при аналогичном поведении - по части 1 статьи 1102 УК РФ. Возникшая конкуренция должна быть разрешена в соответствии со статьей 17 УК РФ, т.е. в пользу специальной нормы, каковой является статья 1102 УК РФ» [9, с. 81].
На наш взгляд, между данными нормами конкуренция отсутствует, поскольку они направлены на регулирование отношений, вызванных различными юридическими фактами: в случае с ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 110.1 УК РФ - фактом организации склонения к самоубийству или фактом содействия его совершению; в случае со ст. 110.2 УК РФ - фактом организации деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства. Другими словами, ст. 110.2 УК РФ предусматривает ответственность за организацию деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства, но не за саму организацию склонения к совершению самоубийства или содействия его совершению. Отличительными чертами организации деятельности являются ее массовый характер, ориентация на неопределенный круг лиц. Соответствующая норма не предполагает наступление последствий в виде состоявшихся в результате организационной деятельности фактов склонения или содействия, как и не требует она наличия конкретных потерпевших, что, надо
27
признать, в действительности направлено на недопущение гибели людей, попавших в сферу влияния деструктивной группы.
Случаи, когда виновный организовал оказание физического или интеллектуального содействия конкретному суициденту, следует квалифицировать по ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 110.1 УК РФ.
1. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка. М, 2018.
2. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.; Л., 1948-1965. Т. 13. 1516 стб.
3. Козлов А. П. Соучастие: традиции и реальность. СПб., 2001.
4. Арутюнов А.А. Соучастие в преступлении. М., 2013.
5. Гримальская С.А. К вопросу о моменте окончания склонения к самоубийству или содействия совершению самоубийства // Избранные труды научно-педагогических работников Департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при Правительстве Российской Федерации. М., 2019. С. 255-261.
6. Сичкаренко А.Ю. Ассистированное самоубийство // Законность. 2019. № 5. С. 34-39.
7. Марчук В. В. Уголовно-правовая оценка деяний, инспирирующих суицид // Судовы веснк. 2003. № 2. С. 29-32.
8. Приговор Судакского городского суда Республики Крым от 7 мая 2018 г. в отношении Ганиевой Ф.М. // ГАС РФ «Правосудие». URL: http://bsr.sudrf.ru (дата обращения: 22.08.2019).
9. Крылова Н.Е. Ответственность за доведение до самоубийства и причастность к самоубийству другого лица по уголовному праву Российской Федерации: оценка законодательных новелл // Уголовное право. 2018. № 1. С. 75-82.
Проведенный анализ нормы об ответственности за содействие совершению самоубийства свидетельствует о положительных перспективах уголовно-правовой борьбы с этим крайне опасным явлением. Вместе с тем следует признать, что ст. 110.1 УК РФ не свободна от отдельных технико-юридических недостатков и требует законодательной доработки.
1. Ozhegov S.I. Explanatory dictionary of the Russian language. Moscow, 2018.
2. Dictionary of modern Russian literary language: in 17 vol. Moscow; Leningrad, 19481965. Vol. 13. 1516 column.
3. Kozlov A.P. Complicity: traditions and reality. St. Petersburg, 2001.
4. Arutyunov A.A. Complicity in a crime. Moscow, 2013.
5. Grimalskaya S.A. On the issue of the end of the tendency to commit suicide or assist in committing suicide // Selected works of scientific and pedagogical workers of the Department of legal regulation of economic activity of the Financial University under the Government of the Russian Federation. Moscow, 2019. P. 255-261.
6. Sichkarenko A.Yu. Assisted suicide //Legality. 2019. № 5. P. 34-39.
7. Marchuk V.V. Criminal law assessment of acts inspiring suicide // Judicial gazette. 2003. № 2. P. 29-32.
8. The verdict of the Sudak city court of the Republic of Crimea d.d. July 5, 2018 against Ganieva F.M. // GAS RF «Justice». URL: http:// bsr.sudrf.ru (date of access: 22.08.2019).
9. Krylova N.E. Responsibility for bringing to suicide and involvement in the suicide of another person under the criminal law of the Russian Federation: assessment of legislative novels // Criminal law. 2018. № 1. P. 75-82.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Филиппова Светлана Валерьевна, помощник прокурора Московского метрополитена города Москвы; e-mail: filippovasv2019@mail.ru
INFORMATION ABOUT AUTHOR
S.V. Filippova, Assistant Prosecutor of the Moscow metro of the city of Moscow; e-mail: filippovasv2019@mail.ru
28
